Ровно дыши

— Как тебя зовут? — спрашивает Ястреб Даби, когда они завтракают в придорожной забегаловке. Вопрос наивный, но в душе теплится надежда: А вдруг? Вдруг Даби понесет на волне откровений, и он сболтнет лишнего. Даби делает максимально сложное лицо, изображает мыслительный процесс и, наконец, отвечает: — Джон Доу. — Ну-ну, — фыркает Ястреб. Конечно, держи карман шире! На честный ответ можно и не рассчитывать. Даби качает головой: — Это не важно. Ястреб нервничает, потому что день тянется подозрительно спокойно. Они даже не скрываются. Сидят за столиком возле окна, едят, пьют кофе и мило общаются без посылов в далекие пешие путешествия. Предчувствие беды не отпускает Ястреба с самого утра, хоть он и пытается себя утешить: все в порядке, ты просто отвык от нормальной жизни, от человеческого обращения. Даже от утреннего кофе. Просто ты отвык. Но не кажется ли тебе это странным? Почему Даби внезапно стал тактичным и заботливым, с чего вдруг? Что он задумал? Что будет дальше? Телефонный номер на упаковке с соком. Не забыть, не забыть, не забыть. Один раз у Ястреба уже была возможность позвонить. Он бросил трубку обратно на рычаг, как только услышал безучастное: — Алло. От оператора. Ему показалось, что вот-вот дверь откроется и в комнату войдет Даби и тогда все. Конец. У Ястреба случился самый настоящий припадок. Его била крупная дрожь, кожа покрылась мурашками, внезапно стало очень холодно и совершенно нечем дышать. Забравшись в номере мотеля под одеяло, он насилу успокоил себя и после прихода Даби дергался от каждого шороха и звука. Наверняка Даби все знает. Сейчас, прямо сейчас, он растянет губы в презрительной ухмылочке и объявит: — Домой звонил? Соскучился по мамочке? Но Даби ведет себя, как ни в чем не бывало. Действительно он ничего не подозревает или притворяется — Ястребу непонятно. Иногда он думает: а что ему вообще известно о Даби? Вот Даби о нем выяснил практически все. По крупицам, клещами и против воли выудил информацию, которую Ястреб не хотел рассказывать никому, даже самым близким людям. Разнюхал то, о чем не помнил сам Ястреб, а если когда-то и помнил, то давно забыл. Ястреб чувствует, что невидимая рука лежит на его шее и вертит головой в нужную сторону. Он и миссию свою провалил, так как заигрался и не заметил: пока он пытался ликвидировать “Лигу”, Даби уже вовсю ликвидирует его — Ястреба. Я знаю, кто ты. Как тебя зовут. Знаю девушку, которая тебе нравится. И знаю последнего парня, которому ты сосал. Я тебя сделал. Влез в твою шкуру, смотрю на мир твоими глазами и знаю, что ты видишь. Тебе меня не обмануть. Ястреб добавляет сливки в кофе и смотрит, как они сворачиваются. Слишком все кисло получилось. Единственное, что удалось из всего плана — ликвидация Твайса. И то “удалось” — слишком громко сказано. Он был одной из ключевых фигур на доске Шигараки Томуры, все ниточки вели к нему. Твайс выглядел самым опасным и самым отчаянным членом “Лиги”. Бесконечно преданный и бесконечно влюбленный в ее лидеров. В откровенных разговорах с глазу на глаз Твайс признавался Ястребу, “Лига” — его семья. Единственная и настоящая. Ястреб не знал, какие там между лидерами родственные или не очень связи, но Твайс ему нравился. Он был тем, кого в народе принято называть “добрый малый”. Просто играл не на той стороне, не за тех ребят. Но несмотря на всю симпатию, что Ястреб к нему испытывал, убрать Твайса с дороги и перекрыть Шигараки кислород стало главной задачей. После Твайса всю “Лигу” поймали и задушили бы поодиночке. Только вместе они представляли настоящую опасность. Такие прогнозы сделал Ястреб. Твайса загнали в кольцо из оцепления и расстреляли. Все должно было выглядеть, как внезапная полицейская облава, и не должно было закончиться так плохо. Твайс, только-только завершивший очередное грязное дельце, при себе имел оружие и наркотики в достаточном количестве, чтобы даже супер-мистер-адвокат “Лиги” Йоцубаши Рикия не смог его отмазать. Загремел бы за решетку лет на двадцать. На двенадцать, если бы удалось уговорить пойти на сделку со следствием. На десять, и новые имя-фамилия, если бы за него поручился Ястреб. “Добрый малый” застрелил пятерых полицейских при задержании. Обо всем догадавшись, проклял род Ястреба до седьмого колена и сгинул в автоматной очереди. От него осталось изуродованное до неузнаваемости тело. Ястреб помнил опознание в морге. Непривычно молчаливая Тога подошла к столу и, задрав простынь, вглядывалась в месиво, что осталось у Твайса вместо лица. — Как вы сюда попали?! Сюда нельзя! — пытался воспротивиться патологоанатом у входа. — Вы хоть знаете, что это за место? — Знаем, — голос Шигараки звучал бесстрастно, а от того еще более жутко. — Мы родственники, офицер привел нас на опознание. Да, офицер? Он обращался не к Ястребу, а к карманному, давно прикормленному полицейскому, играя заранее отрепетированную роль. Но его тон, то, как он не мигая смотрел на окружающих и как прямо держал обычно сутулую спину, заставило Ястреба поежится. Смотреть в глаза Шигараки было сложно. Тога заплакала. — Да, все верно. Родственники на опознание. Отвратительно. Ястреба тошнило от самого себя. Хотелось развернуться и бежать, как можно дальше. Никогда раньше он не сочувствовал преступникам. Тем более таким опасным преступникам. Нет, “Лига” даже не преступники, они — чудовища и ублюдки. Все, и гребанный Твайс не был волшебным исключением. Тогда почему Ястреб чувствовал себя предателем? И почему ему стыдно смотреть чудовищам и ублюдкам в глаза? В комнату вошел Даби и с силой сжал его плечо, удерживая на месте. Ястреб был ему благодарен. Ведь Даби остановил его позорное бегство. И не менее позорное разоблачение. — Мы обязательно найдем тех, кто это сделал, — шепнул он Ястребу. — И мало им, блядь, не покажется. — Да, — Ястреб чувствовал, как сильно у него пересохло во рту. — Найдем. Он еще смел думать, что справился, что они ему поверили. Еще не подозревал: Шигараки и Даби уже все знают. Приговор ему и еще трем агентам, внедренным в “Лигу”, вынесен. А скорая смерть, как у Твайса, — недоступная роскошь. Адвокаты “Лиги” рвали и метали. Твайс был психически нестабильным человеком, нашлась и справка. По всем каналам, во всех новостях и информационных пабликах крутили момент расстрела. Газеты только и писали, что вконец оборзевшая полиция загнала недееспособного бедолагу в угол и расстреляла, как собаку! Варварские времена прошли, а методы остались. О том, что Твайс принадлежал к преступной группировке, о том, что при задержании первый открыл огонь — все кокетливо помалкивали. Робкие попытки оправдаться ни к чему хорошему не привели. Полиция заняла молчаливо-выжидательную позицию. Наверху полетели головы и погоны. Внизу, в принципе, тоже. Очень уставший, очень злой шеф приказал Ястребу сворачивать лавочку и возвращаться, пока цел. Они собирались отправить его в отпуск на неопределенный срок и отстранить от дела. Спрятать — как уже потом, намного позже, сидя с Даби в одном придорожном кафе, поймет Ястреб. Толку-то от этого понимания? Ведь он был до глубины души оскорблен. — Мы не можем сдаться! Еще немного дожать, еще чуть-чуть и “Лиге” конец. Шеф, если мы сейчас отступим, смерть Твайса станет напрасной. — Сам-то слышишь, что говоришь? Действительно, с какой стати ему было не все равно на смерть Твайса? На смерть преступника. Она и так не напрасна! Он больше никого не отравит и не убьет. Все, что оставалось: согласиться и подчиниться. Правда с одним маленьким “но”! Ястреб хотел еще раз встретиться с Даби. Еще одна встреча ничего не могла поменять в плохую сторону, а у Даби была важная информация о предстоящей купле-продаже огромной партии наркотика. Ястреб должен был узнать об этой сделке. Возможно, им удалось бы не только сорвать мероприятие, но и взять с поличным Даби. Возможно, у того бы даже хватило мозгов не сопротивляться при задержании. И тогда бы он остался жив, а полицию бы перестали мешать с дерьмом в прессе. Смерти Даби, как в принципе и Твайсу, Ястреб не желал. Тогда еще не желал, ха-ха, даже вспоминать смешно. С Даби у него вообще отношения носили весьма сложный интимный характер. Ястреб считал, что Даби простоват, слабоват, туповат, и во многом его “слава” обеспечена приближенностью к Шигараки Томуре. Это Даби привел Ястреба в “Лигу”. Даби познакомил Ястреба с Твайсом. Даби познакомил Ястреба со всеми. Реально со всеми! И стал для Ястреба любовником. С ним, кстати, было хорошо в постели, даже очень хорошо. Ястребу нравилось. Они трахались скорее редко, чем часто, но, когда оставались наедине, Ястреб ловил себя на мысли, что он по-настоящему счастлив. И что встреч с Даби ждет. Ждет. Ждал. Он даже, как-то не подумав, сказал Даби: — Я люблю тебя. Слова эти ничего не значили. И Даби ему ничего не ответил. До Ястреба слишком поздно дошло: чтобы он ни делал, куда бы нос ни сунул, Даби стоял рядом. Поводок оказался коротким. Убийство Твайса — исключение. Убийство Твайса стало роковой гребанной самодеятельностью. Поэтому кулак, увенчанный кастетом и летящий прямо в челюсть вместо: “Привет!” Оказался полной неожиданностью. Оглушенный Ястреб пропустил удар и по спине, и по шее. От удара в бок перехватило дыхание. Даби схватил его за волосы и со всей дури приложил головой об пол, а после пнул тяжелым ботинком в лицо. Ястребу показалось, что внутри головы что-то оглушительно треснуло. Кровь текла по лицу, он не успевал сориентироваться и не мог ответить. Боль заполнила все, но, покрепче сжав зубы, он старался прикрыть руками голову и не кричать. Даби еще заставит его кричать. И не раз Ястреб сорвет голос от крика. Истошного вопля, полного боли и отчаянья. Даби стоит отдать должное: в том, что касается пыток, он просто великолепен. “Не связывайся с Даби!” — фраза, которую Ястреб до конца понял, сидя с мешком на голове, привязанный к стулу в темном вонючем ангаре. В памяти навсегда останется момент, когда Даби, нагнувшись к уху, прошептал: — Ну что, крыса, вырежем тебе крылья? — Нет. — Ну кто бы сомневался. Болью Ястреб захлебнулся. У Даби вместо лица нашлась тысяча и одна маска, каждая разной степени приятности и симпатичности. А под масками скрывалось чистое зло. Монстр без грамма эмпатии. — Да кто ты такой? — не в силах больше бояться и сопротивляться, спросил Ястреб. — Я покажу, — ответило чудовище голосом Даби. И показало. Настоящим потрясением стал демонстративный недорасстрел Ястреба. Его привезли неизвестно куда связанного, все с тем же мешком на голове. Он не мог нормально стоять, его постоянно шатало из стороны в сторону, ноги плохо слушались. Но Даби пощады не знал. Тормознув машину где-то в поле, выволок Ястреба на улицу и заставил идти вперед, толкая в изуродованную спину. Ястреб спотыкался, падал, Даби пинками поднимал его обратно. В затылок упиралось дуло пистолета. Револьвер бульдог — это вам не пукалка тридцать восьмого калибра. Одной пули с такого расстояния будет достаточно. Он убьет меня. Он убьет меня. Он убьет меня. Я убью тебя. В душе теплилась святая и наивная мысль: может, еще все обойдется? Может, удастся как-то отвлечь ублюдка и убежать? Но Даби сделал ему подсечку, и Ястреб рухнул в траву. Его схватили подмышки, поставили на колени. Ну вот и все, птенчик, допрыгался. Это конец. Руки невольно затряслись, а голос пропал. Ястреб не хотел дрожать перед Даби, тем более не хотел дрожать от страха. Но еще пара секунд, и он умрет. По-настоящему, в самом деле умрет! И его больше не будет. Совсем не будет! Что принято говорить в таких случаях? Мама? — Покажи-ка мне свое личико, — Даби сдернул мешок и, выкручивая голову, повернул Ястреба к себе за подбородок. — Прекрасно! Вечно бы тобой любовался. — Иди нахер. — Фу! Кто научил тебя так грязно выражаться? Точно не я. С этими словами Даби его отпустил, потом взвел курок и выстрелил. Ястреб не услышал звука, но почувствовал удар в шею и упал в траву. Он не мог дышать, онемели конечности. Он умер, он был уверен в этом. В глазах потемнело, в ушах не прекращался назойливый писк. Даби ногой наступил на его лицо и пнул в щеку, разворачивая к себе. — Эй! Проснись и пой! Ну нихера себе ты впечатлительный. Ха-ха! Хорошо, что я решил отказаться от звуковых спецэффектов, а то у птички, не дай боже, остановилось бы сердечко. Ястреб открывал и закрывал рот, пытаясь отдышаться. Он забыл, как это делать. Воздух вроде бы и попадал в легкие, но проще не становилось. — Смотри, ты даже не обоссался, а ведь мог бы, — Даби присел рядом на корточки и с любопытством разглядывал Ястреба. — Шигараки приказал ликвидировать тебя. Ну там знаешь, я привел, значит и ответственность моя. Правда, каким образом я должен тебя ликвидировать, он мне не уточнял. Но! Будем считать, что я осуществил казнь. А теперь тебе предстоит долгий и не очень приятный спуск по реке Стикс в долину мертвых. Добро пожаловать в Ад, детка. Ястреб не мог говорить. Он лишь неверяще смотрел на Даби, а тот продолжал ухмыляться. — Ты мой. Моя собственность. Ты, конечно же, гнида, и из-за тебя помер Твайс, но никакой Шигараки Томура мне не указ в этом деле. Только я решу жить тебе или умирать. И когда умирать. Так что лидер со своими приказами может пососать мой хер. Тем более, вы нам всухую просрали. Хочешь знать, что я сделал с остальными? Из последних сил Ястреб замотал головой. А Даби по-детски счастливо рассмеялся. — Пока еще ничего! Но мы с тобой это уладим. Станешь приманкой. Я убью их медленно и мучительно. На твоих глазах. Хочу, чтоб ты понял, как себя чувствует человек, когда теряет друга. Понял и запомнил. А потом я еще решу, что с тобой делать. В этот же вечер в машине Даби в первый раз изнасиловал Ястреба. И он выполнил свои угрозы. Если мудак что-то обещал, что-то настолько мерзкое, что причинит боль Ястребу и доставит удовольствие ему, Даби, то он обязательно это выполнял. А потом, видимо, заигрался. Или окончательно крышей съехал. Иначе как они оба дошли до жизни такой? По реке Стикс им пришлось сплавляться вдвоем. Вместе веселее. У Харона оказалось сгоревшее лицо, хриплый голос и отвратительное чувство юмора. Они застряли на дне его лодки и вынуждены слушать однообразные анекдоты: Заходят как-то двое в придорожное кафе. Один беглый мафиози, а второй без вести пропавшая ищейка. И фотография с мордой той ищейки распечатана на каждом гребанном пакете с соком. А мафиози как раз вздумалось попить соку. А официантик возьми, да и узнай подонков. Вопрос! Что сделает мафиози? — Даби, перестань! — Ястребу приходится повиснуть на руке Даби, в которой зажат пистолет. Пластиковый столик оказался слишком легким и не прикрученным к полу. Даби переворачивает его, когда официант решает задать им пару неудобных вопросов: — Это, случаем, не ваша фотография? Скорее всего, мальчишка рассчитывал заняться шантажом и стрясти с подозрительных посетителей "на чай". Но, что называется, не на того напал. — Он узнал тебя. Он позвонит копам. Он, блядь, сто пудов им позвонит! Только глянь на это лицо: похож на крысу. Терпеть не могу, мать его, крыс! Даби начинает нехорошо скалиться, и с каждой фразой голос его становится все громче и громче. В нем проскакивают истерические нотки. Парнишка-официант, приземлившись на задницу, пробует отползти подальше от психованного. У него трясутся губы, по щекам текут слезы. У Ястреба начинает болеть голова. День ебанного жизнью сурка! Где-то когда-то такое уже происходило. Они в магазине, они в забегаловке, они в мотеле, они на заправке — и Даби тычет в нос пистолетом напуганному до мокрых штанов пацану. И каждый раз Ястребу, сгребая последние силы в кулак, приходится становиться на пути у безумия по имени Даби. Как же он устал. Устал, устал, бесконечно устал. Может, и черт бы с ним? Ну убьет Даби этого сопляка, ну и что? Ты не можешь спасти всех. Ты не смог спасти от него своих друзей. Ты даже себя-то спасти не можешь. Пусть делает, что хочет. — Я никому не позвоню! Я клянусь, сэр! Не выдержав, Ястреб заслоняет официантика собой. Краем глаза он замечает, как кассир, замерший у прилавка, тянется к тревожной кнопке. — Нет, — предупреждает его Ястреб. — Они не успеют приехать, а он всех нас убьет. Даби, пойдем отсюда. Они нам обещают, слышишь? Обещают! Что никому и никуда не будут звонить. Смотри, продавец меня слушается, он больше не хочет нажимать тревожную кнопку. Не хочет ведь? — Не хочу, — мрачно подтверждает продавец. Ястреб кивает. — А ты больше не хочешь стрелять. Дуло пистолета направлено четко Ястребу в подбородок. Разница между первым разом и сегодняшним заключается в том, что Ястреб больше не боится, если Даби выстрелит. В глубине души он даже этого хочет. — Если собираешься убить меня, то стреляй, а не выебывайся, — говорит Ястреб. И ему становится не по себе, потому что говорит он как Даби. И Даби это замечает. Замечает и улыбается: нежно и очень ласково. — Поплачь для меня, детка. — Даби? — Ну же! — Пальцы больно впиваются в щеки. — Ради меня. Хотя... ммм... нет! Ради вот этих обсосков. Поплачь, попроси меня их не убивать, и мы тут же уйдем. Ну если тебе их реально жалко. Иначе заткнись и отойди в сторону. Ястреб не уверен, что у него получится. Он очень, очень, очень давно не практиковался с оружием. Но раньше на то, чтобы выхватить пистолет и выстрелить, у него уходили считанные секунды. Он был отличником по стрельбе. Самый быстрый и меткий во всем отделе. А второй пистолет Даби все еще под рукой. И теперь он упирается своему владельцу прямо в живот. — На этой вечеринке недожизни ты просто король мудаков, — Ястреб отвечает Даби такой же нежной улыбкой. — Опусти пистолет, развернись и топай к машине. Прости, но я не буду плакать. Ни для тебя, ни из-за тебя. Не сегодня. — Ты меня не убьешь, — уверенно говорит Даби. — Ты прав. Я прострелю тебе позвоночник. Позвоню в полицию и в скорую. Скорее всего, тебя даже спасут, ну, если скорая быстро приедет. А потом ты на всю жизнь останешься инвалидом. Что не помешает тебе отбывать свое наказание в одиночной камере для смертников. Или в сумасшедшем доме в прекрасной палате с мягкими стенами. — А как же убить меня своими руками? — Ну это только в том случае, если ты меня послушаешь, повернешься и молча пойдешь к машине, детка. Иначе никакого сладкого не будет. Ястреб верит себе и верит в то, что говорит. Да! Даби его достал. Да, один единственный выстрел мог бы переломить ход всей игры. Только откажись! Только попытайся выстрелить первым. Ястреб сможет, он сосредоточен как никогда, ему хватит и запала и энергии, хватит решительности. Ему нужен повод. Так дай же его! Дай! Но Даби опускает руку с оружием. Смотрит Ястребу в глаза, кивает каким-то своим мыслям, разворачивается и идет к выходу. Ястреб еще держит его на прицеле, хотя понимает, что выстрелить Даби в спину не в состоянии. — Спа-спа-сибо, — заикаясь, так и не подняв задницу с пола, говорит официант. — У вас есть телефон? — Нет. Сломался, ждали мастера сегодня. У нас и кнопка тревожная не работает, если честно. — Жаль. С этими словами Ястреб выходит на стоянку, не убирая далеко пистолет. На тот случай, если Даби передумает. Тот стоит возле машины, зажав в зубах сигарету. Увидев Ястреба, усмехается, мотает головой, мол, садись и поехали. Выглядит Даби омерзительно довольным. Ястреб слишком сосредоточен на нем, поэтому отчетливо видит, как глаза Даби удивленно расширяются, как выпадает из открытого рта сигарета. Слишком поздно боковым зрением Ястреб ловит движение рядом. Даби быстрее: в два прыжка преодолев расстояние, он с силой отталкивает Ястреба куда-то в сторону. Ястреб падает, выставив вперед руки, тут же, сгруппировавшись, переворачивается, хватается за бок и понимает, что пистолета там нет. Он зажат в руке у человека, которого Даби надежно закрывает от Ястреба, имитируя дружеские объятья. — Ну-ну! Я тоже рад тебя видеть. — Пусти меня! Пусти, дурак! Я должна убить его. — Никому ты ничего не должна, поехавшая. — Завались, я не хочу это слышать от тебя! По голосу Ястреб узнает ее. Узнает, и у него по спине бегут мурашки. Он думал, что хуже выходок Даби ничего не может быть. Что дерьмо, которое он ждал с самого утра, уже случилось. Кто ж знал, что на стоянке, в богом забытом месте их будет поджидать зверь пострашнее. Химико Тога изо всех сил стучала маленьким кулачком с зажатым в нем пистолетом по груди Даби. — Пусти! Пусти! Пусти! — А я говорю тебе успокойся. — Пусти! — Нам надо поговорить. — Я не стану тебя слушать, пока не убью его. — Сколько мы не виделись? Года два? — Ты ранен? — А у тебя был нож? — Да. — Тогда глупый вопрос. Тога нервно выдыхает, всхлипывает и, наконец сдавшись, роняет и пистолет, и нож крепко обнимая Даби. А Даби обнимает ее. Скорее, держит, чем обнимает. Но Ястреб понятливый: успевает сообразить, что Даби не испытывает сейчас сантиментов к боевой подруге, а делает все, чтобы ее успокоить. Как Ястреб пару минут назад в забегаловке. Вот только на Даби обычно обнимашки не действуют. Нож, который выронила Тога, испачкан в крови, и Ястреб с ужасом осознает, что сейчас случилось что-то очень страшное. Очень-очень страшное. Даби напряжен и слегка наваливается на Тогу. — Успокоилась? — Зачем ты его спас? — Потому что так веселее. — Он убил Джина. — Я знаю. — И он убивает тебя. — Я знаю. — Из-за него у тебя все мозги спеклись. И Томура тоже так считает. — Я знаю. — Ты болван! Болван! Болван! — И это я тоже знаю. Как ты нас вычислила? — Курогири позвонил. Я уже несколько дней за вами слежу. Томура послал за вами, он хочет, чтобы ты вернулся обратно. Вернулся домой. Не только он, все этого хотят. А ты бегаешь, как упрямый мальчишка! Я с ним согласна, с ним все согласны, это, — Тога с ненавистью кивнула в сторону Ястреба, — закончится для тебя очень плохо. Я больше не хочу никого терять. Никого из вас! Понял? Даже если это ты! И Томура тоже не хочет! — Когда мне было не плевать на то, что хочет Томура? Ястреб видит, как Даби переминается с ноги на ногу. Ему тяжело стоять, но Тога словно не замечает этого, продолжает обнимать и держит крепко. — Теперь тебе будет не плевать. Я поклялась выпустить ему кишки. — Это моя задача. — Больше нет. Ты снят с этого дела. Теперь это задача каждого бойца “Лиги”. Убить предателя и вернуть тебя домой. — Так что же ты его не убила? А выдала себя так глупо. — Вспылила. Он, знаешь ли, угрожал тебе пистолетом. — А ты пырнула меня ножом. — Потому что ты бросился защищать его! Тога расплакалась сильнее, обнимая и прижимая к себе Даби. — Не проделай я тебе дырку в боку, фигушки мне, а не обнять тебя. — Твои понятия о любви и привязанности пугают, знаешь ли. — Как тебе не стыдно говорить мне такие гадкие вещи и держать при этом на мушке? — Ну, наверное, потому что я хочу уехать отсюда. И уехать вместе с ним. Даби, повернув голову, подмигивает Ястребу. Лицо у него бледное, все покрыто испариной. Но кровь изо рта не идет, значит, может, обойдется. — Подними пистолет, — просит Даби. И Ястреб, опомнившись, бросается вперед, подхватывая и пистолет, и нож. Тога снова бьет Даби кулаком в грудь. — Послушай меня и передай Шигараки: я сам улажу это дело. Уже скоро. Обещаю. И как только справлюсь, вернусь. Если кто-то из вас попытается стоять на моем пути, то я буду с вами сражаться. Вы не оставляете мне выбора. Пойми, я должен сам его отпустить. Без посторонней помощи. Только народ потеряете. Он разжимает объятия и, пошатываясь, отходит. Они оба держат Тогу на прицеле. А она стоит, похожая на обиженную девочку, надув губы и сжав кулаки. На белой майке Даби огромное красное пятно, и оно продолжает расползаться. Даби ловит взгляд Ястреба. — Не отвлекайся. Она со мной не согласна. И Ястреб в кои-то веки его слушается. Главное: не упустить из внимания Тогу. Но та игнорирует его, смотрит на Даби, на его рану. — Ну хорошо. Только обещай мне, что разделаешься с ним. Обещаешь? Он должен страдать. — Он и так страдает. — Убирайся! Я даю вам ровно час! Убирайся! Если не успеете, я нагоню, убью его и заберу тебя. И заставлю жить! Убирайся, убирайся, убирайся! Повторяя это, она без конца топает своей очаровательной ножкой, Даби тут же срывается с места. Ястреб успевает подставить ему плечо и подхватить. — Еще увидимся, предатель, — недобро скалится Тога. И Ястреб понимает, что уже успел забыть, насколько же острые у этой милой девочки зубы. К своей машине они не идут: там может быть опасно, вместо этого они подходят ближе к дороге. Милый семейный автомобильчик как раз поворачивает к закусочной. — Ты поведешь, — шепчет Ястребу на ухо Даби. — Не пытайся меня бросить, я твоя гарантия на жизнь сейчас. — Я знаю. Отъебись! Аккуратно опустив Даби, Ястреб подлетает к автомобильчику. За рулем перепуганная женщина, на заднем сиденье двое таких же перепуганных детей. Мальчик и девочка. Что же я делаю? Ради кого я это делаю?! — Полиция! Мне нужна ваша машина, мэм, — угрожая женщине пистолетом, требует Ястреб. — Но как же мы тогда попадем домой? — растерянно спрашивает у Ястреба женщина. — Позвоните из кафе в полицию, они вас доставят, — врет Ястреб, прекрасно помня, что телефон в закусочной не работает. — Поторапливайтесь! У меня раненый и мне надо доставить его в больницу. — Господи! Какой ужас! Пистолет в руке Ястреба заставляет женщину подчиниться: она даже не спрашивает ни удостоверение, ни значок. Дети, выбравшись из машины, с любопытством разглядывают Даби. — А вы тоже полицейский? — спрашивает девочка. Она явно постарше, а потому посмелее. — Да. Тоже. — А вам, — девочка завороженно смотрит на рану Даби, — очень больно? — Очень. Ястреба передергивает. Он садится за руль, а Даби заваливается на заднее сиденье. — Отлично сработано, офицер. Отнять машину у матери с детьми — это прям сильно. — Куда теперь? Не в больницу же. — Я подскажу, ты, главное, гони быстрее. У нас осталось всего сорок пять минут от форы. Ястреб шумно выдыхает и вдавливает педаль газа в пол.