Холодное солнце

Только солнце могло в этот день дарить тепло своих лучей. Ничто и никто больше не смели явить миру улыбку и даже тень радости. Скорбь сковала Магнолию в одночасье и ещё долго не отпускала из своих тяжёлых сетей. Слёзы застыли в глазах волшебников гильдий со всех окраин королевства. Кто-то ещё пытался выразить соболезнования и поддержать товарищей, но, в основном, все молчали, наблюдая, как ребята из «Хвоста Феи» пытаются держаться изо всех сил, присутствуя на самой ужасной церемонии в их жизни. Погребение началось с речи мастера гильдии. Макаров пару минут простоял молча и, лишь услышав чьё-то всхлипывание в толпе, опомнился.        — Самое ужасное в жизни — это хоронить своё дитя. Гильдия для меня — семья, и каждый из вас — мой ребёнок. Не важно, когда вы вступили в «Хвост Феи»: три года назад или когда ещё были совсем маленькими. Одинаково трудно хоронить и тех, и других, — начал мастер, и его слова ложились неподъёмным грузом на плечи каждого.        — Люси Хартфилия стала для многих больше, чем товарищем. Отважная, добрая и отзывчивая она не раз помогала каждому из присутствующих, — тут голос Макарова предательски дрогнул, а в уголках глаз блеснули слёзы. Разве слова смогут передать все чувства, что скрываются в его сердце? Навряд ли. Просто мастер не хотел, чтобы тишина поглотила это место и оставила их всех наедине с самым беспощадным звуком в мире. Ударами комков земли о крышку гроба. Слишком это невыносимо, даже для тех, кто упрямо смотрел за спину мастера. Позади Макарова двое из мемориальной конторы уже опускали гроб Хартфилии в неглубокую свежевырытую яму. Побледневший от горя Нацу стоял в первых рядах, и лишь рука Эрзы, лежащая на его поникших плечах, не давала парню сдвинуться с места. Глаза Драгнила, казалось, выцвели и потеряли всякий блеск. Словно высохшие цветы, они больше не смогут плакать о ком-то так горячо и самозабвенно. В них теперь пустота сожжённого дотла мира.        — Нам всем будет не хватать её. Но пусть каждый запомнит Люси той веселой и светлой девушкой, что однажды появилась на пороге нашей гильдии, — черпая силы из стойкости присутствующих, закончил Макаров. В воздухе повисла тишина. Сотни пар глаз были обращены теперь не на могилу Хартфилии, а немного дальше.        — Смерть Грея Фуллбастера особенно тяжело воспринимается моим сознанием, — закрывая глаза, вновь заговорил мастер. И он в этом был не одинок. Многие не верили своим глазам – на земле стоял ещё один гроб с символикой «Хвоста Феи». Ледяного мага нашли в тот же день мёртвым возле окровавленного тела Люси. Грей всё ещё сжимал в объятьях возлюбленную. В груди Фуллбастера зияла рана, словно парню горем вырвало сердце. И только спустя какое-то время все поняли, что он пронзил себя ледяным мечом, который почти мгновенно растаял от горячей крови хозяина. Этот внезапный и полный боли поступок Грея потряс всех. Для многих стало откровением то, что ледяной маг был неравнодушен к Люси. Но разве это теперь имеет значение? Макаров покачнулся, и лишь выбежавшая на помощь Мираджейн успела подхватить старика. Началась суета, в которой каждый пытался найти успокоение. Мастер хотел продолжить, но слёзы душили, а сердце разрывалось на части. Наконец Лаксус взял деда на руки и унёс подальше от места скорби. Многие инстинктивно последовали за четой Дреяров. Остались лишь самые верные и преданные. Их не пугала реальность, их страшила пустота, воцарившаяся в мире без этих двоих. Эрза крепко сжимала ладонь Джерара, словно пытаясь компенсировать радость от их встречи. Фернандес приехал ранним утром и ещё толком не понял, почему свадьба закончилась похоронами. Но в этом сумасшедшем мире возможно всё, и даже плачущая у него на плече Титания не чудо, а дань случившемуся горю. Два самых близких друга покинули её, и теперь она никогда не будет прежней. Здесь были и Леви с Гажилом. Эти двое вдруг поняли, как зыбко счастье и любовь. Что никто не защищён от таких вот поворотов судьбы. Этот день навсегда изменит их отношения. Теперь слишком кощунственно делать вид, что времени у них так много, что можно поиграть в кошки-мышки. Редфокс крепче прижал к груди хрупкую Леви и пообещал себе никогда не пренебрегать чувствами любимой. И только Нацу стоял в гордом одиночестве неподалёку. Он дождался, пока все уйдут, чтобы остаться наедине со своей болью, которая с каждой новой секундой превращалась в ещё одного врага. Она душила, впивалась в сердце и ослепляла своим могуществом. Боль поставила Драгнила на колени и заставила бить кулаками о землю от безысходности. Сильнейший маг Фиора стонал от мук и всё громче кричал имя любимой. Птицы на деревьях взлетали в небо, а густой лес вокруг кладбища Магнолии не давал крикам покинуть этот приют последнего прощания. Чёрная земля марала пальцы Нацу и пахла морем, которое неподалёку билось волнами о берег. Равнодушие мира пугало Саламандра, а отчаянье впечатывалось навсегда в его душу серым камнем перед глазами. Таким же холодным и мёртвым, как та, что лежит под ним. Нацу ещё долго просидел возле могилы Люси и лишь на закате поднялся на ноги. Полностью опустошённый горем и поверженный болью, Драгнил ещё пару секунд постоял и уже было хотел уйти, как вдруг задержал взгляд на соседнем могильном камне. «Грей Фуллбастер» Буквы сложились в родное для слуха имя. Нацу стиснул зубы и попытался отвернуться, но безуспешно. Ненависть нависла над ним и требовала эмоций. Гнева и ревности, обвинений и упреков. Но Драгнил не находил откликов, ведь не видел в этом смысла. Сейчас уже ничего не изменить. Нацу просто продолжал стоять и тонуть в воспоминаниях об их дружбе. Это слишком глубокое озеро памяти, и нет смысла превращать его в пустыню, сжигая дорогие сердцу моменты ненавистью и сожалением.        — Ты уж позаботься о ней, друг, — произнёс вслух Нацу и украдкой улыбнулся. Прощение на миг подарило долгожданное успокоение Саламандру. Но его сердце уже никогда не будет пылать прежним огнём. Та искра, что разжигала его, унеслась далеко за горизонт, где облака скрывают край земли. Однажды и он отправится следом, но, пока ещё есть силы продолжать жить, Нацу не посмеет переступить границу рая. Пусть это будет им подарком. Они так долго этого ждали — нового шанса, так пусть воспользуются им сполна.