История о восставшем рыцаре и его верном слуге

      Приближался конец неистового боя. Руины замка сотрясались от грозного рычания крокодила Густава, что раздавался над головой противно дребезжащим гулом. Крики раненых, до боли напуганных воинов всё больше сливались в один обезображенный звериный рёв, который периодически отскакивал от каменных стен тщедушным эхом. В воздухе пахло гарью, заполоняющей всё пространство и лёгкие в том числе и заставляющей невольно откашливаться.       Удивительно, как война, ещё толком не успевшая начаться, но оставившая после себя большие потери, закончилась так внезапно. И только два доблестных война продолжали ожесточённо бороться с неприятелями, в надежде одержать верх...       Голубые глаза медленно разомкнулись и сузились, пытаясь разглядеть хоть что-либо перед собой. Голова так и трещала по швам от того удара, что был нанесён девой, забравшей медный щит, в ходе сражения за жизнь будущего короля и справедливость. Сота болезненно захрипел и, слегка приподнявшись, тихо произнёс: „Боже... Как это больно, получать собственным щитом по лицу от какой-то девчонки! Ничего, ничего. Сейчас всё встанет на свои места и можно будет продолжить...”       Рыжеволосый взялся за лоб и осторожно поднялся с земли на колени. Мучительный звон в ушах очень скоро прекратился, и парень решил осмотреться: на главной площади никого не осталось, кроме Джастина и изо всех сил борющихся друг с другом сэра Гераклио и Блучера. „Так, хорошо. Девчонка убежала. Оно мне легче. Но... Постойте-ка, а что делает здесь этот старый монах? Разве он не должен быть сейчас в монастыре с остальными? - подумал он, - Что-то мне подсказывает, что это всё неспроста...”       Недолго размышляя, он подобрал свой щит, с не так давно отпечатанным на нём его же профилем, и быстро юркнул за парадную лестницу. Сейчас ему хотелось только одного: остаться незамеченным и не вмешиваться в битву двух конфликтующих рыцарей.       - Мне следует быть осторожнее. А то попадусь им под горячую руку и всё! Больше свет не увидит меня! - говорил Сота сам себе под нос. Только было он хотел выдохнуть, как вдруг в десну вступила резкая боль. „Ай!” - воскликнул рыжеволосый, хватаясь за рот. В том месте, откуда выпал зуб, начало очень неприятно изнывать, будто бы в рану воткнули старый проржавевший гвоздь и оставили на неопределённый срок. „Этого мне ещё не хватало!” - подумал Сота, убрав испачканную кровью ладонь и прислонив кончик языка к кровоточащей ране. Ему было неприятно осознавать, что теперь на месте красивого белоснежного зуба у него будет зиять дыра.       - Грх, не могу поверить, что мне придётся сделать себе новый! - возмутился голубоглазый, недовольно стукнув кулаком по земле, - Ладно, пока не об этом! Надо подумать, что делать дальше. Но для начала, надо бы отыскать брата. Кажется его сбили примерно в сторону пруда...       Молодой стратег взгромоздил себе на плечи свой медный щит и тихонько на цыпочках побежал в сторону небольшого водоёма, в котором сейчас на пару с конём барахтался его брат Копас.       Черноволосый крепко держался за шею своего верного скакуна, отчаянно болтая ногами, чтобы не утонуть, в то время как сам конь вплавь добирался до берега, истошно ржа. Едва ли они подплыли к краю каменного выступа, как неподалёку от них показались очертания бегущего к ним Соты. Его было сложно не заметить: красные рукава рубашки и такого же цвета полосы на трико ярко пылали в свете заходящего за горизонт солнца.       - Сота! Со-ота-а-а! - протяжно взывал к младшему брату Копас, - Мы сейчас уто-онем!! Спаси-и!!       Рыжеволосый раздражённо фыркнул и, подбежав к ним поближе, вытянул свои руки, уже готовясь вызволять их из "лап" пруда:       - Ну же, Копас, греби давай, а то так никогда плавать не научишься! - проворчал молодой стратег.       Пухлощёкий моментально отпустил шею коня и с плеском свалился в воду, начав неуклюже перебирать конечностями по воде, надеясь ухватится за небольшой бортик.       - Помоги! - снова воскликнул тот, вытягивая к рыжеволосому правую ладонь.       Сота немедленно схватил его за руки и стал тащить на себя, стискивая зубы от боли и напряжения.       - Господи, какой же ты тяжёлый! - процедил тот, затаскивая старшего брата на берег, - Тебе явно не помешает сесть на диету!       - А вот и не буду! Себя любимого должно быть много! - гнусаво прохрипел Копас, перелезая через каменный бортик.       Оба брата изнурительно присели на землю, а конь, что уже как несколькими минутами ранее выбрался из пруда, скакал подле них, отряхиваясь от ряски, назойливо прилипшей к шкуре, и разбрызгивая капли воды в радиусе одного метра. Как только животное закончило приводить себя в порядок, оно, недолго думая, уселось между братьями и уткнулось носом в пухлую щёку хозяина, тем самым выказывая ему свою привязанность.       - Хороший Шкипер! - ласково проворковал Копас, гладя коня по лбу, - Не дал мне утонуть!       Казалось, что этих двоих чуть ли не с самого рождения связывала крепкая нить судьбы, поскольку ни Копас, ни Шкипер не собирались расставаться ни на малейшую секунду, даже если бы они находились в чрезвычайной ситуации. Сота молча наблюдал за тем, как его старший брат обнимался с лошадью. И в который раз он ловил себя на мысли, что вся эта ситуация выглядит не столько глупо, сколько забавно и даже в какой-то степени умилительно. „Ты бы ещё женился на нём.” - вдумчиво усмехнулся голубоглазый, бросив взгляд в сторону полуразрушенных стен.       - Кстати, у тебя кровь изо рта течёт... - воскликнул вдруг черноволосый. Сота по привычке раздражённо выдохнул и, расширив глаза, повернулся к брату:       - Надо же, какой ты внимательный! Я бы этого сразу не заметил! - саркастично отозвался он и затем недовольно добавил, - Конечно же я знаю, что у меня кровь течёт! Меня ведь недавно ударили!       - Эй, не ругайся! Я же не мог знать об этом, вот и... - не успел Копас договорить, как его перебил Сота:       - Хорошо, забыли! Давай лучше разберёмся, что нам нужно сделать в первую очередь!       Черноволосый одобрительно кивнул головой и, переглянувшись со своим питомцем, стал доставать из миниатюрной кожаной сумки, что была прикреплена к попоне, свой золотой бокал с уцелевшей не пойми каким образом бутылкой вина, чтобы было чем поддерживать размышления младшего брата.       - Для начала нам стоит оценить обстановку! - начал рыжеволосый, жестикулируя ладонями, - Значит так: наш Господин сражается с тем старым монахом на площади, пока тот смазливый мальчишка молча наблюдает за ними, а девчонка где-то там прохлаждается в стороне. В это же время мы с тобой и твоим животным находимся здесь и сидим, сложа руки!       - Подожди, а как же Чемп? - произнёс Копас, наливая в чару спиртное и делая первый глоток, - Он ведь всё ещё там?       - Да, он там. Но он больше не с нами.       - Это как?       - Очень просто! Он перешёл на вражескую сторону! - воскликнул Сота, всплеснув руками и резко повернувшись к брату лицом.       - Чего?! - удивился Копас, дёрнув рукой от неожиданности и чуть ли не пролив напиток на себя, - Да не может такого быть!!       - Представь себе, может! А ведь я ему говорил, не поддаваться на провокации! В итоге что? Правильно: он сделал наоборот! - возмутился голубоглазый.       - Значит, он больше к нам не вернётся? - огорчённо произнёс черноволосый.       - По всей видимости, да.       - Ох...       На какую-то долю секунды между ними повисла тишина, пока Копас не решил предложить младшему брату только что пришедшую ему в голову идею:       - Слушай, если так и дальше пойдёт, нам так тоже скоро запудрят мозги и заставят перейти на вражескую сторону!       - Я, конечно, поддерживаю твою мысль, но мне кажется, что у них ничего не выйдет. Нас с тобой не проведёшь таким способом, я в этом на сто процентов уверен! - сказал Сота.       - И всё-таки я очень переживаю... - замялся Копас, - Слушай, может ну его, это сражение? Поедем домой! А там глядишь, к концу дня всё состыкуется!       - Что?! Вот так просто уйти с поля боя и бросить Сэра Ге одного?! Нет уж, я не согласен! Я останусь здесь и буду бороться с этими прохвостами до последнего! Я не собираюсь просто стоять и смотреть, как наш господин выбивается из последних сил!       - Но ведь...       Рыжеволосый резко вскочил с земли и, вытерев рукавом капающую с подбородка кровь, начал:       - Да, он рыцарь, у которого имеется за плечами огромный опыт сражений! Но... Что если этот мальчишка обхитрит его? Он может запросто воспользоваться этой возможностью и потом в лёгкую убить Господина! Прости меня, Копас, но я не хочу этого допустить! Я не хочу, чтобы Сэра Гераклио вот так просто убили! Ему рано уходить в объятия смерти, он ещё многое может сделать!...       Пока тот толкал поднимающую воинский дух благую речь, черноволосый заметил, что их главаря, как и Джастина, нет на площади. Он подумал, что они, скорее всего, перешли в замок. И, нервно сглотнув, сказал:       - Сота... Лучше не надо. Поедем отсюда, пожалуй...       - Нет! Я не стану отступать! - отказывался голубоглазый.       - Сэр Гераклио сейчас в замке с Джастином! Он не нуждается в нас сейчас и, наверное, не будет нуждаться в будущем! Пожалуйста, давай поедем домой!       - Но...       Копас судорожно закрыл бутылку и убрал её вместе с кубком в сумку, после чего забрался на коня и протянул брату руку:       - Не спорь сейчас! Нам нужно как можно быстрее убраться отсюда! Давай, хватайся!       Сота промолчал. Ему было очень обидно, что в этот момент, когда решается судьба сэра Гераклио, его нет с ним рядом. С самого начала их знакомства с бывшим рыцарем, рыжеволосый знал и чувствовал, что им суждено пройти немало испытаний и достичь поистине великих целей вместе. Он делал для него всё, что только можно: и добывал информацию, и подыскивал для него войска, и решал с ним проблемы с финансами, и оказывал поддержку в трудное время. Он всегда следовал за ним, невзирая на какие-либо препятствия, что могли встать у них на пути, и был предан и верен только ему одному, ведь тот был ему глубоко не безразличен. Соте очень не хотелось уходить, вместе с братом, но...       - Я знаю, что ты не хочешь, но это единственный выход! Поверь мне. Лучше уйдём сейчас и дело с концом! - добавил Копас, обеспокоенно глядя на Соту.       - Но ведь не всё время же отступать! Сколько раз мы убегали и сколько раз это оказывалось провалом! - не унимался рыжий.       - Это не тот случай! - черноволосый тяжело выдохнул, - Агрх, пожалуйста, послушай меня, сделай так, как я говорю!       Сота отчаянно сопротивлялся его словам. Он чересчур сильно беспокоился об их Господине, хоть и был уверен, что тот очень умён и потому не позволит себе проиграть какому-то отпрыску.       - Ладно, может быть, пока мы будем бежать, они нам встретятся по дороге и тогда мы сможем ему помочь. - под конец сказал Копас. Сота ещё немного подумал, но потом согласился:       - Нх, хорошо! На этот раз я к тебе прислушаюсь. Только не вздумай, сворачивать в противоположную сторону! - заключил Сота, запрыгивая к старшему брату на коня.       Пухлощёкий дёрнул Шкипера под уздцы и, приказав ему "гнать" вперёд, умчался на нём вместе с братом прочь из замка. Конь бежал так быстро, как только мог. Стук серебряных подков о камни в такт позвякивал бушующему под мостом водопаду.       Едва ли они покинули ворота старого замка, как вдруг Сота пихнул брата в бок и сердито прокричал:       - Стой! Разве мы не должны били ехать в другую сторону?!       Копас ему ничего не ответил, лишь напряжённо сглотнул, крепче сжав в руках поводья.       - Ах ты, тупица! Поворачивай обратно, немедленно!! - разозлился Рыжеволосый, схватив его за щёки.       - Сота, я делаю это не ради себя, а ради нас! Пойми, так будет лучше! - отрезал Копас.       - Боже, за что мне всё это?! - взвыл голубоглазый в небо.       Пока тот проклинал всё, что можно, Копас заметил, как с обратной стороны замка, где были расположены старые жернова, происходило сражение: две фигуры - маленькая и побольше - ожесточённо бились друг с другом, крича что-то несуразное. До него вдруг дошло, что это были сэр Гераклио и Джастин.       - Сота... - обратился к младшему, тот, - Сота, повернись, пожалуйста...       - Да что ещё?! - раздражённо сжав зубы спросил рыжеволосый.       - Посмотри...       Копас указал левой рукой в сторону водопада. Тогда Сота увидел, как с полугнилых жерновов что-то камнем начало падать вниз. Присмотревшись к фигуре внимательнее, он понял, что это был никто иной, как сам сэр Гераклио.       Всё в один миг перевернулось внутри Соты. Он ошарашено смотрел на почти исчезнувшее в толще кипящей, обрушивающейся со скал, воды тело рыцаря. Его сердце остановилось, дыхание прервалась, лицо мертвенно побледнело, а на глазах выступили слёзы. Он не верил, что всё вот так просто закончилось. Что мужчина, который был с ним всё это время и который доверял ему больше, чем самому себе, вот так просто в одну секунду погиб. „Неужели это конец?... - промелькнуло в голове молодого стратега, - Значит, его больше нет?... Значит, он...разбился? Разбился насмерть?...”. Он не верил своим глазам, он не верил, что всё должно кончится именно так. Сколько бы он ни пытался прекратить думать об этом, из головы никак не выходила падающая в водяную бездну фигура Гераклио. По его бледным щекам невольно скатывались слёзы. Ярость и паника завладели голосом разума. В тот же миг Сота едва ли не прокричал старшему брату в ухо:       - Копас! Гони вниз по реке, сейчас же!!...       Старший брат с полуслова всё понял и погнал своего коня в направлении скалистого берега. Шкипер рвался вперёд, подобно ветру, бешено несущемуся между деревьев. „Он не должен погибнуть. Не должен. Я этого не допущу...” - мелькало в голове рыжеволосого, утирающего рукавом слёзы.       Очень скоро они доскакали до берега еловой рощи. Сота быстро спрыгнул с коня и подбежал к обкатанным бурными волнами скалам, ища среди них бравого воина. Рядом с одним из камней лежал полумёртвый, покрытый тяжёлыми ранами, почти весь в крови сэр Гераклио. Сота ринулся к рыцарю и взвалил его на себя, начиная потихоньку оттаскивать к берегу.       - Нет... Нет! Нет-нет-нет-нет-нет! Сэр Ге! Сэр Ге, очнитесь! - тревожно лепетал рыжеволосый, прижимая к себе тело воина. Он сел на колени, крепко обняв полуистерзанного камнями мятежника и прижавшись к его голове щекой.       - Как же так?! Пожалуйста, не говорите мне, что вы умерли! Этого быть не может!... - надрывался голубоглазый, - Прошу вас, вставайте, Господин Гераклио... Господин... Откройте глаза... Пожалуйста...       Он тихо заливался слезами, не выпуская из рук бедного воина, дыхание которого почти не было слышно. „Я не хочу... Я не хочу потерять вас! Не хочу! - думал Сота, - Очнитесь, прошу вас!...”. Он прижался разгорячёнными, испачканными кровью, губами к холодному лбу Гераклио, в надежде, что тот всё же сможет прийти в себя.       Копас так и стоял в стороне, наблюдая за ними. Его сердце так же, как и у Соты, разрывалось на части, правда только от жалости к этим двум. Доблестный рыцарь не заслуживал такой смерти, а младший брат - нестерпимой боли от потери любимого человека...       Сота по-прежнему изнывал над обездвиженным израненным телом, умоляя о том, чтобы тот постарался очнуться. Он предпринимал все попытки привести своего господина в чувства: делал непрямой массаж сердца и пробовал сделать искусственное дыхание. Однако ему казалось, что всё было бестолку, несмотря на то, что он старался спасти рыцарю жизнь уже продолжительное время. Его горькие слёзы ниспадали на бледное лицо сэра Гераклио. И только надежда на лучшее стала покидать его, как вдруг послышался тихий утробный кашель у самого его уха. Рыжеволосый одёрнул голову и увидел, как еле живой господин выплёвывает изо рта воду, вперемешку с собственной кровью.       Немного откашлявшись, Сэр Гераклио тихо просипел:       - Сота... Сота...       - Я здесь! Я здесь, сэр! - отозвался тот.       - Помоги мне... - воин тяжело выдохнул, слабо откидывая голову в сторону.       - Да.. Да, я всё сделаю, только не шевелитесь... - прошептал ему на ухо Сота, облегчённо прижавшись губами к его виску и мягко поцеловав.       Рыжеволосый, не долго думая, повернулся в сторону старшего брата и закричал: „Копас! Мне нужна твоя помощь! Быстро иди сюда!”.

***

      Через час все четверо, кое-как уместившись на одной лошади, рассекали ряды еловых ветвей на пути к дому. Сота крепко придерживал раненого сэра Гераклио, чтобы тот не свалился с животного и чтобы тому было не так больно, пока старший брат подгонял своего скакуна. Вскоре между деревьями начали постепенно показываться крыши домов, а затем и башни королевского замка.       - Мы почти на месте! - выкрикнул Копас, дёргая поводья.       С каждой минутой они приближались к их дому, что находился на окраине города. Здание было не такое уж и большое, но вполне могло вместить в себя нескольких человек - троих, во всяком случае, точно. Он ничем не отличался от других городских домиков, разве что только крышей - она была выкрашена в бардовый цвет.       Остановившись недалеко от лестницы, что вела ко входу в дом, Копас слез со Шкипера и повернулся лицом к младшему брату, который буквально "вцепился" ладонями в мятежника, чтобы тот не рухнул с коня:       - Всё, выгружаемся. - сказал пухлощёкий, - Ты хоть нормально слезешь, или как?       - Слезть-то я слезу, только мне нужна твоя помощь. - ответил Сота, - Подержи его, пожалуйста, за ноги.       Рыжеволосый со всей осторожностью перекинул ноги мятежника в сторону старшего брата, стоявшего напротив, и, когда тот взял крупного мужчину за стопы, Сота стал медленно сползать с лошадиной спины, параллельно смотря за тем, чтобы не потревожить истерзанного рыцаря. Молодой стратег, благополучно оказавшись на земле, с облегчением выдохнул.       - Так, отлично, теперь нам надо как-то занести его в дом... - начал он, - Ключ у тебя?       - Он на поясе. - ответил Копас, - Тебе передать?       - Конечно! Что за вопросы?       Черноволосый, прижав к своему животу широкие ноги Господина, начал аккуратно отстёгивать от кожаного пояса связку с ключами. Пока тот выбирал среди них нужный, Сота смотрел на него, напряжённо стискивая зубы. Парень сильно нервничал, ему не очень хотелось, чтобы из-за какого-либо неосторожного движения нижняя половина тела сэра Гераклио пострадала ещё сильнее, чем прежде.       - О, нашёл! - улыбнулся Копас, протягивая младшему брату ключ от входной двери.       - Хорошо. - отозвался голубоглазый, забирая предмет.       Оба, неся на руках раненого, двинулись в сторону дома. Пока они шли, Копас споткнулся на кочке и едва ли не выронил из своих ладоней широкие стопы сэра Гераклио, что изрядно напугало и рассердило молодого стратега.       - Даже не вздумай уронить его, я прикончу тебя на месте! - зло процедил Сота сквозь зубы, давая брату понять, чтобы тот внимательно следил за собой и своими движениями.       - Извини! - прогнусавил Копас в ответ.       По приходу домой, братья положили рыцаря на кровать Соты, предварительно расстелив её, а затем рыжеволосый бережно обработал его раны и напоил успокаивающим, унимающим жар, отваром из целебных трав.       В это время на улице уже порядочно стемнело, и стали постепенно зажигаться фонари. Братья сидели в комнате младшего, периодически меняя мятежнику бинты и компресс.       - Я, пожалуй, пойду, отведу Шкипера в стойло. - сказал Копас, поднимаясь со стула.       - Погоди, рано ещё. - остановил его рыжеволосый.       - С чего это вдруг?       - Ну ты сам посуди: мы не знаем точно, где у него повреждения. Мы обработали только поверхностные раны. А как быть с теми, которые находятся внутри?       - О-ой... Об этом я как-то не подумал. - виновато протянул пухлощёкий.       - Вот! Так что, пожалуйста, поезжай сейчас за доктором или за чародеем, или кто у них там местный лекарь?... Неважно. Просто поезжай за тем, кто наверняка знает толк в лечении особо тяжёлых травм!       - Ладно, я тебя понял. Сейчас всё сделаем! - пообещал ему Копас.       - Да, кстати... Извини меня за сегодняшние капризы. Я просто.. - не успел Сота договорить, как его перебили:       - Знаю, знаю, ты очень волновался за него, хе-хе. - весело отозвался старший, - Здесь сердится не на что!       - Я не верю, что говорю это, но без тебя и твоей идеи о самосохранении сэр Ге бы просто погиб!       - Ай, перестань! - довольно проворковал черноволосый, - Ладно, поехал я за доктором. Если будем медлить, это ни к чему хорошему не приведёт!       - Ты прав, - заключил Сота, - только давай побыстрее.       Кивнув на прощание, Копас стал выходить из комнаты, оставляя больного рыцаря и младшего брата наедине.       Сота глубоко вздохнул и взглянул на сэра Гераклио: тот неподвижно лежал на кровати, тяжело дыша, хмурясь и стеная от боли, и даже не в силах открыть глаза. Парень аккуратно погладил его по макушке и тихо сказал:       - Всё будет хорошо, сэр Ге. Я вам обещаю...       Он устало посмотрел в окно: на тёмном небесном полотне зажигались звёзды, сверчки тихо потренькивали, а солнце постепенно уходило за горизонт, давая луне право властвовать на ночном небосводе. „Какой кошмар... - подумал Сота, - Уже почти ночь... Надо бы переодеться и заодно свою рану промыть. А то загноится совсем и тогда не до улыбок будет...”.       Рыжеволосый поднялся с табуретки и подошёл к гардеробному шкафу, что находился позади него у входной двери, сделанному из красного дерева. Вытащив из него домашнюю одежду, он зашёл за ширму и принялся раздеваться: шляпа со срезанными в бою перьями была откинута на кушетку вместе с ремнём, защитный нагрудник и медный щит, как и сапоги, поставлены на пол, а туника и трико были тут же сняты и аккуратно сложены рядом со шляпой. Надев хлопковую рубашку с "V"-образным вырезом на груди, бриджи и шёлковый халат с рукавами до локтя и растительным узором, Сота вышел из-за ширмы и направился из комнаты в ванну, что находилась с левой стороны, где позже умыл лицо и заодно прополоскал рот. Он посмотрел на себя в зеркало, оценил, как смотрится выбитый зуб со стороны, и с неприязнью произнёс: „Что за ужас! Надо будет немедленно наведаться к зубному!..”. Затем вернувшись в комнату, парень вновь сел на табуретку, спокойно постаивающую возле кровати. Он не сводил глаз с тяжело дышащего во сне бравого воина. Ему было очень горько от того, как тот мучается из-за невыносимой боли, блуждающей по всему телу.       Сота глубоко вздохнул и опустился с табуретки на колени. Немного поёрзав и положив локти на край постели, он начал всматриваться в угрюмые, но такие спокойные черты лица сэра Гераклио: густые тёмные брови, объёмная мягкая борода, лоснящиеся седые волосы с едва выбившимися прядями и закрытые полудрожащие веки, - всё было прекрасно. „Вы, как всегда, очаровательны, мой Господин... Даже будучи в плачевном состоянии...” - подумал рыжеволосый. И выждав паузу, очень тихо произнёс, аккуратно уткнувшись своим лбом в плечо сэра Гераклио:       - Как же я счастлив, что вы живы...