Ровно дыши

В небольшой темной комнате работает телевизор. Ведущие с фальшивыми приторными улыбками фальшиво и приторно желают зрителям доброго утра. Пахнет спиртным и куревом. Гиран кивает на диван, мол: сгрузить Даби сюда и не мешать. Ястреб с радостью выполняет задание. Мышцы рук, ног, спины ноют. Дыхание — ни к черту! Ровно дыши. Ровно дыши. Успокойся! Еще поживем, приятель. Если повезет — еще долго поживем. — Блядь! Блядь! Блядь! Даби, кое-как вытянувшись на диване, шипит, ругается, плюется. Гиран включает свет, вынимает изо рта так и не прикуренную сигарету, бросает в пепельницу на столе. Телевизор, диван, холодильник, стол и два стула. Вот и все убранство. Ни разу не похоже на операционную. На хоть сколько-нибудь стерильное помещение тоже. Ястреб недоверчиво смотрит на стакан с недопитым нечто: по цвету что-то среднее между виски и мочой. По запаху тоже. — Не советую пить, — предупреждает Гиран. — Я и не собирался. В комнату ведет металлическая дверь. Такой позавидует любой банк. Вот и попробуй догадайся, что за фасадом обычного промышленно-складского здания притаился целый бункер. Ебучее подземелье, напичканное наркотой, оружием и тварями, внешне на людей похожими, но к роду человеческому имеющими слабое отношение. Гиран не кидал дешевых понтов: Ястреба действительно держали на мушке. Стоило переступить порог, как их со всех сторон облепили люди самого разного типа и наружности. — Когда включить камеры? — спросил кто-то из темноты. — Как только отведу пострадавших в “гостевую комнату” и вернусь в кабинет. И вот они в “гостевой комнате”! В гостевой жопе, если быть точнее. А вместо радушия у них бутылка водки в холодильнике. Гиран приказывает тащить ее сюда и влить половину Даби в рот. — Будь умницей, постарайся, чтобы он не захлебнулся. Ястреб старается. Он, мать его, просто образец старания и покорности. Даби кашляет, но терпит. Он тоже старается. Он тоже умница. Детский сад для самых взрослых и не очень удачливых: кто не съел кашку — в того будут стрелять. Ястреб понимает, что ему смешно. Смешно и страшно. — Вот так! Подержи-ка его. А я сгоняю за аптечкой. Гиран скрывается в темноте. Щелкает замок, но Ястреб все равно подлетает к двери. Дергает за ручку. А вдруг? Но магии не существует. Заперто. За спиной Даби давится смехом. — Птичка! От раны, обезболивающего и алкоголя его нехило так везет. — Чего тебе? — Подойди, мне нужно кое-что тебе сказать. Подойди? Ха-ха и еще раз ха. Обойдется! — Обойдешься. — Ну же, не будь такой задницей. Тебе вообще было велено меня держать! — За руку или за ногу? — За член желательно. Он будет жить. Даби точно будет жить. Возможно, мир, вселенная, ебучая реальность схлопнется. Но этот ублюдок точно выберется. С таким-то отношением. Ястреб поворачивается к Даби лицом, чтоб попытаться отыскать в нем последние остатки совести, но тот выглядит замученным и практически бесцветным. Жалость — отвратительное чувство, которое когда-то Ястреба и сгубило. — Подойди. Даби нервно кусает губы, пытается подняться на локтях. О, нет, лучше угомонить его, пока не вернулся Гиран. — Что ты хочешь? Ястреб пододвигает стул поближе к дивану и садится рядом. — Если я сдохну, то клянусь, слышишь? Я, блядь, клянусь тебе! — В чем? — Я… заберу тебя с собой. — А мы разве уже не в Аду? — Нет. Даже близко нет. Звучит как признание в чем-то. Ястреб закрывает глаза и чувствует, как Даби находит его руку, сжимает ее. Прикосновение слабое, но до жути приставучее. Как же ты мне надоел. Как бесконечно, чертовски, по-блядски ты надоел. Ястреб уже готов озвучить эту светлую мысль вслух, но возвращается Гиран, громко хлопая дверью. От неожиданности Ястреб сам хватается за Даби. — Твою мать, — шепчет Ястреб. — Ты лучший, — говорит ему Даби. — Ну до чего послушные детки, — умиляется Гиран. — Ястреб, сделай милость. Отойди. — Помощь точно не нужна? Гиран широко улыбается. — Точно не нужна. Я позвал малыша Моку. Малыш Мока лучший наш медбрат. Перельем кровушку, подлатаем кое-где. В общем, плюнем, дунем и надежно сошьем степлером! Ну-ну, Даби, не строй такие страшные рожи, меня все равно не проймешь. Когда в комнату входит невысокий лысоватый человек с серым лицом, толкая перед собой тележку, Ястреб окончательно понимает, что совершенно не хочет участвовать в операции: Спасение больного на всю голову мудака Даби! Гиран щелкает пультом от телевизора, и бодрые лица ведущих утренних новостей сменяются на изображение симфонического оркестра. — Музыка! Отлично! Будем поднимать уровень культуры, пока заняты делом. — А нет чего повеселее? — Нет, вы только гляньте, он еще и выебывается. Я в восхищении от твоей наглости, но заткнись. Мока, с чего начнем. Мужик с серым лицом тыкает пальцем в сторону Даби и поднимает руки вверх. — Раздеваем, значит. — Может, я стесняюсь? — Может, ты все-таки закроешь пасть? Повязка насквозь пропитана кровью. Ястреб наблюдает, как Мока и Гиран снимают ее с Даби. От вида открывшейся раны мутит, в ушах начинает звенеть, а мир вращается быстрее обычного. — Даже не думай тут блевать или отрубиться! — кричит Гиран. — Отвернулся к телеку и смотришь его! На вот, — он кидает в сторону Ястреба пульт. — Сделай погромче. Наверное, Ястреб просто заебался. Даже без наверное. Он же сам не так давно перебинтовывал Даби, и все было хорошо. Откуда тогда такая реакция? От запаха крови и лекарств спрятаться не так уж и просто. Ястреб начинает дышать через рот. Ты не хочешь знать, почему тебе так страшно. Ты абсолютно точно не хочешь копаться в этом дерьме. — Давай, детка, сожми зубки сильнее. Ты не хочешь видеть, слышать, чувствовать и думать. Да. Не думай. Не думай о том, что творится за спиной. Сделай лучше телевизор погромче. Оркестр играет тяжелую и незнакомую Ястребу мелодию. Камера фокусируется на симпатичном мужчине: он бьет в тарелки, как заводная детская игрушка, и каждый удар звенит в голове, заставляет вздрагивать. Ястреб тянет пальцы в рот, сильно кусает их. Приди в себя, сосредоточься на просмотре! Гиран громко матерится, что-то орет Даби или на Даби. Похуй! Смотри, следи за музыкой. Главное: дожить до скрипки, а еще лучше пережить ее. Что же это за композиция? На похоронный марш не похоже. — Мока! Держи его! Слушай. Слушай. Вспоминай! — Давай, сволочь, имей терпение и мужество! Правильно: терпение и мужество. Скрипка начинает с пианиссимо, звук глухой и утробный расползается по комнате, растет вширь, перерастая в крещендо, и Даби кричит вместе со скрипкой. Форте, не иначе. Его крик прорывается сквозь музыку, добирается до Ястреба, ранит в спину, залезает под кожу — и Ястреб не выдерживает. Что есть силы зажимает уши. Я не хочу этого слышать! Я не хочу ничего слышать! Не хочу! Помогите! — Отче наш, сущий на небесах. Да святится имя Твое. Да придет Царствие Твое. Не помогает… Не помню, что дальше. Не помню. Похер. Не введи нас в искушение, но избавь нас от лукавого. Отче наш, Отче наш. — Ого! А ты, оказывается, верующий? Гиран хлопает Ястреба по спине, и по его самодовольной роже Ястреб понимает, что все прошло хорошо. — Я бы не стал за него молиться. Боженька точно не ждет Даби с распростертыми объятиями. — А я и не за него молюсь. — Вот как значит? Гиран пододвигает еще один стул, садится рядом с Ястребом и, забирая у него пульт, делает звук потише. — Шигараки будет здесь послезавтра утром. Торопиться ему некуда, я объяснил ситуацию: Даби ранен, ты — под прицелом. — Значит, ты нас сдал? — Ну, это с какой стороны посмотреть. Во-первых, с Даби не все так плохо, как я наплел, а во-вторых, есть план. — И какой же? — Жвачку будешь? — Чего? — Жвачку. Тропические фрукты. — Буду. На ладонь Ястреба ложатся две белые подушечки. Вкус сладкий, слегка кисловатый — от тропического одно название. Тошнота начинает отпускать. — Как только спящая красавица очнется, я думаю часика через четыре. — Не рановато? — Не-а. В самый раз. Не так уж он сильно ранен. Бывало и похуже. Так вот, о чем это я? А! Когда он очнется, мы выпустим тебя из нашего скромного убежища. Выйдешь через черный ход, на это время там отключим камеры. Пройдешь прямо по улице, дойдешь до развилки — повернешь налево, потом еще раз налево. Там есть вкусная пицца на углу. Название такое: “Вкусная пицца”. У них еще статуя стремной коровы с огромными титьками на входе. — Почему коровы? — В душе не ебу. Но ты не промахнешься. Зайдешь туда, скажешь что от меня. Попросишь позвонить и наберешь тому, кто сможет тебя от нас забрать. — Это бесполезно, я уже пробовал. — Да мне насрать. Веришь? Захочешь — дозвонишься. Иначе тебе пизда. Только я сразу предупреждаю: давай обойдемся без побегов и прочих глупостей? Это наш город. Город “Лиги”, тут тебе никто не поможет. Далеко при всем желании не уйдешь. Ястребу становится смешно. Что за абсурд? — Позвать полицию в эпицентр крысиного логова? Они же приедут. Неужели думаешь, что вежливо потопчутся на крылечке и не войдут? — Да на здоровье! Я бы даже сказал: добро пожаловать! Я честный бизнесмен, скрывать мне нечего. Могут хоть все облазить. — Так вы съезжаете, — дошло до Ястреба. — Именно, дорогуша. Вот откуда в бункере столько народа. — Ликвидируем предприятие. Еще и тебя подкинем в качестве приманки. Главное: красиво разыграть роли, чтобы босс ничего не заметил. И не прописал нам свинца в лоб вместо аплодисментов. Это Даби в относительной безопасности. — Почему? — Хуй знает. Но ему Шигараки ничего не сделает. А вот нам с тобой крышка. — Нет, я не об этом. — Тогда о чем? — Почему ты помогаешь мне? Ястреб смотрит на Гирана и понимает, что тот, сняв очки, тоже во все глаза пялится на него. Ухмыляется. Подмигивает. Видимо, причина личная. Очевидно личная. — Не обольщайся. Я не питаю к тебе нежных чувств. Ни одного, даже самого маленького. Твайс был моим дорогим младшим братом. Так что я считаю, что ты — хуй, и презираю от всей души. — Яснее не стало. — Видишь ли, я убежден, что смерть — дерьмовое наказание. Ну что это такое? Просто бах — и ты отмучился. А тут одного взгляда достаточно, чтобы понять: Даби отомстит за Твайса лучше всякой пули. Отвечать Гирану нечего, да и не особо хочется. — Правда. За красивой мордашкой этого подонка живет сам дьявол. Ну да ты и так с ним знаком. Кстати, Даби что-то рассказывал про себя? — Нет. — Посмотри какой умный. Тогда тебя ждет сюрприз. Советую поспать, пока он в отключке. Мы принесли матрас. Подушек и одеял не держим, но лучше, чем на полу. Наверное, стоило бы сказать Гирану спасибо. Но Ястреб не хочет. Он не чувствует и грамма благодарности к этому человеку, а потому молча провожает его из комнаты взглядом. Молча подходит к двери и дергает за ручку. Заперто. Все еще заперто. — Черт. Выбора нет. Выхода тоже. Даби лежит на диване, возле него стоит неподключенная капельница. Ястреб склоняется над ним так низко, как может. Вот так не страшно. Еще ниже. И еще. Даби ведь не проснется внезапно? Да? Да-да! Он в полной отключке. Настоящий нокаут! Так что можешь делать, что хочешь. — Чтоб ты сдох, — шипит ему в ухо Ястреб. Тут же быстро выпрямляясь, пока не схватили. Но все в порядке, Даби продолжает спать. Можно надеяться, что проклятие дойдет до адресата. Ястреб вырубается, стоит ему только принять горизонтальное положение. Ему снится, что Даби лежит на диване с открытыми глазами и широко улыбается.