Биение чужого сердца

      Тэхён грызёт нижнюю губу и стоит рядом с входной дверью, постоянно оглядываясь по сторонам, иногда задерживая свой взгляд на горизонте, где скоро должен появится Чонгук. Он торопливо топчется ногами по земле, мелко дрожа и понимая, что четыре дня томящего ожидания, только усилили его желание поскорее увидеть Чонгука. Его сердце, кажется, сейчас выпрыгнет из груди, а каждая секунда, словно вечность. Эти четыре дня показались бесконечностью. У Тэхёна не было желание что-либо делать. Он только проводил всё своё время в библиотеке, стараясь отвлечься от мыслей, связанных с Чонгуком, но каждый раз, когда взгляд со страницы книги, падал в другое место, образ альфы тут же появлялся в голове. Это было тяжело, сложно столько времени ждать своего истинного, не имея возможности как-то связаться с ним. Только книги и не рождённый малыш помогали ему на время перестать думать о Чонгуке. Сейчас-то, осознавая, что альфа прибудет во дворец с минуту на минуту, его сердце бьётся как безумное.       Чимин с Хосоком тоже стоят рядом с ним, глядя на дверь взволнованным взглядом. Для них эти дни тоже были тяжёлыми. Это не первый раз, когда Чонгук и Юнги были на войне, но каждый раз, словно первый. Они чувствуют одно и то же, потому что к такому не привыканешь. Сколько бы войн не было, страх и волнения всё равно остаются. Но сейчас, зная, что скоро альфы приедут наконец-то домой, принуждает ждать с замиранием сердца.       — Они скоро? — с волнением в голосе спрашивает Тэхён, глядя на омег большими голубыми глазами, похожими на небо.       — Да, в письме было написано, что они прибудут во дворец ближе к вечеру, — отвечает ему Хосок, по-доброму улыбаясь.       Когда, наконец, железные ворота открывают, звук моментально разносится на всю округу. Все моментально поворачиваются к ним, понимая, что их сердца просто остановились. На пороге Чонгук и Юнги, сидящие на лошадях. На их лицах появляется облегчённая улыбка, когда они понимают, что смогли закончить войну и приехать домой, к своим близким. Взгляд Чонгука тут же падает на Тэхёна, который медленными шагами приближается к ним, прижав руки к груди. Альфа быстро спрыгивает с лошади, несясь омеге на встречу. Дни, проведённые без любимого человека, были невозможно тяжёлыми. Мысли всё время были лишь друг о друге, не давая и минуты перестать думать об истинном. Сейчас же, увидев друг друга спустя долгое время, кажется, лучшими минутами в их жизни. Нет, не кажется, так и есть.       Тэхён чувствует, что дрожит, когда кидается Чонгуку на шею, рыдая от облегчения. Ладони альфа спускаются тому на талию, а нос прижимается к волосам, вдыхая опьяняющую сакуру. Плечи Тэхёна подрагивают из-за слёз, он тычется носом Чонгуку в шею, оставляя там невесомые, едва ощутимые поцелуи. Время будто замирает вокруг них, заставляя весь мир смотреть на их любовь. На то, как они сильно скучали друг по другу, как мечтали о долгожданной встрече и как сейчас чувствуют облегчение, когда к сознанию прокрадывается, что всё плохое позади. Теперь время только для счастья.       — Тебя так долго не было, — шёпотом, куда-то в ключицу альфы, проговаривает Тэхён, и тот ощущает на своей коже слёзы того, о ком обещал всегда заботиться, не позволяя грусти и слезам появиться на лице омеги.       Чонгуку становится больно, когда он слышит омегу. Раньше его голос был радостным, чарующим, мягким и нежным, словно бархат. А теперь же он носит оттенки печали и пролитых слёз. Голос Тэхёна тихий, едва слышен и очень грустный, так, что альфе становится стыдно за то, что он сделал больно тому, кого любит всем сердцем. Чонгук обещает себе никогда больше не причинять Тэхёну боль. Не он сам, ни кто-то другой, потому что Тэхён не заслуживает боли. Он тот, кого хочется закутать в плед, обнять крепко-крепко и просто любить.       — Прости, солнце, — шепчет Чонгук в ответ, оставляя лёгкий поцелуй за ушком омеги.       — Я скучал, — произносят в ответ. Тэхён понимает, что им нельзя показывать своих чувств на всеобщее обозрение, осознаёт, что не имеет право на такие вольности, потому что такое всегда должно оставаться за стенами комнаты. Но сейчас ему так всё равно, что он даже не думает о том, чтобы отстраниться от альфы.       — Я тоже скучал, — Чонгук оставляет ещё один поцелуй на светлой макушке, а после снова останавливается около уха. — Хочу поцеловать тебя, я так долго ждал, — неожиданно для Тэхёна говорит Чонгук, после чего лицо омеги вспыхивает краской, а пальцы сильнее сжимают пуговицы на одежде альфы, стараясь спрятать лицо ото всех. Это так смущает, чёрт возьми!       — Давай подождём, пока не останемся наедине, — просит Тэхён, пытаясь взять себя в руки и перестать так краснеть при каждом таком случае. Рядом с Чонгуком невозможно оставаться равнодушным.       — Хорошо, но после я возьму свою награду за такое долгое ожидание, — Чонгук отстраняется от Тэхёна, напоследок подмигивая тому и наблюдая за тем, как лицо напротив снова заливается густой краской. Нежный Тэхён, который заставляет сердце танцевать.       После альфа принимает объятия от Хосока, пока тот не сдерживается и плачет, говоря, чтобы Чонгук никогда больше не оставлял их. Король кивает, обещая, что больше не будет допускать такого. Хотя они оба в душе понимают, что это обещание слегка глупое, если взять в расчёт, что Чонгук король, а войны ещё могут быть, и не один раз. Но пусть пока они позволят себе на время позабыть обо всём плохом. Жизнь ведь дана не для того, чтобы боятся каждую минуту. Нужно наслаждаться ею, а не выживать в ней.       Долгожданная встреча Юнги и Чимина, такая же эмоциональная, как и у Чонгука с Тэхёном. Чимин долго плачет на плече у Юнги. Он даже слабо бьёт альфу по груди, всхлипывая и обещая когда-нибудь запереть его в комнате, если это заставит того не бросать омегу и не оставлять одного. Юнги тихо посмеивается, но даёт слово, что не будет больше так делать. Никто сейчас не хочет смотреть в будущее, в которым, может быть, всё будет намного хуже, чем такое короткое расставание, потому что портить этот прекрасный момент, наполненный смехом облегчения и счастья, будет считаться смертным грехом.

🔥

      Когда их губы снова прижимаются друг к другу, не давая воздуху ни единого шанса разделить их, каждый чувствует, что весь мир останавливается, звезды сыпятся из глаз, а ноги подкашиваются под напором смешанных эмоций, которые заставляют задыхаться в чувствах друг друга. Чонгук ладонями оглаживает каждый миллиметр талии Тэхёна, желая пробраться внутрь, чтобы почувствовать тепло родного человека. Руки Тэхёна хватаются за крепкую шею альфы, будто проверяют, реален ли он или просто галлюцинации. Омега не замечает, как его глаза становятся влажными, из-за чего он прикрывает веки, давая Чонгуку посмотреть, как его пушистые ресницы тенью падают на щёки, а капельки слёз застывают рядом с ними. Тэхён так сильно боялся за жизнь Чонгука, так сильно желал снова увидеть его живым и настоящим, что сейчас, когда король стоит перед ним реальный, дарующий ему самые нежные поцелуи, он ощущает себя чертовски счастливым, оттого слёзы и оставляют мокрую дорожку по его горящим щекам. Чонгук замечает это, отстраняясь от губ и расцеловывая щёки омеги, собирая губами солёную воду. Ему хочется показать Тэхёну, как он сильно жалеет о том, что оставил его, как мечтал увидеть его снова и как скучал. Чего он и делает.       Король накрывает припухшие и такие любимые губы, на которых уже давно отпечатался запах горького шоколада, и мягко подхватывает под бёдра, подходя к кровати и укладывая омегу. Он быстро расправляется с мешающей одеждой и приступает к Тэхёну, пока его тонкие пальцы глядят тело над собой, сжимают бицепсы и спускаются к торсу, находя каменный пресс. Чонгук замечает то, как глаза омеги восхищённо поблёскивают на лунном свете, который пробирается через окно, не задернутое шторами, и обещает себе ещё больше тренироваться, только для того, чтобы видеть такой взгляд Тэхёна.       Чонгук спешно избавляет Тэхёна от ни кому сейчас не нужной одежды, после, приподнимаясь, чтобы разглядеть оголённое тело под собой. Светлые кудрявые волосы растрёпаны по подушке, голубые глаза, которые Чонгук особенно сильно любит, глядят на него из-под пушистых ресниц и мерцают в лунном свете. Щёки, как всегда, раскраснелись, оттого, что омега до сих пор не может избавиться от своего смущения, несмотря на то, что они вместе уже практически год, а руки сжимают простыни под собой, почти разрывая ткань. Тэхён нереально красивый, податливый, готовый на всё, лишь бы только быть с Чонгуком, раскрытый, как бутон розы, чувствительный и самый прекрасный. Одним словом, идеальный.       — Прекрасен, — шепчет альфа, но в тишине комнаты, его голос всё равно кажется громким. — И только мой, — продолжает он, а после не даёт Тэхёну ответить что-либо, вновь накрывая его губы. Ладони Чонгука полностью обхватывают талию, будто бы созданы для неё, поглаживают мягкую кожу, а глаза такие любящие, наполненные теплотой, что Тэхён едва сдерживает себя, чтобы не заплакать от переполняющих его эмоций. Раньше ведь он и подумать не мог о том, что будет знаком с Чонгуком, не говоря уже о замужестве, а теперь, спустя несколько месяцев, они женатая пара, которая любит друг друга до невозможности. До бесконечности.       От этой мысли ему хочется плакать, но Чонгук не позволяет, он опускается губами ниже, находит метку, поставленную им, и расцеловывает, молча даря ему свою теплоту, свои чувства и своё сердце, которое ему больше никогда не будет принадлежать. Губы мажут по бронзовой шее, оставляя за собой поцелуи-укусы, спускаются к груди, не забывая и там поставить свои метки, потому что хочется отметить это тело, даже если никто не увидит, а Чонгук и не позволит. Тэхён теперь навеки принадлежит ему, и только он имеет право смотреть на него с любовью в глазах, на его прекрасное тело, усыпанное маленькими родинками, и просто любить его.       — Мой альфа, — произносит вдруг Тэхён, заставляя Чонгука прекратить. Он поднимает глаза на омегу, который уже, как спелая вишня, красный из-за своих слов, и не может удержаться, чтобы поцеловать его. Снова и снова. Пока их губы не начнут болеть.       — Твой, — говорит Чонгук, прежде чем отстраниться и взять из тумбочки, стоящей рядом с кроватью, масло, специально созданное для занятия любовью. Тэхён широко раздвигает колени, позволяя Чонгуку встать между ними, и переводит взгляд в сторону, потому что каждая проведённая ночь вместе, словно первая, и привыкнуть к этому непростая задача.       Альфа выдавливает её себе на пальцы, растирает, чтобы не было так холодно, и подносит к сжатой дырочке, останавливаясь и поднимая глаза на омегу. Тэхён в ответ смотрит на него, и в его глазах читается согласие, после чего Чонгук мягко проникает внутрь. Лицо Тэхёна искажается, брови сводятся к переносице, а губы поджимаются, стараясь не издать стон лёгкой боли и дискомфорта. Но Чонгук делает всё максимально осторожно, ждёт, пока первый палец не начинает входить свободно, чтобы после добавить ещё один, а потом и ещё. В один момент он находит простату, из-за чего из Тэхёна врывается громкий стон, который разносится по всей комнате, заставляя альфу внутри Чонгука тихо рыкнуть. Он начинает бить прямо по чувствительному комочку нервов, наблюдая за тем, как Тэхён мечется по кровати, и стонет, не думая о том, что его могут услышать по ту сторону двери. Сейчас всё равно на других, пока Чонгук рядом с ним, пока он любит его и не даёт и секунды сделать передышку, трахая его своими пальцами. Они не такие длинные, как у него самого, но до простаты доходят без проблем.       — Я… я готов, — выдавливает Тэхён из себя, после чего Чонгук останавливается. Он смазывает свой собственный член, подходит к омеге ещё ближе, не оставляя ни единого пространства между ними, и плавно входит лишь головкой, замирая. Чонгук не хочет делать ему больно, тем более, понимая, что внутри него зарождается новая жизнь, но Тэхён в который раз удивляет его, сам шевеля бёдрами и насаживаясь глубже, пока его округлые ягодицы не касаются чужих яичек.       Из Тэхёна выходит ещё один высокий стон, сопровождаемый тихим рычаниям Чонгука. Его ноги обвивают талию альфы, прижимая к себе, а руки окольцовывают шею, наклоняя к себе и подаваясь вперёд, чтобы самому первым поцеловать. Они сильно скучали и изголодались друг по другу, и оттого желание быть ещё ближе, сводит с ума. Заставляет тонуть друг в друге и захлёбываться в своих чувствах, в своей любви, но никто из них не против, если они будут вдвоём, вместе.       — Люблю тебя, — признаётся Тэхён, на особо глубоком толчке, когда головка члена нещадно вбивается в простату. Они уже сбылись со счёту, сколько раз признавались друг другу и сколько раз шептали слова любви. Но каждый раз, когда кто-то из них произносит нежное: «Я люблю тебя», то будто сама вселенная останавливается, чтобы посмотреть на них в эту минуту. Они просто до чёртиков, до звёзд и планет влюблённые.       — Я тоже люблю тебя, солнце, безумно, — говорит ему в ответ Чонгук, чувствуя приближение. Он наклоняется к Тэхёну, чтобы поцеловать его ещё раз, ещё много-много раз, из-за чего член омеги оказывается зажатым между их потными разгоряченными телами, принуждая того стонать прямо ему в рот от переизбытка эмоций.       Чонгук делает последние финальные толчки и кончает в него, после осторожно выходя, и укладывается рядом с ним. Некоторое время они просто молчат, и слышно только их сбившееся дыхание, которое они приводят в норму. Чонгук в охапку сгребает Тэхёна, обнимая и прижимая к себе, несмотря на то, что им сначала не помешало бы пойти в душ. Омега укладывает голову тому на грудь и тяжело дышит, пуская по его телу мурашки.       — Прости меня, — вдруг извиняется Чонгук, прекращая перебирать его волосы, что он делал минутами ранее.       — За что? — искренне негодует Тэхён.       — За то, что из-за меня тебе было больно, — отвечает альфа.       Да, они рассказали Чонгуку с Юнги, что происходило здесь, пока их не было. То есть, рассказал Чимин, потому что Тэхён поначалу не хотел говорить, чтобы Чонгук не чувствовал вину или что-то ещё. Они ужинали, и разговор медленно перетёк в это, когда Чонгук спросил, что они тут делали. А Чимин не смог смолчать и рассказал им всё. Как Тэхёну стало внезапно плохо, как лекарь сказал им про связь истинных, что пара чувствует друг друга, и как они узнали, что жизнь Чонгука в опасности. Альфы, лишь сидели и хлопали глазами, не до конца всё понимая. После, когда Тэхёну и Хосоку пришлось подтвердить слова Чимина, Чонгук заставил своего омегу полностью рассказать о своём состоянии, а потом он почувствовал огромную вину, когда понял, что его омега, его Тэхён, страдал, пока его рядом не было.       — Ты же ни в чём не виноват, Гук-и, — произносит Тэхён, поднимая на него голову.       — Если бы я не получил рану, с тобой всё было бы хорошо.       — Но разве это не прекрасно, что мы можем чувствовать друг друга? — Тэхён уставился на него, пока его руки медленно гладили шею альфы.       — Тебе было плохо из-за этой связи, и это не прекрасно, — Чонгук хмурится, всё ещё чувствуя свою вину перед омегой. Что случилось бы, если бы он умер? Тэхёна настигла бы такая же участь? Нет, Чонгук никогда себе не просит, если из-за него омеге будет плохо и больно. Он лучше сам почувствует всю боль вселенной, чем позволит Тэхёну страдать. Потому что Тэхён — самый нежный цветок сакуры, о котором нельзя даже подумать в плохом ключе, не говоря уже о том, чтобы делать больно. Он не тот, кто заслуживает боли. А тот, кого нужно оберегать, как самое дорогое и бесценное, что у Чонгука есть. И он непременно так и будет делать. Всегда.       — Послушай, Чонгук-а, — Тэхён мягко обхватывает его лицо своими ладонями и смотрит прямо в глаза, — если мне нужно будет страдать, чтобы знать, что тебе больно, пока мы не рядом друг с другом, то тогда я не против чувствовать эту боль. Потому что без тебя, не будет и меня. Потому что я дышу тобой и люблю тебя. Люблю до беспамятства, — договаривает он, после нежно целуя альфу, пока тот смотрит с огромными чёрными глазами, в которых вдруг поблёскивают слёзы.       — Я не знаю, чем заслужил тебя, — выговаривает Чонгук и отводит взгляд в сторону, чтобы омега не увидел его слёз, потому что ему, альфе, чуждо показывать свою слабость кому-то, но Тэхён всё равно видит. Он поворачивает лицо альфы обратно, вынуждая того снова посмотреть на него.       — Тебе не надо, что-либо делать, чтобы тебя любили, — Тэхён стирает со скулы одинокую слезу, которую не смогли остановить, и быстро чмокает альфу в щёку. — Ты заслуживаешь любви, как никто другой, и для этого не нужно быть кем-то другим.       — Я люблю тебя… Никогда не устану повторять, — Чонгук перехватывает руку омеги и целует тыльную сторону, вызывая у второго былое смущение. — Спасибо за то, что простил меня за моё ужасное отношение к тебе раньше. Я чертовски сильно сожалею.       — Давай не будем вспоминать прошлое, пока у нас такое прекрасное настоящее, хорошо? — Тэхён смотрит на Чонгука так, как не смотрит ни на кого другого. С нежностью и мягкостью, с теплотой в глазах и безграничной любовью. Чистой и настоящей любовью, которую описывают в сказках.       — Если ты будешь со мной всегда, то у меня и мысли не будет думать о прошлом, — Чонгук ещё раз целует омегу в губы, а после поудобнее устраивается, продолжая прижимать Тэхёна к себе, а потом сон настигает их, унося в миры грёз, где они непременно увидят друг друга. Навсегда.