***
— Слушайте, я вот вас об учителях расспрашиваю, а можете мне что-нибудь о классе рассказать? Ребята уже сидели в кабинете музыки на первом этаже. Кроме Серёжи с Машей рядом сидели Катя и Настя, которая с независимым видом закинула ноги на свою парту. До звонка было ещё минут 7, а учителя всё ещё не было. — Ну-у, у каждого из нас разные представления об одноклассниках, — пожала плечами Катя. — Так что пока сам не познакомишься, не узнаешь. — Единственное, в чём согласны будут все, — хмыкнула Настя. — Что Франкова странная. — Да мягко сказано, — фыркнул Серёжа. — Как столб тупая. — И строит из себя не пойми что, — добавила Маша, аккуратно подписывая тетрадь для урока. — Ой, Маш, можешь мне тоже тетрадь подписать? — спохватился ее сосед по парте. — А сам что? — А сам отрастил руки из жопы и почерк у меня как оттуда же вышел. — Ла-адно, давай. — А нахуя вам вообще тетради по музыке? — изогнула бровь Настя. — Мы ж ничего не пишем. — Ну надо же где-то в крестики-нолики играть, — подала голос Катя, усмехнувшись. — Вообще-то в морской бой! — многозначительно подметил Серёжа, даже подняв указательный палец вверх. В этот момент прозвенел звонок, поэтому обсуждение одноклассников Семён решил отложить до длинной перемены. Или хотя бы до следующей. — Сука, блять, чего ж эта хуйня так трезвонит громко?! В кабинет вошёл, или даже ввалился учитель музыки, держась за голову, которая, судя по его выражению лица, ОЧЕНЬ сильно болела. Ну или вчера ему нехило влетело от директора, хотя Настя ничего не говорила об этом. Олег Генрихович прошёл к своему столу, стоявшему рядом с пианино, и плюхнулся на стул, осматривая класс. — Садитесь, — поморщившись, сказал парень. — Бля, и что мне с вами делать? — Понять и отпустить? — послышался чей-то голос. — Не, Кость, я б, конечно, с удовольствием, но мне сказали, чтоб сегодня всё прошло гладко. Ладно, откройте что ли тетрадки, у кого есть, пишем число и тему «Вводный урок». — И во что в этом году вы нас вводите? — ехидно спросил парень, который ещё вчера ругался с охранником. — Я в тебя указку сейчас введу, блять, — отозвался Олег Генрихович. — Я что, знаю? Не придумал ещё. Во что-нибудь. Учитель встал и, приподняв крышку старого, но крепкого музыкального инструмента, достал оттуда бутылку «Балтики» и ловко её открыл. — Надо будет в пианино холодильник поставить, хоть польза будет от этой бандуры, — хмыкнул музыкант и взглянул на Настю, которая с деловым видом наблюдала за педагогом. — Матери расскажешь? — Ну-у, — протянула девушка. — Олег Генрихович, мы же с вами культурные люди. У вас вон даже пианино есть, а этот инструмент — первый признак приличного человека. Конечно, я готова забыть об этом инциденте, но за небольшую услугу. Учитель прищурился, минуту молча смотря на Настю, но потом, вздохнув, сел обратно за стол, и кивнул: — Ладно, эту четверть сможешь отсиживаться в моём кабинете вместо географии. — Две! — А ты не приахуела часом? Одной будет достаточно. — А по-моему, достаточно будет двух. — Так, — отпив из бутылки, хмыкнул Олег Генрихович. — Одну с половиной. Идёт? — Вот это заебись богоугодная хуйня, — довольно улыбнулась девушка, откинувшись на спинку стула. — Договорились. Приятно иметь с вами дело! — Ну, за эту половину, я еще и покурю на уроке. Не пропадать же добру.***
Дальше урок с Олегом Генриховичем шёл спокойнее, даже как-то разряжённее. Педагог рассказывал какие-то истории из жизни, а когда кто-нибудь из девочек спрашивал его про Дарью Ильиничну, парень краснел и переводил тему разговора. Не похож он был в такие моменты на вчерашнего балагура с гитарой, совсем наоборот. После звонка Олег Генрихович быстро выкинул бутылку и пару окурков, закинув в рот мятную жвачку, чтобы скрыть запах. Когда Семён с компанией покидали кабинет, им навстречу вышла направляющаяся к кабинету музыки учитель литературы. Скромно поздоровавшись, она проскользнула в класс, прикрыв за собой дверь. — Насть, а почему именно география? Разве ты так не любишь этот предмет? — поинтересовался Семён. — Что ты, — усмехнулась девушка. — Обожаю всей душой, а преподавателя ещё больше. Разве по мне не видно? — У нее просто высокие отношения с географом, — хмыкнула Катя. — И что это значит? — Увидишь. В кабинете географии всё было как в самом типичном… кабинете географии? Различные глобусы на полках в шкафу, какие-то книжки (одна, как увидел Семён, о животных заполярья), карты. Здесь же парень увидел и злосчастную лопату, о которой ему успели рассказать Серёжа с Машей. Как только прозвучал звонок, Семён напряженно взглянул на садовый инструмент еще раз и мысленно даже обрадовался, что учителя в кабинете нет. — Кать, какова вероятность отхватить лопатой на первом же уроке? — Сегодня — нулевая, — хихикнула девушка в ответ на вопрос друга. — А чего так? — Ёбаный свет, какие люди и на моём уроке! — послышался звонкий голос от двери. Географ был одет в джинсы и свитер крупной вязки, в руках держал журнал нашего класса, а сам выглядел одновременно грозным и весёлым. — Здра-авствуйте, Ярослав Павлович, — с наигранными нотками дружелюбия отозвалась Настя на слова географа. — Садитесь, — хмыкнул преподаватель и широкими шагами прошёл к своему столу. — Записываем число, тема урока «Современная политическая карта мира». — Но та карта, которая у вас висит, просрочена лет на… 200? — Я не понял, кто рот раскрыл? — поднял взгляд педагог, осмотрев класс. — Нормальная карта, не нравится, рисуйте сами. Развиваем абстракционное мышление, представляем современную политическую карту мира. Ответа ни от кого из учеников не последовало, поэтому Ярослав Павлович приступил к уроку. Рассказывал парень довольно заученно, тему знал хорошо, но вот любил ли он свой предмет, это был вопрос, на который ответа Семёну было не от кого получить. Спустя половину урока, учитель открыл принесенный журнал и взглянул на его незаполненные страницы. — Сука, Столяров, я тебе этот журнал в сраку запихну, если ты его к следующему уроку не заполнишь, — негромко выругался Ярослав Павлович и поднял глаза на класс. Семён краем глаза заметил, что Настя скрестила пальцы на руках и что-то бормотала себе под нос. — А-агрест, к доске! — протянул преподаватель. — Блять… — выругалась девушка и уже громче отозвалась. — Ярослав Палыч, ну первый урок, ну к какой к доске-то? — Которая на стене висит, нахуй, — начал закипать учитель. — А точнее к карте. Настя поднялась с места и не спеша подошла к карте, взяв указку. — Покажи мне Бангладеш на карте. — Да я что, ебу… кхм, знаю что ли, где этот ваш Бингладеш? В классе послышались редкие смешки, а Ярослав Павлович, казалось, сейчас взорвется. — Чего? Какой нахуй Бингладеш? БАН-ГЛА-ДЕШ мне на карте покажи! — Да какой Бенгалдеш, в России только Биробиджан есть, что вы от меня хотите… Повисло молчание. Географ, кажется, собирался с мыслями, стараясь не заорать, а Настя, едва заметно подмигнув компании одноклассников, стояла с указкой у доски, делая вид, что искренне не понимает, а каком Бангладеше речь, пряча задорную улыбку. — Сука, Агрест, я тебя когда-нибудь уебу! — процедил сквозь зубы учитель. — Я тоже вас искренне люблю и уважаю, Ярослав Павлович, — мило улыбнулась Настя. Открылась дверь в кабинет и в нее заглянули Василий Сергеевич и незнакомый Семёну парень приятной наружности. — Ярик, ты нас, конечно, прости, что мы тебя отвлекаем от прекраснейшей беседы с твоей самой любимой ученицей… — начал было физик, подбирая слова, но второй молодой человек его прервал. — Короче заебал, политика сама себя не обсудит. Собирай манатки и пошли. — Серёг, ты дурак? — отозвался Ярослав Павлович. — У меня урок. — Урок значит? — хмыкнул незнакомый учитель и, выйдя в коридор, намеренно громко вздохнул. — Ну сразу видно, блять, коммунист. А потом такие люди ещё начинают говорить, что татаро-монгольского ига не было, вот, Вася, помяни моё слово! — Повезло тебе, Настя, но даже не думай, что я тебя не достану на следующих уроках, — вскочил с места географ. — И мать твоя тебе не поможет. Он вышел вместе с коллегами из кабинета, начав громко материться и что-то доказывать под их заливистый смех. Как только дверь за педагогами закрылась, Настя убрала указку и, встав в позу, произнесла: — Ага, как же, достанет он. Я полторы четверти приходить не буду.***
Ребята сидели у окна рядом с кабинетом английского языка и что-то весело обсуждали. В этот раз к компании Семёна присоединилась Алёна, очень тихая и скромная, но при этом умная девушка. Когда нервничает, было заметно, что девочка теряется, даже может впасть в панику, постоянно что-то роняет, но в вопросах организации чего-то, по словам Кати, ей нет равных. — Слушайте, — начала она. — Я сегодня видела Руслана Радиковича в прекраснейшем расположении духа. Как думаете, с чего бы это? — А может он решился.? — неуверенно спросила Маша, чем вызвала у Насти смех. — Да сейчас, ага, разбежался! Он даже в зюзю пьяный не решится. — Ну, кто его знает, — хмыкнул подпиравший стену Серёжа. — Учителя у нас ой какие непредсказуемые. — Ой, да поверь мне, Руслан Радикович более чем предсказуемый, — стояла на своем Настя. — Как бы то ни было, давайте понадеемся, что это связано с Алиной Константиновной, — негромко добавила Алёна. — Всё-таки мы им все счастья желаем… — Всё, тихо! — шикнула на них Катя, взглядом указав на подходящего к кабинету англичанина.***
Странно было то, что в этой школе класс не делился на группы на уроках английского языка, а ребята так же сидели целым классом. Но, кажется, учителя это ничуть не смущало. Руслан Радикович с энтузиазмом спрашивал учеников по теме урока, слушал то, как они читают и переводят, но чем больше проходило времени, тем больше преподаватель выходил из себя. — Неважнов! Какое к чёрту «куеуе»?! — сорвался в какой-то момент англичанин. — Как правильно читается слово «очередь»? — А я знаю? Тут написано «куеуе», я и читаю «куеуе»! — «КЬЮ», Женя! «Кью», а не «куеуе»! — даже немного сорвавшись на писк, прокричал учитель английского. — Ладно-ладно, «кью», что вы визжите-то, будто вас режут, — пожал плечами ученик. — Два тебе, Неважнов! — не сбавляя громкости, отозвался педагог. — Ахмедов, читай дальше. После прочитанного учеником предложения, Руслан Радикович просто взорвался. — Магомед, ты мне скажи, почему «дишонаред»?! «ДИ-ЗО-НЕРД». Да даже мои неродившиеся дети и внуки знают английский язык лучше вас! А это только первый урок! В этот момент в дверь постучали, но учитель продолжал ругаться, только теперь на английском. Семёну даже казалось, что словарный запас этого человека выходит за рамки современного языка. Но сказать о стуке педагогу никто не успел, так как дверь открылась сама. На пороге стояла хмурая Алина Константиновна. — Дорогой… коллега, — вздохнув, сказала она, глядя на ошалевшего англичанина, который при появлении девушки сразу замолчал. — Вы меня, конечно, простите, но не могли бы вы так не кричать? Вас слышно даже в моём кабинете, хотя, прошу заметить, между ними еще класс Дарьи Ильиничны. Безмерно удивлена, как она еще к вам не пришла на ваши вопли. — Я… я… ну-у… э-э? — Руслан Радикович покраснел, пытаясь выдавить через свое смущение хоть какой-то достойный и понятный ответ. — Друг мой, вы забыли русский язык, ругаясь на английском? — слабо, едва заметно, улыбнулась учитель русского. — Надеюсь, что понимать сказанное на родном вам языке вы ещё не разучились. Руслан Радикович сделал шаг назад, всё ещё забавно краснея, и запнулся об ножку стула, чуть не упав и вызвав смешки в классе. — Не разучился, — как-то неловко отозвался англичанин, подняв смущенный взгляд на коллегу. — Алина Константиновна, я больше не буду, честно, можете дальше вести урок. Повисла неловкая пауза, а потом преподаватель русского языка рассмеялась, что слышать было довольно неожиданно. Она всегда казалась очень сдержанной. — Руслан Радикович, вы прям как ученик оправдываетесь, честное слово. Какой же вы всё-таки ещё ребёнок. Ладно, простите за прерванный урок, я пойду. Меня ждут ученики. Не дождавшись ответа от сконфуженного учителя английского, Алина Константиновна кивнула классу, прощаясь, и закрыла дверь. До конца урока оставалось минут 7-10. — Какая же она всё-таки… — негромко и немного обиженно высказался Руслан Радикович, поправив на носу очки, и запнулся, подбирая подходящее слово. — Потрясающая? — подсказал кто-то из одноклассниц. — Не без этого, — вздохнул учитель, слегка покраснев, но вскоре встрепенулся и вернулся к уроку. — Так, ну, времени осталось немного, так что давайте запишем домашнее задание…***
Мужская раздевалка была типичной: у выкрашенных зелёным стен стоят лавочки, над ними — крючки, ну и запах вполне себе разумеющийся. Никаких тебе запирающихся шкафчиков, душа и прочих удобств. Ишь чего захотели. Хаос в ней царил тоже типичный. — Да бля-ять, я кроссовки забыл, — сетовал один из одноклассников. — Боже, забей хуй, Марат, — отозвался другой. — Физрук чаще всего на девок смотрит, приценивается, так сказать, в начале года. Мы просто скажем, что ты есть, он не заметит, я уверен. А так топай, можешь 40 минут в буфете просидеть. — Ну не скажи, Жор, если б ты пропустил, Алишер бы заметил отсутствие такого видного ученика, — хмыкнул Серёжа, натягивая на себя футболку. — Да уж, задницу Куляпкина физрук бы не упустил, — засмеялся Тимур, быстро увернувшись от прилетевшей в него кеды. — А физруку вашему… сколько лет? — нахмурившись, спросил Семён у Серёжи, плюхнувшегося рядом с ним. — Алишеру-то? Вроде 23, — отозвался парень, не обращая внимания на гвалт одноклассников. — Это тот, у кого Маша просила в буфет сходить? — Ага, он самый. — Из разговоров у меня сложилось впечатление, что он… — Педофил? — встрял в разговор собирающий вещи Марат. — Бери выше. Он казах! Прозвенел звонок и все, прибрав свои вещи, начали покидать раздевалку. Марат моментально подхватил рюкзак и направился на выход, стараясь уйти раньше, чем его застанет учитель. Когда Семён с Серёжей вышли, его уже и след простыл. В спортзале физрука ещё не было, хотя весь класс был в сборе. Девочки сидели на скамейках и что-то весело обсуждали, парни же взяли баскетбольные мячи, устроив себе небольшую игру, которая долго, увы, не продлилась. С оглушительно громким свистком в помещение вошёл уже знакомый Семёну парень в спортивном костюме и ключами, которые он крутил на пальце (прямо как таксист на вокзале), задумчиво оглядывая построившийся класс, спустив на нос очки. — Рад, безумно рад вас всех снова видеть, — с тоном оценивающего критика, произнес физрук, остановив свой взгляд на Семёне. — Новенький? — Новенький, — отозвался парень. — Алишер, — поправив очки на носу и протянув руку, представился учитель. — Персунов Семён. — Рад знакомству. Так, — физрук опять прошёлся взглядом по ребятам. — Все на месте? — Все! — дружно отозвались мальчики, в то время как девочки недоумевая смотрели на них, но молчали. — А вот по-моему нет одного человека, — противным тоном произнесла одна из одноклассниц, но тут же схватила удар локтем в бок от Насти. — Все так все, — сделав вид, что не услышал, сказал Алишер. — Тогда направо и шагом по кругу марш!***
Урок начался вполне обычно: недолгая разминка и потом бег. Вот только странная ситуация была, от которой Семён серьёзно стал подумывать над прогулами физкультуры или получении справки о спецгруппе. Когда они бегали, Семён в какой-то момент поравнялся с Катей, не особо тратившей силы и немного медленнее проходившей круги. Друзья о чём-то говорили, иногда смеясь, как вдруг парня кто-то ударил по заднице, отчего тот припустил вперед, как пришпоренная скаковая лошадь. Обернувшись, он увидел немного сконфуженного преподавателя и заливисто хохочущую Катю, которая, чтобы отсмеяться, даже остановилась и отошла к стене. — Акелла промахнулся! — звонко раздалось в спортзале, отчего на смех перешли почти все одноклассники. — Промахнулся! К Семёну, всё ещё мало понимающему, что происходит, подбежал Серёжа. — Ну что, поздравляю с «казахской меткой»! , — хихикнул друг. — Но вообще, не переживай, по-моему, он действительно промахнулся. Уж не в обиду, но у Кати более видная задница. — Но твой орех тоже ничего, — подбежала к ним успокоившаяся Катя. — И да, Серёг, спасибо за комплимент, ага. Одноклассник смутился от того, что его слова услышали, и ускорился, но вскоре бег по кругу сменился тренировкой игры в волейбол. Семён встал в пару с Серёжей и, как оказалось, играет друг намного лучше него, хотя сам парень раньше играл в сборной школы. Маша была в паре с Катей, а Настя каким-то волшебным образом испарилась из спортзала, словно и не приходила. Неужели отношения с физкультурой у нее такие же, как и с географией? В конце урока ребята разделились на команды и начали играть, умудряясь о чём-то спорить даже отбивая мяч. Хотя этому Семён даже не удивился. Со звонком и девочки и мальчики дружно ринулись к выходу, ведь надо было успеть переодеться и прийти в столовую до толкучки. У двери парня остановил Алишер. — Слушай, ты это, не принимай всё близко к сердцу. Ты, конечно, неплох, я хороших людей за милю вижу, но тут случайно вышло, ничего личного. — Да я понимаю, всё в порядке, — отозвался Семён, хотя в голове он чуть ли не кричал от желания смыться побыстрее. Ему было неловко. Алишер кивнул и отпустил парня в раздевалку, а сам в развалочку куда-то ретировался, осматривая проходящих мимо учеников, словно ничего и не произошло. Просто какой-то дурдом…***
— Простите мне мой французский, блять, Евгений Александрович, но соизвольте выйти нахуй отсюда, детям надо есть! Семён зашёл в столовую в сопровождении Маши с Серёжей. Катя убежала раньше всех, чтобы успеть занять очередь в буфет, но, кажется, это не особо ускорило процесс. Толпа учеников окружила один из столов, за которым сидел заспанный охранник. По его лицу видно было, что он не понимает, что происходит, от слова совсем. Над ним стояла, мягко говоря, недовольная девушка в голубом фартуке и такого же цвета чепчике. — Предлагаю отойти, сейчас Евгений Александрович побежит, — усмехнулся Серёжа. — В смысле? — спросил Семён, отходя с друзьями в сторону, но продолжая наблюдать за сценой у стола. Ответ не заставил себя долго ждать. Девушка в чепчике подбежала к буфету, взяла первое попавшееся полотенце и со всей силы огрела им охранника по спине, отчего тот подскочил, как ошпаренный. — А-А-А-А-А!!! Булка, ты чего творишь?! — закричал парень, повернувшись к нападавшей спиной, потерев спину. — Я тебе сказала пошёл нахуй отсюда, детям надо есть! — грозно отозвалась девушка, нахмурившись. — Начало учебного года, ты уже спишь везде, где только можно. — Но это не значит, что меня можно бить! — Ещё раз полотенцем захотел? — Нет! — воскликнул охранник и попятился к выходу, но так как агрессивная буфетчица не побрезговала замахнуться на него еще раз, парень не удержался и побежал по образованному учениками проходу к выходу. Словно все прекрасно знали, чем это всё закончится. Булка, как её назвал Евгений Александрович, быстро ретировалась за свой стол, начав быстро обслуживать ребят, а Семён с друзьями наконец прошёл к столу своего класса. — Серёг, а буфетчица всегда такая злая? — поинтересовался парень, пододвинув к себе тарелку с супом. — Да она не злая совсем, — ответила за товарища Маша. — Только охранника так гоняет, потому что он иногда здесь засыпает и занимает место. С ней по-моему уже говорили на эту тему, но ничего так и не смогли сделать. — Даже жалко как-то Евгения Александровича… — Да ладно, его все гоняют, — хмыкнул Серёжа. — И завуч с директором, и завхоз, и соц.педагог иногда, даже Булка. Но она женщина мировая. Если с ней подружиться, конечно. — Показатель мировой женщины — пиво и сигареты, — хихикнула подошедшая в этот момент с Настей и Алёной Катя. В руках у нее был какой-то пирожок и стакан с чаем, а у Агрест — тарелка с морковкой по-корейски. — Но я не видел у нее на прилавке… — начал было Семён, слегка смутившись. — Будь ты на ее месте, ты бы положил на прилавки пиво и сигареты? В школе? — вклинилась в разговор Настя, плюхнувшись за стол. — Равносильно самоубийству… Особенно во время проверок, — хмыкнула Алёна. — А почему директор с этим ничего не делает? — Ну, — задумалась Катя. — Она вроде пыталась пресечь пьянки на работе у учителей и на уроках у учеников, но вышло не очень. Поэтому договорились ограничить. Да и Булка продает только проверенным людям, которые не наворотят дел в случае чего. — А сама Ирина Александровна подобными… услугами, хм, пользуется? — Мама не пьет, — усмехнулась Настя. — Прям совсем. — Настя, а разреши вопрос? — счёл нужным всё-таки поинтересоваться Семён, пока речь шла о директоре. — Разрешаю. — А как так вышло, что Ирина Александровна стала твоей мамой? — Семён, думаю, не мы тебе должны объяснять, как дети появляются, — засмеялся Серёжа. — Не переживай, он шутит, — хмыкнула Маша, косо глянув на друга. — Но вопрос всё-таки интересный, — заметила Катя, доедая свою булочку. — Да ничего интересного, — усмехнувшись, пожала плечами Настя, взглянув на пустую тарелку из-под морковки. — Мать пила, отец бил. Один раз я пролила на диван воду, а он, разозлившись, приложил меня об пол несколько раз. А в этот момент к нам в гости Ирина Александровна пришла, она мне тётушка, ну что еще сказать, ахуела. Мать с отцом лишили родительских прав, а Ирина Александровна забрала меня к себе, пригрела, так сказать. — Слушай, ты об этом говоришь так, словно шутку рассказываешь… — нахмурился Семён, не понимая веселости подруги. — И сколько лет вы уже так живёте? — Да уж лет пять наверное, может немного меньше. — Слушай, а ведь ей наверное тяжело так себе кого-то найти? — тихо спросила Алёна. — Ну я кавалеров имею в виду. — Не думаю, что ей до этого, — вздохнула Катя. — По ней видно, что она с головой в работе. — А по-моему, её информатик где-нибудь в углу защемит, — выдал Серёжа. — Насть, не в обиду, но как-то странно он на неё поглядывает. — Да он скорее Данилу Алексеевича где-нибудь защемит, — серьёзно отозвалась девушка. — Он же женщин ненавидит, а с математиком у них высокие отношения! На этом разговор ушёл совсем в другое русло. Ребята, убрав тарелки, дружной гурьбой вышли из столовой. По пути им встретились директор с завучем. Кажется, Ирина Александровна куда-то собиралась и давала наставления Богдану Андреевичу. — Бодя, предупреди учителей, что у нас совещание после… Кто там последний заканчивает? После классного часа у Столярова. Я ухожу на совет директоров, школа на тебе. Если опоздаю, начинайте без меня. Девушка быстро прошла через турникет, покинув школу, а завуч, не успев ничего ей сказать, кивнул куда-то в пустоту и направился к лестнице на верхние этажи. — А завуч всегда такой серьезный? — поинтересовался Семён у друзей. — Пока не зайдёт в учительскую, — усмехнулась Маша. — Судя по рассказам тех, кто подобное застал, он там часто байки травит. — А о чём? — Про говно, — на полном серьёзе отозвался Серёжа. Дальше вопросов парень не задавал, так как ответ его удивил. Более того, Семён понял, что для осознания всей полученной за пару дней информации, ему не хватит и недели. Пока он размышлял, ребята привели его в новый для него кабинет — кабинет химии.***
В классе очень громко играла музыка, кажется, что-то из «Гражданской обороны». Семён никогда не слушал прежде эту группу. Так как его одноклассники ничуть не удивлялись тому, что в кабинете, можно сказать, орёт песня «Поганая молодежь», он понял, что ситуация относится к разряду обыденных. Собственно, само помещение ничем не отличалось от тех, что были в других школах: стены выкрашенные краской пастельного голубого цвета, обыкновенные деревянные парты с бортиками, огромная таблица Менделеева, зелёная доска с двумя створками и электрохимический ряд активности металлов над ней. Правда рядом с портретом самого Менделеева висели еще два, Курта Кобейна и Егора Летова. Сам же преподаватель, тот самый, который вытянул географа с урока, сидел за своим столом, закинув на него ноги, и курил. Алёна добродушно поздоровалась с ним прямо с порога, помахав рукой, и химик коротко кивнул ей в знак приветствия. — Итак, а чего ожидать от этого учителя? — напрямую спросил Семён у одноклассников, когда они разложили свои вещи. — От него не надо ничего ожидать, — хмыкнула Катя. — Не дождёшься. — В смысле? — Сергей Дмитриевич один из самых непредсказуемых педагогов, — начала объяснять Маша. — Я даже совсем не удивлюсь, если в лаборатории у него есть настоящий конь для, я не знаю, крестовых походов. Но личность он довольно интересная, вот честно, на его уроках можно запросто заслушаться. — Да и что там, — скромно добавила Алёна. — Он довольно милый. — Что есть, то есть, — кивнула Катя, взглянув на время. — Не ты одна такого мнения, по-моему, на него много кто заглядывается. — Зато он ни на кого, — хмыкнул Серёжа, кажется, порядком заскучавший за девчачьими разговорами. — Ты так в этом уверен? — вопросительно приподняла бровь Маша. — Абсолютно. Разговор был прерван звонком, который, честно говоря, было не очень хорошо слышно из-за громкой музыки. Что Семёну показалось странным, так это то, что в коридоре её вообще не было слышно. Неужели тут такие толстые стены? — Ну, ебать, — начал было учитель, закинув окурок в пепельницу и встав, — Добрый день. Успел заметить новое лицо среди старых морд, но, уж простите, знакомиться лично не буду. Меня зовут Сергей Дмитриевич, вдруг кто-то забыл, и я буду вести у вас химию. Опять же, вдруг кто-то забыл! В этом году мы с вами начнём блок органики, но если вы собираетесь сдавать мой предмет на ЕГЭ, то лучше готовьте жопы. И подойдите заранее, мы с вами обговорим план подготовки, потому что пинать хуи круто, конечно, но сами вы на экзамене и на порог не натыкаете. А теперь открываем тетради и пишем число, тему урока «Предмет органической химии. Органические и неорганические вещества, теория химического строения А.М.Бутлерова».***
Маша оказалась права: рассказывал Сергей Дмитриевич интересно. Время пролетало просто незаметно, Семён только и поспевал что-то записывать к себе в тетрадь и возвращаться к прослушиванию темы, с которой педагог вообще ни разу не сошёл. Так прошло, наверное, минут 30, плюс-минус минут 5, урок приближался к своему логическому завершению, как вдруг в окно кабинета прилетело яйцо, оставив яркий жёлтый след на прозрачном пластике. Химик нахмурился, но всё-таки подошёл посмотреть, что происходит. Когда он открыл окно, в него влетело ещё одно яйцо и, слава богу, ни в кого не попало. Внизу, под окном, на расхлябанной стремянке, стоял Василий Сергеевич в какой-то странной каске, будто с войны пришёл. В руках у него было ещё одно яйцо и, кажется, он готовился кинуть и его, рассчитывая траекторию полёта. — Сука, Вася, ты еблан? — крикнул ему Сергей Дмитриевич. — Ты мне потом сам будешь окно и кабинет отмывать, понял? — Я буду отмывать труды своей мозговой деятельности, а это значит, что они удачны! — отозвался физик, замахнувшись со своим снарядом, но чуть не упав с некрепкой лестницы. — Ты где яйца взял, придурок? — Спиздил, блять, всё своё, с огорода! — Ебать ты хорёк казахский, Вася, — засмеялся химик. — Какое оно блять «своё», ты их украл! — Да посрать, бери коня, надевай латы, мы с тобой собираемся в крестовый поход! Или пиздить караваны! — Вася, ты реально еблан какой-то. Ебучий Ганс. Что за хуйня на твоей голове, блять, где нормальный шлем? В этот момент открылось одно из окон на первом этаже, которое принадлежало кабинету психолога. — Какого коня? Так это вы мою лошадь украли? — Алексей Николаевич, скройтесь, ради коня, нахуй, — отозвался Василий Сергеевич, слезая со стремянки. — Вам кстати яйцо надо? Не кидать же мне его опять. — Нет, не надо, спасибо, — вежливо отказался психолог и закрыл окно, в которое моментально прилетело последнее яйцо физика. — Вот и проблем меньше стало. Сергей Дмитриевич тем временем написал на доске домашнее задание и обратился к классу: — Так, ребята, я ухожу, так что со звонком можете спокойно идти. Кто не поленится, может и кабинет отмыть. Всем до скорого. На этом преподаватель скрылся в лаборантской, а вышел оттуда в каких-то латах и быстро покинул кабинет. Семён даже побоялся задавать какие-либо вопросы, потому что понимал, что его мозг просто не готов воспринять и обработать ответ. — Что, даже ничего не хочешь знать? — поинтересовалась Катя, с интересом наблюдавшая за другом. — Э-э, есть вопросы. Но я не буду их задавать пока, слишком много странных вещей происходит. Нет, даже не странных, а ёбнутых. — О, я впервые услышал, как ты материшься, — хмыкнул Серёжа. — Уж думал, ты паинька. — Ага, будешь тут паинькой, как же, — засмеялась Маша. — Два дня в школе, а тут уже и походы крестовые, и песни о любви под окнами. — А это ведь только начало, — улыбнулась подошедшая Алёна. Она в отличии от всей компании не стремилась занять последние парты и сидела на первой. — Добро пожаловать в наш гей-клуб, так сказать, — хмыкнула Настя, закидывая портфель на плечо. Тут прозвенел звонок и ребята дружно вышли из кабинета, направляясь на последний урок.***
По пути к кабинету истории и обществознания им встретился какой-то молодой лохматый парень, поднимающийся на третий этаж. — Владимир Вячеславович, вы к химику? — спросил один из незнакомых еще Семёну одноклассников. — Да. На месте? — коротко отозвался тот. — Он пошёл пиздить караваны. — Понял, вопросов нет. Спасибо, Виля. Кстати, когда зайдешь? — У нас урок с вами в понедельник, но могу завтра вместо технологии. Говорят, новый учитель додик какой-то. — Хочешь верь, хочешь нет, сам его не видел, — хмыкнул учитель. — Сидит как мышь в своей норе. Больше разговор преподавателя с одноклассником Семён не слышал. — Это кто? — спросил он у друзей. — Это Кусь, — глянув на товарища, отозвался Серёжа. — А… А если серьёзно? — Так он серьёзно, — усмехнулась Катя. — Это Кусь Владимир Вячеславович, учитель ИЗО. Чтобы с ним подружиться, придётся попотеть, причем буквально. — Это точно, — задумалась Маша. — Если ты был на его уроках, значит ты в идеале владеешь искусством найти любой материал для урока за 5 минут, будь то мох, глина, песок, бумага или какая-то другая хрень. — А зачем? — Да никто не знает, зачем, — ответила Настя. — Удивительное дело, как учителя музыки и этого «искусствоведа» в педагоги взяли, но в коллектив они вписываются органично, а это самое главное. Да и вроде оценки у всех хорошие. Спустившись на первый этаж, компания свернула в какое-то ответвление, которого Семён раньше не замечал. Там находился небольшой коридорчик, в котором было два кабинета. В одном из них, в открытой двери, парень увидел пару рядов ножных швейных машинок, похожих на ту, что была у его бабушки. Рядом с ним было ещё одно помещение, на двери которого красовалась аккуратная табличка с надписью «Кулинария». — В этот кабинет ты не попадешь, тут проходит технология у девочек, — заметила Катя изучающий взгляд друга. — Я так и понял, — хмыкнул в ответ Семён и зашёл вместе с одноклассниками в кабинет напротив. Класс был очень светлый, хотя и находился на теневой стороне и солнце в окна не попадало. Персикового цвета стены словно удерживали здесь какое-то тепло. Да и преподаватель здесь тоже излучала радость, при виде её хотелось даже улыбнуться. Ярослава Евгеньевна радушно встретила учеников в своем кабинете, хотя по ней было видно, что за целый учебный день она довольно вымоталась. Ещё в первую встречу Семён увидел, что она, в сравнении с другими, выглядит очень молодо и живо, прямо ходячее солнце, которое еще и всегда улыбается. — Добрый день, ребята, — весело сказала Ярослава Евгеньевна после того как прозвенел звонок. — Безмерно рада вас всех видеть. Нашу с вами первую встречу в этом году, в счёт не берём. Она мило хихикнула, проходя к доске и аккуратным, хотя и немного косоватым на вид, почерком вывела на доске: «Вводный урок. Общество и человек». — Так как 10 и 11 класс это, в сущности, повторение, то мы с вами, естественно, возвращаемся в самое начало курса обществознания. Итак, начнём с того, что…***
Во время урока от той лучистой девушки, которая встретила ребят, на самом деле, мало что осталось. Учитель была серьёзна, как никогда, хотя было видно, что предмет свой любит и знает на «отлично». Все разговоры и перешёптывания в классе она моментально пресекала. Была у неё ещё особенность: даже когда Ярослава Евгеньевна рассказывала о чём-то всем известном и банальном, девушка жестикулировала, словно говорит какой-то новый для окружающих факт. Вот только и тут урок был сорван одним недоразумением… Когда половина урока уже была за спиной, за окном пролетело что-то довольно грузное и относительно мягкое, упав на землю со звуком мешка с песком и явно слышимым возгласом. Ярослава Евгеньевна испуганно взглянула на окно, а потом подошла посмотреть, что же всё-таки упало. Вот кто бы что ожидал увидеть, но точно не валяющегося на земле парня в синем рабочем халате. — Трудовик, нахуй. Мудозвон ты, сука, а не трудовик! — послышался голос Сергея Дмитриевича. — Понаберут конченых в коллектив, а мы потом мусор выноси, блять — добавил, видимо, Егор Сильвестрович. — Ну что, Серёг, покурим? — Покурим, хули делать, пока Вася там мой кабинет драит. Ярослава Евгеньевна все так же наблюдала за валяющимся на земле трудовиком, который, кажется, нуждался в помощи, и совсем не слушала шумный разговор двух коллег. — Ну почему это опять происходит под моим окном и во время моего урока? — как-то раздосадованно произнесла девушка. — Ну вот сука! Немного помолчав, она извинилась и быстрым шагом покинула кабинет. Вскоре Ярослава Евгеньевна была уже на улице с подоспевшим Богданом Андреевичем, помогая упавшему педагогу встать. — Опять? — спросил Семён, наблюдая за педагогами за окном. — Такое уже было? — У нас за прошлый год сменилось два трудовика, — усмехнулся Серёжа. — Но сегодня что-то новенькое. Первого заставили бегать по морозу от информатика. Так сказать игра в догонялки со ставкой на жопу и винду. В общем, он проиграл. А предыдущего споили, ну и его забрали в лечебницу. — М-да, — скептично выдал парень после рассказа друга. Сказать было нечего. В этот момент в кабинет вернулась нахмуренная Ярослава Евгеньевна. — А что с учителем трудов? — поинтересовалась Алёна. — Кажется, руку сломал, — пожав плечами, как ни в чём не бывало, ответила девушка. — А ещё очень громко обругал всю нашу школу, но это мелочи. Учитель подняла взгляд на время и вздохнула. — Опять двадцать пять, первый в году урок и тот сорвали. Ладно, записывайте параграфы и свободны.***
— По-моему, мне придется записывать всю полученную информацию, так как у меня за эти два дня голова готова взорваться! Ребята уже находились в кабинете математики, ожидая прихода Данилы Алексеевича. Всем было довольно интересно узнать, чему же будет посвящен классный час. Компания Семёна, в лицах Маши, Кати, Серёжи, Насти, Алёны и присоединившегося к ним Марата, сидела в задней части класса. — А ты представь какого нам было, когда мы пришли в 5 класс? — улыбнулась Маша. — На первом же уроке информатики в Серёжу прилетела клавиатура! — Да, кажется, Егор Сильвестрович тогда был не в духе, — усмехнулся Марат. — Как и всегда. — Стоп, — задумался Семён. — 5 класс? Это ж сколько работает школа? И со скольки лет тут работают учителя? — Школе исполнится 5 лет в этом году, — посчитала Настя. — А учителя все по-разному на самом деле. Более молодые пришли позже, а тем кому 25 и выше сейчас работают со дня открытия. — Тут все учителя выглядят очень молодо, так что и не различишь, кому уж скоро 30, а кому ещё недавно минуло 20. — Ну смотри, — начала Катя. — Из женского учительского коллектива в школе с основания работают только, как не трудно догадаться, Ирина Александровна, Ангелина Николаевна и Ару. Это медсестра, вы с ней пока не знакомы. А из мужского, ну, наш классрук, Егор Сильвестрович, Сергей Дмитриевич и Бекзат Альбекович. — Ты забыла Алексея Николаевича, — подсказала Маша. — Он не с самого основания, как и Ярослав Павлович, — хмыкнула Настя. — Они пришли устраиваться на работу на пару месяцев позже. — То есть, — начал Семён. — У вас тут не всегда был такой учительский состав? — Настя не даст соврать, раньше тут работали какие-то бабульки, как в других школах, — усмехнулся Серёжа. — Но они, на самом деле, быстро уходили, поэтому учителя менялись. — Фу, — поморщился Марат. — Я даже помню одну, от неё вечно воняло каким-то зассаным котом. — Да-да! — продолжил парень. — А покидали школу они, ну, не уживаясь с молодым коллективом. Директор — ведьма, информатик — дебошир и алкаш, химик — шумное и наглое хулиганьё, психолог — отшибленный, соц.педагог с мужем — понаехали, географ — вор и разгильдяй, медсестра — простифульда и так далее. — Да что уж, «молодые» тоже не были особо радушны к бабулям в коллективе, — в своей манере негромко сказала Алёна, задумавшись, словно что-то вспоминала. — Кажется, однажды Сергей Дмитриевич подлил в чашку одной пару капель какого-то химического индикатора. Вроде даже фенолфталеина. Старый педагог потом просто не могла выйти из туалета! — Ну, конечно! — засмеялась Настя. — Индикаторы сильные слабительные. Да и правильно сделал, эта брюзга портила всем жизнь. В её возрасте внуков нянчить надо и доживать свой век в кресле-качалке, а не пытаться впарить детям в школе, что она историк со стажем и при этом путать всех Романовых. Даже по портретам! — Но ей же было всего 60? — улыбнулась Катя, приподняв одну бровь. — Да похуй, она была тупой дурой. Ярослава Евгеньевна намного лучше. — Ну с этим не поспоришь. В этот момент в класс ввалился запыхавшийся Данила Алексеевич. Разойтись по местам, естественно, никто не успел, поэтому все сидели в тех компаниях, в которых находились и до его прихода. — Все в сборе? — прямо с порога начал он. — Отлично, тогда первый вопрос на повестке дня. Нам нужно выбрать старосту. Кандидатуры на это место имеются? — А можно я, — подняла руку та самая девочка с физкультуры с противным голосом и сразу же встала. — Я более чем уверена, что смогу привести класс в благородный вид и исполнить все поручения, даваемые учителями. — Ну нет, блять, Франкова станет старостой только через мой труп, — шепнула ребятам Настя и подняла руку. — Я могу. — Агрест? — с удивлением спросил Данила Алексеевич, стоя у своего стола. Да что там, сама девушка от себя такого не ожидала. — С чего такой порыв? — Ну, я думаю, вы меня поймете, — хмыкнула она, поднявшись. — Я не хочу быть старостой и прямо об этом говорю, но если нашим классом будет командовать эта… мадам, то уж извините, даже такая несостоятельная кандидатура, как я, лучше. Семён заметил, что Алёна вроде и хочет поднять руку, но не решается. Парень легонько ткнул Катю в бок, указав на скромную подругу. Девушка не растерялась и, подхватив Алёну за руку поднялась вместе с ней. — Данила Алексеевич, простите, у нас ещё одна кандидатура, она просто стесняется! Девушка ошалело взглянула на Катю, но та лишь весело ей подмигнула, заставив подругу скромно улыбнуться. — О, Степанова! Неплохо, — улыбнулся классный руководитель. Кажется, из всех трёх, Алёна, как староста, радовала его больше всех. — Еще будут желающие? Таковых не оказалось, поэтому Данила Алексеевич подошел к доске и разделил её на 3 части, подписав их «Алёна», «Настя А.» и «Настя Ф.». — Значит будем голосовать. Голосуем анонимно или в открытую? — Ой, а давайте анонимно, пожалуйста, — натянула умильную улыбку на лицо Франкова. — Чтоб ты всех со своей стороны под себя подмяла и старостой стала? — отозвалась Агрест, скрестив руки на груди. — Ещё чего! Открыто голосуем. — Открыто, так открыто, — кивнул преподаватель. — Поднимите руки те, кто считает, что старостой должна стать Франкова Настя? В классе поднялось несколько рук. Кажется, это были в основном прихвостни девушки, так как Катя и Маша как-то синхронно фыркнули. Марат же с Серёжей, кажется, для себя уже всё решили, поэтому были готовы поднять руку сразу же, как только прозвучит имя их человека. — Так, раз, два, три… пять человек, так и запишем, — рисуя аккуратную цифру на доске, проговорил Данила Алексеевич. — Теперь кто за Настю Агрест? В классе поднялись ещё несколько рук, отчего девушка, за которую голосовали, удивленно хмыкнула. — Так, тут 4. А теперь, кто за Степанову Алёну? Вся компания Семёна, включая его самого, подняла руки. Даже Настя, которая вообще не хотела быть старостой. Вся оставшаяся часть класса тоже дала знать, что они «за». — Данила Алексеевич, — подала голос Агрест. — Моих четырёх человек тоже запишите Алёне. Это действительно тот человек, за которым, в случае чего, пойдёт весь класс. Ну, кроме нескольких упрямых овец. На ехидную улыбку соперницы, Франкова лишь обиженно вздёрнула нос. Кажется, в ней сейчас теплилась злоба на всю их компанию. — Ну, значится, решено! Новой старостой класса становится Алёна! Поздравим одноклассницу бурными аплодисментами, — довольно провозгласил классный руководитель. 10 «Б» класс дружно захлопал, кто-то даже заулюлюкал, а девушка, которой это было посвящено, довольно улыбалась, хотя она была красная как рак от смущения. Ей было очень непривычно получать столько внимания, но Алёна была рада поддержке новых друзей, которых раньше она не имела из-за собственной скромности.***
Дальше классный час шёл менее радостно. Данила Алексеевич, как и любые классные руководители 3 сентября, рассказывал ребятам о терракте 2004 года в Беслане. Семён и раньше слышал об этом, так как об этом принято вспоминать каждый год, но всякий раз его передёргивало от мысли, что такие же дети, как они, провели три дня в нечеловеческих условиях под дулами оружий. А сколько погибло! Классный час уже приближался к логическому завершению, а Данила Алексеевич, заканчивая рассказ, начал собирать вещи, ведь ему ещё на совещание идти. С громким грохотом открылась дверь, едва не вылетев с петель. В кабинет вломились трое с автоматами, послышался визг, ребята полезли под парты. Марат, Серёжа и Семён не особо успели что-то осознать и вместо того чтобы спрятаться, как девочки, они просто встали, чтобы увидеть, что происходит. — Блять, Богдан Андреевич, а вы в курсе, что вам мама пизды даст этим автоматом? Семён взглянул на Настю, которая тоже не испугалась и встала, смотря на вошедших. Их действительно было трое: Богдан Андреевич, Ярослав Павлович и Егор Сильвестрович. В руках они держали автоматы, но явно не настоящие, а те, что используются на уроках ОБЖ для сборки. В кабинет на шум пришли Владимир Вячеславович и Сергей Дмитриевич. — Мда-а, хуета-а-а, — протянул химик, держа в руках сигарету. — Не, я, конечно, многого мог ожидать от вас, коллеги, но это вышло сыровато, — хмыкнул учитель ИЗО. Богдан Андреевич тем временем, почесав голову, отозвался на Настино замечание: — Ну, она на совете директоров же… — Ага, блять, — подал голос разозлившийся Данила Алексеевич, который до этого пребывал в сильнейшем шоке. — Вы, тупые мудни, не могли выбрать хотя бы другой день для этого? Да и вообще, сука, терракты это, блять, не смешно! Особенно в такой день! — Да вообще похуй, — отозвался информатик. — Про Беслан каждый год рассказывают, надо было внести огонька в это дело. В этот момент в коридоре открылась дверь с лестницы и в кабинет вошла Ирина Александровна. По ней было видно, что она только с улицы: её чёрное пальто было покрыто мелкими каплями воды, так как за окном сейчас начался несильный дождь. — Я-то думаю, почему в учительской ещё никого, в школе визжат дети и гремят двери, — серьёзно начала девушка. Семёну показалось, что в зелёных глазах директора мелькнули искорки гнева, но Ирина Александровна хорошо держалась. — Вы совсем с дуба рухнули? — Ну, а что мы, — отозвался географ. — Мы ничего, так. Развлекаем учеников. — Развлекаете? — со злобой спросил Данила Алексеевич. — Вы мне, блять, детей напугали! Идиоты, кто в день памяти терракта в Беслане, блять, устраивает ТАКОЕ? — Ясно. Просто «ясно» нахуй, — хмыкнула директор. — Через 5 минут чтобы все были в учительской. Там поговорим. Девушка скрылась в коридоре, математик вышел следом, не сказав классу ни слова. — Вот что за женщина, а? — хмыкнул Сергей Дмитриевич. — Вечно все сначала накопит, а потом на совещаниях нас матом кроет. Нет, чтобы сразу всё сказать. Что, дети разве не слышали раньше, какие мы ебланы? — По-моему они это от нас и слышали, — кивнул Кусь и вместе с химиком покинул кабинет. Вскоре в кабинете никого не осталось кроме учеников. — Я просто в ахуе, — выдал Марат, нарушив гробовую тишину в классе. — За достоверность событий «двоечка», конечно, но за исполнение твёрдая «5». — Кажется, после таких выкрутасов, у нас скоро опять сменится учительский состав, — покачал головой Серёжа. — Не сменится, — усмехнулась Настя. — Мама этих дебилов любит, как и весь коллектив. Да, ругается, даже материт, но всё-таки это не коллеги, а одна большая семья: тут принимают всех такими, какие они есть. — Ты сама-то пойдёшь к ним в учительскую, — спросила Катя. — Куда ж деваться. Спишемся потом, расскажу, что и как. Так что всем до встречи, Алёна, ещё раз поздравляю. Помни, ты лучшая и этого не стоит стесняться. Настя подмигнула подруге и, подхватив рюкзак, покинула кабинет, а новая староста вновь покраснела от смущения. — Ребят, спасибо вам за поддержку… Просто, я никогда особо не имела друзей, а тут, ну, такое, — скромно обратилась Алёна к компании. — Нашла, за что благодарить, — улыбнулась Маша. — Теперь мы, получается, твои друзья, так что ты всегда можешь к нам обратиться. — Да и теперь тебе не страшна какая-то Франкова, пусть усрётся от злобы, — засмеялся Марат. — Кажется, она будет продолжать гадить не только нам, но и всему классу, — хмыкнула Катя. — Пусть только попробует, — серьёзно ответила на слова девушки Алёна. Впервые Семён видел её такой решительной. — Хороший настрой, — похвалил старосту Серёжа. — А теперь, думаю, нам нужно собираться домой. В конце концов, учебный день кончился.***
Тем временем в учительской…
В помещении было очень тихо и довольно прохладно, так как было открыто окно. За столом вновь сидели учителя русского и английского и истории. Географ, информатик и химик с физиком стояли у шкафа с документами и журналами, словно без их подпорки он рухнет. Учителя музыки и ИЗО стояли у открытого окна и курили, наблюдая за всеми собравшимися. Физрук стоял у двери, по обыкновению крутя ключи от раздевалок в руках, а учительница технологии у девочек со скучающим видом сидела на диванчике, закинув ногу на ногу. В этот раз рядом с ней сидели психолог и соц.педагог. Учитель литературы тихо о чём-то болтала с сидевшей на краю стола Настей. Все были в сборе и все ждали, когда начнется совещание. Один только учитель математики нетерпеливо ходил по учительской из стороны в сторону. Наконец дверь кабинета директора открылась и оттуда вышел какой-то даже огорченный Богдан Андреевич и Ирина Александровна. На первый взгляд, она выглядела спокойной, но все прекрасно знали, что обычно скрывается за этим. — Итак, — начала девушка. — Пока меня не было, а меня не было, прошу заметить, всего пару часов, вы успели натворить такой хуйни, что просто уму непостижимо. — Это ещё мягко сказано! — отозвался Данила Алексеевич, не останавливаясь ни на минуту. — Сука, Столяров, не маячь, раздражаешь, — поморщилась директор. — Сядь вон рядом с Гелей и Лёшей, прижми зад, так сказать. — Да как тут… — Сядь, я сказала. Математик покорно сел, предпочтя больше не спорить с начальством, которое потихоньку начинало злиться. — Продолжим. Начнем с 6 урока. Латкин, Красненко, вы зачем, блять, трудовика из окна выкинули? У него перелом руки в двух местах, удивительно как он вообще не расшибся! — Ну, а что он хуйню начал нести? — отозвался Сергей Дмитриевич. — Мы значит заходим, он тут сидит, вас ждет. Нет, мы как культурные люди спросили, мол, а ты кто, нахуй, и откуда? — С каких пор вопрос «Блять, а это что за уебан?» является культурным? — ехидно улыбнулась Ангелина Николаевна, которая в тот момент присутствовала в учительской. — Рот закрой, женщина! — буркнул Егор Сильвестрович, скрестив руки на груди. — Ну, спросили, он такой ме-ме, блять, промямлил что-то, ну мы его и переспросили. Ирина Александровна вопросительно взглянула на соц.педагога, надеясь, что дальше рассказ продолжит она. — Нет, ну они действительно переспросили, — пожала плечами девушка. — А Владислав Александрович не особо разговорчивый оказался. — Ебать, у него еще и имя есть, — усмехнулся химик. — Они его спросили, мол, ты учитель? — недовольно взглянув на коллегу, продолжила Ангелина Николаевна. — Он сказал «да». А на ответ «пизда» в свою сторону, возмутился, как этих двух вообще в педагоги взяли. — Ясно, — вздохнула директор. — Можешь не продолжать, я всё поняла. — Ну и что нам будет? — равнодушно спросил информатик. — Уволить бы вас за такое, если по-хорошему, — потирая переносицу, отозвалась Ирина Александровна. — Это ещё без учёта того, что вы натворили на классном часу у Столярова, но об этом чуть позже. Радуйтесь, я уговорила трудовика не писать на вас заявление в полицию. — Ебать, этот мудень ещё и денег из вас выжал? — нахмурился Сергей Дмитриевич. — Ага, сейчас, только шнурки поглажу, и пойду этому ушлёпку деньги платить, — хмыкнула девушка. — Он просто уволился, мне теперь надо нового человека на его место искать. Ладно, с этим потом разберусь. Прежде чем перейдем к недавнему инциденту, два вопроса. Первый Василию Сергеевичу. — А я что, я в беспределе не участвовал, — отозвался парень. — Блять, ебучий анприм, только в спор не вступай, — оперевшись руками о стол, сурово произнесла Ирина Александровна. — Про спизженные яйца я, пожалуй, ничего говорить не буду, но ты же понимаешь, что если б окна были обычные с настоящим стеклом, то тебе бы пришлось новые покупать? — Да ну, не разбились бы, — насупился физик. — Слышу нотки неуверенности в твоём голосе. Ну здравомыслящий же, адекватный человек, Вася. Чтоб такого не повторялось больше, уяснил? — Уяснил. — Теперь второй вопрос. Настя, что скажешь по поводу урока музыки? — Всё прошло отлично, мам, — улыбнулась девушка, глянув на Олега Генриховича. — Не пил, не курил, не матюкался. — Как-то всё подозрительно гладко, — нахмурилась директор, взглянув сначала на дочь, потом на педагога. — Ладно, живи, Олежа, но надеюсь, что больше бухих серенад под окнами не будет. — Не будет… наверное, — неуверенно отозвался музыкант, отчего Дарья Ильинична негромко хихикнула. — А теперь к последнему. Блять, коллеги, вы совсем ебнулись? Ладно вылетевший из окна трудовик, ладно песни в нетрезвом состоянии. Я даже готова понять попытку сжечь пожилую учительницу русского и литературы несколько лет назад. Но, сука, терракт в день траура это уже пиздец. — Да какой хоть там терракт? Жиденько вышло, испугались только девчонки и Столяр, — подал голос Владимир Вячеславович. — А ты бы и рад настоящий устроить, — огрызнулся математик. — Рты закрыли оба, — прервала начинающийся спор Ирина Александровна и обратилась к географу с информатиком. — Почему каждый раз, когда происходит какая-то дрянь, вы двое всегда в центре событий? — Долбоебы, — пожав плечами, ответил за них химик. — Да ну, Ира, весело же было, — хмыкнул Ярослав Павлович. — Что тебе не нравится вечно? — Ты ахуел? — злобно спросила девушка. — Второй день учебы, вы устраиваете жалкое подобие терракта и выкидываете из окна одного из учителей, а я должна быть этим довольна?! — У меня дети под парты попрятались и чуть с петель не слетела дверь, — добавил Данила Алексеевич. — Да ты-то хоть заткнись нахуй, — фыркнул географ. — Починим мы тебе дверь. — Мозги себе почините, — хмыкнула Ангелина Николаевна. — Ты вообще не лезь, блять. — А вы что молчите, Егор Сильвестрович? — поинтересовалась Ирина Александровна. — А что мне говорить? — вопросительно изогнул бровь тот. — Я на каждом совещании одно и то же слышу, нахуй, мол, «Егор Сильвестрович, как вы можете себе такое позволить?». Ну могу и всё, блять, и мне поебать. — Ни слова больше, — оборвала его речь директор. — Значит так, Егор и Ярик, завтра приходите пораньше и чините Столярову дверь в кабинет. С Бодей вообще отдельный разговор. Вот от кого, от кого, а от тебя не ожидала. — Да больше не повторится, ей богу, — опустил взгляд пристыженный завуч. — Ловлю на слове. Так как учителя технологии у мальчиков завтра нет, то на паре Лёша с Гелей пусть проведут тесты свои профориентационные, или что там у вас. — Сделаем в лучшем виде, — отозвался психолог. — Ага, Ангелина Николаевна, будьте добры проследить за тем, чтобы результаты тестирования никуда не пропали и мальчики смогли с ними ознакомиться. У девочек проведёте, как найдёте время. Вопросы? — Нет вопросов, — кивнула соц.педагог. — А у других? Вопросов не оказалось, поэтому, с облегчением вздохнув, Ирина Александровна распустила учительский состав и ушла в свой кабинет, чтобы заняться документами.***
Домой Семён вернулся в приподнятом настроении. Когда ребята вышли на крыльцо, Алёна ещё раз поблагодарила их за помощь и поддержку, и, быстро спустившись по лестнице, побежала к одиноко стоящему в стороне парню. Девушка налетела на него с объятиями, отчего тут чуть не выронил гаджет, но, засмеявшись, обнял её в ответ. — Это её парень? — поинтересовался Семён. — Старший брат, — с умильной улыбкой ответила Маша. — По-моему, его Александром зовут. Он иногда ждёт её тут после уроков и, кажется, это очень близкий Алёне человек. У нее действительно раньше было очень мало друзей, а с ним они, можно сказать, не разлей вода. Не знаю, какие там отношения с родителями, но Саше Алёна доверяет всё. И действительно девушка заливисто смеялась рядом с братом и что-то взахлёб ему рассказывала. Ещё раз помахав новой компании рукой, Алёна скрылась за углом школы. Марату с Катей так же было не по пути с Семёном и его соседями, поэтому ребята попрощались и, договорившись встретиться завтра в определенное время, разошлись уже по привычным для себя маршрутам. Наскоро перекусив, Семён пролистал пару параграфов по информатике и сложил всё на завтра в рюкзак. Позже, немного подумав, он достал из стола чистую общую тетрадь и аккуратно подписал «Заметки по новой школе». Парню казалась неплохой мысль о записи всей полученной информации сюда. Как-то легче перерабатывать, потому что происходит действительно много странных и иногда непонятных вещей. Поэтому Семён принял решение вечером начать вести эту тетрадку, а пока отдохнуть от такого насыщенного событиями учебного дня.(От автора: заметки главного героя находятся в «дополнительной главе» и будут пополняться с каждой новой главой.)