«Сломленные гораздо могущественнее остальных» © Сплит
Марина Стужева никогда не жаловалась на свои проблемы. Наверное поэтому окружающие считали, что ей нравится такая жизнь: почти каждый вечер проводить с очередным незнакомцем в постели и брать наркотики за секс. У девушки не было денег, чтобы покупать классные шмотки и вносить лишнюю копейку в школьный фонд, она не думала о выпускном, так как попросту на него не пойдет. С начала старшей школы у неё ни разу не возникло желания учиться и становиться лучше, потому что ей казалось, что она уже настолько глубоко погрязла в дерьме, от которого не отмоется уже и за несколько десятков лет. Так или иначе, Марина сделала свой выбор. Возможно, она встретит какого-нибудь престарелого бизнесмена и станет верной супругой на всю жизнь, любящей мамой и заботливой домохозяйкой, а может быть ей повезёт куда меньше и единственным заработком станет панель. Девушка не винила родителей в своем плохом воспитании, не возмущалась по поводу лицемерных учеников в элитной гимназии. Ей было хорошо сейчас и она этим наслаждалась. Она проживает молодость на полную катушку и совсем ни о чем не жалеет. Не думает о последствиях и не воспринимает всё всерьез. Но если бы у неё был шанс вернуть время вспять, Марина бы обязательно этим воспользовалась. На следующий день Регина не появилась в школе. Стужева сама не своя слонялась по опустевшим коридорам во время уроков и каждую перемену набирала наизусть заученный номер. На звонки и сообщения подруга по прежнему не отвечала. — Слышь, Маринка, где подружка твоя? Спилась не бось, — прыснул заводила компании и отчайдушный весельчак — Миша Клюев, что по совместительству занимал почетное место старосты класса. Он был всегда со всеми дружелюбен, постоянно шутил без злых помыслов, за что большинство сохранили с ним хорошие отношения спустя столько лет. Стужева переводит рассеянный взгляд с по-прежнему выключенного экрана на парня и пожимает плечами. Во рту гоняет жвачку и совсем не выглядит взволнованной или понурой. Очевидно, ей просто на-сра-ть. Наплевать. Как и всем остальным из их компании. — Думаю, ничего серьезного. Зайду сегодня к ней, спрошу что да как, — Миша лишь удовлетворительно кивнул и пометил карандашом на листке с отсутствующими нужную клетку. Марина не волнуется. Она никогда не воспринимала выходки подруги всерьез и всегда знала, что Регина просто проспала или выпила. С ней всегда всё в порядке. Но рано или поздно, все хорошее заканчивается. Вчера Герман вручил девушке камеру, что заранее была подключена к стационарному компьютеру в кабинете капитана. Одна из полицейских машин стояла под подъездом и ожидала указаний Германа Романовича. Обстановка вокруг них, казалось, стала какой-то подозрительно напряженной. Регина с замиранием сердца изначально готовила себя к плохому, а в душе разгорается удушающее чувство тревоги и страха с каждой секундой всё больше. Каждый звук обыденной рутины сотрясает воздух и девушка на миг перехватывает дыхание. Дерганная походка мамы и умиротворенный вид отчима ужасно нервировали. С виду, казалось, он выглядел как обычно, но почему-то Макарова обратила внимание на то, как долго и придирчиво Тимур изучает обстановку за окном. — К кому-то полиция приехала, — произносит чудовище и ложка со стола с противным громким звуком падает на пол. — Да? Ой, наверное тётя Зина опять пожаловалась на шумных соседей, — легкомысленно пожала плечами Надежда, не переставая копошиться в сумке в прихожей. — На третьем этаже компания подростков поселилась. Такие вредные, кошмар! — женщина посмотрела на себя в отражении и поправила пышную укладку. Регину ненадолго попустило. Словно затишье перед бурей. В доме Регины было совсем не уютно и даже тесно. Она специально осталась дома из-за якобы «плохого» самочувствия, подловив момент, когда Тимур возьмёт выходной. Надежда на это лишь снова пожала плечами и поспешила на работу, перед этим поцеловав дочь в лоб и пригрозив принимать лекарства, соблюдая постельный режим. — Жри давай, чего застыла? — утробно прорычал отчим, зло зыркнув на полную тарелку остывшей каши. Сегодня мужчина выглядел мрачнее тучи; все время пребывания жены поблизости, было видно, насколько тяжело ему дается держать себя в руках и случайно не заскулить от несправедливости. Единственный выходной за целую неделю он обязан терпеть в компании больной падчерицы. Свихнуться можно! — Я плохо себя чувствую, поэтому не собираюсь есть это, — удрученно произнесла Регина, отодвигая завтрак в сторону. Удар кулаком по столу заставил девушку вздрогнуть и потупить глаза в пол. От страха она едва ли не спрыгнула со стула; настолько пугающим сейчас казался Тимур. — Я сказал, немедленно сожрала эту дрянь и пошла вон! И чтобы я тебя не видел, не слышал за сегодня! — приказы и восклицания мужчины были спокойно проигнорированы. Девушка молча поднялась со стола и юркнула в комнату. В другой любой день, в другой любой ситуации она бы запихнула гордость куда подальше и последовала указаниям отчима. Если бы не одно но. Она заранее включила запись видео и установила камеру на подоконнике так, чтобы техника не сильно бросалась в глаза. — Ты меня не поняла, тупая амëба?! Иди сюда, гнида малолетняя! — взревел мужчина и ринулся к падчерице. — Не трогай меня! Не смей меня трогать! Не… — от хлесткого удара по щеке девушка едва устояла на ногах и схватилась за щеку. Тимур намотал белокурые волосы на кулак и заставил девчонку упасть перед ним на колени. — А то что, тварь?! Что ты мне сделаешь, а? Шкура! — со второго удара Регина свалилась на пол, больно ударяясь локтями. В голове постоянно крутились мысли о побеге. Почему полиции всё еще нет? Где Герман и сколько ещё минут ей предстоит продержаться? Несколько ударов по ребрам и ногам, и в глазах начинает предательски темнеть. В ушах стучит кровь, сердце так громко бьется, что, кажется, её могли услышать соседи. Крепко защищает голову руками и поджимает колени к груди. И вот, спустя несколько минут кошмарной пытки, наконец-то звенит долгожданный дверной звонок, а за ним и требовательный, мужской, басистый голос: — Полиция! Откройте! — Маленькая сука, — процедил сквозь зубы Тимур и сплюнул под ноги. Регина тупо уставилась в стену и отсчитывала секунды до своего спасения. Из глаз брызнули слёзы, тут же скатываясь на пол. — Решила мусорам меня сдать, да?! Только вот знай, мы всё ещё семья и в этом котле будем вариться вместе! Вот увидишь, я устрою вам весёлую жизнь! Увидим, как ты запоешь, когда твоя драная мамаша узнает о предательстве! — с этими словами он подхватил обмякшее тело и бросил на кровать, укутывая пледом с головой. — Только попробуй высунуться! Я тебе все волосы повырываю, курица! Тимур даже поздороваться с полицейскими не успел, как его сразу скрутили двое амбалов и выволокли из квартиры. Регина немигающим взглядом смотрела на пришедших полицейских, а с щек катились теплые слёзы от облегчения. Она смогла. Всё получилось.***
Психологи провели с Региной достаточно времени, чтобы девушка немного отошла от пережитого, осмелела и чуть ли не пинками выпроводила женщину с предложением вызвать ещё и врача, на улицу. Макарова выключила камеру и рухнула в постель. Всё тело ломило, голова трещала от беспорядочных мыслей, сил не было даже на то, чтобы включить телефон. Ей ещё предстоял тяжелый разговор с мамой, потому девушка без задней мысли провалилась в сон, набираться сил.***
— Я дома! Регина, иди сумки разбирать! — родной звонкий голос приглушенно звучал с коридора и девушка с усилиями заставила себя разлепить тяжелые веки. Она распустила волосы, дабы немного прикрыть синяки на лице и позвала маму. — А где Тимур, Рин? Вот же ж! Я же предупредила, что сама схожу за покупками! В магазин снова пошёл? Не на что деньги свои тратить что ли! Глупец, — недовольно цокнула женщина и зашла в комнату дочери, закрывая шторы. — Ты чего так рано спать легла? Пошли, ужин поможешь приготовить. — Мама, присядь, пожалуйста. Женщина недоуменно вскинула бровь и завороженно приземлилась напротив кровати на стул. — Тимура вызвали на работу? И где ты опять стукнуться успела? Ой, горе ты мое луковое, — Надежда указала на заметный синяк на лбу и разбитую губу с запекшейся кровью. Сокрушенно покачала головой и посетовала об ужасном поведении и дурном характере дочки. — Его забрала полиция. Скорее всего, он сядет в тюрьму. Или ляжет в клинику, — тихо ответила девушка с незаметной тенью усмешки. Кажется, что-то в омоложенном лице переменилось. Глупая улыбка растянулась на сухих алых губах, женщина неверяще покачала головой и приложила ладонь ко рту, пытаясь сдержать рвавшийся наружу нервный хохот. С минуту они просидели в тишине. — Нет, что за глупости? Ты же не могла в… — мать пристально взглядывается в глаза Регины и её сознание пронзает правдивая догадка. Девушка не пыталась ничего скрыть. Только не сегодня. — Бездушная погань… Сволочь неблагодарная, ты постаралась?! С ума сошла, идиотина?! — голос матери дрожал от злости, а с глаз обеих в тот час брызнули слёзы. Лицо Надежды перекосилось от гримасы сдержанного гнева, ноздри раздулись, глаза потемнели. Конечно, она не поверит. — Твой хахаль избивал меня все эти годы, а ты продолжаешь его защищать?! Что с тобой, мам?! — сквозь пелену слез кричала девушка, рывком поднимаясь с места. Во взгляде матери сквозило раздражение, пробирающее до костей. Регина дрожала, она была на волоске от истерики и отчаяния, а женщина, что стала за секунду такой чужой и далёкой, втянула в себя воздух и театрально захохотала. — Бред, — приглушенно ответила Надежда и направилась на выход из комнаты. — Почему ты мне не веришь?! Почему доверяешь чужому человеку больше, чем родной дочери?! Почему, мам?! Скажи, чем я не заслужила понимания?! — охрипший голос предательски дрожал, колени тряслись, но Регина смогла добраться до кухни и посмотреть в родные глаза. Сейчас девушка не видела в них ничего близкого. Только отчуждение и полное равнодушие. Тишину разбавляли её судорожные всхлипы и душераздирающие вздохи. — Потому что ты не вызываешь во мне доверия. С момента смерти Толика ты стала такой… холодной. Ты стала по-другому ко мне относится. И единственный луч света в моей жизни был Тимур! И ты лишила меня его! Ты всё только портишь! Заботишься только о себе! Наглость — второе счастье, да?! Твой жизненный девиз! — перешла на крик Надежда, теряя самообладание. — Да?! А ты разве делала не тоже самое?! Всё эти года я жила сама по себе! Я уже и не помню, что такое поддержка или материнская ласка! Каждый день, как дворовая побитая собака, прихожу со школы, где меня смешивают с дерьмом, и попадаю в среду, где постоянно получаю по морде! Так что не смей называть меня эгоисткой, потому что сейчас она стоит прямо передо мной и думает, как вернуть своего больного на голову мужа! — Я любила его, а он любил меня! У нас был шанс создать семью! — Он никогда тебя не любил, мама! Очнись! Ты никогда не была ему нужна, ты просто была бесплатным развлечением с квартирой в центре города! — Я лучше знаю его! Он бы никогда… — Да и что ты там знаешь о любви?! Я ни разу не получала того кусочка теплоты и заботы за все паршивые десять лет! Ни разу, представляешь?! — А ты заслуживаешь любви?! Никчемная, обдолбанная социопатка, наркоманка и шлюха! Ты позорище семьи и мне за тебя стыдно! О какой любви может идти речь если ты… такая?! — сказанные слова, будто обухом по голове, в тот час лишили дара речи. Из легких, словно вышибли весь воздух. Регина задыхалась. От своей беспомощности, от идиотизма родной матери, от такого отношения. От своей жизни. От своего никчемного существования. — Повторяешь за своим конченым кабелем? Что ж, поздравляю. Знаешь, вы заслуживаете друг друга. Не удивлюсь, если он ударит тебя, а ты даже глазом не моргнешь. Любое внимание со стороны мужчины для тебя — феномен! А ты представь, как… — сильная, но мимолетная боль пронзила щеку. Регина на секунду снова потеряла дар речи и отшатнулась от греха подальше. Слёзы неприятно щипали кожу и скатывались под ворот футболки. Паршиво, мерзко, больно. Больно, больно, больно, — шипело подсознание и полностью лишало рассудка. Затуманивало разум. Следующие реплики проходили сквозь ушей. Жгучая, тупая, сильная боль раздирала её душу и выворачивала наизнанку. Регину колотило, как от сильной простуды. Губы и пальцы подрагивали, волосы встали дыбом. Пожалуйста, пусть она закроется, пускай замолчит, закроет свой лживый рот! — Не смей, дрянь! Я тебя вырастила, подарила жизнь, Тимур полностью тебя содержал, а ты швырнула его за решётку! Ну и что, что получила пару раз?! Он пытался воспитать из тебя человека! И чем ты ему отплатила?! — цедит сквозь зубы, загоняя Регину в угол. В глазах девушки мелькает озарение и нескрываемый ужас. — Ты знала?.. Ответом ей служит красноречивое молчание. Регина подрывается с места, забегает в собственную комнату и дрожащими от истерики руками находит телефон. Сдерживая крик и пытаясь совладать с эмоциями, забрасывает камеру в сумку и накидывает сверху ветровку. Одним глазом замечает полсотни пропущенных от Марины и несколько от Германа. Тут же набрала номер капитана и шмыгнула носом. Сердце бешено колотилось, пытаясь раздробить грудную клетку. — С тобой всё в порядке? — первое, что она услышала после нескольких гудков. Голос с приятной хрипотцой и встревоженность во фразе. На лице появилась слабая улыбка и волны тепла окатывают её с головы до ног, унося прочь напряжение и ярость на маму. Остаётся только открытая рана в душе, кровоточащий порез от материнских слов. Больно. Очень. — Можно я приеду к тебе?***
Регина решила потратиться на такси. Тело побаливало, лицо опухло от слёз и побоев, голова раскалывалась и сил ехать в душном транспорте просто напросто не оставалось. Пялилась в окно немигающим взглядом и тонула в собственных мыслях. Что делать дальше? Сумерки. На часах одиннадцать вечера. Небо всё чернее, тучи сгущаются, уличные фонари слабо освещают пустую дорогу. Полицейский участок уже успел стать родным, за частые визиты к служителям закона. Она запомнила номер кабинета наизусть. Двигаясь по инерции, Регина без стука вошла в помещение, но капитана на месте не оказалось. — Вот черт.***
— Уёбок, — выплюнул Герман, нанося мужчине последний удар в солнечное сплетение. — Да пошёл ты, у меня связей в прокуратуре больше, чем всех вас в этой халупе, уроды! — выкрикнул Тимур, сплевывая кровь под ноги копу. — Живым ты с тюрьмы вряд ли выйдешь, — рявкнул Герман и схватив мужчину за шкирку, приподнял над землей. — Таких как ты там не особо жалуют, — криво ухмыльнулся и перейдя на вкрадчивый шепот, продолжил: — На всякий случай повторю. Ещё раз ты поднимешь руку на женщину, я тебе все пальцы повыкручиваю, отребье, — Тимур влетел в противопожную стенку и мучительно взгвизнул. Герман быстрым шагом вышел из комнаты допроса. В его кабинете наверняка уже ждёт его девочка. Маленькая, беззащитная, нуждающаяся в тепле и постоянном присмотре. Девочка, что свернулась клубочком на диване в его кабинете и тихо посапывала. Злость и агрессия на урода-отчима как рукой сняло, при виде этого заплаканного Недоразумения в синячищах и кровоподтеках. Медленно, боясь разбудить лишним движением, подходит к столу и достает из ящика аптечку. Присаживается перед ней на корточки и смачивает вату перекисью. Едва касаясь обрабатывает нижнюю губу, стирая припекшуюся кровь. Регина во сне что-то недовольно пробурчала, сдвинув брови к переносице, и повернулась другим боком. Несколько минут он слушал размеренное дыхание. Герман сам не знал, зачем наклонился и медленно вдохнул её дурманящий запах. Затем кончиками пальцев притронулся к мягким как шелк, пшеничным волосам и ощупал синяк на руке. Зачем попытался запомнить её лицо в мельчайших деталях, расположение маленьких родинок на шее и предплечье, обветренные губы и влажные щёки. В дверь требовательно постучали и капитан резко отпрянул от спящей девушки. — Герман Романович, что за переполох вы устроили в допросной? Могли бы и меня позвать, ради приличия, ну в самом деле! — в дверном проеме показалась светлая макушка напарника и Рябинин облегченно выдохнул. Вышел из помещения и закрыл за собой дверь, дабы не разбудить девчонку посторонними разговорами. Какой заботливый — произнес он про себя и мысленно стукнул себя по лбу. — Кого это вы там прячете? Девушка? Вы привели девушку в участок?! Герман, серьезно?! — заискивающе вопросил Матвей и широко ухмыльнулся. — Неужели у нашего грозного начальника-одиночки появилась… — Закрой рот, — руки мужчины предупреждающе сжались в кулаки. — Вижу, работаете не покладая рук? — равнодушно произнесла Луиза, закрывая свой кабинет на ключ. Ну конечно, рабочий день начальства закончился чуть больше трех часов назад, а Герман продолжает торчать в участке и разбирается в деле Макаровой. Вот же угораздило! — До свидания, Луиза Михайловна! — улыбнулся Матвей, на что женщина наградила того ответной улыбкой и скрылась за поворотом. Герман лишь коротко кивнул на прощание, но женщина нарочно игнорировала присутствие Рябинина в послерабочее время. — Значит слушай меня внимательно, та девчонка — жертва насилия урода из допросной. Нужно, чтобы она дала показания и сняла побои. Но это уже завтра. Сейчас запиши доказательства с камер в кабинете и запри… Тимура Леонидовича в камере до завтра. Будем составлять протокол для судебного разбирательства. — Оу, ладно, — недоверчиво протягивает парень и всё ещё пристально смотря на капитана, скрывается за поворотом ближе к камерам.***
Они сидели в гостиной и смеялись. Регина держала в руках кружку какао, Герман предпочёл выпить банку пива. Он пытался завлечь девушку в разговор, заставлял улыбнуться очередной нелепой шутке спонтанно пришедшей в голову. Видел, как девушка энергетично вступает в словесную перепалку, делится смешными историями, рассказывает о своих увлечениях. На девичьих устах расцветала искренняя улыбка. Но только отвлеченная тема касалась отчима и родителей — закрывает глаза, выдавливает ломанную улыбку и переводит разговор в другое русло. Но не смотря на запинки и продолжительные паузы, неудобные темы и трудные вопросы, Регина чувствовала себя хорошо. Это был тот самый покой, который они искали очень долго в других. — У тебя есть жена или дети? — чтобы отвлечься от накативших воспоминаний о родителях, она решила поговорить о капитане. Хоть и знала, что он зачастую немногословен и совсем не любит говорить о личной жизни, удачу попытать стоило. — Нет. — Почему? Регина уже не надеялась получить ответ. Она бы, наверное, сама о таком не рассказала, но, как говорится, надежда умирает последней. Ей хотелось услышать ответ. Рука мужчины, до того лежащая на плече Макаровой, автоматически взметнулась вверх и девушка отчего-то зажмурилась и вся сжалась. Он просто хотел встать за новой порцией пива. Черт. — Прости. — Прости. Герман в удивлении вскинул брови и застыл на мгновение. Молча направился к холодильнику и те несколько минут ругал себя за резкие движения, которые девчонка воспринимает враждебно не по своей инициативе. Оно и не удивительно, после долгих лет побоев. Спустя столько времени, ему удалось сломать её как личность, разбить её хрупкое и наивное сердце, а затем уйти. Чтобы она продолжала вариться в котле со своими страхами и боязнью быть осуждённой за любой промах. «Какой же я идиот…» — пронеслось в мыслях капитана перед тем, как он вернулся обратно к гостье. «Какая же ты дура, Регина!» — сокрушенно произнесла про себя девушка, а в глазах проносится ураган эмоций. Герман помрачнел. За минимальный промежуток времени стал хмурым и задумчивым. Грубым и холодным. Раздраженным и разочарованным. Ей казалось, что он злится, что сейчас пошлёт её обратно в дом к матери-истеричке или сам прихлопнет её в приступе гнева. И почему-то сама она так не считала. За неё говорил въевшийся в кожу страх. Непринужденную атмосферу как ветром снесло. В комнате повисло тяжелое молчание. Напряжение в воздухе, казалось, можно было пощупать руками. — Я не хотела, я просто… — после недолгой тишины промямлила Регина и запнулась на полуслове. Неловко опустила голову и принялась разминать пальцы. Стыдно. И немного страшно. — Испугалась? — усмехнулся капитан и сделал несколько больших глотков холодного напитка. — Ладно, ложись, уже поздно. Я тоже пойду, — продолжил Герман и почесал затылок. Поднялся и хотел уже уйти, но вздрогнул и замер от прикосновений теплых рук на талии. Регина уткнулась носом в широкую спину и вдохнула терпкий мужской парфюм. Сморгнула непрошенные слёзы и с тихим всхлипом отпрянула от мужчины. Герман со скрытым разочарованием поймал себя на мысли, что ему хотелось ощущать тепло подольше. А лучше всегда. — Не делай так больше, — пригрозил капитан и будто вспомнил что-то, добавил: — На людях. Особенно. — Прости, я не хотела тебя обидеть. Я перенервничала и теперь от всех ожидаю подвоха, — нервно усмехнулась и тут же исправилась, — но не от тебя. Давай забудем, ладно? Можем ещё посидеть, включим телевизор, я могу приготовить ужин или… — Отсавить слёзы, Макарова. Всё в порядке. Ты лучше поменьше себя накручивай, ладно? — на лице мужчины появилась легкая усмешка. — Да, — вытерла тыльной стороной ладони влагу с щёк и изобразила подобие улыбки. — И знаешь, — лицо капитана за секунду стало серьезней и суровей, — я не причиню тебе вреда, просто запомни это. Спокойной ночи. Только не тебе.