Сакура, прости...

      Уже вернулась былая зелень в сад у дома Саске, уже каждое утро жители этого дома просыпались под громкое пение птиц, но радость пришедшей вёсны не уняла царившую в последние дни суматоху. Со дня на день Хината собиралась рожать, и это обстоятельство сильно её пугало.       Странное умиротворение поселилось в её душе в последние месяцы беременности, но с каждым днем тревога и страх волнами накатывались на её обессилевшее тело. Изредка становилось легче, и случалось это лишь когда к ней со слегка озабоченным видом заглядывал Саске. Вокруг все любили посуетиться, и поэтому его спокойный гордый вид действовал на неё умиротворяюще.       Сакура с Хинатой виделась не очень часто — у неё просто не хватало времени на что-либо кроме дочери. Поэтому когда настало время, и почти все слуги собрались в комнате Хинаты, Сакура взяла подросшую дочь на руки и стала вместе с ней рассматривать куклу, которую вырезал для них Сасори.       Однако неожиданно в комнате оказалась незваная гостья. Вернее их было две. Одна совсем крошка, осторожно передвигающая маленькими ножками, и её мать, вечно серьезная Карин. Ей видеться с Сакурой тоже не доставляло особого удовольствия, но раз уж она не успела уследить за дочкой, которая решила заглянуть к своей сестре, пришлось нахально поприветствовать соперницу. — Что, нервничаешь?       Сакура пожала плечами, всем видом показывая, что не желает говорить с Карин. — Как думаешь, кого родит Хината? — Ты не уверена, что родится человек? — улыбнулась Сакура. Карин явно намеревалась совсем выбить её из нормального состояния, но теперь она ей назло должна успокоится. — Да брось, — Карин без приглашения села напротив неё, — ты же сейчас всем богам готова молиться, лишь бы девочка родилась. — Знаешь, нет, — Сакура покрепче прижала к себе Аматэ, — большая ответственность первой родить ребёнка, который станет наследником клана. Столько забот… — Так он и не будет наследником клана, — у Карин опять голос сорвался на раздражающий тон, — ведь потомки Итачи будут властвовать. Пусть сейчас у него и нет сына…       Сакура закивала головой, к ушам прилила краска. «Угораздило же ляпнуть». — В конце концов мы все забыли главное, — Сакура с лаской посмотрела на Эмико, — дети ведь не оружие и не способ достижения власти. Это наши дети от любимого мужчины…       У Карин брови полезли на лоб от такого откровения Сакуры. — Ты или дура, или притворяешься, — ответила она, — мне даже смеяться над тобой не хочется. — А разве я не права? — Сакура с таким спокойствием сидела сейчас напротив Карин, что той даже захотелось её ударить. — Тратить свою жизнь на то, чтобы любить детей только за их и собственный статус… — То есть ты сдаёшься? — Нет. — Тогда что тебе нужно? — Карин никак не могла понять. У Сакуры была самая большая вероятность сблизится с Саске на столько, чтобы родить нескольких детей, но она просто плюет сейчас на всё. И ведь раньше она была другой. Раньше они, Карин, Сакура и Ино, спорили из-за этого, хвалились тем, что каждая забеременеет первой и родит мальчика. Что изменилось в этой девчонке? — Хочешь сказать, что ты просто его любишь? — Кого? — Сакура не ожидала такого вопроса. — Кого-кого, ну ты дура, — Карин хлопнула себя по коленям и поднялась с места, — Саске, конечно. — Люблю. — Думаешь, я его не люблю? — Карин сняла очки. — Думаешь, Хината его не любит и до сих пор хочет домой? Не замечала? И Ино, и Темари. Думаешь, ты не такая, как мы? «Просто люблю и хочу, чтоб мы были счастливы, и чтоб куча детишек и так далее», да?! — Карин начала кричать. — А я не хочу? — Хочешь, — Сакура не решилась посмотреть ей в глаза, поэтому сидела, потупив взгляд.       Карин хотела ещё что-то сказать, но первый же вырвавшийся звук стал походить на всхлип, и она отвернулась от Сакуры, закрывая лицо руками. Сакуре не хотелось смотреть на её слёзы, в то же время у самой глаза были уже на мокром месте.       Послышались шаги, и зрелище из двух плачущих девушек и маленьких девчушек рядом с ними предстало пред Сасори. Он озадачено рассмотрел лицо каждой, после чего обратился к ним: — Может, хотите узнать новости? — Давай, удиви, — ответила Карин, начиная тереть раскрасневшиеся глаза, — кто там? Третья девочка или всё же мальчик?       Сасори тяжело вздохнул. Его уже не очень волновали роды Хинаты, гораздо больший интерес вызывал разговор Карин и Сакуры. Красноволосую фурию он терпеть не мог, особенно если она появлялась рядом с Сакурой. — Мальчик! — раздалось по коридору. Кричал, видимо, Сора.       Карин ухмыльнулась и напоследок оглянулась на Сакуру. Та сидела с тем же выражением лица, что и при их разговоре. Новость о рождении мальчика не развеселила её, не опечалила. Сакура просто была «никакая», и Карин лишь больше озлобилась на неё. Подхватив Эмико на руки, она ушла, не прощаясь. — Ну, что теперь? — Сасори сел ту да же, где несколько минут назад сидела Карин. — Разве что-то поменялось? — С тобой все в порядке? — Сасори подвинулся поближе, чтобы рассмотреть Сакуру внимательнее. — Ты в нормальном состоянии? Ничего не болит? Эта… — он тяжело вздохнул, — сказала тебе что-то? — Нет, а что? — удивилась Сакура. — Обычно не так себя ведут, когда происходят такие события. Ты чересчур спокойная. — Да так, — Сакура наконец поняла, что с ней. Итачи так на неё повлиял. Его невероятное спокойствие и хладнокровие, его равнодушие ко всему мирскому, — пообщалась с одним человеком… — Я тебя предупреждал, — Сасори повысил голос и сразу осознал свою ошибку. Аматэ начала хныкать, а он терпеть не мог, когда она начинала плакать, хоть и любил малышку до одури. — Посиди с ней, — Сакура неожиданно встала и твёрдой походкой направилась прямо в комнату Хинаты.       Дверь была приоткрыта, и она шагнула в комнату, которая мало чем отличалась от её собственной. Удивительно, но Хината уже спала. Сай подобно статуе сидел рядом с ней, предоставляя возможность Чиё возиться с кроваткой малыша. — О, а ты что здесь? — Чиё никак не ожидала здесь увидеть Сакуру. — Я… Зашла проведать, — ответила Сакура и с удивлением обнаружила, что люлька была пуста, а Чиё лишь поправляла в ней простынку. — Хината уже спит, очень уж устала. — Я заметила, — извинившись, Сакура вышла. Если ребёнка не было в комнате, то он был с Саске.       Что творилось в его душе? Счастье и восторг от того, что в его руках дремлет его наследник, разрывало его изнутри. Малыш в его руках казался ему совсем крохотным, будто бы даже ослабленным после нелегкого появления на свет. — Я сам поеду к отцу, — известил Саске стоящих рядом слуг, — обрадую его.       Неожиданно нежно поцеловав Хинату, он помчался к Фугаку. Всю дорогу он пытался представить себе его взгляд. В голове постоянно представлялись те фразы, которые Фугаку ему скажет.       Без стука он ворвался в кабинет отца и застал того в умиротворенном состоянии над какими-то свитками. — Поздравляю тебя, отец, — улыбнулся Саске. — Спасибо, — тот и глазом не моргнул.       Это всё ввело Саске в замешательство. Ни радости, ни спокойствия он в глазах отца не увидел. Недовольство (хотя это было просто равнодушее, но Саске так уже не казалось) можно было объяснить лишь одним. И это обстоятельство сейчас оглушило Саске так сильно, что он едва стоял на ногах. Фугаку будто был недоволен тем, что Саске отвлёк его от работы. Будто как в детстве сын прибежал ему с криками: «Папа, папа! Пирамидка!» «Я работаю», — строгий ответ. Все как в детстве.  — Если увидишь Итачи, то попроси его зайти ко мне.       Саске молча развернулся и выбежал из комнаты. Всё как раньше, всё, абсолютно всё! Как его это взбесило. Что-то внутри него испугалось этой вспенившейся волны гнева так сильно, что спряталось глубоко-глубоко, позволяя волне за секунду обратиться в цунами. И толчок к этому всему был один, всегда один! И он оказался сейчас перед этой сильной стеной, будто бы всегда прочной, и ни одна капля этой волны не могла бы попасть за неё. Она всегда была здесь. Она появилась раньше волны, и сейчас волна должна налететь на стену, разбиться о её острые камни. Но волна была сильна. И она твёрдо верила, что ни одна стена не устоит перед ней. Даже если имя ей… — А, Итачи, — Саске жутко ухмыльнулся, — привет. Как ты? — Что у тебя за вид? — Итачи хмуро оглядел брата, который был сам на себя не похож. — Щетина тебе не к лицу. Стоит заняться собой.       И вновь ухмылка от Саске. Лёвой рукой он будто бы нарочно с удовольствием погладил подбородок, где щетина была похожа уже на настоящую бородку. — Не до этого сейчас. — Знаю, поздравляю тебя. — С чем это? — У тебя ведь пополнение в семействе, — Итачи, превозмогая себя, улыбнулся. — Ну да, сын. Не у тебя. У меня. — Саске этот разговор доставлял невероятное наслаждение. Каждая эмоция Итачи накаляла его ещё сильнее. Он не смог бы одолеть Итачи в бою (именно одолеть, Саске не мог сформировать это как «я слабее»), и сейчас хотелось отыграться на единственной слабости брата. Будто в пьяном бреду Саске выскочил из дома отца. — Я вам всем покажу… Всем… — не переставало слетать с его губ. Со смехом он почувствовал как по щекам текут слёзы, — о Боже! Как же хорошо…       Он не мог успокоиться. Слёзы не переставая лились из глаз, а из груди до сих пор вырывался какой-то чужой демонический смех. — Всем…       Неожиданно первым на пути ему попался Сасори, озадаченный таким неадекватным состоянием Саске. Сасори всегда раздражал Саске своим равнодушием, неподобающим для слуги. Странно, ведь и ему была свойственна эта черта, однако в других людях она выводила из себя. Гораздо проще, когда есть человек, который принимает тебя любым, чтобы ты не натворил. — Сакура у себя? — спросил Саске. Сасори не чувствовал запаха алкоголя от него, но с ним явно было что-то не так. — Нет, — настороженно ответил он. — А где же она? — Саске на секунду пришёл в себя.       Сасори склонил голову. Он не хотел ничего говорить ему, тем более о Сакуре. Только что он обманул своего хозяина, ведь Сакура была сейчас у себя, но он не мог подвергать риску ни ее, ни малышку. — Так, значит, — Саске зло сверкнул глазами, — забери эту… как её… Аматэрасу…       Он засмеялся пуще прежнего. «Угораздило же так назвать…» — Куда забрать? — Куда хочешь. Чтоб её не было в комнате, когда я приду. Ты понял меня? — Я вас понял. — Что происходит? Сасори?       Сакура с непониманием смотрела на то, как Сасори молча вошёл в её комнату, взял на руки Аматэ и вышел, даже не взглянув на неё. — Постой! — она резво соскочила с постели, на которой с интересом читала книгу, и бросилась за слугой, но в место этого влетела в грудь Саске. Его безумный взгляд скользил по ней, будто он собирался сейчас убить её. Страх мелькнул в глазах Сакуры, но вместо этого она будто насадилась на выставленный против неё нож. Она взяла его лицо у свои руки, с грустью заглядывая в глаза. — Все хорошо?       Каменная статуя напротив не дрогнула, только губы прошептали: — Ты не представляешь как…       Такой ответ её даже обрадовал. Сакура неловко улыбнулась, поглаживая колючие щёки Саске, но руки тут же оказались скованы его сильными ладонями.       Дёрнув её руки вниз, Саске вынудил Сакуру упасть сперва на колени, которые со стуком уткнулись в деревянный пол, а после болезненного вскрика Сакура упала на бок.       «Почему? За что?» Она не могла этого понять и спустя полчаса. Жуткая, неизлечимая боль во всем теле наполняла её. Она рада была забыть то, что происходило с ней всё это время, но никак не могла. Ободранные колени, сдавленная цепкими руками Саске талия, эти руки будто до сих пор на ней. Будто он до сих пор завис над ней, зажал ей рот ладонью, наслаждаясь каждым её стоном.       Да, ей было страшно признавать то, как ей могло быть приятно. Его сила, его власть… Но именно власть, не страсть к ней, не желание обладать ею, а желание обладать всем, что находится рядом с ним.       Рыдания вырывались из неё, как бы она не пыталась их приглушить. Ободранными руками она попыталась натянуть на себя сорванное платье, но ей никак это не удавалось. — Ты что, так тут и простоял? — голос Саске резанул по её ушам. Он уже вышел за дверь, и, видимо, обнаружил там кого-то. — Пошёл к Хинате. Там сейчас кучу народа.       Сакура обернулась на приоткрытую дверь. В небольшой щёлке мелькнула копна красных волос, и взгляд неживых глаз остановился на ней. Она не выдержала этого взгляда и отвернулась. — Прости меня, — прошептал Сасори. — За что? — Я испугался… Правда испугался ему противостоять… — За что? — тверже прозвучал голос Сакуры. Это был вопрос не к нему. Он просто слуга. Что он может противопоставить своему хозяину?       Спустя время Сакура всё же вышла из своей комнаты. Зачем? Она забыла обо всем и обо всех. Сейчас лишь её судьба занимала все мысли. Сгорбленная, она опустила растрепанную голову, упираясь руками в ноги. Она уже перестала плакать, лишь безжизненно застыла в коридоре. Ни души. Это было хорошо. Ей просто нужно было уйти оттуда, из комнаты, где она уже никогда не будет счастлива.       Сасори исчез, и её некому было утешить. Никто не мог погладить ее по голове, прижать к себе, поцеловать в розовую макушку. Она одна. У неё ничего больше не осталось. Ни счастья, ни спокойствия, ни любви.       Розовая прядь тёплой рукой была отведена за её спину. Эти же пальцы коснулись её щеки, но быстро опустились на плечо, легонько поглаживая. — Что с тобой? — такой нежный голос, который был ей необходим сейчас как воздух. Ну конечно это он, и он пришёл, потому что она так сильно нуждалась в этом.       Сакура подняла на него заплаканные глаза. — Ну почему, Итачи, почему… — скрюченными руками она схватила его за ворот, будто не зная, что ей делать. Хотелось кинуться к нему, обнять, обвить руками его шею, почувствовать его руки, крепко её обнимающие. Но она не могла так поступить, ведь она его не любит, — ну почему… — Почему не он? Почему она не родилась раньше, почему? Может, её бы выбрали для него, и она сразу бы влюбилась. А после она полюбила бы его ещё сильнее, ведь он такой прекрасный человек.       Она отстранилась, сползая по стене вниз. Её измученные ладони оказались в его руках, и он нежно провёл по ним пальцами. — Подлечи себя хотя бы чуть-чуть. — Да, хорошо, — послушно ответила Сакура.       Едва уловимое касание губ ощутила она на своём лбу. Да, он не смог сдержаться рядом с ней, такой несчастной и измученной. К счастью, этого никто не увидел. Но слишком скоро повисшая между Сакурой и Итачи тишина была нарушена. — А ты что же? — послышался голос Саске, от которого Сакура вздрогнула, прижимая руки к груди. — Тебе стоит быть нежнее со своими девушками, Саске, — спокойно ответил Итачи. — А тебе со своими, — Саске упёр руки в бока, — к моим не лезь.       Он подошёл к ним ближе, оказываясь совсем рядом с Итачи. Сакура его сейчас совсем не заботила, только вечно спокойный Итачи, который даже не соизволил повернуть головы в его сторону, неимоверно раздражал. — Ну да, пол всё-таки не такой мягкий, как постель.       Вскипевшая до того ярость ко всему окружающему уже стихла в Саске. Но, завидев Итачи, он не смог не съязвить, намереваясь смутить брата и ясно намекнуть ему, что тот лезет не в своё дело.       На Сакуру Саске не смотрел. Ему действительно стало её жаль. Но он никогда перед ней не извинится за свою вспыльчивость и жестокость, потому что чувство вины больше не было ему присуще. Он даже не задумывался о том, что Сакуру его слова лишь сильнее добьют.       Она болезненно поморщилась и, отталкивая и Итачи, и Саске, побежала прочь. Она боялась обернуться на них, боялась увидеть гнев в глазах Итачи, боялась, что до ее ушей донесется звук драки. Но ничего не было.       Итачи совершенно обыденно пожал плечами, будто и не слышал слов Саске, которые так всколыхнули его. Ни один мускул на его лице не дал Саске и намёка на особое отношение Итачи к этой несчастной девушке. — Я понимаю, что ты хочешь сказать, — Итачи всё же с неким презрением взглянул на брата, — но я бы хотел тебя предупредить кое о чём. — О чём же? — Если у тебя есть близкие твоему сердцу люди, — Итачи кивнул в сторону длинного коридора, — то не стоит их так отталкивать от себя.       Итачи не стал пояснять простые истины, что нельзя по своей прихоти обижать любого. Саске действительно замолк. Потому что вновь и вновь ощутил эту силу Итачи. Силу остановить его в любой момент, задушить любое пробуждение тьмы в его душе. — Раньше ты таким не был, — лёгкая дымка окутала взгляд старшего брата, и Саске при всем желании не смог бы окунуться в эту мглу, — не всё в мире существует лишь для того, чтобы угождать тебе. Странно, я не так тебя воспитывал. — Я сам решаю, что существует для меня, а что нет, — перебил Саске, — потому что я главный герой. Как я решу, так и будет. И плевать, что кто-то планировал мою жизнь по другому сценарию в угоду своих замыслов. — И на чью же сторону ты решил встать? — А почему я должен на чью-то сторону вставать? — Это ты так решил или кто-то тебя убедил в том, что это твоё мнение? — Знаешь, — Саске улыбнулся, причём совсем незлобно, — ты действуешь мне на нервы. Что ты вообще забыл в моем доме? — У тебя здесь проходной двор и без меня, пожалуй, действительно пора, — Итачи медленно развернулся и направился в сторону, противоположную от той, где гремела радость, — тем более у тебя такая радость.       Саске испепеляющим взглядом проследил за братом. В этом доме всё принадлежит Саске, и Итачи никогда не заполучит того, что у него есть, ведь у старшего брата и так есть всё. Но у Саске теперь есть сын…       Он улыбнулся, запрокидывая голову и закрывая глаза. — Фугаку глупец, — послышался голос из тьмы.       Саске встрепенулся, пугаясь, что это его мысли вдруг воплотились в реальности, но нет, это всего лишь был старик Изуна. — Как ни странно, но тебе стоит взять с его пример в некотором плане. — Что? — У тебя есть сын, стоит приложить усилия, чтобы уберечь его от постороннего влияния и воспитать соответствующим наследнику клана образом.       Саске нахмурился. — Предлагаешь сделать из него второго Итачи? — Предлагаю сделать из него такого, как ты. — А ты льстец, — Саске подошел к родственнику и сверху вниз взглянул на старика, — чего же ты хочешь на самом деле? — Чего и ты, племянничек, — спокойно ответил Изуна и пригласил Саске войти в комнату Хинаты, — нехорошо заставлять гостей ждать.