🌻🌻🌻
Луи просыпается в полдень под пуховым одеялом с затёкшей шеей и в одних боксерах, когда солнце уже ярко светит сквозь прозрачные шторы, висящие в гостиной. Его пятилетняя дочка сидит на его груди, вплетая бантики в растрёпанные ото сна (и не только от него) волосы, и иногда поглядывает на экран телевизора, где идут мультики. Он довольно улыбается и потирает лицо ладонями, когда девочка наклоняется к нему и оставляет поцелуй возле уголка глаза, где собираются морщинки. — Привет, папочка, — у Луи на секунду скручивает живот и он бросает взгляд в сторону кухни, откуда доносятся легкий аромат вафель и шум от работающей посудомоечной машины. — Мы с Максом вчера очень напугались, — она морщит носик, как её второй папа, и хмурит свои темные бровки, продолжая вплетать разноцветные бантики в волосы. — Почему, малышка? — шатен хмурится и немного приподнимается, чтобы сесть, опираясь на подлокотник дивана. — Вы с папой, кажется, ругались… — Ох, милая, — Луи смеётся, обхватывая ее поперёк маленьких плеч и притягивая к себе, чтобы крепко обнять. Он вдыхает носом аромат детского клубничного шампуня и нежно проглаживает по спинке. — Мы просто… Просто играли, вам не следует бояться. Прости, что мешали вам спать. Гарри входит в гостиную, немного прихрамывая, что может заметить только Луи, но его лицо светится, щёки румяные, а полные губы растянуты в широкой довольной улыбке. На нём чистая бежевая рубашка из льна, свободно спадающая с широких плеч, а с шеи свисает розовый фартук, что обвязан вокруг его талии. И Луи благодарит Бога за то, что его муж позаботился о надевании штанов. Он подходит к дивану и опирается локтями на спинку, чтобы проверить, спит ли его муж, и обнаруживает дочь, сидящую там же. — Папочка уже проснулся? — Стайлс усмехается, заглядывая в глаза Луи и замечая там загорающийся огонёк, и тянется к чужим губам за поцелуем. Он получается быстрым и лёгким, без намёка на что-то серьёзное: просто нежное прикосновение губ, после которого он шепчет: "Завтрак готов". — Фу, вы такие противные, пап, — Дорис хихикает и слезает с отца, чтобы пойти в спальню и разбудить старшего брата. Никто не смеет винить Гарри в том, что он отправляет детей к бабушке на выходные, чтобы провести больше времени со своим любимым Папочкой. Хотя бы потому, что это было их совместное решение.Часть 1
29 мая 2020 г. в 10:05
— Я уложил детей, — Гарри облегчённо вздыхает, когда входит в светлую гостиную; он попутно снимает свой бежевый кардиган с мелкими блестящими ниточками, повсюду пронизывающими пряжу, бросает его в кресло и усаживается рядом с мужем на диван. — Ты, кажется, хотел поговорить о чём-то?
— Да, но я немного волнуюсь, — Луи нервно смеётся, чувствуя голову Стайлса на своём плече и его пушистые волосы, довольно сильно отросшие за время карантина, что щекочут шею и цепляются за щетину. — Это касается нашей… Нашей сексуальной жизни.
— Я думал, что всё хорошо, — они достаточно занимаются сексом, и потому нет повода для беспокойства, так что Гарри лишь пожимает плечами и продолжает поглаживать рукой бедро своего мужчины, смотря в экран телевизора.
Луи молчит какое-то время, чтобы подобрать слова и, в конце концов, задать уже этот глупый вопрос. Он провёл в нерешительности больше недели после того, как случайно наткнулся на одно видео, когда листал порносайт. Видео под названием «Сладкий Малыш Стонет от Члена Своего Папочки» произвело на него слишком большое впечатление для человека, у которого довольно активная половая жизнь. Если не хотелось особо заморачиваться, или не хватало времени, они не заходили слишком далеко, останавливаясь на том, что обычно являлось прилюдией. Поэтому Луи удивил факт заинтересованности в подобном кинке.
— Это довольно странно, — шатен медлит: ему как-то слишком неловко говорить о подобном, даже несмотря на то, что пару лет назад с этим парнем они испробовали много разных вещей в постели. — Недавно я наткнулся на одно видео в интернете...
— Ох, правда? Что это за видео? — Гарри выглядит довольно заинтересованно, что безусловно придаёт Луи немного уверенности.
— Пообещай не смеяться, — парень на его плече кивает, и Томлинсон втягивает побольше воздуха в лёгкие. — Я бы хотел, чтобы ты называл меня Папочкой.
— Папочкой?
Гарри приподнимается и поджимает колени под себя, чтобы удобнее устроиться под боком у Луи и видеть его лицо. Стайлс теперь поворачивается к нему лицом и, видя волнение, что плещется в голубых глазах, успокаивающе похлопывает его по бедру.
Они столько раз пробовали доминирование, порку, воск, разные игрушки и позы, но ничто не было таким неловким и возбуждающим одновременно для Луи, как желание быть Папочкой для собственного мужа и отца их общих детей.
— Ну, знаешь, я хочу, чтобы ты называл меня так во время секса, — Томлинсон закидывает одну руку на спинку дивана, тем самым разворачиваясь немного боком к Гарри, и играется пальцами с рукавом его чёрной футболки. — Когда я доминирую.
— Ох, Лу, — кудрявый задумчиво кусает губу, но глаза горят интересом, поэтому он улыбается и смотрит на Луи снова. — Я согласен. Когда начинаем, Папочка?
У Томлинсона перехватывает дыхание, и он на секунду замирает; даже его пальцы перестают играть с тканью футболки, когда он слышит ответ. На лице расцветает буквально дьявольская ухмылка, а в животе разливается приятное чувство спокойствия и облегчения от того, что все переживания были напрасны. Почему Луи вообще подумал о том, что его авантюрный и все эти годы соглашающийся на идеи Луи муж вдруг не согласится испробовать что-то новое?
— Иди сюда, детка, — тон шатена приказывающий, доминантный, вынуждающий хотеть подчиняться, что Гарри и делает, с удовольствием выполняя указания и забираясь к нему на бёдра. — Вот так, ты такой хороший мальчик, — воркует Томлинсон и опускает ладони на острые колени мужа, обтянутые домашними брюками, после чего медленно поднимает их вверх по бёдрам к упругой заднице.
Он неотрывно следит за движениями своих рук, но, добравшись до мягких ягодиц, поднимает взгляд на лицо Гарри, чтобы понаблюдать за его реакцией: тот с полузакрытыми от блаженства глазами, наслаждается прикосновениями и старается цепляться за его плечи подрагивающими пальцами в попытке сохранить здравый рассудок, но сбившееся дыхание полностью выдаёт его. Луи незаметно отводит одну руку от прекрасного тела, заносит её назад и оставляет увесистый шлепок на правой ягодице, из-за чего Стайлс вздрагивает и приглушенно стонет.
— Чёрт, Папочка, — шепчет Гарри, облизав губы, и немного приоткрывает глаза, чтобы посмотреть на Луи из-под ресниц. Он чувствует, как его щеки горят, почти пылают от этой игры, и довольно улыбается, когда на его задницу обрушивается новый удар.
— Мы давно не использовали цвета, да? — Луи дожидается кивка от своего мужа и продолжает. — Ты ведь их помнишь? Какой у тебя цвет, малыш?
— Зелёный, Папочка, зелёный… — Стайлс дрожит от растущего тянущего жара внизу живота и сжимает пальчиками серую толстостовку на бицепсах Луи. Он двигает бёдрами, чтобы создать трение бёдер, подбрасывая угольки в их полыхающий костёр и заставляя огонь распространяться по грудным клеткам.
Томлинсон шумно втягивает воздух через нос, когда окидывает мужа масляным взглядом, и наконец забирается одной рукой под его футболку. Другой — зарывается в его шоколадные кудри, сжимает и притягивает к своему лицу, чтобы требовательно впиться в губы. Он желает сегодня выпить все соки из этого молодого мужчины, разрушить его полностью, так как никогда этого не делал.
В движениях их ладоней, блуждающих и исследующих тела друг друга снова и снова, читается нежность, которой нет в том, как двигаются их губы. Это тот вид поцелуев, в котором нет желания и времени ждать. Луи кусает и оттягивает губы Гарри, проталкивает язык между ними и очерчивает нёбо, вырывая приглушённый стон и ловя его своим ртом. Томлинсон проводит руками по торсу Стайлса вверх, наизусть зная расположение всех татуировок на поддянутом теле, и задерживается на груди, щипая затвердевшие соски. Кудрявый разрывает поцелуй и льнет к рукам своего мужчины, желая больше прикосновений, и сжимает слегка отросшие волоски Луи на затылке, что пропущены сквозь его пальцы. Старший тянет футболку Гарри вверх, стягивая ее и вынуждая его оторвать от себя руки. Но затем Луи снова притягивает его за талию, сильно сжимая молочную кожу на ней, бесспорно оставляя красные следы от пальцев, чтобы прижаться ртом к одному из сосков Гарри. Из горла младшего вырываются глухие, тихие стоны из-за того, как шатен играет с ним, делая таким изнеженным и мокрым лишь своими незамысловатыми действиями.
— Папочка, пожалуйста, — Стайлс хнычет и двигает бёдрами в нетерпении, желая получить необходимую стимуляцию. Луи тут же прекращает трогать его, поднимает взгляд, и Гарри может заметить в нём разочарование, и, блять, он не должен возбуждаться сильнее, чувствуя себя виноватым и плохим.
— Детка, нужно научиться наслаждаться тем, что тебе даёт Папочка, — шатен качает головой, выглядя ещё более расстроенным, чем мгновение назад, и снова опускает свои руки на бёдра Гарри, полностью игнорируя то, как тот хнычет. — Ты ведёшь себя как очень плохой мальчик.
— Ты отшлепаешь меня, Папочка? — младший говорит это с надеждой в голосе, выглядя немного отчаянно с этими красными щеками и взъерошенными волосами. — Пожалуйста, я хочу быть хорошим.
Луи задумчиво и немного отстранённо смотрит за спину Гарри на происходящее на экране телевизора, барабанит пальцами по его правому колену.
— Конечно, я могу так сделать, но это не будет для тебя наказанием, — Томлинсон пожимает плечами, продолжая говорить с ним все так же безразлично, из-за чего парень на нем ерзает и чуть ли не плачет.
— Я буду хорошим, Папочка, пожалуйста, — Гарри хнычет и дует губы, обхватывая лицо Луи одной рукой, а другую кладёт на шею, чтобы заставить посмотреть на себя. Лицо старшего безразлично, но глаза сверкают желанием, а кожа на шее под подушечками пальцев обжигающе горячая. — Папочка? — и Луи сдаётся, когда слышит нуждающуюся просьбу. Он хватает Стайлса за запястья и меняет их местами, подминая под себя и заводя руки над его головой, чтобы предотвратить все возможные попытки сопротивляться.
Грудь кудрявого тяжело вздымается, и Луи неторопливо проводит по ней руками вниз к резинке штанов, отпустив запястья, и тянет ненужный предмет одежды вместе с трусиками, оставляя своего мужа полностью обнаженным. Он с удовольствием водит взглядом прекрасное тело, сжимая ладонями нежные бёдра, что благодаря карантину остаются неизменно гладкими.
— Перевернись для меня, детка.
Стайлс выполняет приказ незамедлительно и осторожно переворачивается, вытягивая свои красивые руки, покрытые чернильными рисунками, и немного прогибается в спине, когда оглядывается через плечо. Луи жадно облизывается, смотря на Гарри, такого открытого перед ним, действительно готового принять все, что он ему даст. Старший кладёт руки на задницу и нежно поглаживает, а затем шлепает правую ягодицу буквально через мгновение, заставляя парня под ним еле заметно дернуться и громко простонать. Томлинсон взволнованно оглядывается и прислушивается к звукам дома, вдруг вспомнив о том, что их дети спят в соседних комнатах. Но он слышит лишь приглушенную болтовню телевизора, тяжёлое дыхание Гарри и шелест подушек дивана, когда тот двигается в попытке привлечь внимание.
— Очень хочу послушать твои сладкие стоны, Принцесса, но не сегодня, — старший выглядит совсем чуть-чуть расстроенным, наклоняясь к Гарри для короткого поцелуя, и тянется, чтобы достать из домашних штанов последнего, небрежно отброшенных в сторону, алые трусики. Стайлс краснеет и опускает голову вниз, упираясь лбом в матрас, понимая, чего хочет Луи. — Открой ротик, солнышко, нужно заставить тебя помолчать какое-то время.
Гарри поднимает голову и приоткрывает свои красные от постоянных покусываний губы, после чего Луи вставляет в его горячий рот импровизированный кляп из свернутого белья. Томлинсон довольно улыбается и шепчет похвалу на ушко, прижавшись грудью к его обнаженной спине и заставляя парня под собой дрожать ещё сильнее. Он отрывается от него, чтобы снять толстовку, в которой уже невыносимо жарко, и давящие на возбужденный член боксеры с домашними шортами. Луи, сев напротив его задницы, сжимает половинки своим сильными ладонями и немного раздвигает их, чтобы провести языком широкую полосу по плотно сжатому колечку мышц, буквально пробуя Гарри на вкус, отчего парень под ним нетерпеливо скулит. Томлинсон снова и снова повторяет свои действия, наслаждаясь тем, как подрагивают бедра под его руками, и несколько раз хлопает ладонью по внутренней стороне, чтобы вырвать из горла Стайлса приглушённые стоны, полные отчаянной мольбы не останавливаться.. Луи двигает ртом, целуя и облизывая, пачкая скулы и подбородок. Челюсть уже ноет от постоянных движений, но это не имеет значения. Не тогда, когда желание сделать своему мальчику приятно сильнее всего остального. Томлинсон нежно касается влажными и горячими губами кожи вокруг дырочки, поглаживая мягкие половинки и переодически похлопывая по ним с целью сделать розовыми и чувствительными. Луи отрывается от задницы Гарри с тонкой ниточкой слюны между ними, и до его слуха доносится разочарованное скуление. Он лишь ухмыляется, будучи довольным собой, и оставляет очередной удар на ягодице, наблюдая за тем, как она быстро становится розовой.
— Чёрт, детка, ты выглядишь просто невероятно, — Томлинсон, окидывая младшего взглядом, встречается с ним глазами и наклоняется, чтобы оставить короткий поцелуй на влажном от пота виске. Затем он протягивает руку к лицу Гарри, чтобы вытащить изо рта мокрые от слюны трусики, на что последний протестующе хнычет, заставляя Томлинсона усмехнуться.— Это ненадолго, не волнуйся. Мы вернём их обратно. А теперь открой ротик, — Луи осторожно очерчивает контур малиновых губ и нажимает на нижнюю подушечкой большого пальца, безмолвно приказывая приоткрыть рот, что Гарри выполняет незамедлительно. Мужчина касается ровных белых зубов и продвигается чуть дальше, чтобы коснуться языка. Стайлс зажмуривает глаза и, тихо простонав, обхватывает палец губами и начинает сосать его так, будто это было тем, для чего он создан. Шатен вынимает палец с характерным звуком и меняет его на указательный и средний, чтобы хорошенько увлажнить их. Через некоторое время он прекращает свои действия, возвращает на место кляп и отстраняется от спины Гарри, чтобы коснуться смоченными пальцами судорожно сжимающегося колечка мышц, надавливая и слыша довольное мычание. Другой рукой он достаёт из-под подушек полупустую бутылочку лубриканта, с щелчком открывает крышечку и выдавливает на дырочку достаточное количество, чтобы сделать ее очень влажной и сверкающей. Луи водит пальцами снова и снова, массируя, дабы расслабить мышцы, и медленно проталкивает средний палец на одну фалангу на что получает одобрительный стон.
Когда уже второй палец оказывается в дырочке, Гарри подаётся задницей назад, чтобы насадиться на них, за что получает сильный удар по ягодице, заставляющий кожу гореть и приятно саднить. Он хнычет и крутит бёдрами, оборачиваясь на Луи и сжимая с силой зубами ткань трусиков в попытке сдержать желание начать двигаться самостоятельно из-за слишком медленных движений Луи в его проходе, постоянно давящих на простату. Гарри хочет быть самым хорошим мальчиком для своего Папочки. Томлинсон ускоряет движения пальцев и проводит свободной рукой по молочной коже внешней стороны бедра к внутренней, щипая, и наконец дотрагивается до болезненно возбужденного члена, вырывая новый, рваный стон из горла Гарри.
— Как думаешь, ты готов, или стоит подразнить тебя подольше, малыш? — воркует Луи с усмешкой, но в его голосе слышатся власть и строгость, пускающие сотни мурашек по коже. Гарри кивает, давая понять о своей готовности, и двигает бёдрами навстречу руке Томлинсона в последний раз, прежде чем тот вытаскивает пальцы и наблюдает за тем, как сжимается дырочка.
Луи вспоминает о своём твёрдом члене, когда снова берет в руки смазку, чтобы обильно смазать его и дырочку Гарри. Он откидывает лубрикант в сторону и едва ощутимо касается кончиками пальцев левой руки задницы Стайлса, ведя ими вверх по талии, рёбрам и спине, доходя до шеи и оборачивая руку вокруг неё, нежно сжимая. Томлинсон направляет головку члена к дырочке и надавливает на неё, медленно проталкивая лишь кончик, но уже слыша стон, вибрации от которого чувствует рукой, что лежит поперёк горла. Шатен постепенно вводит член и даёт Гарри привыкнуть, когда их бёдра соприкасаются. Через какое-то время он начинает двигаться, полностью контролируя тело младшего. Луи медленно выходит, оставляя в дырочке лишь кончик члена, а затем резко и глубоко толкается, сразу задевая простату и вырывая хриплые стоны.
— Хочу слышать тебя, детка, — Луи тянется свободной рукой к губам Гарри и вынимает трусики из его рта, отбрасывая в сторону. Томлинсон надавливает на его шею ладонью, чем заставляет младшего хрипеть, прикрыв глаза от удовольствия, получаемого в результате постоянного попадания члена по чувствительному месту. Гарри выгибает спину, когда старший касается его твёрдых сосков, пальцами обоих рук потирая и сжимая, чтобы подвести к оргазму. Он тянется рукой к своему члену, трущемуся о напряжённый пресс, и обхватывает его, двигая в такт движениям бёдер своего мужчины, чувствуя приятное тепло, что разрастается с каждой секундой все больше и больше в нижней части живота.
— Папочка, можно мне кончить? Прошу тебя, — Гарри шепчет надломленным голосом, ощущая влагу на своих щеках, и стирает её тыльной стороной ладони. Толчки Луи становятся более грубыми и хаотичными; они приносят невероятное удовольствие и приближают оргазм обоих. — Папочка, Папочка...
— Давай, детка, ты можешь, — Томлинсон притягивает его к себе, поднимая с дивана и прижимая спиной к своей груди, обнимая поперёк талии одной рукой, а другую снова оборачивая вокруг шеи, сжимая. Гарри двигается навстречу движениям Луи, стараясь вести себя как можно тише, чтобы не потревожить детей, когда кончает в собственную руку, закусывая нижнюю губу с такой силой, что выступает капелька крови. Шатен утыкается носом в изгиб шеи ослабевшего после оргазма парня, осыпая нежными поцелуями все, до чего дотягивается, когда кончает глубоко внутрь.
— И ты боялся попросить меня об этом? — Гарри сонно смеётся, лёжа на груди своего мужа и прижимаясь к нему сбоку, позволяя обнимать себя за талию.
— Боялся, что тебе не понравится, — Луи пожимает плечами и оставляет нежный поцелуй на макушке младшего, находящегося на грани сна. — Я люблю тебя, детка.