⊹──⊱✠⊰──⊹
Йен (19:14): Собирай чемоданы! Пора намокнуть.⊹──⊱✠⊰──⊹
Микки хохочет, прочитав сообщение Йена. Тупой засранец. Сегодня среда, и он растянулся в шезлонге на крыльце своей домовладелицы, выкуривая всего пятую сигарету за день и наслаждаясь теплом летнего вечера. Он ужинал с миссис Каллаган, и теперь она смотрит «Колесо фортуны» (1), пока печенье, которым она настоятельно решила его угостить, выпекается в духовке, а Микки выскользнул покурить и написать своему парню.⊹──⊱✠⊰──⊹
Микки (19:15): Ты имеешь в виду буквально или пытаешься пошутить о своей сперме⊹──⊱✠⊰──⊹
Они всю неделю прикалывались о планах на вечер четверга после тестирования Йена на ВИЧ, и Микки считает, что это просто ещё один глупый способ Йена заставить его говорить об этом.⊹──⊱✠⊰──⊹
Йен (19:15): Грязный мальчишка. Мне это нравится. 😈 Йен (19:16): Но нет, я буквально. Имею в виду выходные на твой день рождения. Йен (19:16): Кроме того, соберись я провернуть такую шутку, то определённо имел бы в виду твой член, чувак. Микки (19:17): 🖕⊹──⊱✠⊰──⊹
Добив до фильтра, Микки тушит окурок в пепельнице, которую ему купила миссис Каллаган. Он недолго размышляет, подумывая солгать. Но для этого нет причин, даже если ему неловко.⊹──⊱✠⊰──⊹
Микки (19:18): У меня нет плавок. Да и плавать я не умею Йен (19:18): Серьёзно? Микки (19:18): Так и не научился⊹──⊱✠⊰──⊹
Наступает короткая пауза, и Микки задерживает дыхание, ему не нужна жалость. Конечно, детство у него было хреновое, и он не проводил летние месяцы в бассейне с отцом, учившим его плавать. Брать уроки плавания он не мог — ни денег, ни возможностей. Друзей, которые могли бы показать ему, не было, а Колин с Игги и подавно не умели. Но неважно. Ему плевать на это дерьмо. И вообще, когда бы ему пригодились навыки плавания в Саутсайде Чикаго?⊹──⊱✠⊰──⊹
Йен (19:20): Ничего страшного. Принесу пару своих.⊹──⊱✠⊰──⊹
Ему плевать на это дерьмо, но если бы Йен решил поддразнить его по этому поводу, Микки, вероятно, было бы обидно. Но Йен этого не делает. Не делает потому, что он такой до тошного тактичный, даже теперь, когда они хорошо знают друг друга, видятся почти каждый день и планируют начать трахаться без защиты.⊹──⊱✠⊰──⊹
Микки (19:21): Ничего из этого короткого дерьма Йен (19:22): Честно говоря, мне придётся принести короткие, потому что мои шорты будут доходить тебе до лодыжек. 😎 Йен (19:22): И в любом случае, бёдра — одна из лучших твоих черт. Не хотелось бы лишать мир их красоты. Микки (19:23): 🖕 Йен (19:23): Припомню это в следующий раз, когда ты будешь умолять меня пососать их, Микки. Микки (19:24): Когда это я умолял Йен (19:24): 😏 Микки (19:24): Заткнись Йен (19:25): Заставь меня.⊹──⊱✠⊰──⊹
Чёрт, он ему нравится. По-прежнему. Йен пускал слюни на его наволочку, и у него случился понос в его ванной из-за лекарств, и иногда он целует Микки с ужасным утренним дыханием, будто не может сдержаться, а Микки просто хочет быть с ним всё время. Должно быть, он лыбится в телефон, как грёбаный идиот, когда миссис Каллаган высовывает голову из двери и говорит, что печенье готово. И следуя за ней в дом, чтобы пальцами урвать с противня одно горячее, он замечает, что она и сама улыбается, наблюдая за ним. — Йен делает тебя счастливым, — комментирует она, хватая наполовину полный бокал шардоне со столешницы. Микки слегка морщится от горячего печенья, разламывая его пальцами. Он пожимает плечами, дует на кусочек, прежде чем запихнуть его в рот. — Ага, — говорит он, жуя. — Держись за этого парня. Микки прислоняется бедром к стойке и смотрит, как она изящно потягивает вино. Он кивает и откусывает ещё кусочек печенья. — Я любила своего Дэвида сорок два года, но у нас никогда не было такой искры. Мы были друзьями, и он был неплох в постели… Микки кривится. — …но, думаю, мы прожили весь наш брак, так и не почувствовав, что нуждаемся друг в друге, чтобы по-настоящему наслаждаться жизнью. На мгновение воцаряется тишина, пока Микки пережёвывает остатки печенья и обводит взглядом кухню, ощущая неловкость. Чувствуя себя разоблачённым. — У тебя есть это с Йеном? Он подумывает проигнорировать вопрос, или ответить простым «да», или сказать, что она выпила слишком много вина. Но выбирает быть честным и смотрит в глаза своей домовладелицы, зная, что любит её, возможно, как мать, хотя она достаточно взрослая, чтобы годиться ему в бабушки. И вытирая испачканные шоколадом пальцы о джинсы, тихо говорит: — Он изменил мою проклятую жизнь. Миссис К. ставит бокал с вином и подходит к Микки, чтобы обнять его за талию. — У вас двоих впереди долгое и прекрасное будущее, — она нежно обнимает его и заканчивает словами: — Я люблю тебя, мой мальчик. И так тобой горжусь. Он обнимает её в ответ, помня о своих грязных пальцах и её белой блузке, и что-то бормочет в плечо, сердце сжимается как никогда раньше. — Я тоже вас люблю. Если его глаза и слезятся, то совсем чуть-чуть, и ко времени, когда он отстраняется от объятий, Микки успевает проморгаться.⊹──⊱✠⊰──⊹
Это вовсе не удивительно, они с самого начала знали, что Йен в порядке. Но получив сообщение от Йена в четверг во время обеденного перерыва, Микки чувствует облегчение и волнение. Это фото ксерокопии листа с результатами анализов (всё в норме), и Микки хмыкает, просматривая документ, с полным ртом Бан Ми. (2) Он подумывает набрать «Хочешь сказать, что мы могли бы трахаться без презиков в течение последнего месяца», но знает, почему Йен сделал это, почему ждал дополнительные шесть недель, даже после первого отрицательного теста. Он сделал это, потому что действительно любит Микки, и от этой мысли у него перехватывает дыхание и сжимается живот. Это заставляет его улыбаться.⊹──⊱✠⊰──⊹
Микки (12:04): Хорошо. На Магнумах разориться можно, чувак Йен (12:04): Ты только что назвал мой член дорогим? Микки (12:05): Дорогой, но своё отрабатывает Йен (12:05): Рад слышать. 😏⊹──⊱✠⊰──⊹
Микки фыркает от смеха и откусывает ещё кусочек сэндвича. И чуть не задыхается, когда Йен посылает следующее сообщение.⊹──⊱✠⊰──⊹
Йен (12:06): Сегодня кончу в тебя. Йен (12:06): На этот раз по-настоящему.⊹──⊱✠⊰──⊹
Микки любит дразнить его тем, что Йен всегда объявляет, что кончит в него, когда приближается к оргазму. Микки считает это одной из его странностей. Что-то, что (зная его вкус в порно) Йен, вероятно, считает возбуждающим. Что-то, что помогает ему шагнуть за край.⊹──⊱✠⊰──⊹
Микки (12:07): Думаешь, успеешь войти до конца? Йен (12:07): 🖕 Йен (12:08): Дай мне передохнуть. Я всего лишь человек. Мой дорогой член ничего не может с собой поделать. Микки (12:08): Угу Микки (12:09): Может сначала придётся снять напряжение Йен (12:09): О, вот значит как? Йен (12:09): И как предлагаешь это сделать? Микки (12:10): Не знаю. Подожди и увидишь Йен (12:10): Дразнишься. 🔫 Микки (12:10): 🔪⊹──⊱✠⊰──⊹
Микки ухмыляется, блокирует экран телефона и заканчивает обед. Перед уходом с работы он идёт в дисконтный магазин торгового центра и покупает дополнительный комплект простыней — то, чем, по его мнению, ему, вероятно, стоит обзавестись, если они собираются увеличить количество устраиваемого беспорядка — и коробку детских салфеток в придачу. Или взять бумажные полотенца? Сколько на самом деле выйдет из него обратно, и, типа, как люди справляются с беспорядком, когда иной раз занимаются сексом больше одного раза за ночь? Неужели ему придётся подтирать задницу перед Йеном? Или каждый раз удаляться в туалет сразу после того, как они потрахаются? Это было бы раздражающе. Ему нравилось иногда проснуться среди ночи, чтобы приятно медленно потрахаться в позе ложки, а затем снова заснуть сразу после, когда тело расслабленное, тёплое и покалывающее от удовольствия. Он понимает, что люди постоянно занимаются сексом без защиты, но он никогда не делал этого раньше, так что не уверен, чего ожидать. Должны ли они подложить полотенце? На всякий случай он берёт и детские салфетки, и бумажные полотенца, и не успев осознать, смотрит на стопку банных полотенец, прежде чем решить не быть таким дохуя странным по этому поводу, господи боже.⊹──⊱✠⊰──⊹
Вернувшись в свою квартиру, он переодевается в чёрные шорты для бега и футболку Йена цвета хаки, потому что, очевидно, теперь они делятся одеждой, а затем включает музыку (3) и бросает большую порцию замороженных макарон в духовку. Микки улучает минутку, чтобы оглядеться, комнату наполняют звуки голоса Тома Йорка и тихие похрустывания Джови, наслаждающегося своим кошачьим лакомством. Он выдыхает, понимая, сколько Йена мало-помалу прокралось в его пространство. На спинке кресла висит та самая серая толстовка на молнии, в которой он был на проклятой фотографии в Инстаграм, что случайно лайкнул Микки. Его чёрно-белые кроссовки Air Jordan как попало разбросаны под журнальным столиком. Его миксер Sunbeam стоит на кухне с их последней попытки испечь домашний торт, и Микки знает, что если зайдёт в спальню, то обнаружит там запасные бутылочки с лекарствами Йена в верхнем ящике комода вперемешку с разным дерьмом, которое Микки там хранит: договоры аренды, гарантийные документы, бланки НДФЛ. Даже его запах присутствует. Туалетная вода Whiffs of Nautica Voyage (4), оставшаяся после последнего использования перед свиданием. Апельсиновый запах его дезодоранта в складках футболки, которую надел Микки. Аромат его шампуня на одной из подушек на кровати. Запах Галлагеров (дешёвый стиральный порошок и сигареты), который Йен каким-то образом всё ещё приносит на своей коже и одежде, осел в серой толстовке, которую Микки, возможно, слегка нюхает, проходя мимо. На ней чёрная кошачья шерсть, поскольку Джови использовал её в качестве кровати, и действительно, что-то в этом невероятно уместно, этот образ единения. Частички Йена смешались с частичками Микки. Их жизни переплелись. Он берёт толстовку и отряхивает её. Застёгивает молнию и подумывает убрать туда, где кот не доберётся до неё. Но в последнюю секунду снова вешает на спинку кресла, хотя бы потому, что ему нравится на неё смотреть. Это напоминание о том, что Йен был здесь и будет снова. Что он доверяет Микки свою одежду и лекарства, своё тело и свою жизнь. Внутри всё переворачивается, когда он падает на диван и чувствует босыми ногами кроссовки под журнальным столиком. Включив телевизор и зайдя в Netflix, он видит, что его профиль заполнен каким-то дерьмом Йена, засранец был слишком ленив, чтобы зайти в свой аккаунт, когда искал что посмотреть прошлым вечером, пока Микки принимал душ. Он ставит сериал «Неразгаданные тайны», который Йен, очевидно, смотрел, и выкуривает пару сигарет, ожидая сигнала духовки.⊹──⊱✠⊰──⊹
Йен противно стучит в дверь, когда приходит через час — этим раздражающим быстрым стуком сразу двумя руками, звучащим, как грёбаная пулемётная очередь. — Да что с тобой такое, мать твою? — спрашивает Микки, отпирая дверь и открывая её, чтобы увидеть Йена, стоящего в униформе скорой помощи, с привычной тёмно-синей сумкой, перекинутой через одно плечо, и дополнительной большой чёрной сумкой, перекинутой через другое. — И тебе привет, — легко отвечает Йен, ухмыляясь. Микки отступает в сторону и впускает его с сердитым выражением лица, но не может не улыбнуться, когда, проходя мимо, Йен наклоняется, прижимаясь лицом к тёплому месту на шее Микки оставляя серию быстрых, чмокающих поцелуев, мало чем отличающихся от стука в дверь. — Ладно, ладно, — ворчит Микки, отступая назад несколько секунд спустя и легонько пиная Йена в голень. — Иди положи своё дерьмо. У меня готов ужин. — Ты в моей футболке, сучонок, — комментирует Йен по дороге в спальню. Микки пожимает плечами и идёт на кухню, чтобы достать тарелки из шкафа. — Не надо было оставлять её здесь, сучонок. Он накладывает немного запечённых макарон зити (6) на две тарелки, берёт вилки, напитки из холодильника (пиво и ванильную колу), прежде чем расставить всё на маленьком кухонном столике и присесть. Слышно, как Йен слоняется по квартире: заходит в ванную, переодевается, вешает форму парамедика и разговаривает с Джови в спальне. Микки омывает теплом и ощущением спокойствия, удобства и правильности. Йен что-то напевает, расстёгивается и через минуту снова застёгивается молния на сумке. И вот, наконец, Йен неторопливо возвращается на кухню. Он босой, на нём пара тёмно-серых спортивных шорт и чёрная футболка, которая, похоже, была ему по размеру несколько тысяч лет назад. Короткие рукава обнажают бицепсы, создавая ощущение, что одной сердитой мысли Йена будет достаточно, чтобы ткань разлетелась на нём в клочья, как на Халке. Однако Йен горяч, и когда он проходит мимо его стула, Микки не может удержаться, чтобы не схватить его игриво, зацепив пальцами за пояс и потянув на себя. — Привет, — говорит Йен, оказавшись в нескольких дюймах от него, с лицом Микки на уровне его живота. Микки щекочет пальцами бока Йена, одновременно задирая футболку, а затем наклоняется и нежно целует кожу над пупком, проводя носом по лёгкой поросли рыжего пушка, тянущейся вниз по центру живота. Йен пахнет теплом и безопасностью, как любимое одеяло, и Микки закрывает глаза, прижимаясь к нему губам и наслаждаясь неспешным подъёмом и падением его живота, когда тот дышит. После долгой паузы, он отстраняется, чтобы посмотреть на него, улыбаясь (как он знает и не может ничего поделать, как бы ни старался) чертовски любящей улыбкой. — Привет, — отвечает он, опуская футболку Йена обратно и мягко отталкивая его. Щёки Йена выглядят слегка разгорячёнными, когда он практически переплывает на другую сторону стола и садится. — Точно не хочешь, чтобы я ещё немного постоял? — спрашивает он, беря свою колу и откручивая крышку с «шшшшш». — Позже. Ешь свой ужин. — Да, сэр. Микки приподнимает бровь и тоже принимается за еду.⊹──⊱✠⊰──⊹
Дело в том, что с Йеном дохуя весело общаться, даже когда он раздражает. — Если тебе нравится пина колада… — поёт он низким голосом, накалывая макароны вилкой, — …и промокнуть под дождём. (7) У него очередная навязчивая мелодия, и он повторяет две эти строчки, снова и снова. Микки хочет его убить. — Кто-то включил её сегодня утром на станции, и все пели её весь день, — говорит Йен, разговаривая с набитым ртом. — Это — самая ужасная песня из тех, на которых тебя клинило, чувак, — ворчит Микки, беря пивную бутылку за горлышко. — Хуже, чем «чёрт возьми, горячая вода, горячий душ»? — А теперь можешь заткнуться, — Микки делает глоток пива и поднимает средний палец. — Это дерьмо застряло в моей голове на целую грёбаную неделю. Йен ухмыляется ему и слегка пинает под столом. — Было весело, — он делает глоток колы. — Наше первое свидание. Микки пожимает плечами и ковыряет вилкой в тарелке с расплавленной моцареллой и мясным соусом. — И финал тоже хороший. — Ах да? — Немного странно, но я не жалуюсь. Йен разражается смехом, и Микки улыбается, когда чувствует, как босые холодные ступни прижимаются к его ногам. Когда смех Йена стихает, они некоторое время едят молча, слышен только скрежет вилок по тарелкам. Йен выглядит задумчивым, его глаза то и дело останавливаются на Микки, а губы, когда он не жуёт, сжаты в прямую линию. — В чём дело? — спрашивает Микки, вытаскивая одну ногу из-под ступни Йена и кладя её сверху. Он потирает его ногу подушечками пальцев. Чувствует кости, странный, отросший только наполовину ноготь, несколько мягких, тонких волосков на костяшках пальцев. Йен пожимает плечами и медленно жуёт. Глотает. — Нам, вроде как, повезло, понимаешь? Они не собираются долго и затянутого обсуждать это, потому что на самом деле им такое не свойственно. Но да, им повезло. Чертовски повезло. Микки это известно так же хорошо, как и всё остальное. И осознание того, что среди всех способов, какими Вселенная может быть испорчена и жестока, благодаря цепочке событий, произошедших, казалось бы, без всякой логики и причины, каким-то образом это случилось, наполняет его сердце и живот теплом, умиротворённостью и чувством спокойствия. Микки никогда по-настоящему не полагался на удачу, потому что, похоже, она никогда ему не благоволила. Но, может, это и есть способ Вселенной загладить свою вину. Может, она ему задолжала. Всё, что он знает наверняка, — это то, что Йен Галлагер ужинает за его кухонным столом, одновременно напевая «Побег» (8), их босые ноги соприкасаются, и прямо сейчас жизнь действительно прекрасна. — Ага, — бормочет Микки свой настолько запоздалый ответ, что Йен, вероятно, уже задумался о чём-то другом. Но даже если и так, он, кажется, легко переключается обратно, лицо становится мягким и открытым, когда он тянется, встречая руку Микки в середине стола. Это невыносимо слащаво, на самом деле, но они держатся за левые руки, пока едят и разговаривают, переходя к более лёгким темам — незначительным неурядицам на работе, недавнему расставанию Мэнди и тому, что, чёрт возьми, происходит с Дебби. И, закончив, они наконец разъединяют руки, но только для того, чтобы заняться уборкой вместе: Микки моет посуду, а Йен протирает стойку и стол, а затем кормит Джови. Это по-домашнему, и Микки уютно и комфортно, когда, закончив, он вытирает руки кухонным полотенцем, а Йен льнёт к нему сзади, обхватив руками за талию и положив голову на середину верхней части спины, сжимая Микки в объятиях. — Как они провели тест? — спрашивает Микки, держась за руки, обхватившие его талию, чувствуя, как поднимается и опускается тело Йена вместе с дыханием, когда тот пробирается носом вверх по шее Микки и слегка обнюхивает его за ухом. Йен мычит и поднимает указательный палец левой руки. — Просто укол. Микки наклоняется вперед и целует подушечку пальца, на которой есть крошечная пурпурно-красная точка. В ответ Йен целует Микки в шею чуть ниже мочки уха. Это немного посасывающий поцелуй, но нежный и сладкий, как будто он просто хочет попробовать Микки на вкус. — Это заняло минут двадцать, — бормочет он потом, его дыхание пахнет мясным соусом после ужина. — И теперь у меня есть разрешение перевернуть твой мир, Милкович. Он подчёркивает свои последние слова нежными дразнящими толчками в задницу Микки, и Микки фыркает, откидывая голову назад на плечо Йена. — Ага-ага, крутой парень. Посмотрим, чей мир перевернётся. — О, я знаю, что мой мир перевернётся, чувак, — Йен наклоняется и целует его в щёку, а Микки поворачивается к нему лицом, позволяя Йену сцепить руки за его спиной, и они оказываются крепко прижатыми друг к другу. — У меня есть лишняя пара простыней, — тихо говорит Микки, сам не зная зачем, поскольку ему неловко. Он знает, что слегка краснеет, но Йен только ласково улыбается ему и наклоняется, чтобы чмокнуть в губы. — Может, нам стоит потратиться на стиральную машинку и сушилку. Факт того, что Йен говорит «нам» не ускользает от Микки. Он поднимает руки, обхватывая лицо Йена, тяжело выдыхает и почти уверен, что Йен поправится и скажет: «Тебе, я имею в виду. Я имел в виду тебе.» Точно так же, как он поправил себя, оговорившись «наша тумбочка» несколько дней назад. Но он этого не делает. Может, потому, что не заметил (не имея перед собой письменных свидетельств) или потому, что он искренен, и действительно, действительно думает об их совместной жизни, в которой они будут жить в их доме с их простынями, стиральной машинкой и сушилкой. Какова бы ни была причина, Микки медленно тянет его вниз и целует, бормоча ему в губы: — Ага, нам стоит. Йен кивает и наклоняется для лучшего угла, их взгляды пересекаются, когда они открывают глаза, чтобы смотреть друг на друга, целуясь. Йен так и не поправляет себя.⊹──⊱✠⊰──⊹
Раздеться гораздо проще во всех смыслах, когда вы босиком и не должны беспокоиться о ремнях или пуговицах. Когда вам комфортно, вы расслаблены и одеты по-домашнему. Они раздеваются по пути в комнату Микки, а потом вместе падают на кровать и целуются. Микки накидывается на Йена, а тот обхватывает его затылок, поглаживая ладонью и постоянно проводя пальцами по волосам. — Хочешь сделать ставки? — спрашивает Микки после нескольких минут медленных, основательных поцелуев, когда их дыхание участилось, а губы стали влажными, скользкими и блестящими от слюны. Он берёт Йена за руки и прижимает к постели, перекидывая ногу через его бёдра, чтобы оседлать. Щёки Йена розовеют, и он закатывает глаза. — Не собираюсь ставить на то, как долго продержусь. Микки прикусывает губу, чтобы не улыбнуться, прежде чем наклонился и нежно поцеловать Йена в лоб. — Шестьдесят секунд. — Пошёл ты. — Проигравший совершает прогулку позора с простынями до прачечной. (9) Йен пристально смотрит на него, а потом раздражённо закатывает глаза. — Прекрасно, — и, кривя губы, бормочет: — Тридцать секунд. Микки разражается смехом и падает на Йена, который обнимает его за спину. — Уговор, — говорит он, взяв себя в руки, и нежно целует тёплую шею Йена. — Собираюсь снять напряжение, — добавляет он, скользя руками по затылку Йена. — Возможно, ты захочешь пересмотреть свою ставку. — Видишь ли, не думаю, что ты… понимаешь, — начинает Йен, прерывисто дыша между «ты» и «понимаешь», когда Микки начинает водить ртом по его шее, останавливаясь, чтобы пососать ключицу. — Ммм? — Дело не в самом действии, приятель, — он вздыхает и кладёт одну руку на затылок Микки, снова начиная потирать и почёсывать. Микки скользит открытым ртом между грудных мышц Йена, на мгновение откидываясь назад, чтобы полюбоваться влажными дорожками и розовыми следами от сосания, которые он оставляет на своём пути. — А в чём, скорострел? Йен пинает его в икру, но улыбается, и его дыхание вырывается длинными, медленными потоками, когда Микки сдвигается, чтобы лизнуть его сосок. — Например… э-эм… — начинает он, прежде чем хрипло застонать. — Например, мысль о том, чтобы быть в тебе вот так. Это сводит меня с ума. Не знаю. Йен тяжело выдыхает, а Микки ухмыляется и переходит к другому соску. Йену это нравится. Ему это действительно охуенно нравится. Микки узнал об этом несколько месяцев назад, когда они говорили о всякой ерунде, связанной с kestrel, Йен рассказал, что ему очень нравится, когда ему лижут соски. На тот момент Микки думал, что размышлять об этом возбуждающе, возбуждающе представлять, но это ничто по сравнению с тем, каково на самом деле делать это с ним, целенаправленно сосредоточиться на том, чтобы лизать и сосать его. Он берёт в рот правый сосок Йена и ритмично проводит языком по маленькому бугорку, ощущения заставляют Йена зажмуриться, выгнуть спину и зашептать: — Ох, бля. Микки перемещается влево и повторяет действие, на этот раз касаясь подушечкой большого пальца правого соска Йена, потирая его, пока посасывает и облизывает левый. Он проделывает это всего пару раз, и нельзя сказать, что Йен не реагирует восторженно, потому что он чертовски отзывчив, как бы там ни было. Но Микки просто сосредотачивается на том, что, по его мнению, нравится Йену, и должен сказать, что результаты придают немалую уверенность. После нескольких минут постоянного лизания, сосания, ритмичных маленьких толчков и круговых потираний большими пальцами, он замечает, что член Йена затвердел и прижался к его животу, кажется, головка слегка влажная, а немного предэякулята даже размазалось по коже Микки. Почувствовав это, Микки выдыхает, возбуждение разливается по телу, вызывая приятное покалывание, от которого в тазу ощущается тяжесть, а конечности слабеют. — Ты в этом невероятно хорош, — стонет Йен, когда Микки перемещает рот к его грудной клетке, теряя контроль над собственным дыханием, что затрудняет поддержание ранее установленного характера целенаправленных и сосредоточенных ласк. Он улыбается во влажную от слюны кожу Йена, комплимент заставляет его чувствовать себя хорошо (он рад положительной оценке, потому что хочет, чтобы Йен чувствовал себя потрясающе во всех отношениях), и целует его грудь звучным поцелуем, который немного слаще, чем он первоначально намеревался. — Да-да, — говорит он, и дыхание горячим потоком возвращается к его лицу. Он целует грудь Йена ещё несколько раз, улыбаясь, облизывает и посасывает соски в последний раз, а затем скользит по кровати ниже, пока его лицо не оказывается на уровне члена Йена. Из них двоих, Микки — победитель по выделению естественной смазки, без сомнений, без исключений, без дальнейших соревнований. Но Йен и сам неплохо справляется, его член плотно прижат к животу «на час», головка блестит от влаги, и вязкая капелька стекает на рыжий пушок под пупком. — Кто там меня протекашкой называл, — бормочет Микки, беря член Йена в руку и ухмыляясь, когда тот подкладывает под голову ещё одну подушку, чтобы было удобнее смотреть на Микки. Их взгляды встречаются, губы Йена изгибаются, а Микки медленно-медленно берёт в рот липкую головку. — Чёрт, Микки, — выдавливает Йен сквозь зубы, и Микки поднимает голову, наблюдая, как его глаза расфокусируются, а веки тяжелеют. Закрыв глаза, Микки слегка вдыхает и поглаживает правой ладонью ту часть члена, которую не может принять, изо всех сил стараясь ублажить Йена медленным минетом. Он знает, что делает это в основном для того, чтобы помочь Йену продержаться дольше, когда он трахнет Микки, но чёрт возьми, он любит его, и он хочет, чтобы ему было хорошо, и член Микки твердеет от всех этих небольших хриплых звуков, солоноватого привкуса на языке, ощущения притока крови и ритмичной пульсации под тёплой кожей, когда Йен близок к разрядке. Из любопытства, Микки скользит ладонями по животу Йена и касается подушечками пальцев его торчащих сосков. И в максимально соответствующем темпе без помощи рук качает головой на члене, пока потирает и слегка щиплет его соски. Йен сходит с ума. — Господи, Мик, — стонет он с придыханием, извиваясь, раздвигая бёдра и обхватывая ими плечи Микки. — Так невъебенно жарко. Живот Йена начинает слегка подрагивать, и Микки ощущает это своими прижатыми к его телу предплечьями и приливом предэякулята к мягкому нёбу. Он воспринимает это как сигнал, чтобы двигаться по возможности быстрее и сильнее, обернув язык вокруг члена Йена, втягивая щёки и продолжая потирать соски большими пальцами, пока Йен не выгибает спину и не стонет громко (что он так редко делает во время секса). — Ладно. Лааа… дно, — выдыхает Йен, заикаясь, и это адски мило, что иногда он становится таким: дрожащим, эмоциональным, разговорчивым, а его голос идеально отражает состояние его тела, словно находящегося на краю обрыва. Микки проводит руками вниз по груди Йена и касается нижней части его живота, прямо там, где мышцы начинают сокращаться, и ободряюще массирует в дополнение к нежному, сосредоточенному сосанию члена. Через несколько секунд Йен резко вдыхает, одновременно говоря: «Сейчас кончу, Мик. Ох, бля.» Микки продолжает массаж, скользя немного ниже, чтобы потереть таз, поскрести ногтями лобковые волосы, и с серией устойчивых качаний головы при плотном обхвате ртом, перемежающихся прохождением языка по нижней стороне члена, Микки тянет Йена через край. Ему трудно судить о реальном объёме спермы, поскольку очень странно чувствовать, что кто-то кончает ему в рот, даже если это возбуждающе. Но похоже, что её много. Сглатывая и продолжая ласкать Йена в массирующих движениях рук и нежном облизывании члена, Микки может думать только о том, каково это будет во время секса. Сможет ли он это почувствовать? Он отстраняется и пару раз целомудренно целует член Йена, а затем покрытую волосками паховую складку, тёплую и влажную от пота, после чего позволяет Йену подтянуть себя выше, чтобы они могли поцеловаться в губы. — Боже, Микки, — бормочет Йен, приближая лицо к горячей влаге, растекающейся по губам и подбородку Микки. — В один прекрасный день ты меня убьёшь. Микки улыбается в ответ на поцелуй, потому что это дерьмо просто приятно. Быть таким, как сейчас. Поделиться этим с кем-то. — Всё ещё думаешь, что продержишься всего тридцать секунд? — спрашивает Микки, дразняще кусая его за подбородок. Одним резким движением Йен перекатывает Микки на спину и накрывает своим телом. — Дай мне десять минут, и всё будет так, как будто этого и не было. — Десять минут, да? Йен кривит губы, смотрит в сторону и наклоняет голову, как бы пересматривая свой первоначальный вариант. — Может, пять. — Да, — шепчет Микки, кладя руку ему на затылок и притягивая к себе, чтобы их губы соприкоснулись. — Ладно.⊹──⊱✠⊰──⊹
Отдышавшись, Йен предлагает отсосать Микки в ответ, но Микки просто шлёпает его по заднице и подтягивает колени к его узким бёдрам, прижимая ступни к матрасу. — Просто работай над тем, чтобы забраться на меня, — говорит он в ответ, прежде чем прикусить губу. Он выгибает бровь, и Йен улыбается, и в этом пересечении взглядов, в этой улыбке так много всего, что Микки пробирает до кончиков пальцев ног. Несколько минут они болтают о всякой ерунде, Йен постоянно проводит пальцами по волосам Микки и время от времени наклоняется, чтобы поцеловать его в лицо. В какой-то момент к ним, мяуча, запрыгивает Джови, явно желая поиграть, и пытается устроиться с ними в постели. Микки толкает Йена, и тот, хихикая, встаёт, чтобы выгнать кота в коридор и закрыть дверь. — Похоже, мы чёртовы родители, чувак, — говорит Йен после этого, забираясь обратно на Микки. И вот оно снова — отсылка к ним. Нам. Мы. Микки на мгновение втягивает нижнюю губу в рот, размышляя. Представляя. И, пожав плечами, говорит: — Определённо, ты — мамочка. — О, да пошёл ты! — Ты позволяешь ему делать всё, что он захочет. — И почему это соответствует мамочке? Микки пожимает плечами и обнимает Йена за шею. — Не знаю. Просто это так. — В таком случае, ты отец? — через секунду ухмыляется Йен. — Папочка. Микки фыркает и обхватывает ногами талию Йена. — Заткнись. — Почему предполагается, что у Джови должны быть гетеросексуальные родители? У него могут быть два отца, если он захочет. — М-м-м, — Микки пожимает плечами, потому что неважно. Справедливое замечание. — Значит, мягкотелый у нас ты. Йен скользит рукой вниз между их телами, чтобы нащупать свой член. — Не совсем, но как скажешь, — он дотрагивается до члена Микки на обратном пути, пальцы скользят вдоль ствола и играют во влажной лужице вокруг головки. — Хотя ты определённо самый твёрдый. — Я действительно ненавижу тебя, — ворчит Микки своему придурковатому бойфренду, обнимая его рукой за шею и притягивая к себе, чтобы поцеловать. — Нисколько не убедительно. — Пошёл ты, — едва различимо бормочет Микки у рта Йена. Они позволяют поцелуям возбуждать их, пока не начинают задыхаться, а затем Йен наклоняется и открывает ящик тумбочки, чтобы нащупать смазку. — Ты реально выбросил презервативы? — спрашивает он, шаря рукой в передней части ящика. Микки краснеет, потому что, ну, он не выбросил их, но перенёс в шкафчик в ванной, где хранит кучу случайного дерьма, которым никогда не пользуется. — Милый засранец, — говорит Йен, доставая смазку и закрывая ящик.⊹──⊱✠⊰──⊹
В их с Йеном сексуальных отношениях Микки довольно быстро понял, что не каждая секунда секса сексуальна. Порой случается странная хрень: неловкие звуки, раздражение от трения и остановка, чтобы снова нанести смазку. Иногда член Йена выскальзывает из задницы Микки, и его приходится возвращать обратно, а иногда позы неудобны, и они вынуждены перестраиваться. Чёрт, иногда один из них слишком сильно давится во время быстрого минета, и нужно отстраниться и сделать вдох, чтобы не стошнило. И ладно, иногда одни и те же действия в зависимости от обстоятельств могут происходить по-разному — быть клинически беспристрастными или горячими. Иногда процесс подготовки Микки нереально сексуален, с грязными разговорчиками, поцелуями и губами Йена вокруг члена Микки, пока он пальцами открывает его. Но иногда Йен неистово краснеет, делая это, а Микки смотрит на него с ухмылкой. — Пятьдесят секунд, — поправляет Микки, поднимая глаза к потолку, потому что есть что-то в розовых щеках Йена и его сладких, прерывистых вдохах, что заставляет Микки беспокоиться о своей собственной выносливости. Он слышит, как Йен выдыхает, и Микки прикусывает губу, чувствуя, как он добавляет третий палец. — Всё ещё тянет на тридцать, — шепчет Йен дрожащим голосом. — Сорок пять. — Ты сбавишь до десяти, когда я действительно войду в тебя. Микки переводит взгляд на Йена, который медленно и до смешного осторожно просовывает в него три пальца, и выдыхает, потому что, ебать, ладно, да, это горячо, даже физиологический процесс подготовки может быть сексуальным. — Нет, если ты поторопишься и покончишь с этим, — стонет он, протягивая руки, чтобы слегка коснуться веснушчатых плеч Йена. Йен поджимает губы и кивает. — Двадцать пять, — говорит он, вытягивая пальцы, поднимаясь и просовывая бёдра между ног Микки. Он наклоняет голову и трижды целомудренно целует Микки в лоб. — Сорок, — отвечает Микки, крепко обнимая его. Тогда всё меняется и внезапно перестаёт быть милым, неловким фингерингом или поддразниванием. Йен утыкается носом в шею Микки почти на целую минуту и просто дышит, а Микки потирает его спину, любит его и ждёт, пока он не будет готов. Когда Йен наконец поднимает лицо и берёт себя в руки, он начинает надавливать на вход Микки, прежде чем резко остановиться и опять потянуться за смазкой, забыв нанести её на член. — Прости, — бормочет он тоном, не соответствующим действиям по смазыванию своей эрекции. Микки пожимает плечами и ждёт, пока Йен возьмёт салфетку с ночного столика и вытрет руки. Йен снова устраивается между его ног и наклоняется, их лбы почти соприкасаются. Он шевелит губами, как будто хочет что-то сказать, и Микки поднимает брови. — Что такое? После нескольких секунд молчания Йен говорит: — Я не делал этого с тех пор, как мне исполнилось семнадцать. И Микки знает, что он говорит не просто о том, что не делал этого с семнадцати. Он говорит, что не делал этого с тех пор, как начал принимать лекарства, после того как, слетел с катушек и его пришлось госпитализировать. Он говорит, что не делал этого безопасно, в здоровом ключе, и с кем-то, кто ему небезразличен. Внезапно всё обретает смысл. Серьёзное отношение Йена к тестированию. Его желание сделать всё правильно. Желание быть физически моногамным. Продвигаться медленно. Впервые в своей взрослой жизни, Йен хочет быть здоровым. — Я люблю тебя, — бормочет Микки, потирая затылок Йена. Он притягивает его к себе и целует. Мягко. Медленно. Нежно. — Двадцать, — шепчет Йен, прижимая их носы друг к другу, его тёплое дыхание касается губ Микки.⊹──⊱✠⊰──⊹
Он легко скользит внутрь, его кожа и тело Микки гладкие от смазки. Ощущения Микки не так уж сильно отличаются от привычных. Может, теплее, поскольку температура члена Йена не притупляется латексным барьером. Но тот факт, что Йен обнажён и что все его маленькие частички смешаются со всеми маленькими частичками Микки, заставляет его задыхаться. Немного естественной смазки показывается из его щели и размазывается по нижней части живота Йена. Микки просовывает руки под вспотевшие подмышки Йена и наблюдает за его лицом, пока тот приспосабливается. Йен медленно выдыхает сквозь сжатые губы, его глаза зажмурены, и это может быть действительно самая симпатичная грёбаная вещь, которую Микки когда-либо видел. — Бля, Микки, — шепчет он, делая быстрый лёгкий толчок, просто качнув бёдрами. Микки улыбается, потому что ничего не может с собой поделать, и тянет Йена вниз, чтобы поцеловать его. — Делай свое дело, парень, — бормочет он ему в губы, и Йен делает. На самом деле он делает это гораздо дольше, чем любой из них ожидал, двигаясь отрывистыми, аритмичными толчками, вероятно в течение полутора минут, прежде чем его лицо морщится и взгляд теряет фокус. Микки скользит руками вниз к его заднице, сильно притягивает к себе и стонет от ощущения пушистого живота Йена, трущегося о его член с каждым толчком. — Кончу в тебя, Микки, — выдавливает Йен слабым и пьяным голосом. И блядь, блядь, это приводит Микки к краю пропасти. Он скользит правой рукой вниз между их телами и начинает гладить себя, зажмурившись и отчаянно цепляясь за Йена левой рукой. — Боже, я собираюсь кончить в тебя. Ох, блин. Микки скулит и слегка царапает ногтями кожу Йена. — Сделай это, — подбадривает он, правая рука движется быстрее по члену, когда Йен меняет угол, теперь поглаживая простату Микки с каждым толчком. — Ладно, — говорит Йен тем же дрожащим, высоким голосом, и, чёрт, это мило, и Микки открывает глаза, улыбается ему и поднимает свободную руку, чтобы дотронуться до его лица. Йен в блаженстве, и, когда Микки тянется, чтобы поцеловать его, он дышит горячим дыханием ему в губы и немного высовывает язык, будто не способен на что-то другое, все его мысли слишком завязаны на члене, чтобы быть в состоянии разговаривать. — Сейчас кончу, — шепчет он. И Микки говорит: — Да, да, блядь, кончай в меня. И в несколько толчков, которые становятся всё слабее, будто бёдра Йена отказывают, он так и делает. Он, блядь, делает это, и Микки зажмуривается от ощущения, потому что чёрт возьми... Он чувствует это. Пульсацию члена Йена, которую он ощущает даже через презервативы, но ещё теплые, влажные небольшие волны. Они нечётко различимы, чтобы Микки мог сосчитать их количество, но он чувствует разливающееся тепло, и слышит скользкие влажные звуки внезапно очень мокрого члена Йена, движущегося в нём, и чувствует, как небольшое количество спермы начинает вытекать, когда Йен отстраняется полностью, прежде чем толкнуться снова. Это самая горячая вещь, которую он когда-либо испытывал, и в ушах стоит белый шум, когда он чувствует руку Йена на своём члене, чувствует, что бёдра Йена всё ещё двигаются, даже после того, как Йен кончил, и внезапно, внезапно Микки чувствует, что летит. Микки кончает жёстко, Йен делает всё возможное своей рукой и наполовину твёрдым членом, чтобы момент был как можно более приятным для Микки, и, пиздец, пиздец, так оно и есть. Это приятно обжигающе, и ощущения омывают его повсюду. — Чёрт возьми, — он ловит себя на том, что тяжело дышит снова и снова, а потом его дыхание становится приглушённым, потому что губы Йена прижимаются к его губам, и, по-видимому, он снова в состоянии целоваться, потому что он это делает, он это делает, и это лучшее, что Микки когда-либо чувствовал. — Блядь, я люблю тебя, — бормочет Йен ему в губы, продолжая толкаться, будто пытается пойти на второй раз. — Я люблю тебя. Микки чувствителен, поэтому он выдыхает и нежно гладит Йена руками, проводя ладонями вниз по его бокам и к крестцу, пока Йен с раздражённым смешком не понимает намёк и не успокаивается. — Прости, — шепчет он. Микки целует его в ответ, и они лежат несколько минут, обмениваясь дыханием и наслаждаясь тем, что Йен может оставаться в нём столько, сколько захочет. Микки чувствует, как сперма выскальзывает из него даже с членом Йена внутри. Между ягодиц мокро, и он уверен, что на простыне под его задницей будет пятно. И он нервничал из-за этого раньше, но кого это, чёрт возьми, волнует? Он просто собирается лежать так вечно, и целовать Йена вечно, и чувствовать себя хорошо, в безопасности и любимым вечно.⊹──⊱✠⊰──⊹
— И как долго это продолжалось? — в конце концов спрашивает Йен, слегка покачивая бёдрами, будто проверяя твёрдость своего члена и способность опять трахаться. — Да какая разница? — отвечает Микки, снова обхватывая ногами талию Йена. — Трахни меня ещё раз.⊹──⊱✠⊰──⊹
Йен не лгал в своём сообщении несколько дней назад о том, что хочет трахаться с Микки всю ночь. Может, они и не занимаются этим буквально ночь напролёт, но, чёрт возьми, они стараются. Лампа на прикроватной тумбочке горит до утра, поскольку они не готовы признать наступление ночи. Они трахаются, они дремлют, и у каждого из них случается не больше четырёх-пяти оргазмов, но с течением ночи секс становится мягче и продолжительнее. В итоге, к четырём часам утра, Йен находится внутри Микки уже почти сорок пять минут, иногда пробуждаясь от дремоты, чтобы толкаться в течение минуты или около того, прежде чем прижать Микки к груди и позволить глазам снова закрыться. Левая рука Микки на бедре Йена, а правой он накрыл его руку на своей груди, и Микки никогда в жизни не чувствовал себя таким тёплым, сонным и взволнованным. Прерывистые толчки Йена постепенно усиливали его возбуждение таким мягким, размеренным способом, что по телу, казалось, медленно распространяется огонь, зародившийся от одной крошечной искры. Слабо хихикая, Микки кончает в 04:07, как только Йен, по-видимому, решает проснуться достаточно, чтобы закончить свою работу. — Я буду совершенно бесполезен весь день, — ворчит Микки, поворачиваясь, чтобы сонно поцеловать Йена, прежде чем вылезти из кровати. Разобраться с ситуацией «что делать, когда сперма вытекает из вашей задницы» оказалось не так сложно, как полагал Микки. Как выяснилось, ответ заключается в том, чтобы промокнуть это бумажной салфеткой Kleenex. Внутри остаётся не так уж много, и в основном просто слегка противно и скользко. Несильно отличается от ощущений смазки после секса в презервативе. Однако после третьего раунда ему всё же пришлось встать и пойти в ванную, потому что это становилось немного нелепым. На этот раз он снова направляется в ванную и смачивает полотенце на обратном пути, чтобы принести Йену. — Вытри свой член, — говорит он, бросая в него полотенце, и Йен ворчит, будто Микки пытается разбудить его в школу. В итоге, с минуту потерев глаза и съёжившись от ощущения быстро остывающей ткани, перекинутой через плечо, он всё же вытирается, а затем небрежно бросает полотенце на пол и раскрывает объятия для Микки. Микки снова залезает в постель и прижимается спиной к груди Йена, и они спят, как очень счастливые убитые.⊹──⊱✠⊰──⊹
Йен прячет голову под только что освободившейся подушкой Микки, когда тот встаёт в семь, чтобы собраться на работу. Сегодня у Йена выходной, и Микки велел ему бездельничать, занимаясь всем, чем тот хочет. Видимо, этим утром он хочет превратиться в ворчливого, сонного подростка. — Посмотри себе что-нибудь в холодильнике, чувак, — предлагает Микки. Он уже принял душ, оделся и стоит в спальне с пластиковым стаканчиком чёрного кофе. Йен переворачивается на спину и зевает. И после небольшой паузы, размышляя о значении, Микки заканчивает: — На дверном косяке сверху запасной ключ. Можешь оставить его себе или типа того. Услышав это, Йен открывает глаза, и Микки не может не наклониться, чтобы поцеловать его лицо со следами от складок подушки.⊹──⊱✠⊰──⊹
Наверное, глупо, но Микки думает, что они оба, вероятно, чувствуют себя немного уязвимыми из-за того, чем занимались прошлой ночью; незащищённый секс — негласный признак, что они действительно ввязались в это. Хотя теперь они значительно меньше переписываются из-за регулярного личного общения, они обнаруживают, что отправляют друг другу смс несколько раз в час всё то время, пока Микки на работе, как будто не хотят отпускать друг друга.⊹──⊱✠⊰──⊹
Микки (09:02): Отнеси постельное в прачечную Микки (09:02): Ты проиграл потому что технически моя ставка была ближе Йен (09:03): Отсоси. 🖕 Микки (09:03): Уже сделал это прошлой ночью Микки (09:04): Или я так сильно потряс твой мир что у тебя началась амнезия Йен (09:04): Что-то вроде того. Конечно. 😑⊹──⊱✠⊰──⊹
В начале одиннадцатого Микки получает две фотографии: стопка банановых панкейков, с которых стекает сироп, и селфи Йена и миссис Каллаган.⊹──⊱✠⊰──⊹
Микки (10:11): Как ты это провернул Йен (10:11): Она поймала меня, когда я возвращался с пробежки. 🥞🥓 Йен (10:12): Кроме того, она действительно любит тебя. Надеюсь, ты это знаешь. Микки (10:13): Вы говорили обо мне Йен (10:13): Ага, помимо всего прочего. Йен (10:13): У тебя какие-то претензии? Микки (10:14): 🖕⊹──⊱✠⊰──⊹
Микки улыбается про себя, выходя из iMessage. Для него это странное эмоциональное состояние, думает он, открывая Spotify и включая Spoon. (10) Он на работе, а дома есть люди, которым он небезразличен, которые говорят о нём так, будто он имеет значение в этом мире и занимает место в мыслях других. Никогда раньше он не предполагал, что такое случится, что такое возможно, что он этого заслуживает. У него есть кто-то, кто любит его достаточно, чтобы дать тыкать в себя иглой ради безопасности их близости. Кто-то, кто спланировал сюрприз на выходные по случаю его дня рождения. Кто говорит «мы» и «наше» и стремится быть в хороших отношениях с его домовладелицей, потому что знает, как много она значит для Микки. Через три дня ему исполнится двадцать семь, и на этот раз предстоящий год не будет таким одиноким. Собственное существование больше не кажется ему столь бессмысленным.⊹──⊱✠⊰──⊹
Йен отправляет ему видео несколько минут спустя, и Микки приходится прижать запястье к губам, чтобы не рассмеяться, что было бы неуместно, когда мимо проходит группа посетителей торгового центра. Оно явно было снято исподтишка: Йен облокотился на стол, подперев кулаком подбородок, в то время как миссис Каллаган танцует позади него. Фоном слышны басы знакомой соул мелодии (11), и в какой-то момент Йен слегка качает головой (долбаный придурок) и улыбается.⊹──⊱✠⊰──⊹
Микки (10:29): Слова песни звучат так же, как ты прошлой ночью (12) Йен (10:29): Я тебя убью. 🔫⊹──⊱✠⊰──⊹
Микки ухмыляется. Не так одиноко. Не столь бессмысленно.⊹──⊱✠⊰──⊹
Когда Микки возвращается домой, Йен ест фиолетовый фруктовый лёд и смотрит «Конь БоДжек». На нём тёмно-зелёная полосатая футболка и джинсы, а босые ноги лежат на кофейном столике рядом с Джови, который спит, свернувшись калачиком на одном из журналов Микки. — Эй, — небрежно здоровается Микки, игриво шлёпая Йена по голове, когда проходит мимо дивана на кухню. Он берёт пиво из холодильника, отмечая новые продукты на полках — контейнер с дыней и ягодами, большую бутылку гранатового сока «Pom» и фруктовый соус на основе йогурта, — и возвращается в гостиную, опускаясь на диванные подушки рядом с Йеном. — Привет, — говорит Йен, наклоняясь, чтобы чмокнуть Микки в щёку. Его губы холодные после фруктового льда. — Я там купил перекусить немного. Микки прижимает его к спинке дивана и впивается в губы коротким, но сладким поцелуем. Йен на вкус, как виноград. — А ещё захватил крем от загара и всякое такое, потому что завтра мы будем на солнце. — Итак, на какой пляж мы едем? Йен прищуривается, глядя на него и откусывает последний кусочек своего мороженого. — Плавки, вода и крем от загара,— Микки пожимает плечами. — Нетрудно догадаться, чувак. — Ну и ладно, — продолжает Йен, очевидно, решив проигнорировать дедуктивные навыки своего парня. — Я прикупил кое-что. И фруктовый лёд. — И танцевал под песню об оргазме с миссис Каллаган. (12) Йен стукает его. — Эта песня не про оргазм. — Как скажешь, чувак, — Микки сжимает его бедро и встаёт, чтобы переодеться и собрать вещи. — Может, в следующий раз тебе стоит включить «Pony»? (13) Йен поднимает вверх оба средних пальца. — Но можно я скажу одну вещь? — зовёт он из гостиной минуту спустя, когда Микки расстёгивает свою форменную рубашку. — Хм? — Я нахожу очень сексуальным тот факт, что ты знаешь «Pony», Микки. Микки на мгновение прижимает кулак ко рту, сдерживая ухмылку, что позволяет ему контролировать выражение лица, а следовательно, и голос. — Как скажешь, чувак, — повторяет он, продолжая раздеваться.⊹──⊱✠⊰──⊹
На самом деле у него нет дорожной сумки, зато есть армейский зелёный рюкзак, который он набивает всем, что, по его мнению, ему понадобится в течение полутора дней. Когда он заканчивает переодеваться и упаковывать вещи, они с Йеном идут в кафе ниже по улице, чтобы купить тако навынос и выпить пепси, а затем направляются в сквер, в котором Микки нашёл Джови. Бо́льшая часть компании по приведению Саутсайда в порядок не привела ни к чему, кроме проблем для людей, живших здесь всю свою жизнь. Единственное, на что грех жаловаться — благоустройство некоторых скверов и парков, включая этот. Несколько месяцев назад он представлял собой пару скамеек, привинченных к бетонному основанию на голом, поросшем травой пространстве. Но теперь тут установлены несколько пока ещё не разукрашенных граффити столов для пикника, качели и большой куполообразный игровой комплекс, а часть лужайки покрыта красным древесным грунтом. Микки в подробностях рассказывает Йену, как нашёл Джови, пока они раскладывают еду на одном из столиков для пикника. А затем в течение следующего часа они съедают дюжину тако и проводят время в сквере, в конечном итоге переходя от стола для пикника к игровому спортивному комплексу, где Йен решает побыть придурком и вскарабкаться наверх. — Тебе, блядь, пять лет что ли, чувак? — спрашивает Микки, хватаясь за одну из перекладин сбоку. — Конечно. Поднимайся. Ну и чёрт с ним. Микки так и делает. Они сидят вместе на вершине спортивного комплекса, курят и говорят о случайном дерьме, пока небо не начинает темнеть.⊹──⊱✠⊰──⊹
— Мне нравится просто тусоваться с тобой, — признаётся Йен, когда они собираются уходить, докуривая и раздавив сигарету об один из брусьев. Микки смотрит на него, и трудно не улыбнуться (хотя бы чуть-чуть), когда впервые за всё своё существование ты ощущаешь радость жизни.⊹──⊱✠⊰──⊹
На следующее утро Йен просыпается в восемь, что для субботы всё равно, что засветло, а Микки привык спать до одиннадцати. Наступает очередь Микки вести себя как Йен утром пятницы, ворча на настойчивые просьбы подняться. Но в конце концов он отрывает себя от тёплой постели, когда Йен говорит, что не успеет трахнуть его в душе, если Микки не поторопится. — Прекрасно, — соглашается Микки, поднимаясь на дрожащие ото сна ноги и поправляя боксеры, врезавшиеся в задницу. — Я тебе покажу прекрасно, — Йен берёт его за плечи и ведёт в ванную. Хотя он в миллион раз лучше, чем у Йена, душ Микки не совсем огромен, так что трахаться там всегда немного тесновато. Микки начинает утро согнувшись в талии, лоб прижат к стене душа, руки обхватывают поручень, пока Йен сжимает его левое плечо и толкается в него. — Блядь, блядь, — повторяет он снова и снова, будто слова выбиваются из него одной лишь силой толчков Йена. А когда Микки кончает… Что ж. Есть и худшие способы начать утро. — Ты когда-нибудь разрешишь мне сфотографировать твою задницу? — спрашивает Йен, когда они закончили, слегка задыхаясь и проводя пальцами вокруг отверстия Микки, по-видимому, играя со спермой, оставшейся там после него. Микки фыркает и выпрямляется, поворачиваясь, чтобы схватить Йена за талию, и направить их обратно под брызги. — За каким хреном тебе фотка моего ануса? — Ну… знаешь... — Йен на мгновение застенчиво смотрит на бутылку шампуня на полке, как будто это самая очаровательная вещь в мире. — Чтобы у меня было фото из разряда «после секса». Микки ухмыляется. — Ты действительно пошляк. — Заткнись, — он снова переводит взгляд на Микки и, видимо, увидев в его глазах что-то такое, от чего чувствует себя лучше, бормочет: — Мой давай свой зад, и пошли. Микки хихикает и хватает «Ирландскую весну».⊹──⊱✠⊰──⊹
Микки всю жизнь прожил в Чикаго. Это его дом. Это фон его существования в течение почти двадцати семи лет, и за его пределами он бывал лишь в подростковом возрасте во время поездок для торговли наркотиками или чтобы забрать кого-то из членов семьи по освобождении из тюрьмы. Но даже несмотря на то, что Чикаго — его дом (на самом деле), расти в Саутсайде — значит расти на окраине. Понятное дело, он знает, что Чикаго — популярный туристический город, что это место притяжения людей, приезжающих увидеть достопримечательности. Представляя собой воплощение Американской Мечты, они носят поясные сумки и защитные козырьки (14) и таскают за собой идеальных детей в количестве двух с половиной штук. (15) Клауд-Гейт и Сирс-тауэр, Ригли-филд и Военно-морской Пирс. (16) Известные рестораны, где подают пиццу по-чикагски (17) и окрашенная в зелёный в честь Дня Святого Патрика река Чикаго. (18) Но Микки никогда не посещал эти места, если только не мимоходом, направляясь куда-то ещё. Он никогда не катался на Колесе Столетия (19), не заходил в небоскрёб, кроме как в обсерваторию Центра Джона Хэнкока с Йеном. Никогда не видел фейерверка в честь Дня Независимости над пирсом. (20) Он никогда не бывал в Чикагском институте (21) и в жизни не ступал ногой в отель, шикарнее «Холидей Инн» в Гэри, когда Игги однажды спиздил кредитку. Даже в детстве, когда в школе организовывали экскурсии по основным достопримечательностям, Микки смог поехать только на одну из них — в аквариум Шедда в первом классе, и то только потому, что его мама сделала всё возможное, чтобы достать деньги. Микки видел провальные сделки по продаже наркоты, нелегальную торговлю боевым оружием с кузовов фургонов и как шеренгу русских проституток затаскивали с чёрного входа салона. Он не бывал на пляже. Не мочил пальцы ног в озере Мичиган. Его никогда не приводил туда человек, пытающийся сейчас оправдаться за это, пока они ждут «Убер». — Знаю, это не Мексика и не то, чего бы ты хотел, — нервно говорит Йен мягким и нежным тоном, теребя телефон в руках. — Это даже не океан. Но пока это всё, что я могу предложить. Когда Йен сказал Микки «одеться для солнечной погоды у воды», кот уже вылез из мешка (если он вообще там был). Можно подумать, это загадка века. — И всё же, — сказал Микки, игриво проводя ногтями по животу Йена, когда они брились и чистили зубы перед раковиной в ванной, — на какой пляж мы собираемся? — Я не говорил, что мы собираемся на пляж. — Значит, везёшь меня в общественный бассейн? Йен улыбнулся, проводя бритвой по подбородку. — Думай, что хочешь. У меня в сумке есть пляжные шорты для тебя. Микки шлёпнул его по заднице и пошёл собираться. Шорты (22), которые Йен захватил для него, вероятно, рассчитаны на высоких засранцев, но Микки они пришлись чуть выше колен. Он натянул их вместе со светло-голубой майкой и тёмно-бордовой толстовкой на молнии и надел слипоны Vans на босую ногу, потому что это единственная хоть отдалённо подходящая для пляжа обувь, имеющаяся у него. Теперь они стоят на первом этаже в общей зоне дома Микки, и Йен только что заказал «Убер», чтобы доехать до отеля рядом с пляжем в чёртовом Линкольн-парке, и Микки кусает губу, нервничая. Это невероятно нормально, они будут там среди сотен семей Американской Мечты с двумя с половиной детьми, и всё же, скорее всего, именно это заставляет его нервничать, немного ёрзать и засовывать руки в карманы толстовки. — Ты когда-нибудь был на пляже? — спрашивает он Йена, прислонившегося спиной к стене рядом с растением в горшке, которое он однажды опрокинул. На нём шорты (23), белая футболка и лёгкая темно-синяя куртка. Йен пожимает плечами. — Вроде того. Бегал по пляжу несколько раз, но… Не знаю. Никогда не проводил там… целый день с семьёй. Микки испытывает облегчение от того, что Йен тоже новичок в этом деле. Что он, возможно, так же не привык быть обычным, как и Микки. Йен берёт Микки за руку и целует костяшки пальцев: четыре поцелуя для F-U-C-K. — Когда-нибудь мы поедем на грёбаный курорт в Мексику, — говорит он тихим голосом, будто раскрывает секрет. Микки кивает и сжимает его руку. Да. Так и будет.⊹──⊱✠⊰──⊹
После двадцатиминутной поездки в такси они выбираются из «Хонды Цивик» Рене и направляются в отель, который сам по себе является небоскрёбом. Это один из тех новых модных отелей с минимальным количеством мебели в интерьере вестибюля, причудливыми произведениями искусства и скульптурами, а ковёр чистый и однотонно серый (никакого пятнистого узорчатого дерьма). Они не могут заселиться прямо сейчас, но Йен, по-видимому, договорился оставить их багаж в камере хранения, чтобы им не пришлось тащить своё нижнее бельё на озеро Мичиган. Микки околачивается возле вращающихся дверей, пока Йен разговаривает с сотрудницей ресепшена. В какой-то момент он видит, как Йен подаёт ему знак с лёгкой улыбкой, переходя к широко раскрытым глазам с «подыграй мне» взглядом, когда девушка за стойкой снова поворачивается к компьютеру. — В чём дело? — спрашивает Микки, подходя ближе. Он берёт с подноса на стойке бесплатную мятную конфету. Йен на мгновение сжимает губы и поднимает брови. — Поскольку мы… молодожёны, Марисса предлагает нам номер для новобрачных. Микки ухмыляется Йену, пока Марисса щёлкает по клавиатуре, вводя их информацию и сохраняя изменения. — Итак, всё готово, мистер и мистер Галлагер. Заезд в три, но вы можете воспользоваться нашими камерами хранения в любое удобное для вас время, — она смотрит на размеры их сумок и протягивает два ключа от шкафчиков. — За углом направо. Пожалуйста, угощайтесь нашим бесплатным кофе и выпечкой в баре. Они сдерживаются, пока не сворачивают за угол, где внезапно расплываются в широких улыбках. — Отлично сыграно, мистер Галлагер, — говорит Микки, направляясь к витрине с кондитерскими изделиями. Он хватает салфетку и две булочки из слоёного теста. — Спасибо, мистер Галлагер. — Йен тянет с салфетки одну из булочек и откусывает огромный кусок. Они проводят у витрины со сладостями достаточно много времени, чтобы один из сотрудников отеля совершил пару подозрительных проходов, явно немного обеспокоенный тем фактом, что они съели по три булочки каждый. Микки корчит ему рожу и хватает бананово-ореховый маффин, чтобы завернуть его на потом. Они оставляют бо́льшую часть багажа в шкафчиках, Йен берёт с собой чёрную сумку на молнии, и они направляются к пляжу. Прогулка по району, в котором Микки бывал только промышляя взломами с проникновением, будучи подростком, занимает примерно десять минут. И он знает, что имеет полное право находиться здесь, но всё равно не может не смотреть на людей, мимо которых проходит — на этих старых богатых ублюдков, выгуливающих своих маленьких собачек и потягивающих свой дорогой кофе. Может, сейчас у него всё хорошо: работа, медицинская страховка и квартира, но жизнь в Нортсайде не для него. Он не из того же теста слеплен, что эти богатые сучки со стодолларовыми стрижками и спортивной одеждой от Ральфа Лорена. И это нормально. Саутсайд, блядь, навсегда, детка. Он у Микки в крови. Йен вписывается везде, даже если Микки не вписывается. Микки знает, Йен так же невежественен во многих вещах, как и он сам, но парень выглядел охуенно комфортно в отеле, разговаривая с Мариссой, будто только что покинул поместье своего отца на Золотом Побережье. Это то, чем Микки действительно восхищается в нём. Он проворный парень. Микки может лгать, обманывать и мошенничать, когда захочет, но Йен отлично умеет заговаривать зубы и такое умение на вес золота.⊹──⊱✠⊰──⊹
Пляж красивый. Микки бывал здесь раз или два, но никогда не стоял на песке, глядя на, кажется, бесконечную гладь воды перед собой. Это заставляет его чувствовать себя одновременно маленьким и могущественным. Что-то разрастается в его груди, когда он думает о невозможности этой реальности. И это… не океан, но, если прищуриться, вполне можно представить, и это так же хорошо. Микки закрывает глаза и делает глубокий вдох, наслаждаясь освежающим запахом воды и ощущением тёплого бриза, обдувающего лицо. На пляже не очень людно, поскольку только одиннадцать утра. Йен арендует зонтик и пару шезлонгов, и они устанавливают их достаточно близко к воде, чтобы чувствовать себя комфортно, оставляя вещи без присмотра, но достаточно далеко, чтобы другие посетители пляжа не беспокоили их. Закончив, они снимают куртки, обувь и футболки и растягиваются в шезлонгах. — Поскольку ты теперь официально мой муж, — начинает Йен, поворачивая голову к Микки, который косится на него. — Во всяком случае, в глазах сотрудников полувысококлассного отеля в Чикаго, штат Иллинойс, должен сообщить, что ты обязан помочь мне нанести солнцезащитный крем. — Достаточно ли в мире крема от загара, чтобы ты не обгорел, как сука? — Это к делу не относится, Микки. Простите. Мистер Галлагер. — С хуя ли я мистер Галлагер? Почему не ты мистер Милкович? Почему мы вообще так разговариваем — вопрос получше, но Микки веселится. Кого, чёрт возьми, волнует что-то ещё? Йен роется в пляжной сумке в поисках тюбика солнцезащитного крема с SPF 50 и открывает крышку. — Разве я похож на русского? — Украинец, придурок. Да и какая разница? Ты говоришь о том, чтобы быть моим мужем, а не братом, — Микки протягивает руку за солнцезащитным кремом, и Йен передаёт его ему, прежде чем подняться с шезлонга и сесть на колени между ног Микки. — Йен Милкович звучит глупо. Микки фыркает и выдавливает на ладонь немного крема. — Фамилия Милкович круче, — возражает он, втирая лосьон в плечи и спину Йена. — Как скажешь, мистер Галлагер, — Йен откидывает голову на шезлонг между бёдер Микки и улыбается ему с закрытым ртом, напоминая того грёбаного веснушчатого паренька из «Кэш энд Граб». Микки наклоняется и прижимает к его губам поцелуй вверх тормашками. После чего слегка похлопывает его по плечу. — Ладно. Встань, чтобы я мог убедиться, что ты не превратишься в чёртов помидор.⊹──⊱✠⊰──⊹
После того, как Микки намазывает солнцезащитным кремом буквально каждый дюйм открытой кожи Йена, Йен делает то же самое с ним. Затем они проводят следующие полчаса, растянувшись в тени зонтика, пока солнцезащитный крем впитывается, непринуждённо болтая и наслаждаясь бризом и мягким шумом волн, накатывающих на берег. — Хочешь поплавать? — спрашивает Йен во время паузы в разговоре. Микки поднимает бровь. — Сказал же тебе. Я не могу. — Конечно, можешь. Мы не станем глубоко заходить. В любом случае, мне нужно отлить. Йен встаёт и протягивает руку с милой улыбкой на лице, и Микки хочет доверить ему всё, что угодно. — Ладно, чувак, — соглашается он, беря Йена за руку и позволяя ему поднять себя.⊹──⊱✠⊰──⊹
Вода гораздо комфортнее, чем он думал. Прохладная, но не до неприятного, и он быстро привыкает. Он следует за Йеном до тех пор, пока вода не достаёт ему до груди и останавливается, а Йен хихикает и заплывает немного дальше, чтобы пописать. — Если твои теплые ссаки доберутся до меня, ты покойник. Йен поднимает средний палец, опуская правую руку в воду, и делает своё дело. После чего крутится ещё с минуту, выпендриваясь, а потом ныряет и плывёт под водой обратно к Микки. — Бу! — восклицает он, выныривая за его спиной и хватая Микки за талию. Он целует его в щёку, отчего она становится мокрой. Микки поворачивается в его руках и позволяет Йену обнять себя слегка. Он осторожно поднимает ноги со дна, немного сгибая колени, чтобы посмотреть, сможет ли удержаться на воде. — Держу, — ласково говорит Йен, одаривая его улыбкой. — Хочешь, научу тебя плавать? Микки закатывает глаза. — Мне не четыре года. Сам разберусь, если захочу. Йен пожимает плечами. — Как скажешь, — он отпускает Микки и принимается плавать кругами, как проклятый дельфин. Микки секунду стоит, наблюдая за ним, а потом задумывается «какого чёрта» и полностью погружается в воду. Когда он выныривает, то откидывает волосы с глаз и изо всех сил пытается барахтаться воде, хотя до дна и полутора метров нет. Это приятно и не так уж сложно, и через несколько минут он обнаруживает, что может плавать на спине без особых усилий. Он распластывается на поверхности воды, позволяя мягким волнам озера качать его, и смотрит на невероятный горизонт Чикаго (24), размышляя о своей жизни. И действительно, что за адский год у него выдался. Минут через десять к нему подплывает Йен, запыхавшийся после плавания и с покрасневшим лицом. Микки хватает его за плечи и окунает в воду, а Йен просто поддаётся, обмякнув и погружаясь от небольшого надавливания. Когда он выныривает, на его веснушчатом лице появляется хитрое выражение, и Микки отталкивается от него. — Не смей, сучонок, — говорит он, пытаясь отплыть на глубину. Йен издает «эх-эх-эх» звук и бросается за ним, высокий рост и более развитая координация в воде дают ему преимущество. — Клянусь Богом, Галлагер, — начинает Микки, но не успевает закончить. Йен ныряет, подплывает к нему со скоростью акулы и хватает за талию. — Ублюдок! — последнее, что кричит Микки, прежде чем Йен утягивает его вниз за бёдра. Микки теряет равновесие и оказывается в сидячем положении на дне озера. Йен щекочет его под водой, а Микки пытается кричать, пуская пузыри, и пинает его. Наконец, Йен хватает его за талию и встаёт, подтягивая к себе. — Ненавижу тебя, мать твою, — бормочет Микки, вытирая глаза левой рукой. Правой он обхватил Йена за спину, а ногами — за бёдра, и, будь они на суше, Йен держал бы его на руках. — Ты первый меня окунул! — жалуется Йен с оскорблённым видом. — Ага. Но я нихуя не боролся с тобой. — Ах, бу-бу-бу, — Йен прижимает их лбы друг к другу и слегка сопит у его щеки. Он опускает руки и придерживает Микки сзади за бёдра, прямо под задницей. Они на публике, и в воде вокруг, вероятно, человек десять — достаточно близко, чтобы нарушить их уединение, но достаточно далеко, чтобы они чувствовали, что могут говорить тихо и не быть услышанными. — Хотел бы я трахнуть тебя вот так, — шепчет Йен, подчёркивая сказанное быстрым холодным поцелуем в губы. Микки думает об этом — о том, как Йен держит его в воде и трахает, используя плавучесть тела, чтобы с лёгкостью заставить Микки подпрыгивать на члене. Заманчиво. От подобных мыслей у Микки нервный спазм в животе. В ответ на такое заявление Йена, он обнимает его за торс. Спустя минуту Йен его отпускает, осторожно убирая ноги Микки со своих бёдер, и некоторое время они плавают на спине, держась за руки над водой, как грёбаная парочка выдр. — Я действительно хочу когда-нибудь научить тебя плавать, — говорит Йен, притягивая Микки за руку, пока их плечи не соприкасаются. — Добавлю это в свой список. — Зачем мне уметь плавать? — Чтобы мы могли вместе поплавать в Мексике. Совместное будущее. Нас. Мы. Наше. Микки сжимает руку Йена.⊹──⊱✠⊰──⊹
На обед они покупают навынос фирменные чикагские хот-доги и жареную картошку в небольшом заведении недалеко от пляжа и возвращаются на своё место. Йен включает плейлист «Летние Хиты» на Spotify в телефоне. Сидя на солнышке на пляжных полотенцах, они едят и разговаривают, прихлёбывая два огромных ледяных лимонада. Закончив, они проводят ещё немного времени на берегу, переваривая съеденное, а затем возвращаются в воду. Чем больше Микки плавает, тем больше ему это нравится. Йен полон энергии после сладкого лимонада, и превращается в проклятого щенка, хватая Микки, брызгая на него водой и пытаясь утащить. — Ладно, ладно, — отвечает Микки на настойчивые требования Йена залезть ему на спину. Он становится сзади Йена, обхватывает его руками за шею, а ногами за талию и держится, пока Йен не заходит в воду по самый подбородок. Затем, в движении, которое Микки предугадал изначально, Йен хватает его за бёдра и прыгает так высоко, как только может с почти семьюдесятью килограммами на спине, и уходит под воду вместе с Микки. Когда они ныряют, Микки решает, что тоже может повеселиться. Он тычет в Йена пальцами везде, куда может дотянуться и щекочет до потери сознания. Он слышит пузырящийся крик под водой, а затем Йен хватает его, борясь и щекоча, и каким-то образом всё это заканчивается тем, что его шорты оказываются стянутыми до середины бёдер. — Ах ты, ублюдок! — жалуется Микки, выныривая на поверхность, натягивая шорты и изо всех сил пытаясь прыгнуть обратно на Йена, который смеётся, веснушчатый и красивый. Йен как бы ловит его на середине атаки и, внезапно меняя атмосферу, нежно обхватывает руками за талию и поднимает так, чтобы его лицо оказалось над водой. Микки борется с ним в течение минуты, сжимая колени вокруг его талии, пытаясь затянуть под себя, но Йен держится. В конце концов, Микки со вздохом сдаётся и решает поцеловать его вместо этого. Он обнимает Йена за шею правой рукой и притягивает ближе. Их губы холодны, а языки тёплые, и Микки чувствует резкий вкус озёрной воды, сладость холодного лимонада и нежность заботы. Когда поцелуй заканчивается, Йен всё ещё держит Микки, подхватив руками под бёдра, и Микки думает «к чёрту, к чёрту всё», потому что ему это нравится, и он любит Йена, и город выглядит до смешного красивым с того места, где они стоят. Он прижимается щекой к плечу Йена, обхватывает руками его торс и позволяет себя обнять. Позволяет себе чувствовать себя хорошо: любимым и защищённым в объятьях своего парня.⊹──⊱✠⊰──⊹
Потом они некоторое время плавают вокруг, Микки даже не противится, когда Йен тащит его на бо́льшую глубину, чтобы он мог попрактиковаться в плаванье на месте, а затем, с последним поцелуем в щёку, они возвращаются к своему месту на пляже. Вдоволь напившись воды (купание вызвало невероятную жажду), они растягиваются на спине и позволяют солнцу высушить их волосы и шорты. Микки поворачивает голову и несколько минут наблюдает за Йеном. За тем, как он зависает в телефоне, ставя на повтор песню «Stunnin» (25) из плейлиста «Летние Хиты», потому что тащится от неё, а затем прокручивает Инстаграм. Он не видел, чтобы Йен заходил на kestrel последние три дня, и Микки задаётся вопросом, не взял ли он отпуск. Он знает, что может спросить, но он дохуя ненавидит говорить об этом. Это всегда разговор по кругу, в котором Йен спрашивает Микки, по-прежнему ли его всё устраивает, и говорит, что уволится, если это не так, после чего Микки уверяет, что всё в порядке, затем наступает пятнадцатиминутная неловкость, прежде чем становится комфортнее и они переходят к другому разговору. Снова и снова. Микки знает, что мог бы просто не лгать в кои-то веки и решить проблему, но он не может смириться с мыслью, что Йен потеряет деньги, когда он, кажется, не возражает заниматься этим. Он знает, что у Йена есть цели и всё такое, и, может, парень никогда ничего не говорит об этом, но Микки знает, что Йен хочет эту Американскую Мечту: два с половиной ребёнка, поездки в отпуск и внедорожник, припаркованный перед домом с подъездной дорожкой. Микки хочет, чтобы у него всё это было. А лишить его примерно пятисот долларов в месяц — большое дело, когда он зарабатывает всего тридцать пять тысяч в год до уплаты налогов и пытается поспеть за растущими расходами на аренду, отдавая часть денег Галлагерам, чтобы помочь Дебби с детьми, оплатой коммунальных платежей, расходами на еду и счетами по кредитным картам. Это было бы нечестно с его стороны. Поэтому он не спрашивает, даже если ему и интересно. Вместо этого он наблюдает, как Йен набирает комментарий к фотографии Фредди, сделанной Тэми. — Эй, — зовёт Йен, закончив, и переключая камеру. Он поднимает телефон и применяет 0,5-кратный зум, чтобы они оба поместились. Они лежат на спине на двух полотенцах с тропическим рисунком, а щёки и плечи Йена порозовели от загара. Их волосы немного растрёпаны и лишь слегка подсохли на солнце и свежем воздухе, но освещение хорошее, и Микки сдаётся и улыбается, когда Йен тычет в него пальцем. Йен делает несколько снимков, а затем приступает к выбору лучшего для публикации в Инстаграм. Он протягивает Микки телефон, прежде чем разместить пост. На самом деле это хорошая фотография, и он применил фильтр Hudson, который придал краям снимка лёгкий эффект виньетки и сделал их кожу яркой, а глаза Микки — особенно синими. — Да, годится, — одобряет Микки через минуту, собираясь вернуть телефон. Йен удивлённо поднимает бровь. — Ты прочитал подпись? Микки смотрит на неё. Летняя Любовь. ❤️️ — Нормально запостить такое? Микки чувствует, как лицо заливает румянец, но пожимает плечами. — Нет, но только потому, что это глупо. Йен шлёпает его. — Собираюсь опубликовать это. — Как хочешь. Микки зевает, потягивается и закрывает глаза. В общем, жизнь чертовски хороша.⊹──⊱✠⊰──⊹
Не может быть, чтобы они провалялись на пляже больше часа, так как солнце относительно в том же положении на небе, но после публикации Йеном их фото в Инстаграме, следующий раз, когда Микки приходит в сознание, это когда Йен грубо встряхивает его со словами: — Нам пиздец. — Что? — стонет Микки, летнее солнце и общий пляжный расслабон заставляют его просто перевернуться и отключиться. — Мы не намазались после купания. Ощущение, что Йен говорит на греческом. Микки трёт глаза. — Чё за нахрен? Он поднимается и видит, что Йен сидит рядом с ним на песке, накинув на голову и плечи пляжное полотенце для защиты. Микки смотрит на свои ноги и замечает, что они покрыты пятнами, а кожа на лице кажется натянутой. Проклятье. Они заползают под зонт вместе. Сходу трудно сказать, насколько они обгорели, но плечи Йена подрумянились, участок кожи под ключицей розовый, а лоб яркий даже в тени. — Мы идиоты, — констатирует он, отбрасывая полотенце и роясь в сумке в поисках геля с алоэ. Микки не обгорал с подросткового возраста, когда однажды заснул на крыше, и в тот раз он просто смирился с этим. Но, по-видимому, Йен — профессионал в вопросах обгорания на солнце, поскольку он смазывает их гелем с алоэ ещё до того, как они покидают пляж, а затем приказывает ему прикрыться полотенцем, будто Микки — чёртов ребёнок. Ему пока не больно, но кожа натянута, а щёки слегка щиплет от прямых солнечных лучей. Они хватают свое барахло, надевают футболки, обуваются и возвращаются в отель. Спустя десять минут обратной прогулки Йен выглядит, как придурок: полотенце накинуто на голову, словно он ёбаный призрак. — Ты совсем спятил, Каспер, — комментирует Микки, откручивая крышку на бутылке с водой, которую несёт, и делая большой глоток. — Попробуй побыть рыжим хоть один день, чувак. Забыть повторно нанести крем от загара — грёбаный смертный грех. Микки ухмыляется ему и шутливо пинает под зад. — Будет больше веснушек? — Я буду похож на одну огромную веснушку, Микки. Не то чтобы Микки очень хотел, чтобы Йен сгорел, но он чертовски уверен, что ему понравятся новые веснушки.⊹──⊱✠⊰──⊹
Когда они возвращаются в отель, Йен выуживает ключи от шкафчика из своей сумки и передаёт Микки, чтобы тот забрал их багаж, пока Йен займётся заселением. Микки забирает вещи, а после коротает время в кондитерском баре за поеданием шоколадного круассана. И, поскольку это действительно охуенно вкусно, он заворачивает в салфетку ещё один для Йена. Йен появляется в конце коридора как раз в тот момент, когда Микки заканчивает. Он машет парой карт-ключей и протягивает руку, чтобы забрать свою сумку у Микки. Очевидно, Йен изначально забронировал нормальный номер где-то на одном из средних этажей, так как отель не совсем бюджетный. Но после маленького трюка с молодоженами, вероятно, завершившегося небольшим жалостливым нытьём, которого Микки не услышал, Йен добился их переселения в один из роскошных люксов для новобрачных на самом верху, прямо под пентхаусами. Они на грёбаном сороковом этаже, и Микки клянётся, что ему приходится зевать, чтобы уши отложило, когда лифт останавливается. — Ладно, — начинает Йен, когда они выходят из лифта и направляются к номеру 4004. — Итак, после того, как мы обсуждали порно в прошлом месяце, я поискал в интернете, как только ты ушёл. Микки поднимает бровь. — Просмотрел все чёртовы отели Чикаго, и этот — лучший, который я смог найти. Они добираются до номера, Йен проводит картой-ключом по считывающему устройству и распахивает дверь плечом. И… нихуя ж себе. Во-первых, комната огромная, состоящая из полноразмерной спальни и гостиной с открытой планировкой в стиле квартиры-студии. Слева, сразу за дверью, находится ванная комната, которая больше, чем гостиная в квартире Микки, с окнами от пола до потолка, гигантским стеклянным душем и отдельно стоящей ванной. Но самое приятное, являющееся причиной, по которой Микки кусает губу, чувствуя лёгкое потрясение и дрожь по телу, заключается в том, что в середине спальни стоит двуспальная кровать с хрустящими белыми простынями, а вокруг — сплошные окна, с правой стороны они открывают вид на город, а по центру на Норт-Авеню-Бич, Лейкшор-Драйв и бескрайнюю гладь озера Мичиган вдалеке. — Бля, Йен, — выдыхает Микки, бросая рюкзак у двери и подходя к окну. — Тебе нравится? — спрашивает Йен, становясь сзади и обнимая его за талию. Он кладёт подбородок на плечо Микки и соединяет их виски́. Может, у Микки и наворачиваются слёзы на глаза, но он не слабак. На секунду он прикусывает губу, вглядываясь в пляж и озеро вдалеке, на котором они охуенно весело провели день, так, как с Микки никогда ещё не случалось, а затем поворачивается в объятиях Йена. — Придурок, — говорит он, приподнимаясь на цыпочки и нежно целуя Йена в верхнюю губу. Йен выглядит озадаченным на секунду, но Микки обхватывает его руками и позволяет губам растянуться в улыбке. Он смотрит на быстро розовеющее лицо Йена (и от загара, и от румянца) и замечает, как веснушки уже потемнели и, кажется, умножились, — те самые, которые, как Микки смутно помнит, усеивали Йена в детстве. Они начинают выглядывать оттуда, куда попрятались в процессе взросления. — Ты, — говорит Микки, потирая пальцами спину Йена, — делаешь так, что на этой неделе, мы занимаемся вещами из нашего любимого порно. Йен ухмыляется, его лицо светится, как проклятое солнце. — Это важная неделя для нас. — Ага, — Микки прижимается губами к его горлу, прямо над кадыком. — Так тебе нравится? Микки чувствует вибрацию его голоса на своих губах. — Конечно, нравится, — шепчет он, обдавая горячим дыханием кожу Йена.⊹──⊱✠⊰──⊹
Они распаковывают сумки, доставая удобную для отдыха одежду и всё, что планируют надеть на следующий день, а затем Йен включает душ. Оба начинают понемногу ощущать солнечный ожог, и Йену приходится сделать воду относительно прохладной, чтобы не ранить кожу. Душ большой, поэтому они принимают его вместе, но ничего сексуального на этот раз. Смысл в том, чтобы вымыть песок из задниц и ушей и смыть запах озера. — Трахну тебя в этой ванной, — обещает Йен, когда они вылезают, спокойным и хладнокровным тоном, будто только что сказал Микки, что поможет ему разобраться с налоговой декларацией. Микки разворачивается, а затем хлопает полотенцем по заднице Йена, которая выглядит всё белее и белее по мере того, как остальная кожа розовеет. — Думаю, я позволю тебе, — говорит он, подходя к корзинке на краю ванны. Она заполнена бесплатными бомбочками для ванны. Каждая имеет карточку, которая описывает эффект от бомбочки. — Почему богачи получают всё это дерьмо бесплатно? — спрашивает он, разворачивая полотенце и вытираясь. Йен пожимает плечами и с голым задом направляется в главную часть гостиничного номера. — Не знаю, но оставь место в сумке, потому что мы заберём всёёёёё это бесплатное дерьмо при выселении. Они снова намазываются кремом с алоэ, натягивают боксеры и футболки и врубают 70-дюймовый телик с плоским экраном, закреплённый на стене напротив кровати. В шесть раздаётся стук в дверь, и Йен вскакивает, чтобы впустить горячего чувака с коротко подстриженной бородкой, толкающего тележку с кучей накрытых блюд на серебряных тарелках. Это какой-то «Один дома 2», блядь. Микки слегка ошарашен, наблюдая, как служащий аккуратно расставляет посуду на столе у окна в гостиной, а в конце помещает в центр ведерко с шампанским и вазу с единственной красной розой. Йен даёт ему на чай двадцать баксов, когда тот уходит, а Микки просто таращится на Йена, открыв рот. — С Днём рождения, — говорит Йен, махнув рукой в сторону стола.⊹──⊱✠⊰──⊹
Нет никаких сомнений в том, что они просто два бывших бедных парня из Саутсайда, когда они, сидя за столом в своих выстиранных боксерах и футболках с дырками в шейных швах, сметают с тарелок бо́льшую часть еды. Бифштекс, жареные куриные грудки и картофельное пюре. Ещё паста Альфредо с креветками (26), от которой тарелка запотевает, и корзинка чесночного хлеба. Йен и Микки едят так, словно умирают с голоду, и разговаривают с набитыми ртами. Они распивают бутылку шампанского. Ну, в основном, её опустошает Микки, Йен по большей части пьёт воду, периодически потягивая единственный бокал. Покончив с основными блюдами, они разделяют поднос с клубникой в шоколаде. — И во сколько же обошлась эта хуйня, чувак? — спрашивает Микки, накрывая ладонью руку Йена. Йен пожимает плечами. — Не беспокойся об этом. Но он действительно беспокоится, потому что Йен явно потратил по крайней мере пару собственных сотен, даже если воспользовался отложенными деньгами от kestrel. Это странное ощущение — знать, что кто-то сознательно потратил на него с таким трудом заработанные деньги. Микки к этому не привык, он с детства привык получать то дерьмо, которое оставалось после того, как все остальные взяли, что хотели. — Ты не должен был этого делать, — бормочет он, откидываясь на спинку стула. Йен откладывает плодоножку поедаемой клубники и кладёт вторую руку поверх руки Микки, создавая сэндвич. — Твое лицо, когда мы вошли, стоило каждого пенни, чувак. Микки вопросительно смотрит на него, а затем переводит взгляд на их руки в центре стола. — Спасибо, — шепчет он, проскальзывая своей второй рукой под ладонь Йена, нарушая порядок и перемещая их руки так, что теперь он держит Йена за руки. — Это было не обязательно. Йен слегка пожимает плечами, склонив голову набок. — Я люблю тебя. Ты мой лучший друг. Услышав это, Микки выдыхает, и его сердце начинает биться как у кролика. Ему потребовалось некоторое время, чтобы понять (действительно поверить), но Микки знает, что любовь существует. Знает, потому что чувствует её, видит и слышит в каждом слове, которое Йен говорит ему, в каждом сообщении, которое он ему присылает. В каждом дразнящем комментарии, когда они в игривом настроении, в каждом хриплом вздохе, когда они занимаются любовью, и каждом добром слове, произнесённом шёпотом, когда Микки нервничает или не уверен. Йен любит его. И Микки это знает. Вот почему второе предложение производит на него самый сильный эффект. «Ты мой лучший друг». До напрасных мечтаний о нежной любви и невозможных мягких вещах Микки был просто маленьким мальчиком, желающим иметь друга. Ему хотелось иметь кого-то, с кем можно посмеяться, побороться, подразнить друг друга. Ему нужен был кто-то, с кем он мог бы поделиться секретами. Поговорить о том, что происходит в его жизни. О взрослении. О вещах, касающихся Терри. И теперь у него есть Йен. У него есть кто-то, с кем он может встретиться на озере Мичиган и кого может назвать придурком. У него есть кто-то, с кем он может смотреть Netflix, есть мороженое и говорить о неурядицах на работе. Кто-то, кто убедит его залезть вместе с ним на детский спортивный комплекс, чтобы покурить и поболтать о жизни. «Я люблю тебя. Ты мой лучший друг.» Микки сжимает руки Йена. Тянет к себе. Наклоняется, вдыхает его дыхание и прижимается губами к его губам — так мягко, так медленно.⊹──⊱✠⊰──⊹
Они вспоминают о своих солнечных ожогах, когда их обнажённые тела сливаются вместе на кровати с белым покрывалом в красивом гостиничном номере с окнами, выходящими на озеро. Сейчас только семь вечера, так что всё ещё светло и ясно, солнце отбрасывает золотистый свет на их тела. Пойманные волосами Йена лучи превращают локоны в пламя. Они целуются бесконечно: медленные глотки поцелуев, перетекающие в поцелуи с открытым ртом, просасывание и сбитое дыхание. Йен переплетает свои пальцы с пальцами Микки, их руки вытянуты вверх, прижаты к подушкам. Микки чувствует, как волосы в подмышках Йена прижимаются к внутренней стороне его рук, чувствует, как обгоревший, неестественно горячий живот Йена прижимается к его собственному в лёгком жгучем трении. Он чувствует, как член Йена (сначала мягкий, но неуклонно твердеющий) касается его бедра, яичек и его собственного члена, когда Йен придвигается к нему, регулируя их тела, словно подбирая ключ к замку. Щелчок. Идеальное совпадение. Микки хочет прошептать: «Я буду любить тебя вечно» и «Ты — всё, что я когда-либо хотел, блядь» ему в губы, притянуть к себе, в себя, и никогда не отпускать. Он закрывает глаза, когда Йен проводит губами вниз по его телу, осторожно-осторожно, тёплый язык горячий и обжигающий на обгоревшей коже. И когда Йен берёт его член в рот, посасывая мягко и медленно, будто у него на это вся ночь впереди, Микки выгибает спину, запускает пальцы в волосы Йена и думает о том, как любовь может сделать секс похожим на заботу. — Хочешь сверху? — спрашивает Йен через несколько минут, размазывая влажные губы по торсу Микки, по его груди, останавливаясь у шеи, чтобы прикусить чуть ниже уха. Микки хихикает, потому что так и есть, верно? Это «заниматься-любовью-бойфренд-отель». Это номер для новобрачных, который они заполучили, схитрив, а это — его красивый веснушчатый бойфренд, и любовь, которую они создают своими горячими, обгоревшими на солнце телами. Микки переворачивает их и забирается на Йена сверху, растянувшись на нём, сладко и влажно целуя в губы. Йен тянется за смазкой на прикроватной тумбочке и пальцами открывает Микки, используя левую руку, чтобы раздвинуть ягодицы, а правую просунув под них, чтобы скользнуть внутрь, смазанные пальцы касаются и цепляются за его ободок, прежде чем погрузиться, мягко медленно толкаясь, позволяя Микки целовать его, и качаться на нём, и любить его своим телом и своими губами. И когда он готов, Микки седлает талию Йена, и берёт его смазанный член в руку. Он встаёт на колени и, опираясь руками на талию Йена, со вздохом опускается на него. Йен выдыхает, и Микки нежно прикасается руками к обгоревшей и покрытой пятнами груди Йена и начинает раскачиваться. В комнате тихо, отчего скользкие звуки их занятия любовью кажутся громкими и очевидными. Микки закрывает глаза, прислушивается, ощущает и ласково гладит пальцами волосы под ладонями. — Блядь, Микки, — шепчет Йен, скользя руками от его талии к заднице, подталкивая назад и вперёд, используя вес тела Микки, чтобы помочь своим собственным бёдрам двигаться навстречу, создавая восхитительное трение, которое заставляет Микки кусать губы и резко дышать носом. Живот Микки сжимается в романтическом возбуждении, побуждая ускорить движение бёдер, и прошептать: «Боже, Йен, ты так охуенно хорошо ощущаешься». Заставляет на секунду опустить взгляд на свой член, слегка подпрыгивающий на животе Йена, оставляя небольшие следы естественной смазки на обгоревшей розоватой коже пресса. И он всегда знал, что «заниматься-любовью-бойфренд-отель» однажды может стать реальностью хотя бы потому, что Йен — любящий тупица, которому нравится быть милым, когда он может. Но в последние несколько недель Микки воображал, что эта фантазия воплотится жёстким, дразнящим трахом, который заставит его кончить с криком. Он никогда не думал об эмоциях. Не задумывался о том, какой иногда может быть любовь, как она может ощущаться, и как медленно объезжать своего парня на белоснежных простынях, когда тёплое сияние солнца освещает каждую поверхность вокруг них, может быть самой интимной, самой эротической вещью, которую он когда-либо испытывал. Может быть чем-то, о чём он будет думать вечно, вечно, вечно.⊹──⊱✠⊰──⊹
Через несколько минут Йен начинает беспокойно ёрзать, и Микки приподнимается на коленях, чтобы дать ему сесть. Затем они вдвоем сдвигаются назад, пока Йен не упирается спиной в изголовье кровати. Микки снова опускается на него, обхватывает руками за шею, и они трахаются, любят, и целуются, пока не начинают задыхаться. — Собираюсь кончить, Микки, — шепчет Йен, и Микки чувствует, как он проводит пальцами вниз, чтобы поиграть с краями его входа, чувствуя, как Микки растягивается вокруг его члена. Вероятно, ощущая влагу от смазки. Микки утыкается лицом в его шею и двигается усерднее, быстрее. Йен берёт член Микки в правую руку и начинает поглаживать в такт подпрыгивающим движениям бёдер Микки, и через несколько секунд они стонут, тяжело и горячо дыша в пространство между собой, находясь на краю, на грани. — Кончай в меня, — шепчет Микки, его голос — не более, чем горячее дыхание у губ Йена. — Блядь, блядь! — задыхается Йен и крепко обхватывает левой рукой талию Микки, используя свою хватку, чтобы толкаться в него всё сильнее и сильнее. — Чёрт, кончаю. О, чёрт. Микки чувствует, как он отпускает, чувствует, как горячие импульсы спермы Йена входят в него и просачиваются наружу с каждым движением бёдер Йена вверх, и этого достаточно, чтобы отправить Микки за край. Он опускает голову и кусает Йена за плечо, кончая сильнее, чем когда-либо прежде, всё тело, как зажжённая спичка, сгорает изнутри. Дело, вероятно, в угле наклона, но он никогда не чувствовал такой влажности после секса, сперма Йена легко вытекает из-за гравитации. Он снова чувствует пальцы Йена, играющие в беспорядке, и Микки поднимает голову, целует его, целует и снова думает о тех фразах, снова испытывает те желания. Я буду любить тебя вечно. Ты — всё, о чём я когда-либо мечтал.⊹──⊱✠⊰──⊹
Наверно, это довольно отвратительно, но Микки думает, что член Йена после того, как он трахнул Микки таким образом, — самая сексуальная вещь, которую он когда-либо видел. У него сперма на лобке, скопившаяся плотным кольцом у основания ствола. Всё это выглядит таким образом лишь потому, что Микки был верхом на Йене, потому, что Йен кончил в него, а затем, сперма вытекла наружу. От этих мыслей Микки краснеет и снова чувствует жар. — Иди, приготовь ванну. Ты отвратителен, — лжёт Микки, притягивая его к себе для глубокого поцелуя, который опровергает каждое только что произнесённое слово. — Отвратителен, да? — дразнит Йен, надавливая на грудь Микки, пока тот не ложится на спину, а Йен взбирается сверху. Он целует его губы, щёки и лоб. — Отвратителен. — Охуенно мерзкий, да? Микки, задыхаясь, хохочет ему в лицо и называет придурком. — Ладно, ладно. Слезь с меня. Йен действительно набирает ванну, и, прочитав небольшую карточку к бомбочке для ванны, Микки бросает в воду «Овсянку с ромашкой», которые должны успокоить раздражённую кожу. Они устанавливают температуру воды ниже из-за солнечных ожогов, что делает ванну больше похожей на бассейн с подогревом, чем на место, где можно отмокнуть в горячей пузырящейся воде. Они становятся всё краснее и краснее с каждым часом, и Йен уже весь ярко-розовый, за исключением тех участков, которые были прикрыты шортами. Он выглядит дофига нелепо с бледной, как простыня, кожей между бёдрами и под коленями. Микки обгорел пятнами, а не повсеместно подрумянился, как Йен. У него розовые участки на груди, животе и плечах, и только щёки и переносица красные. Зато ноги, по большей части, в порядке, и небольшая полоса ожога вокруг бёдер, которая, похоже, быстро исчезнет. — Утром ты будешь выглядеть так, будто носишь белые боксеры, чувак, — комментирует Микки, залезая в ванну и погружаясь в воду со вздохом. Йен показывает ему фак и забирается по другую сторону, вытягиваясь и свесив руки за край. Некоторое время они лежат в тишине и покое, наблюдая через панорамные окна, как Чикаго медленно темнеет, небо становится розовым и мягким в конце дня, а в зданиях по соседству начинают мерцать огни освещённых окон. — Ты никогда не думал, когда был ребёнком, что окажешься в таком месте? — спрашивает Йен, уложив ноги на колени Микки. Микки пожимает плечами, берёт его стопу и начинает массировать. — Когда я был грёбаным ребёнком? Как насчёт год назад? Йен на секунду задумывается, а потом кивает. Он тянется к выключателю на стене рядом с ванной и щёлкает по нему наугад, пока не остаётся гореть лишь одна лампочка. Помещение окутывает едва заметным сиянием, будто оно освещено только свечами. — А ты? — спрашивает Микки, в свою очередь кладя ноги на колени Йена. — Мечтал о том, чтобы стать богатым и всё такое? — М-м-м, не совсем так, — Йен играет с пальцами Микки, слегка шевеля каждый. — Знаешь, мне всегда хотелось выбраться, — пожимает он плечами. — Потом армия, и моё биполярное расстройство, и… не знаю. На какое-то время я потерял цель. — Но теперь она у тебя есть? — спрашивает Микки, сдвигая руки к покрытым волосками лодыжкам Йена. — Да. Какое-то время было неясно, но… Не знаю. Я люблю свою работу на скорой, люблю помогать людям, понимаешь? И я люблю… тебя. И… э-м-м... — с минуту он выглядит смущённым, взгляд устремлён в сторону окна. — Сейчас у меня действительно всё хорошо. Микки кивает. Проводит пальцами по косточкам лодыжек Йена успокаивающими движениями. — У меня тоже всё очень хорошо складывается.⊹──⊱✠⊰──⊹
Они остаются в ванне почти на час — до тех пор, пока небо полностью не потемнеет и пока вода не станет действительно холодной, но каким-то образом ещё более успокаивающей для их кожи в этом состоянии. В какой-то момент Йен заставляет Микки перегнуться через ванну и ухватиться руками за края, в то время как он толкается в него сзади в небольших ритмичных движениях, от которых Микки прерывисто выдыхает. Поскольку температура их тел понизилась из-за холодной воды, то, когда Йен кончает, это ощущается ошеломляюще жарким внутри Микки и стекающим по нему вниз ближе к его кульминации. Микки смеётся сквозь свой собственный оргазм, наслаждаясь разливающимся жаром и крепкой хваткой рук Йена вокруг торса. К тому времени, когда они готовы выйти, Микки сидит в V-образно разведённых ногах Йена, прислонившись спиной к его груди, а Йен лениво потирает круги на животе Микки и время от времени целует его в щёку или линию челюсти. Я буду любить тебя вечно, — думает Микки. Ты — всё, о чем я когда-либо мечтал. А потом, когда они вылезают из ванны и он смотрит на сияющие в темноте белые бёдра и задницу Йена, всё, о чём Микки может думать, это: «я хочу жить вместе».⊹──⊱✠⊰──⊹
На следующее утро Йен разражается смехом, вылезая из постели и разглядывая себя в большом зеркале у кровати. Микки стонет (тело горячее от ожога, а кожа словно прилипает к простыням) и поворачивается к нему лицом. — Чёрт, — говорит он, зевая. Сказать, что Йен слегка покраснел, всё равно, что сказать, что вода лишь немного влажная. Он похож на грёбаного омара. Каждый дюйм кожи словно поджарен за исключением нескольких участков на спине и области шорт, где кожа выглядят так, будто никогда не видела дневного света. — Микки, — говорит Йен тихим голосом, в котором слышится смешок. — Что, чёрт возьми, мне делать? — Не знаю, но это просто кошмар, чувак. Йен наклоняется и смеётся, но смех кажется немного нервным и отчаянным. Он хватает телефон с тумбочки, прежде чем забраться обратно в постель, вздрагивая каждый раз, когда кожа касается простыней. Микки наблюдает, как он открывает приложение kestrel и нажимает на вкладку своего расписания. — У меня сегодня в восемь сеанс, — говорит он, указывая на отметку: «Бобби, взаимная мастурб., полностью голый». Микки не ожидал этого, Йен открыл приложение с молниеносной скоростью, всё обрушилось так быстро, что Микки кажется, будто он получил удар в лицо бейсбольным мячом. Он медленно выдыхает сквозь сжатые губы, сердце колотится. Проклятье, он ненавидит это дерьмо. — Прости! Блядь, — восклицает Йен, закрывая приложение и бросая телефон на одеяло. Он хихикает, и вытирает лицо руками, и морщится, потому что забыл про ожог. — Я не собирался об этом говорить. Знаю, это странно или типа того. Микки кусает губу. Это прекрасная возможность. Уволься из приложения. Уволься из приложения. Уволься из этого ёбаного приложения. Он размыкает губы и пожимает плечами. — Неважно, чувак. Мне всё равно. Йен секунду задумчиво наблюдает за его лицом, взгляд мягкий. — Ты можешь отменить? — спрашивает Микки, поворачиваясь на бок. Йен молчит, всё ещё глядя ему в глаза, прежде чем пробормотать: — Ага, — он кивает, выглядя рассеянным, и снова хватает телефон. — Дай мне минутку. Микки кладёт голову на плечо Йена и наблюдает, как тот снова открывает приложение, отменяет встречу и отправляет Бобби сообщение через kestrel-клиент. Привет, Бобби. Прости, но мне нужно отменить нашу сегодняшнюю встречу по срочным семейным обстоятельствам. Пожалуйста, выбери любое другое удобное для тебя время. ~Йен — Срочные семейные обстоятельства, да? — спрашивает Микки, наблюдая, как Йен переходит к расписанию и блокирует следующие три дня, отмечая их, как «нерабочие», выбирая «Чрезвычайная ситуация: смерть в семье» из всплывающего списка. Йен пожимает плечом, на котором лежит голова Микки. — Всегда срабатывает. Бобби отвечает прежде, чем Йен успевает закрыть приложение: Хорошо, спс, но может пришлёшь мне вместо этого фотку своего толстого члена? Твёрдого, плиз, спс — Ты что, издеваешься надо мной? — ворчит Микки, старательно сохраняя в голосе весёлое раздражение, в то время, как ему так сильно хочется совершить убийство. Его сердце колотится, и он чувствует, как кровь быстрее бежит по венам, создавая свистящий звук в ушах. — Твёрдого, пожалуйста. Спасибо! — передразнивает Йен фальшиво-весёлым тоном. Он фыркает и закрывает приложение. — Собираешься послать ему фото своего толстого члена? Йен глубоко вздыхает и пожимает плечами. — Просто взял несколько выходных, так что не буду работать до семи часов среды. Даже не загляну в приложение до тех пор. Микки наблюдает за ним, переводя взгляд с одного глаза на другой. Он дышит, дышит, приводя в порядок сердцебиение и пульс. Он хочет убить грёбаного Бобби. У него нет ни малейшего желания, чтобы кто-нибудь ещё когда-нибудь увидел член Йена. Потому что он будет любить Йена вечно, и Йен — всё, о чём Микки когда-либо мечтал, блядь, и Микки хочет жить вместе, и чтобы только они видели друг друга голыми до конца своих грёбаных дней. Звучит нелепо и глупо и заставляет щёки Микки краснеть от одной только мысли, что у него такое в голове. Им всё ещё за двадцать, впереди длинная жизнь и куча секса, но Микки даже не знает, куда и как ему двигаться дальше, если рядом не будет Йена. Он бы выжил, но он не хочет этого. Он готов мириться с тем, что Йен демонстрирует свой член парням из kestrel, но это не то, чего Микки хочет. Он проводит рукой по лицу. — Тебе нравится заниматься этим дерьмом? — спрашивает он мягким, размеренным и (слава грёбаному богу) сдержанным голосом. Он уже спрашивал Йена об этом раньше и всегда получал стандартный ответ: «Нет, но это простой способ заработать деньги.» На этот раз Йен смотрит на него. Сжимает губы в прямую линию. Пожимает плечами. — Я не знаю, — говорит он, и что-то в этом ответе заставляет желудок Микки потеплеть.⊹──⊱✠⊰──⊹
Они заказывают завтрак в номер на десять и надевают майки и джинсы, предварительно смазав друг друга гелем с алоэ. — Мы можем поговорить о том, что у тебя на лице всего несколько красных пятен и немного розового, а я будто в чёртовых химических ожогах по всему телу? — Проклятие рыжих, чувак, — поддразнивает Микки, направляясь в ванную чистить зубы.⊹──⊱✠⊰──⊹
Йен был серьёзен о том, чтобы опустошить номер. После завтрака они хватают один из пластиковых пакетов для грязного белья, предоставляемых отелем, и наполняют всем бесплатным дерьмом, которое могут найти: бомбочками для ванны, шампунем, мылом, кофе, пакетиками чая и стевии, плюс коробкой карамельных конфет с надписью «Поздравляем молодожёнов!» на открытке. Микки упаковывает остатки завтрака в пенопластовую коробку, которая полагается при обслуживании в номер, а ближе ко времени отъезда они плюхаются на застеленную белым покрывалом кровать и выкуривают по одной сигарете. — Это номер для некурящих, — замечает Йен, делая затяжку. — Нас оштрафуют. — Да кого это ебёт? Всего лишь одна сигарета. Когда они заканчивают, Йен переплетает их пальцы и прижимает к своему животу. — Итак, — говорит он, сжимая руку Микки, — было довольно неплохо? Микки подкатывается к нему и целует в уголок рта. — Довольно неплохо, чувак. Я буду любить тебя вечно.⊹──⊱✠⊰──⊹
Джови рад видеть их, когда они возвращаются домой. Он вприпрыжку вбегает в гостиную и издает свою мррр трель, навязчиво потираясь туда-сюда об их лодыжки, извиваясь между их ногами, как роллер. (27) — Как дела, Джовс? — спрашивает Йен, бросая сумки у двери и наклоняясь, чтобы поднять кота. Он переворачивает его на спину и держит, как ребёнка, склонив голову, чтобы Джови громко мурлыкал и тёрся о него щеками. — Скучал по папам, да? Йен подмигивает Микки и несёт кота на кухню, чтобы насыпать ему свежего корма. Чёрт возьми, Галлагер. Они бездельничают весь день, доедая остатки отельного завтрака на обед, тупо залипнув на документальном фильме о серийном убийце на Netflix, а в начале пятого спускаются вниз, чтобы помочь миссис К. установить новый смарт-динамик Amazon Echo (28), который её «своенравная дочь» прислала из Цинциннати. — Алекса, сыграй «Pony» Ginuwine, — шутит Микки, когда они уходят, и Йену приходится кричать: «Алекса, стоп!», прежде чем она успеет начать. — Если ты когда-нибудь, блядь, сделаешь это… — угрожает Йен по пути наверх, обнимая Микки за спину и дразняще сжимая. — Если я когда-нибудь, блядь, это сделаю, то что? — Я, наверное, выкину тебя в окно или ещё чего. Не знаю. — Дефенестрация (29), — говорит Микки, отпирая дверь. Он помнит это с занятий по английскому в восьмом классе, потому что Люк Маккарти, после того, как его вызвали к доске против его воли, чтобы составить предложение, используя одно из слов, недавно изучаемых для пополнения словарного запаса, написал: «Я дефенестрирую мистера Хэнсона, если он не заткнётся нахрен». — Сексуально. Обожаю мужчин, знающих сложные слова. Микки показывает ему фак и плечом открывает дверь, но тут же оказывается прижатым к стене. Он подумывает о том, чтобы поддразнить Йена, оттолкнув и прижав к закрытой двери, но тот падает на колени и начинает расстёгивать джинсы Микки, и Микки теряет ход мыслей.⊹──⊱✠⊰──⊹
Проводить вместе рекордные для них три дня и ночи подряд избаловало Микки. К шести часам вечера воскресенья, когда Йен сидит рядом на диване, отправляя ему фотографии, которые сделал за выходные, Микки почти не может вынести мысли, что будет спать без него, когда Йен в конце концов вернётся к себе. Не обязательно находиться рядом каждую секунду (через некоторое время они точно будут действовать друг другу на нервы), но Микки нравится уверенность в том, что Йен будет рядом ночью. В том, что они будут спать вместе и Микки будет слышать его дыхание. Смотреть телевизор допоздна, говорить с ним о всякой ерунде и делиться чипсами с солью и уксусом, чтобы в итоге Йен съел весь пакет в одиночку. И прочая подобная фигня. Доставать пиво из холодильника и слышать, как Йен спускает воду в туалете. Лазать в телефоне и иметь возможность крикнуть: «Эй, а что это за фильм 80-х с гигантской белой собакой?» Возможность лично комментировать фотографии, которые Йен посылает. — Посмотри, какие мы были милые до того, как солнце попыталось нас прикончить, — насмешливо комментирует Йен, имея в виду фотографию, на которой они сидят в шезлонгах под зонтиком. Микки закатывает глаза, но сохраняет снимок в свою галерею.⊹──⊱✠⊰──⊹
Через несколько минут он встаёт с дивана и идёт в спальню, чтобы переодеться в более удобную одежду. — Тебе нужны боксеры или ещё что-нибудь? — кричит он Йену, снимая свою чёрную майку. — Не-а, чувак. Наверное, скоро поеду домой. Микки замирает, держа руки на молнии брюк. Его никто не видит, но он шмыгает носом и пожимает плечами, стараясь сохранить нейтральное выражение лица. — Как хочешь. Голос Йена становится всё громче и громче, когда он идёт по коридору к комнате Микки, говоря: — Ты, наверное, уже устал от меня. Микки подумывает вести себя так, будто это шутка: «Да, ты дохуя раздражаешь, чувак.» Или небрежно ответить: «Делай как хочешь. Мне без разницы.» Но не говорит ни того, ни другого, потому что сознание, как в тумане, потому что он думает о том, что Йена не будет рядом с ним в постели, о «я буду любить тебя вечно» и «ты — всё, о чём я когда-либо мечтал, блядь», о желании жить вместе и том, как Микки хочет, чтобы Йен уволился из этого ёбаного приложения, будь оно проклято. А говорит следующее: — Послушай, чувак. Оставайся сегодня. Оставайся насовсем, блядь, или как там, если хочешь. Микки не смотрит на Йена, произнося это, сосредоточившись на расстёгивании джинсов, но по абсолютной тишине в комнате может сказать, что Йен смотрит на него. — Ага, — неожиданно говорит Йен спустя почти целую минуту. К тому времени Микки уже снял джинсы и стоит в одних трусах. Он делает глубокий вдох и поднимает на него взгляд. — Ага, ладно, — повторяет Йен, кивая, и одна сторона его лица расплывается в улыбке. — Да. Микки поднимает брови и скрещивает руки на груди, потому что внезапно чувствует себя немного голым. — Мне всё же придётся сгонять к себе, — говорит Йен, указывая пальцем в сторону двери. — Завтра на работу, и нужно кое-что забрать дома. Микки кивает и обхватывает себя руками. — Но я вернусь? И захвачу китайской еды? — Да. — Да? Микки кивает. И это чертовски неловко, и Микки стоит в одном нижнем белье, в то время как Йен полностью одет, и вдруг они начинают смеяться, и Йен делает три шага вперёд и наклоняется, чтобы поцеловать его в губы. Микки улыбается в поцелуе.⊹──⊱✠⊰──⊹
Йен (19:22): Пока я жду еду, просто хочу уточнить, ты просил меня переехать к тебе?⊹──⊱✠⊰──⊹
Йен ушёл почти час назад, а Микки растянулся на кровати, так и не покинув спальни после того, что сказал. Он улыбается и касается большими пальцами клавиатуры.⊹──⊱✠⊰──⊹
Микки (19:23): Если хочешь Йен (19:23): Ну конечно. Йен (19:23): В смысле, я вроде как намекал, что хочу. 😎 Микки (19:24): 🖕 Йен (19:25): Срок моей аренды истекает в ноябре, так что до тех пор я не буду официально свободен, но может, мы используем это время, чтобы обсудить, какая мебель и прочее дерьмо нам нужны? Йен (19:25): И я, конечно, буду оплачивать половину арендной платы, когда перееду.⊹──⊱✠⊰──⊹
Микки просто наблюдает, как Йен отправляет сообщение за сообщением, и в этот момент его охватывает такое спокойствие, что он даже не знает, как ответить. Он прикусывает губу и улыбается, а когда Джови запрыгивает и прижимается к его шее, Микки почёсывает его за ушами и наслаждается размеренным урчанием. И он может думать только о том, что половина его арендной платы составляет 250 долларов, что сэкономит Йену 650 долларов в месяц, а это больше, чем он зарабатывает в грёбаном приложении. Он вздыхает, постукивает пальцами по бокам телефона и подумывает написать это. Написать: «Ты можешь уволиться из приложения, чувак.» Но он этого не делает. Он шмыгает, гладит Джови по голове и набирает:⊹──⊱✠⊰──⊹
Микки (19:27): По большей части твоя мебель выглядит лучше моей⊹──⊱✠⊰──⊹
Пока Йен ждёт заказ, они планируют, как перевезти вещи Йена частями, и, хотя ещё не всё решено, Микки чувствует себя так, будто плывёт.⊹──⊱✠⊰──⊹
Они немного стесняются друг друга, когда Йен возвращается с сумкой, наполненной чистой одеждой. Он переодевается в белую футболку и серые спортивные штаны с карманами, и они ужинают китайской едой навынос за кухонным столом. Йен публикует несколько фото в Инстаграме с подписью: «Тот Раз, когда Солнце Пыталось Нас Прикончить». Микки закатывает глаза, когда его телефон вибрирует, уведомляя о публикации, и прямо перед Йеном, когда их рты полны лапши Ло Мэйн, комментирует: *Тебя. «Это то, с чем я буду иметь дело всю оставшуюся жизнь?» — спрашивает Йен, отвечая на комментарий Микки с 🖕. У Микки ёкает сердце. До конца его грёбаной жизни. — Ага, — выдавливает он, накалывая кусочек цыпленка в кунжуте. — Какие-то претензии? Йен улыбается намеренному использованию его собственной реплики. — Ни одной.⊹──⊱✠⊰──⊹
После спокойного вечера они оба принимают по две таблетки Адвила, чтобы снять воспаления с кожи, намазываются апельсиновым лосьоном с алоэ, который Йен привёз с собой, и ложатся в постель. Они не занимаются сексом, поскольку испытывают некоторую боль (включая Микки, даже если он пытается делать вид, что Йен — главная бледная сучка), но, насколько могут, укладываются в позе ложки. Йен оставляет тёплый поцелуй на плече Микки, и Микки чувствует, как каждый фрагмент мозаики его жизни начинает вставать на своё место.⊹──⊱✠⊰──⊹
На следующее утро у них всё адски болит. — Как, чёрт возьми, я должен спасать жизни сегодня, Микки? — спрашивает Йен и стонет при попытке сесть. — О боже! Микки трёт ладонями глаза, помня про ожоги на щеках и переносице. — Сколько, блядь, там натикало? — кажется, слишком рано. Он поворачивает голову, щурится на часы и видит, что едва перевалило за пять утра. — И чё мы встали? Спи дальше. — Сегодня твой день рождения. Я не могу спать дальше, и ты тоже. — На свой день рождения я хочу спать до семи, пожалуйста. — Но если будешь спать до семи, то не сможешь согласиться на праздничный минет, — Йен, издав болезненный стон, осторожно прижимается к груди Микки, стараясь не касаться покрасневших участков кожи. — Предполагалось, что это будет праздничная ебля, но думаю, что моя кожа может отвалиться, если я буду слишком сильно прикасаться к тебе. Микки закрывает глаза и ухмыляется. — Согласен, чтобы ты отсосал мне, пока я буду спать. — Нет уж, — Йен наклоняется и целует его в губы. — И я должен подарить тебе подарок. Микки приоткрывает один глаз и вздыхает. — Ты буквально недавно потратил на меня пятьсот баксов за выходные. Мне не нужен ещё один подарок, чувак. — Ты отчаянно нуждаешься в подарке, который я собираюсь тебе сделать, — он садится, шипя, когда кожа натягивается определенным образом, и медленно слезает с кровати. — Звучит грязно, но на самом деле это не так. Ну, теперь Микки любопытно. Он с трудом принимает сидячее положение, скрещивает ноги и наблюдает, как Йен расстёгивает молнию на сумке и вытаскивает прямоугольный предмет, завернутый в чёрную обёрточную бумагу. Так что, это реальная вещь, которую Микки должен взять в руки. Подлый засранец. — Что это? — спрашивает Микки, принимая свёрток, когда Йен протягивает его ему. — Открой и посмотри, — Йен присаживается на краю кровати, и вид у него застенчивый, губы поджаты, а глаза бегают туда-сюда, от Микки к подарку и куда-то на стену. — Это действительно чертовски глупо, я знаю, так что не делай вид, что считаешь, что это нечто глубокое или вроде того. Потому что я знаю, это не так, и… — Йен, заткнись нахуй, — прерывает его Микки, разрывая бумагу. — Дай мне объяснить, прежде чем ты что-нибудь скажешь, — бормочет Йен, придвигаясь ближе, чтобы получше рассмотреть подарок. Это небольшая, вставленная в рамку распечатка скриншота, сделанного во время Фейс Тайм: Микки широко улыбается, демонстрируя зубы, глаза блестят, как будто они обменивались шуточками. Изображение с нежностью улыбающегося Йена расположено в верхнем углу снимка. — Я должен быть честным. Я на самом деле не знаю, о чём мы тут говорили. Это был просто какой-то случайный вечер пару месяцев назад, мы разговаривали, и думаю, что у нас, вероятно, был секс по ФейсТайм или что-то в этом роде, — он делает паузу, явно нервничая и понимая, что бормочет, как придурок. — И я помню, что просто посмотрел на тебя в тот момент, и именно тогда… Он постукивает ногтем по фотографии улыбающегося лица Микки. — Я понял, что люблю тебя. Он кусает губу и переводит взгляд на Микки, который смотрит на него с открытым ртом, совершенно ошеломлённый. — Поэтому я сделал скриншот экрана. Микки чувствует, как его глаза наполняются слезами, и чертовски ненавидит это. Чертовски ненавидит плакать. Он отворачивается в сторону и поочерёдно прижимает ладонь к глазам, а затем, как только берёт себя в руки, снова поворачивается к Йену. — Скажешь что-нибудь? — шепчет Йен, приоткрыв рот, как и Микки. Микки ничего не говорит. Но он целует Йена. Он опускает рамку с фото, подаётся вперёд, нежно-нежно обхватывая ладонями лицо Йена и соединяет их губы в поцелуе, который ощущает всем сердцем, животом, пальцами ног. Руки Йена замирают в воздухе, прежде чем он осторожно касается лица Микки, и он прижимается ближе, ещё ближе, и это любовь, это тепло, и это… до конца их грёбаных дней. — Я люблю тебя, — шепчет Микки в губы Йена и целует его снова. — Охуенно люблю тебя. — Kestrel — адский фон, — говорит Йен, упираясь лбом в лоб Микки после того, как их губы размыкаются. — Но благодаря ему я встретил тебя, — он хихикает с минуту. Целует кончик носа Микки. — Охуеть. Типа, ты когда-нибудь думал об этом? Да, он думал. Постоянно. Он думает, как подписался на kestrel забавы ради. Что ему не свойственно. Как весь его мир сместился со своей оси из-за одного перехода на порносайт, потому что ему было любопытно. Из-за одного придурковатого, милого засранца, который был терпелив с ним, был готов продвигаться в комфортном для Микки темпе, был готов заботиться о Микки Милковиче, сыне Терри Милковича, с чумазым лицом и «ПИЗДЕЦ ТЕБЕ» на костяшках, завсегдатаем колонии для несовершеннолетних, отчисленным из школы торговце наркотой, готовом надрать задницу любому, как только заговорит с ним, жалким Саутсайдским мусором, который понятия не имел, во что он ввязался, когда кликнул по этому рекламному баннеру несколько месяцев назад. Микки прижимается губами к губам Йена раз, другой, а потом отстраняется. Какое-то время он изучает его лицо, рассматривает веснушки, теперь усеявшие кожу повсюду, и то, как Йен кривит губы в улыбке. И, сделав глубокий вдох, говорит: — Уволься из этого грёбаного приложения, чувак. Микки выдыхает и собирается с духом. На самом деле, он не думает, что Йен разозлится на него или взбесится в принципе, потому что Микки знает, что Йен и сам не в восторге от этой работы. Но чего он не ожидает, так это того, что Йен улыбнётся этой с сомкнутыми губами улыбкой пятнадцатилетнего парня из «Кэш и Граб» и, слегка прищурив глаза, скажет: — Я вроде как уже сделал это, наверное? Микки поднимает брови. — Что? Когда это? — Вчера вечером, — он пожимает плечами и, бросив на Микки секундный взгляд, улыбается, проводит пальцами по волосам. — Понял, что тебе это не нравится. Знаю, как ты дышишь. Тебе хотелось убить Бобби. Он определённо хотел убить Бобби. Микки подумывает не согласиться, притвориться спокойным и собранным, но вместо этого просто кивает, потому что, блядь, это Йен, это до конца их грёбаной жизни. — Подай на меня в суд за то, что мне не нравятся грубые старые извращенцы, которым подавай фотки члена моего парня. Йен улыбается и нежно целует его в переносицу. — Я знал, что ты, скорее всего, ничего не скажешь, — говорит он, отстраняясь. — Ты любишь меня и хочешь, чтобы я хорошо зарабатывал. Я знаю это, — он слегка пожимает плечами и смотрит Микки в глаза. — Я просто хочу, чтобы нам обоим было комфортно в наших отношениях, а приложение — заноза в заднице. Поэтому, вернувшись к себе вчера вечером, я отправил информацию о том, что хочу прекратить оказание всех услуг. Пока жду, когда всё утвердят, но да. Я закончил. — Ты всё ещё можешь откладывать, так как теперь будешь платить только 250 долларов за аренду, — вмешивается Микки, чувствуя, что ему нужно дать Йену больше причин, чтобы чувствовать, что он принял правильное решение. — Ага, — отвечает он, мягко кладя руку на плечо Микки. — И знаешь, теперь у меня есть что-то настоящее, ради чего копить. — Вся эта хрень про Американскую Мечту? — «Мы» хрень. Бля, он его любит. Микки кладёт руку на шею Йена сзади, притягивает к себе и думает об их «до конца жизни».⊹──⊱✠⊰──⊹
На определённом этапе своей жизни Микки не знал, доживёт ли до двадцати, не говоря уже о двадцати семи. В шестнадцать он думал, что жизнь, которой он так отчаянно желал, невозможна, что она предназначена для других мальчиков из других семей и других людей, которых они хотели любить. Он думал, что будет вечно одинок, будет вечно ненавидеть себя, будет существовать (и не в положительном смысле этого слова). У него никогда не будет вечности, которая включала бы любовь и означала «до конца жизни», которая была бы стабильной и устойчивой и поселяла чувство целостности в его сердце. Но в ночь своего двадцать седьмого дня рождения он стоит на кухне миссис Каллаган и задувает свечи на торте, который она испекла для него, потому что любит его. Он чувствует тёплый поцелуй в висок от нелепого, обгоревшего на солнце рыжего, который влюблён в него, который будет жить с ним, который хочет жить с ним. И Микки будет любить его вечно. — Ладно, улыбочку, — говорит Йен, поворачиваясь и держа телефон на вытянутой руке. Микки и миссис К. втискиваются рядом, и, хрен с ним, Микки улыбается, даже не пытаясь натянуть задиристое выражение лица. Он улыбается, потому что счастлив, и ощущает любовь, и начинает понимать, что это нормально — чувствовать мягкие эмоции, потому что они являются частью жизни. И, блядь, он хочет быть живым. — Солнечный ожог сделал тебя самым милым, самым веснушчатым засранцем, Микки, — говорит Йен несколько минут спустя, когда миссис Каллаган просит Алексу сыграть «Wouldn’t It Be Nice?» (30), и они все вместе, чёрт возьми, вроде как танцуют в гостиной. Микки за весь день не выпил ни капли алкоголя, но чувствует себя пьяным и просто обнимает Йена за талию, позволяя раскачивать себя в странной смеси медленно-быстрого танца, во время которого они наступают друг другу на ноги и хихикают, как грёбаные детишки. — Кто бы говорил о веснушчатых засранцах, — Микки протягивает руку и тычет Йена в щёку, которая вся усыпана веснушками. — Как скажешь, именинник. Микки тянется и чмокает Йена в губы. — Спасибо, — говорит он, когда Йен вовлекает его в медленный танец. Песня сменилась на «At Last», потому что миссис Каллаган та ещё хитрюга, и, ладно, неважно. Микки погружается в движения. Позволяет Йену прижать себя к груди, уткнуться носом в местечко прямо под ухом Микки и коснуться губами кожи. — За что? — спрашивает Йен, целомудренно целуя его в шею сбоку. Микки пожимает плечами и поворачивает голову в сторону. Миссис Каллаган хлопочет на кухне, разрезает торт и достаёт мороженое. — За то, что поговорил со мной, — говорит он, прижимая Йена ближе к груди. И он имеет в виду тот самый первый день на kestrel, когда он нервничал, воспринимал всё в штыки и не знал, что делает. Он имеет в виду недели спустя, когда чувствовал себя медлительным и неопытным. Он имеет в виду все те вечера, когда они не спали до часу ночи, шепчась в темноте. Делясь секретами. Будучи мягкими, нежными и смелыми, чтобы по-настоящему открыться кому-то, с кем они никогда не встречались. Он имеет в виду их первую встречу в реале и ту первую ночь в постели, и он имеет в виду ту неделю и тот уикэнд, и он имеет в виду здесь. Он имеет в виду прямо сейчас. Йен отстраняется достаточно, чтобы посмотреть ему в глаза. Он скользит ладонями по рукам Микки и его плечам, пока не обхватывает нежно его шею сзади и говорит так мягко, так искренне: — Нет никого на свете, с кем я любил бы разговаривать больше, чем с тобой. Микки улыбается, смотрит ему в глаза и в глубине души понимает, что бы ни случилось с ними в будущем, куда бы ни завела их жизнь, он просто хочет, что бы они были вместе. Он хочет говорить с ним вечно.─────ᘒ─────
Некоторые забавные факты о семнадцатой главе:
❖ Во-первых, фанарт! Вы все удивительно талантливы и даже не представляете, какую радость приносит мне искусство, созданное к моим историям. Я в восторге. Большое вам спасибо! captainbaekho: https://twitter.com/destiellavich/status/1279117714452250624?s=20 ArtofOBSESSION: https://twitter.com/ArtofOBSESSION/status/1278708218558992385?s=20 https://twitter.com/ArtofOBSESSION/status/1277724056804945920?s=20 ❖ Микки слушает «Radiohead» в начале главы, и мы знаем, что он слушает их, основываясь на этом: https://mickeygifs.tumblr.com/post/622924897091469313/howd-u-know-what-that-one-s1-shirt-of-mickeys Я собиралась заставить его послушать именно песню Nude из их альбома In Rainbows (вы можете прочитать отличную заметку о Микки и этой песне тут: https://matteoamiras.tumblr.com/post/623356193830780928/so-i-cant-stop-thinking-about-this-post-and-the), но в конечном счете я решила, что он послушает OK Computer, который является моим любимым альбомом у них и одним из моих любимых альбомов всех времён. ❖ Что касается музыки, то песня Sam & Dave's «Hold On, I'm Comin'» была шуткой, когда я играла в марширующем оркестре в средней школе. Мы играли её на футбольных матчах, и ближе к концу, когда духовые и ударные продолжали играть, флейты пели припев. Представьте себе, как группа подростков играет нечто подобное. Мы думали, что это весело. ❖ Оглядываясь назад, мне жаль, что в одной из предыдущих глав я не добавила в разговор реплику Микки о том, что он всегда хотел побывать в Мексике. Но я, честно говоря, не знала, что собираюсь отправить их на пляж, пока не опубликовала предыдущую главу, поэтому понятия не имела, что хорошо бы подготовить почву. Тем не менее, я, наверно, добавлю это в POV Йена. ❖ Кстати, изначально они должны были провести день на военно-морском пирсе, но для меня было очень важно, чтобы они обгорели и это всегда было в моем плане истории с самого начала, и я решила, что у них больше шансов получить солнечные ожоги на пляже. Кроме того, было трудно придумать, чем они будут заниматься в течение более пяти часов на военно-морском пирсе. ❖ Хотя это и не имеет прямого отношения к LRPD, хочу сказать, что этот рисунок от Pilkovich (https://twitter.com/Pilkovich/status/1281598334629752834?s=20) — самая милая вещь, которую я когда-либо видела в своей жизни, и я держала этот образ в голове, когда писала о Микки, которого Йен держит в воде. ❖ Окна отеля зеркальные, так что Йен и Микки видят, что происходит снаружи, но люди не могут видеть их; поэтому они не устроили никакого шоу, пока были в ванне. Однако! Они этого не знали. Им просто было всё равно. Как всегда, большое вам спасибо за чтение! Эта история началась как что-то забавное, чтобы убить время и отвлечь себя в начале карантина, и я не могу поверить, что сейчас июль и написано почти 200 тысяч слов. Я предполагала, что это будет примерно 80 тысяч, когда только начинала, так что поверьте мне, когда я говорю, что никак не ожидала, что это выйдет из-под моего контроля! Но на протяжении многих месяцев я с удовольствием писала и делилась с вами каждым словом. Большое вам спасибо за поддержку, доброту и, самое главное, за то, что вы просто читаете эту историю! Вы потрясающие, и я так благодарна вам за любовь и поддержку. До скорой встречи. GrayПримечания:
(1) Колесо фортуны — американская телевизионная игра, цель которой состоит в разгадывании кусочка кроссворда (как в игре Виселица), для того, чтобы выиграть ценные призы, определяемые вращением гигантского ярмарочного колеса. (2) Бан Ми — вьетнамский сэндвич. Пример: https://pbs.twimg.com/media/ERrQ1ryUYAIAwJB.jpg (3) https://www.youtube.com/watch?v=jNY_wLukVW0&list=PLxzSZG7g8c8x6GYz_FcNr-3zPQ7npP6WF (4) Nautica Voyage Nautica — аромат для мужчин, он принадлежит к группе древесные водяные. Nautica Voyage выпущен в 2006 году. Парфюмер: Maurice Roucel. Верхние ноты: Яблоко и Зеленые листья; средние ноты: Лотос и Мимоза; базовые ноты: Мускус, Кедр, Дубовый мох и Амбра. (5) «Неразгаданные тайны» — ремейк одноименного сериала 1988 года. Сериал рассказывает удивительные истории о пропавших без вести людях, загадочных преступлениях и необъяснимых паранормальных явлениях. (6) Запеченные Зити (макароны в виде небольших трубочек) — популярная запеканка в неаполитанском стиле, приготовленная из пасты Зити и томатного соуса. Запеченные Зити характерны для итальянско-американской кухни. Пример: https://scm-assets.constant.co/scm/unilever/e9dc924f238fa6cc29465942875fe8f0/0f2d0677-5fa2-4c8e-a112-1799458f107a.jpg (7) Слова песни «Escape If You Like Pina Colada» Jimmy Buffett. (8) https://www.youtube.com/watch?v=TazHNpt6OTo (9) Прогулка позора обычно означает прогулку до дома в той же одежде, что и накануне (предполагается, что дома вы не ночевали, а значит у вас случился секс). (10) Spoon: https://www.youtube.com/watch?v=IpT5SBg1Mmk (11) https://www.youtube.com/watch?v=8T3BhEikz6E (12) В песне есть слова: hold on, i'm coming' (Держись, я иду на помощь), что можно перевести и как «Держись/подожди, я кончаю». Поскольку Йен любит говорить о том, что собирается кончить, то отсюда и сообщение Микки: «Слова песни звучат так же, как ты прошлой ночью». (13) Речь о песне «Pony» исполнителя Ginuwine (текст очень занятный). Кроме того, Pony это «пони» (что м.б. дополнительной отсылкой к особому клиенту Йена, который хотел, чтобы Йен играл роль пони из мультфильма «Мой маленький пони»). (14) пример: https://static-sl.insales.ru/images/products/1/1396/25634164/VISOR_green.jpg (15) 2,5 ребёнка в идеальной семье, представляющей собой воплощение Американской Мечты. Если представить себе среднестатистическую семью в США, то в ней будет 2-3 ребёнка. Отсюда среднее значение в 2,5 ребёнка ((3+2)/2=2,5). Ирония заключается в том, что 2,5 ребёнка физически невозможная величина, а значит и «идеальных» семей не существует. (16) Клауд-Гейт — общественная скульптура, расположенная на площади AT&T Плаза в Миллениум-парке. http://www.publicartinchicago.com/wp-content/uploads/2013/01/LI-sculp-Bean-005b.jpg Сирс-тауэр — небоскрёб в Чикаго, США, имеющий высоту 442,1 м и насчитывающий 108 этажей. https://pbs.twimg.com/media/CxWXUv2UQAEoIoD.jpg Ригли-филд — бейсбольный стадион, расположенный в Чикаго, являющийся домашним для клуба МЛБ «Чикаго Кабс». https://images.fineartamerica.com/images/artworkimages/mediumlarge/1/2-wrigley-field-in-chicago-aerial-photo-performance-impressions.jpg Военно-морской Пирс — пирс длиной 3300 футов (1010 м) на береговой линии озера Мичиган. Военно-морской Пирс занимает более 50 акров (20 га) парков, садов, магазинов, ресторанов, семейных достопримечательностей и выставочных площадок. Это одна из самых посещаемых достопримечательностей на всем Среднем Западе. https://pbs.twimg.com/media/Die9Pb7XkAAg6IL.jpg (17) Пицца по-чикагски (пицца по-чикагски в глубокой форме/Chicago-style deep-dish pizza) — это очень сытное блюдо, которое напоминает пирог. Эта уникальная пицца была изобретена в 1943 году шеф-поваром чикагской пиццерии «UNO» Айком Сьюэллом (по одной из версий) и, впоследствии, быстро завоевала уважение, став одной из самых популярных пицц в США. Профессиональные повара готовят это оригинальное блюдо в специальной глубокой сковороде, диаметр которой составляет примерно 35 см. https://i.pinimg.com/736x/95/89/5e/95895edb9bb007d15453da3736d1afa3--food-crush-deep-dish.jpg (18) Зачем в Чикаго красят реку в зелёный цвет? Статья: https://zen.yandex.ru/media/id/5cb02c1447813d00b35b1374/zachem-v-chikago-krasiat-reki-v-zelenyi-cvet-ili-den-sv-patrika-5cc275cafad69800af106592 Фото: https://www.centralillinoisproud.com/wp-content/uploads/sites/57/2020/03/GettyImages-141496968.jpg?w=2560&h=1440&crop=1 День Святого Патрика — культурный и религиозный праздник, который отмечается ежегодно 17 марта, в день смерти небесного покровителя Ирландии святого Патрика (около 385—461 н. э.). (19) Колесо Столетия (Centennial Wheel) — колесо обозрения на Военно-морском Пирсе. https://colorjar.com/app/uploads/2019/04/NavyPier.jpg (20) Фейерверки на Четвертое июля над пирсом: https://i.pinimg.com/736x/26/90/87/26908701be413fdf30bdca935671288f--navy-pier-chicago-fireworks.jpg (21) Чикагский институт искусств — Художественный музей и высшее учебное заведение в Чикаго. https://cdn.thecrazytourist.com/wp-content/uploads/2018/07/ccimage-shutterstock_221446024.jpg (22) пляжные шорты: https://i.ibb.co/1Lx2N7d/Screen-Shot-2020-07-08-at-1-31-24-PM.png (23) шорты: https://i.ibb.co/SrPNt6F/Screen-Shot-2020-07-08-at-1-35-53-PM.png (24) Вид на Чикаго, когда Микки плавает: https://i.ibb.co/7XFLRbc/chicago-skyline-from-north-avenue-beach-alan-klehr.jpg (25) песня: https://www.youtube.com/watch?v=lazP-yhsyp4 (26) Паста Альфредо с креветками — паста с креветками в соусе Альфредо (пармезан, сливочное масло, вода, оставшаяся от варки макарон или сливки, приправы по вкусу). https://avatars.mds.yandex.net/get-zen_doc/1904579/pub_5dad6fc804af1f00b2043236_5dad750405fd9800add7778b/scale_1200 (27) Артистик-слалом — вид роллер-спорта, в котором спортсмен на роликовых коньках под музыку выполняет последовательность различных технико-артистических элементов на ровной горизонтальной площадке, уставленной линиями специальных небольших конусов. Внешне это похоже на танец на роликах, фигурное катание и слалом одновременно. https://4.bp.blogspot.com/-7m7AHgE-LEg/Uoy9r65wLsI/AAAAAAAAACE/Lsf09qtbA7c/s1600/photo.jpg (28) Смарт-динамик разработки корпорации Amazon.com. Устройство представляет собой 24-см цилиндрический динамик с встроенным микрофоном в виде семи-микрофонного массива. Устройство управляется голосом и реагирует на имя «Алекса»; это «слово пробуждения» может быть изменено пользователем на «Amazon» или на «Эхо». Сразу после произнесения этого слова речь пользователя записывается и отправляется в «облако» для анализа и реакции, используя мощности проекта Amazon Alexa — персонального ассистента от Amazon. (29) Дефенестрация — акт выбрасывания кого-либо или чего-либо из окна. Чешский исторический и политический феномен. Первая пражская дефенестрация — эпизод религиозной борьбы, убийство членов городского совета толпой радикальных гуситов 30 июля 1419 года. Одним из положений религиозной доктрины гуситов было проведение обряда святого Причастия под двумя видами — хлебом и вином, и король Чехии Вацлав IV разрешил его проведение в трёх пражских костёлах. Одним из них стал костёл Девы Марии Снежной, в котором стали собираться гуситы со всей Чехии. Несколько из них участвовали в беспорядках на улицах Праги и были посажены в тюрьму по решению городского совета Нового Города. К ратуше Нового Города на Карлову площадь после утренней мессы 30 июля направились прихожане во главе с гуситским священником Яном Желивским, с требованием освободить арестованных. Когда процессия приблизилась к зданию, в Святые дары, находившиеся в процессии, попал брошенный из окна ратуши камень. Разъярённая этим событием толпа ворвалась в ратушу. Судья, бургомистр, тринадцать других членов городского совета были выброшены в окно. Жертвы разбивались о мостовую, толпа добивала их. Новый городской совет назначил сам Желивский, выбор которого Вацлав IV затем одобрил. Первая дефенестрация стала поворотной точкой между разговорами и действиями, вылившимися в гуситские войны, которые продолжались до 1436 года. (30) «Wouldn’t It Be Nice?»: https://www.youtube.com/watch?v=nZBKFoeDKJo *** Солнечные ожоги: https://twitter.com/ArtofOBSESSION/status/1317211489892290560/photo/1