Калейдоскоп

Здание, которое окутанное этой привычной атмосферой отрешенности и потухшего камина, стоит здесь уже на протяжении многих лет, встречая преданных учеников. Даю слово: каждый из них мечтал хоть раз сбежать. Блондин же, уже смирившись со своей участью, подходит к шкафчику. Стив огляделся. Вот оно: утро понедельника. Лица, в которых читается понимания, что это все только начало и до выходных осталось всего-то 5 дней. Пять проклятых самой матемотичкой дней выживания. Школа это всегда нелегко. Каждый день тебе приходится кому-то что-то доказывать. Родителям, то что ты хорошо учишься и не зря. Учителям, хорошие оценки. Себе, что ты не ничтожество. Как бы школу не винили, в ней есть что-то хорошее. Там ты развлекаешься, веселишься, иногда отдыхаешь, общаешься с друзьями. Если у тебя они есть, конечно. Но Стиву плевать. Он ничего никому не должен.

***

Удар. «Кому-то устроили свидание» в ту же секунду подметил парень. Звуки смеха и язвительных подколов доносились со стороны раздевалок. Неужели его друзья не сообщили ему о новой безобидной шутке? Как им не стыдно. На полу, словно копируя известную картину Сальвадора Дали «Постоянство памяти»*, лежали мокрые тетради и книги. Как бы подметил Дио, отдыхали от перемещения в тесной всратой сумке. Он был своего рода философ, правда такой же как и сумка. Сегодня почувствовать все прекрасные нотки свидания выпало Пепперджеку. Пусть наслаждается. Не часто же выпадет такой подарок судьбы? Всего-то пару раз в неделю. «Жизнь, совершенно точно обожает этого олуха» — в который раз эта фраза проносится в голове Стива. — И чем на этот раз провинился наш любимый олух? — не скрывая радости спросил Палчук. — Принес бутерброды со сладким перцем или употребил слишком много кислорода? — Хах, он существует. Разве этого не достаточно? — не понимая ответил Мунсо. — Хей, но разве в этом есть его вина? — эту попытку искренней жалости можно было посчитать за удачную, если бы не острая ухмылка, которая не сползала все это время с лица всратого философа. Все это время Илай молча выслушивал эти разговоры. Он не хотел их слышать. Честно. Просто некоторые фразы он уже знал наперед. Уж слишком его любила жизнь. Тетрадки с жалостью смотрели на своего владельца. Кстати вид у которого, был такой же. С темных волос подло стекали капли, не давая забыть о произошедшем. А холодный зимний ветер решил именно в эту минуту прогуляться сквозняком по этажу. Илай хотел уйти, чем быстрее, тем лучше и чем незаметнее, тем прекраснее. Правда собирать все, что вывалилось (не без чужой помощи) из его рук было сложно. Как минимум из-за того, что очки стали предателями и никак не хотели нормально вытереться от грязной воды. Последний его союзник. Так жестоко предан. К тому времени как учебники с тетрадями (теперь там больше воды, чем изначально) были собраны, трое купидонов с интересом наблюдали за жертвой, отпуская рад «остроумных» шуточек. Которые Илай, по-привычке, даже не слушал. — Тебе стоило принять душ заранее. — Мы хотели как лучше. — Свидание бы провалилось если бы ты так вонял. — Вонял занудством. — Ахаха, даже вылив мы на него 100 таких вёдер — запах не смыть. —Не соглашусь с тобой. Я бы сказала «аромат»! — поделился своим мнением Дио. Таким же как и он. — Ой да ладно вам, парни, — перенял эстафету Стив, — думаю, не стоит нам продолжать это дело, ведь мусор должен пахнуть как мусор. — он выделял каждое слово, не прощаясь с оскалом на его лице. Знал, что попал прямо в точку. Знал, что разрезает плоть зубными нитями, долго, выжидающе, болезненно и мучительно. «У него слишком много зубов»: Илай мог позволить себе только подумать об этом и надеяться, что-то кто-то да исправит это.