Биение чужого сердца

      Чонгук неожиданно ощущает сильную головную боль, словно кто-то по ней упрямо стучит, намереваясь разбить её на части. Альфа останавливает лошадь, сдавливая большими пальцами виски, чтобы эта боль прекратилась, но она только усиливается, охватывая всё его тело. Его взгляд расплывается, не концентрируясь на чём-то одном, отчего он теряет управление и падает с коня, ударяясь головой о холодный асфальт.       Он обхватывает себя руками, чувствует слабость и сильнейшие боли, пока в мыслях сразу же начинают вертеться слова, сказанные после его возвращения с войны, о том, что может происходить с истинными, когда кто-то из них чувствует боль, ведь ему не могло стать плохо без всякой причины. Альфа распахивает глаза, мгновенно подскакивает с земли, хоть и даётся ему это с трудом, делает попытки снова взобраться на лошадь и сделать всё, чтобы найти сейчас Тэхёна.       Король даже боится представить, что сейчас с его омегой, раз он сам чувствует невыносимую боль, его сердце начинает биться со скоростью света, а глаза от безысходности и страха увлажняются, мешая его взору. Он растирает их, приказывает себе оставаться сильным, но, разрываясь от мучений, причина которых даже не в нём самом, чтобы как-то унять боль, ему это никак не удаётся. В голове же только его Тэхён, не заслуживающий всего того, что обрушилось на него лавиной.       — Дождись меня, моё солнце, — шепчет альфа в пустоту, после чего всё же взбирается на лошадь и несётся вперёд, не зная, элементарно, куда именно…

🔥

      Тэхён не чувствует своего тела, будто оно принадлежит кому-то другому. Омега едва держится в сознании, глядя на тех, кто причиняет ему боль, расфокусированным взглядом, ощущая металлический привкус во рту. Он облизывает губы, морщится, когда касается языком крови на уголке губ, а его дыхание сбивается от того, что его нос, кажется, сломан; из него течёт кровь, спускаясь к верхней губе. В его ноздри врывается запах крови, пота и ужасной вони, которая непонятно откуда исходит. Омега уже даже не пытается дёргаться, хотя и сил на это практически не осталось, потому что каждый раз, когда он делает слабую попытку закричать или же дёрнуть руками, в его сторону летит мощный удар, словно он игрушка для битья.       До его головы начинает доходить, что тот, кто притворялся Джихуном, на самом деле вовсе не омега, а бета, потому что кулак у него достаточно сильный, а жёсткие черты лица — только тому доказательства. Но сейчас это для него на самом деле уже совсем не важно.       Тэхён уже не может сосчитать, сколько раз за это время, что он находится здесь, его мучают, причиняя боль. Все удары, что летят в его лицо, отвлекают от мыслей, заставляют думать о них, только и спрашивая: за что? Ему бы так хотелось сейчас быть в кругу своих родных, в тепле и уюте, не знать о той боли, которую могут причинить люди друг другу, и быть счастливым. Разве он так много просит? Совсем нет. Так почему же в его жизни вечно какая-то чёрная полоса? Почему у него нет права свободно дышать чистым воздухом, не загрязнённым болью? Он ведь ничем не хуже остальных.       — Вы монстры, — яростно шепчет он, выплёвывает кровь изо рта, кривясь от любых действий, который он совершает лицом.       — Монстрам жить в этом мире легче, — проговаривает альфа, спокойно глядя на буквально разбитое лицо мужа короля, покрытое кровью и большими синяками.       Он практически не замарал руку об омегу, доверившись Сехуну, просто наблюдая со стороны. Ему было известно, что если он сейчас нанесёт один удар, то тот может потерять сознание или что хуже, поэтому наслаждался картиной перед собой, пока бета получал удовольствие от того, что имел полную власть над тем, кого ненавидел всей душой.       Костяшки рук беты уже полностью красные, но он ничего не замечает, усмехаясь, как какой-то психопат, смотря на обессиленного омегу, что едва держит голову поднятой. Ему уже хочется, чтобы Чонгук нашёл их и увидел, что стало с его любимым омегой, но разумом он понимает, что не должен допустить этого, ведь тот может испортить все его планы. Лучше всего убить Тэхёна, чтобы король увидел только его бездыханное, мёртвое тело, которое больше никогда не станет тёплым.       — Кстати, ты ведь несёшь в себе ещё одну жизнь, — переключает внимания Сехун на выпуклый живот омеги, ухмыляясь уголками губ, на что Тэхён начинает дёргаться изо всех сил, с ужасом распахнув глаза. — Интересно, мальчик или девочка. А хотя какая разница, если ему не будет суждено увидеть этот мир, — он наигранно строит грустную гримасу, полную сочувствуя и сожаления, опускает руку, которой наносил сильные удары, на чужой живот, слегка поглаживая.       Из глаз Тэхёна уже ручьём текут слёзы, он всхлипывает, хочет укрыть живот от этих двоих, чтобы они никогда не думали о том, чтобы что-то сделать его ребёнку, но бессилие и беспомощность растаптывают его сердце, делая ещё больнее. Он хочет защитить себя и ту жизнь, что зарождается внутри него, но понимает, что находится на развалившейся лодке посреди моря, зная, что конец совсем близко. Как бы сильно он хотел продлить свою жизнь и жить счастливо, как в тех романах, которые он читал, не прерываясь даже во время ужина, хотя папа частенько ругал его за это.       — Пожалуйста, можете причинять мне боль сколько хотите, но только не трогайте живот, умоляю. Он ведь не виноват ни в чём, — просит отчаянно, пока слёзы отпечатываются на его лице как клеймо.       — Но как мы можем причинять тебе боль, если нельзя трогать малыша? Он же единственный, кто сделает тебе больно получше любого оружия и меча, — театрально удивляется Сехун, пока за его спиной Бэкхён ухмыляется, смакуя на языке чужое поражение. — Я всего лишь хочу немного поиграть.       — Нет, пожалуйста, — шепчет умоляюще, но бета его совсем не слушает, опускаясь перед ним на корточки и неожиданно доставая откуда-то нож, чтобы после его кончиком поднять подол его окровавленной в некоторых местах блузки.       Сехун облизывает засохшие губы, медленно проводит ножом по нежной коже какие-то непонятные линии, пока Тэхён почти не дышит, задержав от страха дыхание. Он понимает, что они могут сделать с ним абсолютно всё, потому что уже почувствовал на себе их ненависть и злобу, но до конца надеялся, что у них может быть какое-то сострадание, даже если не к нему, то к нерождённому ребёнку, который заслуживает познать этот мир.       — Я чувствую твой страх. Расслабься, больно практически не будет.       Бета вновь возвращает на лицо ухмылку, издевается, не скрывая этого, пока смотрит в чужое глаза, где полные страха. Он ждал этого момента с тех пор, как узнал о том, что у короля новый супруг, и сейчас чувствует огромную радость и наслаждение, наконец, исполнив своё заветное желание. По правде говоря, Сехун не хотел сейчас вредить ребёнку, и если бы он мог, то не сделал бы с ним ничего, но так как малыш находится под сердцем того, кто разжигает в нём очень сильные негативные эмоции, ему ничего не остаётся, как сделать то, ради чего всё это планировалось.       Он заточенным кончиком ножа слегка надавливает на кожу, проводит по ней и нажимает чуть сильнее, отчего капли крови появляются в нескольких участках, где давление быть больше, на что омега кричит, на несколько секунд оглушая его своим криком. Бета поднимает на него недовольный взгляд, намекая, чтобы был чуть потише, но, когда тот продолжает истошно кричать, испугавшись не на шутку, он переводит глаза на альфу, как бы говоря ему, сделать что-нибудь с ним.       Бэкхён молча встаёт с насиженного места, обходит стул, на котором привязан омега, становясь за его спиной, и наклоняется, чтобы в следующую минуту зажать чужой рот. Тэхён сильно мотает головой, мычит, его глаза уже совсем красные, а пальцы альфы, как назло давят на его истерзанную губу, из которой кровь всё идёт, не собираясь, кажется, останавливаться. Он прекрасно понимает, что конец уже близок, но ему больно от того, что он ничего не может сделать, чтобы защитить себя и своего малыша. Эта боль настолько сильная, что заглушает физическую, оставляя снаружи только оболочку, напоминающую его тело.       Как бы сильно он сейчас хотел увидеть Чонгука. Посмотреть в родные глаза, почувствовать его теплоту, его любовь, знать, что рядом с ним он будет в полной безопасности, но пока он сидит непонятно где и с какими-то психически нездоровыми людьми, ему ничего не остаётся, как терпеть боль, которое медленно отбирает у него силы.       Тэхён не знает, когда это всё закончится, но он лишь надеется, что с его малышом всё будет в порядке, и их смогут спасти вовремя…       Неожиданно с какого-то угла тёмного помещения звучит громкий стук, словно что-то очень тяжёлое упало на землю, отчего все трое поворачивают голову в сторону источника звука, натыкаясь взглядами на Чонгука вместе с Юнги и Намджуном, что держали в своих руках ружьё. Тэхён в шоке округляет глаза, думая что это плод его воображения показываем ему то, что он хочет увидеть в реальности, но Чонгук выглядит таким настоящим, а взгляд отца такой же добрый, хоть сейчас опечаленный и разбитый от картины, что предстало перед ними, что у него не остаётся сомнений в происходящем.       Его семья действительно пришла к нему на помощь.       — Отойдите от него! — Чонгук буквально рычит, его свирепый взгляд полыхает огнём, а руки до побеления сжимают пистолет, намереваясь убить этих двоих сейчас же.       Его взгляд останавливается на Тэхёне, что тихо плачет, уже не зная, это слёзы счастья или боли, а его сердце болезненно сжимается при виде своего омеги. Всё его лицо покрыто кровью, взгляд такой уставший и полный болью, щёки влажные от нескончаемых слёз, его одежда тоже в крови, а руки вместе с ногами прикованы к стулу. Он прикусывает щёку изнутри, чтобы не расплакаться перед своими врагами, хотя его сердце уже давно громко плачет, думая о том, через что пришлось пройти его мужу, который не знал, сможет ли он дождаться помощи или уже будет поздно.       Чонгук хочет бросить всё и побежать к Тэхёну, чтобы развязать его, крепко обнять, прижимая к себе, и тысячу раз извиниться за то, что не смог уберечь. Но он должен сейчас наказать тех, кто стали причиной страдания и боли омеги, поэтому он сделает всё, чтобы этот день был их последним днём в жизни. Они просто существа, что хуже животных, думающих лишь о собственном благополучии, которые посмели тронуть его омегу, папу его наследного принца или принцессы, за что они отправятся в ад к самому дьяволу, чтобы мучиться и там.       — А я-то думал, где же вас носит, Ваше величество, — приторно мило говорит Сехун, лениво вставая с корточек и становясь по правому боку от Тэхёна. — Видимо, не так уж и сильно хотел найти своего мужа.       — Замолчи! И сейчас же отойди от него, иначе…       — Иначе что? — перебивает его бета и слегка проводит ножом по чужой влажной от слёз и красной от крови щеки, на что омега лишь сильнее дрожит. — Убьёшь меня?       — И не только тебя, — встревает Намджун, бросая колючий взгляд в сторону Бэкхёна, что продолжает спокойно стоять за спиной его сына, будто не вслушиваясь в их разговор. — За что ты так с моим сыном?       — Ты действительно этого не знаешь, или сейчас прикидываешься дурачком? — спрашивает Бэкхёна с ядовитой ухмылкой на лице. — Твой сын был помехой, от которой нужно было избавиться. Нам это почти удалось, — он кидает взгляд на едва дышащего Тэхёна, который не перестаёт плакать, умоляя одними глазами поскорее избавить его от этого кошмара.       — Если вы сейчас же не отойдёте от моего мужа, я выстрелю, не моргнув глазом, — тон короля устрашающий, пробирающий до костей, он прицеливается в бету, а Юнги и Намджун на Бэкхёна, собираясь пустить пулю по первому же слову.       — Вы, конечно, можете нас убить, но разве вам не интересно, как умер ваш покойный муж? — спокойно задаёт Сехун вопрос, глядя на то, как меняются лица присутствующих в этом помещении людей.       — Он умер из-за того, что тормоза машины не сработали, — начинает Чонгук, но бета его перебивает, отрицательно качая головой.       — Вы уверены, что это был всего лишь несчастный случай? Может быть, всё это было спланировано заранее? — продолжает за него Бэкхён, тихо постукивая ногтями по спинке стула.       — Что вы хотите этим сказать?       Чонгук косится в их сторону, пока в сердце зарождается подозрение насчёт того, что смерть Джихуна четыре года назад не была случайностью. Они тогда нашли только разбитую машину, где тела омеги не было, и все предположили, что авария произошла из-за того, что тормоза отказали. Он понятие не имел, где тело Джихуна, жив ли он, и спустя почти год поисков по всем окрестностям рядом с местом аварии, им пришлось сказать родным его мужа, что их сын не нашёлся и, вероятнее всего, погиб. Это было очень тяжёлое время, которое заставило всё королевство встать на уши, альфа долго не мог прийти в себя, искал по ночам, даже соглашаюсь на то, чтобы просто увидеть Джихуна, даже если он уже умер, потому что ему было противно от одной мысли, что он не смог защитить своего мужа.       Но сейчас, когда эти двое начали разговор о том, что его смерть была не случайна, Чонгук начинает задуматься над тем, что именно они стали причиной гибели Джихуна. Даже если он сам никогда не сталкивался с этими людьми с глазу до глаз, это не означает, что они не строили план по разрушению его жизни, уверенные в том, что не будут в подозрениях. Альфа долгое время думал, что к аварии были причастны родители Юнги, ведь они сами признались в этом, но теперь он действительно не понимает, кто именно так жестоко отрубил чужую жизнь.       — Я поделюсь с вами одним секретом, — начинает Сехун, убирая кончик ножа от лица Тэхёна, что начинает вслушиваться в его слова, стараясь игнорировать ноющую боль во всём теле и желание прижаться к Чонгуку, чтобы понять, что это действительно он. — А знаете ли вы, почему Джихун ехал на большой скорости? Почему так сильно спешил к вам? — расспрашивает он, обводя взгляд всех присутствующих. — Ваш муж ехал так быстро во дворец, чтобы сообщить вам о том, что беременный, представляете? Он поехал к лекарю, когда начал замечать симптомы, но не стал говорить об этом вам, пока не удостовериться в том, что оказался прав. И действительно, лекарь сообщил ему эту радостную новость, сказав, что он на пятой недели беременности, — бета коварно усмехается, когда замечает, как лица других меняются с каждым сказанным словом, и едва давит в себе смех, что просится наружу.       Чонгук в неверии уставляется в человека, стоящего в нескольких метрах от него, взглядом, чуть ли не роняя пистолет из рук, когда его мозг медленно переваривает полученную информацию, а сердце отказывается это осознавать, начиная сильно биться в груди. Он не знает, правдивы ли эти слова, но мысль о том, что внутри его мужа была ещё одна жизнь, о которой он пока не подозревал, когда он умирал, что-то ломает внутри него. Ему не хочется в это верить, потому что так становится ещё больнее, так старые раны вновь раскрываются, нанося невыносимую боль, а сердце снова мечется, словно в клетке, не зная, куда себя деть, чтобы забыть эти слова.       Как можно было так поступить? Как можно было разрушать чью-то жизнь, зная, что внутри него ещё одна? Чонгук понятие не имеет, знал ли об этом его дядя, но раз этим людям, которые непонятно, как всё знают об их семье, известно обо всём, то, значит, ему тоже. Его дядя прекрасно знал об этом, но всё равно не пощадил Джихуна, и ради чего? Ради дерьмовой власти и богатства? Да пошло всё к чертям, если цена за корону такая, если для того, чтобы сохранить свой титул, ему придётся быть свидетелем смертей своих родных и близких.       — Не можете мне поверить? Мне незачем вам врать, тем более, когда это уже бессмысленно, — спокойно пожимает плечами Сехун, выглядя так, будто говорит сейчас о том, какая погода будет завтра. — Бедный Джихун, когда он упал с обрыва, он ведь был ещё жив, — продолжает бета, пока сердце всех замирают, не веря своим ушам. — Он был на грани смерти, когда мы его увидели: покрытый кровью, разбитый, жалкий, тянущий к нам свою руку и думающий, что мы будем ему помогать, даже не подозревая, что мы этого и ждали, — он грустно вздыхает, останавливаясь на несколько секунд, чтобы разжечь в их сердцах боль сильнее. — Я не знаю, чем мешал Джихун вашему дяде, но его помощь в его убийстве очень сильно помогла нам тогда.       — Вы, два ублюдка, не сможете дожить до завтрашнего дня, — кричит Чонгук, прежде чем нажать на спусковой крючок, стреляя рядом с ногой Сехуна, что даже не вздрагивает.       — Будьте осторожнее, Ваше величество, иначе кто-то очень сильно пострадает, — тихо проговаривает бета, но таким голосом, полным ненависти и агрессии, что Тэхён в страхе задерживает дыхание, почувствовав у своего горла холодный нож.       — Не смей!       — Не смейте, — так же в ответ кричит Сехун, чуть нажимая ножом по коже.       — Что вам нужно? — спрашивает Намджун, не имея желание смотреть на то, как мучается его сын.       Ему всего лишь хочется поскорее закончить со всем этим, чтобы с Тэхёном ничего хуже не случилось.       — Его величество может передать мне трон, а после навсегда покинуть это королевство, если, конечно, вы не хотите все вместе умереть, — отвечает без угрызения совести альфа, обнажая свои клыки.       Чонгук стискивает челюсть, думая над тем, что он может лишиться всего, но только не Тэхёна — его личного солнца, придающего его жизни смысла.