В тесноте, да не в обиде

К шее прижимается вата с перекисью. Белая шипящая пена поднимается из раны и скатывается под футболку к ключице. Кирилл плотно до скрипа сжал зубы. Неприятно терпеть ноющую боль, особенно, когда не можешь ничего сделать. Бледный не знает, как себя отвлечь, поэтому ничего не придумал лучше, чем уставиться на друга. Женя очень осторожен, старается лишний раз не причинить вред, даже всегда светящиеся от счастья карие глаза изменились. Взгляд стал более серьёзным. Брови свелись к переносице. Кирилл думает, что ему не нравится, когда Мильковский выглядит серьезным и опечаленным. Он похож на папу, который ругает сына за разбитые коленки, когда тот упал с велосипеда. Может потому, что Женя старше, ему кажется, что тот всегда считает, что Бледный ничего не может сделать сам, а если и может, то попадает в какую-нибудь глупую ситуацию. Мильковский выкидывает в мусорный пакет, пропитанную кровью вату. Он осматривает неглубокие кривые порезы на шее. — Медсестра, бинт! — Какая я тебе медсестра? — Булахов жалуется, но всё-таки протягивает Жене вскрытую упаковку. — Хорошо. Будешь медбратишка? — А можно я тогда лучше пойду? — Рома смеётся, но уходить не собирается. — Как это произошло? Кирилл, зачарованно наблюдавший за тем, как бинт переходит из одной руки в другую, неожиданно вздрагивает, когда ему задают вопрос. Бледный опускает взгляд на свои руки. Он почему-то начинает чувствовать вину, а это он терпеть не может. — Запятнал честь. — Понятно, — Женя спокойно отрывает лишний кусок бинта, а потом отдёргивает руку, — Стоп, что? — На вечеринке какая-то девушка липла. Мы с ней… — Ой, фу. Разврат. — Бля не перебивай, — Кирилл нахмурился. Ему и так не радостно вспоминать произошедшее, так ещё и терпеть сальные шуточки не особо хотелось, — Мы с ней поцеловались. Мой дружок сказал, что нам не по пути, и я решил свалить. Она пошла жаловаться брату или бойфренду. А дальше ты знаешь. Думаю, для передачи на телеке сойдет. Кирилл выхватил из рук аптечку и направился в ванную. Дальше он как-то сам справится. Женя протёр рукой лицо, пытаясь понять, что за жизнь у некоторых людей такая, что её надо доводить до абсурда. Из-за того, что не удалось потрахаться, пытаться убить человека. Рома с тревогой смотрел на сжатые кулаки друга. — Зачем он вообще в этот клуб попёрся? — Пьяному только одна дорога — в клуб, — Булахов пожал плечами. — А с чего ты вообще решил, что он пил? — От него за версту алкоголем несёт. Скорее всего на трезвую голову Бледный вряд ли начал целоваться со всеми подряд. Женя кивает. А затем Булахов видит непонимание в глазах друга. — В смысле со всеми подряд? — Со странными девушками, — Рома держится, чтобы не засмеяться, когда видит смущённого Мильковского, — А ты что подумал? Что он полез к гопникам за прощальным поцелуйчиком? — Что? Нет. Конечно, нет, — Женя замотал головой, чтобы слова звучали убедительнее, — От Кирилла можно ожидать чего угодно, но точно не этого. — Хотя может в этом есть и моя вина. Мильковский удивился резкой смены настроения Булахова. Тон разговора перешёл от насмешливого к грустному. Он решил не перебивать, чтобы дать ему выговориться. — Если бы я тогда не перегнул палку, то Кирилл бы не напился. И может ему не пришлось оказаться в такой ситуации. И блять он думал, что я его брошу. — Что произошло, уже не сможешь поменять. Но знаешь, что ты можешь изменить? Будущее. Он думает, что ты его ненавидишь. — Но ты ведь так не думаешь? — Я знаю, что это не так. — Весело, конечно, злить мелкого, но совсем не весело, когда мелкий страдает из-за этого. — Кирюха, конечно, иногда ведёт себя, как идиот, но не всегда. Попробуй быть с ним более дружелюбным? — Да, я само дружелюбие! Не веришь, в глаз получишь, — Рома улыбается, а затем снова становится серьезным, — Кириллу стоит научиться давать сдачи, иначе все время будет получать. — Кирилл? Сдачи? — Женя начинает смеяться, представляя перекаченного Бледного, который раскидывает бандитов налево и направо, — Киборг-убийца. Кирилл стоит перед зеркалом, он приподнимает футболку. По животу тянется огромная багровая полоса. В ней скорее всего пыль, грязь и нитки. Бледному противно на это смотреть, но старается успокоиться, чтобы обработать рану. Он открывает баночку с перекисью и выливает её на кожу. Слышится крик, и Женя уже возле двери. — Кирилл, ты как? — Жень, успокойся он не маленький. — Кирюх? Дверь открывается. Тёмные глаза сверлят с неприкрытой злобой. Чёрт. Он зол на весь мир за то, что ему приходится терпеть эту жуткую боль, за то, что не может нормально обработать рану из-за отвращения, за то, что Женя подумает, что он ничего не может сделать сам. Неужели Мильковский не понимает, что своим беспокойством делает хуже. Кирилл стоит, зажав в одной руке скрученный кусок футболки, в другой — пустую банку с перекисью, на кафель капает густая кровь. Женя в ужасе отшатывается, спотыкаясь о Рому. — Нихуя. — Это пострашнее киборга-убийцы. — Нагляделись? — Бледный шипит. Если бы кто-нибудь записал на камеру, то видео можно было называть «Дьявол во плоти». — Блять почему не сказал, что всё настолько плохо? Кирилл опускает глаза, смотря на то, как кровь из раны скатывается вниз к штанам. — Ой бачок потёк, — Бледный прикладывает ладони к животу, надеясь так остановить кровотечение, — Сволочь, теки обратно. — Ты чё творишь? — Я кажется потерял много крови. Я не… — Кирилл падает на пол. — Если бы Кирюха был бабой, то я не знаю, как бы он переживал месяки. — Блять Кирюха — это Кирюха, — Женя подошёл ближе к лежащему в обмороке парню, — Принеси нашатырь, полотенца и швабру. И тряпку не забудь. Рома кивнул и отправился на поиски вещей. Мильковский взял на руки Бледного и поставил его к стенке, придерживая рукой. Было неудобно, поэтому пришлось залезть с ним в ванную и включить душ. Сверху полилась холодная вода. Покопавшись с кранами, наконец настроил тёплую. Ванную заполнила красная жидкость, которая постепенно утекала в слив. Кирилл приоткрыл глаза и чуть не упал, если бы Женя не успел его поймать. Бледный повис на руке Мильковского, схватившись за бежевую толстовку. — Нашатырь уже не надо, — крикнул Женя, поворачиваясь в сторону голоса. Затем он наклонился к Кириллу, — Ничего если я помогу помыться? Только в этот раз в обморок не падай. Бледный лишь сглотнул, продолжая смотреть в уставшие Женины глаза. Это из-за него у того день наперекосяк. И он даже не отдохнул, так теперь ещё будет мыть его. Мильковский осторожно снял намокшую футболку с парня и кинул её в сторону стиральной машины. Он достал из шкафчика шампунь для головы, посмотрел на этикетку, а затем налил в руки и начал намыливать волосы. Кирилл принюхался. — Это яблоком пахнет? — Да. А ты чем-то другим хотел? — Просто у Беллы из «Сумерек» был яблочный шампунь. И я теперь — Белла? — Нет ты долбоёб, — Женя смеётся и вытирает мыльной рукой нос. Кирилл смотрит на друга и улыбается, когда тот начинает чихать из-за пены. Кто-то ещё хочет поспорить, что кармы не существует? Женя совмещал помывку и массаж, так как считал, что любая вещь должна приносит удовольствие. В какой-то момент в голову пришла идея сделать Бледному ирокез, но что-то пошло не так, и Кирилл стал похож на ёжика. Оставив все надежды на крутую рокерскую прическу для друга, Мильковский перешел на спину, стараясь не задевать огромный фиолетовый синяк. — Это… — Я упал. — Да? А разве не когда Рома тебя через прогиб кинул? — Кто кого там кинул? Я сам кого хочешь кину! Это просто я поддался. — Ну, конечно, — Женя улыбнулся и протянул губку, — Думаю, что дальше ты сам справишься. Смотри, чтобы мыло не попало в раны. Мильковский перелез через бортик ванны и посмотрел на пол, залитый кровью, на мокрую насквозь одежду и понял, что отдохнуть ему светит только в следующей жизни. Сегодня предстоит ещё много работы. — Мне жаль, — слова почти не были слышны, потому что их заглушала вода, но Женя услышал. — За что? — Со мной вечно что-то приключается. Доставляю вам кучу проблем. Твоей команде и тебе. Сегодня заставил вас волноваться. Даже Рому. Те козлы могли его убить, — Кирилл приложил мочалку к лицу и запищал. Женя развернулся и не смог сдержать смех. Бледный тёр под душем глаза и в грубой форме посылал создателей шампуней, которые на упаковках врут, что их средства не щиплят глазки. В двери стоял Рома с шваброй и тряпкой, который вообще не понимал, что сейчас происходит. Мильковский дотронулся до плеча, заставляя Кирилла посмотреть на себя. — Кирюх, те козлы могли убить тебя. Знаешь, мы все не идеальны. Друг другу доставляем кучу проблем, хлопот и забот, но всё равно как-то находим компромиссы и живём дружно. Мы тут как большая семья. То что ты заставляешь нас волноваться — не значит, что ты плохой друг, значит что мы все как-то поступили неправильно. — Ох, эти бабские проблемы. Завязывайте с соплями, девочки. И, кстати, Жень, ты чего ребятам не позвонил? Они Кирилла до сих пор ищут. — Сам чего не позвонил. Кирюха, вообще-то в обморок упал, мне не до того было. Если ты тут самый умный, вот и позвонил бы. А я старый и уставший дед. — Ах, ты бедненький! Устал? Побегал бы с нами от гопорей, тогда бы понял, что такое усталость. У меня спортивные часы на руке, чуть с ума не сошли, думали, что я решил марафон пробежать. — Только если марафон за пивом в Пятёрочку за две минуты до того, как запретят продажу алкоголя, — говорит Кирилл и смеётся. Женя искренне улыбается, пока в его лицо не прилетает тряпка. — Заказ доставлен. — Ах, ты сука, — Женя размахивает тряпкой и бежит за Ромой. Кирилл чувствует себя чуть лучше, чем пару минут назад. Кирилл валяется на диване, завернувшись в плед. Ему кажется, что ещё пара дней фантастических приключений, и он превратится в мумию. Парень касается волос и воспоминания о приятном массаж головы всплывают перед глазами. Мягкие пальцы, поглаживающими движениями, идут от затылка к лобной части. Бледный краснеет, стараясь выкинуть мысли из головы. Чего это он так занервничал? Как будто ему никогда голову не мыли. Например, мама в детстве. Рядом на диван падает Лёша, разминая руку. Он выглядит измотанным. — Если бы ты нашелся раньше, то репетиция была бы дольше. — Мне жаль. — Да, ладно забей, — Бочкарёв по-дружески толкает его в плечо. Кирилл чуть улыбается, — Сколько планируешь ещё здесь оставаться? — А что такое? — А Женя ещё не сказал? — Сказал, что? — Может, тогда потом скажет. — Нет, скажи сейчас. — Хорошо. В тесноте, да не в обиде, но один трейлер для двух групп маловат. Женя хотел тебя попросить пожить в отеле со своими ребятами. — Да, понятно, — Бледный сам удивился, когда услышал, что голос был спокойным, он поднялся и направился в спальню, где сейчас должен быть Мильковский. — Ты же не обиделся? — Лёшин вопрос прилетел в спину. Кирилл натянул улыбку. — На что тут обижаться? Женя лежал на кровати, записывая в телефон новые строчки для песни. Он слишком сосредоточился на тексте, что не заметил, когда Кирилл присел рядом. — И как долго ты собирался молчать? — Молчать о чём? — Что беременна, — Бледный разозлился, иногда до Мильковского не сразу доходило, — О том, что нам надо будет пожить в отеле. — Обстоятельства изменились. Завтра обсудим всё с остальными. — Да, и так понятно, что нам тут не место. Я не хочу доставлять тебе и твоим ребятам неудобства. — Это ты говоришь за себя или за группу? Женя вздохнул. Сначала он собирался обсудить с ним решение о том, чтобы «Пошлая Молли» пожила отдельно, но сейчас пришёл к выводу, что это будет не лучший выход. Во-первых, Кирилл в плачевном состоянии, во-вторых, прошло совсем немного времени, а их уже выселяют. Да, и самому Мильковскому не хочется отпускать ребят. Трейлер большой, к тому же можно надувной матрас купить, благо котов здесь нет. — Молчишь? Ну, тогда я пошёл паковать вещички, — Кирилл собирается встать с кровати, но Женя успевает схватить за руку. — Куда ты пойдёшь среди ночи? К тому же, если ты не заметил, что мы едим. Будешь на ходу выскакивает? — Попрошу остановить. Пойду куда-нибудь туда, — Бледный махнул влево. Он понимал, что Мильковский никуда его не отпустит, но почему-то продолжал спорить. — Кирюх, ты себя слышишь? Куда-нибудь туда — это в лес? Волки и медведи ждут не дождутся, когда обед сам к ним придёт. Ты отвечаешь не только за себя, но и за свою группу. — Пусти! — Вот за сегодня, сколько обмороков у тебя было? Два? Ты точно уверен, что не свалишься где-нибудь по дороге? Если ты не в курсе, то у тебя раны на шее и животе? Уверен, что сможешь сделать перевязку и не занести инфекцию в кровь? Кирилл смотрит на Женю, тот очень обеспокоен. Он чувствует укол совести за то, что постоянно заставляет за него волноваться. Мильковский кажется таким надёжным, «как за каменной стеной» — обычно говорят про таких людей. Всегда придёт на помощь, всегда поддержит, даст совет. А он сам? Постоянно надо переживать с ним за завтрашний день. Бледный поджимает губы. — Почему ты хочешь уйти? — Женя отпускает руку, ловит взгляд парня. Уверенность Кирилла внезапно испарилась. — Я не хочу быть обузой. Бледный садится на кровать. Ему на секунду кажется, что Мильковский умеет читать мысли, потому что тот приподнимает уголки губ, когда слышит ответ, словно он заранее знал, что ему скажут. — Ты и не обуза. Помнишь, что я говорил семью? Да, у нас пока много конфликтов и проблем. Но многое можно решить, если будем делать всё сообща. Если не получится, то значит не судьба, и вы можете спокойно уезжать хоть на всё четыре стороны. Я не откажусь от своих слов, — Женя делает небольшую паузу и добавляет, — Ты важен для меня. Кириллу показалось, что на секунду он оглох, потому что не мог поверить в происходящее. От этих слов сердце забилось чаще. Когда он повернулся, то застал Женю спящим. Тот слишком устал за день, а вечерняя репетиция высосала последние силы. — Ты даже и не представляешь, как важен для меня.