Я не убиваю по вторникам

В убойный отдел поступает звонок, все чертыхаются, с нежеланием бросают только что приготовленный рамен, и то под крики шефа, выбегают на улицу в служебный фургон. Нашли тело женщины. — И так всегда во время обеда, — замечает самый младший пока крупнотелый подбадривающим жестом подталкивает его к дверям. Краем глаз видит, как растрепанный старикан, все еще крепкого и спортивного телосложения, полуседой, стоит в середине комнаты и орет как резаный: — Где этот чертов щекастый?! — Шеф, он уже в фургоне, — прибегает малый и нервно сминая пальцы, уже почти шепчет, — За рулем. — Вот умник! Всё едем-едем! Черная машина уже стоит прямо перед дверями, двое быстро запрыгивают в нее, и напряженный парень за рулём нетерпеливо нажимает на газ. За командой в полицейском отделе остается лишь какой-то переполох и в воздухе зависает душащая тревога. Впрочем, в машине атмосфера остается тяжелой, и тишина давит на виски, команда из четырех человек молча переглядываются, а затем натягивают непринужденную гримасу. Но каждый знает, что все сидят как на иголках. — Она месяц назад сбежала из лечебницы, — вдруг из стороны багажника раздается женский голос. Парни перепугавшись хватаются за сердца, а шеф характерно прикрикивает как в первый раз, когда видел совсем свеженького новичка, да еще как говорится по стереотипам, девчушку. — Ты?! Зачем ты увязалась за нами, болтушка! Я приказал тебе разобрать архив! — Я давно уже разобрала, шеф, — энергично отвечает новичок. И пододвигается ближе корпусом и с любопытством подставляет маленькую голову на сиденье. — Разобрала она, пфф, — не совсем радужно вздыхает шеф, — Под ногами путаться будешь! Парень за рулем отчужденно кивает. Он больше всех желает, чтобы эта зазнайка не плелась вокруг них и не портила все своими женскими руками. Мало того, что эту совсем зеленную и глупую девушку приставили к нему в качестве напарницы, так ему еще и учить ее надо. — Убилась, убилась! — беспокойно кричит старушка из соседнего дома, зажимая рот старыми морщинистыми руками. Другие жильцы тоже переглядываются в недоумении и легком шоке, шепчутся что-то между собой или молчаливо обвиняют в том, что она сама повесилась. Детективы без слов проходят под желтые полоски и оказываются внутри квартиры. След на уже бледнеющей, обвисшей, с тонкими складками коже багровеет и обращает внимание на открытый в немом крике рот. Женщина лежит на спине, почти создается ощущение, что она мирно спит или может видит какой-нибудь сон. Волосы местами поседевшие, сухие и отражающие немалый возраст хозяйки выбились из маленького пучка. Эта женщина вызывает лишь жалость, когда падает взор на ее бездыханное тело. Эксперты в профессиональных костюмах слегка отходят от трупа и берутся собирать подозрительные предметы и осматривают каждый угол маленькой комнаты, уступая команде из детективов осмотреть труп. — Шеф, — самый младшенький в команде передает кусочек письма с неразборчивым почерком, на который наткнулся возле окошка, упавшего под маленький кухонный стол. Листочек смят, буквы тяжело разобрать, но новичок, схватив его, быстро прочитывает: «Я этого очень хотела» — Самоубийство? — полушепотом произносит крупнотелый, пока внимательней рассматривает лицо старушки и холод пробегает по его спине, когда над ухом раздается стальной голос раздраженного брюнета: — Это убийство. Шеф коротко кивает. Пак Чимин — лучший его ученик, лучший напарник и слишком смышлёный малый. Он хлопает того по плечу и удаляется переговорить с экспертом. У девушки после такого уверенного заявления плывет перед глазами, и она пальцами придавливает закрытые веки. Ее впервые взяли на такое ответственное дело, однако, если быть точнее, это она сама увязалась за ними. Именно это качество раздражает напарника, который не хочет ни во что ее ставить. Но Ким Дженни не из обидчивых, а еще она очень упрямая и будет усердно работать пока из уст серьезного Чимина не услышит похвалу. Бледное тело мертвеца, наконец, закрывают в специальный мешок и звук закрывающейся молнии эхом отдает в ушах. — Я поехал, — парень быстрыми шагами выходит из квартиры и хочет поскорее раскрыть это дело. Шеф командует лишь жестом руки, и брюнет быстро кивает; он в ответе за это нетипичное дело. Он с легкостью переступает лестницы старого жилого дома, одетый в белую свободную футболку и джинсы, в привычной манере проводит пальцами по волосам прежде чем накинуть черную кепку. Краем уха прислушивается к торопливым шагам коротконогой напарницы. Та рвется всем корпусом вперед придерживаясь за перила, чтобы сохранить баланс. Ким боится, что Пак уедет без нее и как только тот заводит мотор, она успевает подпрыгнуть на заднее сиденье. Машина трогает с места. Пак попутно звонит в отдел судебно-медицинской экспертизы и просит сообщить, когда результаты будут готовы: — Нет, лучше позвони, когда начнете, — диктует брюнет, не отвлекаясь от дороги. Наверное, не зря Пак Чеен обвиняет его в излишней скрупулезности, что из-за этого он дотошно скучный и строгий во всем, что делает. У него синдром отличницы, словно у шестиклассницы, которая плачет по четверкам. Но Пак всегда боится упустить важные детали дела и поэтому девять из десяти раз всегда присутствует во время вскрытия, ну и вообще везде, что относится прямо или косвенно делу под его ответственностью. — Найди мне лечебницу, — короткий приказ, но и серьезное поручение для новичка, поэтому Дженни, не скрывая улыбки, пытается пересесть на переднее сиденье, когда машина останавливается на красный. — Ч-что ты делаешь? — задумчивый Пак расширяет глаза и в легком потрясении смотрит на девушку, которая пыхтя растягивает одну ногу за другой и кое-как перебирается на переднее кресло и будто ни в чем не бывало, тянет ремень безопасности через плечо. — Я уже просмотрела все. Она лечилась в ***, попала туда молодой, ей было около пятидесяти, тогда еще был сын, но теперь ничего о нем не известно, тогда положил ее какой-то старый друг в эту психушку. У Чимина где-то в затылочной зоне постукивает подсказка о том, что дело пахнет тухлой рыбой и, возможно, частичная подсказка может скрываться в самой предсмертной записке. — Кому понадобилось ее убивать? — задается вопросом Ким, разглядывая пешеходов. День солнечный, но лучи не греют как в летние дни, ощущается прохлада наступающей осени, шелест желтеющих листьев и начинает пахнуть горячим чаем, поблекшей травой и ароматом поздних яблок. Психиатрическая больница находилась на окраине города, но не сильно далеко, как того ожидали детективы. Час езды от центра Сеула. Здание не представляло собой ничего особенного. Серое кирпичное здание с множеством квадратных окон, с синей надписью прямо над входными дверями: «Психиатрическая клиническая больница» и с красной нумерацией «№7». Секционные заборы из сетки, окрашенные в белый цвет смотрятся прилично, сквозь них виднеются клумбы, невысокие деревья, и само здание и все это место никак не аналогично с лечебницами, которые показывают в фильмах. Внутри здание выглядит немного жутковато и стены, выкрашенные в бежево-желтый цвет, обрели немного грязный окрас. На входе в широком коридоре их встречает полноватая женщина в белом халате, пока за ней уносят пациента в смирительной рубашке. У бедолаги отстраненные глаза, потрепанные волосы и выцарапанная щека. Вот тут та Ким неосознанно охнув, скрывается за спиной напарника. Пак с присущим ему профессионализмом быстро показав свой документ, представляется и сразу же переходит к делу. — Пройдемте в архив, пожалуйста, — женщина слегка виляет округлыми бедрами, в деловой манере машет правой рукой пока шагает впереди двух детективов. Пак держится уверенно, почти так, словно бывал тут не один раз, чего не скажешь о девушке, постоянно оглядывающую темный коридор и скрипящие деревянные двери. Вдруг мимо них пробегает молодая девушка с вьющимися длинными волосами, срывая белые бусинки с шеи и крича что-то невнятное. — Мама! — Дженни вскрикивает от неожиданности и цепляется за руку серьёзного детектива как за спасительный круг, — Уфф-йаа! — Прости, — она быстро отходит от него на два шага и следует по длинному коридору вперед. — Те. — М? — ПростиТЕ, — впрочем, это действительно так, Чимин излишне серьезный. Ким Дженни фыркает под нос и корчит рожицу в след парню. Ну, да ладно, она вытерпит его такого зануду, и обязательно станет самой лучшей у них в команде! — Найди сына. — Да, сэр! — девушка, улыбаясь до ушей, бежит за ним вслед. Да! Это значит, что он разрешает ей быть частью этого дела!

***

Меня слегка бесит атмосфера этого заведения так сильно напоминающая день встречи с блондинистой макушкой. Крутит живот от одного взгляда на ее беззаботные глаза, полные детской невинности и любопытства. То, как она с аппетитом уплетает чачжанмен в обе щеки и безостановочно болтает. Это отвлекает от мыслей. — Почему не ешь? Кстати, нравится тебе квартира? — она даже не дожевала то, что у нее во рту, соус слегка размазался на губах, — Можно я останусь у тебя сегодня? Папе уже сказала, что буду у подруги. Просто мне нужно над эскизами поработать, аха? Чувствую, как кровь во мне начинает бурлить, ком подступает к горлу, но я кусаю губы и слегка улыбаясь, отвечаю: — Нельзя. Каждый раз, когда слышу ее «папа» и «папочка» хочется пристрелить этого жирного старикашку, эту безобразную блондинку и любимого братца. — Пожалуйста?! — Ты же у подруги остановишься, — хмуро замечаю я, совсем не радуясь перспективе застрять на одну ночь с ней. Мне нужен покой, ясный ум и продуманный план. — Она уехала загород с парнем. Мне некуда идти! Please-e-e! Выручай! — почти скулит и хватается за мое запястье, не давая положит лапшу в рот. Я пытаюсь дернуть рукой и проигнорировать ее жалобные глаза, но в маленьком теле неожиданно много мышечной силы, что мне сначала даже трудно отдернуть руку. — Ладно, — я не знаю зачем я это выпалил, но и пусть так будет. Может и вытяну из нее кое-какую информацию. — Я же говорю, что ты самый мягкосердечный на этой планете! — размахивает руками перед моим лицом и светится улыбкой. Я почти даже привык к тому, что она ведет себя таким образом: шумной, болтливой, хохотливой и буквально не парится обо всем, что происходит вокруг и какого мнения люди будут о ней. Даже сейчас наш столик привлекает к себе излишнее внимание, которое выводит меня из себя и мне приходится шикнуть на нее. Но посетители кафе не перестают посматривать на нас. — Да перестань ты, я не такая уж и шумная! — протестует моя собеседница, по совместительству босс, а еще и дизайнер. Презрительно оскаливаюсь таким комичным мыслям. Да уж, жизнь может унести тебя в странные ситуации. — Шумная! — за спиной различаю высокий голос парня, наполненный строгостью и с интересом, наблюдаю за тем, как меняется выражение лица девушки: — Оппа? Удивленное лицо меняется на радостное и та бросается обнимать подошедшего к нам парня. Тот лишь слегка треплет ее волосы и сразу же обращает свое внимание ко мне. Я чувствую его недоверие, сдержанное изучение и сухой взгляд. Он тот самый братец-детектив. Улыбаюсь своим мыслям, должно быть этот парень не из простых и вскочив на месте приветствую его. — Это мой друг! Ким Джун, — представляет меня блондинка и повернувшись к приятельнице братца здоровается с ней и предлагает им присаживаться, — Привет! Я Пак Чеен! Сестренка Чимина! Замечаю с какой гордостью она заявляет об этом, как она с теплотой на лице смотрит на брата, пока тянет его за руку усаживая рядом с собой и не нарадуется такой неожиданной и спонтанной встрече. — Привет! Я Ким Дженни! — невысокая девушка с короткими коричневыми волосами и тонкой челкой не выглядит так же раскованно, как Пак Чеен, наоборот приподняв уголки пухлых губ в сдержанной улыбке, присаживается рядом со мной. Пак Чимин какими-то мягкими чертами лица, формой глаз и в общих очертаниях похож на сестру. Но характером они похоже сильно отличаются: блондинка типичная избалованная дочка, а сын серьезный, правильный и сообразительный. Пока женская часть скромной компании находит общий язык и утопает в женском разговоре и делает заказ, брюнет пристально изучает меня, хотя и делает вид, что расспрашивает обо мне и проявляет легкий интерес другу родной сестры. Он улавливает каждый мой жест, манеру разговора, считывает информацию на каком-то подсознательном уровне и слегка хмурится. Он не знает почему он слегка озадачен мною, а я знаю. Та информация, которую предоставляю ему я, должно быть, не совсем коррелирует с тем, о чем предупреждает его шестое чувство. Я польщен. Он крепкий орешек и эта игра обещает быть жаркой. Общение складывается весьма дружелюбно, так словно старые друзья делятся новостями об изменениях в жизни после нескольких лет разлуки, и чувствуется, что все расслабились. И должен отметить заслугу болтливой блондинки. Вскоре парню звонят из экспертизы и просят быстрее приехать. Двое немедля почти выбегают из кафе. — Кажется, дело серьезное в этот раз. Оппа весь такой дерганный, — неодобрительно мотает головой Пак. «Еще какое серьёзное» думаю про себя. Мне нужно первым отыскать сына той женщины и кинуть удочку мистеру детективу. В какой-то мере мне даже льстит то, что сын жестокого убийцы детектив, так еще и не какой-нибудь рядовой, а с головой на плечах. Настанет день, когда сын станет личным палачом отца. В офисе большого здания сумерки наступают незаметно. Может отчасти потому что мне целый день пришлось слушать болтовню девчонки, даже менеджер Ли, которого назначили личным руководителем для блондинки, чтобы она всему училась у него, кажется, почувствовал головокружение от ее вопросов, иногда совсем не относящихся к бизнесу. Вдобавок она ничегошеньки не смыслила в научных названиях, фармацевтике и даже в терминах по управленческому менеджменту. Чему это она в университете училась — неизвестно. Но похоже девчонка не стеснялась своих глупых вопросов, а наоборот, иногда будто бы специально выводила мужчину из себя. Сам я оставался лишь наблюдателем. В новую квартиру мы приехали на такси. Хотя мне казалось, что обман девчонки настолько наивный, что скорее всего старикашка знает, что она собирается переночевать у меня. И я вовсе не простодушный, чтобы не заметить того, что они копают под меня и будут следить за моими действиями ближайший месяц, а то и два. Чтобы там ни было, ее проблемы не должны касаться меня. Квартира обставлена в белых тонах, оснащена всей необходимой бытовой техникой, оборудована дорогой мебелью, что простым смертным, наверняка, бы и всей жизни не хватит заработать на такие удобства. Девчушка с довольным видом изучает квартиру и одобрительно кивает, восхищается простотой интерьера и все время оборачивается, чтобы изучить мою реакцию. Находит это забавным, наверное. Прежде, чем она успевает раскрыть свой болтливый ротик, опережаю ее, пытаясь скрыть ненависть: — Думала, такой нищеброд от счастья помрёт, увидев эту квартиру?! Желчь так и льется из меня, перед глазами невольно всплывают картинки мертвого тела отца, истошные крики мамы, папарацци, то, как вмиг мы всего лишились и то, как я стал убийцей. На короткий момент мне представляется то, как я прямо здесь могу придушить ее. Меня все волнует мысль, что дети старикашки обо всем знают, но такие же алчные, что не видят в деяниях отца ничего позорного. — Нет, вовсе не так, — часто взмахивая пышными ресницами, вытянув руки перед моим лицом, отчаянно отрицает, — Я просто очень хочу, чтобы тебе нравилось и было комфортно! Мои мысли и гнев, минутная слабость смешиваются в одно запутанное заключение, что будто бы девчонка и вправду копает под меня, что вовсе не такая она уж наивная, что в одно мгновение я прижимаю ее к стене гостиной и кричу в лицо: — Не обманывай! Что ты хочешь от меня?! Что ты знаешь обо мне?! Испугавшись такой агрессии, та пытается оттолкнуть меня от себя, но эти удары маленького дрожащего кулачка никаким образом не действуют на меня, я лишь вжимаю ее сильнее, придавливая весом своего тела, заключив обе ее руки за голову. — Ответь мне! Что вы хотите от меня? — О чем ты, вообще? — девчонка смотрит на меня непонимающим взглядом и пытается храбриться и не показывать свой страх, но мои руки чувствуют дрожь ее тела, глаза наблюдают за тем, как лицо бледнеет и дыхание становится прерывистым, — Я тебе говорила правду. Что я могу от тебя скрыв-а-а… — вдруг она замолкает на полуслове, выражение ее лица резко меняется на неприкрытый страх, но уже совсем какой-то другой, не то выражение испуга, какое было секунду назад, все ее напряженное тело, словно натянутые струны, расслабляется и устремляется ко мне, ее голос выражает озабоченность и волнение, — Отец тебе чем-то угрожал? Скажи! Он тебе что-то сказал, да? Чего ты сейчас испугался, м? — холодные пальцы, коснувшиеся моего красного лица почти обжигают кожу. И я молюсь о том, чтобы это чувство, молнией пробежавшее по нервным окончаниям стерлось из моей памяти.