Do you feel it?

      Болт. Отвертка. Фиксатор. Лазер.       И ещё раз, с самого начала.       Бот. Отвертка. Фиксатор. Лазер.       Он уже позабыл, как же скучно и заученно создавать что-то и искать необходимые предметы всякий раз, когда что-то нужно. Обычно Морти подавал ему всё необходимое, когда он его об этом просил, но в этот раз Бэт была абсолютно непоколебимой: у мальчика скоро снова появятся проблемы с учебой, так что ему необходимо исправить оценки под угрозой неминуемой смерти. Ну или запрета на приключения.       Рик вздохнул, прикрыв глаза и растянув губы в некой нетерпимой высокомерной достаточности. Он мог бы позвать Саммер, но это не то же самое. Он уже пробовал так.       Он смотрел на верстак, держа отвертку в руке. Если бы он хотел, то мог бы изобрести что-нибудь, что приносило бы ему все необходимые инструменты. На самом деле, это он тоже уже делал, и именно поэтому у них есть робот, подающий масло.       Он пробовал.       Но это всё не то же самое.       Он рыгнул, ослабив хватку на отвертке.

***

      Морти проснулся от шума школьного звонка. — Ох, наконец-то проснулся. На самом деле, уроки без тебя проходят почти так же, как и с тобой, — сказал мистер Голденфолд. — Да, извините… — стушевался Морти, не скрывая своей неловкости от произошедшего. Его щёки горели ярко-красным от стыда, когда все в классе принялись вставать со своих мест, смеясь над ним и выходя из кабинета. Морти глянул на Джессику, что обратила внимание на его неуклюжий взгляд. Она не смеялась. Хоть какое-то утешение.       Обед, который Морти ел в одиночестве, состоял из рыбных палочек с картофельным пюре: Рик часто дразнил его, говоря, что даже если бы он съел всю океаническую фауну, это бы никак не повлияло на его тупую задницу. Не найдётся в мире столько селениума, чтобы спасти его от собственного идиотизма. Он отыскал в интернете объяснение такого оскорбления, и с тех самых пор принялся есть больше рыбы. Даже не удивительно, что Рик всегда настолько пессимистичен.       Что-то холодное и скользкое мягко обхватило лицо Морти. Он задержал дыхание, а кислород застрял в легких, когда он изо всех сил попытался моргнуть. Он попытался отодвинуться от стола, упёршись руками в дерево: он не мог дышать, не мог вдохнуть, не мог…       Наконец он почувствовал, как его потянули за волосы, и уже совсем скоро смог сделать глубокий вдох. Во рту стоял вкус пюре, размазанного по всему его лицу. Позади же него стоял Тони, окруженный небольшой группкой своих друзей, и смеялся над ним. Морти принялся стирать пюре с лица, чтобы видеть хоть что-то. — Смит, как это ты умудрился столько времени провести в школе? Старый кретин откинулся? — и все засмеялись ещё громче. Морти всё ещё плохо видел, но уже мог разглядеть стоящую позади Тони Саммер, наблюдающую за этой сценой. — Н-нет, я… ч-что т… — «Ч-ч-ч-что т-т-ты хочешь»? — передразнил его Тони.       Морти повернулся, собравшись было встать, но хулиган лишь толкнул его обратно к столу, выбив воздух из легких. — Ну же, признайся: его расплющило в одной из этих дырок из какой-то зелёной херни, не так ли? Или и он тебя кинул?       Морти так же заметил, как за этим наблюдала Джессика, хмуря брови. Это придало ему смелости, и он оттолкнул парня. Ну или хотя бы попытался. В ответ на это последовал удар в лицо, после которого он оказался уже на полу. На глаза сразу же навернулись слёзы от боли, одновременно с тем, как все вновь засмеялись над происходящим. — Ах, у тебя столько шишек на голове… — Т-ты и минуты не продержался бы в порталах.       Смех прекратился, и школьники в неуверенности повернулись к Тони.       Хулиган стиснул зубы, схватив мальчика за рубашку и подняв его с земли, готовясь в очередной раз ударить. Морти закрыл себя руками, зажмурившись. Однако удара не последовало.       Саммер перехватила руку Тони точно в ту же секунду, когда раздался звонок. И они смотрели друг на друга: у сестры Морти был слишком жёсткий взгляд, не допускающий никаких сомнений, что кое-кто уже перешёл черту. Тони уставился на неё, оглядев с ног до головы, и швырнул Морти на пол. — Семейка неудачников…       Саммер незаметно для всех обиделась на такое оскорбление, услышав слово, которое больше всего ненавидела и боялась.       Толпа исчезла — все присутствующие разошлись по своим кабинетам. Морти встал с пола, потерев саднящую щеку, и улыбнулся сестре: — Спасибо, Сам… — Тебе нужно перестать заставлять людей жалеть тебя, Морти, — услышать это почему-то было даже больнее, чем получить по лицу от Тони. Морти замер в удивлении, а как только Саммер повернулась к нему, он заметил в её глазах презрение. — Хочешь быть как папочка? Хочешь, чтобы тебя терпели только из жалости?       Больше девушка ничего не сказала — развернувшись на каблуках, она ушла, и Морти оставалось только смотреть ей вслед. В тишине сказанная ей фраза словно бы закричала, и мальчик был бы рад, если бы вместо этих слов его просто ударили бы ещё раз. …       Рик сделал последний глоток из своей верной фляги. Вот чёрт, нужно сделать такую флягу, чтобы она сама себя наполняла всякий раз, когда жидкость в ней заканчивается.       Почему бы не заняться этим сейчас? — Хей, Рик.       Рик не обернулся, принявшись выяснять, можно ли применить телепорт к нижней части фляги и связать его с заводом по производству виски. — Хей, М-морти. Уже заработал шестёрок или семёрок, чтобы мы уже могли покончить с этими междоусобными пародиями на домашний арест?       Морти не ответил. Он даже еще не вошёл в гараж. — Рик… а есть какое-нибудь альтернативное измерение, где я- я не… такой? — М? — Рик не был уверен в том, что только что сказал его внук. И Рик ненавидел не понимать что-либо. — О-о чём ты, блять, говоришь, Морти? — наконец, повернулся к нему Рик, замечая синяк под глазом. Он сощурил глаза; живот свело, как тогда, с мистером Желатином, когда Морти наконец-то вышел из туалета. — Я-я просто хочу знать, все ли Морти такие или есть т-те, кто, наверное… немного д-другие?       Морти вошёл в гараж, нервно теребя левой рукой правую. Он уставился в пол, будто ему было стыдно находиться на виду у Рика. Рик смотрел на него, начиная понимать: у него просто болит живот. Он определённо слишком трезв. — Объясни. Правильно сформулируй. Что ты имеешь в виду? — голос не выдавал никаких эмоций, ни раздражения, ни волнения. В лучшем случае это было бы простое любопытство, что и двигало учёным. Да, это просто научное любопытство. А как иначе?       Морти сглотнул, посмотрев на него. — Ну… Т-типа… таким, — Морти, кажется, имел в виду себя, звуча как-то уж слишком жалко. Беспомощный и беззащитный. В этом и заключалась разница между ними: когда дело касалось каких-либо неприятностей или проблем, Морти мог либо облажаться, либо сдаться, притом без разницы, старался он исправить ситуацию или нет. Рик был другим. У него всё всегда было под контролем, он мог быть вершителем судеб всего космоса. Поэтому ли знания привели его к беспробудному пьянству, лишь бы только не думать? Не думать о том, что и он, в конце концов, совершенно беспомощен перед незначимостью всего сущего — нет никого и ничего особенного, все совершенно случайно и оттого незначимо. Морти продолжил, не догадываясь о мыслях Рика. — Может, есть т-такие Морти, которые меньше похожи на п-папу… и больше на маму. — То есть, больше на меня, — Рик прошёл мимо него, скрестив руки на груди. Это был не вопрос. Это было утверждение.       Морти посмотрел вверх, чтобы посмотреть учёному в глаза — разница в росте не позволяла.       Нет.       Не таким, как он. — Н-нет… — Рик вопросительно изогнул бровь. — Просто не таким н… жалким.       Они молчали. Морти ненавидел этот взгляд: он чувствовал себя подопытной крысой, с помощью которой изучают мозговые волны. Наверное, какой-нибудь Рик именно так и поступил, чтобы в конце концов обнаружить способность Морти перекрывать его собственные мозговые волны. Это не то, чего он хотел… Он хотел поддержки, понимания, но спросил не того человека. Рик не был способен на сострадание к чувству неполноценности, поскольку подобного не испытывал. Возможно, это единственное, чего он попросту не умел. Из-за этого Морти мало того, что чувствовал себя жалким, так теперь ещё и бесконечно глупым. Это был тот самый взгляд Рика, излучающий презрение к идиотизму. Желание исчезнуть возрастало в мальчишке, но вскоре Рик наклонился к нему, всматриваясь в подбитый глаз. — Если и есть, то, скорее всего, в таком измерении мы никак не относимся друг к другу. С Риками и Морти это так не работает. …       Что он, блять, имеет в виду? Это и есть весь его чёртов ответ?       Морти не был идиотом. Он был бы ёбаным кретином, если бы ожидал чего-то другого от Рика. В тот момент, когда он раскрылся ему, спросил его…       Что? Что он от него хотел?       Морти шагнул назад, поджав губы. Он выглядел так же, как и в день, когда узнал, что является всего-навсего живым щитом, разве что теперь был чутка взрослее, не смотря на застывшие в глазах слёзы. — Потому что мы нужны вам именно тупыми, да?       Рик молчал, прищурившись: высокомерный Морти стал бы проблемой для всех. Он помнил, как когда-то говорил ему об этом. В последнее время Морти слишком много говорил, становился слишком проницательным.       Прямо как ты?       Их прервала Бэт, вошедшая в гараж, не подозревая о нарастающем между ними напряжении. Рик немедленно улыбнулся дочери, поддерживая эту бесцельную игру: притворяться хорошим мальчиком, чтобы оставаться в наиболее выгодном для себя положении. — Ужин готов, мальчики! — сказала она, улыбаясь отцу. Сегодняшний день обещал быть хорошим. Ну, по крайней мере, Морти хотелось в это верить. — После ужина Морти немедленно отправляется спать, чтобы завтра никаких проблем на уроках не возникало: твой учитель сегодня мне звонил.       Злорадная ухмылка исказила губы Рика, что наслаждался происходящим. Морти со вздохом направился к двери, пройдя мимо своей матери. Рик вдруг понял, что его дочь ненадолго забеспокоилась из-за синяка под глазом своего сына, и именно поэтому он поспешил закрыть двери гаража в один клик.       Ужин был до безобразия тихим. По крайней мере, для Рика и Морти. Саммер же всё время что-то рассказывала, видимо, пытаясь отвлечь всех от синяка под глазом брата, либо же потому что чувствовала себя виноватой за неосторожную фразу в школе — было не особо понятно. Наверное, всё же первое. Так-то лучше. По правде говоря, Морти тоже меньше всего хотел бы сейчас обсуждать свой глаз. Вместо этого он сосредоточился на игнорировании Санчеза, что занимался ровно тем же. О, Боже, не то чтобы это было необходимо: это было совершенно нормально для него, и даже усилий для этого прилагать не приходится.       И ему не нужно смотреть прямо на Морти, краем глаза замечая, как тот подпёр рукой щеку, безынтересно ковыряясь вилкой в тарелке, но не собираясь ничего есть. Сам же Рик полноценно наслаждался ужином. И к чёрту его — это не его проблемы. Строит тут из себя жертву — это дерьмо присуще всем Морти: быть жертвами, добычей, руками и помощниками.       Рабами.       Тихий голосок в его голове властно подсказал это слово. Рик знал, что это не чушь собачья: его подсознание породило эту мысль, и она была блестящей.       Правда и то, что его логический интеллект превосходил всех остальных в любой ёбаной Вселенной, но вот эмоциональный его часть — да… ну, скажем так, она не подавала особых надежд. Они с Морти страдали аутизмом в двух разных смыслах: идиотизм и сильная ранимость внука терзали его большую часть времени, когда они возвращались из приключений, где случалось что-то непоправимое. Мозговыносяшки были тому доказательством. А еще этот мальчишка был слишком уязвим. А Рик ненавидел слабость.       Шум от отодвинутого Морти стула прервал его размышления. — Пойду делать математику, — сказал он бесцветно, направившись к лестнице. — Хорошо, Морти. Папа, можешь ему помочь, чтобы он лёг спать пораньше? — спросила Бэт, с удовольствием пользуясь таким предлогом для лишней беседы с отцом.       Рик хотел было открыть рот, чтобы ответить, но Морти опередил его: — Не надо, я сам.       Рик посмотрел на Бет, пожимая плечами, нагло и безразлично; даже его дочь слишком быстро забыла об этом, заканчивая бутылку вина, стоявшую на столе, и поспешно пробормотав, что ей пора уходить. Кроме того, Рик не упустил даже взгляда Саммер, которым она проводила Морти — серьёзным и недоумённым.       Никто не существует по какой-то причине, никто не принадлежит к какому-либо месту. Все однажды умрут. Пойдём смотреть телик.       Ты так же туп, как я умен.       Цифры на листке не имели никакого смысла. А может быть, это была единственная вещь, в которой он был, только Морти не мог его уловить. Может быть, именно поэтому Рик стал ученым: математика не лжёт, она конкретна. Один плюс один равно два, вот тебе и конец всей истории. Или нет? Может быть, есть реальность, в которой всё совсем не так. Может быть, существует ещё и реальность, в которой он не слышал этих фраз и был простым нормальным ребёнком; неудачником, да, обездоленным, но в основном нормальным, осознающим только тот факт, что жизнь есть жизнь, а не огромная спираль без всякого смысла или направления.       Он швырнул карандаш в стену, а затем ударил лампу и обхватил голову руками.       Никто не существует по какой-то причине, никто не принадлежит к какому-либо месту. Все однажды умрут. Пойдём смотреть телик.       Хватит.       Никто не существует по какой-то причине, никто не принадлежит к какому-либо месту. Все однажды умрут. Пойдём смотреть телик.       ХВАТИТ. — Что, блять, с тобой не так? — Рик опёрся о дверной косяк, глядя на Морти и скрестив руки на груди. — Кроме того, что я отсталый, бесполезный, быстро заменяемый и бессмысленный, как и всё, что существует вокруг меня? Ничего, всё просто заебись, спасибо, что спросил, — Морти даже не посмотрел на него, склонившись над письменным столом и сосредоточившись на домашней работе.       Рик закатил глаза, войдя в комнату. — Как пожелаешь… но этот домашний арест для меня закончился, так что пошли, мне кое-что нужно, — он взял Морти за руку, вынудив подняться со стула. — Что… н-нет! — возразил Морти, вырвав руку из хватки Рика и сев обратно.       Рик мгновенно превратился в хищника: никогда не вырывай у него из рук то, что он считает своим, нет, то, что ПРИНАДЛЕЖИТ ему. Он вновь схватил его за руку, поднимая на ноги, вцепившись в кожу и выворачивая руку в почти неестественное положение, находясь в опасной близости от перелома. Морти застонал от боли, накрыв своей рукой руку Рика, чтобы попытаться убрать её. В это же мгновение он уставился на Рика умоляющим, но в то же время разозлённым взглядом. — Н-нет! Рик… м-мне больно! Отпусти! П-пожалуйста! — Морти прикусил язык, зажмурившись от боли. Он ненавидел умолять его о чём-либо; это просто несправедливо. Почему ему так нужно доводить его до такого…?       Рик потянул его прочь из комнаты, и его хватка была настолько сильной, что вырваться не представлялось возможным. Морти упирался ногами в пол, пытался второй рукой убрать руку Рика со своего запястья, что начинало саднить. Это несправедливо. Это нечестно.       Рик смотрел вперёд, игнорируя мольбы Морти. Всё равно ему не хотелось смотреть на него. Слёзы сбивали мысли о путешествии, которое он уже несколько часов подряд прокручивал в голове. Его стоны и учащенное дыхание, однако, всё же отвлекали, и если закрыть глаза, то можно даже спутать их с…       Плечо вдруг потянули назад, и уже после этого он был вынужден повернуться к Морти: мальчик упал на пол, упрямо протестуя изо всех сил. Рик стиснул зубы: он заплатит за это. Он, блять, точно за это заплатит. Мужчина резко дернул его за руку, и Морти снова вскрикнул, кусая губы — он не хотел доставлять ему удовольствие своими страданиями. Рик был уже близок к тому, чтобы освободить своё плечо. Морти должен понять его: он ничто по сравнению с ним, он ни на что не способен. Так какого хуя он не может просто заткнуться и подчиниться, быть абсолютно беспомощным перед ним? Это ведь правда, и с этим нужно смириться.       Да и понравится ли тебе это вообще?       Всего лишь очередная ссора Рика и Морти. Рик и Морти навсегда. Должно ли это продолжаться именно так вечно?       Почему Рик просто не может понять, когда ему нужно побыть одному, когда его нужно выслушать, помочь? Почему он не может помочь ему, даже если просьба была настолько элементарной?       Какие глупые вопросы.       Морти перестал брыкаться, плакать и кричать: он сдался, прекратив свои попытки сопротивляться и глядя перед собой пустым взглядом.       Рик никому не может помочь.       Ученый повернулся, чтобы посмотреть на мальчишку взглядом, полным ярости, но он словно замер.       Он даже себе помочь не может.       Они застыли, не шевелясь, молча глядя друг на друга.       Передышка. — Раз уж вы закончили с этой хернёй, я продолжу наслаждаться финальным сезоном, — Саммер наблюдала за ними из-за приоткрытой двери в её спальне, скрестив руки на груди. Уж она-то точно была достойной внучкой Рика Санчеза: они в каком-то роде даже были похожи друг на друга. Ситуация стала драматически комичной: их словно бы придавило посреди коридора унылым взглядом Саммер.       Рику было не по себе от вынужденной роли идиота, и он отпустил Морти, разжав его запястье. — Пошёл нахуй, — пробормотал он, спускаясь по лестнице и, вероятно, направляясь в гараж.       Морти встал, потёр плечо и повернулся к Саммер, обнаружив, что она захлопнула дверь прямо перед его носом.       Шум от космического корабля, взмывшего в воздух из гаража, пронёсся по коридору.       Морти обнаружил себя в одиночестве, слыша шум телевизора Саммер, и вспоминал ту самую фразу, которую сейчас хотел бы услышать, а не сказать.       Никто не существует по какой-то причине, никто не принадлежит к какому-либо месту. Все однажды умрут. Пойдём смотреть телик.