***
Эрина Накири не привыкла к тому, чтобы ее лишали дара речи. Еще с самого детства у нее всегда был ответ на все вопросы. Возможно, она не всегда была права с этими ответами, но никто не мог сказать, что она будет молчать, независимо от ситуации. Будь то ее малютка кузина, желающая использовать ее игрушки, псы СМИ, желающие каким-то образом выудить из нее информацию, дерзкий иностранный студент, бросающий ей вызов за ее место, или ее дедушка, принимающий такой вызов – Эрина Накири всегда знала, как реагировать на любую ситуацию. ...За исключением той, когда кто-то уходит от нее после того, как попробовал ее еду. Сома Юкихира пробормотал извинения после того, как попробовал ее закуски, приготовленные ею закуски, и ушел. Он пробыл на улице около пятнадцати минут, вернувшись только затем, чтобы сказать ей, что уходит спать и что он рекомендовал ей не задерживаться надолго. Она была так ошарашена, что все, что она могла ответить, это просто кивнуть. ...Неужели он хотел намекнуть, что ее еда была плоха? — Госпожа Эрина. Кто-то окликнул ее по имени, и это вывело ее из задумчивости, заставив осознать, что она заблудилась в своих грезах посреди группового разговора во время обеда. Она быстро повернулась и встретилась с обеспокоенным взглядом Джулио, словно давая ему понять, что теперь она действительно обращает на него внимание. Если его это и беспокоило, то он хорошо этого не показывал. — Миледи, я спрашивал вас о предметах меню. У вас есть какие-нибудь личные блюда, которые вы хотели бы добавить, или вы предпочтете совершенно новый набор блюд для вашего ресторана? — Ох, — похоже, она немного задремала, но, поняв, что делает, только нахмурилась. — Я подумаю об этом и сообщу тебе вечером. — Хорошо, — Джулио кивнул и начал что-то писать в блокноте, который всегда носил с собой. Прямо сейчас Эрину не беспокоили ни он, ни его вопросы, поскольку за столом сидели не только они вдвоем. Рядом с Джулио, справа от него, сидел Сома Юкихира, рисуя что-то похожее на гремлина остатками только что съеденного блюда. Заметив, что Эрина пристально смотрит на него, он показал ей свою разрисованную тарелку. — Смотри, похоже на щенка. — Не играйся с едой, — просто сказала она, больше всего на свете желая иметь под рукой сковородку, чтобы еще раз ударить его ее по голове, только гораздо, гораздо сильнее в этот раз. — Юкихира, не беспокой госпожу Эрину, — сказал Джулио, закрывая блокнот с легким раздражением в голосе. — Твоя картина может заставить ее потерять свой драгоценный аппетит. — Серьезно? — спросил Сома таким тоном, что ни Джулио, ни Эрина не могли понять, был ли он любопытным или насмешливым. Он положил голову на руки на столе, бормоча им: — Я думал, что мы будем разрабатывать меню, но мы здесь уже полчаса и не озвучили ни одно блюда. Время обеда скоро закончится, и я трижды убедил Тадокоро попробовать мою новую а-ля версию кальмарного торта. — Это часть твоего задания, учитывая условия твоего сёкугеки с Акирой, так что ты не должен жалов–... ты сказал "кальмарный"? — спросил Джулио, застигнутый врасплох новым "блюдом" Сомы, на что тот лишь кивнул в ответ. Джулио, казалось, был обеспокоен этой идеей, учитывая взгляд, который он бросил на юношу, но Эрину это не очень волновало. Однако ее волновало то, что Сома, казалось, ничуть не отличался от того, каким он был обычно. Беззаботный, бестактный шут, который, казалось, никогда не находил выключателя в своем мозгу. Он был точно таким же. Он вел себя точно так же. Так... что же произошло прошлой ночью? — Госпожа Эрина, — послышался довольно усталый голос, что медленно подбежал (что, по мнению Эрины, было похоже на бег трусцой) к их столику. Ей потребовалась доля секунды, чтобы немного отодвинуться в сторону, чтобы освободить место для своей секретарши. — Извините за опоздание, профессор не принес достаточно отпечатков нашего теста, и нам пришлось ждать, пока он не отправится за ними, прежде чем мы смогли начать. Это было очень утомительно. — Ты в самом деле выглядишь вымотанной, — заметила Эрина, когда Хисако поставила свой поднос с едой рядом со своей подругой-блондинкой. — Как все прошло? — Тест? Нормально, полагаю. Думаю, справилась, — ответила она, беря ложку еды и откусывая от нее кусочек. Кафетерий Тоцуки был такого уровня, что мог бы конкурировать с лучшими поварами; впрочем, как и сами ее выпускники. — Тест не был таким уж трудным, так как я много училась, просто он был невероятно долгим. Серьезно, четыре страницы уравнений. — Математика? — спросил ее Сома, заставив Эрину повернуться к нему. Она воздержалась от каких-либо слов, учитывая тот факт, что он сидел за их столиком, и его можно было извинить за то, что он думал, что разговор каким-то образом включал и его. — Нет, наука. Впрочем, обе ужасно одинаковы время от времени, — ответила Хисако. — Ага, ужасно отстойны. — Ну, суть ты уловил, — произнесла Хисако, после чего повернулась к Джулио. — А, прости за мою грубость. С добрым утром, Джулио. — Бонжур, госпожа Хисако, — поздоровался итальянский повар. — И тебе доброе утра, Юкихира, — повернулась она к парню, чем немного удивила Эрину. Не то чтобы она не знала, насколько вежлива была Хисако в официальных ситуациях или когда она была близка с кем-то, но она просто не ожидала от нее такого обращения к нему. Судя по выражению его лица, он тоже этого не ожидал. — Ох, точно, с добрым утром, Хиш... сако, — поправил себя Сома на полуслове. Он поймал себя на том, что подхватил привычку Алисы называть Хисако Хишоко из-за их схожих по значению произношений. Он должен был хотя бы попытаться правильно запомнить имена людей, если хотел, чтобы его признала Эрина Накири. Какой подчиненный не может вспомнить имена своих коллег? Эрина просто смотрела на него некоторое время, после чего снова повернулась к Хисако и сказала ей: — Не переживай, мы все равно здесь почти закончили. У меня назначена встреча с другими Местами, на которой я должен присутствовать, так что встретимся сегодня в ресторане... скажем, в часа четыре. Хисако кивнула, а Джулио ответил чересчур уверенным "да, миледи", пока все это время Сома сидел с поднятой рукой. Что-то вроде маленького ребенка, просящего разрешения говорить. Эрина почувствовала, как ее веки задергались. — Что? — Я не могу бросить вызов Местам, если я застрял с тобой, верно? Что удивило ее больше всего, так это с какой серьезностью он задал этот вопрос. — Или... — продолжил он. — Мы можем включить две сделки в одну? Как например, если я брошу вызов, скажем, восьмому месту, а потом тот поможет Хаяме, и если мы победим их, ты останешься на своем месте, а я займу его или ее? — Юкихира... — тон, которым говорила Эрина, был почти ядовитым, настолько, что даже Сома инстинктивно выпрямился. — Эм, ну да, пожалуй, это уже чересчур, — сказал он, скрестив руки на груди. Хисако и Джулио смотрели на парня так, словно он сошел с ума, а Эрина гадала, понял ли он наконец, что заполучить Место не так-то легко. — Ты же идешь по старшинству, верно? — продолжил он, улыбаясь. — Получается, ты получишь восьмое место, а я займу твое десятое. Так мы оба поднимемся в ранге, что скажешь? Последовавшее за этим молчание могло стать рекордным в этой Академии, и Эрина не собиралась заканчивать его, удостоив вопрос именно таким ответом.***
Элитная Десятка были самыми уважаемыми, талантливыми и порой самыми страшными личностями из всех студентов Тоцуки. Когда Сензаэмон говорил о камнях и о том, что они существуют для того, чтобы огранить один процент среди всех студентов, которые являются алмазами, он не имел в виду Элитную Десятку. Они не были одним процентом из тех ста процентов, составляющим студенческую состав Тоцуки. Они были одним процентом из того одного процента. Самый высокий сорт бриллиантов. Те немногие, кто наверняка закончит школу. Те немногие, чье будущее было таким же светлым, как они себе это позволяли. То была группа, на встречу с которой шла Эрина. Когда она вошла в их комнату для встреч, которая была украшена круглым столом с в общей сложности десятью местами вокруг него, рядом с нарисованным от руки портретом каждого из десяти членов, готовящих одно из своих фирменных блюд, на самой дальней стене от двери. Пространство комнаты также было украшено многими кухонными принадлежностями, которые они предпочитали использовать больше всего, а также наградами и трофеями, которые каждый из них собрал как член Элитной Десятки (награды, полученные до того, как они заняли свои места, были выставлены не здесь, а там, где пожелал человек). Однако, если бы Эрина не была здесь раньше, она не смогла бы даже заметить ни одно из украшений, так как в комнате была кромешная тьма. Благодаря контуру света, проникавшего в комнату из еще не закрытой двери, через которую она вошла, она могла сказать, что остальные девять членов уже присутствовали и ждали начала встречи. Все они повернулись к ней лицом, и только их силуэты были видны в темноте вокруг. — Эрина, как хорошо, что ты присоединилась к нам, — раздался голос, и Эрина узнала голос Эйси Цукасы, первого члена Элитной Десятки и лучшего студента Тоцуки. По крайней мере, среди тех, кто сейчас зачислен. Эрина только нахмурилась. — Есть ли смысл в том, что здесь так темно? Мы пытаемся выглядеть тем, кем не являемся? Было слышно, как Сатоши усмехнулся ее замечанию, в то время как остальные, по крайней мере, были удивлены. При этих словах Эйси поднял руку и помахал ею вокруг, но остановился, когда понял, что Эрина все равно не сможет разглядеть ее достаточно хорошо. Вместо этого он решил сказать: — О, прошу извинить, это из-за меня. Просто у меня самая страшная мигрень, какую только можно себе представить, поэтому я попросил всех присутствующих сделать это при выключенном свете. Надеюсь, ты не возражаешь. — Как пожелаешь, — сказала Эрина, направляясь к своему месту. Сначала она чуть было не села в воздухе, потому что стул был не там, где она думала, или Куга отодвинул его немного назад, что она не заметила, но ей удалось избежать падения на пятую точку, устроив тем самым сцену. К счастью, было слишком темно, чтобы кто-то мог это заметить, и она надеялась, что их глаза не слишком привыкли к темноте. — Хорошо, раз уж принцесса решила почтить нас своим присутствием, мы можем придти к решению по данному вопросу, — Эрине не нужно было видеть, чтобы узнать этот голос. Резидент Девятого Места и связанный с Якудзой парень, Эцуя Эйзан не был тем, чей тон или слова она могла с кем-то спутать. — Я бы пришла раньше, если бы это был важно, Эйзан, — беззвучно произнесла она, не желая хранить молчание даже при малейшем уколе в ее сторону. — Но, — продолжила она, и в ее тоне послышался легкий намек на насмешку, — поскольку эта встреча касается твоих дел, я не считаю ее приоритетной. — Будет приоритетной, учитывая, что твои дни на своем месте сочтены. — А, так ты из тех, кто делает ставки? — Дети, спокойно, — прервал Сатоши предсказуемый спор, который должен был возникнуть между ними обоими, чем он заработал свирепый взгляд Эрины и довольно убийственную ауру от Эцуи. — Эцуя, почему бы тебе не объяснить свое предложение Эрине, ведь тебе действительно нужно ее одобрение. — О, вот оно как? — радость в ее голосе заставила Эцую сжать кулак так сильно, что ногти почти впились в кожу. Эрина только улыбнулась в его сторону. — ...Точно, в общем. Эрина Накири, я уверен, ты знаешь, почему я вообще созвал эту встречу? — спросил он ее, чем заслужил кивок принцессы. Остальные члены группы просто наблюдали за происходящим, каждый из них слышал это слова несколько минутами ранее, до прибытия Эрины. — Я догадываюсь, чего ты хочешь, — ответила она, полностью откинувшись на спинку стула и сцепив пальцы, что придало ей своего рода "аналитическую" позу. — В ближайшие недели твоя семья будет проводить какое-то мероприятие, и ты хочешь использовать для этого ресурсы Академии. Я правильно все понимаю? — Более, менее, — уточнил Эцуя. — Мой отец собирается провести общенациональное мероприятие, последействие которого отразится по всему миру. Его бизнес, наш бизнес, будет расширяться, и я здесь прошу разрешения, чтобы Тоцуки, или, скорее, семья основателей Тоцуки, предложила моей семье полное спонсорство. Я уже говорил об этом директору Накири, и это было его решение оставить фактическое решение в руках Элитной Десятки. — Ясно, — Эрина немного поразмыслила. — И это означает, что решение было принято "вничью", верно? — Совершенно верно, — сказал Сатоши, протягивая руку и указывая на четверых присутствующих в комнате. — Тэрунори Куга, Сумэй Сайто, Тосуке Мегисима и Риндо Кобаяши выступают за то, чтобы позволить Эцуе Эйзану использовать Академию Тоцуки в качестве спонсора для своего мероприятия, и, — он указал на трех других оставшихся членов, прежде чем в конечном итоге указать на себя. — Нэнэ Кинокуни, Момо Аканегакубо, Эйси Цукаса и я против этого. Так что это ситуация четыре на четыре, которую разрешит твой голос. Эцуя, несмотря на свою сдержанную позу, непроизвольно напрягся. Эрина даже в темноте могла это сказать. Половина ее хотела сказать ему прямо в лицо, что если бы он знал, что решение лежит на ее плечах, то должен был быть намного добрее к ней, когда она пришла, но, учитывая его гордость, он не смог даже этого сделать. С другой стороны, она, вероятно, поступила бы точно так же. — И почему же каждый из вас пришел к своему решению? — Я просто пошла против того, что решил Куга, — зловеще монотонно проговорила Нэнэ. — Я правда могу поверить, раз уж это исходит от тебя, проклятая ты упрямая перечница! — рявкнул на нее Тэрунори, получив в ответ лишь ухмылку. — Ох, не так громко, Куга, прошу тебя, — взмолился Первое Место, получив "Ох, точно" от Куги. — На самом деле у меня нет особых проблем со спонсированием Тоцуки этого мероприятие, — вмешалась Второе Место и ведущая леди Элитной Десятки Риндо Кобаяши, заставив Эрину обратить на нее внимание. — И почему же? — спросила Эрина. — Ну, какой от этого может быть вред? — пояснила Риндо. — Эцуя здесь просто хочет помочь своему папочке устроить это в деловом мире, зачем нам разрушать его мечту таким образом?" — Не пытайся заставить меня проголосовать. — Тебя и не заставишь. Это только заставило Эцую улыбнуться старшой, когда он дернул плечом и повернулся к Эрине, которая в свою очередь повернулась к Сатоши. Видя, что на него устремился взгляд, он сказал: — Я проголосовал против, потому что чувствую, что семейный бизнес Эцуи не обязательно вписывается в линию этических ожиданий Тоцуки. — Ты называешь бизнес моего отца мошенничеством? — Едва ли, — объяснил Сатоши. — Твой отец – всемирно известный бизнесмен. Его влияние ощущается во всем мире, и он очень умный человек и талантливый предприниматель. Но, кроме того, он не является нашим выпускником. И даже если его бизнес действительно связан с кулинарным миром, его методы несколько менее этичны, и недавно он был вовлечен в некоторые очень интересные слухи, правда ведь? — Я надеюсь у тебя есть хоть какие-то доказательства того, на что ты пытаешься намекнуть, Исшики, — голос Эцуи так и сочился ядом, но Сатоши лишь улыбнулся. — Спонсорство от Тоцуки иногда может как создать, так и разрушить бизнес, — вмешалась Эрина, заставив всех, кроме опавшей головы Первого Места, посмотреть в ее сторону. — Тоцуки спонсирует мероприятия по всему миру, начиная от кулинарных тематических мероприятий, таких как Международная выставка Кулинарного Искусства и Бокюз д'ор, и заканчивая не-кулинарными мероприятиями, такими как Олимпийские игры и чемпионат мира по футболу. Любое событие, меньшее по статусу перечисленных, в значительной степени получает благословение, заимев Тоцуки в качестве спонсора, которое еще и удваивается, если это кулинарной тематика. Но эта привилегия была бы разрушена, если Тоцуки начнет спонсировать абсолютно любые мероприятия, также как и был бы потерян ее престижный статус. Так что, извини, но мой голос – нет. — Ты это серьезно? — тон Эцуи был убийственным, но Эрина просто продолжала смотреть на него. — Мой отец, возможно, и не был студентом, но моя семья связана с Тоцукой. Мы занимаемся бизнесом. В то время как я – студент, также как и член Элитной Десятки. И ты говоришь, что только из-за каких-то там слухов, окружающих моего отца, я не получу спонсорства? — Именно это я и хочу сказать, — ответила Эрина, а Эцуя выглядел настолько сердитым, каким никогда еще не был. — И мне очень жаль, но мы не можем допустить, чтобы нас связывало то, в чем обвиняют твоего отца. Мое решение окончательно. Эцуя Эйзан оставался молчаливым и невозмутимым, пока остальные члены Элитной Десятки выносили свой вердикт. При подсчете пять против четверых против решения Тоцуки спонсировать семейное мероприятие Эцуи, их встреча фактически закончилась. И когда Эрина встала, она почувствовала, как холодный взгляд Эцуи прожигал ее кожу. Один из них она вернула ему, когда повернулась, чтобы уйти. Ей было все равно, даже если он был старше ее на год и по месту в Элитной Десятке – никто не смотрел на Эрину Накири сверху вниз. И, по сути, встреча была завершена. И тут же зажегся свет. Все десять членов застонали и позакрывали глаза от боли, а по комнате разнесся целый набор криков, вроде "Мои глаза", "О, моя голова", "Кто, черт возьми, это сделал?", "Теперь у меня тоже мигрень" или что-то в этом роде. Когда зрение Эрины вернулось к норме, она мельком увидела того, кто включил свет. Это был ее дедушка. — ...Ох, прошу прощения. Вы, детишки, здесь играли, да?***
Согласно его теперь измененному расписанию, Сома Юкихира вернулся в как-бы-ресторан вместе со своими "начальниками" Хисако и Джулио. Джулио принялся раскладывать их новые запасы и вкручивать зеленые лампочки в химическую комнату, как и было приказано Эриной. Хисако принесла свой ноутбук и сказала Соме, что собирается документировать каждое китайское блюдо, подаваемое в Америке, или, по крайней мере, большинство из них, и их соответствующие вариации, чтобы по прибытию Эрины они могли приступить к созданию меню, подходящего для ресторана, который как бы "принадлежит" ей. Затем она попросила Сому, не может ли он помочь ей покрасить наружные стены ресторана, на что он согласился. Не то чтобы у него был выбор, но из всех своих боссов он скорее предпочитал Хисако. По крайней мере, она попросила. Таким вот образом, он писал или рисовал. Ему стало скучно, и он принялся рисовать краской фигурки из палочек на стене. Та, что с длинными волосами, должна была быть Эриной. Та, что с косичками, была Мегуми. Тот, что с большими глазами, был Маруи. Затем он услышал рядом голос Эрины и быстро начал зарисовывать свои каракули. — Юкихира. — Да? — он прикрыл голову фигур рукой и прислонился к стене – к единственной части, которую он не успел закрасить. Поэтому он позировал, улыбаясь ей. — ...Что ты делаешь? — Проверяю, не высохла ли краска, — очевидно, солгал он. — Не высохла. — ...Ясно, — она уже начинала думать, что этот мальчишка не был морально подготовлен к такой работе. — Я пришла сюда только для того, чтобы сообщить тебе, как и гласит мой долг как твоего работодателя, что дата первой части нашего трехпериодного сёкугэки уже обозначена. Она будет через четыре дня. — Реально!? — он подошел к ней вплотную и в порыве внезапного возбуждения схватил за плечи. — Значит, мы сразимся с Хаямой через четыре дня, вот круто! Подожди, нет, я ведь все еще мальчик на побегушках, да? Блин, мне нужно что-то сделать, чтобы–... — Юкихира... — А? Да, босс? — Ты ведь не схватил меня за плечо своей испачканной краской рукой, правда? Он немного поразмыслил над этим, глядя на свои руки, одна из которых была чистой, а другая нет. Затем он посмотрел на ее лицо, которое теперь, как он понял, было ужасно близко к его собственному. Удивительно, но она не хмурилась и не кричала, если уж на то пошло. Она холодно смотрела на него. Что, по его признанию, было еще страшнее. — ...Точно, сейчас отпущу. — Спасибо, — поблагодарила она его, когда он так и сделал. Затем она развернулась, чтобы зайти в ресторан. Когда Сома остался удивленным отсутствием вспышки гнева с ее стороны, Эрина остановилась как вкопанная, с четким отпечатком руки Сомы на правом плече, и повернулась к нему. Он замер. — Юкихира, — начала она, когда он уже представил себя безработным. — ...Почему ты, я имею в виду, когда я дала тебе... Она замолчала, явно с трудом выговаривая то, что хотела сказать. Сома растерянно смотрел на нее. Обычно Эрина была чересчур прямолинейной. Божественный Язык не был застенчивым, что, по общему признанию, восхищало его в ней, даже если она была честна до безобразия. — Сделал что? — спросил он. — Если ты про краску на тебе, то мне правда жаль, я не хотел. — Нет, не это, — она запнулась на секунду. — Прошлый вечер, когда ты пришел сюда. — ...Ох, — он понял, куда она клонит. — Имеешь в виду, когда я ушел, да? Она ничего не ответила, просто уставилась на него. Это все еще было очевидно «да». Поэтому Сома, в свою очередь, с запинкой начал: — Видишь ли, было уже поздно, и я поспешил уйти. Была моя очередь готовить в общежитии, так что я не мог позволить своим соседям голодать, — солгал он. Когда Сома закончил свое оправдание смешком, который больше походил на нервный, чем на искренний, Эрина просто развернулась и зашла в ресторан. — Вымой свои грязные руки и заходи внутрь. Собрание подчиненных. — Хе, хе, — слабо закончил он.***
— Это самый первый пункт в нашем меню, — начала Эрина, указывая на блюдо на подносе, который она несла. После того как она объявила "собрание подчиненных", Эрина прошла на кухню и начала что-то готовить. Это оказалось настолько лично для нее, что она отказалась от помощи Хисако или Джулио, сказав им подождать с Сомой за единственным устроенным столом в главном зале, пока она не закончит. У нее ушло почти двадцать минут на то, чтобы все приготовить, и она вышла, неся довольно большой поднос с большой накрытой тарелкой. — Поскольку через четыре дня у нас будет наш первый сёкугеки, мы могли бы также сосредоточиться на аперитивах, поскольку это будет темой. Точно также основные блюда и десерты будут добавлены во вторую и третью часть сёкугеки соответственно, но пока я представляю вам наш первый аперитив: Набор рукотворно выдержанных пельменей! Когда она открыла блюдо, свежий аромат недавно приготовленных пельменей окутал все вокруг, ударив остальных трех поваров прямо в живот. Эрина поставила блюдо на середину стола, за которым сидели все трое, прежде чем приступить к "представлению" блюда. — Данное блюдо готовится путем покрытия выбранной начинки мягким тестом вонтона и кипячения их до совершенства, что затем может быть подано в представленном виде, — она указала на группу пельменей с мягкой текстурой, прежде чем продолжить. — Или их можно еще больше сварить или поджарить на сковородке, — она указала на другую группу, где была поджарена только одна сторона. — Или прожарить их во фритюре, — затем она указала на последнюю группу, которая была полностью прожарена. Все ее "подчиненные", казалось, вот-вот упадут в обморок от слюнок. — Начинки включают в себя несколько видов мяса, таких как свинина, курица, креветки, говядина, краб или лобстер; или для тех, кто хочет менее мясистый вариант: есть содержащие только овощи или специально приготовленный тофу. Да, и еще в этих трех горшочках разные соусы: вустерширский, острый оливковый и арахисовый, — заявила она, прежде чем одарить их троих понимающей улыбкой. — Наслаждайтесь. Джулио быстро достал палочки и принялся за жареные пельмени, макнув один из них в вустерширский соус, прежде чем положить в рот. В тот момент, когда он откусил кусочек, сочное мясо – свинина, как он понял – выступило во рту, заключая его в момент блаженства. Пельмени были достаточно маленькими, чтобы их можно было съесть за один укус, но достаточно большими, чтобы захватить весь рот. Вкус был настолько сильным, что ему потребовалось немного времени, чтобы откусить и проглотить. Как только он это сделал, он почувствовал себя в другом месте. Джулио очутился в древней эпохе Троецарствия, одетый с головы до ног в парадную одежду китайских генералов. Рядом с ним сидел его товарищ, генерал Чжугэ Лян, и они оба – он и Джулио – кланялись своему царю, похожему на гигантский пельмень. Хисако, заметив, что Джулио потерялся, тоже принялась за пельмени, причем ее вариант не был жареным. Она также обмакнула его в вустерширский соус, прежде чем откусить кусочек. Он был вегетарианским, но она не смогла бы сказать это точно, учитывая сильный аромат, который тот испускал. Соус был настолько хорош, что ее можно было бы обмануть этим, если бы она сама не была поваром. Таким образом, она тоже, как и Джулио, была перенесена. Хисако позировала на постаменте, ее тело не было прикрыто ни единым слоем одежды. Она позировала для скульптуры, которая должна была быть сделана по ее образу, вместе со многими другими скульптурами, «Терракотовыми воинами», украшающими площадь. Скульптор ее статуи был пельмень. Сома посмотрел налево, потом направо. Сначала на Джулио, потом на Хисако. Они оба были погружены в свои фантазии, вызванные пищей, что было удивительно обычным явлением в этой Академии. Затем он повернулся к Эрине, которая выжидающе смотрела прямо на него. — ...Я простой мальчик на побегушках, разве у меня имеется привилегия есть их? — Напротив, — возразила Эрина. — Все мои подчиненные должны знать вкус этого ресторана. Даже если ты мальчишка на побегушках, ты будешь носить форму. Что, если клиент перепутает тебя с официантом? Если он или она спросит тебя о чем-то? Ты же не хочешь сказать им: "Извините, но вы ошиблись, я не официант"? Клиент всегда прав, поэтому, чтобы избежать этого, пожалуйста... наслаждайся. Сома взял кусочек жареного пельменя, который Эрина быстро определила как наполненный свиным мясом. Он последовал ее примеру и обмакнул его в вустерширский соус, оставив два других соуса без внимания (пока), прежде чем положить его в рот. Он жевал, а Эрина наблюдала за ним. Она изучала каждую из его перемен в выражении лица, какими бы незаметными они ни были. Потом он сглотнул, и она стала ждать. Ждала реакции, которую он продемонстрировал накануне вечером. Она все еще не могла понять его реакцию. Которая так и не пришла. — Очень хорошо получилось, Накири, — вот и все, что он сказал. И снова она была слишком потрясена, чтобы что-то сказать в ответ.***
Назвав это хорошей ночкой, все четверо отправились обратно в свои общежития (или, в случае Эрины, в ее дом). Остальные пельмени были съедены группой коллективно в перерывах между обсуждением пунктов меню. Упомянутое меню было значительно улучшено, с добавлением многих первых блюд и обещанием Эрины, что они, вероятно, будут готовы к завтрашнему утру. Так, когда Сома в одиночестве шел по темному тротуару к общежитию «Полярная Звезда», он на мгновение остановился. ...И достал последний пельмень, которую он взял со стола, когда никто этого не заметил. — Надо убедиться, точно, — затем он взглянул на уже остывший пельмень. Хранить его в сложенной салфетке в кармане было не слишком гигиенично и не очень хорошо, но он должен был убедиться в этом. Уже дважды он почувствовал это, но этого просто не могло быть. Никто не умел так готовить. Никто, даже Эрина «Божественный Язык» Накири. И он съел его. И он оказался в знакомом месте. Знакомый запах окутал все его существо, наполняя его давно потерянным ощущением, которое, как ему казалось, он никогда больше не испытает. Он огляделся – это была его кухня. Не кухня в общежитии, не кухня в Академии и не кухня, где произошли Осенние Выборы. Нет, его кухня, та, что была в «Юкихира». И ему снова было три или, может быть, четыре года. Он увидел своего отца, который сидел на столе и смотрел в сторону кухни. Его отец улыбался. Как и Сома. Еда пахла так хорошо; та была приготовлена просто идеально. — Готово, — сказал его отец. — Ура! — радостно воскликнул Сома. Было готово, он понял это только по запаху. От еды всегда исходил такой сладкий запах. Поэтому он сел за стол, и ужин был подан. Сначала его отцу. Затем ему. После он поблагодарил повара. — Спасибо, мам! И его мама улыбнулась ему. Именно ощущение собственных слез, струящихся по его щекам, вывело его из этой фантазии, когда его тело содрогнулось в чистом холодном поту. Именно в этот момент он больше не мог этого отрицать. — Как Накири может готовить так же, как мама?