Найди своё место

Она будто оказалась в резервуаре, из которого окружающий мир казался тягучим, словно сок клёна, стекающий по стволу. Будто её накрыла с головой холодная вода, отсекая звуки и превращая их в невнятный хор. В оцепении она чувствовала боль, резонировавшую в голове, в боку и в сердце. Она медленно вновь сфокусировалась на окружающем. — Что... Что значит сгорела? Киана вновь наклонила её голову к воде. — То и значит. Она сгорела. Перед внутренним взором Элой пролетели образы Дозора Матери. Дома Нора, строившиеся месяцы, сметённые в мгновение ока. Дома людей, которые помогали ей во время путешествия, предоставлявшие убежище, когда она уставала, и провизию в дорогу, стёртые с лица земли алым монстром. Память о Тирсе, единственной женщине, видевшей в Элой не только изгоя, понимающей её потенциал, внезапно осыпалась пеплом. Она очень хорошо помнила, как больно было смотреть на обгоревшие останки поселения. Даже сейчас её сердце сжималось при мысли об этом. — Что произошло? — Был пожар, — начала рассказывать Киана. — Никто точно не знает, когда он начался. Мы просто проснулись, а повсюду уже полыхало пламя и стелился дым. Это был жаркий сезон, нам приходилось поливать урожай водой из ручья. В общем, пламя очень быстро охватило сухое дерево и распространилось по всей деревне. — Многие из нас пострадали от ожогов. Несколько человек умерли, — продолжала Киана печально. — Огонь сожрал весь урожай и две трети скота. Наши дома и другие строения превратились в груды дымящегося угля. Спасать было нечего. У нас оставалось только то, что на нас было надето, когда мы выбежали. Она переступала в воде, тревожа поверхность источника пальцами, пытаясь отвлечься от горечи воспоминаний. — Наш дом был разрушен, и нам требовалось новое место. Многие остались вместе искать новый дом. Но несколько человек ушли. Нил был одним из них. — Почему он ушёл? — спросила Элой. — Шестеро из наших людей не выбрались из пламени в тот день. Родители Нила были среди них. Часть Нила умерла вместе с ними. Удар ножа принёс гораздо меньше боли, чем эта новость. Элой чувствовала себя так, будто стала килограмм на двести тяжелее. Её переполняли горе, печаль и сочувствие к человеку, который в итоге стал её напарником. То, как он говорил о своих родителях, тоскующий взгляд, появлявшийся в его глазах всякий раз, как он упоминал о них. Перебирая воспоминания, она ощутила, как у неё горит в груди. — Куда он направился? — прохрипела она. Киана внимательно посмотрела на неё, явно понимая, какой эффект оказал её рассказ на девушку, сидящую напротив. — Он ушёл прочь, не сказав ни слова, взяв только нож и лук, — ответила она. — Мы не знали куда — он просто ускользнул и исчез в лесу. Мы даже не догадывались, в каком направлении он мог пойти. Увидели его только за несколько месяцев до начала войны. Король послал солдат патрулировать границы с рассвета и до заката. Мы всё ещё искали место для нового поселения и расположились в городке на востоке, когда мимо прошёл взвод. Солдаты совершали обычный обход, разыскивая вражеских шпионов, но я увидела его среди них, марширующего с другими воинами. Очень странно было видеть его таким взрослым и в доспехах Карха. Он не обратил на нас внимания, просто держался в строю с остальными и смотрел на горизонт, будто он был и не здесь. После этого я увидела его только в Меридиане, когда покупала новые орудия для фермы в наше новое поселение. Новый король Авад объявил, что будут расследоваться военные преступления. Из толпы вышел человек и сказал, что примет наказание за действия, совершённые во время войны. — Нил, — сказала Элой. — Нил, — Киана кивнула. — Я была поражена, просто в ужасе. Но я, как и все, слышала истории о Тени Карха. Ходило множество слухов о воине, который тайно проникал в ряды врагов и взмахом кинжала обрывал жизни дюжины людей. Последнее, что эти солдаты видели, — красную вспышку и безумную ухмылку. Потеря родителей и война очень сильно сказались на Ниле, превратив его в кровожадного убийцу, сохранявшего лишь толику морали, что не дало ему застрять навечно в Солнечной скале. — Того, в чём он сознался Аваду, хватило на два года заключения, — Элой ощетинилась. — Да, — признала Киана. — И только эта крупица чести, оставшаяся в нём, удержала меня от того, чтобы выгнать его из Зелёной Реки три года назад. — Он пришёл сюда? — Однажды появился в полях с раной в плече и позвал Лусию, — сказала Киана. — Она спасла его жизнь. А затем отвесила подзатыльник за то, что не пришёл раньше. Когда он выздоравливал, я старалась избегать его. Не знала, как посмотрю ему в глаза. Я слышала и видела слишком много. Он уже не был тем мальчиком, которого я знала. Но две недели спустя он перехватил меня, улыбаясь, такой же обаятельный, как и раньше. Сначала я думала, может, слухи ошибались. Может Тень Карха — это какой-то другой медноволосый воин.(1) Но пока мы разговаривали, его лицо омрачилось, и моё сердце упало. Наверное, он понял, о чём я думаю, так как на следующий день его уже не было. Спустя несколько месяцев он вернулся с добычей на ужин. На плече виднелся шрам от раны, которую он так и недолечил. Он остался на несколько ночей, набил дичи в лесу, пополнив наши припасы и ушёл. Это вошло у него в привычку. Нил появлялся несколько раз в год — каждый раз с новыми шрамами — чтобы убедиться в нашем благополучии. А затем исчезал в ночи. Мы постепенно вновь начали общаться, но никогда уже не были так близки, как в детстве. Её рот дёрнулся в улыбке. — Полагаю, это к лучшему. Ведь теперь он встретил тебя. И кажется, рядом с тобой он становится человечнее. — Не сказала бы, — произнесла Элой. — Может, и нет. Но теперь ему есть о ком заботиться, и у него появился тот, кто его понимает. Он так и не смог обрести это среди нас. После пожара, потери родителей и всего, что случилось во время войны, он был разбит. Ты исцеляешь его, замечаешь ты это или нет. Элой пришлось заставить себя вдохнуть. Во рту у неё пересохло, а в висках стучали молоточки. Она и вправду получила ответы, но у неё в сознании теснились вопросы. Вопросы, которые она вряд ли сможет задать. Как она теперь посмотрит ему в глаза, зная то, что знает? Как он отреагирует? Киана молча смотрела на мучения Элой. Пустой взгляд Нора блуждал по кругам на воде. Протянув нежную руку, Киана накрыла пальцами кончики пальцев Элой и послала ободряющую улыбку. — Всё хорошо. Он всё тот же человек, которого ты знаешь. Я уверена, что если вы поговорите, вам обоим будет легче. Элой слегка приподняла уголки губ. — Наверное, ты права. — Конечно, я права, — ответила Киана, ухмыляясь. — Давай теперь смоем мыло прежде, чем оно попадёт в глаза. Если я стану причиной того, что твоя рана откроется, то рискую не узнать, чем закончится эта история.

***

Хор беспокойных сверчков уже уложил солнце спать за горизонт, а он всё ещё не вернулся. Ей пришлось ужинать в одиночестве — слишком много мыслей роилось в голове, чтобы поддерживать разговор с Сибил или Брионом, а на сердце лежал такой огромный камень, что не получалось смеяться над шутками Отавира. Похоже, Киана что-то сказала им, потому что после нескольких попыток заговорить жители оставили Элой в покое. Она была благодарна. Ей требовалось пространство. После еды она вернулась в хижину и колебалась между тем, чтобы побежать в лес и притащить Нила сюда или поговорить с ним прямо там. Но она понимала, что с её раной путь не дастся ей легко, и это при условии, что жители посёлка не увидят её ухода и не вернут обратно. Ей всё ещё было сложно даже подниматься и спускаться по лестнице, не говоря уже о том, чтобы пробираться через корни, кочки и упавшие стволы деревьев. Так что она осталась нетерпеливо расхаживать по хижине. Изо всех дней он выбрал именно этот, чтобы опоздать. Теперь, зная о прошлом, она терзалась желанием узнать больше. Она чуть не разодрала швы, желая почувствовать какую-то другую боль помимо той, что жгла её изнутри. Она хотела закричать. Тошнота подступала к горлу. Но больше всего ей хотелось плакать. Это было словно потерять Раста, только иначе. Она никогда не принимала потери других людей настолько близко к сердцу, как сейчас. Знать, что у Нила действительно была нормальная жизнь, любящие родители, и что он потерял всё в одночасье... чтобы быть выброшенным на поле боя и обрести глубоко угнездившееся желание видеть кровь на клинке... Будто кто-то поставил юного Нила рядом с Растом во время того злополучного взрыва. Она всё ещё кружила по комнате, когда дверь открылась. — Вселенная явно зла на тебя, Нора. Кажется, все еноты в радиусе пяти миль выбрались из-под земли и окружили... Что случилось? Нил замер в дверном проёме, его глаза расширились, и он глядел с тревогой на Элой. Она мрачно улыбнулась, хотя слезы грозили хлынуть из глаз. — Киана рассказала мне. О вашей деревне, о пожаре... о твоих родителях. Напряжение покинуло его. — Это было давно, — он улыбнулся так, будто не он прошёл сквозь ад ещё до своего шестнадцатого дня рождения. — Но это произошло, — произнесла Элой. — Время лечит, — он пожал плечами. — Прошлое более не тревожит меня. А его призраки не должны тревожить тебя. — Почему нет? — горько спросила она. — Меня до сих пор преследует то время, когда я была изгоем. Я могу горевать из-за потерь, которые понёс мой друг. — Ты не должна оплакивать моё детство, — сказал он, подходя к ней. Она моргнула и слёзы покатились градом. — Ты прошёл через столько трудностей. — Как и ты. — Нил, это не отменяет того, что твои родители умерли! Не стирает все годы, проведённые тобой на войне. — Нет. Но ты и так взвалила на себя тяжёлую ношу. Не нужно добавлять к этому груз моего прошлого. — Не указывай мне, что чувствовать, — прокричала она. Он не ответил ей. Они стояли лицом к лицу, глядя друг другу в глаза. Щёки Элой прочертили дорожки слёз. Она была зла и расстроена. Он был мрачен, и в его взгляде горел огонёк сожаления. — Разве ты не понимаешь, что у нас общая боль? — в конце концов спросила она. — Ты зря тратишь своё сочувствие на меня. — Ты оскорбляешь нас обоих, если действительно в это веришь, — заявила девушка. — Разве мы не напарники? Мне нельзя переживать о событиях, которые оставили тебе столько шрамов? Нил стёр большим пальцем новые слёзы с щеки Элой. — Я достаточно пострадал от своего прошлого. Я никогда не хотел заставлять тебя разделять эти страдания. — Это мне решать. Он нехотя улыбнулся. — Полагаю, ты права. Кто я такой, чтобы нести вес других жизней в моём колчане, но не позволить собеседнику понести крыло моего собственного альбатроса? Даже такое неохотное принятие было обнадёживающим. Элой чувствовала себя так, будто сломала барьер, который Нил выковал ещё в юности. Барьер, препятствовавший кому бы то ни было залезать ему в душу. Он позволил ей увидеть всего себя целиком, а не только тот образ, который создал для себя. Он позволил ей узнать каждую свою ипостась — мальчика, солдата, напарника. Её руки обвили его прежде, чем она смогла понять, что делает. Тепло его спины проникло в её ладони, и она прижалась к его груди ещё сильнее, чтобы продлить это ощущение. Элой редко чувствовала необходимость в физическом контакте, но сейчас ей требовалось именно это. Она хотела запомнить этот момент. Нил фыркнул ей в волосы. — Ты никогда не перестанешь удивлять меня, Нора. Она почувствовала лёгкое прикосновение к спине и спрятала улыбку в жилете Нила.