Гербарий

      1996 год       — Помоги! Помоги мне, чёрт тебя подери, ведьма! Спаси, заклинаю во имя всех твоих дурацких богов!       Над гиблой топью вился туман, поглощая немногочисленные звуки притихшего кедровника. Облекая надрывный срывающийся крик в надёжную глухоту.       — Я перевела из-за тебя весь местный шалфей, Игорь, — маленькая женщина, застывшая над исчезающим в вязкой трясине человеком, будто и не слышала отчаянных мольб. — Предупреждала ведь, как опасны ведьмины круги. Помнишь?       О да, он помнил. Эпизодические обрывки о слезах, воплях да редких беседах с нею то и дело вспыхивали в сознании, но инстинкт выживания не позволял умолкнуть:       — Помо… Пожалуйста!       — Никогда никого не слушаешь. В этом весь ты, Игорь. Самоуверенный, прогнивший насквозь уродец. Наверное, таким ты был задуман Создателем. Но нынче туман слишком плотный. Творец не узнает о моём согрешении. Не увидит и не услышит.       На сырую ветку ветхого дерева приземлилась кукушка. Цепко оглядев двух людей, взметнулась обратно вверх, не издав ни звука, молчанием предвещая трагедию.       — Я буду приносить по букету паслёна к месту твоего упокоения каждый год, пока дышу.       Он ещё долго мучился, то умоляя, обещая все блага мира, то проклиная. Отсрочивал свою погибель бессмысленными попытками не шевелиться. А после честно захлебнулся грязью — его сестрицей-двойняшкой, словно воссоединяясь со своей единственной истинной роднёй.       Бренчание варгана близ безымянной могилы не смолкало до утра.

***

      Одним прохладным и дождливым летом директор Дурмстранга отправился на поиски волшебного чёрного паслёна в далёкую и бескрайнюю сибирскую тайгу. Бесценные цветки того растения раскрывались лишь в период лунных затмений. А ещё являлись главным компонентом одной редкой отравы. Каркаров не брезговал самостоятельно добывать запрещённые ингредиенты и лично варить зелья да яды. В искусстве зельеделия его навыки почти не уступали таланту Снейпа.       Помимо паслёна, Игорь нашёл свою чёрную одержимость. В тот памятный день прохладные капли свисали с веток, порой срываясь вниз и попадая за воротник, ненавязчиво распространяя горьковатый запах хвои. Было покойно и тихо.       Совсем юная, по-странному одетая девчушка появилась будто из ниоткуда, внезапно попав в поле зрения. Гладкие волосы струились по гибкой спине, спрятанной за мешковатым замшевым платьем. Бахрома игриво колыхалась в такт ветру, а искусно вышитый примитивный орнамент на поясе добавлял дикости и без того изысканно-грубоватой внешности.       Не заметив постороннего наблюдателя, она танцевала, воздав руки к пасмурному небу, параллельно величественным кедрам, словно стремясь ввысь вместе с ними. Поймав её чистый, но по-тёплому мудрый взгляд, когда та обернулась, Игорь понял, что пропал.       Она была настолько же первобытна, сколь и прекрасна… Каркаров, во времена служения Тёмному Лорду вкусивший семя вседозволенности, не утруждал себя борьбой с яростным желанием. Варварски прервав ритуальную песнь, повалил девчонку прямо на мокрую почву. А та и не успела ничего предпринять.       Но утолить жажду с первого раза не вышло.       Следующие несколько недель стали раем для изворотливого беспощадного колдуна и адом для таёжной ведуньи. Деревянные стены некогда уютного лесного домика повидали многое — и грязную похоть, и страдание, и борьбу, и наитемнейшую магию, оставившую отпечаток в душе его хозяйки. Ежедневно обновляемый Империус вторгся на территорию, до того момента не ограниченную ущербностью заклинаний. Все мирно живущие здесь племена просто не нуждались в латыни и волшебных палочках, без них творя чудеса…       Каркаров совершил роковую ошибку, сохранив деви́це жизнь. Вернувшись к рабочей обыденности, никак не мог вырвать из себя воспоминания о нежной коже, раскосых глазах и остром уме их обладательницы. В свободное время он едва сдерживался, чтобы не отправиться к ней. И ни капли не пожалел о славном августе, не раскаялся в омерзительном поступке. В годы Первой Магической Игорь творил вещи и похуже.       А она… Она ежедневно выметала его душный след прочь из избы, окуривая пространство бесконечными скрутками колдовского шалфея. Не уставала ограждать окрестности своего обиталища зачарованными ведьмиными кругами, для претворения идеи выбрав опасные яркие мухоморы. Имевшие глупость вступить в подобное кольцо невежды тотчас бы переносились в самую глубь трясинного края, поросшего изумрудными островками суши. Не для того, чтобы безвинно сгинуть, лишь на своеобразную проверку.       Посторонних не было долгие годы, но однажды ловушка захлопнулась.       Обнаружив своего заклятого врага, по пояс увязшего в месиве из тины и тысячелетнего перегноя, она испытала лишь несвойственное для себя, неправильное чувство злобного удовлетворения. Каркаров бежал от славной Авады, но издох в болоте, как «паршивый маггл»…       Знакомый шаман укоризненно вглядывался в её зрачки, будто точно знал о свершившейся гадкой мести, а после безмятежно раскурил трубку, отпустив. Потянуло запахом жжёных трав с явственной ноткой шалфея.