Ровно дыши

Ястреб ненавидит рок-н-ролл. Даби постоянно слушает радио, выкрутив громкость до упора. Он совершенно безнадежен в плане пения: у него нет ни голоса, ни слуха, зато полным-полно злоебучего упрямства. И он настырно подпевает Чаку Берри: — Ridin’ along in my automobile My baby beside me at the wheel I stole a kiss at the turn of a mile My curiosity runnin’ wild Cruisn’ and playin’ the radio With no particular place to go. Закрыть руками уши не помогает. Веселенький мотивчик и плохое пение просачиваются сквозь ладони. Для полноты идиотской картины Даби пару раз с силой нажимает на клаксон. И Ястреб настолько увлечен своим негодованием, что в последний момент замечает, как Даби выехал на встречку, и что на них на всех парах мчится и громко сигналит фура. — Блядь! Даби! — С дороги, уебок! Зашибу! Даби поворачивается к Ястребу и подмигивает. Ну что, птичка, ты успел помолиться? А то смотри, промахнешься мимо Рая, если мужик в рясе не отпустит твои грехи. — Закрывай глаза, а не уши, детка! И Ястреб слушается его. Слушается, закрывает глаза и, кажется, кричит. В последнюю секунду перед столкновением Даби выворачивает руль в сторону, да так лихо, что машину разворачивает на дороге. Фура с громким гудением проносится мимо. Даже если водитель ударит по тормозам, то остановится очень и очень не скоро, а значит сраная разборка с последующим мордобоем им не грозит. Даби хохочет и выкрикивает: — Can you imagine the way I felt?! — Ты, — выдыхает Ястреб. — Я, — соглашается Даби. — Нам надо сменить машину на что-то более маневренное. — Тебе надо — ты и меняй, мудила. — Ути-пути! Какие мы злые. Пластиковый Иисус на приборной панели громко стучит, раскачиваясь из стороны в сторону. В руках у Иисуса гавайская гитара, а на постаменте выдавлена надпись: Бог с тобой! Бог в тебе! И он любит тебя! Ястреб смотрит на Даби: на Бога он точно не похож. Скорее на недожаренного беса. Иисус достался им вместе с машиной по наследству от предыдущего хозяина. В бардачке Ястреб также нашел бумажник и визитку, на которой значился адрес какой-то сектантско-христианской организации. Даби пришел в дикий восторг и строго-настрого запретил выкидывать как Иисуса, так и визитку. Когда у него случались приступы хорошего настроения, он обхватывал Ястреба со спины и все урчал ему на ухо: — Покайся. Покайся. Да, Ястреб ненавидит рок-н-ролл. Ястреб ненавидит подержанные тачки. Ястреб ненавидит пластиковых болванчиков на приборной панели. Он сам удивляется, как еще не задохнулся от ненависти, и открывает окошко, чтоб подышать свежим воздухом. Приближающийся к ним на бешеной скорости легковой автомобиль Ястреб тоже замечает первым. Во всяком случае он думает, что замечает его первым. Это может быть кто угодно: мало ли кто посреди ночи, вжав педаль до упора, мчит по ночной дороге; они, в конечном итоге, в мире не единственные. Но неприятное и липкое предчувствие беды заставляет отшатнуться от окна. — Даби?... — Я вижу. Пригни голову. У них нет ни единого шанса. Ни одного. Против нового спорткара их драндулет, что меч против двустволки. Но Даби не выглядит напуганным: он максимально сосредоточен, смотрит на дорогу и ждет, подпускает ближе. — Переползай на заднее сиденье, ляг на пол и постарайся удержаться. — Что? — Что слышал, блядь! Выполняй! Они пришли за тобой, а не за мной, придурок. Живо назад! Ястреб еле успевает проделать этот хитровыебанный маневр, почти невыполнимый на огромной скорости, когда в них со стороны пассажира влетает чужое авто. Если бы Ястреб сидел там, то уже был бы мертв. От удара у него все плывет перед глазами. Их вынесло с дороги в кювет, развернуло, двигатель с громким хлопком заглох. Стихла даже веселая музычка из шестидесятых. Ястреб слышит, как Даби отстегивает ремень безопасности. — Живой? — спрашивает он. И спрашивает почти спокойным и будничным тоном. Ни намека на ранение или панику. Ну еще бы! Чтоб бывший каратель Шигараки Томуры впадал из-за простенькой аварии в истерику! Он бы тогда до своих лет не дотянул бы. А бывший он, потому что с тобой связался. Да-да, так и продолжал бы сейчас на пустырях да в подвалах лишним людям бошки крутить. Как там шеф говорил: не дай тебе Боже попасться в руки Даби? Ну да, ну да, встретить бы шефа еще разок в жизни, можно было бы раскаяться. Опустить голову и, шмыгнув носом, сказать: Вы как всегда были правы! — Живой, — подтверждает Ястреб, пробуя пошевелить пальцами: сначала на ногах, потом на руках. — Чудненько. Тогда вылезай. Дальше пешком придется топать. — А эти в машине? — Мертвы. — Точно? Два громких выстрела заставляют со стоном в очередной раз за вечер зажать уши руками. Головная боль становится невыносимой. — Теперь да. Я застрелил их еще на подлете, ты просто не услышал. Живей, птичка, шевели ножками, пока тут все не рвануло! — А должно? — Не задавай тупорылых вопросов, если не хочешь получить по морде. — Хорошо. Спорить с Даби не хочется. Если он сказал, что рванет — значит рванет. У этого типа своеобразное чувство юмора и видение проблем. Выбравшись на улицу, Ястреб пытается выпрямиться, но получается плохо. Все тело гудит и ломает, ему хочется сесть прямо в канаву, обнять себя руками и все! Все! Отъебитесь от меня все! Отъебись, Даби! Отъ-е-бись! Но тот рывком ставит Ястреба на ноги, встряхивает, смотрит в лицо, с ублюдочной нежностью гладит по щеке, не то стирает, не то наоборот размазывает по ней кровь. Ненадолго, буквально на мгновение, обнимает, прижимает к себе и шепчет: — Давай, нам надо бежать. Все получится. Соберись. И Ястреб не может ему сопротивляться. Последнее, что ему нужно — это жалость и сочувствие от своего врага. Но даже это объятие лучше, чем ничего. — Ты обещал меня прибить. Ты не можешь помереть в этой канаве. — Да. — Тогда пойдем. Ястреб кивает и идет вслед за Даби по чистой инерции. Он не смотрит на место аварии, ему совершенно не интересно, кем были те люди за рулем. Он знает, что через несколько секунд услышит и почувствует взрыв, и может лишь надеяться, что они оба окажутся достаточно далеко. — Ничего страшного, сейчас приведем тебя в порядок и тормознем попутку, — приговаривает Даби. — Даби. — Что? — Мы хуй знает где, все в каком-то говне и кровищи, сейчас ночь. Какой придурок остановится, чтоб подобрать нас? О чем ты? — Эй! Не будь таким пессимистом. — Меня тошнит. — Ты просто башкой ударился, пройдет. — Меня тошнит от тебя, Даби! — Я знаю одного конченого ублюдка, ебнутого на весь чердак. — Ага, я тоже одного такого знаю. — Нет-нет, детка! Я — хуже. Я — шифруюсь, а он просто больной. Так вот! Я имел удовольствие один разок с ним работать, и, когда ему нужно было сменить тачку, он просто тормозил на обочине, выходил из машины, садился на землю, да так и сидел, обхватив руками голову. И, что ты думаешь, рано или поздно какой-нибудь сердобольный придурок тормозил с нами рядом, чтоб узнать: что случилось и не нужна ли помощь. Тогда этот товарищ, рассыпаясь в благодарностях, голыми руками сворачивал горе-помощничкам бошки, доставал ключи и все! Дело сделано. Садись, мол, командир, поехали. — А ты что? — А я ему в первый раз чуть яйца не отстрелил. — Какое благородство. — Оно тут не причем. Чисто шкурный интерес. У нас задание, палиться нельзя, а он такие фокусы выкидывает. Кто за ним потом убирать будет? — Кто? — Я, конечно, понимаю, что ты головой приложился. Но не настолько же. Смотри! Мы почти добрались до шоссе, птичка. Давай! Сострой морду пожалобнее, и нас обязательно кто-нибудь подберет. — А если это будут твои друзья-приятели? — Тогда новая машина у нас появится чуточку раньше. Кажется, на этом запас энергии у Даби, рассчитанный на болтовню, иссякает, и он замолкает. Дальше они продираются через пшеничное поле молча. Каждый думает о своем. Ястреб о людях, которые не могут проехать мимо парня, что сидит на обочине, схватившись за голову. И об ублюдках, которые этим пользуются. О чем думает Даби — непонятно. Со злополучной сцены на заправке прошло три дня. И с тех пор Даби кидает из крайности в крайность. От разговоров по душам до тотального игнора даже по самым важным вопросам. От безудержного веселья к такой же безудержной ярости. На голове у Ястреба помимо намечающейся шишки красуется ярко-жёлтая кепка с красной надписью: “Любитель горячих цыпочек!” Подарок от Даби. Выбирай, птичка, либо желтая шапочка, либо я тебя налысо побрею. Даби в очередной раз оказывается прав. На шоссе возле них достаточно быстро останавливается старенький блестящий шевроле. Лысоватый щуплый мужик за рулем в черном костюме и толстенных очках, завидев Даби и Ястреба, вежливо интересуется не нужна ли им помощь. Потом замечает кровь на их лицах и руках. — Вы ранены?! — На нас напали. Отобрали машину и деньги, — жалуется мужику Даби. — Вам надо в полицию! Надо вызвать полицейских! — Мой друг, ему сильно прилетело по голове, он еле на ногах стоит. Пока мы будем ждать полицейских, я боюсь, мы потеряем кучу времени. Вы не могли бы отвезти нас в больницу. А там вызовем, кого надо? Мужик с сомнением смотрит сначала на Даби, потом на Ястреба. Смотрит долго и прищуренно, точно пытается вспомнить, где он мог их видеть. Ястреб мысленно умоляет мужика уезжать. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста! Неужели ты не видишь, что тому типу нельзя доверять? Да у него вся рожа в шрамах! Жми на газ и уезжай. — Нет. Я, пожалуй, все-таки вызову полицейских? — бубнит мужик и лезет в карман за мобильным телефоном. — Вы уж меня извините, но им могут понадобиться свидетели. Будет очень неудобно потом. Ваш друг может прилечь у меня на заднем сидении, я не против. Но, поймите, таковы правила! Не я их придумал. К тому же тут совсем недалеко такая ужасная авария. Я уверен, полиция уже в пути, нам не придется долго ждать. Ястреб готов плакать. Он открывает рот, чтоб попросить мужика бежать, но не успевает. Добрый человек, который просто остановился, чтобы помочь двум парням на ночной дороге, доставший смартфон и уже собравшийся позвонить в полицию, так и замирает на месте, когда ему в висок утыкается дуло пистолета. — Отдай телефон, — просит Даби. Мужик дрожащей рукой протягивает Даби смартфон. — Молодые люди… — Вон из машины. — Я! — Вон из машины. Даби даже не нужно повышать голос, чтобы его слушались. Смартфон тут же оказывается на дороге. Двумя четкими ударами ноги Даби превращает его в груду осколков. — Садись, — командует он Ястребу и снова поворачивается к мужику. — Не переживайте, кто-нибудь вас обязательно подберет. В новой машине слишком сильно пахнет сандалом. Вместо пластикового Иисуса на приборной панели пластиковый песик. Он кивает головой по ходу движения, а Ястреб не верит тому, что произошло. — Ты его отпустил! — Ага. — Почему? — Лишних патронов нет. Тем более, он все равно запомнил только твою кепку. А копы слишком заняты взрывом на шоссе, чтоб разбираться с долбоебом, у которого на безлюдной дороге отжали тачку. — Ясно. Пластиковый песик качает головой. — Даби? — М? — Как ты докатился до жизни такой? — Один плохой день. — Это из “Убийственной шутки”, да? — И из моей жизни тоже. — Не смешно. — Смешно. Ястреб закрывает глаза. Голова продолжает болеть. Нет, на самом деле у него болит все на свете. Но он подумает об этом после, а сейчас он надеется заснуть. И пусть ему ничего не приснится.