Пожелав однажды...

      Приятная усталость наряду с покалывающей болью пронеслись, будто бы по каждой клеточке кожи. Вокруг ощущалась слишком высокая влажность и прохлада, перебиваемая, должно быть, плотным одеялом, которое лежало сверху. До слуха донёсся звук воды, но разум окончательно прояснился, когда что-то коснулось раненой голени, от чего та ещё больше заныла.       Джотаро осторожно открыл глаза, слегка шокировано глядя на парня, который сосредоточенно обрабатывал рану. Это всё тот же парень, которого он встретил у океана перед тем, как отключиться, разве что, теперь его радужка не светилась ненормальным фиолетовым цветом. В глаза сразу бросились причудливые татуировки на бледной коже, своеобразным орнаментом тянущиеся из-под рукавов зелёной футболки до запястий. Вот только не он ли заманил Куджо в этот лес?! Юноша свёл брови, не спуская глаз с рыжеволосого и внимательно отслеживая каждое его движение.       — Очнулись? — парень заметил пристальное внимание в свою сторону. — Как чувствуете себя?       — Так, давай без лишней чуши, — довольно грубо выплюнул Куджо, способный на колкости даже несмотря на то, что едва ли пришёл в сознание. — Что за чёрт тут происходит?       — О, вот так сразу на «ты», — игриво улыбнулся незнакомец, невзирая на шпильку в свою сторону. — Впрочем, так даже лучше.       — Меня это не интересует, — выдохнул Джотаро, прикрыв глаза от головной боли. — Где я?       — Дома, — удивлённо округлив глаза, Куджо недоверительным взглядом окинул паренька, возмущаясь не то больше от услышанного, не то от того, как по-собственнически тот перекинул руку через Джотаро, тем самым опираясь на кровать. Вскоре он чуть тише уточнил. — У меня дома.       Куджо взглядом пробежался по всему помещению, стараясь сфокусироваться. Их окружали довольно старинные вещи: вместо привычных ламп — фонарики с живой свечой, мебель из дерева, высокая кровать вместо футона, стены без обоев, словно из камня. И Джотаро бы поинтересовался, почему хозяин живёт с таким устаревшим интерьером, если бы не находил его чересчур подозрительным и не имел иные вопросы.       — Если на чистоту — это из-за тебя меня всю жизнь мучают кошмары? — не церемонился Куджо, хоть и вещал размеренным тоном.       — Что? — приподнял брови незнакомец. — Ты о чём вообще?       — Не делай вид, что ты тут ни при чём. Это ты заманил меня сюда, и я ни за что не поверю в то, что это совпадение.       — Мне кажется, ты ещё не отошёл от обморока, — по-доброму произнёс парень, снова тепло улыбнувшись. — Кстати, я не представился. Какёин Нориаки, рад знакомству.       — Джотаро, — бросил юноша, потянувшись еле поддающейся рукой к своей фуражке, но заместо неё он с удивлением обнаружил у себя на лбу влажную марлю. — Что?..       — По этому поводу не переживай, — произнёс Нориаки, кивая на стул за своей спиной. — Накидку и фуражку я снял, чтобы позаботиться о тебе. Как мне показалось, у тебя жар, и…       — Я не просил.       Какёин, убрав улыбку, вздохнул и, ничего не ответив, вернулся к перевязке голени. Его отношение к ситуации выглядело так, словно заботиться о незнакомцах являлось абсолютно обыденной вещью.       — Ты не ответил, — Джотаро снова привлёк внимание к себе. После того, как Нориаки посмотрел в глаза, не отрываясь от своего дела, он продолжил. — Какого дьявола ты меня постоянно преследуешь?       Закончив с раной, Нориаки отвёл взгляд в сторону, будто бы стараясь уловить суть разговора, после чего отозвался:       — Прости, но я тебя в первый раз только вижу.       Куджо нахмурился, потирая висок одной рукой. Головная боль, пусть и не была критичной, всё же давала о себе знать. С одной стороны, если верить словам Какёина, то его недопонимание являлось обоснованным — человек всего лишь собирался помочь по доброте душевной, но вместо слов благодарности получил обвинения в свой адрес, но с другой же — ряд знаков, возникающих за последние несколько дней, вели именно к этому месту и, должно быть, к этому человеку.       — Всю жизнь мне снились паршивые сны с этим океаном, с лесом и кем-то, кто меня постоянно преследовал, — начал пояснять Джотаро, пока Нориаки, спокойно выслушивая, менял марлю на лбу, — но в последнее время кошмары стали выходить за пределы снов. Вчера я встретил грёбанную птицу, которая привела меня к автобусной остановке, а сегодня уже она меня встречала у леса неподалёку отсюда. И, самое интересное, все пути, все подобные знаки вели к тебе. Не находишь это странным? — произнеся это, Джотаро ещё больше нахмурился, выжидающе глядя на собеседника.       — То есть, хочешь сказать, что тебе приснился Тихий океан и лес рядом с ним, а какая-то абстрактная птица всё это время вела именно сюда, и поэтому ты решил приехать этим путём?       Из сторонних уст это и правда звучало абсурдно, однако Джотаро распинаться не планировал, только закатив глаза на услышанную реплику.       — Прости, — усмехнулся Какёин, — не имею к этому никакого отношения. Я встретил тебя случайно, и не думаю, что лучшим решением было бы бросить раненного человека под проливным дождём.       — Тогда, позволь поинтересоваться, — с нарочито натянутой вежливостью обращался Куджо. — Кто, помимо тебя, ещё может жить на таком отшибе?       Какёин, мягко положив ладони на одеяло поверх груди Джотаро, пристально посмотрел в глаза. Что-то необычно кольнуло внутри при виде такого Какёина — он как будто излучал тепло и давал защиту своей лёгкой улыбкой, и смотрел так, как обычно смотрят на родных людей, но при том, примешивалась доля восхищения или чего-то похожего. Но Куджо чувствовал, что собеседнику нельзя доверять, нельзя выпускать из подозрений, однако отчего-то против воли расслаблялся под этим взглядом.       — ДжоДжо, — обратился Нориаки почти шёпотом, — тебе нужен отдых. Я правда не знаю, что у тебя произошло, но надеюсь, что все проблемы скоро решатся.       Какёин приподнял брови, делая самое невинное выражение лица, и Джотаро, заглядевшись на покачивающиеся серёжки-вишенки в его ушах, согласно кивнул, снова не подчиняясь своей воле. Тем самым он подтвердил чужие слова о добрых намерениях. Вот только его смутила одна деталь.       — Постой, — Куджо попытался отползти назад, но из-за неудобного положения это не представилось возможным. — Откуда тебе знать моё прозвище, раз я даже фамилии своей не называл?       Тень удивления промелькнула в глазах напротив, но Какёин лишь спрятался за очередной ухмылкой:       — Тебе точно нужно ещё полежать и пока ни о чём не думать, — чуть мотнул головой он, проходясь вдоль одеяла руками от плеч до талии. — Ты ведь представился мне полным именем.       — Можешь меня не трогать? — тихо, точно перед бурей, попросил Джотаро. Какёин, пока не стало поздно, отнял руки, складывая к себе на колени, и давая собеседнику продолжить. — У меня есть одна отличительная особенность — я слежу за своими словами и прекрасно помню, что сказал пять минут назад. И я назвал тебе только своё имя.       Нориаки снова замотал головой, высказывая этим самым: «Нет, ты не прав», а с губ сорвалось:       — Но без твоей фамилии я бы и не сложил «ДжоДжо», ведь так? Я же не мог угадать.       Куджо со всё более возрастающим недоверием относился к словам Какёина и буквально сверлил того взглядом. Он вытащил вторую руку из-под одеяла, поднимаясь с постели и увеличивая дистанцию, и всё же поспешил огласить финальный аргумент:       — Наверное, ты прав.       Нет. Не так. Джотаро же собирался возразить вместо того, чтобы согласиться. Юноша замешкался, не веря тому, что фразу произнёс именно он и в ступоре посмотрел на Нориаки. Последний, не снимая доброй улыбки с лица, снова аккуратно уложил его на постель, приговаривая:       — Ну вот, а я о чём?! Пока полежи, ладно? Я принесу горячий чай, от которого тебе станет лучше.       Куджо молча кивнул, не переставая прокручивать в голове последние произнесённые им слова. Уж если так случилось и мысли шли вразрез со словами, то, быть может, Какёин действительно прав?       — Отдыхай, — ещё раз повторил Нориаки, заботливо проводя рукой по одеялу, несмотря на ранее высказанные упрёки.       После этого Какёин подхватил ватки, чашу с водой, которая понадобилась при обработке раны, гигиенические средства, и прошёл к стене, что располагалась по правую сторону от кровати. Но и стена оказалась непростой — как стало ясно, она таила в себе дверь, а уж каким способом открылся проход, Джотаро и вовсе уследить не успел.       Когда Куджо остался один в комнате, его будто бы отрезвило — здравый смысл тотчас же дал ему пощёчину. Вместе с Нориаки комнату покинуло ещё и хрупкое чувство защищённости, обманчивое ощущение того, что всё в порядке. Парень снова сел на кровати, стаскивая со лба марлю и оглядываясь вокруг. Что ещё больше пугало — в этой комнате не наблюдалось ни одного окна, а весь свет исходил только от свечей. По всей видимости, он сейчас находился в пещере, которая явилась в мираже.       Долго размышлять Куджо не собирался. Он свесил ноги с кровати и тут же почувствовал, как от этих манипуляций ещё более повело голову, а зрение опять начало давать сбои, не собираясь фокусироваться на предметах. То и дело пошатываясь, парень добрёл до стула, опираясь на него, когда надевал свои вещи. У стула над комодом, висело зеркало, за которое Джотаро уцепился взглядом и подметил, что в данный момент он выглядел далеко не лучшим образом. И сильнее всего беспокоили слишком тёмные синяки под глазами, несмотря на то, что в этот день он действительно выспался и чувствовал себя прекрасно.       Дышать становилось тяжело. Стены начинали давить, вызывая неприятные ассоциации и наталкивая на своеобразные воспоминания. И всё вокруг постепенно обретало смысл. Нельзя перепутать, ведь обстановка казалась знакомой — точно! Это можно объяснить только тем, что что-то подобное раньше являлось во снах. Только попав в обманчивые сети, Джотаро пришёл к мысли, что не стоило даже думать о том, чтобы повестись на поводу у чего-то неизведанного.       Куджо развернулся к двери, которая точно маскировалась каменной стеной, и попробовал её отодвинуть, но тщетно. Наверняка, было что-то, что способно активировать механизм. Парень опять с отчаянием прошёлся взглядом по комнате, не замечая ни единого иного выхода наружу. Он попытался ещё несколько раз открыть дверь, иногда даже применяя силу, однако ничего не выходило. Тогда у Джотаро созрел план «b».       Заключался план в том, что если нет путей к отступлению, то надо найти что-либо, чем можно защититься. На противоположной стороне комнаты находился письменный стол с выдвижными ящиками, рядом стоял шкаф с книгами и ещё один, по видимости, с одеждой. Джотаро собирался проследовать к столу, но тогда его только, что и мотало из стороны в сторону — голень ужасно ныла, а сил на передвижения едва ли оставалось, ещё и этот псих должен вернуться с минуты на минуту, поэтому действовать следовало как можно быстрее.       Упав на колени, больно стукнувшись ими о землю, Куджо, на всякий случай оглянувшись, начал рыскать по выдвижным полкам стола в поисках какого-либо предмета обороны. Торопливо перебирая и откидывая ненужные вещи, глаза, всё же цеплялись за какие-то тетради со странными чертежами, иероглифами, словами, написанными на совершенно не знакомом языке. Увиденное только подмывало скорее бежать отсюда и добавляло странностей к Какёину.       В первом ящике ничего не было обнаружено, поэтому Куджо сразу приступил ко второму. В нём из полезного нашёлся карманный нож. Негусто, но сгодится на первое время. Убрав холодное оружие во внутренний карман, он продолжил искать. Однако помимо ножа во втором и в третьем ящике больше не находилось ничего нужного — всё те же причудливые записи, рисунки и какие-то подвески не то из серебра, не то из иного материала.       Джотаро задвинул ящики, делая шаг назад, но, не заметив, пошатнул шкаф позади себя, что заставило моментально развернуться. Книги остались на месте, а вот с самого верха упало несколько предметов: запылившиеся тряпки, кулоны, какой-то фотоальбом на замке в кожаном переплёте. Не церемонясь, юноша принялся оперативно закидывать вещи обратно. Надо сказать, ему до трясучки было интересно раскрыть фотоальбом, узнать, что скрывает этот человек, и почему, чёрт возьми, даже этот альбом оказался таким привычным. Куджо смог противостоять порыву, но любопытство окончательно взяло верх, когда он поднял небольшую бархатную коробочку, которая, несмотря на свой размер, пришлась довольно увесистой. Необыкновенные ощущения окутали разум, ведь та вызвала усиленный эффект ностальгии и чувство чего-то столь зловещего, неприятного.       Решив, что если всего лишь взглянуть, узнать, что находится внутри, то ничего катастрофичного не произойдёт, Джотаро приоткрыл коробку. Его сердце, кажется, на пару мгновений замерло, а потом забилось в усиленном темпе. Он даже не представлял почему, но при взгляде на изумруд, что покоился внутри, захватывало дух, и это до жути пугало. Сложилось впечатление, что не Куджо смотрит на изумруд, а изумруд — на Куджо.       Загипнотизированный драгоценным камнем, Джотаро потянулся к нему пальцами, чтобы взять в руки, но в этот момент послышался грузный звук открытия тяжёлой двери.       — Нет!!! — громко закричал Какёин, показавшийся в проёме, вытягивая руку вперёд и разливая принесённый чай.       Но оказалось уже слишком поздно. В тот момент, когда Джотаро дотронулся до изумруда, его прошило тысячами незримыми нитями боли, а уши пронзили крики не одного десятка душ. На время он выпал из пещеры, оказавшись в багряно-огненном пространстве, где лава, не подчиняясь силам гравитации, ползла наверх. В эту секунду Куджо показалось, что из двухметрового сильного парня он превратился в материю, не имеющей внешней оболочки, и от этого противно захотелось звать на помощь, спрятаться, взвыть от страха. Именно здесь он испытал что-то неизбежное, что разрезает душу на маленькие частицы, а после собирает из неё новую форму.       Делая жадный глоток воздуха, Джотаро сообразил, что всё ещё находится у Какёина, что его приступ продлился не больше нескольких секунд, и что он, не заметив за собой, протяжно взвыл на всё помещение, от чего его голос эхом отчеканился от каменных стенок. Бессильно выронив изумруд на пол, Джотаро откинулся к шкафу с одеждой, припечатываясь к дверям. Если бы не опора сзади, то Куджо бы уже повалился с ног, так как после пережитого он едва ли мог сохранить здравый рассудок.       Через несколько секунд, когда юноша относительно оклемался, до слуха донеслись протяжные стоны боли. Джотаро метнул взгляд к Нориаки, но увидев, как тому плохо, так и замер на месте.       Нориаки стоял на четвереньках, ногтями загребая песок, крючась от боли, а татуировки (как до этого полагал Джотаро) начали светиться ярко-голубым, расползаясь по пальцам, по ладоням, даже, отчасти, по лицу. Куджо от этого вида понятия не имел, куда деть себя. Он не мог спокойно смотреть на полу задыхающегося Нориаки, и внутренние противоречия разрывали его — выбежать ли в постепенно закрывающуюся дверь, либо же помочь хоть чем-то страдающему. Однако у парня не получилось сделать ни того, ни другого. Он не находил сил даже сдвинуть своё ватное тело с места. Казалось, что если он шевельнётся, то тут же в очередной раз повалится в обморок.       Ещё через несколько минут его, как и Какёина, стало постепенно отпускать от приступа. Джотаро съехал вниз по двери, опираясь о шкаф, а Нориаки, наконец, смог посмотреть на него своими бешеными, светящимися фиолетовым цветом глазами. Он старался прийти в себя, но во взгляде читалась явная злоба.       — Что это за чертовщина?! — резко и громко прозвучал вопрос от Куджо.       — Тебя в детстве не учили, что брать чужие вещи — плохо? — послышался хриплый, но грубый ответ.       Какёин медленно поднялся с места, подбирая изумруд, и позже направился в сторону Джотаро.       — Не подходи ко мне! — обрубал на корню Куджо. — Я тебя, кажется, чётко спросил: Какого. Дьявола. Тут. Происходит, — последняя фраза была произнесена почти что по слогам.       Вздохнув, Какёин по просьбе остановился на месте, кладя камень обратно в коробку, после возвращаясь взглядом к неугомонному гостю.       — Зачем ты вообще полез на шкаф, позволь поинтересоваться? — бросил реплику Нориаки, присаживаясь на корточки напротив Джотаро.       — Я не специально, — выплюнул Куджо, лишь бы поскорее отмазаться от не столь важных для него вопросов. — Кто ты вообще такой?       Какёин на миг прикрыл глаза, надменно посмеявшись над вопросом. А после его радужка зарделась пуще прежнего, либо же Джотаро так только показалось.       — Рад знакомству, хозяин, — протянул он руку, но Куджо не спешил пожимать её, лишь ещё больше хмурясь и взглядом выражая даже некое пренебрежение. В следующую секунду Нориаки пояснил. — Теперь я твой джинн.       Куджо с некоторое время подозрительно буравил замершего Нориаки взглядом, ожидая, когда тот прыснет со смеху, огласив, что это был неудачный розыгрыш, но он продолжал молча сидеть с протянутой рукой и неменяющимся выражением лица.       — Ты… что? — переспросил Куджо, наклонив голову вбок.       В очередной раз вздохнув, Какёин убрал руку, сложив её к себе на колени.       — Когда ты прикоснулся к изумруду, — начал он, показывая на коробочку, — ты заключил сделку между джинном, то есть, мной, и человеком — тобой. Наши души связались, а это далеко не простой процесс, и, как видишь, болезненный. Особенно для меня.       — Но, — не восприняв всерьёз слова Нориаки, Джотаро повернулся так, что тень его фуражки скрыла один глаз, — ты действительно думаешь, что я поверю в этот бред? — теперь уже Какёин с недопониманием смотрел на собеседника, на что тот поспешил отозваться. — Раз ты джинн, то где твоя лампа? и почему кожа не синяя?       На сей раз Нориаки действительно прыснул, только вовсе не по той причине, что пытался разыграть своего гостя. Отсмеявшись, под выжидающий взгляд он съязвил в ответ:       — А ты что, диснеевских мультиков пересмотрел? Такова реальность. Но знаешь, если тебе удобнее, то можешь считать, что изумруд — моя лампа. Единственное, в нём, как видишь, я не живу, — Джотаро в ответ молчал, и просто следил за взглядом Какёина, который после небольших пауз всё продолжал. — Я привязан к этому предмету, поэтому он обладает такой сильной энергетикой, и если человек коснётся его, когда у меня нет хозяина, он свяжет наши души. Эй, ты всё понимаешь? Не перегружен новой информацией?       По виду Куджо можно было сказать, что он явно отрешён от происходящего, однако так только казалось. Потерев переносицу, Джотаро ответил:       — Нет. Погоди, начнём с того, что можешь не растрачиваться своей лапшой, вешая её мне на уши, — прямо заявил юноша. — И почему ты рассказываешь это так спокойно, словно объясняешь мне тему по истории?       — Хах, повторишь это, хотя бы, раз десять, уже привыкнешь к подобному.       Куджо слабо помотал головой, стараясь привести в порядок свои мысли. Если верить словам Нориаки — значит, он и в правду являлся магическим существом, и вовсе не тем добрым дяденькой из лампы, а самой настоящей нечистью. На последней мысли Джотаро озарило, ведь всё складывалось так, как он и полагал.       — Так значит, всё-таки ты — тот ублюдок, который отравлял мою жизнь?! — подытожил Куджо, тоном больше утверждая, нежели спрашивая.       — Прости, ДжоДжо, но я ещё раз повторю: я не имею дела к твоим кошмарам.       — Тогда почему такое далёкое от моего дома путешествие привело именно к тебе?       — Джотаро, я не знаю! — выделяя каждое слово новой интонацией, произнёс джинн, глядя на него даже с неким отчаянием. — Если всё это правда так, как ты говоришь, скорее всего, это кто-то другой постарался. А вот кто — уже другой вопрос.       — И кому это надо?       — Может, другой нечисти? — пожал плечами Какёин, задорно приподняв бровь.       — А… — опешил Джотаро, — какая ещё нечисть существует?       Нориаки снова залился одному ему понятной шутке, после сполз на колени, тем самым немного сократив расстояние.       — Я не могу сказать на этот счёт, — ответил Какёин. — Если и есть, то тоже очень хорошо прячется. Прямо как мы.       Джотаро хмыкнул и, уж было, собирался попросить воды, чтобы смочить горло от непривычно-длительной болтовни, как тут же мысленно остановил себя. Не собирался он принимать воду из рук Какёина.       — И как тогда ты мне объяснишь предыдущую ночь? — на вопросительный взгляд Куджо дополнил. — Опустим то, что произошло с моим знакомым… Я проснулся на рассвете и почувствовал, как ко мне кто-то прижимается, — тут Джотаро уже перешёл на более издевательский тон. — А когда я развернулся, то, прежде чем меня намеренно погрузили в сон, увидел, что волосы у этого кого-то точно такие же, как и у тебя.       Нориаки отвёл взгляд книзу и, будто бы смущённо улыбнувшись, ответил полушёпотом:       — Мне, конечно, льстит, что ты хотел бы увидеть меня на том месте, но я себе такого на первом свидании не позволяю, должен заметить.       — Эй, кто сказал, что я вообще хотел этого?       — Ладно, забудь, — смягчился Нориаки, как-то умильно, но при том надменно глядя на собеседника.       — Так, хорошо, я достаточно всего узнал, можно мне уйти? — в ответ Какёин, прикрыв веки, начал отрицательно мотать головой. — Это ещё почему?       — Я не рассказал тебе главные правила, — Нориаки ещё немного приблизился, внимательно наблюдая за сторонней реакцией.       — Давай без этого, — Джотаро надвинул фуражку на глаза. — Я не собирался в это всё ввязываться.       — Да? И рыться в моих вещах ты тоже не собирался?       — Ты! — выплюнул Куджо, вновь начиная заводиться.       — Кстати, верни мой нож, пожалуйста, — растянул губы в ехидной улыбке джинн. — Он мне по-своему дорог.       Куджо внутренне напрягся, готовясь в любую секунду достать нож из внутреннего кармана, только вовсе не для того, чтобы отдать.       — Если так сильно переживаешь, то вот, можешь взять, — Нориаки, встав с места, потянулся к одной книге из домашней библиотеки, но когда открыл её, та оказалась тайником. Оттуда он изъял небольшую заточку и предложил её Джотаро, рукояткой разворачивая к нему.       Юноша недоверчиво протянул руку к заточке, не разрывая зрительного контакта, но, всё же безо всяких усилий забрал её, немного повертев и рассматривая. Позже, как они договорились, Джотаро достал из кармана нож, заменяя его заточкой, и собрался отдать Нориаки, но повернул лезвием вперёд. Видимо, Какёин решил, что это проверка на доверие, что показалось даже глупым, и поспешил взять протянутый нож. Когда Какёин схватился за лезвие, Джотаро резко двинул им навстречу, разрезая плоть на ладони, но тот вовсе не одёрнул руку, не издал и звука, продолжая крепко держаться за лезвие. Чересчур тёмная кровь стекала с ладони на пол, и в этот миг лицо джина скрывалось вьющейся прядью. Но когда Нориаки снова посмотрел на Джотаро, его взгляд наполнился злобой, и не только. Даже обидой. А глаза вновь угрожающе засветились.       — Какой же ты упёртый, — едва слышно прошептал он, однако Куджо удалось расслышать. Следующую фразу Какёин кинул уже громче, через стиснутые зубы. — Ты меня провоцировать вздумал?       — А ты догадливый.       — Вот только зачем?! Жить надоело? — рана Нориаки засветилась всё тем же голубым цветом, а после стала неестественно быстро регенерировать, что потрясло Джотаро. — Пойми, если бы ты попал в лапы к другому джинну, он мог бы тебя неслабо приложить за подобное.       — А ты не собираешься? — уже вошёл во вкус Куджо.       — А ты так хочешь этого? — Нориаки явно обиделся на выкинутый жест. Джотаро в этот момент для себя решил, что если всё закончится благополучно, то это однозначно последний выпад в его сторону. — Хоть людям и выпадает шанс становиться нашими хозяевами, сила джинна во много раз превосходит человеческую.       Парень сглотнул, опять против воли чувствуя себя виноватым. Иногда Джотаро казалось, что мысли ему и не принадлежат, но сделать с этим ничего уже не мог.       — Если ты успокоился, — снова присел на корточки Какёин, — я могу, наконец, объяснить тебе правила?       Джотаро безразлично согласно промычал, готовясь пережить новую порцию головной боли, которая только-только начала покидать его. Вдохнув поглубже, довольно быстро сменив гнев на милость, Нориаки, улыбнувшись, начал объяснять:       — Так как ты наслышан о мифах, есть в них один правдивый факт — у тебя всего три желания…       — И неужели никто до сих пор не догадался о таком желании, как бесконечные желания? — ухмыльнулся Джотаро.       — Дослушай сначала. Одно из правил гласит — нельзя желать дополнительные желания, — Куджо скептически сложил руки на груди, лицом не выражая ровно никаких эмоций. — Также, главные правила — нельзя желать кого-то воскресить, кого-то убить, либо кого-то в себя влюбить, — Нориаки перевёл взгляд на своего, теперь уже, хозяина, дожидаясь кивка, но так и не удостоившись его. Как-никак, и без этого стало ясно, что его слушают. — Запрещено использовать свои желания на мне, а если вдруг сам захочешь стать джинном, то это невыполнимо. Самое печальное — нельзя желать бессмертия и вечной молодости, путешествия в прошлое, в будущее. Мы, увы, не повелители времени, — развёл руками Какёин, опять же, не получая никакой реакции в ответ. — И главное для меня: ты не имеешь права никому рассказывать о том, что знаешь что-то о джиннах, — на этом моменте, наконец, послышалась усмешка, однако она не показалась доброй. — Что-то не так?       — Всё это очень мило и интересно, — окончательно обретя уверенность, Куджо сам пододвинулся ближе, посылая провокационный взгляд. — А что, если я сейчас пойду и всем расскажу, что видел тебя? о том, где ты находишься и что тут вытворяешь?       Вместо ответа Какёин вновь достал изумруд, располагая прямо перед лицом Куджо. По телу снова пробежали мурашки, но далеко не от самовнушения и воспоминаний о соприкосновении с ним, а от буквально материального ощущения тяжести и жути при взгляде на этот камень. Если бы предметы умели говорить, изумруд бы кричал и вопил, многоголосой интонацией сливаясь воедино.       Джотаро ещё пуще натянул фуражку и отодвинулся назад. Нориаки, заметив это, позабавился, убирая камень на место и произнося:       — Это, конечно, хорошо, что ты раскрепостился, но знай меру и не забывай, пожалуйста, обращать внимание на собственные инстинкты самосохранения, — за репликой последовало пренебрежительное фырканье, однако Нориаки устроил этот результат. — И да, если ты кому-нибудь поведаешь обо мне, сработает что-то вроде тревоги. Я услышу эти слова где бы ты ни был, а уже через секунду те, кому ты это рассказал забудут о репликах, ровно как и о тебе, словно тебя никогда не существовало. Твоё имя сотрётся из книги истории, а душа попадёт прямо сюда, — Какёин похлопал по своей драгоценной коробочке, заставляя юношу напряжённо выдохнуть.       — Понятно, — произнёс Куджо осевшим голосом. — А какая выгода джинам с исполнений желаний?       — Меньше знаешь — крепче спишь, — посмеялся Нориаки. — Но тебе я, так и быть, расскажу.       — А что? Я какой-то особенный?       — Можешь считать так, если тебе угодно, — ускользнул от ответа джин, продолжив. — Всё просто: с нас желания, с вас — душа. Все хозяева по итогу оказываются в предмете, что привязан к джинну, после своей смерти, вот только в отличие от нарушивших правило, о них всегда будут помнить. Таким образом я получаю свою потраченную на желания энергию обратно, а иногда даже больше, и живу, сколько мне понадобится.       — И сколько же тебе лет, по итогу?       — Знаешь, я не намного старше тебя — наклонил голову Нориаки, — годиков на девятьсот, примерно.       — М-м-м, — бесцветно промычал Джотаро, тем не менее, внутренне неслабо изумившись. — Мне кажется, у тебя с математикой беда.       На эту подколку Какёин только рассмеялся, чем вызвал даже какое-то нелепое тепло внутри Куджо.       — А ты ведь и не допустил вероятности того, что просто плохо выглядишь, — продолжал улыбаться Нориаки, но заметив, что на него смотрят, как на чудака, поднял ладони в мирном жесте, — просто шучу.       — Как-то не радует перспектива быть заточённым в твоей безделушке навсегда.       — Напомнить, что не надо было шариться по чужим вещам?! Но должен обрадовать, когда настанет день моей смерти, все души освободятся. К слову, помирать я пока не собираюсь.       — Ага, — лишь для отмазки ответил Куджо. Во рту слишком пересохло, поэтому в его же интересах сейчас было как можно быстрее вернуться домой. — Это всё, что я должен знать?       — Ну… ещё, чтобы усилить нашу связь, мы скрепляем сделку поцелуем, — Куджо вскинул бровь, на этот раз не прячась за фуражкой, потому что на такого рода реплику он не был готов ответить вербально. — Снова шучу, — скромно улыбнулся джинн. — Тут другое.       Какёин приблизился к Джотаро, хватая того за ворот футболки и отодвигая его, чтобы оголить грудь. Куджо не сопротивлялся, лишь с интересом наблюдая за махинациями над своим телом. Вторую руку джин положил на обнажившийся участок кожи, по местоположению рядом с сердцем, а в следующее мгновение Джотаро почувствовал резкую секундную боль, стискивая зубы и втягивая через них воздух. Но боль отступила так же быстро, как и появилась. Нориаки слегка огладил пострадавшее место, впоследствии убирая руку и демонстрируя красующийся небольшой изумруд там, где возникла боль. Также Джотаро заметил, что после проделанных действий рисунки на теле Нориаки стали возвращаться на своё место и приняли первоначальный вид.       — Что это? — недопонимал Куджо.       — Твоя временная татуировка, — продолжал ухмыляться джинн. — Иначе — мой номер телефона, — однако, очевидно полагать, что и эта информация не дала Куджо веских объяснений. — Когда захочешь связаться со мной — просто прикоснись к символу, и я тебя услышу, словно мы разговариваем по телефону. Романтично, правда?       — Боже, — мотнул головой Куджо. — Какой же это, всё-таки, бред.       Нориаки вздохнул, становясь во весь рост. Он смотрел на Джотаро сверху вниз, но теперь далеко не высокомерно, а с долей ребячества, как показалось. Вот же ж! Свалился ведь на голову!       — Как чувствуешь себя? — буквально промурлыкал Нориаки.       — Лучше. Я пойду, — Куджо, последовав примеру Какёина, так же поднялся на ноги, отмечая, что силы действительно вернулись.       — Ну-у, — сомнительно протянул джинн. — Я бы не советовал, если честно.       — Что опять? — уже совсем устало спрашивал Джотаро.       — На улице сильный дождь, ты ранен, а, к тому же, время уже заполночь.       На последнем аргументе Джотаро едва не поперхнулся воздухом. У этого психа в комнате даже часов не имелось.       — Это очередная твоя шутка?       — В этот раз нет, — помотал головой Нориаки, подходя слишком близко, наплевав на все личные границы. — Ты пролежал без сознания два с лишним часа.       — Ну и ну.       Будь проклят этот день, начинающийся неправильно ещё с самого начала. Если сейчас и ходили ночные рейсы автобусов, домой Куджо вернётся только под утро, как обычно не выспится, да и встанет ближе к вечеру.       После прозвучавшей реплики в глазах Какёина появился задор, непонятно откуда взявшийся.       — Что? — незамедлительно поинтересовался Джотаро.       — Не так важно, — мотнул головой джинн, отходя немного назад и подбирая с пола чудом не разбившиеся чашки. — Я хотел предложить тебе, может, останешься у меня на ночь?       — Нет, — резко отрезал Куджо. — Мне нужно домой.       — Джотаро, ты ранен. А транспорт в такое время здесь не ходит.       — Но с тобой я в одном помещении всю ночь проводить не собираюсь.       — Вообще-то, это звучит обидно, — Нориаки поставил чашки на комод и прошёл к кровати, присаживаясь на краешке и с прищуром глядя на гостя.       — Если ты думаешь, что я тебе поверил, то…        «… то ты глубоко ошибаешься» — собирался договорить Джотаро, но фраза оборвалась на середине. Он не мог даже представить, почему задумываемые слова не получилось озвучить, но спустя пару секунд уже потерялась и сама мысль, что до этого вертелась на языке. Это навело ещё больше подозрений в сторону джинна, однако Куджо просто продолжал хмуро буравить его взглядом.       — Что такое? — спросил Нориаки с невинным выражением лица.       — Я не знаю, какого хрена ты вытворяешь, Как… как там тебя?!       — Какёин, но ты можешь называть меня по имени — Нориаки.       — Не важно…       — Или сокращённо — Нори, — продолжал перебивать джинн, явно наслаждаясь ситуацией.       — Помолчи! — рявкнул Куджо, не имея и капли интереса к продолжению этих бессмысленных разговоров. — Раз уж всё произнесённое тобой правда, то у меня есть желание.       — Только не торопись с…       — И моё первое желание: перенеси меня сейчас же в мою квартиру, — Джотаро с вызовом уставился на слегка растерявшегося Какёина.       — Погоди.       — Что?       — Я же говорю, не торопись с желаниями. У тебя буквально куча возможностей…       — В данный момент меня интересует только одно, а оставаться с тобой здесь я как-то не планировал.       — ДжоДжо, пожалуйста, — вздохнул Нориаки, — послушай меня.       — Ты будешь выполнять или нет?       — Я просто хочу дать совет… — джинн поднялся с кровати, подходя к Куджо и расстроенно глядя на него. Казалось, что даже его задорная прядка поникла.       — Так и знал, — Джотаро, в свою очередь, отступил назад. — Ведь весь этот бред про джинов и не заходит никуда дальше бреда?!       Какёин поджал губу, отводя взгляд в сторону, что-то для себя решая.       — Разумеется, я могу исполнить, — он снова вернулся взглядом к собеседнику. — Просто, не жалко ли растрачивать желания на такую мелочь?       — Оказаться в безопасности для меня не мелочь, — холодно бросил Куджо в ответ. — Так что, будь добр, отправь меня обратно в квартиру.       По лицу, вернее, по глазам Какёина, легко читалось, как быстро сменилось его настроение. Куджо готов был поспорить на что угодно, что заметил печальный отблеск, но размышлять на тему того, почему вдруг эта нечисть так не хотела отпускать его, Джотаро вовсе не собирался.       Вздохнув, Нориаки негромко произнёс:       — Будет исполнено.       Эта фраза эхом отдалась так же и в голове, а по всему телу прошлась лёгкая слабость, отчего на момент даже стало щекотно. Сердце в груди немного жгло, хотя чуть позже юноша догадался, что это не сердце, а символ на коже.       — Думай о месте, где хочешь оказаться.       Теперь Какёин вовсе не шевелил губами, и эти слова уже наверняка прозвучали в мыслях. Куджо видел, как джинн прикрыл свои глаза, а его рисунки снова стали светиться и расползаться по всему телу. После этого Джотаро, последовав примеру Нориаки, закрыл глаза, представляя свою комнату, свой небольшой столик, за которым он писал рефераты или делал пометки, футон, который не был убран, когда Джотаро выходил в магазин.       В секунду его дыхание резко перехватило, словно на американских горках, появилось ощущение, что Куджо безостановочно летит вниз без возможности сделать вдох или, хотя бы, открыть глаза. В этот момент показалось, что конца падению нет, и что юноша так и будет теперь лететь вечность, попавшись на крючок сладко-завуалированной уловки.       Через несколько мгновений Джотаро спиной почувствовал что-то мягкое, будто бы только что упал на футон из положения стоя. Распахнув глаза, он действительно застал себя на футоне в своей комнате, раскинувшись в позе звезды. Пространство наполнилось ночью, и в этот момент на ум пришла мысль, что Куджо, возможно, лишь собирался сходить в магазин, но так и не дошёл до него, а всё произошедшее — по-прежнему часть безумного сна, раз они стали настолько реалистичными. Голова слабо гудела, из-за чего всё вокруг не воспринималось, как действительность. Джотаро осторожно поднялся с места, проследовав к выключателю, и зажёг свет. В груди продолжало покалывать, и тут до него дошло.       Куджо оттянул ворот своей футболки, с ужасом убеждаясь в истине свершившегося — на груди с левой стороны красовался символ изумруда. С некоторое время он так и простоял, не сводя взгляда с «временной татуировки» и попросту не веря, что всё сказанное джинном — правда, не веря, что он вообще встретил этого самого джинна. Наскоро стянув с себя плащ, попутно сбивая фуражку, и сняв футболку, Джотаро подбежал к зеркалу, разглядывая рисунок. Чисто машинально он потянулся рукой к изумруду, но в последний момент в мыслях пронеслись слова о том, что следует его коснуться, когда хозяин надумает связаться с джинном. Юноша одёрнул руку, чувствуя, что не готов к разговору, хотя бы, в данный момент.       Всё это настораживало, но в то же время и появлялось желание попросить прощения за недоверие. Тем не менее, это ещё как посмотреть, ведь невзирая на всё сказанное Нориаки, Джотаро практически полностью был уверен, что этот джинн и являлся причиной всех кошмаров и развивающейся паранойи. Не так оказался страшен чёрт, как Куджо себе малевал, но если верить мифам, эти создания — очень хитрые существа, так что, возможно, Какёин лишь притворялся, чтобы, в конце концов, достичь какой-то личной цели.       Оторвав взгляд от изумруда, Джотаро проследовал в прихожую, чтобы повесить плащ, а затем на кухню, добираясь, наконец, до воды, которая сейчас казалась истинной благодатью. На кухонном столике молодой человек также нашёл телефон, который оставил дома. Пропущенных звонков не наблюдалось, значит, как сказал отец, нет повода переживать.       Присев за стол, Куджо устало зарылся лицом в ладони. В голове едва ли укладывалось пережитое, ведь это не сновидение. Это не сновидение, а реальность, и осознать такое сейчас не представлялось возможным. Захотелось выть от всего внезапно взваленного на плечи, ведь он простой человек, который по своей воле никогда не взял бы на себя подобного рода головную боль.       Голень, заботливо перевязанная Какёином, периодически давала о себе знать, и по всей видимости, следовало бы хоть взглянуть под повязку, посмотреть, насколько велика травма. Не отпускал и сильный голод, и желание покурить после долгих часов без сигарет, но Джотаро уже решил отложить эти вопросы до утра. Сейчас же просто тянуло в постель, хотя вставал другой вопрос: уснёт ли он вообще с такими мыслями? Странные знаки, далёкий путь, самая настоящая чертовщина, не похожая на сказки, телепортация — всё это, увы, не могло пройти бесследно.       Каким бы далёким покой ни казался, Куджо, на удивление, довольно легко уснул, несмотря на жуткие ощущения, будто бы за ним до сих пор наблюдают. Парень пришёл к мысли, что, возможно, это действительно паранойя, однако даже она не помешала в эту ночь быстро погрузиться в сладкую дрёму, а потом и вовсе улететь в страну сновидений.