Сакура, прости...

      Девушки не смели поднять глаз на вошедшего юношу. Только было ощутимо, как его фигура в темной одежде прошла в комнату и остановилась напротив. — Садитесь, — подсказала Уручи, и девушки, как подкошенные, рухнули на пол, всё еще не смотря на Саске, который тоже сел. Весь воздух был будто пронизан его властью и силой, которую первой смогла почувствовать Карин, а следом и Ино, тоже имеющая способности сенсора. — Приступим к трапезе.       Сакура обомлела от его голоса, и всё же подняла глаза на Саске. Он сидел напротив и смотрел на пиалу с чаем, которую держал в левой руке. Темные глаза будто не хотели смотреть на девушек, и вовсе не от стеснения. Черные волосы, отливающие синим, забавно торчали на затылке, но Сакура не думала смеяться. Его правая рука лежала на согнутом колене, указательный и большой пальцы чуть терлись между собой, и Сакуру так это отвлекло, что вот как уже минуту назад все начали прием пищи, а она всё сидела и смотрела на его руку. Будто очнувшись ото сна после стука по спине от Темари, она потянулась к палочкам, не отводя взгляда от руки Саске. Почему-то ей было страшно смотреть на его лицо, но Микото мило улыбалась ей, как и Уручи, что Сакуру смутило.       Аппетит совсем пропал не только у неё. Саске не притронулся к еде, а продолжал пить чай, изредка разглядывая девушек. Одну из них сегодня приведут к нему, и, надо признаться, тело давало о себе знать. Саске не хотел никого выбирать, ему было абсолютно всё равно. Сейчас они молчали, поэтому узнать их лучше было невозможно, но ни один их жест или взгляд он не упускал из виду.       Он кивнул матери, и та начала что-то шептать Уручи. Все девушки оторвались от еды и впились взглядами в женщин. Саске всё смог прочитать по их лицам: скрытое любопытство Темари, которой, как сперва всем казалось, близость с ним не нужна даже для высокого положения, паника Хинаты, какой-то потерянной среди них всех, надежда Сакуры, замешательство Ино и нервозность Карин, прикусившей губу. Кого же выберут сегодня? Эта девушка по-любому западет в душу Саске, иначе никак. А если он сам выберет, то тогда тем более.       Сакура понимала, что сегодня изменится всё, особенно в её жизни. Она верила, молилась, надеялась, что именно её имя произнесут сегодня вечером. После ухода Саске они не проронили ни слова. Сакура сцепила пальцы и чуть покачивалась из стороны в сторону. Навязчивые мысли никак не хотели её покидать. «А что, если Карин? Её звали, чтоб наложить печать. Нет, Ино красивее… Но ведь есть я! Я! Я лучше всех, и наверняка выберут меня! Или не выберут, — Сакура затрясла головой, но не сильно, чтобы не сломать прическу, — кто же тебя выберет? Ты себя со стороны видела, Сакура?»       Все погрузились в молчание, даже слуги. Это потом каждую ночь Саске будут приводить девушек по порядку или же по его желанию, но сейчас… Для всех всё было впервые, кроме, пожалуй, Уручи, которая вошла в комнату, когда на улице совсем стемнело. — Микото-сан выбрала девушку для Саске-сама, — объявила она.       Девушки подняли головы, и каждая молча умоляла женщину о чем-то своем. — Шизуне, — Уручи обратилась к служанке, которая стояла за её спиной, — подготовь её и веди в комнату Саске-самы.       «Как же долго… — Сакура не знала, что с собой делать, — нас пятеро, а вероятность того, что выберут меня…». Она подняла взгляд на Шизуне, которая по-хозяйски осматривала напрягшихся девушек, будто бы еще ничего не было решено, будто это она сейчас будет выбирать. — Ты, — раздался её резкий голос, — поднимайся и иди за мной.       Сердце Сакуры упало… Ведь Шизуне смотрела прямо ей в глаза. Кровь бросилась к лицу, а глаза засияли, готовые налиться слезами. Довольно быстро её поднял на ноги Сасори, и почему-то на его лице было подобие улыбки. Двери за их спинами закрылись, и девушку повели на второй этаж. — Раздевайся, — приказала Шизуне, и Сакура стала снимать с себя кимоно. Это была комната Саске, она уже заметила на кровати шелковую белоснежную ткань, видимо, ей нужно было это надеть. — Не начинай говорить, пока тебе не разрешат, — строго говорила Шизуне. Она и не думала помогать Сакуре раздеться, тем более этого не делал притихший Сасори, — ты должна во всем подчиняться Саске-саме, не вздумай делать того, что не положено.       Сакура не знала, что положено, а что нет. Её ничего не заботило, она уже будто бы была в раю. Шизуне осторожно развернула шелковый наряд, стараясь ничем не зацепить его. Он был почти прозрачный, очень приятно прилегал к телу, жаль, что в комнате не было зеркала, Сакура бы посмотрела на себя. — Всё, ничего не забудь.       «Уже всё?» Сасори и Шизуне молча вышли из комнаты, и Сакура осталась одна. Она не знала, сколько ей придется ждать Саске. А как ей повести себя, ведь она совсем не слушала Шизуне. «Поклониться? Да, точно… А потом? Боже…»       В открытое окно врывался прохладный ночной ветер, колыша легкие шелковые шторы, которые с каждым порывом закрывали на несколько секунд неполную луну. Сакура чуть продрогла, стоя в такой легкой одежде, еще и босиком, но вот раздался скрип двери, и он вошел.       Саске остановился и окинул её взглядом, а после прошёл мимо к столу, на который положил катану. Сакура робко подошла к нему, боясь спугнуть минутное спокойствие и расслабленность Саске. Он уже скинул с себя верх и повернулся к ней, чтобы рассмотреть еще раз.       Она вздрогнула, неловко взглянув на него, но он подвёл её назад к кровати, сел на простынь, оставив девушку стоять перед собой. Слабо завязанный тканый пояс его одежды соскользнул на пол, и Сакура потянулась вниз поднять его, но большая рука Саске остановила ее ладонь почти у пола. Она даже не успела ничего сказать, когда холодная рука переместилась с её руки на её ногу, задирая тонкую сорочку от щиколотки к колену. Девушка от такого действия сжала воротник у его шеи пальцами одной руки, безуспешно пытаясь подавить рой появившихся на коже мурашек.       Саске, добравшись ладонью до ее бёдер, аккуратно положил Сакуру на кровать, нависнув над ней. Она еще больше смутилась, но когда рука Саске задрала её ночнушку до самого живота, она чуть вскрикнула и отвернула голову в сторону окна, где одинокая луна, просвечивающаяся сквозь тонкие тучки, будто внушала ей спокойствие. Руки Саске стали развязывать ленту на талии, а через секунду сорочка улетучилась в сторону кресла у комода. Она не смотрела на него, прикрыв глаза, а вот он внимательно оглядел её тело. Груди в лежачем положении, казалось, вообще не было, талия плавно переходила в округлые бёдра, но остальное Саске не рассмотрел — девушка свела ноги вместе. Он чувствовал, как его уши начинают краснеть, а внизу начинает побаливать от возбуждения.       Саске быстро снял с себя оставшуюся одежду и прижался к холодному телу девушки. Грубовато раздвинув её ноги, он быстро провёл холодными пальцами по низу живота, спускаясь вниз, после чего она издала приглушённый стон. Всё это время он не отрывал от неё взгляда. Ему очень нравилось её поведение, но Саске больше не мог ждать, поэтому просунул под её поясницу свою руку и потянул девушку к себе.       Сакура чувствовала каждое его касание. В какой-то момент она поняла, что там, внизу, о неё терлись вовсе не пальцы. Смущение, как ни странно, постепенно стало её покидать, и она старалась не напрягать ноги, что было на руку Саске.       Проникновение оказалось не таким болезненным, как сперва показалось. Саске поднял голову вверх, тяжело дыша, но не остановился, а продолжил притягивать к себе Сакуру за бедра. Ему нравилось то, что она совсем не плакала, а ведь Итачи предупреждал, что у девушек первая близость начинается с болезненных ощущений.       Он опустился на руки, чтобы быть близко к ней, и мягко поцеловал в уголок губ. Эта нежность с его стороны воодушевила Сакуру, и девушка обняла его, прижимая к себе как можно сильнее. Правда, от дискомфорта она вцепилась в его спину пальцами, но осторожно, боясь поцарапать. Она начинала стонать чуть громче, запрокидывая голову, и Саске понимал, что это его предел.        Сакуре казалось, что телом кто-то управляет. Невидимыми нитями её тело разрывало в разные стороны, заставляя раскидывать руки в разные стороны, а волосы растрепались по подушке из-за слишком частых движений головой. Она чувствовала, как Саске вдохнул побольше воздуха и тут же издал полный эйфории стон. Внутри разлилось что-то теплое, тягучее, и Сакура взглянула на зажмурившегося Саске. Она знала, что не может касаться его без разрешения, но сейчас ей этого хотелось больше всего. Сакура тихонько провела ладонью по его щеке. Кажется, после этого он стал медленнее дышать, возвращая привычный ритм.       Ей стало жутко холодно без объятий Саске, поэтому она скрестила руки на груди и легла на бок. Саске упал на кровать рядом с ней, не убирая руку с её тела. Хотелось ещё, Саске это понимал, но он не мог делать всего, что ему хотелось, тем более сейчас. Поэтому, чуть отдышавшись, он последний раз взглянул на девушку. — Ты можешь идти, — он убрал руку, позволяя ей подняться. Получилось слишком холодно, но на то были причины.       Сакуре будто дали пощечину, так обидна была эта перемена Саске. Но ничего не оставалось, поэтому она подобрала одежду и, поклонившись, вышла. Слезы невозможно было больше сдерживать, поэтому она упала на пол и начала плакать. Она готова была просидеть здесь до утра, ведь девушки наверняка будут пытаться залезть в её душу. Ей не хотелось покидать Саске, но не могла же она ворваться обратно в комнату и лечь рядом. — Вставай, — произнес Сасори, садясь рядом. В его руках было кимоно, и он заботливо накинул его на плечи Сакуры, — неужели так больно?       Сакура подняла на него полные слез глаза. Неужели он подумал, что она будет плакать из-за таких глупостей? — Вовсе нет, я просто… Не хочу уходить. — Думаю, Саске-саме сейчас нужно побыть одному, — произнес Сасори, — к тому же, на сколько я знаю, сейчас к нему должен прийти Итачи-сама. — Правда? — Сакура была рада. Это означало, Саске не выгнал её за какую-то провинность, а просто попросил уйти, чтобы встретиться с братом. — Давай, вставай, — Сасори поднял её на ноги и, поддерживая за талию, повел вниз. Дискомфорт в области промежности мешал ей передвигаться как обычно, поэтому она делала совсем маленькие шажки, сводя их общую с Сасори скорость практически к нулю. Но всё же они сумели попасть в комнату до появления на пороге дома Итачи.       Девушки заметили слезы на глазах Сакуры, шепот пронесся по комнате, но Сасори погрозил им кулаком, заставляя замолчать. Он знал, что это ненадолго, и, как только он покинет комнату, уставшую Сакуру растормошат и начнут пытать. Выход из этой ситуации он видел один. Укрыв Сакуру, он сел у неё в ногах лицом к лежащим напротив Ино, Темари и Карин, удивленных таким поворотом событий. Сасори понимал то, как сильно нуждается в нем эта притихшая девушка, тем более сейчас, поэтому всю ночь он не смыкал глаз, оберегая её покой.       Не спал в эту ночь и Саске. — Поздравляю с началом взрослой жизни, — произнес Итачи, врываясь в комнату расслабившегося Саске. — Спасибо, — тот сел, почесывая затылок. От Итачи не укрылся еле заметный румянец на щеках брата. — Всё прошло хорошо? — продолжал лезть Итачи. — Только быстро как-то, да? — Ты посмеяться пришел? — обиделся Саске. — Пока как есть…       Итачи тяжело вздохнул и забрался на кровать Саске, садясь напротив. — Теперь девушки будут приходить каждую ночь. Пока что всё будет не совсем гладко, сам понимаешь… — После того, как они начнут приходить повторно, всё наладится. — Верно. Будем надеяться, что вскоре они смогут подарить тебе детей. — Что-то я не пойму, — Саске смотрел на Итачи исподлобья, — то у тебя нет времени на меня, то ты приходишь посреди ночи, чтоб поговорить о каких-то девушках. — Я пришел поговорить не о девушках, а о том, что непосредственно с ними связано, — Итачи положил руку на покатое плечо Саске, — о Втором этапе.       Саске вздрогнул, и холод пробежался по его телу. Глаза стали отдавать красными отблесками, но он сумел взять себя в руки. Страх вновь проснулся в нем, как тогда, на Первом этапе. Картины из прошлого вновь шли перед глазами, но они не покидали его за эти годы, не давали спокойно спать по ночам. Но призом после этих мучений была великая сила Учиха.       Саске стоял напротив Фугаку. Все взгляды были обращены на него, в тренировочном зале стоял гул, но Саске никак не мог забыть слова отца, которые тот шепнул ему перед боем… — Стиль огня: Огненный шар, — в сторону Саске летело огромное пламя, он сумел без проблем уйти от атаки, но не успел он сложить печати, как сильнейший удар в челюсть на секунду отключил его. — Ты меня слышишь? — Итачи потряс Саске за плечо. — Да, — Саске тер глаза, — я понял… — Я не думал, что мой сын так слаб…       Саске лежал перед отцом без сил с ободранными коленями и кровоточащей раной на плече. Фугаку был цел, хоть последние атаки сына и были сильнее предыдущих. Саске тяжело дышал, но, казалось, что сердце остановилось, когда отец начал неторопливо складывать новые печати, чтобы… «Мне придется убить тебя, если ты не сможешь оказать мне достойное сопротивление», — в голове была только эта ужасная фраза отца. Её он сказал перед боем, и сейчас, видимо, собирался выполнить затеянное. Никто не смел отвести взгляда от боя, даже белый от ужаса Итачи. — Второй Этап решено провести через неделю, — Итачи не спешил переходить к подробному рассказу, видя смятение в глазах Саске.       Итачи видел, как его младший брат поднес руки к лицу. В тот момент ему показалось, что Саске закроется, не желая смотреть в глаза смерти. Но ещё детские руки вдруг стали складывать знакомые всем печати, которые сам Саске еще секунду назад не знал. — Стиль огня… — Стиль огня: Огненное уничтожение! — хрипло прокричал Саске.       Стена огня летела в сторону Фугаку, но тот успел вовремя отбить пламя своим, намного большим.       Саске понимал, что теперь ему точно конец. Сил хватило только на то, чтобы достать кунай и сжать его в руках. Даже если он сможет увидеть новую технику отца, то повторить её чакры уже точно не хватит. Почему-то страх ушел, и Саске смотрел на отца совсем другими глазами… Красными с черными томое. — И? У меня уже есть шаринган после Первого этапа, что даст мне Второй? — Тогда ты сражался с отцом, искренне веря в то, что он действительно убьет тебя. В любом случае этого бы не случилось, но вследствие эмоционального напряжения ты смог пробудить свою силу, — сказал Итачи, — однако ты уже тогда знал, что это только Первый этап. — С кем мне придется сразиться теперь? — спросил Саске. — Со своим братом. — С тобой что ли? — Саске был бы рад такому исходу. Он никогда всерьез не бился с Итачи. — Нет, с Курушуми. — С кем?! — возмущению Саске не было предела. — С этим слабаком? Да ему кунай тяжело в руках держать! — Именно поэтому ты будешь сражаться с ним, — Итачи не волновали капризы Саске, — ты никогда не задумывался о том, почему наш клан всё ещё собирает гаремы для своих наследников, в отличие от других семей? — Чтобы численность Учиха только возрастала. Правда, находятся такие, как Курушуми, ни на что негодные. — В этом и смысл. Среди рожденных детей есть гении, есть надежные бойцы, есть и такие, как наш с тобой брат. Но всё заранее продумано без нас. — Что продумано? — у Саске от тона Итачи начинала стынуть кровь. — Считай это своего рода естественным отбором. Дело в том, чтобы получить разрушающую силу ты должен, — Итачи перешел на шепот, — убить его.       Саске не верил своим ушам: — Убить? Но… как? Мы же все вместе росли в одном доме, — схватил Итачи за руки, сильно их сжимая, — как я могу убить его? Ты ведь и сам рос вместе с нами! — Я тебя понимаю… — Что ты понимаешь? Для какой-то силы я должен убить человека! Родного человека! — Я же сказал, что понимаю, — сурово произнес Итачи, и до Саске начал доходить смысл его слов. — Ты… Кого? — Ты должен её помнить. — Изуми? — Саске отпрянул от Итачи. — Значит… — Да, она умерла от моей руки, а не от проказы, как сказали вам с женщинами, — Итачи говорил медленно, будто вспоминая то, что хотел забыть. — Жаль, она была очень сильна. Будь её соперником кто-то другой, она осталась бы в живых…       Саске молчал, не зная что ответить. Еще недавно он впервые познал женщину, а теперь ему приходится отбросить всё человечное. До этого на миссиях его задачей были шпионаж или охрана, но ещё ни разу он не проливал кровь для гибели противника. — Ты не сможешь этому помешать, Саске, — произнес Итачи, — так было всегда. Так было с Индрой, Мадарой, Изуной, нашим отцом, мной. Так будет с тобой, твоими и моими детьми. И никто никогда не сможет этого изменить, и никто никогда кроме клана Учиха не узнает об этом. — Бесчеловечно… — Саске согнулся в три погибели. Он всё ещё не верил в это, надеялся, что это дурной сон. Хотя после такого хорошего вечера не мог присниться кошмар. И ведь худшее было впереди. — С Курушуми сейчас разговаривает дядя Яширо и говорит то же, что и я тебе, будь уверен. — И что вы скажете его матери? Или моей? — спросил Саске. С Курушуми они были единокровными братьями, почти ровесниками, но к Итачи, своему родному брату, Саске всегда испытывал бóльшую любовь. — То же, что говорим обычно — болезнь или смерть на миссии. Ещё ни одна женщина в гареме не узнала о своем истинном предназначении в нашем клане. И никто кроме нас, Учиха, не знает о том, как даётся сила клана.       Саске упал на подушки, и Итачи поднялся с кровати. — Сегодня с тебя хватит, отдыхай.       Он вышел, так и не услышав от Саске больше ни слова.