Последний конспект

       — Да ёб же твою мать! Опять опаздываю! — Вслух выругался парень, выбегая из своего подъезда. Холодный воздух мигом освежил голову и начал бесстыдно пробираться под одежду. Сегодня опять холодно. Когда наконец-то выглянет солнышко и приветливо помашет своими лучиками, при этом еще и тепло улыбаясь? Естественно этого никто не ждал, почти никто. Ведь все, живущие в таких паршивых российских климатических условиях, уже давно привыкли и ничего другого не ожидали от погоды. А если честно, то холоду пора бы уже и сгинуть куда подальше, весна так-то пришла. Но, видимо, она решила немного задержаться, прикорнув на своём зелёном холмике перед этим, не забыв испить заморского вина. Не жизнь, а сказка! «Всем бы так опаздывать, что тебе уже смертью страшною грозят, а по приходу забывают все сказанные ими же проклятья и радуются долгожданному визиту» — думал Иван, поднимаясь по лестнице в так называемую «колонию строгого режима». Как же он умудрился опоздать? Ему не звонил, не написывал по одному слову в сообщении Грей, когда он тихо и мирно посапывал в своей кроватке? Его не разбудила ни чёртова мелодия будильника, ни его любимая мама своим тонким голосочком? Нет. Грей, наверное, умиротворённо дрых под ещё мягким одеялом, вероятно, даже не догадываясь о том, что нужно просыпаться. Будильник на мобильном Ваня никогда не слышал и, даже Богу неизвестно зачем он его установил. Когда мобильный трезвонил по утру под подушкой, паренёк даже ухом не водил, просто продолжал пускать слюни или же выключал назойливый источник звука, после чего спал дальше. Мать, впрочем как обычно, ушла на работу, сегодня вызвали пораньше. Как Ванюша успел проснуться к первому уроку неясно даже Иисусу. Даже не стал переодеваться. Но всё же сменил свои домашние штаны на более приличные чёрные джоггеры. Пусть и немного мятые, но удобные и хорошо смотрятся на его стройных ногах. Вчерашнюю футболку ему любезно оставила матушка, уже поглаженную и висящую на двери, за что ей безмерно благодарен сын. Рюкзак, конечно, времени подготовить уже не было, поэтому Валевский поскидывал туда ещё парочку учебников «на всякий пожарный». Только сейчас его нести, было вдвое, если не втрое, тяжелей. Утро — просто класс. Уже весь продрогший от холода, мальчишка поковылял к расписанию десятого «А». Нашёл. Да черт же его побрал! Как думаете, какой предмет величаво расположился на верхней строчке вторника? Всё верно. Наш любимый и непревзойдённый — русский язык! Ваня уже был готов биться лбом об стену, честное Валевское. Какого чёрта он вообще поднялся с кровати? Свободно мог поспать ещё полчаса. Если добавить в эту смесь то, что учитель столь прекрасного предмета является тем, кого так страстно ненавидит юноша всем сердцем. Так, вот что — легче лёгкого просидеть весь урок в раздевалке. А что? Они проворачивали этот трюк с Серым не один раз. Всё будет более чем отлично, да и мозолить себе глаза не придётся. И мальчонка, убеждаясь, что всё идёт по его плану, стремительно засеменил к спасительной двери раздевалки… — А где Серый-то? — Задал парень себе вопрос, пиная ногой стену. — Не может он так долго со своей подушкой в обнимку валяться? Позвонить может? — С этими словами рука потянулась к карману штанов за телефоном, но замерла в воздухе. Почему? — Хрен с ним, сам позвонит, если будет надо. — А ведь Иван всерьёз задумался. Не мог же он залечь после возвращения друга. Или мог? Иммунитет-то и у него хромает. Остаётся надеяться, что Сергей в скором времени, даст о себе знать и проявит признаки жизни. Один из этого неразлучного дуэта сейчас сидит на лавочке среди чьих-то, уже практически умерших и расклеившихся кросовок, но кто-то же в них ходил и ходит? Да и пакетов с как попало сложенной физкультурной формой тут полно. Зачем она здесь? Всё равно на данный урок не ходит никто: от хулиганистых парней до гламурных крашенных фиф в миниюбочках. Тем временем по ушам ударила знакомая трель звонка на перемену. Подхватив свой рюкзак и закинув его на плечо, парень в своей любимейшей алой кофточке с неизвестным белым логотипом на левой её части зашагал прочь, из этого зловонного — и в прямом и в переносном смысле — места. Дальше опаздывать было нельзя, да и это было опасно для жизни, ведь следующим уроком была царица наук — математика. Даже спорить не надо было, всем и так понятно, что Галина Владиславовна сделает за опоздание на её урок. Не просто оторвёт голову и съест, а тело сожжёт и на косточках покатается. Нет, гораздо страшнее. Посему все ученики, не решаясь издать лишних звуков, ещё за пару минут до звонка смирно сидели на положенных им местах. Валевский, хоть и не был пай мальчиком, но тоже сидел за партой со своими наушниками, без которых он, видимо, не ходит ни на один урок. Так же невнимательно слушал учителя. Ему было не до этой злосчастной математики, и уж тем более его никак не волновало, где найти этот злосчастный икс. Голова была полностью забита мыслями о друге. Почему он не пришёл даже ко второму, третьему уроку? К четвёртому Ваня его уже не ждал. Что могло случиться с этим недотепой? Опять попал в какую-нибудь заварушку и теперь одним синяком не отделается? Он даже не звонил, не писал. Что же это может значить.? Юноша сновал по школьному коридору в поисках невесть чего. На третьем этаже школы уже давно никого не наблюдалось, даже учителя либо уже ушуршали домой, либо сидели в учительской, обсуждая молодое поколение и их провалы. Да, это они умеют. Все уроки закончились, оставались только консультации да классные часы, с которых, наверняка, уже ускользнула половина школьников. Ну да, не им же сдавать эти прокаженные экзамены. Ваня вдруг поймал себя на мысли о том, что продолжает мерзнуть. Даже верхняя одежда не помогает. Что вообще поможет согреться? Отопление в школе никто не включил, да и не собирался включать. Был бы тут Морозов. Он бы одолжил свою куртку на пару часов, ежели не на пару дней. Ну и от его объятий была бы польза. Грей всегда обнимал товарища со спины, когда тот не видит. Вроде бы и мило, но по голове дать хочется. У каждого есть такой друг. Зато тепло заряжает позитивной энергией, и Иван мог дать по щам своему лучшему другу, теперь с улучшенным настроением. Вспомнилась мама — она тоже добродушно обнимала сына. Эти родственные объятия были другими. Они были наполнены любовью. Иногда хочется почувствовать себя снова маминым сыночком. Ресницы прикрыли глаза. Совсем немного, не закрывая их полностью. Брюнет подошёл к двери, которая вела, возможно, в северное крыло учреждения. Зачем ему туда идти? Незачем. Просто походить по этажам, домой всё равно не хочется, на классный час он идти не планировал, да и Морозов у выхода не ждёт, зачем куда-то торопиться? Полезнее будет прочесать каждый школьный уголок, скоро же конец учёбы, экзамены на следующий год и прочая херь. Как только пальцы коснулись дверной ручки, кто-то толкнул её с другой стороны с очень большой силой. Парень машинально двинулся вперёд, после чего, очевидно, произошло столкновение. Ваня уткнулся носом в пиджак второго, а одеколон у него, кстати, ничего. Кто это, простите, надушился таким горьковатым, но слабым ароматом? — Да вашу ж мать! — Глаза непроизвольно быстро заморгали, стал потихоньку вырисовываться силуэт того, с кем Ванюша и устроил эту небольшую «аварию». Округлённые серые глаза встретились с совершенно спокойными, тоже слегка прикрытыми синими. С ним обнимашек юноша явно не жаждал. — Какие люди! И вам здравствуйте, Валевский! — Как-то немного наигранно весело воскликнул мужчина, глядя из-под очков в саму душу. А чего так официально? Галстук не даёт нормально излагаться? Или приступ вежливости горло сдавил? — Что-то я сегодня не заметил вас на моём уроке. Не расскажите мне, где вы так увлечённо проводили время? Преподаватель натянул свою довольную обворожительную ухмылку, поправляя смольный галстук. Думает, это сработает? Валевский только хмыкнул, попытавшись обойти широкоплечего мужчину. Мгновенно перед ним вытянулась длинная — и изящная, нельзя не отметить — рука, облокотилась о стену будто шлагбаум, не давая прохода и сбежать от ответственности. — И куда это вы собрались? — насмешливый акцент в голосе так и сквозил, учитель с коронным спокойным взглядом осматривал Ваню. — Пройти дай, а? — Немного раздраженно выдал он, попытавшись убрать руку двухметрового очкарика. — Конечно-конечно. — Константинович слегка отодвинулся и облокотился на стену, наблюдая за учеником и продолжая насмешливо лыбиться. Ваня не сразу пришел в себя, но как только сумел выполнить заданную миссию, двинулся дальше. Мысленно парень уже ликовал и выкрикивал радостное «победа!», однако что-то подозрительное закралось в разум. С чего этот упертый индюк так просто отпускает, даже не попытавшись что-либо сделать? И только Валевский подумал об этом, как почувствовал легкий, но ощутимый толчок в спину. Не успев сообразить и оказать хоть малейшее сопротивление, Валевский впечатался в стену. Кхм, это разве допустимо? Ну хоть руки успел подставить, иначе бы влетел головой, а тогда уже все — ставь свечку и молись за упокоение. Это с какой силой надо было долбануть, чтобы старшеклассник чуть ли не протаранил бетон, стоявший без движения ни одну сотню лет? Вот только подумать времени никто не удосужился дать. Сзади снова показалась знакомая рука, она также, как и прежде облокотилась о стену на уровне лица ошарашенного юноши. Резко развернувшись, лицом к наглецу, позволившему себе такое отношение к «прилежному» ученику, взору Ивана предстал довольный собой Виктор Константинович. Собственной персоной, в стираном и глаженном черном костюме, обыденных очках. То есть сейчас, этот молодой человек самым наглым образом прижимает старшеклассника к холодной стене и нависает над ним? Это даже смешно. На мгновение Ване показалось, что в синих глазах промелькнуло что-то… необычное? Длинные холодные учительские пальцы лениво и медленно проскользнули по краю красной ткани, а затем, легко задев небольшой участок кожи парня, там, где по анатомии человека находилась ключица, сжали и протянули вперёд. Слишком близко. — И какого хера ты делаешь?! — Стараясь удерживать меж пальцев последнее терпение и спокойствие, поинтересовался Ваня. — Что я тебе говорил по поводу прогулов моих уроков? — Очень уж серьёзно и отчуждённо спросил преподаватель, продолжая нависать над учеником. Сейчас он казался пугающим, нежели раньше: улыбка сползла с лица, оставив после себя одну серьезность, коей раньше не наблюдалось. — Не припоминаем? Валевский отвернулся, опуская глаза в пол. Разумеется, он припоминал. Но откуда он мог знать, что этот ненормальный с цепи сорвётся? Он вообще сейчас понимает, что делает? Может, он пьян? Но алкоголем вроде не пахнет. Зато пахнет мятной зубной пастой и клубничной жвачкой. Да, так близко. — Будем молчать? Ладно, я знаю как привить тебе любовь к учебе, как раз шел из учительской в свой кабинет за конспектами, — пугающее удовлетворение проскользнуло на лице мужчины. Он отпустил воротник Вани, но ни чуть не отодвинулся. — За каждый урок тебе будет выдан один из них, пока не останется последний. Будешь приходить ко мне домой и рассказывать пройденную тему. Не поймешь — будем объяснять и разжёвывать. Ясно? — Типо репетиторства что ли? — Вопросил Валевский, делая вид, что совсем тормоз и ничего не уяснил. — Что-то вроде того, — Виктор одинаково холодно приговаривал все фразы. Примерно о таком говорят — чеканит. — Ага, ещё чего! — Уж было хотел ответить Ваня, но остановился только слегка приоткрыв рот. Рисковать он не решился, кто знает что этот маньячина еще может выкинуть, набросится ещё в подворотне. В итоге юноша решил просто кивнуть. — Прекрасно. — Вдруг отстранившись, преподаватель лучезарно улыбнулся. — И даже не думай о том, чтобы улизнуть с последнего внеклассного урока, это касается абсолютно всех! Валевский услышал всё четко и ясно, однако виснул значительно в попытках переварить только что произошедшее. Обычно нечисть матом прогоняют, но тут маловато будет. Этот — посланник Сатаны, если же не он сам в своём истинном обличии. Парень просто вперился глазами в пол, думая о своём. Что он пытается из себя корчить? Учителя, насильника или может педофила, всё вместе? Надо будет сходить к директору и доложить ему об этой ситуёбине, да и вообще обо всём. Нельзя нормально учиться, когда у тебя перед носом маячит вот это! Уже больше пятидесяти процентов школьниц потеряли голову. И что они в нём нашли? Хотя они просто разминают рот чтобы сдать этот грёбаный русский, ибо сами ни на что не способны. И зачем нужно было сказануть эту шуточку, не было бы её — не было бы вот этой звездопляски! Но что сделано, то сделано. Ваня не стал загружать свою голову излишней информацией, которая к слову, не была ему очень приятна. Он просто поднялся с пола и направился в кабинет где уже скоро начнется классный, мать его, час. Что же там, интересно, будет. Хоть бы выжить… В кабинете не было слышно никого, кроме назойливого и приставучего завуча. Он что-то там бубнил себе под нос и постоянно поправлял ворот рубашки. Очевидно, что его не слушал ни единый ребёнок, а если и слушал, то раз в сто лет. Одни с безразличным взглядом плевали в потолок, откинувшись на спинку стула, вот-вот и навернутся. Другие переговаривались то ли азбукой Морзе, то ли очень мерзопакостным шёпотом. Так и хочется ручкой в глаз зарядить! Но приходится этой же ручкой долбить изредка по столу, в надежде найти выход из этой преисподни. Девчонки о чём-то яростно спорили на задних, да что там, и на передних тоже, иногда отвлекаясь на замечания преподавателя. И зачем вот было приходить, если ты ни капли не заинтересована в происходящем? Топала бы домой; в бордель; к своему папику; да куда угодно! С ним тебе бы было намного интереснее, правда? Можно просто взять и уйти? Валевский сверлил свою парту тупым взглядом, иногда поглядывая в окно слева. Хочется туда же отправить синюю ручку, которая уже трещит от сильной хватки пальцев парня. Губы иногда поддрагивают ни то от холода, ни то от злости. Остаётся тихо мирно отсиживаться до окончания отведенного срока. А хрен ли тут забыл этот… Гулливер? Стоит, облакотившись на стену у доски, вскидывает брови а-ля «Потанцуем?». Это у него мания такая али как? Раздражает, вообще-то. Думает, он неотразим для всех? Что из любой лесбушки способен сделать гетеро-барышню? Это даже подбешивает. Ваня только хмуро поглядывал на него из-под тёмных растрёпаных прядей. Интересно, заметил ли? — Ребята, в связи с тем, что вы остались без своего классного руководителя, мы нашли вам нового… « — Любопытно, какого идиота взяли на место этой сварливой корги, умотавшей на пенсию? Погодите… » — … Как я заметил, большинство из класса нашли общий язык с Виктором Константиновичем, — завуч коротко глянул на русича. — Поэтому думаю, вы рады. « — Рады. Рады?! Рады, твою мать?! Да этот старый пердун ещё думать как-то умудряется?! Лучше б ты укатал вместе с той ведьмой!» — мысленно вопил самые лютые проклятья Ваня. — А некоторые особенно… — Напоследок выдал мужчина лет пятидесяти или около того, строго и вызывающе глядя на мальчишку. Половина класса, если не больше, последовали его примеру, резко разворачиваясь в сторону первого ряда третьей парты. Даже этот сукин сын пялится и лыбу давит, стреляя глазками! Ручка в тонких пальцах уже была готова взорваться, в то время, как её хозяин со звериным гневом отвернулся к окну. — Чего уставились, черти?! — Прорычал Валевский сквозь зубы, царапая покрытое лаком дерево. Многие повернули головы обратно, другие посмеивались в ладошку, остальные либо не обращали внимания, думая, что он какой-то ненормальный, либо, в большинстве девочки, прогрызали в затылке Ивана заковыристые туннели, постепенно добираясь до мозга. «Как это он посмел так плохо отзываться о прекрасном Витечке?! Да он смерти только и достоин!», — примерно так. Эти швабры и ничего другого, как представлять русича в своих противных эротических фантазиях не могут. Естественно, там уже всё давным-давно усохло, а мозг-то заново не отрастёт. Как протерпеть здесь ещё год? Да это за гранью этого жалкого мирочка! « — Но кто-то выжил, значит, это всё-таки возможно.» — Размышлял парень, шиньгая по направлению к раздевалке. Всё ещё не домой? Зачем же опять туда возвращаться? Ответ прост. Мама давно просила забрать его кроссовки, еще с момента, когда Ваня захворал — почти два месяца там пролежали! Постирать их бы надо. А принести домой никак не получается. Ну вот и подвернулась возможность. Все уже разбежались по домам: в школе, тем более уж в раздевалках, точно никого нет. Но утром там был полнейший бардак! Что же там творится сейчас, после пары тройки уроков? Свалка, вот что. Страшно уже и представить, что сделает с сыном матушка, ежели тот не притащит эти кроссовки домой и в этот раз. Так что Ванечка, стараясь не вдыхать смрад из выкуренных сигарет и пота, перебарывая себя, протащился через весь завал. Осталось только разыскать в этих кучках тряпья своё законное. Как же отвратно копошиться в этой помойке! — И где они теперь? Суки, всё перерыли! — Высказывая своё недовольство, рычал себе под нос юноша. Кажется дверь скрипнула. Это уже обыденное дело в этом месте под названием «Русская школа»! Давно привыкли к этому. Рано или поздно она отпадёт и поставят новою, хотя это уж подвержено сомнению. Юноша не обратил внимание на доносившиеся до слуха звуки, другим занят. — Что-то потерял, Валевский? — На плечо парня упала тяжёлая напряженная рука. А какой знакомый голос. — Тебе-то что? — С ненавистью процедил Ваня, узнав обладателя этого «чудного» говора. — Свою совесть! — С этими словами Ивана крутанули за плечо подобно юле. После, его лицо вдруг встретилось с кулаком, уже известного всем нам, Жоры. Удар пришёлся в челюсть, немного сместясь в правую сторону. Вроде по физкультуре же отлично, а с меткостью по-прежнему напряг. На самом деле не больно, больно было тогда, когда юношу отбросило к стене, где висела полка, которая уже до этого держалась только на паре гвоздиков. Валевский со всей дури влетел затылком в эту самую полку, сбивая её со своего прежнего места. Ваня рухнул прямо на кучу этих тряпок вместе с деревянной доской, которая ещё раз встретилась с головой человеческой. Грому было… страх страшный. Глаза кое-как перестали жмуриться. Взору предстал ростом под два метра Жора и ещё пара старшеклассников. С его класса или нет, это уже неважно, в порыве эмоций ничего заметить и разглядеть, практически, невозможно. — Ты чё, сука?! Вкрай охренел?! — Попытавшись подняться, вскрикнул не своим голосом Иван. — Завали хлеборезку, Ванюша! — Толкнул ногой в грудь обидчик. — Ты думал я забыл, да? Думал, я блефую? — Блефует твой дед. — Уже как-то с каплей издёвки проворчал Валевский. « — Бог ты мой, дождусь ли я покоя?» — Заткнись, — прикрикнул уж было Жора, выходя из себя, не забыв ещё раз долбануть Ваню ногой. — Лежачего, вообще-то, не бьют! — Да заткнешься ты уже?! Тебе мало было?! — Ещё пару минут и от прежнего Жоры не останется и следа. Веселый и постоянно шутливый он превратится в ненормального психа, что и убить не боится за бабу. Зачем сюда эти двое припёрлись? На «шоу» посмотреть? Ну, что же, милости просим! Кто же знал, что твои одноклассники окажутся последними тварями? В нашем обществе это уже стало своеобразной нормой. Слишком много вопросов. И ведь никто не придёт помочь по первой просьбе. Все по домам разбежались. Только тяжёлые и быстрые шаги в коридоре… Стоп, шаги? Да, кто-то очень быстро приближается к раздевалке. Совсем близко. « — Что там происходит? Выходите немедленно!» — слышится мимолётно. О, нет, пожалуйста, только не снова! Снова он! Снова этот бархатный, до ужаса противный голос. « — Да что ж такое?! Он сегодня решил до конца меня достать?!». — Повезло тебе, Валевский, но не думай, что ты отделался от меня! — Бросил под конец Жорочка, запинаясь за всё на свете, выбегая со скоростью света с места, так сказать, «преступления». «Крысы с тонущего корабля бегут первыми» — чему уж тут удивляться? Иван уже и не был рад спасению, ведь он знал, кто это подоспел. Снова дверь мерзким скрипом резанула слух. В дверях стоял наш дорогой, многоуважаемый и любимый — Виктор Константинович. Кто больше был потрясён ситуацией непонятно. Но один с неутихаемым презрением пытался подняться, а другой в три прыжка оказался около него. — Валевский! Что за беспредел тут творится?! С вами-то что произошло? — Сколько вопросов. Но, похоже, ответов он не получит ни на один из них. Ваня пытался прятать лицо как мог. — Руки! — Гневно как мог, рыкнул побитый, отпихиваясь и отталкивая всеми конечностями от преподавателя. Как жук на спине, ей-богу. — Поскольку я теперь являюсь вашим классным руководителем, я несу за вас ответственность и мне не хочется загреметь за решетку, тем более из-за вас! — Не мои проблемы, с дороги! — Поднявшись уже окончательно, разумеется, не без помощи Виктора, рычал сквозь зубы парень. Резко схватив рюкзак, он прошёл пару шагов, чуть ли не падая опять. Сзади слышались недовольные возгласы учителя, по типу «а ну стоять!», «куда собрался?» и «хватит убегать!». Но мальчишке было всё равно, лишь бы убраться отсюда поскорее и подальше… — Сегодня ещё и дождь, прекрасно! — Ваня стоял на ведущей в школу лестнице, глядя в небо. Всё в грязных от туч пятнах, с которых, не переставая, капали капли. Дождь-то не грибной, но и не ливень. Желательно идти под зонтом, если не желаешь опять залечь в постель с температурой. Но кто сказал, что у Ивана он был и есть вообще? Редко на макушку падали дождинки и стекали по взьерошенным тёмным волосам вниз. И как теперь идти домой, такой-то вряд ли закончится через пять минут? — Не советую стоять под дождём — простынешь. — Раздалось за спиной. Буквально момент. И как думаете, кто это был? Даже размышлять не надо. — Ты меня сегодня целый день преследовать будешь, а?.. Чего умолк? — Виктор молчал. Где-то с полминуты, после медленно спустился на последнюю ступеньку к Валевскому, глядя куда-то вдаль. Ещё пару секунд: раскрыл зонтик, который удобно расположился в руках. Чёрный, как и его костюм, волосы. Сама смерть. — Руку. — Протянул тот свою длинную конечность перед парнем. — Ч-чего?! — Не скрывая удивления и шока воскликнул он, вылупившись прямо на преподавателя. — Руку давай, говорю. Я не очень-то хочу чтобы ты по пути грохнулся в обморок.— Ваня уже было хотел что-то сказать, однако викторская рука уже обвилась плющом вокруг руки школьника, сцепив их пальцы замком. — Вот теперь идём. — Валевский сейчас немного в ахере, ибо воздержался от комментариев. Он просто старался сдерживать гору возмущений и подступающий к горлу мат. Ну эту нечисть даже экзорцистом не спровадить! Может он как ведьма под дождём тает, поэтому и под зонтом ходит? Нет, при таком любой нормальный человек пойдет под зонтом и капли, вроде как, на него попадали. Страшно, если честно. Зато погода чудесная! При какой возможности ещё выйдешь под дождь погулять… Под руку со своим учителем русского, естественно — обычное дело! Если не обращать на него внимания, то, весьма неплохо, похоже Константинович даже не заинтересован в своём ученике. А как пахнет на улице! Гораздо лучше любого дорогущего одеколона! Жалко, что таких нигде нет. Но похожих тысячи. Один чувствуется на пиджаке Виктора. А вода на очки не попадает? Идёт себе — видимо, нет. Иначе бы он их постоянно протирал. Чёрт, оглянулся! Ваня опять на него таращился? И как это понимать? Сейчас резко отвернул голову. На губах солёный привкус. Кажется, не заметил. — Посмотри на меня. — Выдал учитель, вдруг остановившись. Валевский не ожидал ни того, ни другого. Снова застыл в шоке. — Ещё чего! — Собрался уже было ответить он. Опять не успел. — Я говорю, посмотри на меня! — Преподаватель развернул голову Вани к себе лицом, удобно расположив свои верткие пальчики на его тонком, как листе бумаге, подбородке. Буря, эмоции. Очередные гляделки. Тихоокеанские синие и мрачные серые. Блеск. Что сейчас происходит? Никто не смел промолвить ни слова, боялись друг друга… Спугнуть? Мужчина заинтересованно рассматривал лицо паренька: совершенно гладкий лоб, впалые глаза, аккуратный нос, вечно напряженные розоватые губы, на краешке которых виднелся алый след. Понятное дело, что Иван не хотел, чтобы это было замечено, ибо не желал слышать ни единого вопроса по этому поводу. Кисть Виктора чуть придвинула лицо Валевского ближе, давая более чёткую картинку. — Они? — Задал вопрос учитель. — Нет, от нехер делать сам себя за губу укусил! — И тут он не посмел не съязвить. В этом был весь Ванечка. Но почему он спросил? Чем он поможет? Опять он отвёл взгляд назад. — Болит? — Целоваться могу. — Погодите, что?! Сейчас от ситуации охренели оба: тот кто сказал, и тот, кто услышал. Неловкая пауза оглушила обоих. Но тишина продлилась недолго. — Проверим?..