Драконы Летнего Полудня (1-я редакция)

Эддард Старк, Тихий Волк

Свой первый «незеленый сон» Эддард увидел на третий день свадебных торжеств. Точнее, ночью после этого дня. Ему снился тронный зал. На Железном троне восседал Эйрис, всклокоченный, неопрятный, с безумным блеском темных глаз. А перед троном стоял красный от гнева Брандон и осыпал ругательствами Рейгара. Да что там ругательства, из уст брата неслись просто чудовищные обвинения: соблазнил, похитил, изнасиловал. Нэд не сразу понял, что речь идет об их сестре. Но когда старший брат упомянул Лианну, он почувствовал как внутри что-то оборвалось. Да, за честь сестры Брандон был способен броситься в бой против кого угодно, хоть против дракона. Но идти в атаку не значит победить. Похоже, ослепленный гневом Бран не владел собой и не думал сейчас о последствиях своих слов, а Эддард-то видел, как Эйриса буквально переполняет злоба. Она вот-вот должна была вырваться наружу и тогда… Не умное это дело злить короля, даже если бы на Железном троне сидел Дейрон Второй, прозванный Добрый, а не Эйрис, которого последние годы откровенно называли Безумным… Но почему на троне Эйрис? Он должен быть надежно спрятан в своих комнатах под охраной верной стражи. Стража оказалась не такой верной? Королевства пережили второй переворот, не успев еще толком прийти в себя после первого? И Брандон, раздражая короля, на самом деле старается спасти Лианну, братьев, отца… Всех их и весь Север. Страшно себе представить, какие кары готов обрушить Эйрис на мятежников. Судьба Сумеречного Дола может показаться новым жертвам короля несказанным счастьем… Додумать эту мысль Эддард не успел. Безумный король на троне завизжал что-то нечленораздельное, тыкая в сторону Брандона указательным пальцем с невообразимо длинным пожелтевшим ногтем. Тут же к мятежному Старку подскочили трое Золотых плащей, схватили, скрутили и потащили прочь из Тронного зала. Нэд бросился на помощь брату и… проснулся. Какое-то время ему потребовалось, чтобы осознать, что он не в Тронном зале, а в своей постели, настолько реальным казался его сон. Но настоящая реальность властно взяла свое, Эддард ощутил, как бешено бьется сердце в его груди, но постепенно его удары становятся реже и слабее, возвращаясь к нормальному ритму. Почувствовал, что ночная рубаха взмокла от пота и прилипла к телу. Он мотнул головой, даже не надеясь, что наваждение пройдет, и оно, естественно, не прошло. Сон помнился в малейших деталях, словно был явью. Или предупреждением? Может, пока он тут валяется, брата волокут в подземелья Красного замка? Нэд резко откинул одеяло, торопливо вышел в коридор и приоткрыл дверь в соседнюю комнату. Оттуда сразу вырвались раскаты богатырского храпа Брандона Старка. Эддард несколько мгновений постоял у приоткрытой двери, потом аккуратно ее прикрыл и вернулся к себе. Утер рукой лоб, размазывая по нему крупные капли пота. Подошел к маленькому столику, взял в руки серебряный кувшин и сделал пару больших жадных глотков прямо из горлышка. Помнилось, что в нем должен быть напиток из мелких дорнийских лимончиков, в изобилии растущих на Перебитой Руке. Так оно и оказалось, и это было как раз тем, что ему сейчас было нужно. Эддард присел на табурет. Сердце постепенно успокаивалось. Он наполнил из кувшина стоящий рядом кубок и стал медленно потягивать кисловатый напиток. Значит, сон. Неужели из тех, которые Хоуленд называл «зелеными»? Вещий, пророческий сон, который обязательно сбудется? Сейчас Бран крепко спит за стеной, не подозревая, что завтра, а может через седьмицу, или через год, его поволокут из Тронного зала под гнусное хихиканье безумного Эйриса. А он, Нэд, знает об этом и тогда его долг спасти старшего брата. Но как? Рассказать ему? Брандон не поверит. «Сказки старой Нэн», - оборвет он на середине рассказа и не станет слушать конца. Рассказать отцу? Произойдет то же самое. Отец воспитывал из Брана второго себя и добился полного успеха. Молодой Волк отвернется от предсказаний потому что не поверит. А не поверит потому, что в предсказания не верит Старый Волк, каждое слово которого для Молодого почти священно. Рассказать Рейгару? Ещё глупее. Эддард был абсолютно уверен, что новый король поймет его неправильно. Он прежде всего увидит в его словах, вызов, желание стать игроком в, как он это называл, Игре Престолов. И, конечно, ответит на вызов, начав новую партию. К спасению Брандона такой вариант развития событий точно не приблизит. Может быть, поговорить с Коннингтоном? Пожалуй, это единственный человек, способный убедить Рейгара понять Старка правильно, вот только будет ли Верный Гриф вообще его слушать, после того, как Эшара сделала между ними свой выбор. А если не с Коннингтоном, а с Эртуром? Для Рейгара он значит, пожалуй, даже больше Джона, но сможет ли он понять, насколько все это серьезно? «Так что же делать?» - в который раз подумал Нэд и вдруг замер с кубком в руке. Его сон не мог быть пророческим. Никак не мог. Потому что он четко помнил, что во сне Брандон несколько раз бросил в лицо Эйрису, что Рейгар умыкнул Лианну, будучи женатым человеком. Но Рейгар впервые увидел сестру на турнире в Харренхолле. А несчастная Элия Мартелл умерла после тяжелых родов незадолго до турнира, и принц приехал в Харренхолл уже вдовцом. Конечно, его было в чем обвинить, и многие обвиняли. Могила несчастной принцессы еще не успела засохнуть, а Рейгар, вместо подобающего траура вдруг загорелся любовью к Лианне, которую даже не попытался скрыть. Это было против правил и обычаев… хотя Таргариены всегда плевали на правила и обычаи. В общем, плохого о короле Рейгаре можно было сказать много, но только не то, что он соблазнил Лианну Старк при живой жене. Такого не было. А значит, кошмарный сон Эддарда Старка был чем угодно, но только не пророчеством.

Нийя Старк, девочка-проблема

После того, как в Винтерфелле выросла Королева-волчица Лианна Старк, удивить его чем-то было сложно. Но ее племяннице Нийе это удалось в полной мере. В отличие от тетки, прославившейся своим бурным и неукротимым нравом, Нийя была чуть ли не идеальным ребенком: тихая, скромная и послушная. Но не смотря на все эти качества, она умудрялась постоянно встревать в самые разные проблемы, причем таким образом, что проблемы от такого встревания резко усугублялись, заставляя причастных ломать голову над вопросом: а дальше-то что теперь делать? Началось это с самого рождения. Кого хотели видеть своим первенцем родители? Разумеется, мальчишку. Сына, наследника, будущего лорда Винтерфелла. Но родилась девочка и крепко нарушила планы отца, матери и деда. Да и не только их. Недавно Нийя совершенно случайно краем уха услышала, что дядя Нэд в свое время уговаривал свою супругу повременить с детьми. А то пошлют боги мальчика, и он окажется старше своего двоюродного брата и законного наследника. Может, конечно, это всё были сплетни и выдумки, но на дядю очень похоже. Проблема эта разрешилась сама собой, когда родился маленький Рикард. Следом за ним в семье дяди Нэда и тети Эшары родился маленький Эртур, и жизнь пошла своим чередом. Кто бы мог упрекнуть отца и мать в том, что после рождения мальчика они больше внимания уделяли ему, выбирая в отношении Нийи наиболее простые и не требующие усилий решения. Уж точно не она сама. Потому что благодаря этому девочка с малых лет стала самостоятельной и ответственной, и научилась добиваться поставленных перед собой целей, рассчитывая в первую очередь на свои силы. Цели тоже приходилось себе ставить самой, потому что первое время родители считали вполне достаточным того, что девочка усвоит умения, требуемые для юных леди, и отдали Нийю под попечение септы Мордейн, приехавшей в Винтерфелл вместе с мамой из Риверрана. Шитье, танцы, пение, сочинение стихов, музицирование на высокой арфе и колокольчиках… Все это было интересно и полезно, но недостаточно. Равно как и уроки чтения, письма и основ географии, истории и геральдики у мейстера Лювина. С таким набором умений из Нийи Старк, несомненно, получилась бы хорошая леди, но девочке хотелось большего. Первой жертвой ее любопытства и энергии пала замковая кухня. Родители с этим смирились практически без сопротивления: приготовление пищи пусть дело и неблагородное, но все-таки по большей части женское. А на Севере, вообще говоря, это полезно уметь каждому. Голод он ведь различий не ведает, одинаково легко и мучительно убивая и лорда, и простолюдина. Но умирать голодной смертью, имея хоть какой-то припас, но не умея его приготовить, не просто страшно, а еще и обидно. В поварне поначалу отнеслись к ней насторожено, приняв увлечение за мимолетный каприз. Но постепенно маленькая леди стала там своим человеком, а потом и всеобщей любимицей. Заодно освоив рецепты и секреты приготовления полного набора блюд: от каждодневной похлебки, до изысканных лимонных пирожков. Так что единственной недовольной осталась только септа Мордейн. И то не тем, что ее подопечная ухудшила результаты, на них кулинарные занятия вообще не сказались, а из общих соображений: девочка повела себя не как подобает истиной леди. Нийя даже не тратила время на споры, уже к шести годам септа в ее глазах имела стойкую репутацию человека полезного, но абсолютно неавторитетного. С этим настроением Нийя приступила к штурму следующих вершин, причем двух одновременно. Первой была настоящая книжная премудрость, и с ней особых проблем не возникло. То есть родители, конечно, сначала были недовольны: не женское это дело, тем более не пристало леди. Но из разговора с мейстером Лювином выяснилось, что дело и женское тоже, и многие благородные леди не брезговали изучить книжные знания намного глубже азов, и некоторые из них благодаря этому укрепили свое место в народной памяти и истории Вестероса. Например, Добрая королева Алисанна. Родители уступили, и занятия в Вороньей вышке стали проходить чаще и дольше. Нийя вгрызалась в знания с интересом и удовольствием. Если до этого ей было известно, что Лювин добрый и мудрый человек и прекрасный целитель, то теперь выяснилось, что он отменный учитель. По сравнению с септой Мордейн так просто небо и земля. А уступили родители еще и потому, что одновременно девочка захотела учиться обращению с оружием. По правде говоря, она кое-какие шаги в этом направлении предпринимала и раньше. Но это все было несерьезно. В Винтерфелле хватало тех, кто помнил детство королевы Лианны и, усматривая в ее интересе к оружию тени прошлого, был готов дать пару уроков. Увы, уровень таких занятий лежал чуть выше объяснения за какой конец надо держать меч. Научиться хоть чему-то путному таким образом не было ни малейшей возможности. Нийя попробовала наблюдать из окна крытого коридора между Великим замком и арсеналом за тем, как проводит занятия сьер Родрик Кассель, мастер над оружием в Винтерфелле. Видимость была отличная, но она быстро пришла к выводу, что самое ценное в таких занятиях это то, что наставник замечает и исправляет ошибки обучаемых. А поскольку ошибки эти у каждого свои, то «наблюдать и повторять» это путь в никуда. Ей нужен был постоянный учитель. Но кто мог им стать? Сьер Родрик отпадал сразу и безоговорочно. Человек твердых принципов, он скорее сбрил бы свои роскошные бакенбарды, чем стал бы учить обращаться с оружием девочку. Проказливая девчонка на ее месте могла попробовать договориться с воспитанником дяди Эддарда, Теоном Греджоем. У Нийи было целых два основания этого не делать, причем каждое из них полновесно тянуло на «одного этого достаточно». Во-первых, такой договор возможен только втайне от родителей, а Нийя такие умолчания полагала недостойными. Во-вторых, ее отношения с Теоном никогда не выходили за пределы этикетной вежливости. Он был Греджой, чужак с Железных островов, оказавшийся в Винтерфелле волей короля ради покорности своего отца. По сути заложник. Это уже дядя Эддард, которого король назначил ответственным за судьбу Теона, сам решил изменить статус мальчика с пленника на своего воспитанника. Отец поворчал, но согласился. Нийя, как всегда это было, неукоснительно делала то, что сказали взрослые, и никогда не пыталась напомнить Теону о том, каким является его настоящее место. Но и никаких попыток к сближению не предпринимала и не собиралась предпринимать. После некоторого размышления девочка пришла к выводу, что единственный возможный вариант это если ее учителем станет сам дядя Эддард. О чем и попросила его и родителей. Получила ожидаемый отказ и приступила к планомерной осаде. Конечно же Нийя не капризничала, не дулась и не демонстрировала нарочито своего недовольство. На ее поведении отказ никак не отразился, она оставалась послушной и любящей дочерью. Но минимум четыре раза в день она снова и снова повторяла родителям свою просьбу. Каждый раз подкрепляя ее все новыми и новыми аргументами. Родители продержались чуть больше луны, а потом отец махнул рукой: - Хорошо, будешь учиться! Но именно отмена этих занятий станет твоим первым наказанием в случае проступка. - Да, отец, - скромно склонила голову Нийя. Если честно, ей было интересно, сможет ли лорд Брандон Старк вспомнить, когда он последний раз наказывал за проступок свою старшую дочь. Но, разумеется, этого вопроса девочка не озвучила. Учителем, вопреки ожиданиям, оказался не дядя Нэд, а гвардеец отца Криган Гартаж. Нийя сперва сильно удивилась этому, но уже на третий день считала такой поворот событий огромной удачей. Дело было в том, что девы-мечницы на Севере остались лишь среди кланов Северных гор, а Гартаж как раз принадлежал к клану Харклеев и знал, как обучать девочек этому умению. Его уроки сильно отличалось от тех, что Нийя видела в исполнении сьера Родрика Касселя, но с самого начала были ей более понятны. А вскоре она почувствовала и их эффективность. Настолько, что через тройку лун стала серьезно грустить из-за того, что не с кем было проверить свое мастерство. Говорили, что тетя Лианна в детстве убегала с младшим братом Бендженом в богорощу и там сражалась с ним на простых палках. Скорее всего, это было правдой, потому что отец прямо запретил ей подобные «турниры». Причем не только с Рикардом, но и с кем бы то ни было. Разумеется, Нийя не помышляла о том, чтобы обойти этот запрет. Но когда человек считает, что предусмотрел все, боги улыбаются. А порой и переходят от улыбок к действиям. Такой улыбкой богов стало небольшое похолодание, которые многие приняли за начало осени и потянулись в Зимний городок. Довольно быстро выяснилось, что тревога оказалась ложной и лето продолжается. Но нельзя же просто так признать свою ошибку и уехать. Особенно верно это утверждение звучало в отношении горцев, а среди приезжих так или иначе были представлены все кланы. К счастью, времена, воспетые в «Черных соснах» и «Волках на холмах» остались в прошлом, и смертоубийствами и не пахло. Но все же напряжение требовалось разрядить, и отец от имени деда устроил импровизированный турнир. Южане бы с кислым видом отвернулись от такого зрелища, но к северу от Рва Кайлин их мнение никого не беспокоило. Подданным лорда Рикарда Старка происходящее пришлось по вкусу, вплоть до того, что не горцы организовали отдельную команду, члены которой обещали «намять бока дикарям». Ответ себя ждать не заставил, смельчакам в награду за участие в состязании было обещано право «нюхнуть настоящего духа Севера», о котором раньше они «знали только из сказок». В общем, равнодушных не осталось, и даже сам дедушка, давно уже почти не встававший с ложа, выбрался посмотреть на потеху. Мейстер Лювин пытался его остановить, но старый лорд властно прервал его увещевания. - Сам знаю, что хуже будет, не дурак. Да только лучше мне уже не будет. Скоро придет мой срок, но пока я жив, я должен жить как подобает лорду Старку. Север хочет видеть на празднике своего Хранителя, и Север его увидит! - Воля ваша, милорд, - только и вздохнул мейстер. Само собой разумеется, что на возведенных трибунах рядом с главой рода заняли места и все остальные Старки, включая даже совсем маленьких двойняшек дяди Нэда: Арью и Арри. Смысла происходящего малыши, которым недавно исполнилось по два года, точно не понимали, но с интересам лупали по сторонам своими серыми глазенками. Потеха началась с поединков детей. Суровая жизнь горных кланов не оставляла ни единого шанса беззаботному детству, так что даже самая мелюзга знала, что такое оружие, для чего оно доброму человеку надобно и училась им пользоваться. Поэтому первым делом устроили поединки среди самых младших, которые безоговорочно выиграла Джейн Лиддль из клана Лиддлей. Деревянный меч просто летал в руках тощей семилетней девчонки, движения были точными и быстрыми. К концу соревнования Джейн стала всеобщей любимицей публики. И тут, перед тем, как судья должен был объявить ее победительницей, на трибуне вдруг вскочила леди Нийя Старк. - Я хочу бросить вызов победителю! – разнесся над турнирной площадкой ее звонкий голос. Мама тихо ахнула, отец еще тише выругался, но чувства Нийи в этот момент были настолько обострены, что она услышала и то, и другое. Девочка повернулась к родителям, еще толком сама не зная что сейчас скажет, и столкнулась со взглядом деда. Обычно суровый, а в последнее время еще измученный болезнью, старый лорд улыбался. Нет, Рикард Старк не был таким как Тайвин Ланнистер, про которого от Стены до Солёного берега было известно, что он никогда не улыбается. Старшей внучке перепало немало его улыбок, но эта… Пожалуй, эта стала самой дорогой. И слова: - Давай, Волчёнка! Раз уж начала, то не отступай! Не опозорься и покажи всем, что ты из рода Старков! Понятно, что после таких слов Хранителя Севера другого варианта кроме как выходить и сражаться изо всех сил, быть просто не могло. И, ощущая в душе небывалый подъем, девочка резво сбежала вниз, на турнирное поле, где Криган уже подбирал для нее гамбезон. Он помог ей напялить всю необходимую защиту и подобрать деревянный меч, попутно объясняя, что раз финальный бой состоял из пяти схваток, то и ей придется провести тоже пять. Честно сказать, Нийя слушала его в пол уха. Больше следила за белобрысой соперницей, которая с усмешкой наблюдала за этими приготовлениями. Было видно, что горная девчонка была абсолютно уверена, что перед ней лорденка, которая вздумала поиграть в воительницу, не умея толком держать меч в руках. Нийя постаралась своим поведением не дать ей шанс заподозрить, что здесь может быть ошибка. Противница и не заподозрила. И вчистую проиграла первую схватку, которую думала выиграть без особых усилий. А следом проиграла и вторую: разгневанная поражением, она рванулась немедленно побеждать и встретила продуманную защиту, которая при малейшей оплошностях атакующей сразу разворачивалась в разящие контратаки. Победи Нийя и в третьей схватке, об этом можно было бы написать песню. Но жизнь не песня. Горная девчонка взяла себя в руки и начала сражаться так, делала это раньше. Она уверенно выиграла третий и четвертый поединки, сравняв общий счет. Нийя понимала, что в пятом ей ничего не светит, шансов практически нет, но все равно была довольна. Завет деда она исполнила, честь Старков не посрамила. Наоборот. Каждое ее удачное действие трибуны встречали восторженным ревом. Еще бы не славить правящий дом Старков, если даже семилетняя девчонка в нем способна держаться против ровесницы-чемпионки из горных кланов. У кого еще в Вестеросе есть такие правители? Но даже не это было главным для Нийи. Бой с белобрысой Белкой (так она прозвала про себя Джейн, ведь герб Лиддлей украшали елки и шишки) дал ей возможность лучше почувствовать свои слабости и увидеть свои ошибки, над исправлением которых начиная с завтрашнего дня нужно будет начать сосредоточенную работу. А сейчас оставалось просто не допустить какой-нибудь глупой ошибки, не смазать произведенного впечатления… И тут боги усмехнулись еще раз. Они уже сошлись после краткой передышки, и гвардеец дяди Эддарда Джори Кассель, назначенный главным судьей и распорядителем турнира, был готов дать команду к началу схватки, но Джейн Лиддль его опередила. Церемонно поклонившись, она обратилась к сопернице. - Леди Нийя, я прошу вашего согласия остановить бой, не выявляя победителя. И прошу вас принять от меня завтра в богороще личную клятву верности. Нийя, не понимая, что происходит, смогла выдавить из себя какие-то нечленораздельные звуки и сделать пару невнятных телодвижений, которые Джори истолковал по-своему, объявив прекращение поединка, ничейный исход и «боевое породнение». Зрители встретили это одобрительным гулом, и Нийя не стала возражать. Все еще недоумевая, что же происходит, она вернулась на свое место. Турнир продолжался, в состязание включались все более взрослые бойцы, но девочка толком не следила за тем, что творится на поле, ее мысли все время возвращались к произошедшему. В ее понимании ей предложили принять что-то вроде присяги, которую гвардейцы приносят своим лордам. Но она не лорд, а Джейн не всадник. Если же речь идет о чем-то другом, то ведь Лиддли и так вассалы Старков. Но когда турнир прервался для обеда и они вернулись в замок, дед разъяснил ей, как она ошибалась. А заодно и родителям, которые, оказывается, тоже неправильно поняли произошедшее. Белобрысая воззвала к древнему обычаю, согласно которому люди, пройдя вместе через тяжелые испытания, становились верными друг другу. Как братья или, в данном случае, сестры. В старые годы на Севере такое случалось довольно часто, и даже, по легендам, послужило примером при организации Ночного Дозора. Но постепенно обычай вышел из моды, устарел, и стал почти забыт. И только среди горных кланов его активно практиковали. - Если она станет сестрой Нийи, а Нийя моя сестра, значит, у меня будет еще одна сестренка? – спросил Рикард-младший. Санса ничего не спросила, но с любопытством устремила на родителей взгляд своих синих глаз. - Глупости, - решительно сказала мама. – Не будет никакой сестренки. Это обычай не для семилетних девочек. К тому же раз он настолько старый, то стоит ли ему следовать? - Вся наша жизнь стоит на старых обычаях, Кейтелин, - неожиданно мягко ответил лорд Рикард. – И остается на них стоять, даже если мы об этом забываем. Север помнит. - Милорд, вы действительно считаете, что мы должны пойти навстречу этой… этому… Я не знаю… - мама старалась казаться спокойной, хотя было видно, что это ей удавалось с большим трудом. - Да, я думаю, что это будет правильно, - кивнул дед. – Но решать должна сама Нийя. Такие клятвы, как правило, даются взаимно. Конечно, никто не может заставить человека дать встречную клятву, но тогда лучше не брать чужую. Если не можешь достойно ответить на чужой дар, его лучше отклонить. - Простите меня, милорд, но Нийя еще слишком мала, чтобы принимать такие решения. А по-вашему выходит, что любая девчонка может набиться ей в названные сестры. - Любых девчонок сегодня было немало, но выиграла турнир только леди Джейн Лиддль, - дед особо выделил голосом слово «леди», а потом нахмурился и повернулся к своему стольнику. – Кайл, бездельник, ты что мне положил мяса как украл? Это порция для южной девчонки, а не для лорда Старка! - Простите, м'лорд, - пробормотал несчастный слуга и поспешил отхватить изрядный кусок свинины. После того, как у старого Старка повредилось сердце, он ел мало, а мясного и того меньше. Но сейчас за столом сидел прежний Старый Волк. - Вас это не касается, леди, - Рикард повернулся к женам своих сыновей. – Вы обе стали для Севера своими. - Благодарю вас, милорд, - склонила голову Кейтелин. Эшара проделала то же самое без слов. – Но все-таки с вашего позволения. Я понимаю, что эта леди Джейн благородная девочка, но все же мне кажется, что это слишком. Нийя понимала, что сейчас мама сделала огромную уступку, и что все это заметили. Да, Джейн носила фамилию Лиддль, но все прекрасно знали, что в клане каждый четвертый Лиддль, и у большей части из них происхождение покрыто мраком прошлого. В любом случае, лорду Торрену победительница турнира не приходилась ни дочерью, ни племянницей. - Решить должна Нийя, - строго повторил Хранитель Севера. – Она сегодня достойно сражалась и заслужила это право. Девочка глубоко вздохнула и встала с лавки. - Если вам угодно услышать мое решение, милорд, то позвольте мне подумать над ним. Я не знала, что означали слова леди Джейн. Это большая ответственность, и я должна понять, готова ли я к ней. - Хорошо, - кивнул лорд Рикард. – Только не забывай, что времени у тебя не очень немного. - Я помню об этом, милорд, - девочка склонила голову, уселась обратно и вернулась к трапезе. На самом деле Нийя для себя все уже решила. Но нужно было поговорить об этом с родителями наедине. И так, чтобы убедить их одобрить свое решение. Такая возможность представилась ей вскоре после обеда. - Лорд-отец. Леди-мать. Прежде всего, я хотела бы попросить у вас прощение за то, что доставила вам такие волнения. Я не знала… - Не стоит, Нийя, - благостно улыбаясь, кивнул отец. – Сегодня ты заслужила похвалы, ни к чему разбавлять их извинениями. Я не ожидал, что ты будешь так хороша. «Если бы мне позволили начать обучение хотя бы на луну раньше, я была бы сегодня еще лучше», - подумала девочка, но, разумеется, этого она не сказала. - И все же, это не то, чем подобает гордиться благородным леди, - строго заметила Кейтелин. Она была напряжена, потому что намного лучше чувствовала свою дочку. - Разве септа Мордейн недовольна моим усердием или моими результатами? – кротко спросила Нийя. - Септа довольна и тем, и другим. Но, Нийя, подумай, какими прекрасными могли бы стать твои вышивки, если бы тратила на них то время и силы которые отдаешь бесполезным занятиям. Девочка снова кивнула. Вполне возможно, в этом случае она могла бы стать известной на Вестерос вышивальщицей. Возможно, ее вышивки имели бы огромную цену даже в далеком Кварте. Но Нийя Старк не хотела быть вышивальщицей. К тому же, разве подобает благородной леди торговать своим рукодельем? - Мне кажется, Нийя достаточно времени проводит с септой, - вмешался отец. – Это Север, моя леди, он живет по своим законам. Ты ведь это прекрасно понимаешь. - Да, мой лорд, - Кейтлин оставалось только согласно кивнуть. - Нийя, ты хочешь сказать что-то еще? – Брандон перевел взгляд с жены на дочку. - Да, отец. Я считаю, что должна принять клятву леди Джейн и дать встречную клятву. Это мой долг перед домом Старков. Она станет моей надежной подругой, ведь я дочь лорда из Великого Дома, рядом со мной должны быть девушки на которых я могу положиться. Мама, ведь ты не раз говорила, что в Риверанне у тебя были верные подруги-девушки. - Кстати, да, - поддержал отец. – Кейтлин, ты ведь сама постоянно сокрушалась, что у ближних лордов и благородных слуг нет дочерей подходящего для Нийи возраста, которые могли бы составить ей компанию. - Но ведь ты сам много раз говорил, что люди из горных кланов дики и необузданны, почти как одичалые? - Они грубы, это правда. Но они знают закон и имеют понятие о чести. Пусть лорд Торрен Лиддль неграмотен и не знаком с хорошими манерами, но в бою он будет рядом со мной и никогда не изменит. И если он будет прикрывать мою спину, то я буду уверен, что до нее враг доберется только через его труп, заплатив за это не меньше, чем десятком своих трупов. - Матушка, я помогу Джейн Лиддль стать настоящей леди. Обещаю, что сделаю это, - с чувством молвила девочка. - Ты? Обещаешь? – не могла сдержать удивления Кейтелин. - Да. Я знаю, что не всегда бываю такая, какой ты хочешь меня видеть. И ты опасаешься, что я дурно повлияю на Сансу. Пусть мои дела докажут обратное лучше моих слов. Леди Кейтелин смешалась, не зная, что возразить. Иногда серьезная и рассудительная не по годам дочь ее пугала своим поведением. - Пусть так и будет! – одним махом решил проблему Брандон. – Поступай, как ты решила, Нийя. - Да, лорд-отец! – девчока старательно поклонилась. – Леди-мать. Кейтелин скупо кивнула. Вечернюю часть турнира Нийя смотрела без интереса, хотя для остальных это было самое зрелище: сражались взрослые опытные воины. А на следующее утро они вместе с Джейн отправились в богорощу. Мрачный первобытный уголок, три акра старого леса, нетронутый в течение десяти тысяч лет, и мрачный, как гнездо хищной птицы, замок над ним. Тут пахло влажной землей и гниением. Упрямые страж-деревья в серо-зеленых игольчатых шубах сменялись могучими дубами и колоннами железоствола, древними, как сама округа. Тут толстые черные стволы теснились друг к другу, корявые ветви сплетались в плотный навес над головой, а уродливые корни выползали из-под земли. Тут царило глубокое молчание, властвовала задумчивая тень, и боги, обитавшие в лесном краю, имен не имели. А в центре лужайки древнее чардрево размышляло над небольшой запрудой, наполненной черной холодной водой. Оно называлось сердце-дерево. Кора чардрева белела обветренной костью, темно-алые листья казались тысячью замаранных в крови ладоней. На толстом стволе было вырезано лицо, длинное и задумчивое; глубоко ушедшие в кору глаза заплыли застывшим соком и казались странно внимательными. Они знали, что такое древность: эти глаза были старше самого Винтерфелла. Если не обманывали легенды, они видели, как Брандон-Строитель заложил первый камень, они видели, как поднимались гранитные стены замка. Говорили, что Дети Леса вырезали лики на деревьях в столетия, предшествовавшие нашествию Первых Людей из-за Узкого моря. Нийя никогда не была религиозным ребенком. Да и трудно было ожидать этого, ведь ее родители были разной веры: мама поклонялась Семерым, отец держался традиционной для Севера веры в Старых богов. Никто не требовал от девочки жесткого выбора, и постепенно как-то само собой получилось, что все вокруг решили, что старшая дочь Брандона Старка тоже держится старой веры. Разубеждать она никого не пыталась. Но сейчас, перед ликом на сердцедреве, Нийя ощущала необыкновенное волнение. Во рту пересохло, вялыми и матерчатыми сделались руки и ноги. Воздух казался стылым, по телу побежали мурашки, и даже теплая меховая жакетка не согревала. Девочка действительно чувствовала себя сейчас словно перед взглядом богов. Не злых, но строгих и суровых, как строг и суров сам Север. - Джейн, ты уверена, что хочешь дать эту клятву? – осторожно спросила она белобрысую. – Ты не обязана это делать. Турнир это всего лишь турнир. - Я от своих слов не отступлюсь! – заявила горная девочка, и по дрожанию ее голоса Нийя удостоверилась, что ей точно так же не по себе. - Но ты же меня совсем не знаешь. - Я видела настоящую Старк! Глупые говорят, что сыновья Старого волка взяли себе жен-южанок, и теперь их дети не настоящие Старки. Мне всегда хотелось врезать им за это, и я всегда боялась, что если эти их слова – правда. А теперь я видела, что это ложь. Ты настоящая Старк. А раз так, то тебе пригодится верный меч рядом. Я хочу стать твоим верным мечом. Нийя задумчиво кивнула. - Наверное, понадобится. Значит, так должно быть. Дадим клятвы, и пусть услышат нас Старые боги. Медленно и торжественно, дрожащими от напряжения голосами девочки произнесли положенные слова. И тотчас напряжение спало. Джейн неуверенно улыбнулась и произнесла. - А если теперь от кого-то услышу, что Старки не настоящие, точно врежу. Обещаю. Улыбнулась и Нийя. - Врежешь, конечно. Но только у тебя теперь будут проблемы и посложнее. Ты будешь жить в Винтерфелле, и тебе придется научиться всему, что положено настоящей леди. Широко распахнутые льдистые светло-зеленые глаза Верного Меча с удивлением уставились настоящую Старк. - Ты это серьезно? - Еще как серьезно. А ты как думала? Я буду здесь, а мой Верный Меч в Северных горах? - Да у меня вообще об этом никаких мыслей не было, - фыркнула Джейн. - Клятвы давать – не ягоды собирать, - констатировала Нийя и ободряюще улыбнулась. – Ничего, все будет хорошо. Мы справимся. Правда, очень быстро выяснилось, что масштаба проблемы она тоже себе не представляла. На следующий день Джейн вместе со всеми остальными людьми из клана Лиддлей все-таки отправилась в Северные горы. Временно: забрать вещи и рассказать обо всем произошедшем родственникам. Нельзя же вот просто так взять и остаться в Винтерфелле. И уже вечером в день отъезда Нийя поняла, что скучает по своей новоиспеченной названной сестре. Хотя толком они еще не сумели узнать друг друга, но смелость, решительность и легкий открытой нрав горной девочки пришелся маленькой леди Старк по вкусу. Но на завтра скучать стало некогда: слег дед. Турнир, казалось, вдохнул в Хранителя Севера новые силы, и Нийя даже поверила, что болезнь ушла. Увы, это оказалось временным отступлением. Ночью лорда Старка прижал новый приступ. Утром мейстер Лювин на все вопросы только вздыхал, хмурился, и разводил руками: науке доступно многое, но она не всесильна. А днем старый Рикард Старк прощался со своей семьей. Со всеми поочередно. Когда пришла очередь Нийи, она осторожно прошла в спальню деда, стараясь ступать как можно мягче. К ее удивлению, дед не лежал в кровати, а сидел в ней. Кто-то, видимо слуги по приказу мейстера Лювина, уложили целую гору подушек, на которые он опирался спиной. Тяжелое покрывало из медвежьих шкур было сдвинуто в сторону, лорд был укрыт лишь легким одеялом. Глаза больного были прикрыты, и подойдя совсем близко, девочка осторожно позвала: - Милорд… Дедушка… Рикард Старк повернул к ней бледное лицо. - Нийя… девочка моя. Мне жаль, что я малому тебя научил… Я думал, что это не нужно… Я ошибался. Бледные губы с трудом выпускали наружу слова. - Слушайся отца. Я научил его всему, чему мог. Он будет.. достойным лордом Севера. - Да, милорд. И старик, и девочка говорили одинаково тихо, чуть громче шепота. Но оба прекрасно слышали и понимали друг друга. - Смотри на Нэда. Волчья кровь в нем сильнее, чем в остальных. Там где другие знают, как поступить… или не знают… Он чувствует и поступает так, как должен поступить истинный Старк. - Да, милорд. Я обещаю всегда прислушиваться к тому, что скажет дядя Эддард. - Не надо обещать, Нийя, - губы Рикарда тронула слабая улыбка. – Надо просто делать. Жаль, что я сам не успел научить тебя, хотя бы самому главному. - Ты успел, дедушка, - сорвалась на скороговорку девочка. – Ты говорил, что мы – стая. Мы должны быть вместе, особенно, когда наступает час испытаний. Одинокий волк гибнет, стая выживает. А зима всегда близко. - Верно, зима близко. Сила стаи в том, что живет волком… Сила волка – родная стая. Ты молодец, волченка. А теперь запомни еще: Старки для Севера, а не Север для Старков. Мы служим ему, а не он нам. Поняла? Несколько секунд в душе девочки боролись желание не расстраивать умирающего и честность. Честность победила. - Нет, - она слегка мотнула головой. – Я не поняла. Все лорды-знаменосцы Севера вассалы Старков. Они служат нашему Великому Дому. - Верно, - по лицу и голосу лорда Рикарда было видно, что ответ внучки его совсем не огорчил. – Простолюдины служат своим господам, господа лордам, лорды нам, а мы… Мы служим всем им. Потому что они это и есть Север. И если мы забудем об этом, поставим свои минутные интересы выше, то потеряем все: и честь, и положение. - Теперь поняла, - очень серьезно кивнула Нийя и медленно, словно клятву повторила: - Старки Северу, а не Север Старкам. Дед на мгновенье прикрыл глаза, заменив этим движением одобрительный кивок. - Умница. Ты настоящая Старк, волченка. И всегда будешь настоящая Старком, чтобы не случилось. А сейчас ступай. Довольно. - Дедушка… Внутри словно что-то сломалось, в горле защипало, на глаза навернули слезы. - Ступай! – требовательно повторил старый лорд. – И не плачь раньше времени: я пока еще живой. Он не умер не в тот день, ни на следующий. Больше того, через несколько дней вновь смог встать на ноги, и, пусть и с помощью слуги, отправился в богорощу. А по выходе из нее потребовал, чтобы ему помогли подняться на верхнюю площадку Великого Замка. Разумеется, Рикарда встретила семья почти в полном составе, исключая самых малышей. Разумеется, мейстер Лювин, попросил больного вернуться в покои. Старый лорд очень мягко попросил мейстера воздержаться от советов до того момента, пока его об этом не попросят. Разумеется, Брандон Старк горячо поддержал Лювина. Лорд Рикард сдерживаться не стал, и сразу послал сына за Стену учить одичалых репу в теплицах выращивать. На этом споры закончились. С помощью слуг Хранитель Севера поднялся на самый верх башни и потребовал оставить его там на четверть часа в одиночестве. Когда через указанное время на площадку поднялся Брандон, то он увидел, что старый лорд стоит, прислонившись к парапету, и смотрит на север. Брандон окликнул отца, тот не ответил. Тогда он подошел к нему и увидел, что тот уже мертв. Винтерфелл погрузился в глубокий траур. Днем все старались говорить приглушенными голосами. А по вечерам в Большом чертоге гремели погребальные пиры. Начиная с первого же вечера: мейстер Лювин, сразу, как только узнал о смерти лорда, разослал воронов всем его вассалам, и лорд Меджер Сервин появился в Винтерфелле еще до того, как стемнело. Он привез с собой не только жену, дочь и капитана своей гвардии благородного всадника Кайла Кондона, но и своего единственного наследника, маленького Клея. Трехлетний ровесник Сансы определенно не понимал, что происходит, и явно побаивался огромного по его понятиям замка множества незнакомых больших людей. Но очень старался, чтобы никто не заметил, что он чувствует себя не в своей тарелке: сказывалось настоящее северное воспитание, требовавшее от детей с самого раннего возраста встречать свой страх лицом к лицу. Нийя сразу вспомнила о младшем Сервине, когда отец сказал ей, что ей могут принести ужин в ее комнаты. - А Рикард будет участвовать в поминках? – спросила девочка. - Разумеется, - кивнул отец. – Это его долг. Теперь он наследник Винтерфелла. - А Эртур? Он ведь не наследник. - Он не наследник, но он мужчина из рода Старков. И достаточно взрослый для того, чтобы почтить память своего деда. - С вашего позволения, лорд-отец, я тоже должна участвовать в поминках. Я не мужчина, но я из рода Старков. Лорд Рикард был моим дедом точно так же, как он был дедом Рикарда и Эртура. - Твой матери больше понравилось бы, чтобы ты дала другой ответ, Нийя, - задумчиво произнес Брандон. – Юным леди не слишком полезно участвовать в таких застольях. Это не праздничные пиры, на которых стараются соблюдать изысканные манеры. По крайней мере, первое время стараются. И мне не следовало бы поощрять твое желание… Наверное, я об этом вскоре пожалею. Как пожалел когда-то наш покойный отец, глядя на подросшую Лианну. Из всех нас больше всего проблем создавала ему именно она. Мы были мальчишки и вели себя как мальчишки. А она.. Она была девчонкой, и вела себя… Брандон подбирая слова. - Как мальчишка? – с улыбкой спросила дочь. - Нет, - мотнул головой отец. – Глупости. Она никогда не хотела быть мальчишкой, для нее это было бы отступлением. Она считала, что она лучше мальчишек, и когда-то это меня страшно бесило. Я был старший брат, наследник. Я только начинал чувствовать, что это такое - ответственность за семью. Мне хотелось видеть подобающее уважение, и я видел его у Нэда, у Бена… Но только не у нее. Как же это меня тогда злило. - А сейчас? - А сейчас Лиа – королева. И Рейгар в ней не чает души. Отец хотел, чтобы она стала женой Роберта Баратеона. Он был уверен, что так должно быть. Разумеется, тогда я был с ним во всем согласен. Но Роберт не дал бы ей и малой доли того счастья, которое она обрела с Рейгаром. Значит, я тогда чего-то не понимал. И отец тоже. Лорд Брандон посмотрел в глаза дочери: крупные, серые, внимательные. И добавил: - Я хотел поговорить с отцом обо всем этом, но постоянно откладывал разговор. А теперь уже поздно. Я уже никогда не узнаю, что он об этом думал. - Когда дедушка прощался со мной, он сказал, что научил тебя всему, что знал сам, - ответила Нийя. И еще раз добавила: - Всему. Лорд Старк печально кивнул. Возникла пауза, которую прервал вопрос девочки. - Ты считаешь что я… такая же как тетя Лианна? Мужчина отрицательно мотнул головой. - Ты другая. Ты во многом похожа на нее, но в то же время не такая как она. - Я другая. И я знаю, что всегда буду относиться к тебе и к моей леди-матери с подобающим уважением. Я точно знаю. Но, если вы согласны, лорд-отец, то на поминальные пиры мне следует ходить. Дедушка сказал, что я настоящая Старк из Винтерфелла. А значит, мое место за поминальным столом рядом с моей леди-матерью. Нийя выдавила из себя наигранную улыбку и закончила. - Наверное, мне просто не следует сидеть за ним до самого конца. Это ведь не означает неуважения к дедушке? - Не означает, - кивнул лорд Брандон. – Пусть так и будет. Пиры и вправду оказались совсем не похожими на те, которые Нийя видела раньше. Те были праздником, эти бременем. Сначала вспоминали и нахваливали деда, при этом усиленно налегая на мясо и вино, а захмелев, пили за нового Волка, за Молодого Вожака, за Север, за подвиги совершенные и, всего больше, за те, что еще будут совершены. Девочка быстро приспособилась покидать застолье как раз когда дело доходило до таких тостов. Все равно в этот момент за столом уже никто, кроме матери и брата, не замечал, присутствует в зале леди Нийя или нет. Мать ее отсутствие только одобряла, а брат даже бросал завистливые взгляды: его тоже никто не замечал, но ему сидеть нужно было до самого конца. Такие пиры в Винтерфелле приходилось устраивать почти каждый вечер. Лично засвидетельствовать свою скорбь о лорде Рикарде считал своим долгом каждый вассал Старков, принести присягу на верность лорду Брандону было прямой обязанностью каждого, большинство замков от Винтерфелла расстояния отделяли немаленькие, а дороги на Севере даже летом не слишком увеличивали скорость передвижения. Так что лорды, владетели и благородные всадники постепенно подтягивались один за другим, порой оставаясь в Винтерфелле на несколько дней. Потом уезжали, а вместо них приезжали новые. Вороны летали намного быстрее, и весь о кончине Рикарда Старка они разнесли не только по Северу. Вскоре крылатые посланцы принесли два ответа из Королевской Гавани. Королева Лианна скорбела о смерти отца и обещала приехать в Винтерфелл почтить его память на годовщину. Король Рейгар вызывал лорда Брандона Старка в столицу, для официальной церемонии вступления в обязанности Хранителя Севера. Поступок Рейгара, конечно, был ожидаем, так что к путешествию начали готовиться сразу после похорон. К удивлению Нийи, отец не просто объявил ей о своем решении, а спросил ее желания: поедет ли она вместе с ним, уточнив, что в Королевскую Гавань едут так же леди Кейтелин и маленькая Санса. - А Рикард? – спросила девочка. Она еще не привыкла к тому, что теперь не никогда не нужно будет уточнять «Рикард-младший». - Он останется в Винтерфелле, - ответил отец. – Теперь он наследник, ему не следует покидать замка без важнейшей необходимости, когда хозяин в отъезде. - Я поступлю, как вы решите, лорд-отец, - послушно произнесла Нийя. – Но мне кажется, что правильным будет остаться. Брату будет легче, если рядом с ним будет кто-то близкий. - Ему уже пять лет, и он обязан понимать, что значит быть наследником Винтерфелла. Кроме того, рядом с ним будет лорд Эддард, который на время моего отсутствия будет управлять замком и Севером. - Мы очень любим дядяю Нэда, но я все-таки Рикарду родная сестра, - нахохлилась Нийя. Брандон улыбнулся и ласково потрепал ее по макушке. Девочка улыбнулась и добавила. - Кроме того, еще не приехали, но обязательно приедут Лиддли. И с ними наверняка будет Джейн. Я не должна уезжать в Королевскую Гавань, бросив ее тут одну. А задержаться до ее приезда мы ведь не сможем. - Не сможем, - согласился отец. – Будь по-твоему, Нийя. Оставайся. На следующее утро лорд Брандон Старк, его супруга леди Кейтелин и их младшая дочь Санса в сопровождении небольшого отряда воинов и слуг покинули Винтерфелл и направились в Королевскую Гавань. А поминки по лорду Рикарду продолжались своим чередом: в замок продолжали стекаться те, кто считал своим долгом лично почтить память ушедшего главы дома Старков. В один из дней прибыли хозяева Медвежьего острова: лорд Джорах, его молодая жена леди Линесса из Хайтауэров и его тетка, легендарная леди Мейдж, с полным выводком своих дочерей. Вообще говоря, родиться или жить на Медвежьем уже означало стать легендой. Считалось, что у тамошних обитателей не все в порядке с головой. И если в байке появлялся не совсем вменяемые северянин или северянка, то рано или поздно, но обязательно и непременно выяснялось: эти с Медвежьего. А подобных баек по Северу ходило великое множество. Соответственно, если чудачка оказывалась леди, то это могла быть только леди Мормонт, иных на Медвежьем не водилось: на маленьком острове для других просто не хватало места. И, разумеется, перед рассказчиком и слушателем невольно вставал вопрос: а уж не та ли это леди Мормонт, что?.. Хотя как правило, конечно, леди была совсем не та: большинству баек перевалило за сотню лет, а иные из историй были постарше времен Снежной Бороды. Вырваться из плена такой «известности» очень непросто, но леди Мейдж это удалось. Для начала своим необычным замужеством: столкнулась где-то на дороге с межевым рыцарем, да и стала его супругой в ближайшей богороще. Разумеется, рассказывали, что не все так однозначно. Что столкнулась она с ним не просто на дороге, а в каком-то суровом и безлюдном месте, и не с ним, а с целой ватагой разбойников, числом не менее двух десятков человек, которые напали на одинокую беззащитную девушку. Или наоборот, напали они на рыцаря. А одинокая девушка пришла ему на помощь. Тут сказания расходились. Как и в вопросе о том, где было дело. Назывались и Волчий лес, и Курганы, и Родники, и даже Кремниевые утесы. Едины все варианты только в одном: рыцарь и дева Мормонт покрошили всю банду без остатка. После чего на радостях и сыграли свадьбу. Что в этих сказаниях правда, а что нет, знали, наверное, только эти двое, но спрашивать у самой леди Мейдж, как это было, никто не решался: нрав у нее был суровый, а рука, несмотря на почтенный возраст, оставалась тяжелая. Отвесит затрещину, долго будешь помнить. А если упадешь неудачно, так и вовсе через три-четыре года барды тобой пополнят список разбойничьей шайки. Как бы то ни было, но перед ликом Старых богов связали свои судьбы леди Мейдж Мормонт и межевой рыцарь сьер Бормунд Гленмор. Говорили, что он приходился родней Гленморам из Родниковой Переправы, но родней настолько дальней, что даже герб на его щите был не родовой, а личный: костер на черном поле. Вот и свадьбу играли не в Переправе, а на Медвежьем. И был ли на ней лорд Уолтон, неведомо. Зато хорошо известно, что примерно через пару лун сьер Бормунд остров покинул и отправился путешествовать по дорогам Весетроса, чтобы совершать подвиги во имя справедливости, во благо короля и в честь своей супруги. Супруга же осталась на Медвежьем и в положенный срок родила девочку, которую назвала Дейси. Так и повелось: сьер Бормунд где-то странствовал и как-то воевал, но раз в несколько лет заворачивал на Медвежий к законной супруге и проводил там две-три луны. Потом снова растворялся на дорогах королевства, а леди Мейдж снова рожала. И каждый раз обязательно девочку. Конечно, о ней рассказывали легенды по всему Северу. Нийя давно мечтала увидеть Большую Медведицу своими глазами, и вот ее мечта сбылась. Леди Мейдж оказалась крупной грузной пожилой теткой, громкогласной и требовательной. О красоте она, кажется, совсем не думала. Седые волосы, в которых еще порой мелькали темные нити, были собраны в несколько небрежных хвостов. Может даже нарочито небрежных. В то же время плащ из медвежьих шкур смотрелся на ней удивительно удобно и естественно. Когда Мормонты въехали в Винтерфелл, под плащом на леди Мейдж была длинная кольчужная рубашка, а за поясом тяжелая шипастая булава. На ногах были штаны и высокие сапоги, и седло под ней было обычное, а не дамское. Словом, она выглядела не как леди, приехавшая почтить память своего сюзерена, а словно воин, собравшийся в далекий поход. Дополнило это впечатление неуклюжая попытка кого-то из Гловеров, вместе с которыми приехали Мормонты, помочь ей слезть с коня. Нийя была слишком далеко, чтобы услышать, что именно буркнула ему Большая Медведица. Но судя по тому, как смешался и отступил молодой рыцарь, это было явно не выражение сердечной благодарности. В сравнении с хрупкой и изящной супругой лорда Джораха, приехавшей в дамском седле, из которого муж поднял ее на сильных руках и поставил на землю, это смотрелось особенно резко. Леди Линесса выглядела словно нежный южный цветок, прихотью случая расцветший среди снегов Севера. Высокая, тонкая, миловидная красавица с длинными золотыми волосами и нежной белой кожей, она, казалось, была создана для того, чтобы муж ее боготворил и опекал. Нийя подумала, что ей, наверное, очень тяжело живется на Медвежьем, ее место в теплых и комфортных южных замках. Да, мать самой Нийи тоже родилась к югу от Рва Кайлин, но приняла Север в свое сердце, а Север принял ее. Пусть ее покои, обогреваемые горячими водами из подземных источников, были самые теплые во всем Винтерфелле, но чужой в замке она никогда не выглядела. Конечно, отец любил ее не меньше, чем лорд Джорах свою жену, но никто бы не посмел сказать, что он потакал ее слабостям. А уж рожденная еще южнее леди Эшара… Конечно, дядя Нэд с удовольствием бы ссадил свою супругу на землю из дамского седла. Но трудно представить себе, что, кроме желания доставить ему такое удовольствие, могло бы заставить ее предоставить ему такую возможность. Еще больше оттеняло разницу то, что все дочери леди Мейдж: от старшей Дейси до младшей Джорель выглядели копиями своей матери, только что младшими. Такие же крепкие, коренастые, в плащах из медвежьих шкур поверх кольчуг, с булавами и топорами за поясами. Но к поминальному столу все они вышли с аккуратными прическами и в платьях. Простых темных платьях, без украшений, но из дорогого сукна. Наряды дополняли легкие жилеты из редких темно-серебристых лис и ювелирные украшения. Каждая из Мормонтов добавила к своему костюму только по одному предмету, причем все по разному. Но знающий толк в ювелирном деле понимал, что украшения эти из тех, что стоят очень дорого, за меньшие деньги иную дочь мелкого лорда можно украсить дешевыми побрякушками как праздничное деревце. За столом Мормонты вели себя сдержано, хотя Старая Медведица и позволила себе встать и сказать тост памяти Рикарда Старка. На всех предыдущих пирах говорили только лорды, но не их жены. Однако дядя Эддард не прервал леди Мейдж и не указал ей на неподобающее поведение. А сказала она очень хорошо, так что братик Рикард тихонько, чтобы никто не заметил, шмыгнул носом, да и у самой Нийи на глаза навернули слезы. Какой бы странной не была эта леди Мейдж, но деда она, безусловно, глубоко уважала. На следующее утро, когда Нийя закончила завтрак и прогуливалась по двору перед занятиями с септой Мордейн, Старая Медведица неожиданно окликнула ее от дверей гостевого домика. - Леди Нийя! Я бы хотела поговорить с тобой, девочка. - Да, леди Мейдж, я к вашим услугам, - вежливо сделала книксен Нийя, растеряно гадая, что могло понадобиться от нее этой странной женщине. - Присядем в моей комнате, - предложила та. – Не волнуйся, я тебя надолго не задержу. - Как вам угодно, леди, - подходя к гостевому домику, ответила Нийя. - Что-то ты слишком смирная. Да и вчера была такой. А про тебя идут совсем другие слухи. - Возможно, люди преувеличивают, - передернула плечами девчонка. Они прошли внутрь домика. Леди Мейдж провела Нийю в свою комнату и указала на стул у небольшого круглого столика. После чего сама уселась напротив. - Люди всегда преувеличивают. Убьешь одного зверя, через год услышишь про себя, что расправилась с целой стаей. А ты, говорят, выиграла у горных целый турнир. - Я его не выиграла. Я не проиграла победительнице в четырех схватках. Если бы их было пять, то слухи ходили бы не обо мне, а о леди Джейн Лиддль. Мейдж недовольно фыркнула. - Если бы ты была такая скромница в бою, любая горная девчонка втоптала бы тебя в снег в первой же схватке. - Но сейчас мы не в бою, леди Мормонт, - резко ответила девочка. – А будь мы в бою, все горные девчонки сражались бы на моей стороне. Я - Нийя Старк из рода Старков! - Ого! - Медйж остановилась и окинула маленькую девочку оценивающим взглядом. – Маленький волчонок рычит и показывает зубки. Так-то лучше. Вот такая ты и впрямь из Старков Старк. Это мне нравится. - А мне нет, - Нийя вернулась к прежнему тону. – Простите меня, леди Мормонт, что я вела себя неучитво. - Мы не леди, мы - медведи, - хмыкнула женщина. – Слышала раньше? - Нет, - честно ответила удивленная девочка. - Я так и думала. Ты многого еще не знаешь, маленький волчонок, но волчья кровь тебя ведет. И нос не задираешь, это тоже хорошо. Те, кто начинают его задирать, очень часто быстро теряют голову. В самом прямом смысле. Победы даются не для того, чтобы ими хвастаться. Но и не для того, чтобы о них молчать. «Не проиграла победительнице в четырех схватках». Женщины из рода Старков на моей памяти все уподоблялись южным леди и уже не брали в руки оружие. Первой, кто поступила иначе, была твоя тетка Лианна. Из нее могла бы получиться неплохая воительница, не стань она королевой. Ты тоже любишь сражаться? - Нет. Но если от меня это потребуется, я хочу делать это умело, - твердо ответила Нийя. - Достойно, - судя по голосу, Мейдж оценила слова собеседницы от души. – Я вижу, ты хорошо соображаешь. В наше время это редкость, а в твои годы так и вдвойне. Ушки Нийи слегка покраснели: вот так, с истинно медвежьей грацией, еще никто и никогда не хвалил. - Если моя дочь Джорель принесет тебе личную клятву верности, ты примешь ее? – неожиданно спросила Большая Медведица, и девочка вдруг задохнулась, будто получила сильный удар поддых. Мейдж Мормонт терпеливо ждала ответа. - Она этого хочет? – спросила Нийя просто чтобы что-то сказать. - Хочет? – удивилась Мейдж. – Может быть. Но какое это имеет значение? Она должна! - Должна? – не смогла скрыть своего удивления девочка. И тут Большая Медведица расхохоталась. Нийя удивленно смотрела на такое невиданное зрелище. - Прости, девочка, я вижу, ты совсем ничего не понимаешь. Видимо, ни отец, ни дед тебе ничего не объяснили. - Нет, - осторожно ответила Нийя. - Ну да, чему тут удивляться. Лорд Рикард умирал и думал совсем о другом. А лорд Брандон… Он пока еще только начинает понимать, что это значит - быть лордом Брандоном. Быть, а не только именоваться. Заметив удивленное недовольство в глазах девочки, Мейдж в свою очередь нахмурилась. - Ты даже этого не понимаешь? Чего доброго, подумала, что я не уважаю твоего отца. А может не только я, но и многие лорды. И все эти тосты за нового Старка, за Молодого Волка, за Вожака всего лишь притворство? Ответа не последовало, но полностью своих чувств девочка спрятать не сумела. И Большая Медведица поняла, что ее предположение недалеко истины. - Так вот, запомни, волчонок, что я сейчас скажу. Ни один настоящий северный лорд не станет служить никому, кроме владетеля Винтерфелла, а Винтерфелл принадлежит Старкам. И раз в нем по праву сел твой отец, то мы служим ему так же верно, как служили твоему деду. Но твой дед годами был защитой и опорой всему Северу. а лорд Брандон пока всего лишь сын лорда Рикарда. Он славно бился с мерзкими кракенами на Пайке. Кто, как не я могу об этом судить: я была в той битве с ним рядом от начала и до конца. Но слава победителя досталась его отцу, который не покидал Винтерфелла. И это правильно, потому что поход организовал именно он, а не кто-то другой. Так что лорду Брандону нужно выходить из тени лорда Рикарда, если он хочет стать Хранителем Севера по сути, а не только по титулу. А мы поднимаем за него кубки потому что верим, что он сможет это сделать. А если ему потребуется наша помощь, то мы не подведем. Теперь поняла? Нийя молча кивнула. Леди Мейдж Мормонт была не из тех, с кем можно было делиться сомнениями. Ей требовался четкий ответ: либо да, либо нет. И она его получила. После чего, удовлетворенно качнув седой головой, продолжила. - Так что забот у него сейчас хватает. И я не виню его в том, что он не подумал. А тебе придется, ведь это ты взяла себе в верную боевую подругу горную девчонку. - Разве я не имела права этого делать? - Право-то имела, - ухмыльнулась Медведица. – Только должна была подумать о том, к чему это приведет. С горными проблем не будет: эта твоя леди Джейн победила в честной борьбе, она лучшая и заслужила почет по праву. Если кто из других недоволен, пусть кусает свои локти. Либо потому что не смогли, либо потому, что их клана в Винтерфелле тогда вообще не было. Как ни велика была серьезность момента, но Нийя не удержалась от того, чтобы представить себе горского воина, с отвращением на лице кусающего себя за локоть кожаной куртки, и не хихикнуть от представленного зрелища. Мейдж не упрекнула ее за это проявление детскости и даже не нахмурилась. Только сделала короткую паузу, а потом продолжила. - Но Медвежий остров это совсем другое дело. У нас давнее соперничество с горными. Не с каким-то кланом, а со всеми горцами вообще. И если леди Старк принимает клятву от Лиддлей и пренебрегает Мормонтами… - Леди Мейдж, у меня и в мыслях не было проявить неуважение к дому Мормонтов, - поспешила оправдаться Нийя. - Ни мгновения в этом не сомневаюсь, - кивнула седая голова. – Но люди этого не знают. Неужели ты думаешь, что можно послать в каждую таверну глашатая, который будет кричать о том, что леди Нийя Старк не желала проявить неуважение к дому Мормонтов? - Это не только невозможно. Если бы это было возможно, то я никогда бы на такое не согласилась. Потому что это глупо, - девочка исподлобья хмуро посмотрела на собеседницу. - Именно так. Глупо и бессмысленно. Но это означает, что говорить будут. И это не те разговоры, которые я готова пропустить мимо ушей. Когда тебе было три года, твой дед прислал на Медвежий ворона с письмом. В нем он предложил мне отправить Рель в Винтерфелл, чтобы она росла здесь и была подругой в твоих играх. Я поблагодарила его и отказалась. Медведицы растут только на Медвежьем. - Лорд Рикард отнесся к вашему ответу с пониманием? - Разумеется. Он был тем самым Хранителем Севера, которого вспоминали вчера за поминальным столом. А что, ты слышала что-то на этот счет? - Ни единого слова. Просто мама хотела, чтобы рядом со мной были девочки из благородных семей Севера, но не сложилось. Нийя улыбнулась и добавила. - Зато моей сестричке Сансе повезло. У нее есть Джейни Пуль и Бет Кассель. Медведица коротко кивнула, что можно было истолковать, будто она разделяет радость Нийи и вернулась к своему: - Пули и Кассели достойные владетели, и не первое поколение их семей служит в Винтерфелле. Мормонты никогда к этому не стремились, хотя иногда и такое бывало. Но место рядом со Старками в минуту опасности принадлежит нам по праву, и мы не хотим видеть над этим правом даже малейшей тени сомнения. Если ты примешь клятву Джорель, то тень развеется как дым. Если не примешь… Верности Мормонтов от этого не убудет, но к верности примешается горечь обиды, которую потом будет непросто избыть. Север помнит. - Скажите, леди Мормонт, - медленно и тщательно подбирая слова, спросила Нийя. – Почему вы спрашиваете меня, а не моего-лорда отца? - Потому что клятву Джейн Лиддль приняла ты, а не твой отец. И Рель принесет или не принесет клятву тоже тебе. С ним я, конечно, поговорю, когда он вернется из Королевской Гавани. Но главное зависит от тебя. Ты слишком рано вступила во взрослый мир, девочка, но назад уже ничего не вернешь. - Не пытайся схватить волка за язык, но если уж схватила, не отпускай? – процитировала девочка расхожую северную поговорку. Совать руку в пасть волка идея откровенно неудачная. Немало народу так лишилось руки, а большинство потом и жизни. Но были везунчики, которым удалось крепко схватить хищника за корень языка, и тогда он буквально терял разум от невыносимой боли. Оставалось только добить лесного злодея свободной рукой, вооружившись чем-нибудь потяжелее. И самая страшная ошибка, которую можно допустить в такой ситуации, это выпустить волчий язык. Потому что второго шанса человеку пришедший в себя волк уже никогда не давал. Кажется, впервые на морщинистом лице женщины проступила открытая улыбка. - Я все-таки достаточно леди, чтобы не позволить себе такую шутку в замке Волков да еще и в адрес девочки из волчьего рода. - А вы и не позволяли, - Нийя позволила себе озорную улыбку и хитрое поблескивание серых глаз. – Эти слова произнесла я. - Хм... А тебе действительно семь лет? Твой разум мне кажется значительно большим, чем твой возраст. Шутливый ответ на подобное высказывание у Нийи был давно заготовлен. Но девочка понимала, что сейчас он неуместен. - Вы очень добры ко мне, леди Мейдж. Но если бы это было так, я бы не заварила всю эту историю, не понимая, какие могут быть последствия. Взрослые ведь так не поступают. - Сплошь и рядом, - хмыкнула Медведица. – Больше того, когда последствия наступают, большинство из них все равно не способно осознать, что сначала надо было думать, а только потом делать. - Тогда я точно не взрослая, - развела руками Нийя и улыбнулась. - Детского обаяния у тебя не отнять. - Леди Мормонт, а вы мне простите, если я скажу, что меньше всего ожидала услышать такие слова именно от вас? - Прощу, малышка. Ты действительно многого не знаешь. Медведи суровы, но они тоже любят детей. - Благодарю вас. Я действительно много не знаю, и много не понимаю. Но… Нийя вздохнула и про себя медленно произнесла: «Старки для Севера, а не Север для Старков». -…я приняла свое решение, леди Мормонт. После того, как случилась эта история на турнире, я пообещала своим родителям не делать чего-то похожего без их согласия и одобрения. Поэтому придется послать ворона в Королевскую Гавань. И если мой лорд-отец и моя леди-мать дадут свое согласие, то я приму клятву вашей дочери и дам ответную. - Я ничего не говорила про встречную клятву, - темные глаза Медвежьей леди неожиданно впились в девочку цепким взглядом. Нийя его выдержала. - Джейн Лиддль о ней тоже не говорила. Но я не могла принять ее верность, не предложив ей свою. И верность вашей дочери я смогу принять тоже только так. - Меня радуют твои слова. - Но по-настоящему вы обрадуетесь, когда я смогу подтвердить их поступками, - серьезно ответила Нийя. – К сожалению, этого придется ждать довольно долго, леди Мейдж. А сейчас, с вашего позволения, я должна идти. Септа Мордейн, наверное, уже ломает себе голову, почему меня до сих пор нет на занятии. После него я напишу письмо лорду-отцу и в обед передам его мейстеру Лювину, чтобы он отправил ворона в замок Харровеев. Девочка предполагала, что Большая Медведица отпустит неприязненное замечание в адрес занятий с септой, но та произнесла другие слова. - Спасибо, что уделила мне время, леди Нийя. А писать письмо и посылать ворона не нужно. Такие вопросы надо обсуждать с глазу на глаз. Мы с Рель вернемся в Винтерфелл, когда сюда вернется новый Хранитель Севера. - Как вам будет угодно, леди Мейдж. Разумеется, Нийя выполнила свое обещание и писать письма не стала. Но в тот же день начала занятие в Вороньей вышке со слов: - Мейстер Лювин, прежде чем вы начнете занятие, могу я спросить вас о нашем обучении? Нийя сидела рядом с родным и дворюродным братьями, так что говорить только о себе сейчас было бы неправильно. - Вы много рассказываете нам об истории, нравах и обычаях королевства, мейстер. Эти знания необходимы для лордов, не так ли? - Совершенно верно, Нийя. Рикард и Эртур будущие лорды, они должны знать страну, в которой им предстоит жить управлять. И ты тоже хотела получить такие знания. - Но в последние дни постоянно выясняется, что я ничего не знаю, - грустно вздохнула девочка. – Сегодня я вспоминала ваши уроки мейстер, я поняла, что вы много рассказываете о Королевских и Речных землях, о Штормовом пределе, о Просторе, о Долине и Лунных горах, но очень мало о Севере. Пожалуй, даже о Валирии мы говорим чаще. Почему? Вы откладываете это на потом, когда мы станем старше? - А ведь действительно, - недоуменно заморгал Рикард. – Нийя права. Как мне это раньше в голову не приходило? «Потому, что ты пока не расморсил на этом нос, маленький братик», - подумала Нийя. – «А вот я уже успела это сделать». После разговора с Большой Медведицей она чувствовала себя как после трудного учебного боя, когда радость от его успешного завершения смешана с болью от полученных ударов. - Нет, я ничего от вас не скрываю, - ответил Лювин. – Возможно, проблема в том, что обычаях Севера я знаю не так уж и много. - Вы и немного? – изумилась Нийя. В представлении девочки старый мейстер знал если не все на свете, то был где-то очень близко к этому достижению. - Увы, - наставник развел руками. – Рикард, Нийя, вы ведь часто бываете в библиотеке, верно? В ответ дети дружно кивнули. - Вы не заметили, что среди них большинство так или иначе посвящено тем землям, что перечислила Нийя? А вот книг о Севере мало. Совсем мало. - Это так… - недоуменно согласилась девочка, которой было проще оценить правоту мейстера. Брат был не прочь что-нибудь почитать, но особого рвения к этому не проявлял, а вот у нее какая-нибудь книга всегда должна была быть где-то рядом. - Конечно, многие книги вам пока недоступны, но даже когда у вас будет доступ ко всем книжным сокровищам Винтерфелла, вы убедитесь, что ситуация не изменится. - Но почему так? - На самом деле все просто, Нийя. Кто пишет книги? - Мейстеры. - А кто их переписывает? - Либо мейстеры, либо писцы. - По приказу короля или лордов, так? - Да, конечно. - Как ты думаешь, часто ли отдают такие приказы северные лорды? - Я думаю, что в Винтерфелле нет писца, - недовольно буркнула Нийя. Досада у нее была главном образом на себя: мейстер Лювин не сказал ей ничего, что было бы ей неизвестно. Просто она опять не об этом не подумала. Не додумалась. - Вот видишь. И это в Винтерфелле. Что уж говорить о других замках севера. Хотя… в Новом замке Белой гавани писцы есть. Да и в самой Гавани найдутся. - Дом Мандерли раньше владел землями в Просторе, - торопливо сообщил Эртур. Нийя поняла: кузену стало обидно, что в разговоре ему не находится места. И, улучив возможность сказать свое слово, он поспешил сделать это, пока его не опереди. - Да, это наверняка сыграло свою роль, - согласился майстр. Эртур засиял, как новенькая монетка. Но Нийя еще не получила ответы на все свои вопросы. - Я поняла, почему здесь книги мало переписываются. Но почему их мало пишут? Ведь в каждом северном замке есть мейстер, который мог бы это сделать. И кому, как не им, писать книги о Севере, ведь они здесь живут, а значит, все знают. Лювин только покачал седой головой. - Все не так просто. - Но вы ведь знаете. Объясните нам, пожалуйста. Я тоже хочу это знать, мне интересно, - попросил Рикард. - И мне! – Эртур был в восторге от того. что у него снова появилась возможность достойно выступить во взрослом разговоре. Нийя одарила мальчиков благодарным взглядом, их помощь пришлась как нельзя кстати. Лювин какое-то мгновенье колебался, а потом вдруг решительно ответил: - Хорошо! Но тогда давайте рассмотрим вопрос обстоятельно. Девочка постаралась сделать каменное лицо, изо всех сил сдерживая довольную улыбку. Эта была одна из любимых фраз мейстера, и сейчас она означала, что Лювин будет говорить максимально серьезно. - Лорд Эртур, напомни нам, пожалуйста, кто такие мейстеры и чем они занимаются? Сын дяди Нэда разве что только на ноги не вскочил от распиравшего его желания быстрее дать правильный ответ. Он весь подался вперед и вверх и скороговоркой выпалил: - Орден мейстеров объединяет учёных людей, находящихся в услужении у владетельных домов Вестероса. В каждом замке государства есть свой учёный мейстер, а в некоторых и по несколько. Мейстеры выполняют роль наставников, советников, врачей и хранителей знания. В знак своего звания носят на шее цепь, каждое звено которой выковано из разного металла. - Отлично. Лорд Рикард, а как становятся мейстерами? Словно подчеркивая свое старшинство, Рикард в отличие от двоюродного брата, отвечал сдержанно и неторопливо, тщательно взвешивая каждое слово. - Чтобы стать мейстером, нужно приехать в Старомест и поступить на учебу в Цитадель. Поступившие называются школярами и остаются в этом звании до того, как сдадут свой первый экзамен на знание какой-либо науки. Сдав его, они получают право выковать первое звено своей мейстерской цепи и впредь именуются кандидатами. Когда кандидат набирает достаточно звеньев для цепи, он выковывает ее, приносит клятву и становится мейстером. - Совершенно верно. Леди Нийя, а что происходит с мейстром после того, как он приносит свои обеты? - Он либо преподает в Цитадели, либо уезжает в тот замок, где в нем есть нужда, - ответила девочка, слегка недовольная тем, что ей достался самый легкий вопрос. - А часто ли мейстеры меняют замки? – продолжил спрашивать наставник. - Очень редко, - Нийя хотела на этом остановиться, но почувствовала, что учителю нужен более развернутый ответ, иначе он продолжить спрашивать дальше. – Мейстреры настолько важны в управлении замком, что как будто сживаются с ним. Люди шутят, что они служат самому замку, а не его лорду. Лювин улыбнулся. - В каждой шутке есть доля шутки. Когда лорд захватывал замок другого лорда, он обычно брал к себе на службу старого мейстера, и тот продолжал служить ему верой и правдой. - Это неблагородно! – возмутился Эртур. Рикард поддержал его возмущенным сопением. - Каждому званию свои правила, - спокойно пояснил мальчикам Лювин. – Благородство – достоинство рыцарей, которые должны быть верными своему лорду до самой смерти. Мейстер же руководствуется честью. Он никогда не станет действовать во вред своему лорду и не разгласит те тайны, к которым допущен по долгу своего служения. Но если господина больше нет, то мы продолжаем служить новому господину старого замка. - Не выдавая ему секретов старого господина? – уточнила Нийя. - Не должны выдавать, - твердо ответил наставник. – Кончено, среди мейстеров бывают разные люди. В том числе и… с очень гибкой совестью. Это печально. Но ведь такие попадаются и в других сословиях. Даже среди рыцарей. - Это недостойные рыцари! – горячо воскликнул Эртур, самой большой мечтой которого было стать преемником дяди – новым Мечом Зари, рыцарем, достойным держать в руках Рассвет, фамильный меч дома Дейнов. Единственное во всех Семи Королевствах оружие, выкованное из звёздной стали - Да, Эртур, эти люди не таковы, какими следует быть рыцарям, но они существуют. Существуют и недостойные мейстеры. - Недостойных рыцарей судят и, если их вина доказана, то лишают рыцарского звания и даже иногда казнят. Или позволяют надеть черное, - строго сказал Рикард. – А недостойных мейстеров лишают звания? - Такое тоже бывает. - А мейстера Хармуна сослали в Ночной Дозор в наказание, да? За то, что он вечно пьяный? - Лорд Эртур! - Лювин нахмурился. Мальчик покраснел. - Я не виноват. Дядя Бенджен говорил об этом моему отцу, а я случайно услышал. Нийя усмехнулась. Случайно, как же. Дядя Бенджен в глазах мальчика был почти таким же героем, как и дядя Эртур. Ну, немножко поменьше. Зато его время от времени можно было видеть в Винтерфелле, и тогда племянник был готов пуститься во все тяжкие, лишь бы лишнюю минуточку побыть поближе к своему кумиру. - Пьянство мейстера Хармуна и вправду большой порок, - вздохнул Лювин. – Оно позорит его, как позорит человека любого звания. Но за это не наказывают ссылкой в Дозор. Тем более лишением звания мейстера. Для такого нужно совершить более серьезные преступления, о них мы поговорим как-нибудь в другой раз. А то леди Нийя, наверное, уже теряется в догадках, когда же отвечу на ее вопрос. - Я жду и внимательно слушаю, мейстер Лювин, - ответила девочка. – Но я пока действительно не поняла, какое отношение имеет все это к тому, о чем я спросила. - Самое прямое отношение, юная леди. Сейчас я задам вам всем троим еще один очень простой вопрос. Вы знаете многих мейстеров из замков Севера. Кто они по происхождению? Как всегда бывало в таких случаях, право первого ответа дети предоставили двоюродному брату. И Эртур принялся перечислять: - Старый мейстер Эймон в Черном Замке королевского рода. Он Таргариен и брат дедушки короля Рейгара. - Он брат его прадеда, Эйгона Невероятного, - поправил Рикард. - Ой, точно! – непосредственный Эртур хлопнул себя ладошкой по лбу. - Я совсем забыл про Джейхейриса Второго. Мальчик виновато потупился. - Это нехорошо, но не страшно, – ободрил его Лювин. – Главное, что ты знал, а в следующий раз обязательно вспомнишь. - Конечно, - просиял Эртур. - Продолжай. - Мейстер Хармун… Я не знаю, откуда он родом… - С Арбора, - сообщил Лювин. – Точнее с Каменного Краба, есть там рядом маленький островок. Нийе потребовалось сделать над собой усилие, чтобы удержать ненужную сейчас улыбку. Арбор славился своими винами по всем Семи Королевствам и за их пределами, так что недостойная тяга этого мейстера к пьянящим напиткам имела простое объяснение. - Потом мейстер Родри из замка Сервин, - продолжал Эртур. - Он из Простора. А больше я мейстеров не знаю… Ой! Конечно, мейстер Лювин. Еще вы. Но я не знаю, где вы родились. Но ведь где-то на Севере. Верно? - Не совсем. Мой родной край иногда считался Севером, иногда Востоком, им он считается и сейчас. А в давние времена у нас было свое королевство, хотя, как мейстер я должен сказать, что закона и порядка там было немного. - Вы.. с Трех Сестер, мейстер Лювин? – сопоставив сказанное со своим знанием истории и географии сделала вывод Нийя. Учитель улыбнулся кивнул седой головой. - Да, я родился на Милой Сестре. Когда я был школяром, друзья дразнили меня «Ученым крабом». - Почему крабом? – не смог сдержать удивления Эртур. - Потому что Милой Сестрой правит дом Борреллов, а на их гербе паучий краб, - пояснила ему Нийя. - Верно, - поддержал девочку учитель. - Дом Борреллов? Про них говорят, что у них перепонки между пальцами, - никак не унимался сын дяди Эддарда. – Это правда? - Я в детстве слышал об этом, а потом много раз читал. Но не разу не видел ни одного Боррелла настолько близко, чтобы можно было углядеть перепонки. Моя семья жила не в городе, мои родные были простые рыбаки. Зато наша деревня была рядом с Ночным Светочем, главным маяком архипелага. Сколько себя помню, я восхищался им. Наверное, именно это восхищение и заставило меня отправиться в Старомест и заняться изучением наук. - Вы никогда об этом не рассказывали, мейстер, - произнесла Нийя. - Это не представляет интереса для науки. Я бы и сейчас не стал об этом говорить, если бы не увлекся. Запомним главное: я с Востока. - Я не согласна, вы на большую половину северянин, - запротестовала девочка. - Хорошо, - улыбнулся мейстер. – Из уважения к вам, юная леди, посчитаем меня за половину северянина. Но только за половину, а половина не может быть большей или меньшей. - Но ведь так говорят. Все говорят, - подал голос Рикард. - В основном простолюдины, им это простительно. А дети благородного дома Старков, - Лювин улыбнулся, в его серых глазах блеснула хитрая искорка. – Могут себе позволить такие выражения. Но иногда и точно не вовремя занятий у мейстера. - Да, мейстер! – улыбнулась Нийя. В такие моменты она просто обожала старого наставника и особенно остро чувствовала разницу между ним и септой Мордейн. Та просто выплескивала на девочку поучения, абсолютно не интересуясь, о чем думает и что чувствует ее подопечная. Лювин же вел уроки словно игру, он не столько учил, сколько помогал детям учиться. - Тогда продолжим. Эртур не знает больше северных мейстров. А вы? - В Черной Заводи мейстером служит Джарвис, он из Речных земель, - начал вспоминать Рикард. – В Дредфорде мейстер Тибальд. Я не знаю, откуда он родом. - Из Ланниспорта, - вступила Нийя. – Я вроде слышала, что он из Ланниспорта. - Ты перепутала, - возразил брат. – Это мейстер Теомор, который в Новом замке Белой гавани из рода Ланнистеров из Ланниспорта. - Ничего я не перепутала. Они оба из Ланниспорта. Просто мейстер Теомор Ланнистер, а мейстер Тибальд нет. Две пары глаз: серые девочки и голубые мальчика устремили взгляды на наставника, ожидая, что он поставит точку в этом споре. - Мейстер Тибальтд родом из Лугового Дола, - произнес Лювин. – А вот мейстер Теомор действительно урожденный Ланнистер из Ланниспорта. Девочка печально вздохнула. - Не переживай, Нийя, - ободрил ее учитель. – Леди Старк следует помнить всех вассалов Винтерфелла, но не их мейстеров. Тем более не те земли, в которых эти мейстеры родились. Зато ты наверняка сможешь сказать, где расположен Луговой Дол. - В Просторе, мейстер, - ответила девочка, все еще недовольная собой. Вопрос был слишком простым, чтобы правильный ответ мог разогнать досаду от допущенной ошибки. - Верно. Еще кого-нибудь из мейстеров северных замков вы мне назовете? - Стена считается? – уточнил Рикард. - Безусловно. - Тогда я слышал, что в Ночном Дозоре есть мейстер Мулан. - Маллин, - с улыбкой поправил Лювин. – Да, есть такой мейстер и он родом с Черной Волны. - Еще мейстер Медрик в Хорнвуде. - Верно. Он из Солеварен. И я думаю, что этого достаточно. Мы перечислили немало мейстеров, и сколько же из них северян? Только моя половинка. Лювин снова улыбнулся. - И правда. А почему так? – Рикард уставился на мейстера испытующим взглдядом. - В Цитадели не делают различия между школярами и кандидатами в зависимости от их происхождения, как по благородству крови, так и по месту рождения. Перед наукой все равны так же, как и перед смертью. И лорды, и простолюдины, и северяне, и дорнийцы. Но Цитадель никого не тащит к себе насильно. Больше всего в школяры идут из Простора и Речных Земель. Меньше всего с Железных островов и с Севера. Теперь ты понимаешь, Нийя? - Не совсем. Мейстеров-северян мало, поэтому на Север отправляют мейстеров, родившихся в других королевствах? - Не совсем так, – в тон девочке ответил Лювин. – Когда есть нужда отправить мейстера в тот или иной замок, то его происхождение не является определяющим. Северянин может служить в Дорне, а дорниец на Севере. Это нормально. Но чтобы писать книгу об обычаях того или иного народа, надо их хорошо знать. Пришлые мейстеры хорошо знают нравы тех земель, где они выросли. Но к тому, как живут люди на месте их службы, им приходится долго привыкать. Я ответил на твой вопрос, Нийя? - Кажется, да. Спасибо, мейстер Лювин, - ответила девочка. Некоторое чувство неудовлетворения у нее осталось, но она понимала, что сейчас ученый мейстер ей не помощник. Решать вопрос с клятвой Джорель Мормонт придется самостоятельно. И начинать придется с разговора с Джейн. Та, как и предполагала Нийя, приехала в Винтерфелл через несколько дней после отъезда Мормонтов вместе с делегацией от клана Лиддлей, которая должна была отдать дань памяти Рикарда Старка. Возглавлял ее, разумеется, сам Торрен Лиддль, крупный немолодой мужчина с изрядно поседевшей шевелюрой и густой каштановой бородой, в которой седые волоски были наперечет. На пиру, когда пришла пора пить за нового хозяина Винтерфелла, он произнес не только здравницу не только лорду Брандону, но и упомянул Рикарда и Нийю. Джейн тоже была на пиру. Одетая в простенькое скромное платье она смотрелась скорее служанкой, чем леди, но скованно себя не чувствовала. Нийю это очень обрадовало, ей очень хотелось, чтобы ее верная подруга побыстрее почувствовала Винтерфелл своим новым домом. Надежды оправдались: в следующие дни Белка вписалась в замковую жизнь легко и непринужденно, не вызывая серьезного раздражение даже у тех, кто был ею недоволен, вроде сьера Родрика Касселя и септы Мордейн. А разговор о Мормонтах вышел совсем не таким, как его представляла себе Нийя. Стоило ему только начаться, как непосредственная Джейн впала в бурный восторг: - Джорель Мормонт? Это замечательно! У меня будет возможность утирать медвежий нос! - Джейн, я не хочу, чтобы вы ссорились, - нахмурила бровки Нийя. - Я совершенно не собираюсь с ней ссорится, - льдистые глаза Белки прямо-таки лучились удовольствием. – Но она Мормонт. А горные с Медведями верные враги навсегда! - Враги? – переспросила Нийя, чувствуя, что под ногами разверзается пропасть. - Не враги, а верные враги. Это совсем другое дело. - А что это значит? – осторожно с затаенной надеждой спросила леди Старк, попутно вспоминая Лювина. Все-то правильно и понятно объяснил мейстер про обычаи, а толку никакого. - Это значит, что только мы имеем право их побеждать. И не позволим никому другому причинить им обиды. - Звучит серьезно, - Нийя позволила себе улыбнуться, чувствуя, что пропасть под ногами закрывается, не успев раскрыться. – А на Медвежьем себя тоже считают вашими верными врагами? - Конечно. Если одичалые появляются в предгорьях, с острова сразу приходит помощь. А когда на Медвежий наплывали кракены, кланы всегда оказывались рядом раньше, чем знамена Хранителя Севера. Джейн смущенно потупилась, вспомнив, что говорит с внучкой и дочерью Хранителей и пояснила: - Мы ведь к ним намного ближе. - Я понимаю, - кивнула Нийя. – Значит, ты уверена, что Джорель думает точно так же как и ты? - Конечно. Иначе и быть не может: медведи - они такие. - Хорошо. Но тогда вам ничто не мешает стать боевыми сестрами. - Ты думаешь? – с сомнением протянула Белка. - Конечно. Разве я не утерла тебе нос на турнире? Ты думала, что победишь меня легко и просто, а я выиграла у тебя две схватки. Джейн нахмурилась и покраснела: ей было неприятно вспоминать допущенную ошибку. - А потом ты утерла нос мне, показав всем, кто из нас лучше умеет сражаться. - Я не хотела... - Не спорь, сестра Джейн, ты именно этого хотела, - перебила ее Нийя. – И это правильно. На турнир выходят, чтобы победить. А это и значит утереть нос. Разве не так? - Пожалуй, - Белка улыбнулась щербатой улыбкой: накануне у нее выпал молочный зуб. И более уверенно добавила: - Да, так оно и есть. - Если Джорель станет моей боевой сестрой, то мы должны быть три как один. А значит, вас тоже должна связывать клятва. - А что об этом думает сама Джорель? - Наверное, она об этом еще не думает, потому что не знает, - улыбнулась Нийя. – Но прежде чем она принесет мне клятву, я обязательно с ней поговорю об этом, когда она снова приедет в Винтерфелл. Джорель с матерью приехали через день после возвращения в замок родителей Нийи. Очевидно, леди Мейдж договорилась с кем-то, чтобы ее известили о проезде кортежа Хранителя Севера. Нийю очень заинтересовало, с кем именно, ведь от самого Харровея в сторону Винтерфелла на Королевском тракте нет ни городов, ни замков, а на Рве Кайлин гарнизон вставал только в дни войны. Но сразу приставать к Старой Медведице с расспросами девочка посчитала неподобающим поведением и усмирила свое любопытство до подходящего момента. Да и вообще решила не проявлять никакой активности: раз леди Мейдж сказала, что будет решать вопросы сама, пусть решает. На решение Мейдж Мормонт потребовалось меньше суток. Наутро после прибытия Медведицы в Винтерфелл, после завтрака родители позвали Нийю в малый кабинет. Традиционно в нем Хранитель Севера решал проблемы в узком кругу. Если же круг приходилось расширить настолько, что кабинет становился тесен, то собрание назначалось в солнечном чертоге. - Нийя, ты знаешь, зачем приехали Мормонты, - без предисловий начал Брандон. - Да, лорд-отец. Леди Мейдж говорила со мною, когда приезжала на дедушкины поминки. Уже после вашего отъезда в Королевскую Гавань. - Да, она сказала мне об этом. И что ты думаешь? - Я ответила, что приму клятву Джорель Мормонт и дам ответную, если будет на то разрешение моих родителей. Я ведь обещала вам с мамой, что не повторю того, что сделала на турнире, не спросив разрешения. Кейтелин печально вздохнула. - Мы даем тебе такое разрешение, - ответил отец. – И я пришел к выводу, что должен сказать еще вот что: как Хранитель Севера я очень заинтересован в том, чтобы вы обменялись клятвами. Мне кажется, ты понимаешь, почему я сейчас это тебе сказал. - Да, лорд-Хранитель, - кивнула Нийя. – Леди Мейдж объяснила мне, почему это важно для Севера. Кейтелин снова вздохнула. - Если я правильно ее поняла, то больше таких случаев не будет, - попробовала утешить маму девочка. - По правде говоря, их и так уже на два больше, чем хотелось бы, - с истинно северной дипломатичностью произнес отец. – Но что сделано, то уже сделано. Я знаю, что ты очень стараешься обучить Джейн Лиддль достойным манерам, и твои усилия приводят к результату. - К нему прежде всего приводят усилия леди Джейн, - осторожно, но твердо поправила отца Нийя. - Да, она хорошая девочка, - кивнул Брандон. – Надеюсь, с леди Джорель Мормонт они поладят. - Я говорила с леди Джейн и полностью в ней уверена. Разговор с леди Джорель мне еще предстоит. - То есть? – на лице мужчины отразилось удивление. – Ты же только что сказала, что все решено. - Все, что зависит от меня. Но я не знаю, что решила леди Джорель. Я еще ни разу с ней не разговаривала и видела ее только издалека. Разве можно быть уверенным в мыслях совсем незнакомого человека? - Слов леди Мейдж недостаточно? - Нет. Ведь моей боевой сестрой будет не леди Мейдж, - Нийя изо всех сил постаралась сохранить предельную серьезность, и это ей удалось. Зато Брандон даже не старался, Слова дочери вызвали у него приступ громкого хохота. Он даже согнулся в поясе, а, распрямившись, выдавил из себя: - Еще чего не хватало. - Да, милорд, мне тоже кажется, что это была бы неудачная идея, - с тем же серьезным видом ответила Нийя. Брандон опять расхохотался. - Мой лорд, мы ведь не смеяться сюда собрались, - не выдержала Кейтелин. - Седьмое пекло, но это по-настоящему смешно. И вообще, чего ты хочешь, Кейтелин? Случилось то, что должно было случиться. А наша дочь повела себя очень разумно и ответственно. - Да, конечно. Ты молодец, Нийя, и я тобой горжусь, - согласилась женщина. - Спасибо, мама, - Нийя смущенно порозовела. - Но мне все равно не нравятся все эти военные приготовления. - Зима близко! – ответил родовым девизом лорд Брандон. – Винтерфелл самое укрепленное и самое безопасное место на Севере. И я всегда буду делать все, что от меня зависит, чтобы он таким и оставался. И чтобы моя леди-супруга и мои дети могли чувствовать себя здесь в полной безопасности. Но… Зима близко! Возможно, что нам предстоит встретить большую беду, и тогда военные умения девочек могут спасти им жизнь. - Надеюсь, что этого не случится, - с нажимом произнесла мама. - Я тоже на это надеюсь. Но ты первая назвала бы меня безумцем, если бы я приказал разрушить стены и башни замка и построить вместо него красивый и беззащитный дворец. Верно? - Неужели ты способен разрушить Винтерфелл, Брандон? – удивлению женщины не было предела. - Разумеется, я никогда так не поступлю. Но сейчас речь не о том, на что способен я, а о том, на что способна ты. Ты бы хотела, чтобы на месте Винтерфелла возник беззащитный дворец? - Нет, клянусь, я никогда не думала об этом. За стенами Винтерфелла мне спокойнее, - созналась Кейтелин. - Я тоже была бы против, отец, - подала голос Нийя. - Вот видите, мои леди, в вас говорят осмотрительность и предосторожность. Вот и хочу смотреть на военные занятия Нийи как на их проявления. - Нийя, я хочу только одного: чтобы ты всегда помнила, что ты – старшая дочь великого дома Старков. - Я никогда об этом не забываю, леди-мать, - твердо ответила девочка. Разговор с Джорель у Нийи состоялся перед обедом. Впервые оказавшись рядом с младшей из Мормонтов, Нийя начала с ничего не значащих любезных фраз, используя время, чтобы внимательно рассмотреть собеседницу. Джорель Мормонт была немного старше Нийи. ей уже исполнилось восемь. Как и ее сестры, она унаследовала от матери крепкое приземистое телосложение, но все равно была немного выше, чем Нийя и заметно шире ее в плечах. На круглом лице ясно отпечатались следы северного ветра и северного солнца. Темные волосы были аккуратно расчесаны и заплетены сзади в две толстеньких косы. Поверх темно-бурого платья Джорель надела жилетку из медвежьей шкуры, давая понять, что ей по нраву образ Маленькой Медведицы. Составив первое впечатление, Нийя перешла к сути дела. - Джорель, я думаю, что ты знаешь, что я знаю, зачем вы с матерью приехали в Винтерфелл. - Да, миледи, - с самого начала разговора Рель держалась подчеркнуто скромно и уважительно. - Скажи, на Медвежьем острове у тебя были друзья? - Друзья? – впервые с начала разговора ровный голос Джорель дрогнул. – Конечно, были, миледи. - Пожалуйста, расскажи мне о них. Маленькая Медведица бросила на собеседницу недоуменный взгляд карих глаз, а потом начала рассказ. Сначала она чувствовала себя немного скованно, не понимая, почему разговор пошел в эту сторону, но постепенно увлеклась и успокоилась. Нийя слушала ее очень внимательно, не перебивая. Но когда Джорель остановилась, раздумывая, что сказать дальше, огорошила ее вопросом: - Выходит, что твои друзья были в основном простого происхождения. Скажи, они все время называли тебя миледи? Маленькая Медведица не смогла сдержать улыбки. - Нет, так с друзьями не бывает. Конечно, они никогда не забывали, что я леди, но, как правило, обращались ко мне так в официальной обстановке. А в игре... «Простите, миледи, я вам за ворот насыпал снега…» Кошмар! Нийя представила себе такую сцену и весело и звонко рассмеялась. Джорель подхватила. А когда смех утих, Нийя сказала. - Джорель, я хочу, чтобы мы были не только боевыми сестрами, но и подругами. Мы с тобой обе знаем, что дом Мормонтов верой и правдой служит дому Старков. Но это не значит. что ты меня должна все время называть миледи. И я понимаю, что оставшись здесь, ты станешь скучать по матери, по сестрам, по друзьям. Но мне очень хочется сделать так, чтобы Винтерфелл стал для тебя вторым домом, а твой долг не превратился в тяжкое бремя. - Для меня будет честью стать вашей подругой, миледи, - торжественно ответила Джорель. И тут же плутовато улыбнулась: - Но больше этого я тебе не скажу, уж больно возвышенно звучит. Мне дома так никто никогда не говорил. Нийя облегченно вздохнула. Половина дела была сделана. Оставалась вторая половина. - Скажи, Джорель… - Можно просто Рель… .миледи, - последнее слово было произнесено все с той же плутоватой улыбкой, очень подходившей ее круглому лицу. - Можно просто Нийя, - в тон ей ответила маленькая Старк. – У меня имя короткое, сокращать уже некуда. Так вот скажи, Рель, ты считаешь горных своими верными врагами? - Конечно, - не задумываясь ни на мгновенье, кивнула та. – Их у нас все такими считают. Мы им с давних времен спуску не давали. И пропела: И вот король торопит коня Ярче, Луна, свети. Медвежий лорд справа от короля Ветер в кронах затих. Голос у нее был на удивление приятный и мелодичной, Нийя поймала себя на мысли, что, пожалуй, септа Мордейн будет к Медведице больше расположена, чем к Белке. И пропела в ответ. Король в атаку повел свой отряд Ярче, Луна, свети. Медвежий лорд справа от короля Ветер в кронах затих. - Рель, я помню наизусть «Черные сосны». И прекрасно понимаю, кто такой медвежий лорд. Но покорили горных все-таки Старки, верно? - Ну да, - кивнула Джорель. – Покорили, приняли присягу и занялись другими делами. Вы ведь в ответе за весь Север, у вас всегда много забот. Но кто-то же должен и горных осаживать, чтобы у них от самомнения голова не кружилась. Иначе они быстро решат, что они тут первые после Старков. Приходится объяснять, как обстоит дело на самом деле. Маленькая Медведица произнесла все это с непроницаемой серьезностью. Нийя так и не смогла почувствовать, спрятана ли под ней ирония или нет. Поэтому осторожно спросила. - Они, наверное, думают о вас то же самое? - Наверняка. Разве Джейн тебе этого не говорила? - Вроде нет. Но она сказала, что готова стать твоей боевой сестрой, если у нее останется право торжествовать в случаях, когда она окажется впереди тебя. - Боюсь, ей придется долго дожидаться такой возможности. - Очень может быть, но она на это готова. А ты? - На таких же условиях? - Конечно. Джорель задумалась. - Наверное, да. А зачем? - Чтобы я могла дать свою клятву тебе честно и спокойно. Вы обе будете моими боевыми сестрами. Но разве это будет хорошим товариществом, если вы с Джейн не сумеете поладить друг с другом. - Мы верные враги, разве этого мало? – насупилась Джорель. - В бою, наверное, достаточно. Но ведь мы не завтра в поход отправляемся. Ты будешь жить в Винтерфелле, а здесь многое не так, как на Медвежьем. Тебе придется ко всему этому привыкать, и это будет не просто. Конечно, я буду тебе во всем помогать, но просто тебе все равно не будет. - Я понимаю это. Я готова, - кивнула младшая Мормонт. - Точно так же непросто приходится сейчас и Джейн, - продолжала Нийя. – Вам обоим нужна дружеская поддержка. А если вы будете ссориться, то вам обеим будет хуже. А значит и мне тоже. - Вот уж ссориться с ней я точно не собиралась. Но я никогда не думала о том. чтобы подружиться с кем-то из горных, так что не знаю, что из этого получится. Но если ты говоришь, что это нужно, то давай попробуем. Я буду стараться. - Это замечательно, Рель! – просияла Нийя. - Но когда я ее обставлю, молчать не буду, - предупредила Маленькая Медведица. - Это справедливо, - только и ответила Нийя, посчитав, что сейчас неподходящее время для того, чтобы сообщить, что Белка сказала по сути то же самое. На следующее утро в богороще Винтерфелла Нийя и Джейн перед сердцедревом дали клятву личной верности Джорель Мормонт, а она им обеим. А дальше потекли бесконечные будни, наполненные чередой учебных занятий. Белка обживалась в Винтерфелле не так легко, как можно было бы ожидать по первым дням. Сказывались бойкий нрав и почти полное отсутствие надлежащего для леди воспитания. Загнать ее порывистый характер в рамки приличий было очень непросто, а привить аристократические привычки просто невозможно. Септа Мордейн раз за разом поджимала сухие губы, глядя на то, как свободно белобрысая вертушка общается с обслугой Винтерфелла. В этом Джейн здорово помогало то, что она была приучена почти к любой хозяйственной работе и, если бралась за нее, то дело так и кипело в ее ручонках. При этом осваивать науки «истинной леди» ей это совсем не мешало. Например, в вышивании она делала поразительные успехи. Да и Лювин постоянно хвалил ее пытливый ум и тягу к знаниям. Нийя этому только радовалось: раньше ей остро не хватало соперника, с которым можно было бы состязаться. Причем такого, которому палец в рот не клади: враз оттяпает, да и не только палец, а всю руку по локоть. Та же септа Мордейн на себе ощутила острые беличьи зубки через пару месяцев после поселения Джейн в Винтерфелле. Попробовала отчитать вертихвостку за общение с неподходящей компанией в лице конюха Халлена, а та в ответ рассказала септе, что маленькую принцессу Эйрею Таргариен прятали от короля Мейгора Жестокого на конюшне, выдавая за мальчишку, помощника конюха. Впоследствии она называла дни, проведенные на конюшне лучшем временем своей жизни, хотя «мальчишке» реально приходилось выполнять всю черную работу, положенную ему по должности. Ругать за неподобающее поведение принцессу септа не решилась. А вот Нийя потом поинтересовалась у Джейн, не боялась ли она, что септа в ответ напомнит ей о ранней и страшной смерти принцессы. - Нисколечко, - ответила Белка. – Септа Мордейн не очень сильна в истории. Она Джейхерсиса Второго Миротворцем как-то назвала. Так что о принцессе Эйрее септа в лучшем случае знает только, что она была принцессой Эйреей. - А ты сама? Ты ведь знаешь. Тебе не страшно себя сравнивать с нею? - Это же только для септы. Я совершенно не собираюсь быть такой как она. Да и украсть дракона я никак не могу: они ведь все вымерли. В глазах горной девочки светилось такое наивное простодушие, что Нийя не стала ни больше ничего спрашивать, ни объяснять. Не все истории с Джейн заканчивались так благополучно, но все-таки действительно серьезных проступков она не совершала, хотя в большинстве коллективных шалостей девочек именно Белка выступала заводилой. А если заводилой оказывалась Нийя, то со стороны горной девчонки была обеспечена горячая и активная поддержка. Джорель на фоне двух сестер была главной тихоней, да и в обучении несколько отставала. Второе Нийя активно старалась исправить за счет своей помощи, а первому была очень рада, потому что ее спокойствие и основательность уравновешивали отчаянные порывы Белки. А надежность Маленькой Медведицы можно было сравнивать с валирийской сталью. Если что решила, то будет делать до победного конца. И тут совершенно неожиданно проблема, связанная с Нийей, выскочила среди взрослых. Леди Мейдж Мормонт, покидая Винтерфелл, оставила в нем не только свою младшую дочь, но и, разумеется, с разрешения лорда Брандона, ее наставницу в боевых искусствах, Ташу Даркфур, девушку немногим старше двадцати лет. И вот у нее как-то сразу не заладились отношения с Криганом Гартажем. Даже если они впрямую не пересекались, все равно невозможно было никуда деться от того, что на своих занятиях один наставник едко комментировал взгляды другого, а тот платил своему оппоненту той же монетой. Масла в огонь подливало еще и то, что на Медвежьем меч испокон веку считался чисто мужским оружием, женщины сражались топорами и палицами. Напряжение нарастало, и к концу первой луны пребывания Джорель в Винтерфелле лорд Брандон решил, пора ему вмешаться, после чего принялся размышлять, как именно. Это потребовало у него некоторого времени, за которое проблема вдруг исчезла как бы сама собой. Впоследствии Нийя узнала, что именно как бы. Сьер Криган и Таша решили в конце концов поставить точку и, уйдя поглубже в Волчий лес, схватились всерьез. Глупая затея должна была кончиться очень плохо, но, видимо, в тот день у богов было исключительно хорошее настроение. Избежав серьезных увечий, противники взаимно прониклись уважением к мастерству противоположной стороны. Видимо, настолько сильно прониклись, что через пару лун в Богороще Винтерфелла перед сердцедревом и глазами богов состоялась церемония бракосочетания: сьер Криган взял Ташу в жены. И снова жизнь потекла размерным чередом, который был нарушен приездом королевы Лианны на годовщину смерти ее отца. Вместе с собой королева привезла сына, принца Эйгона. Много читавшая о Таргариенах Нийя представляла его сереброволосым и фиалковоглазым, и была немало удивлена, увидев перед собой мальчишку-Старка с таким же вытянутым лицом, серыми глазами и темно-каштановыми волосами, как и у нее самой. Характер у принца тоже оказался старковский, носа выше сосен он не задирал. С Рикардом они спелись почти моментально. А когда Эйгон узнал, что Нийя тренируется с оружием, то загорелся желанием провести с ней поединок. Сьер Родрик, разумеется, принципом не поступился, заявив, что пока он в Винтерфелле мастер над оружием, на Главном дворе не будет сражаться ни одна женщина, включая саму королеву. Эйгон капризничать не стал, но очень вежливо ответил ему, что мастерство достигается талантом и тренировкой, а не местом, где эти тренировки проходят. Самой же Нийе он сообщил, что его мама в детстве тренировалась с братом Бендженом в богороще, и он совсем не возражает если и они поступят так же. Нийя ответила, что всегда тренируется на опушке Волчьего леса за Охотничьими воротами, и это лучше, чем тревожить тишину богорощи стуком мечей. На этом и сошлись. Ни мальчик, ни девочка не хотели привлекать к тренировочному поединку излишнего внимания, но не предупредить некоторых людей было невозможно, и слух побежал по замку, словно рябь по водной глади. Так что на опушку кроме самих участников прибыло еще немало народа. Из взрослых были Криган Гартаж в качестве судьи, его супруга и пожилой рыцарь Королевской гвардии сьер Ливен Мартелл, в обязанности которого входило охранять принца, и который следовал за ним тенью почти повсюду. Младших зрителей возглавляли Рикард и Эртур, за ними следовала небольшая гурьба оруженосцев, сопровождавших на Север рыцарей из свиты королевы. Разумеется, присутствовали и боевые сестры Нийи. Поединок был для девочки трудным и интересным. Принц был на год младше ее, но обращению с мечом начал учиться раньше, к тому же к его услугам были лучшие учителя. Нийя рассчитывала на то, что ее стиль будет для него непривычен, но, судя по всему, особых проблем мальчику он не составил. В общем, Эйгон был сильнее, но ненамного, так что результатом могли быть довольны оба участника. Так и оказалось. Когда принц сдернул с головы защитный шлем, его серые глаза довольно сияли. - Отлично! Нийя, ты здорово сражаешься. Почти как моя сестра Рейнис…