Солнце и месяц на небе стояли, Касаясь десницею края небес. Не знали они, где чертоги их в небе. И месяц не знал, что за мощь он несёт; Как звёзды не ведали, где их дорога.
Дверь отворилась с резким поворотом ключа. Переступив ровный порог, мы наконец оказались в обители близкого «друга» отца, который тесно занимался исследованием титанов. Однако он не только «изучал» силы народа Имир, но и был хорошим врачом, что и было, по словам папы, нам необходимо прямо сейчас. Нужно дать окончательное заключение о моем здоровье. — Я не один, — разрезал тишину голос папы. Я осторожно взглянула на доктора из крепких и надёжных, но не грубых объятий Нардеса. Перед нами стоял самый — насколько это было только возможно — обыкновенный мужчина, лет сорока пяти с гладковыбритым подбородком и тёмными волосами, разбавленными лёгкой сединой. Я ничего не могла сказать о его виде - лицо доктора было пустым, но определенно не удивленным нашим приходом. Он ждал. — Я вижу, — кивнул врач, — Проходи, первая дверь налево. Мне ещё нужно кое-что взять. Отец кивнул и прошел дальше. Комната, в которую мы зашли, была почти пуста, если не считать рабочего стола, темного шкафа и пары стульев у стены, стоявших как-то тоскливо. Никаких растений, рамок с фотографиями и полок с памятными вещами. Только на столе стояла одинокая статуэтка богини справедливости Фемиды, твердо держащей весы в руке. Любопытно... Нардес посадил меня на стул и немного отошел назад, давая мне пространство, но я лишь сняла пальтишко и шапку. Он ничего не говорил, все понимал, будто знал, что я ничего не скажу и буду только молча наблюдать. Нет, конечно, отец сказал мне еще дома у Галлиардов, что мы пойдем к врачу и что тот осмотрит меня, дав окончательное заключение о моем состоянии, но... Что-то было не так. Меня волновало его... какое-то смирение? Или принятие? На самом деле он хочет получить какое-то иное заключение на мой счет? — Значит тебя зовут Энни? — сразу спросил доктор, зайдя в комнату, даже не обратив внимания на отца. Они итак уже давно договорились обо всем, зачем лишние движения? Я кивнула и поерзала на холодном стуле. Верхняя одежда медленно съехала со стула рядом, но доктор быстро отреагировал и поправил ее, неловко дернув уголками губ. Он мне не нравится. Странный, да и эта аура вокруг... Сложно объяснить, но этот мужчина был не таким как папа или любой простой человек. Жуткое, но знакомое ощущение. — Зови меня г-н Краузе или просто обращайся на «вы». Я не потерплю «дяденек» и «дедушек» особенно. Надеюсь, ты меня поняла? — Да, сэр, — ответила я, так и не поменявшись в лице. Терпение и спокойствие, отец рядом, все хорошо. Он ведь не сделает ничего плохого в его присутствии. Ноги в нетерпении стали покачиваться вперед-назад, но я спокойно смотрела на г-на Краузе, от чего тот немного удивился. Он моргнул и посмотрел на отца. Папа лишь кивнул и отошёл назад, давая разрешение на полный осмотр: меня крутили и щупали, проверяли на реакции и рефлексы. Стандартно и абсолютно не больно. Я знала, что такое медицинские осмотры и что в этот момент не нужно мешать доктору делать свою работу, в отличии от маленьких детей. Это должно было его смутить, наверное. Краузе быстро закончил и отошел к шкафу, дав мне градусник. Он достал стерильные шприцы и ампулы, положив их на стол. Я села обратно на стул и отец наконец отошёл от стены, чтобы помочь мне собрать красивый хвостик обратно. — Ну, что ж… С её здоровьем все хорошо, — заговорил доктор, продолжая копаться в шкафу и на столе, — Видимых травм нет, хоть ты и говорил, что недавно она получила сильные ушибы и трещины в рёбрах, мне с трудом в это верится — девочка совершенно здорова. Ей нужно будет сдать некоторые анализы потом, но об этом поговорим позже. Я предоставлю тебе после сдачи анализов полный отчёт. Сам понимаешь, что нужны проверенные данные, прежде чем говорить о чем-то с уверенностью. Я вскинула голову и посмотрела на уже готовый шприц в руках доктора. Он серьезно? Без лишних слов доктор взял мою руку и забрал кровь, от чего я немного сморщилась, когда игла ровно вошла под кожу и так же ровно вышла. Точно и отмерено. — Хорошо, — кивнул папа, — Но мне нужна понятная формулировка, без твоих медицинских терминов. Я все-таки не врач. — Конечно, — г-н Краузе наконец сел за стол и взглянул на меня, положив до этого шприц в какую-то коробку, — Я и так мало что могу точно сказать, с точки зрения науки, в данный момент. Я не видела, но была уверена в том, что отец опять покачал головой. Они при мне собираются говорить? Хотят увидеть мою реакцию? Возможно, что нет, но скорее всего да. Не понимаю... — Что ж, у девочки есть несколько естественных особенностей и, как бы выразиться… странностей. Хотя зная, что она элдийка, вопросы сами пропадают, честное слово... — нарочно запнулся исследователь и взял градусник, который ему вернул Нардес, предварительно забрав его у меня, — Во-первых, при первичном осмотре я выявил отсутствие волосяного покрова на руках, ногах и туловище, а также странную структуру кожи. И её постоянная температура тела 37,1? Она ведь не болеет? 37,1, я и не знала? Мне не мерили температуру у Галлиардов, а Система о таком не говорила. — Не болеет. Врачи сказали, что это нормально, разве нет? — Не смертельно, конечно, но редко встретишь у кого-то повышенную температуру. Просто нужно было мне сообщить об этом заранее, Нардес. Ещё больше вопросов, ладно... Так вот, кожа: белая, без родимых пятен и родинок, да и температура. Это напомнило мне... Я знала, что он скажет. По коже пробежались взбудораженные мурашки и я уткнулась взглядом в свои ладони. — Говори как есть, Астор. — Это может напугать твою дочь, — протянул г-н Краузе, кажется, только ради приличия. — Не переживай на этот счёт. Она... очень спокойна. — Как знаешь... — как ни в чем не бывало пожал плечами мужчина и продолжил, — Не часто такое встречаешь даже в застенках Исследовательского центра, а тут кожа по структуре будто принадлежит титану. Конечно, без анализов это просто мысли и догадки… Но! Эта едва сухая структура почти без волос и кожных дефектов, белая как молоко, точно как у чистых, да и температура еще... — качнул головой врач, — Мне лучше знать, поверь. — Титана? — прошептала я так, чтобы меня услышал только отец. Он погладил меня по голове, аккуратно утешая, но я не волновалась о выявлении такой «неожиданной» особенности. Я не понимала, почему об этом молчала Система. Может, это было связано с какой-то цепочкой секретных квестов? Нет, я думаю о Системе, а надо думать о том кем были мои родители или же что за мутация произошла с моим телом... Но все же системная «ошибка» меня сильно смутила. — Нам давно известны случаи, когда кто-то из народа Имир получал обостренные чувства: будь то улучшенное зрение или некое шестое чувство, оповещающие о приближении титанов. Сам знаешь, Нардес... — махнул рукой врач, — Энни же похоже получила мутацию, связанную со структурой тела. То, с какой скоростью она восстановилась и то, что её кожа так похожа на... Кхм, в общем, я сделал вывод, что она определенно не простой человек. Но разве такая мутация вообще возможна? Тогда... Это навык «Скрытая кровь»? Неужели награда за раскрытие семейной тайны откроет «мутацию»? Бред, она же у меня есть здесь и сейчас. Тогда почему? Скорее всего, она пассивна и не оказывает никаких эффектов, поэтому чтобы ее открыть надо закончить квест и активировать навык. — Конечно, есть еще замечание, но оно не столь практичное, как кажется. Ее поведение и речь не кажется тебе слишком… — Да, и на этот вопрос я просил тебя ответить позднее. Я внимательно слушала их, перебарывая в себе волнение. Догодался. Кисло. — Теперь мне понятно твое подозрение. Это могло бы все объяснить... Сейчас этими исследованиями занимается Том Ксавьер. Ты его знаешь? — Обладатель Звероподобного, учёный из высшего совета Исследовательского центра, а также член тайного союза ОРЭВ. Исследование координаты и путей, верно? — Да, рад что ты не теряешь хватку… Значит он теперь и в ОРЭВ? Вот так дела, Том так быстро продвинулся вперед... Таких ведь любят в отличии от нас, да, Нардес? Леонхарт многозначительно промолчал. У него уже был человек, который его любил, а других и не надо в этой жизни. — Не легче спросить у неё напрямую? — неожиданно спросил г-н Краузе. Я поежилась на месте и посмотрела на отца, а тот на меня. Никто так и не ответил на вопрос, поэтому я обратно посмотрела на доктора. — Ему можно... доверять? — неуверенно спросила я. Откладывать не имеет смысла. Отец немного качнулся вперед и квнул. — Можно, Энни, нас с «этим человеком» связывает нечто большее чем простой долг. — Как мы заговорили, Нардес, я польщен, — рассмеялся он, — И все оказалось проще чем ты думал, да, признайся? «Надо просто у нее спросить» — как долго это крутилось у тебя в голове? Всегда ты так! — Что ты «помнишь» Энни? — проигнорировал чужой вопрос отец, на что доктор лишь ещё больше улыбнулся. Он догадался, что это связано с воспоминаниями! Поэтому Нардес так наблюдал за мной! Я застыла в нерешительности. Нет, определенно нужно сказать правду, но не всю. Нужно мешать правду и вымысел. Создать полуправду. Да. Нельзя говорить о Системе и Игроках, таковы правила. И не мне их нарушать. — Я не понимаю всего, но все вещи вокруг кажутся смутно знакомыми. Я не знаю... Слышать такое от ребенка довольно жутко, но эти взрослые люди даже бровью не повели на мои слова. Мне понятно такое поведение отца, но этот врач явно еще хуже, чем папа с его военным прошлым. Он улыбался краешком губ, будто нашел что-то интересное. Он что занимался живосечением? — Твои «видения» это какие-то четкие отрывки чужих воспоминаний с чувствами и мыслями или это как «дежа вю»? То есть некие ощущения, что ты «здесь» уже была и знала это раньше? — начал размышлять в слух Краузе. — Скорее второе, — немногословно ответила я, надеясь, что дальше он сам все додумает. Что, собственно говоря и произошло. — Ясно, это интересно, — забормотал доктор, рассматривая меня, — Но ты точно не Аккерман... Значит, другое, может некие знания с Пути или предпосылки обращения? Может ли быть связь с Путем настолько крепкая, чтобы давать знание простому человеку? Хотя «простой человек» явно не про элдийцев... Никогда не про них. — Краузе, говори яснее, я не читаю твои мысли и уж точно не собираюсь начинать это делать. — Невероятно, это просто невероятно, Нардес. Ты знаешь клан Аккерманов, псов Фрицев? Но знаешь ли ты в чем их сила? — риторически уточнил доктор, — Аккерманы были плодом экспериментов Прародителя над народом Имир очень и очень давно. Нам неизвестно как, но Король сделал так, чтобы во время некого «триггера», самого плохого дня или ужасного потрясения для Аккерманов, происходила, во-первых, привязка Аккермана к своему «хозяину» с целью защиты, во-вторых, когда связь с Путем для них становилась тонкой и в то же время крепкой, они становились способны получать любой опыт и подобие знания. По этой причине один Аккерман равен одному из Великой Девятки Титанов. Они могут все! Абсолютно все, понимаешь? Они способны выжить где угодно, убить кого угодно. Они знают как это сделать, что нужно предпринять в той или иной ситуации. Абсолютное оружие с багажом в виде опыта целой расы... — Хочешь сказать Энни... Аккерман? И её триггер это нападение? — как-то странно уточнил отец. — О, надеюсь, что нет, но проверить стоит, правда, даже не знаю как... — задумавшись ответил доктор, — Все это я знаю, к сожалению, лишь по записям: я не изучал их лично. Но все оставшиеся Аккерманы должны находиться на Парадизе, все-таки они последовали за своим «Королем». — Есть еще варианты? Ты говорил об обращении и Девяти титанах, если моя дочь не Аккерман, тогда что это такое? — Напомню, если она не Аккерман это не значит, что она не принадлежит какому-то из знатных домов падшей Элдии, — доктор потер руки и вздохнул, — Но есть еще более худшее предположение, чем если бы твоя дочь была Аккерман, уж поверь. — Почему худшее, сэр? — тихо подала голос я. Г-н Краузе явно не знал с чего начать, как сказать Леонхарту и этой девочке то, что она может умереть в ближайшем будущем. Кто знает, что Нардес сделает потом. Чудовище, похлеще Аккерманов, способно на многое. Исследователь знал это как никто другой: если бы не Нардес, он бы сейчас валялся мертвым в сточной канаве вместо своего двойника. Херовы долги, что хуже всяких обещаний... Краузе дрогнул и продолжил: — Воспоминания Великой Девятки передаются по-разному, в основном все носители титанов наследуют знания своих предшественников в первом и иногда во втором поколении. Однако, исключением является титан Основатель и Атакующий титан. В первом случае все понятно: Основатель хранит воспоминания от первого носителя, то есть от Имир Фриц до нынешнего члена королевской семьи, поэтому его так же называют «Хранитель Истории» или «Библиотека Памяти». С Атакующим все не совсем ясно... Из сгоревшей королевской библиотеки в свое время мне удалось узнать, что, цитирую: «Сей носитель Атакующего помнит Пути прошлого, строит Пути настоящего и идёт Путем будущего к единственному воспоминанию». Немного, конечно, но если подумать, то становится ясно, что Атакующий титан способен неким образом выстраивать свой Путь самостоятельно, или по-другому его ведет сама судьба или некая воля из вне. Кое-кто из ученых называет это Божьей Промыслом. — Бог? — усмехнулся отец, — Ты что, шутишь? Лицо доктора Краузе скептически скривилось. — Я ученый, а не фанатик. Если ты, конечно, хочешь знать, что думаю об этом я. Некоторые люди, правда, из нашего сообщества впадают в крайности... Сам понимаешь, у нас слишком много вопросов без ответов... — доктор уже явно устал говорить о таких явных вещах и откинулся на спинку стула, — Когда Возрождение сожгло королевскую библиотеку, я читал дневники носительницы силы Атакующего. Она писала, что до того, как ей передали титана, она получала некие ведения о том, как превращалась впервые. К сожалению, после этого записи пропадают. Но я выяснил, что другие дневники не сгорели в огне. Их изъяли и уничтожили до пожара. — Ты нашел то, что не должен был найти. И кто-то грязно заметал следы, раз уж ты выяснил, что их изъяли... Врач предпочел проигнорировать едкое замечание в свой адрес. — Мне не казалось, что эта информация была такой уж секретной и важной. Ты подумай, женские дневники, кому такое может пригодиться? И все равно что эта женщина обладала одним из Девяти, ведь мало кто ее знал даже в Центре. Все в общем доступе и не прикопнёшься. — Ты мог просто не заметить важное или же этот кто-то успел уничтожить все до того, как ты узнал об этом. Ты учёный и исследователь, а не шпион, поэтому мог и не заметить что за тобой наблюдали. — Ну, да, — цокнул г-н Краузе, — Не всем быть тобою. — Больше ничего не было? Предупреждений, например? — Дай подумать... Нет, и мы кажется отвлеклись, — качнул головой в мою сторону врач. Я дернулась назад, когда отец щелкнул меня по носу. — Папа? — наконец подала голос я. — Прости, любопытная, — извинился Нардес, поняв, что опять не сдержался и отвлекся от сути дела. То были профессиональные издержки, — Тогда поговорим об этом потом. — Что ж, хорошо... Ты можешь думать, что у Энни просто тесная связь с... путем, как у Аккерманов, но не впадай в крайности, Нардес. Может быть она потерянная кровь какого-то рода, а может все же это мутация. Неважно. Она все еще ребенок, да и явно не из рода псов Фрицев, надеюсь... — Я вполне взрослая, — напряглась я. Стоило уточнить этот момент сразу, чтобы не страдать из-за отношения ко мне как к ребенку. — О, правда? — быстро переключился доктор, — Тогда как бы ты оценила свой возраст? — Наверное... лет двадцать? — я, наверное, сильно приврала. — Двадцать? Физически тебе всего четыре, малышка, — усмехнулся доктор, — Даже интересно как твой мозг с этим справляется... Хотелось бы и мне знать. — Астор, — доктор неприятно сморщился, услышав свое имя снова, — Я хочу, чтобы ты изучил другие кланы, приближенные в прошлом к Королю. Аккерманы ведь были не единственными, над кем ставили эксперименты. Я чувствую, что нам стоит искать в этом направлении. — У меня нет доступа к такой информации, — резко ответил он и отвернулся к окну. — Значит получи, не впервые такое происходит. Астор сурово молчал, поджав губы. Наконец-то распрощавшись с задумавшимся г-ном Краузе, мы направились обратно в дом Галлиардов. — Двадцать лет? — идя по дороге, с сомнением протянул Нардес, на что я неуверенно кивнула. — Мне... сложно это объяснить, пап. Я будто знаю все это, — моя свободная от хватки отца рука провела по воздуху, обозначая весь мир. Мы замолчали. Отец спокойно остановился и сел передо мной на одно колено, слегка покачав головой. — Ты можешь мне доверять, Энни. Мы ведь семья, поэтому ничего не бойся и говори, что считаешь нужным и не очень... Помни, что я всегда буду рядом с тобой, поняла? Всегда на твоей стороне, чтобы ни случилось. Отец мягко погладил меня по голове, но внезапно опомнившись попытался отдернуть руку, но я его остановила, вернув ее обратно. Он был прав. Теперь нет нужды неумело притворяться и что-то рассчитывать, может у меня что-то бы и получилось, не будь он настолько проницательным и умным. Весь мой спектакль был обречен на провал с самого начала, и мне совсем не было грустно от этого, потому что все было так как и должно было быть. — Хорошо, — повернула в сторону голову я, надеясь смахнуть все сумбурные чувства разом, — Я больше не буду молчать о таком... Но я думала, что мне нужно быть как и другие дети. Ты был бы рад, если я была такой же? Обычной? Нардес нахмурился. — Энни, ты — это ты, — скованно, но твердо ответил он, — Моя дочь и моя гордость. Я бы любил тебя любой. — Спасибо, — робко кивнула я, улыбнувшись краешком губ. Действительно любой... Интересно, а Энни из канона знала, что её отец всегда любил её, делая все, чтобы защитить? Он не создавал из нее оружие мести Маре, не желал себе лучшей жизни, которую бы добыл её жертвой. Он просто пытался найти выход из той тупиковой ситуации, в которую угодил из-за собственного прошлого, о котором я знала слишком мутно... Мое упущение, честно. Но теперь ведь у нас нет секретов? — Вижу у тебя теперь много вопросов, на которые ты хочешь получить ответы, — я серьезно кивнула на реплику отца, — Впрочем, по-другому и не могло быть, прости, что раньше просто не спросил тебя обо всем. Я привык принимать решения самостоятельно, поэтому мне немного трудно рассчитывать на нас, — Нардес умолк и продолжил с совершенно другой темы, — Мы у дома, здесь меньше ушей, поэтому можешь спрашивать. — Кто такой этот доктор на самом деле? Он исследователь титанов из Центра? Он будет меня изучать? — Его настоящие имя — Астор Кюри, элдийский полукровка. Официально он занимает должность заместителя отдела по Досмотру сотрудников в Исследовательском Центре. Считай его человеком, который выбирает кто и какую должность займет. Не последний человек в Центре. Неофициально: мертв. Я помог ему в свое время, подстроив несчастный случай с его двойником. Пришлось тогда повозиться, но как видишь он жив и здоров, а его его личность мертва. — Как? Как ты все это спланировал? — прошептала я. — Тебе с подробностями? — скованно ухмыльнулся отец и потер шею. — Да, то есть нет! Я хотела сказать как ты это сделал... Нет, кто ты такой? Кем ты был раньше, что способен проворачивать такие планы? Я поняла, что ты был военным, но... — Спокойно, не все сразу, солнце. Нет, я не был ни «военным», ни «солдатом», — серьезно ответил папа, — Это разговор на целый вечер, поэтому лучше оставь это на потом, хорошо? Завтра у нас много дел: мы наконец вернёмся домой, в котором полно дел, так что... — Я поняла, но ты обязательно расскажешь о себе больше, когда мы начнем тренировки! — Так ты помнишь об этом? — Конечно, как по-другому? — Энни, ты должна знать, что это единственный способ выжить для тебя и меня. Надеюсь, что... — Я знаю, пап, я правда знаю это. Леонхарт проницательно посмотрел на дочь и кивнул чему-то понятному лишь ему. — Иногда я это забываю, — прошептал Нардес так, чтобы дочь не услышала. — Я буду стараться, ты можешь рассчитывать на меня, — твердо сказала я, — Только не жалей меня. — Не буду, — сказал, встав с колен отец, — Пойдем, Катерина, наверное, уже обед приготовила.***
Утреннее солнце медленно рассеивало ночную хмарь и всякий небрежный сон, не торопясь поднимаясь из-за высоких стен, окружавших отделенное от основного города гетто Ребелио со всех сторон безликим кольцом камня. Мягкий свет плавно стекал с верхушек башен и домов, обволакивая и баюкая мрачные тени, скрывающие темные улицы. Окно, в которое я едва не упёрлась лбом, немного запотело, размазывая четкую картинку ярких пейзажей. Но рукав кофты быстро все исправил, став после лёгких манипуляций со стеклом немного влажным. Спать совсем не хотелось: наличие Системы помогало не чувствовать недосып и слабость по утрам. Система будила меня каждое утро по истечению поставленного мною же таймера, без всяких побочных эффектов. Забавно, но я не ощущала всем известной слабости после того, как поспала четыре или три часа, даже наоборот, я была полна сил, ведь ОЗ и ОС полностью восстанавливались за это время. Я почти привыкла видеть табличку с оповещением о моем полном восстановлении обоих показателей. Думать не хотелось, но это было все, что мне оставалось делать сейчас. Вздох... Хватит стоять на месте, Энни. Сегодня мы идем домой. Дверь позади тихо отворилась и в комнату заглянула немного уставшая Катерина. Я обернулась. — Энни, пойдем кушать, — улыбнулась хозяйка дома и тут же скрылась в дверном проёме. Катерина знала, что когда речь заходила о еде, я была первой из тех кто будет на кухне. В этом мире, где лёгкая похлебка с низкосортным хлебом зачастую весь дневной рацион, я была готова сделать все ради вкусной пищи и особенно ради выпечки госпожи Галлиард. Только потеряв что-то настолько простое, как разнообразие в пище, начинаешь ценить мелочи жизни, как вкус еды, гораздо больше, чем прежде. Скоро это пройдет окончательно. За этот месяц все круто изменилось с того нападения на нас с отцом, но по-другому просто и не могло. Галлиарды сразу взяли меня под свою опеку, как сестру, дочь и подругу, чего я никак не ожидала от них. Я рассчитывала на то, что старшие в их семействе будут относиться ко мне с подозрением или опаской, что передастся и младшим, ведь мое резкое «исцеление» от «неизвестного» и «страшного» недуга в это ещё темное и неясное время, когда такая «болезнь» большинством людей воспринималась неким сглазом или даже «заразной хворью», могло вызвать исключительно негативные эмоции или страх за себя, но лишь подсознательно. Хотя даже его хватило бы с лихвой. Похоже, Галлиарды посчитали, что так на мое выздоровление повлиял стресс, который в итоге вывел меня из той «апатии». Убеждать их в ином никто из нас не собирался. Какой прок? Катерина явно пустит слух среди знакомых и друзей о моем состоянии, но это повлияет исключительно хорошо — люди будут относиться ко мне лучше, а потом и вовсе забудут о всяких странностях. Через неделю другую обо мне и вовсе не вспомнят. На первый взгляд кажется, что это мелочь, но это совсем не так в мире, где любой слух может тебя убить. Этот месяц был… тяжёлым. Не сказать, что мне совсем не нравилось находиться в доме Галлиардов, но я чувствовала себя здесь не на своем месте, может и потому, что Карпусу, главе семейства, явно не нравилось наше и особенно мое присутствие в его доме. Я не знала почему, однако отец явно понимал причину такого отношения ко мне, но сурово молчал до сегодняшнего дня. К счастью, я видела Карпуса не так часто, как и старшего сына семейства — Кодрата, который в отличии от своего отца пропадал не на работе, а в кадетском училище. Парень относился ко мне исключительно хорошо и даже как-то по-братски, но я старалась не приближаться к нему из-за плохого предчувствия. Кодрат поступил в военную структуру против воли родителей. Узнала я это где-то через неделю, когда Катерина пыталась вновь образумить сына уйти из военной структуры, но у нее ничего не получилось, и они опять поссорились. Тогда я задумалась, почему он поступил в кадетское, где всякий из народа Имир как кусок живого мяса? Он делал это во имя искупления грехов Элдии или чего-то другого? Я не понимала, промыты ли у него мозги пропагандой или это его личное желание, но поразило меня даже не это… После ссор с сыном Катерина прикладывалась к алкоголю в тайне от всех членов семьи. Я смогла заметить это совершенно случайно — она просто забыла прикрыть дверь к себе в спальню, когда доставала из заначки свой явно самопальный алкоголь. К чему это её приведет даже думать не хотелось, учитывая, что дальше будет только хуже: война и возможная смерть её детей. Волновало ли меня это? Скорее нет, чем да, потому что она была взрослой женщиной, которая вольна делать все что хочет со своей жизнью. Это было не мое дело. У каждого своя голова на плечах. Порко и Марсель были умными и активными детьми. Мне нравилось придумывать для них сказки и рассказы, а им нравилось их слушать. Находиться среди младших братьев, таких живых и ярких, было приятно. Странно, что меня не раздражало их общество, они ведь дети. Люди, на том самом начальном этапе формирования личности и индивидуальности, которому сопутствует поток надоедливых вопросов и соплей. Наверное, я так спокойна рядом с ними из-за «Разума Игрока»? Но факт остаётся фактом - они мне нравились. В этот месяц отец постоянно пропадал на несколько дней, налаживая свои дела, а потом неожиданно появлялся уставшим и мрачным, проводя со мной все остальное свободное время: мы разговаривали, играли, но не в обычные детские игры, а в какие-нибудь настольные (простые шашки, шахматы, и вчера вот отец принес сёги, после встречи с доктором Краузе). Я сразу поняла, что папа продолжал изучать меня посредством игры без опаски или чего-то подобного. Он просто играл или точнее проводил со мной время, развивая мою логику и, возможно, анализируя мои ходы и тактики. Система давала мне задание на победу, но я всегда проигрывала, как бы не старалась придумать новый план, ведущий к победе, но парочку тактик папа все же оценил. Хоть на этом спасибо. Папа не хотел сближаться с Галлиардами. Он держал их на дистанции и в общении, и в делах. Это меня напрягало, поэтому я была более осмотрительной со старшими в доме, чем никогда прежде. Думаете, я все придумываю? Как бы не так! Вспоминая тех ублюдков из подворотни и их разговор, я не могу забыть ту фразу, брошенную случайно. Деньги. Кто им заплатил? Кто? Выгоднее же было просто натравить на нас этих марлийцев, чем платить деньги! Сыграть на их ненависти к отцу. Но нет! Им заплатили! Зачем? Стоило уточнить всю ситуацию у отца. Осталось подождать, а это я умею делать лучше всех. Про нападение у меня никто не спрашивал до вчерашнего вечера - отец наконец-то решил узнать, что со мной произошло в тот день в деталях. Я рассказала правду, сделав, конечно, акцент на страх и непонимание. Он сказал, что постарается все решить и вышел, пожелав мне спокойной ночи. Мне ничего не оставалось, кроме того, чтобы поверить в него. Тогда я ничего не спросила, потому что мы были не дома. Может, кто-то из Галлиардов мог что-то узнать... Я не знаю, правда, не знаю. Но это дело точно замнут. Мне удалось поднять разум, силу, и еще пару показателей, но это все мелочи по сравнению с тем, что я бы смогла сделать, если бы была здорова. А так… Я получила пассивку «Мазохист», на уменьшение чувствительности боли и «Контроль» на ускоренное восстановление ОС и повышенный контроль над телом. Эти пассивки я получила сквозь боль и страдания, делая простейшие упражнения чтобы не попасть в штрафную зону по квесту «Каждый День». Думаете, это просто? Ха! Три раза «Ха»! Было больно и тяжело, но я справилась. По-другому просто не могла, не когда, когда на кону моя жизнь. Я думала, что буду делать только хуже с моими ранами, но Система действительно удивительна. Она развивала меня равномерно, понимаете? Равномерно! Например, если я сделаю тысячу отжиманий, то прокачаю не только мышцы рук и пресса, но и остального тела! С уровнем тоже самое — убью врага сильнее меня по уровню, получу больше опыта и силы. Только представьте, если я убью Воина, человека, обладающего одним из Девяти Великих титанов? Это же столько опыта сразу... Но это лишь мечты и теории, далёкие от реальности. Пора идти есть. Чувствую, папа будет готовить не так вкусно, как госпожа Галлиард.