Глава 7
8 июня 2020 г. в 13:41
Две недели назад к нам поступила секретная информация, что в стенах этой тюрьмы над заключёнными проводят засекреченные опыты. Обеспокоенные этим фактом, мы с отцом решили проверить достоверность этой информации. Конечно, отец был против моего личного присутствия, но я не смогла оставаться в стороне, потому что так не должно быть. Я понимаю, что все заключённые попали сюда не просто так, но мы не Боги, чтобы так безжалостно распоряжаться жизнями других. Моральная этика хоть и отсутствует в понятиях этих людей, но мы же не звери. Именно это и должно отличать нас от этих людей. Сострадание, справедливость и гуманность — вот три составные, которые должны быть в каждом нормальном человеке, именно из таких людей складывается нормальное общество. Хотя, мне кажется, что мой проводник не обладает ни тем, ни другим, ни третьим. Он вообще какой-то странный. Он сильный и, наверное, бесстрашный, но явно не гуманный. Мне кажется, что он хладнокровный солдафон, который живёт по шаблонам. Пфф… И почему именно его отправили за мной? Чем руководствовался мой отец?
Мы продолжаем продвигаться по пустым коридорам, но от этого не легче, мне постоянно кажется, что сейчас вот-вот кто-то вынырнет из-за угла. От этих мыслей я немного притормаживаю, и мой спаситель упирается в меня.
— Что ещё? — раздражительно шипит он.
— Мне не спокойно, — признаюсь я, немного смущаясь. — Можно я пойду за тобой?
— Я уж думал, что ты бесстрашная, — подытоживает он, обгоняя меня, тем самым меняясь со мной местами. На его губах замечаю лёгкую улыбку самодовольства. — Ветвь первенства не для тебя, я смотрю?
Боже, ну почему он такой… такой… Напыщенный осел?! Я даже слов не могу подобрать, настолько он меня бесит!
— Ты же главный, поэтому ты и нас и веди, — стараюсь говорить спокойно, но получается плохо. — Тем более, с оружием управляешься только ты, я не умею.
— А что, в Институте Благородных Девиц этому не обучают? — издевательски изгибает бровь парень, а я лопаюсь от злости. Какой же он кретин!
— Давай договоримся: ты здесь только в качестве проводника, верно? Поэтому избавь меня от своих гнусных комментариев, хорошо? — цежу я сквозь зубы, глядя в его темные карие глаза, в которых отражается огонек тщеславия. Я снова опережаю его, а он фыркает мне в спину.
— Ты сама себе противоречишь, — буркает он себе под нос, и я снова останавливаюсь. Ну, да, я же хотела следовать за ним.
— Тогда, будь добр, следуй вперёд и не останавливайся, — раздражительно отвечаю я, жестом пропуская его вперёд. — Кстати, я не услышала твоего имени?
Кретин нагло ухмыльнулся, проведя пальцами по своим губам, давая понять, что он нем. Мы что, играем в детскую молчанку? Ладно… Парень молча следует вперёд, пока мы не доходим до лестницы, ведущей вверх и вниз. Мой спутник уверенно следует наверх, но я снова притормаживаю на распутье. Куда ведёт эта лестница? Может, именно там находится то, что я искала?
— Эй, человек без имени, — окликаю его тихо, и он останавливается на ступенях. — Мне нужно кое-что проверить, за мной! — я тихонько начинаю спускаться вниз, но тут же чувствую его сильную руку на моем локте.
— Послушай меня, — шипит он мне в ухо, обдавая горячим дыханием, — это не экскурсия, у нас нет времени на прогулки. Я знаю, как вытащить тебя отсюда, а ты мне мешаешь. Я пытаюсь молчать, но ты начинаешь чудачить, а молчать я не собираюсь. Поэтому ты следуешь за мной беспрекословно, иначе останешься тут на съедение этой кучке отморозков, понятно? — в его глазах беснуется огонь злости, но я его не боюсь. Не знаю, почему, но мне не страшно.
— Ты не понимаешь, мне нужно проверить кое-что… — я не успеваю договорить, так как сверху на лестнице слышны голоса и шаги.
Мой проводник толкает меня вниз, не выпускаю моего локтя из руки. Мы в два счета оказываемся внизу перед какой-то дверью. Парень толкает ее, и дверь бесшумно отворяется. Он грубо заталкивает меня вовнутрь, проведя пальцами по панели с кнопками. Дверь блокируется, и он шипит на меня, призывая к тишине. Так мы стоим несколько минут в полной тишине и темноте. Сердце стучит от испуга, потому что быть обнаруженными мне не хотелось бы. Мой спаситель делает шаг в сторону, и я по инерции делаю то же самое. Даже не заметила, что вцепилась в него мертвой хваткой. Через секунду загорается свет, и я щурюсь от него. Сознание отпускает, и я понимаю, что могу выдохнуть. И тут же ударяет в нос странный запах. Я озираюсь по сторонам и прихожу в ужас. Неужели это то, что я искала?!
— Лаборатория? Или что-то вроде того? — шепчет мой спутник, не глядя на меня.
— Именно из-за этого я здесь, — ошарашенно шепчу я, отходя от парня, не в силах оторвать взгляда от увиденного.
Огромное помещение, разделенное на три маленькие комнаты, две из которых находятся за прозрачными стеклами. В два ряда перед нами стоят операционные столы, накрытые фланелевыми покрывалами. Конечно, видно сразу, что столы не пустые, из-под некоторых покрывал видны ноги. Я устало прикрываю глаза. Значит, информация была верной.
— Что тут происходит? — спрашивает парень, подходя к одному из столов. Он приподнимает край покрывала и морщится. — Ого! Я такое видел только в фильмах ужасов про Джека-потрошителя, — он тихонько присвистнул и посмотрел на меня, ожидая моих комментариев.
— Ладно, ты должен представлять себе всю картину происходящего, — вздыхаю я и опираюсь на стену. — Две недели назад мы получили информацию о том, что в этой тюрьме проводят опыты над заключёнными, а также расчленяют их тела для продажи органов. Не легальный бизнес, одними словами. Поэтому мы с отцом созвали комиссию, чтобы убедиться в этом лично. Он сам хотел проверить информацию, но я убедила его, что смогу сама во всем разобраться. Поэтому я здесь, — я заканчиваю свой короткий рассказ и смотрю на парня.
— Ну, убедилась? — спрашивает он, но я не слышу ни грамма издёвки в его голосе.
— Да, именно этого я и боялась, — прикрываю глаза рукой.
Парень поджимает губы, но больше ничего не говорит. Я отхожу от стены и направляюсь к нему. Подойдя к тому столу, возле которого он стоит, я поднимаю покрывало и морщусь от ужаса и вони. Человеческое тело посинело, несмотря на то, что в помещении было довольно прохладно. Его грудная клетка была вспорота, я поняла, что, скорее всего, у него было изъято сердце. Я прикрыла покрывало, и отошла.
Я прохожу дальше в те помещения, которые были за стеклом. Видимо, тут все и происходило. Операционный стол был чист, но запах напоминал о том, что тут происходило не так давно. Возможно, тут все прибрали до моего прибытия. Единственное, что осталось, это ёмкость с кровью. Видимо, сюда стекала вся кровь покойного. Ужасная вонь!
— Я тут подумал, — нарушает тишину мой путник за моей спиной, и я невольно вздрагиваю. — Похоже, со спасением придется немного повременить. Тут кругом заключённые, вывести тебя будет сложнее вдвойне, чем это предполагалась, поэтому нужно тебя замаскировать.
Я поворачиваюсь к нему лицом, и мои глаза сами расширяются от увиденного. Он держит в руках форму заключённого.
— Я это не надену, — категорично отрезаю я, но по взгляду моего спасителя видно, что он не шутит. — И не надейся!
— Наденешь, — нагло отвечает он без тени сомнения, — или ты хочешь, чтобы я его надел на тебя? У меня сил хватит, поверь, — заверяет он меня, бросая мне скомканную форму. Краем глаза я замечаю на стене вешалку с ещё такими же двумя формами. — Можешь подобрать себе наряд на ближайшее время, — он жестом указывает на вешалку, а я продолжаю ошарашенно стоять на месте.
— Эта форма одного из этих заключённых, — сокрушаюсь я.
— Конечно, и они, наверное, потели как черти, — продолжает издеваться надо мной этот кретин, — кстати, каблуки свои тоже оставь тут, не думаю, что ты будешь смотреться в этой форме и на каблуках гламурно, — подытожил мой спутник и обернулся, наблюдая за моей реакцией. — Тебе помочь или сама снимешь с себя свою одежду?
Я задыхаюсь от нехватки кислорода, от удачного вонючего запаха, но больше всего меня душит злость по отношению к этому кретину! Но в глубине души я понимаю, что он прав. Мне нельзя оставаться в таком виде, нас без проблем вычислят. Поэтому, немного совладав с собой, я подхожу к вешалке, под которой стоят несколько пар обуви, и выбираю самую маленькую. Фу! Какая мерзость!
— Отвернись! — приказываю я парню, но он даже не думает подчиняться.
— Знаешь, я видел много полуголых женщин, ты меня ничем не удивишь, — оправдывается он, глядя на мое возмущенные лицо.
— Сомневаюсь, — цинично цежу я, — я сомневаюсь, что нашлась бы такая дура, которая согласилась бы раздеться перед тобой, я уж не говорю о большем! — парирую я.
— Ну, почему же? Как раз такая вот дура, как ты говоришь, стоит передо мной сейчас, — усмехается он.
— Я не собираюсь перед тобой переодеваться, — отрезаю я. — Либо ты отворачиваешься, либо мы никуда не идём, выбирай.
— Ладно, твоя взяла, — он вскидывает руки вверх, выходя из комнаты.
Парень направился к столу, стоящему в углу возле двери, а я принялась поспешно раздеваться. Собрав свою одежду в кучу, я подняла с пола обувь и запихнула все в металлический ящик, стоящий под одним из медицинских столов, стоящих в операционной. Собираю волосы в кучу и подвязываю их. Нужно что-то придумать с ними, они меня выдадут сразу.
— Здесь работали извращенцы, — слышу я голос спасителя. — Тут они и режут, тут они и едят. И как у них аппетит не пропал при виде всего этого? — рассуждает парень, не поворачиваясь. Я встаю в дверях операционной, скрестив руки на груди. Мой спутник возится возле стола с чашкой в руках. Он что, собрался пить кофе?!
— Да ты, смотрю, не лучше их, — комментирую я, когда он поворачивается ко мне лицом, держа в руках чашку.
— Будешь? — беспечно спрашивает он, а я морщусь от ужаса. — Конечно, будешь, — вздыхает он, протягивая мне чашку.
— Ты совсем из ума выжил?! — возмущаюсь я, глядя на него.
— Это не кофе, — спокойно комментирует он, не собираясь принимать поражение в нашей словесной перепалке. — Я хочу, чтобы ты подстриглась, а это что-то вроде краски. Я сам намешал сюда всякой всячины, думаю, черный цвет тебе будет к лицу.
Что?! Он что, не в себе?! Я не ослышалась?! Я должна сделать что? Подстричься? Ну, уж нет! Смотрю в его глаза и понимаю, что он не шутит. Парень уже направился ко мне через все помещение, держа в руках ножницы и чашку. Я осматриваю помещение в поисках спасения, но понимаю, что тут я бессильна. Человек, который спасает мне жизнь, хочет меня же и угробить! Круто!
— Не приближайся ко мне! — протестую я и прячусь назад, в то время как он наступает на меня. — Я буду кричать! — пискнула я, понимая, что кричать — это хуже, чем просто сделать то, что хочет этот кретин.
— Слушай, Беатрис, я не хочу применять силу, поэтому, давай ты сама это сделаешь? У нас нет времени на споры, на пререкания, если у тебя есть другой план, то говори, если нет, то начинай, — он загнал меня в угол с раковиной и зеркалом.
Наверное, я попала в другой сон. Я не могу этого сделать! Просто не могу! Рука не поднимается!
Парень резко хватает меня за руку и толкает к раковине. Ловко поставив чашку на край раковины, он давит рукой на мою шею, чтобы я нагнулась. Оторопев от ужаса, я подчиняюсь ему и он в считанные секунды кромсает мои волосы. Пару взмахов рукой — и мои локоны падают к моим ногам. Я не могу сказать ни слова, только слезы льются из глаз. Он садист! Наглый, грубый и ненормальный! Тут же чувствую, как на моей голове оказывается что-то липкое и влажное. Мой спутник втирает содержимое чашки в мои волосы, потом отходит от меня на шаг, любуясь своей работой.
— Так-то лучше, — шепчет он, а я продолжаю плакать. Тихо и беззвучно, только слезы льются градом по щекам. — Принимай работу.
Я его ненавижу! Просто ненавижу!
Медленно выпрямляюсь перед зеркалом, боясь посмотреть на себя. В отражении на меня смотрит девушка с красными глазами, с короткими волосами, которые острижены вкось и вкривь, цвет волос напоминает кофейный осадок вперемешку с черными чернилами. Что он со мной сделал?! Лже-краска растеклась по лицу, мой спутник протягивает мне полотенце, чтобы я вытерла лицо. Я зло выхватываю из его рук полотенце и прикладываю его к своему лицу.
— Ненавижу! — кричу я в полотенце. — Ненавижу тебя!
— Успокойся, мы не в салоне красоты! — рявкает он на меня раздражительно. — Если я вытащу тебя отсюда, ты мне ещё потом спасибо скажешь!
— Никогда, — шепчу я, не убираю руку от лица.
— Тебе нужно успокоиться, иначе у нас ничего не получится, — чуть мягче шепчет он мне, оказавшись за моей спиной. — Я уверяю тебя, что черный цвет тебе к лицу. Да, я не мастер, но я спасаю тебе жизнь, а это самое главное в данный момент.
Я, наконец, беру себя в руки и смотрю на себя и на него в зеркало. Да, бесспорно, я его ненавижу, и то, что он сделал, я так просто не оставлю, но сейчас у нас другая цель. Выбраться отсюда живыми — вот что важно.