Рейгар Таргариен, Серебряный принц
Он не находил себе места и еле-еле удерживал себя в руках. Все происходящее казалось каким-то отдаленным, нереальным. Его словно окружила невидимая стена, или плотный кокон, приглушающий все, что доносилось из внешнего мира. Звуки и образы потеряли свою силу, четкость и значимость, они почти не доходили до сознания, поглощенного тем, что приходило изнутри: страхом, болью, надеждой, дрожью… Он даже не чувствовал как ломает свои пальцы. Тонкие, длинные, чувствительные, виртуозно владеющие арфой и мечом. Он хотел одного: оказаться в соседней комнате. Но не за тем, чтобы просто там присутствовать, а для того, чтобы помочь, спасти… И понимал, что ничем не поможет и не спасет. Сейчас от него ничего не зависело: все его многочисленные умения и таланты были бесполезны. Помогать и спасать должны были другие люди, а он мог сделать только одно: не мешать им, не путаться под ногами, не отвлекать всплесками эмоций, удерживая свои переживания внутри себя. Наверное, ему следовало бы молится, но он никогда не был страстным молитвенником, и взывать сейчас к Семерым было бы сродни лицемерию. И если они так всевидящи и благи, как говорят об этом септоны, то лицемерием не придется им по вкусу. А если столь же всемогущи, то сейчас они видят его истинные чувства. И если действительно благи, то вмешаются и помогут. Не могут не вмешаться и не помочь. Краем сознания он уловил, что дверь отворилась, и в комнату вошел человек. Неопрятный старик со спутанной бородой и длинными ногтями. Его Милость Эйрис из дома Таргариенов, второй этого имени, король андалов, ройнаров и Первых Людей, владыка Семи Королевств и Хранитель государства. Отец… Отец! - Отец! – медленно произнес Рейгар. с трудом разлепляя липкий кокон и продираясь сквозь него в реальность. – Отец, я благодарю тебя, что в этот тяжелый момент ты со мной… - Заткнись! – грубо оборвал сына Эйрис. – Внуки! Где мои внуки? Я хочу видеть их сейчас же! - Да, Ваша Милость, - принц склонил голову, длинная прядь серебристых волос упала на лицо. Он должен терпеть. Должен быть терпелив. Ради семьи, ради страны. Рейгар повернулся к дальнему углу комнаты, застывший у двери сьер Освелл Уэнт понял это как приказ, растворил ее и громко произнес: - Покажите внуков Его Королевской Милости. Он еще не закончил фразу, а в комнату уже вошла и поспешила к королю леди Аллара Кресси, фрейлина королевы Рейллы, держа на руках спеленатого младенчика. - Ваша внучка, Ваша Милость. Следом за ней спешила другая фрейлина, из свиты принцессы, леди Эленор Маллери, которая несла второго ребенка. Эйгон жадно потянулся к первому, но в последнее мгновенье вдруг отстранился. Его лицо исказила брезгливо-злобная гримаса. - Седьмое пекло! Драконье дерьмо! Это не моя внучка! Она не Таргариен, она дорнийка! От нее просто разит Дорном! - Отец!.. – возмущенно воскликнул Рейгар, но король перебил его, не дав вымолвить ни слова. - Заткнись! Ничтожество! «Принц-дракон»… Ха! Ты не дракон, ты драконий выродок, если от тебя родится дорнийский помет! Да, никчемный выродок! Младенец на руках леди Аллары громко заплакал. Буквально через мгновенье его плач подхватил и второй. Лицо короля передернула судорога, он резко развернулся и вышел прочь. Остальные застыли на несколько мгновений, а потом Рейгар схватил со стола первое, что попалось под руку, и со всей силы запустил об стену. Под его руку попался чеканный серебряный кубок, полный дорнийского. Красное вино забрызгало стену и кровавой лужей растеклось на полу. Принц не видел, как вздрогнули обе фрейлины. Он повернулся к ним буквально через мгновенье. Для того, чтобы решительно, хотя и неумело взять дитя у леди Аллары и бережно прижать к своей груди. - Не плачь, не плачь, солнышко. Папа любит тебя. Мама любит тебя. Мы очень любим тебя, и ты обязательно будешь счастливой! Удивительно, но кроха словно поняла его слова, и плач стал утихать. А следом за сестрой успокаивался и брат. Рейгар облегченно вздохнул и улыбнулся бледными губами. Открылась дверь в дальнем конце. - Ваша Светлость, зайдите. Пожалуйста, быстрее! Произнес кто-то так поспешно, что принц даже не успел понять, кто именно это был. Рейгар рывком сунул успокоившуюся было дочь в руки леди Кресси, которая едва успела ее подхватить, и метнулся к двери. Ворвался. Влетел в комнату. Пропахшую лекарскими снадобьями и кровью. Кровью обильно было залито ложе. На котором лежала его жена, принцесса Элия из Мартеллов Таргариен. Но взгляд почему-то уперся не в кровь. И даже не искаженное болью лицо супруги. Взгляд остановился на лице стоящего возле ложа великого мейстера Пицеля. Выражение этого лица было бы трудно описать словами, но Рейгару не нужно было слов. Но они все равно прозвучали. - Это конец. Ничего нельзя сделать, - беспомощно пролепетал Пицель. Его руки дрожали. Дрожало его бородатое лицо. Рейгар сам не понял, как оказался возле Элии. Она была еще жива, еще понимала что происходит, но ее смуглая рука. которую он взял в свои ладони, уже бледнела и холодела, а глубокие как омут черные глаза словно затягивались мутной пеленой. - Рейгар! – слабо произнесла Элия. - Я здесь! Я рядом, любимая! – дрожащим голосом произнес принц, склоняясь над умирающей женой. - Рейгар! Наши дети… Обещай, что ты не сделаешь их несчастными… Обещай мне это. Обещай мне это, Рейгар…Рейнис Таргариен. Дракончик и змейка сразу
Рейнис не помнила своей мамы, потому что мама умерала через несколько часов после ее рождения. Но девочку ни на мгновенье не оставляла уверенность, что у нее была самая лучшая мама на всем белом свете. Будь иначе, небесная Мать не забрала бы ее себе в помощницы так рано. А это было единственным толкованием маминой смерти, с которым Рейнис могла согласиться. Справедливость такой мысли подтверждалась и тем, что в утешение своим детям мама попросила Семерых найти для них лучшую на свете мачеху, и Семеро послали папе Лианну. Правда сама королева Лианна Семерых не почитала, она осталась вернjq Старым богам, как это принято на ее родном Севере. Но быть лучшей ей это не мешало. Им с братом няньки никогда не рассказывали сказок, в которых есть мачеха. До них Рейнис добралась когда подросла и научилась читать. И по мере того. как глотала книжки одну за одной, наливалась недовольством: почему в сказках такие плохие мачехи? Злые и мерзкие, они только и думали о том. как извести своих неродных детей. Кому понадобились эти мерзкие вымыслы? Ведь настоящие мачехи совсем не такие. Кому, как не Рейнис это было знать, и брат Рейнар с нею был полностью согласен. Когда возмущение переполнило чашу терпения, девочка прибежала жаловаться на глупые сказки папе. Он встретил дочку с обычной веселой улыбкой, но по ходу разговора стал очень серьезным и сосредоточенным. Таким Рейнис видела папу очень редко. Таким он бывал, когда разговаривал с лордами и решал «важные государственные дела». Девочка в это время была занята куда более интересными занятиями. А во внутренние покои королевской семьи обычно входил совсем другой человек, у которого всегда хватало улыбок для своих детей и королевы. Но иногда случалось, что папа не успевал измениться, и тогда она видела его серьезное лицо и непривычную холодную твердость темно-синих глаз. Такое длилось недолго, не больше двух-трех минут, а дальше он становился таким же как всегда. Но Рейнис знала: папа может… И вот теперь перед ней был тот самый «взрослый» папа. Оказалось, в этом нет ничего страшного. Папа объяснил ей, что сказки и сказочники ни в чем не виноваты. Мачехи бывают разные. В том числе и такие: злые и жестокие. И эти сказки написаны, чтобы быть предупреждением людям. Чтобы с детства о таком знали, и, если уж судьба сложится так, что придется выбирать детям мачеху, таких не брали, а искали добрых и хороших. - Ты нашел, папа, – заявила Рейнис, забираясь на колени к отцу. – Лианна добрая и хорошая. Рейгар улыбнулся, превращаясь в себя привычного, и ответил: - Значит, нужные книги я в детстве читал. Сейчас, с высоты своих почти одиннадцати лет, Рейнис понимала, что не все в том разговоре было так просто, и папа ей сказал далеко не все. Но это было неважно, потому что папа все сделал правильно. Всему свое время… Хотя как раз именно Рейнис регулярно получала упреки в том, что слишком нетерпеливо и неоправданно это самое время торопит. Да, ждать принцесса Рейнис Таргариен не любила, хотя, если необходимо, умела быть очень терпеливой. Иногда это требовалось. Сегодня например, когда их кортеж должен был встретиться с идущим навстречу кортежем из Винтерфелла. Королева Лианна и ее брат лорд Эддард Старк, возглавляющий винтерфельский кортеж, так подгадали, чтобы встреча произошла на южной границе болот Перешейка. После ночевки до нее предстояло проехать еще несколько миль, так что встреча должна была состояться где-то около полудня или даже чуть позже. Естественно, Рейнис хотелось, чтобы это произошло как можно быстрее, но девочка старалась, чтобы никто не мог заметить волнения. Хотя, казалось бы, ей-то чего волноваться. Это Лианна увидит брата, а Эйгон дядю. У Рейнис родни на Севере не было. Но младший братец сумел растравить ее интерес рассказами о леди Нийи Старк, старшей дочери Хранителя Севера, которая тоже ехала в Винтерфельском кортеже. Хотя, что значит тоже. Нийя была причиной того, что кортеж отправился из главного северного замка в столицу. В конце прошлого года папа, взяв с собой Рейнара и Эйгона, поехал на Север, лично посмотреть, что происходит на Стене. Естественно, ему пришлось делать две больших остановки в Винтерфелле: сначала на пути к Черному замку, потом на обратном. И старшая дочь лорда Брандона, леди Нийя Старк, произвела на папу сильное впечатление. Настолько, что он предложил ее родителям отправить в девочку в Королевскую Гавань, чтобы она воспитывалась при королевском дворе. Папа посчитал, что она сможет стать хорошей подругой для его старшей дочери. Рейнис слышала, что лорду Брандону не очень хотелось отпускать дочку ко двору. А его супруге, леди Кейтелин, так и вовсе не хотелось этого делать. Но умение папы убеждать вассалов не подвело его и на этот раз: он покидал Винтерфелл с их твердым согласием. А вот Рейнис, хоть и очень любила папу, поначалу от такой чести резко отказалась. Ей постоянно подыскивали подруг из девочек-ровесниц, принадлежащих к самым благородным семьям государства, но ничего хорошего из этого не получалось. Интересы и образ жизни принцессы был слишком далек от идеала истинной леди, в котором воспитывались пришлые девочки. Неприязнь возникала почти моментальная и обоюдная. Большинство увозили домой. Некоторые, более терпеливые, оставались, образовав как бы небольшой двор юной принцессы. Каждая из входящих в него девочек имела статуса ее фрейлины и пользовалась ее полнейшим недоверием. Рейнис в шутку называла его «моя теплица» или «мой розарий», потому что верховодила там леди Элла Тирелл, старшая дочь сьера Лео Тирелла, представительница пускай и боковой, но еще не отломившейся от основного ствола ветви Великого дома Тиреллов. Лучшими друзьями принцессы были ее братья: близнец Рейнар и Эйгон. Мальчишки понимали ее с полуслова, чувствовали с полумысли, прекрасно подходили ей по характеру и не были связаны придворным этикетом. Проказливая тройка была способна своей шалостью поставить на уши весь Красный замок, но в то же время пользовалась там всеобщей симпатией за отсутствие, как говорят взрослые «дурных наклонностей». Рейнис долго не понимала, что это значит, пока не узнала, что ее безумный дедушка Эйрис казнил людей направо и налево. За малейшую вину, а то и вообще без нее. До смерти. - Разве так можно? До смерти… - ахнула девочка, когда услышала о такой невообразимой жестокости. - Нельзя, - ответил папа. – Ни в коем случае нельзя, детка. Но он был безумным и не понимал, что творит. Поэтому он и перестал быть королем: настоящий король не имеет права быть безумным. В этот момент у него опять было взрослое лицо… - А принцесса? Принцесса ведь не имеет такого права, правда, папа? – спросила девочка, с трепетом в душе надеясь получить утвердительный ответ. - Конечно, девочка моя. Правильная принцесса не должна быть безумной. Таким место только в сказках, там они неопасны. - Я никогда не стану безумной принцессой, - пообещала Рейнис и, как ей казалось, эту клятву она выполняла в полной мере. Тем более, что это было совсем не сложно. Возможно, ее подругами можно было бы назвать Сареллу и Джинессу. Год своей жизни, проведенный в Водных Садах, она была с ними практически неразлучной. И тайн между девочками не было, зато у них было немало общих тайн. Но подруги всегда вместе, а когда пришло ее время возвращаться в Королевскую Гавань, то ни Сарелла, ни Джинесса ехать с ней не захотели. Сарелла была бастардом, и в Красном Замке ее ожидало бы почти всеобщее презрение. Леди Джинесса Блэкмонт принадлежала к одному из домов-знаменосцев Дорна, но не представляла себе жизни за пределами родной земли. И хотя после того расставания обе девочки часто присылали ей письма и получали ответные, назвать это дружбой у Рейнис язык не поворачивался. Хотя когда, уже после того, как папа издал «кошачий закон», Сарелла вместе со своим отцом посетила Королевскую Гавань, несколько дней все было совсем как раньше. Была еще Ширен Баратеон, но это совсем особая история. Для нее Рейнис была не подругой, а почти тем, кем была для самой Рейнис королева Лианна. Почти потому что для полного сходства надо было стать женой лорда Станниса, что было совершенно невозможно. Но и оставить бедняжку без защиты и помощи она никак не могла. Переболевшая серой хворью и потерявшая от нее мать, малышка в них отчаянно нуждалась, а лорд Станнис… Лорд Станнис был «Стальной Станнис» и этим все сказано. Когда Семеро творили нынешнего главу Великого дома Баратеонов, они вложили в него все оказавшиеся под рукой чувства справедливости и долга и позабыли обо всем остальном. Поэтому, познакомившись с малышкой на обратном пути из Дорна, когда они несколько дней гостили в Штормовом Пределе, Рейнис твердо решила сделать все, чтобы забрать ее в Красный замок. В этом случае «сделать все» оказалось равным поговорить с королевой. Лианна выслушала Рейнис внимательно и серьезно и пообещала все уладить. Кто именно и что именно сказал лорду Станнису, Рейнис так и не узнала, да особо и не интересовалась. Но через луну Ширен прибыла в столицу и стала фрейлиной принцессы, а через полгода внимания и заботы на обезображенном шрамом лице малышки стали появляться робкие улыбки. Правда, в синих глазах продолжала плескаться бесконечная тоска, но принцесса твердо поставила себе цель, что это пройдет раньше, чем Ширен исполнится восемь. Оба принца, кстати, отнеслись к ее поступку с пониманием и поддержкой и были готовы принять Ширен в свою компанию хоть сейчас. Но Рейнис понимала, что это время пока не пришло: мальчишки пугали Ширен, при их появлении она сразу замыкалась в себе. Не пришло даже время младшей сестры. Будучи на год младше Ширен, она представляла собой ее полную противоположность: шумная, веселая и любопытная. Взрослые считали, что она повторяет саму Рейнис в соответствующем возрасте, не замечая существенной разницы. Рейнис не к кому было липнуть, а Денейрис липла к старшим братьям и сестре. В разумном количестве это было интересно и весело, но разумное количество - это было не про Дейнерис. Поэтому приходилось идти на разные ухищрения, чтобы оказаться подальше от пронырливой шалуньи. Ширен ее поначалу тоже боялась. Но постепенно стала проявлять к младшей принцессе робкий интерес и даже пыталась вместе с ней играть. Очень быстро эти игры заканчивались тем, что Ширен убегала. Но через несколько дней повторяла попытку, поэтому Рейнис была убеждена, что дело движется в правильном направлении. Еще другом можно было считать Джендри-Бычка (на попытки назвать его Теленком он очень потешно обижался), но он был другом не принцессы Рейнис, а мальчишки Рея Колдстрима, пажа лорда Джона Аррена, королевского мастера над законом. Представляясь таким образом, Рейнис ничем не рисковала: лорд Джон был уже настолько немолод и погружен в государственные дела, что вряд ли помнил по именам всех своих пажей, настоящих Колдстримов из Ледяного Ручья при дворе не водилось, а подмастерье кузнеца, все девять лет своей жизни проведший в Королевской Гавани, не должен был слишком заинтересоваться вопросом, отчего это у мальчишки с Пестов характерно дорнийская внешность. С другой стороны, разве вообще разумно после доброй драки вдвоем против шестерых, капая кровью из разбитой губы на выбранный для тайной вылазки в город старый серый дублет, заявлять: «А я, значит, старшая королевская дочь, принцесса Рейнис Таргариен». Конечно, когда-то придется сказать ему всю правду, но до этого еще далеко, и пусть все будет как будет. Рейнис получала ни с чем несравнимое удовольствие от того, что Джендри абсолютно искренне видел в ней мальчишку и вел себя соответственно. А расплачивался за это сейчас главным образом Рейнар, который был познакомлен с Джендри только после клятвы поддерживать игру, и которому пришлось стать Роем, братом-близнецом Рея. Брат был очень недоволен, что ему пришлось искажать имя, но девочка была непреклонна: два Рея не просто подозрительно, а прямо таки явное указание на обман, а кто первый встал, тому и сливки. Кстати о сливках. Замыкал список друзей Рейнис лорд Балерион. Или шел в нем вторым, после Рейнара. В подарок на свой первый день рождения она получила маленького черного котенка, к которому привязалась всей душой и встретила в ответ такие же чувства. Они могли играть часами, забывая и о времени, и о голоде, и обо всем на свете. Принцесса назвала его в честь Балериона, великого дракона, на котором летал Эйгон Завоеватель. Ведь шкура дракона была черна как ночь, недаром его прозвали Черным Ужасом. Такой же была и шерсть котенка: черной без единого светлого волоска. Кошачий век намного короче человеческого, котенок быстро превратился в большого черного кота. Он был уже не таким игривым, часто и надолго исчезал из покоев принцессы, а возвращался зачастую с кровоточащими ранами. К людям он относился очень подозрительно, даже к Рейнару, но его доверие к Рейнис было безграничным. Только ей он позволял обрабатывать свои раны, гладить себя чесать за ушком, под подбородком и даже на пузике. Только из ее рук принимал еду. Только она могла без опасения быть укушенной или расцарапанной взять его на руки и даже переложить куда-нибудь с того места, где ему угодно было прилечь. Кстати, второй части своего имени он был обязан именно тому, что однажды красиво разлегся на постели Рейнис. В комнату вошел папа, Балерион поднял голову, посмотрел на короля, лениво повел ухом и снова прилег. - Истинный лорд, - рассмеялся отец. - Слышишь, Балерион, Светлейший Государь произвел тебя в лорды, - рассмеялась девочка. Вот таким образом Балерион стал лордом Балерионом. Так что поисками друзей и подруг принцесса не заморачивалась, вполне довольная тем, кто у нее есть и как идет ее жизнь. Но папа решил иначе, раз решил призвать девочку Старк к королевскому двору, и Рейнис не то, чтобы переживала, но задумывалась над тем, как будет дальше. С северянами она раньше дела практически не имела. Королева Лианна, а тем более Эйгон и Дейнерис в счет не шли: они были своя семья. А вот Старки кем-то далекими и чужими, и какой окажется старшая дочь лорда Старка, представить себе было очень непросто. Попытка расспросить братьев успехов не принесла. Рейнар отмалчивался, а когда она его все-таки припирала, то отделывался общими фразами и старательно переводил разговор на какую-нибудь другую тему. Рейнис решила, что брат как-то умудрился крупно поцапаться с леди Нийей и теперь на нее дуется. Эйгон, напротив, говорил про свою кузину много и охотно, но на редкость бестолково. Своей трескотней он очень быстро стал напоминать девочке Флориана, причем отнюдь не рыцаря. Поняв, что от мальчишек толку не добьешься, девочка осознала, что во всем придется разбираться самой и приняла это как данность. И самым трудным стало ждать, когда же наконец она увидит эту северную загадку. Рейнис умела быть терпеливой, но терпение никогда не было ее сильной стороной и всегда давалось очень тяжело. Поэтому, услышав, что королева Лианна собирается поехать и встретить племянницу и брата у Перешейка, Рейнис сразу попросила, чтобы в это путешествие взяли и ее. Королева, естественно, не отказала. Папа тоже отнесся одобрительно. Ширен на время поездки решили отправить домой. Если лорд Станнис приезжал в Красный замок, то обязательно приходил к своей дочери. Но вот ее старший брат Стеффон Штормового предела не покидал. Рейнис считала, что подружке будет лучше встретиться с братом и вспомнить родной дом, чем дожидаться возвращения принцессы в столице совсем одной. В столице остался Рейнар. Узнав, что едет сестра, он тоже захотел ехать. Но папа не согласился: - Королевы не будет, Рейнис не будет, Эйгона не будет. Кто-то же должен мне помогать пережить это тяжелое время. - Здесь остается Дейнерис. – не подумав ляпнул брат, чем окончательно все испортил. - Кстати, да. Здесь остается Дейнерис и кто-то должен уделять ей внимание. Чаще, чем могу себе позволить это делать я. Рейнару оставалось только вздохнуть. О том, что быть королем и Хранителем государства, это тяжелый труд, требующий отдавать ему много времени, принц узнал намного раньше, чем ему исполнилось десять лет. Так что справедливость решения отца была очевидной, и ему оставалось только согласиться. Что не помешало ему надуться на сестренку, которая первая выскочила со своим желанием. - А ты поменьше глазами хлопай, братец, - посоветовала в ответ Рейнис. – Сам знаешь: баклан, который прилетает поздно, пролетает мимо. Эту портовую шутку она подцепила от Джендри. Братья пришли в восторг, папа и Лианна, когда услышали, тоже. - И все равно это несправедливо… - Кто бы говорил. Когда в прошлом году папа взял тебя и Эйгона на Север, а я осталась дома, ты насчет несправедливости ничего не говорил. - Зато ты только о ней и говорила. - Ну вот видишь, теперь мы поменялись местами. Мы же близнецы и все должны делить пополам, даже несправедливость. Это и есть настоящая справедливость, братец. Против этого Рейнар возразить не мог и только развел руками, признавая свое поражение. Как всегда в подобных случаях, когда один из близнецов брал над другим верх, второй должен был проявить насмешливое миролюбие. - И вообще, вы с Эйгоном побывали в Последнем Очаге, а я доеду только до Перешейка. Так что тебе совсем не на что жаловаться. Рейнар вздохнул: - Ну как сказать. Эйгон-то и Последнем Очаге побывал, и с вами поедет. - Если у этой леди Старк хватит терпения, чтобы не сбежать от меня в «оранжерею», и смелости, чтобы ступить на палубу корабля, то можно попробовать устроить поездку на Драконий Камень. Ты, я и она. А Эйгона оставим здесь. И все будут квиты, - предложила девочка. - Ну ты и змея, - восхитился брат. То, что за пределами Дорна считалось оскорблением, сами южане воспринимали как похвалу и признание. А близнецы, сколько себя помнили, считали себя истинными дорнийцами. Поэтому Рейнис благодарно улыбнулась Рейнару и показала ему «змеиный язык». Кортеж королевы получился довольно внушительным. Десяток придворных дам, вдвое больше рыцарей охраны, полсотни воинов коронной конницы, называвшихся мудреным словом «полуэскадрон», а уж разного рода слуг и служанок Рейнис не взялась бы пересчитывать. Первый час путешествия Рейнис просто недоумевала, как все это скопище людей сохраняет хоть какой-то порядок, а потом долго ломала голову, каким чудом все это может добраться до Перешейка. Это был не первый королевский выезд, в котором юная принцесса принимала участие, но предыдущие не казались ей такими страшными. Возможно, просто потому, что тогда она была младше. Впрочем, не успели еще показаться на горизонте башни замка Хейфорда, она уже осознала, что это чудо едет рядом в белом плаще и зовется сьер Освелл Уэнт. Папа назначил его комендантом королевского кортежа. Раньше это называлось просто распорядитель, но папа ввел большое количество новых должностей, постоянных и временных. Большинству придворных это нравилось, и они активно боролись за такие должности. Сьеру Освеллу, насколько понимала Рейнис, было глубоко наплевать, зато он знал, что надо делать, потому должность и получил. Большинство лордов и ленных рыцарей, имеющих свои замки, проживают всю свою жизнь, так не удостоившись чести увидеть королевский семьи в их стенах. Хейфорды же, чей замок стоял на Королевском тракте в полудне конного пути от Королевской гавани, получали такую честь почти каждый год, а бывало что и по несколько раз в году. Особых милостей на дом Хейфордов по этому поводу не проливалось, хотя при Дейроне Добром тогдашний лорд Хейфорд успел даже побыть десницей. И сместил его с этой поста не король Дейрон, а вражеский меч на Краснотравном поле. Не случись этого, Хейфорды, возможно и возвысились бы. А так остались теми, кто они есть: верным, надежным, богатым и гостеприимным домом из Королевских земель. Вот у подножия холма, на котором стоял их замок, кортеж и расположился на первую ночевку. Естественно, королева, принц, принцесса и наиболее знатные путешественники были приняты лордом Уэйном в замке, ну а остальные довольствовались палатками. Обильный ужин и мягкая постель навеяли слегка осоловелой Рейнис мысль, что она уже вернулась домой. Но на следующий день началось настоящее путешествие. Замков теперь не ожидалось до самого Трезубца, если только королеве и сьеру Уэнту не заблагорассудится свернуть в Харренхолл или Дарри. Судя по тому, что видела Рейнис, это было маловероятно. Вырвавшись из Красного замка, королева словно помолодела лет на десять, превратившись в большую девчонку. Подобное с ней иногда случалось и раньше, но чтобы вот так сильно и открыто, Рейнис еще никогда не видела. Лианна то и дело оставляла медленно тянущийся кортеж, чтобы скакать на лошади по полям и перелескам. Если в первый день она всего лишь немного отъезжала от дороги, то утром второго предложила Эйгону и Рейнис устроить настоящие скачки. Принцесса с радостью поддержала, принц тоже, и они на славу промчались, оставив котреж далеко позади, а потом вернувшись обратно. Разумеется, их охраняли. Хотя дороги в Королевских землях слыли безопасными, все равно чуть позади королевы с детьми скакал сьер Эртур Дейн и с ним пятеро коронных всадников. Предосторожность оказалась излишней, к кортежу дети вернулись веселыми и довольными. Эйгон спросил, а можно ли будет так прогуляться еще раз, и королева пообещала такие прогулки каждый день, пока они не достигнут Трезубца. тут Рейнис даже опередила брата с радостной благодарностью. Сама Лианна одной прогулкой не ограничилась и, ближе к вечеру она уносилась вдаль в гордом одиночестве, не забыв надеть кольчугу и прицепить у седла меч. Рейнис только восхищенно вздохнула. Ей бы тоже так хотелось, но девочка понимала, что к этому она пока не готова. Прежде всего сама не готова. Ведь до того, как отправиться в путешествие она даже и не заикнулась о подобной возможности. А раз так, то неумно теперь обвинять взрослых в том, что ей этого не позволят. Она и так уже получила больше, чем рассчитывала. Тем более, что на следующий день они снова скакали втроем. Прогулка получилась еще лучше, чем накануне и к тому же содержала в себе маленькую загадку. О неё Рейнис спросила у королевы после их возвращения, когда они заняли место в кортеже. - Почему всадниками, которые нас сегодня сопровождали. Командовал какой-то незнакомый рыцарь, а не сьер Освелл? - А это имеет какое-то значение? – вопросом на вопрос ответила королева. - Ну… - девочка задумалась. – Это было бы логично. С нами два рыцаря Королевской гвардии. Я думала, что они будут сопровождать нас по очереди. Ведь их долг защищать короля и его семью. А получается что сьер Освелл нас не защищает. - Именно это он и делает, - очень серьезно ответила Лианна. – Он отправляет с нами лучших всадников на самых быстрых конях, которые только есть в отряде. А боевой конь сьера Освелла не может скакать так быстро. - Он может пересесть на другого коня, - не уступала любознательная девочка. – Я ведь тоже скачу не на Гроссмейстере. - К сожалению, и его заводной конь не сравнится с нашими лошадьми, - терпеливо ответила королева. - Он может взять коня у одного из коронных кавалеристов. - Может. Но конь будет не так быстр как под привычным хозяином. Ты же знаешь, что коням не все равно, кого они на себе везут. - Знаю. Рейнис расплылась в улыбке и потрепала гриву Гроссмейстеру, своему любимому пони. Своим именем он был наполовину обязан своему уму, а на второю стойкой ненавистью Рейнис к великому мейстеру Пицелю. Дело было даже не в том, что он не смог спасти от смерти маму. При виде этого мейстера девочку начинало буквально трясти, и с третьего-четвертого слова она скатывалась на подобающую грубость. Папу и Лианну это очень огорчало. Они и наказывали Рейнис, и подолгу с ней разговаривали, но все было напрасно. Ситуация разрядилась абсолютно неожиданно: как-то раз игра обернулась для принцессы глубокой раной. Увидевшая это Лианна тут же крепко перевязала ей руку и послала за Пицелем. Морщась не столько от боли, сколько от грядущей встречи с неприятным человеком, Рейнис сердито пробормотала: - А если я его бараном назову. Вы меня еще и накажете? - Обязательно, - пообещала Лианна. – Рейнис, нельзя вот так просто называть бараном старого человека. - А барана на кухонном дворе назвать великим мейстером можно? - брякнула первое, что пришло в голову девочка. - Барана? Мейстером? – переспросила королева и Рейнис увидела, как в ее серых глазах вспыхивают озорные огоньки совсем как у девчонки. – Можно. За это тебя наказывать не будут. - Договорились, - буркнула принцесса и в тот раз перенесла приход Пицеля удивительно терпеливо и спокойно. Идею с наименованием барана она отвергла: бараны на кухонном дворе подолгу не задерживались. А вот любимому пони она кличку прилепила, охотно поясняя каждому желающему, что «этот малыш соображает намного лучше иного великого мейстера». Папе это не очень понравилось, но узнав про обещание королевы, он согласился, только попросил Рейнис пореже вдаваться в объяснения. Девочка охотно согласилась: все равно молва по Красному замку уже разошлась. Так что объяснения королевы были Рейнис очень хорошо понятны, но полностью ее не убедили. - Почему сьер Освелл не купит себе быстрого коня? У него ведь достаточно денег для этого. - Об этом надо спрашивать самого сьера Освелла, - ответила королева. – Возможно потому, что для рыцаря Королевской гвардии выносливый конь важнее быстрого. К тому же сьер Освелл уже немолод, ему, наверное, уже не доставляют удовольствия быстрые скачки. - А рыцарь, которого он отправил вместо себя вообще старик, - возмутилась девчонка. – Я видела, он же совсем седой. А потом передернула плечами и с вредной ноткой в голосе добавила. – Но после скачки он, кстати, не выглядел утомленным. И тут неожиданно королева совсем по-детски рассмеялась. - Рейнис, сьер Раффорд Алларик моложе сьера Освелла на дюжину лет, если не больше. - Не может быть! – распахнула глаза пораженная девочка. - Это правда. Алларики из Долины Тумана очень рано седеют. Это у них вроде как перепонки между пальцами у Борреллов с Милой Сестры или уши Флорентов. В черных глазах Рейнис заблистали восторженные огоньки, а королева, сдерживая улыбку, как бы невзначай добавила. - Между прочим, сьер Раффорд великолепный мечник. Сам сьер Эртур побеждает его не чаще трех схваток из пяти. - Если он такой прекрасный боец, то почему о нем не говорят? – удивилась принцесса. – Я вообще раньше его никогда не видела и ничего о нем не слышала. - Вряд ли найдется человек, который знает каждого из рыцарей в Красном замке. - Боец, с которым нелегко приходится самому Мечу Зари – не каждый! – уверенно парировала девочка. - Хорошо сказано, Рейнис, - одобрительно кивнула королева. – Но сьер Алларик не стремится к известности. Он родом с Расколотой Клешни, а это очень своеобразное место. Тамошние жители верны, честны, небогаты и нелюдимы. Они не слишком доверяют тем, кто живет за пределами их полуострова и не ищут внешней славы. В былые времена увидеть их за пределами Клешни не во время войны было сложнее, чем увидеть в небе парящего дракона. Разумеется, я говорю, не про Королевскую гавань. - Я поняла, – кивнула девочка, вся превратившаяся в слух. С другой стороны к королеве уже давно подъехал Эйгон, тоже не упускавший ни единого слова из рассказа. - Помните, как в позапрошлом году король ездил на Клешню? Девочка ограничилась коротким: - Да. Мальчик добавил: - Отец еще брал с собой Рейнара. - Верно. Поездка была удачная: королю удалось уговорить многие тамошние дома нарушить уединение и прислать своих воинов в Королевскую Гавань. В их числе приехал и сьер Алларик из Серого Тумана. - Так называется их родовой замок? – не утерпел Эйгон. - Да, он стоит на холме в Туманной Долине, отсюда и такое название. Говорят, что туманных дней там больше, чем ясных, но я думаю, что это преувеличение. Люди любят преувеличивать. - Если он приехал в Королевскую Гавань по зову отца, то, наверное, получил должность при дворе? – продолжал любопытствовать мальчишка. – Какую? - Он командует одной из трех рот коронной тяжелой пехоты, - ответила Лианна. – Серой ротой. Коронные войска появились только при папе. Раньше. начиная войну, короли созывали знаменосцев и вассалов, те приводили своих вассалов. А так же вооруженных крестьян. Ну и набирали наемников, куда ж без них. Папа решил, что ему нужно постоянное войско, готовое немедленно выступит на врага по приказу короля. Рейнис знали, что многим лордам это не нравится, саму идею они называли пустой затеей, а коронных воинов соломенными чучелами для мечей и копий. Девочка даже слышала, как такие слова говорил папе лорд Тайвин Ланнистер, Случайно услышала, так получилось. А папа совсем не рассердился и даже не огорчился. С веселой улыбкой он ответил лорду Тайвину, что если так оно и есть, то дому Ланнистеров от этого только польза: в случае войны враг живо разнесет соломенные чучела в труху, и значимость лордов, способных привести под королевский штандарт большое войско сразу возрастет. И у дома Ланнистеров есть все шансы получить от этого самую большую выгоду, ведь всем известно, что при необходимости Великий Лев Утеса может собрать самое большое и сильное войско в государстве. - Как будет угодно Вашему Королевскому Величеству, - слегка склонил голову лорд Тайвин, и разговор перешел на другую тему. А в глазах Хранителя Запада Рейнис, как обычно, увидела злую тоску. Ей казалось что Хранитель Запада всегда смотрит на папу именно с такими чувствами. Почему так, принцесса не понимала. Но говорить об этом ей не хотелось. Ни с кем, даже с папой. Вот и сейчас девочка не стала поднимать эту тему. Вместо этого она задала напрашивающийся вопрос. - Значит, он появился при дворе недавно? - Правильнее сказать «не так давно». И это еще одна причина, по который ты ничего о нем не слышала. - А вы скрещивали мечи с сьером Раффордом? О том, что королева умеет владеть мечом и обучает этому свою падчерицу, знал весь двор и, наверное, почти весь город. А вот о том, насколько хорошо она умеет это делать, значили очень немногие. Для большинства придворных это ее умение так и осталось «блажью диковатой северянки», они прибывали в полной уверенности, что любой воин справится в один момент, потому что мужчина. У знающих людей было иное мнение. Дядя Оберин сказал, что королева один на один способна зарубить почти любого рыцаря в Красном Замке. Когда удивленная Рейнис передала его слова папе, тот согласно кивнул и пояснил: - Это потому, что она убьет такого рыцаря раньше, чем он поймет, что что-то пошло не так. В долгом бою преимущество всегда должно быть у рыцаря, он сильнее и выносливее. Но очень немногие из них, видя перед собой женщину с мечом способны подумать о том, что их жизни угрожает опасность. После этого Рейнис стала заниматься вдвое старательнее. Если раньше ей двигало главным образом желание не уступать брату, то после этого она начала задумываться и о практическом значении таких тренировок. И даже спросила королеву, приходилось ли ей сражаться по-настоящему, отстаивая свою жизнь. - Никогда, - честно ответила Лианна. – Но один раз я была очень близко к этому. - Расскажи, - попросила девочка. - Не могу, - серьезно ответила женщина. – Это не моя тайна. Рассказать ее сможет тебе только папа, если захочет. Разумеется, Рейнис в тот же день спросила папу. Вышло так. как она и предполагала: раскрыть тайну он тоже не захотел. Но пообещал, что сделает это когда-нибудь потом, когда она станет взрослой. Взрослые очень часто так поступают. У Рейнис накопился уже не один десяток подобных обещаний, и девочка с интересом думала о том, что произойдет, когда она все-таки станет взрослой. Интересно, откроется ли хоть половина тайн, или все это были только отговорки? И это было одной из причин, по которой Рейнис любила королеву. Родившись на Севере, впитав в себя тамошние привычки и не пожелав расстаться с ними и в Королевской Гавани, Лианна никогда не хитрила. Ее «да», всегда означала именно да. «нет» было твердым и окончательными «нет», а на заданные вопросы она либо отвечала, либо, что случалось очень редко, отказывалась отвечать. Вопрос о поединках с седым лордом попал в группу частых. - Да, мы с ним провели несколько тренировочных боев. У него непривычная техника. Ее полезно знать. - Вы мне ее покажете? – загорелась интересом девочка. - Для этого мне нужно самой ее понять, а я пока что от этого еще далека. Возможно, тебе следовало бы взять несколько уроков у самого лорда Раффорда. - Лорд Раффорд будет давать мне уроки? - Если ты сможешь с ним об этом договориться на время нашего путешествия, то да, - Лианна с интересом наблюдала за реакцией девочки. - А мне? – воскликнул принц. - Тебе? Эйгон, а разве ты не оруженосец сьера Эртура Дейна? – удивленно спросила королева. - Я прошу прощения, - мальчик смутился и покраснел. Конечно же, он не должен был получать на стороне никаких уроков без согласия своего рыцаря и наставника. Принцев учили лучшие из лучших: Рейнара сьер Баристан Селми, Эйгона сьер Эртур Дейн. Оба мальчика восхищались своими учителями, но Рейнис понимала стремление брата получить урок от сьера Раффорда: королева весьма явно разжигала интерес у девочка, а заодно загорелся и мальчишка. - Значит, я должна поговорить со сьером Аллариком сама? – поспешила отвлечь на себя внимание Рейнис. - Ты не должна, Рейнис, но если захочешь, то можешь это сделать. В любом случае, наши занятия мы возобновим только после возвращения домой. И я не возражаю, если на время путешествия у тебя появится другой учитель. Рейнис состроила строгое личико, церемонно склонила голову, и придворным тоном произнесла: - Благодарю вас, Ваша Милость. А потом совершенно бесцеремонно, зато весело и широко улыбнулась. Королева ответила ей такой же улыбкой. Горячая кровь принцессы требовала немедленных действий, и девочка уже была готова немедленно отправиться вдоль кортежа на поиски сьера Алларика. Однако, Рейнис быстро сообразила, что такой разговор лучше вести не на ходу, а в более спокойной остановке, на привале. Пришлось запастись терпением. Но как только сьер Освелл Уэнт объявил привал, она сразу отправилась на поиски седого рыцаря и вскоре обнаружила его, втолковывавшего что-то темноволосому мальчишке оруженосцу. Принцесса остановилась чуть поодаль, чтобы дождаться окончания разговора, но тот, как назло, затянулся. Рейнис нетерпеливо переминалась с ноги на ногу, как вдруг рыцарь обернулся в ее сторону. - Ваше Высочество… - Сьер Раффорд… Я хотела поговорить с вами, когда вы освободитесь. - Я к услугам Вашего Высочества, - вежливо склонил седую голову рыцарь. Сейчас девочка видела, что первое впечатление было обманчивым, и что загорелое, покрытое сетью мелких морщин лицо воина совсем не выглядит старым. А пронзительные васильковые глаза и вовсе были совсем молодым молодыми. - Но я не хотела бы прерывать ваш разговор… - Он того не стоит. Поговорим позже, Клей. А пока займись кинжалом. - Да, сьер. В голосе мальчишки Рейнис послышались нотки облегчения. Похоже, принцесса, оказала Клею неожиданную услугу. Девочка мысленно улыбнулась, но тут же внутренне собралась. Не время для улыбок: ей предстоял сейчас очень серьезный разговор. - Ваше Высочество… - Сьер Раффорд, я хотела бы попросить вас на время путешествия давать мне уроки обращения с мечом. - Ваше Высочество занимается с мечом? Как известно, один и тот же вопрос может вызвать самые разные чувства от восхищения до ненависти, в зависимости от того, как его задать. Рыцарь спросил девочку тоном наставника, не выдав ни единой подозрительной нотки. Принцессе это понравилось. - Да, сьер Раффорд, с семи лет. Если говорить совсем честно, то год, проведенный в Водных Садах, считать не следовало. Как и любой другой навык, меч требует постоянства, а там она брала его в руки от случая к случаю, когда навестить племянницу приезжал принц Оберин. Это были замечательные, но очень нерегулярные уроки. Ну а то, что ребятня там частенько берет в руки палки, подражая воинам, это просто игрушки. Но свой ответ девочка обманом не считала. Сьер Раффорд хотел получить общее впечатление. Такие подробности сейчас его явно не интересовали, и она могла, не кривя душой, их опустить. - А кто наставник Вашего Высочества? - Ее Милость королева. - Она знает о нашем разговоре? - Она посоветовала мне поговорить с вами, сьер Раффорд. Наши занятия прекращены до возвращения в Красный замок, но она полагает, что я могла бы получать уроки у вас. Ее Милость считает вас мастером. Тут все могли испортить фальшивые нотки уже в исполнении Рейнис, но места им не нашлось: девочка говорила именно так, как думала. - Мне приятно слышать о таком мнении Ее Милости. Она знает толк в искусстве владения мечом. Но чтобы обучать принцессу, мало быть хорошим мечником. Надо быть еще и хорошим придворным, а это задача не по мне. Я всего лишь простой рыцарь и могу учить лишь своих подчиненных ратников. Или мальчишек-оруженосцев вроде Клея. Он слегка кивнул в сторону, где недавно стоял его оруженосец. Что-то происходящее стало напоминать Рейнис байки о Дунке и Эгге. Эти истории рассказывались детям по всем государству как под крышами бедных хижин, так и под сводами величественных замков. Да и взрослые зачастую были не прочь их послушать. Каждый рассказывал их по-своему, а правды там, скорее всего, изначально было немного, так что девочка воспринимала их как сказки, только не о далеких временах, а о совсем недавних. Настолько, что жили еще в королевстве люди, для которых герои этих сказок были современниками. Один-то уж точно жил: мейстер Эймон в черном замке на стене приходился Эггу старшим братом. Кем он приходился ей самой, рейнис даже не пыталась вычислить. Случись такое чудо, что они встретились, она бы обратилась к нему: «Дедушка!» и никак иначе. - Я не капризна, сьер Раффорд, и почтительна к своим наставникам. - Не сомневаюсь в ваших словах, Ваше Высочество. Мне этого достаточно. Но, вероятно, вы не подумали о Клее. Рейнис изумленно хлопнула ресницами. - Почему я должна была о нем подумать? - Потому что он мой оруженосец и обучать его мой рыцарский долг. Хороший я буду наставник, если сейчас кажу ему: «Мне не до тебя, я буду обучать принцессу». - Я ничего такого не думала, - будь у Рейнис поменьше самообладания, она могла бы расплакаться от такого несправедливого обвинения. А сейчас в душе девочки начинала подниматься волна горячего гнева: да как смеет этот рыцарь обвинять ее непонятно в чем? - Значит, Ваше Высочество полагало, что я буду обучать в походе вас обоих. Но ведь занятия требуют времени, а большую его часть мы проводим в пути. А кроме меня взяли в этот поход для того, чтобы я исполнял определенные обязанности. Которые тоже требуют времени. И выкроить из того, что останется уроки сначала для вас, а потом для Клея… Он сделал паузу, и принцесса воспользовалась этим. - А разве обязательно разводить нас по разным занятиям? Почему вы не можете заниматься с нами одновременно? - И тут, Ваше Высочество, мы возвращаемся к началу. Вы хотите учиться, и будете учиться, раз уж сами наши меня по совету Ее Милости. Но чем будет заниматься Клей? Он будет все время глазеть на то, что рядом с ним сама принцесса Нийя. - А вы ему в ухо дайте, - посоветовала Нийя, снова вспомнив легенды о Дунке. – Или я сама дам. - Сами? Нет, Ваше Высочество, этого я допустить не могу. Клей ведь не сможет ответить: по закону полагается отрубить руку, поднятую на члена королевской семьи. Рейнис вздрогнула, впилась в рыцаря жгучим взглядом черных глаз, вся подалась вперед… и заставила себя проглотить уже рвущийся с языка ответ. «Он испытывает мое терпение», - поняла девочка. – «И вообще испытывает меня». Несколько мгновений они смотрели друг на друга, броня пронзительно синих, васильковых глаз мужчины выдержала натиск ее черного огня. Рейнис отвела взгляд. Она уже понимала, что сьер Раффорд был прав. И Клей действительно будет смотреть на нее больше, чем на наставника, и уж тем более на меч. Конечно, она предпочла бы услышать об этом иначе, мягче, как умели папа и королева. Но они потому и умели, что были папа и королева. А Алларик был простым рыцарем и не стоило ли удивляться тому. что он был грубоват. Дунк в легендах с Эггом тоже не церемонился. - Что вы хотите от меня услышать, сьер Раффорд? – полностью убрать дерзкие нотки из голоса у девочки не получилось. – Что мне приходилось драться с мальчишками, по-настоящему драться? Это так. И победа не всегда победа оказывалась на моей стороне, это тоже так. И ни одной руки из тех, что оставили на мне синяки и ссадины, не отрублено, и это тоже так. - Нет, Ваше Высочество, я не стремился проникнуть в эти тайны, - очень серьезно ответил рыцарь. Рейнис ему поверила и уставилась на него недоуменным взглядом. - Тогда что же? - Есть только один способ сделать мои уроки во время этого путешествия эффективными для вас обоих. Клей должен видеть на них рядом с собой не принцессу, а боевого товарища. Готовы ли вы к этому, Ваше высочество? Согласитесь ли? Рейнис уставилась в землю, собираясь с мыслями. Переступила с ноги на ногу. Глубоко вдохнула. Потом подняла голову и, глядя прямо в глаза рыцарю, спросила: - А к чему готов Клей? Согласится ли он делить свои вечерние обязанности оруженосца с другим мальчишкой?