Я наигрался — ты свободен

      Бывают дни, а то и недели, когда вас преследует ощущение, словно всё против вас. Абсолютно всё. Казалось бы, ты просто проспал на учёбу, что в этом страшного? В жизни бывают вещи и похуже.       Именно так Антон и думал, метаясь по своей комнате в одной штанине и футболке на левую сторону. Где-то в соседней комнате также был слышен грохот и мат, но на это парень старался не обращать никакого внимания. С Арсением они не говорили уже около недели и, казалось, это устраивало и одного и второго.       Этим утром Попов встал на час позже, чем планировал, видимо откровенно забив на все будильники. Всё бы ничего, если бы не важная встреча, что была назначена именно на этот чёртов день и оставалось до неё всего каких-то пятнадцать минут.       На кухню парень и мужчина зашли почти одновременно, по пути чуть было не сбив друг друга с лестницы. Ирина, что удивлённо уставилась на взъерошенных обитателей дома, лишь покачала головой и, пряча улыбку, быстро накрыла на стол, снабжая их лёгким перекусом вместо завтрака.       Такое начало дня не предвещало ничего хорошего, а погода за окном лишь больше нагнетала атмосферу, даже сильнее столкновений взглядами на маленькой кухне. Забавно, что за эту неделю ни взрослый мужчина, ни мальчишка, так и не сделали шаг к примирению, вечерами тихо вздыхая и коря себя за излишнюю гордость.       Напряжение в доме было почти осязаемо, оно прощупывалось давило со всех сторон и сгущалось лишь больше с каждым днем.       Может быть именно по этой причине Ирина старалась закончить со своей работой как можно раньше, а Сергей и вовсе перестал переступать порог особняка. Никто из них не хотел стать причиной, по которой атмосфера в стенах дома просто не выдержит, ведь последствия были абсолютно непредсказуемы ни для мудрой женщины в возрасте, ни для лучшего друга старшего.       В университет Антон попал лишь спустя час и забежал в здание под трель бесконечных сообщений от приятеля. Дима парня прикрывал как мог, но гневный взгляд преподавателя по физике говорил о том, что всё тщетно и гореть Шастуну в отдельном котле.       Остаток учебного времени прошёл относительно спокойно, не считая конечно время, проведённого в столовой. Тут уже постарался Позов, что кажется, по мнению Антона, записался в ярые фанаты Попова.       — Шастун, ну чего ты как отличница на первом свидание? Подойди и поговори уже со своим мужиком, — вздыхает приятель, поправляя очки на переносице указательным пальцем.       — Поз, скажи мне, тебе больше заняться нечем, как нас мирить? — Антон агрессивно негодовал, со злостью поедая ни в чём не повинную гречу с сосиской.       Дальнейшие слова друга Шастун и вовсе не слушал, намереваясь не разговаривать ещё и с ним. Он сам разберётся, как бы сложно не было и какие бы последствия его не ждали от собственных слов и решений.       Помещение красивого, даже на первый взгляд дорогого ресторана встречает своих гостей тихой музыкой и приятным ароматом, что почти сразу проникал в нос, отчего слюни во рту начинали скапливаться. Арсений довольно быстро находит взглядом нужного человека и садится напротив него, выдавливая мягкую и вежливую улыбку. Ждала его, если быть немного точнее, женщина лет тридцати.       Её мягкие черты лица притягивали взгляд, а тёмные, почти чёрные волосы создавали приятный взгляду контраст с белоснежной кожей. Пусть всей фигуры из-за столика и не было видно, но сразу было ясно, что женщина была стройной, а то и подтянутой. Не упуская возможности, она демонстрировала это довольно откровенным, и в то же время прикрывающем всё лишние, платьем темно-красного цвета.       Смотря на девушку, Арсений с горечью отмечает, что вовсе не думает о ней никак иначе, кроме как о партнёре по бизнесу. В голове нет мыслей в другом ключе, если конечно не считать тех, что бились где-то глубоко внутри и то они были о другом человеке.       О парнишке, что уже неделю мучает Попова своим молчанием, заставляя зверя внутри него выть и скрести когтями по рёбрам, прося лишь об одном — стройном мальчишеском теле в своих объятиях.       — Очень рад, Алёна Николаевна, что вы готовы заключить договор с нами. Надеюсь мы оба останемся довольны этим партнёрством. — Арсений немного устало трёт переносицу пальцами, но всё же улыбается, мягко коснувшись губами тыльной стороны женской ладони.       — Ну что вы, можно просто Алёна. Надеюсь на то же, Арсений. Была рада личному знакомству, — женщина искренне улыбается и подмигивает Попову, после поднимаясь из-за столика.       Наконец этот день медленно, но так уверенно подходит к завершению и эта мысль не могла не радовать. Антон почти облегчённо вздыхает, понимая, что сегодня не произошло ничего сверх ужасного, да и Арсения ещё дома не было. Разве это не отличное завершение дня, а главное этой чёртовой, мучительной недели?       Приятные мысли парня прерывает трель мобильного и на экране высвечивается такое родное: «Анна». Антон почти светится от счастья, принимая входящий вызов, первые тридцать секунд просто вслушиваясь в голос бабушки.       Только сейчас он осознает, как же сильно соскучился по женщине на том конце провода. По её хриплому, но от того не менее заразительному смеху, шутливому ворчанию и невероятно красивой улыбке.       — Антон, ты меня вообще слушаешь? — наигранно обижено и строго прикрикивает Анна и тяжело вздыхает, тем самым напоминая Шастуну Ирину Михайловну.       — Конечно я тебя слушаю, что за глупые вопросы, мам, — прошло уже столько лет, а Антон так и не отучился называть Анну как-то иначе. В принципе и женщина особо против не была, всегда тепло улыбаясь на такое обращение.       В следующие минуты парень и не заметил, как Анна мягко свела тему в сторону Арсения. Нехотя, но Антон всё же рассказал о последнем месяце, что не виделся с женщиной.       Он знал, что его поймут и выслушают всё от начала и до конца без единого комментария, чтобы не сбить сей исповедь. В некоторых моментах рассказа Анна откровенно смеялась, но чаще лишь молча впитывала в себя каждое слово, сказанное внуком.       — В кого же ты у меня такой глупый, Антош, — тяжело вздыхает женщина, когда рассказ всё же подходит к своему завершению, а именно к той самой ссоре и недельному молчанию с двух сторон.       — Да почему?! Чем вам так этот Арсений нравится, что вы все на его сторону встаёте? — в ответе так и сквозило обиженное пыхтение и нотки непонимания.       — Дело не в том, что мне или Диме нравится этот Арсений, а в том, что он нравится тебе. — Анна говорила медленно, словно разжевывая каждое слово так, будто говорит это не взрослому парню, а шестилетнему мальчику.       Разговор продлился ещё минут десять, за которые Антон всё же смог немного обдумать слова бабушки, после прощаясь с ней и обещая позвонить завтра.       Благодаря Анне Андреевне кое-что парень всё же понял и с уверенностью решил, что обязательно поговорит сегодня с Арсением. Чего бы ему это не стоило и какие последствия не ждали после.       Дверь дома открылась вновь лишь ближе к одиннадцати часам вечера, впуская внутрь явно уставшего за этот день мужчину. Скинув с себя верхнюю одежду и обувь, Арсений плетется на кухню, прихватив оттуда пару бутербродов и бутылку коньяка, после следуя прямиком к себе в кабинет.       До нужной двери оставались считанные шаги, когда к нему подлетает Антон, почти с ног сбивая мужчину.       — Ты нормальный, Шастун? — немного раздражённо говорит он, в последний момент удобнее перехватывая бутылку с янтарной жидкостью.       Ответа как такового и не следует, но дальнейшее действие парня всё же сопровождается звоном битого стекла, ведь удержать коньяк и тело рядом одновременно было практически невозможно. Арсений не сразу, но всё же приходит в себя, отвечая на такой неожиданный, но в то же время желанный до дрожи поцелуй.       Сильные руки мужчины лишь крепче сжимают тонкую, почти девичью, талию, прижимая Антона вплотную к широкой груди, что тяжело вздымалась от спертого дыхания. Шастун особо времени зря не терял, собственными ладонями скользя по плечам Арсения, все ближе спускаясь к ряду пуговиц на его рубашке.       Всего пара движений и атмосфера дома накаляется до предела в момент, когда белоснежная ткань касается пола, а длинные пальцы заскользили на подтянутом торсе, обжигая кожу холодом металла колец. Один миг и с искусных губ младшего срывается шумный вздох, когда спина его с оттенком боли впечатывается в стену, а сам он практически придавлен весом чужого горячего тела.       Не остаётся других вариантов, кроме того, как обвить ногами бедра мужчины и полностью отдаться во власть его мокрых поцелуев, что покрыли, кажется, большую часть тонкой шеи.       За окном сгущаются сумерки и всё безумие происходящего освещал лишь тусклый свет луны, да и та не спешила заглядывать в окна, за которыми два сплетенных между собой тела были окутаны жаром собственных чувств.       Они и сами их ещё не осознали, но отступать уже слишком поздно, не теперь, когда дом наполнен хриплыми стонами, от которых у случайных свидетелей определённо выступил бы румянец смущения. Только это сейчас волновало меньше всего. «Ухмылка за ухмылкой, взгляд за взглядом. Тело к телу, удар за ударом. Делаешь мне больно, а себе приятно. Ты — верх эгоизма, от тебя я не отстану.»