Горло, полное пепла

я заливаю глаза керосином. пусть все горит, пусть все горит.

Данте разъебан в хлам. Вспышки синего и красного бьют по глазам, взгляд скользит по пышным формам двух девиц в откровенных нарядах, и в пьяных улыбках окружающих Данте видит демонический оскал. Они хотят вцепиться ему в глотку, разорвать на куски и сожрать, но боятся — боятся рисковать собственной шкурой ради эфемерного мгновения славы. Данте сам готов их сожрать, если еще одна мразь посмеет наложить лапы на его шмотки. Сейчас трудно найти настолько качественные штаны и плащ, а вот майки и нижнее белье пусть забирают — этого дерьма ему не жалко. Но, постойте-постойте, где же его трусы? (Опять проебал, да?) Ладно, похуй. Данте заливается алкоголем по самые уши (а хотелось бы керосином да поджечь бы тут все вокруг), смеется пьяно и брезгливо, когда тонкая рука с длинными острыми ногтями лезет к нему в штаны. Что такое, милая, давно не видела хорошего крепкого члена? Так я тебе покажу. Покажу, конечно, но не сейчас. Сейчас я хочу выпить еще немного. Данте жарко и плохо — настолько плохо, что почти хорошо. Он упивается чувством ненависти к себе, до хруста суставов сжимает кулаки, до потери сознания целует своих развратных девиц, будто пытается выпить их. В какой-то момент их глаза начинают сиять в такт музыке, в ритм суматошных вспышек света, под гомон восхитительно безразличных криков — Данте на миг представляет, как их всех, этих проклятых тварей, разрывает на части. — Давай, крошка, иди ко мне. Они бы трахнулись прямо здесь, но заведение — пусть оно и восемнадцать плюс — не предоставляет таких услуг на месте. Хочешь трахаться — снимай комнату этажом выше или вали к себе, только плати за девиц вовремя (и не порти товар, ясно?). Данте представляет, как выглядел бы попорченный его собственными руками товар и— Вокруг море красных огней, в своих костюмах девицы похожи на крайне развратных ангелов, и Данте, поддавшись дури, падает прямо в ад. Трип приходит внезапно, с ударами демонов, их оскаленными пастями и яростными криками, от которых вянут уши. Член Данте стоит колом, он готов засадить хоть Люциферу — лишь бы получить желанную разрядку. Пухлые губы и влажный рот ласкают его со всей старательностью, и Данте думает, что эта леди стоит своих денег. Но демоны, ублюдочные демоны, мешают ему связно думать и наслаждаться моментом. Где его меч? Где его пистолеты? Сука, как же он ненавидит все это. Сука, как же ему нравится все это. * Когда его плечо крепко сжимает рука в синей перчатке, Данте первым делом хочет засадить кулаком в ебало незнакомцу и лишь потом спрашивать. Впрочем, сил после вчерашних развлечений не хватает даже на то, чтобы натянуть штаны, и элегантному выблядку в шляпе приходится лицезреть вообще все. — Надеюсь, тебе тоже понравилось, — смеется Данте и закрывает глаза. Кажется, он еще не до конца проснулся, и зрение опять его подводит. Ведь не может же быть второго такого лица, как у него? — Безусловно, — нейтральный вежливый ответ, за которым так и сквозит желание или уебать, или выебать. — А теперь пойдем, у нас еще много дел.