***
Последний день жизни… …выдался солнечным.
Лера с трудом смогла открыть глаза. Сквозь тёмные шторы пробивались лучики света, слепили, мешали смотреть сны дальше. Впрочем, всё вокруг сейчас казалось теми же сновидениями, потому что внутри себя она понимала — это последний день. — Доброе утро… Самойлова испуганно застыла на месте и только сейчас поняла, что находится не в своей квартире. Сзади чей-то бархатный голос ласкал слух, осматривать сейчас квартиру и её хозяина было бы глупо и беспардонно. — Доброе… — она шумно сглотнула и повернулась, наконец, к источнику звука. Мужчина совершенно спокойно стоял в спортивных трениках и майке и елозил утюгом по мятой ткани рубашки. — Прости, ты меня напугал… — Я не хотел, извини… — они переглянулись и обоим почему-то захотелось улыбнуться. Лера обнаружила, что сидит на заботливо расстеленном диване, и успокоилась, прижав ко лбу ладонь. Значит, вчера ничего не было и она просто уснула. Только почему не в своей квартире? — Ты, наверное, хочешь спросить, что ты здесь делаешь? — Вроде того, да. — девушка поднялась с дивана и попыталась потянуться, но спина неприветливо хрустнула. — Ох, чёрт… не стоило мне вчера двигать этот шкаф… — Какой шкаф? — мужчина приподнял брови. Самойлова загадочно пожала плечами, вспоминая, как вчера помогала учителю переместить шкаф с одного угла класса на другой. Почему она не попросила кого-то мужского пола, для Леры так и осталось загадкой. — Так, вчера мы с тобой были в ресторане. Да? — Да… а потом в парке… — Лера глянула на часы. — А потом ты повёз меня домой… — …но ты сказала, что потеряла ключи. И я повёз тебя к себе… — Самойлова мысленно хлопнула себя по лбу. Она действительно потеряла ключи или ей вчера так не хотелось расставаться с собственным начальником? — Ты себя хорошо чувствуешь? Всю ночь кричала во сне. — Ах, да.. просто кошмары снились… Кошмары, которые совсем скоро, даже сегодня вечером, повторятся наяву. Самойлова с неохотой вспомнила, что именно сегодня ей нужно идти в офис и сдаваться Первачову. Она не смогла выпытать код, а если точнее, смогла бы, но не захотела. Вряд ли Аркадий сейчас понимает, что видит ее в последний раз. Да она и сама не до конца это осознает. — А ты куда-то собираешься? — мужчина выключил утюг и махнул рукой. — Тебе нужно в офис? — Да нет, я сегодня не хочу никуда идти. Сегодня дежурит другой идиот. — Идиот? — Самойлова вспомнила, что с утра ей полагается, как и любому нормальному человеку, умыться и причесаться. — А… где у тебя ванная? — Прямо по коридору и направо.***
Даша вышла из зала суда с горьким привкусом правды на губах. Рядом шли поникшие, обеспокоенные родители, но девушка не ощущала себя виноватой в этом. Кирилл Юрьевич слишком натянуто пытался улыбнуться знакомым, которые шныряли на их пути в машину. — Дашенька, ты прости нас… — Александра Павловна первая подала голос, он был сухим и охрипшим, чуть дрожал. — Мы и думать не могли, что так всё получится… я, наверное, ужасная мать… — Мам, прекрати, пожалуйста… — девушка подхватила ее под руку, потому что сложилось ощущение, что она вот-вот упадёт. — Всё закончилось… он сам выбрал свою судьбу… — Даша, я не знаю, как перед тобой объясняться… — мужчина щёлкнул сигнализацией. — Ты и сама знаешь, он был хорошим человеком. Что случилось, в какой момент он свернул не туда, я не понимаю… — Мы заберём тебя к себе. Я не хочу, чтобы ты жила в этом кошмаре и дальше… — но Лаврецкая поспешила мягко возразить. — Нет, мама. В этом нет смысла. Вас всё равно никогда не бывает дома. Разговор продолжался в машине, но все трое были жутко подавлены. На душе легче не стало никому, только больнее от осознания того, что сделал с твоей жизнью практически родной человек.***
Самойлова натянула улыбку и хлопнула дверцей машины. Он ведь всё ещё уверен, что привёз её в салон красоты, сертификат в который она якобы выиграла. С каким рвением её сердце пыталось выпрыгнуть из груди, когда она решилась поцеловать его. А он не оттолкнул. Лера чувствовала, как стремительно уходит из-под ног земля. Всё вокруг закружилось и на минуту она даже ощутила себя счастливой. Самой, что ни на есть, счастливой. Пусть первый будет последним. Дверь поддалась не сразу, но как только она это сделала, внутри дико похолодало. Охрана пропустила её и она снова пошла петлять по длинным тёмным коридорам. Только в этот раз она не спешила, зачем? Обычно люди не торопятся на встречу со своей смертью. В нужном помещении, она была уверена, снова пахнет дымом от сигар и дорогим парфюмом. Если принюхаться ещё, можно почувствовать запах крови и затхлости. Алчности, недоверия и ненависти. — Ну, здравствуй, Самойлова… — мужчина повернулся на кресле и уставился на посетительницу. — Какие новости ты мне принесла? Впрочем, это не так важно, для меня они в любом случае будут хорошими… Девушка стояла у порога, не решаясь идти дальше. Он широко улыбнулся и поманил её пальцем. — Что же ты, как не родная… проходи, садись… — но она ощущала, что бояться его приказного тона больше не хочет. — Так… ты достала мне код? — Нет. В помещении воцарилась тяжёлая тишина. Он смотрел на неё пристально, будто видел насквозь. Пальцы выглядели чёрными в этом освещении, будто он обмакнул их в дёготь. Лера чувствовала, как дрожат колени, но всеми силами старалась этого не показывать. Всё-таки, в последние секунды своей жизни она хочет выглядеть красиво. Мужчина поднялся с места медленно, упираясь руками в стол. Самойлова тысячу раз прокляла себя, за то что ввязалась когда-то в эти путы. Была глупой, несмышлёной, хотела заработать легко и быстро. Заработала. — Ну… ты сама выбрала свою судьбу… — он достал из ящика стола чёрный пистолет и толкнул его так, что он покатился по столешнице и остановился у самого края. — Хочешь кому-то позвонить? Даю один звонок. Одному человеку. Минута времени. — Хорошо, давайте. Она разговаривала таким ледяным тоном, казалось, её совершенно не волнует происходящее. Он протянул ей телефон и внимательно проследил, что за номер она набирает. Лера прижала трубку к уху, слушая мучительные гудки. Это длилось слишком долго. … — Алло? — Самойлова услышала мужской голос и готова была расплакаться. Внезапно сил терпеть уже не осталось. Не осталось сил быть сильной. Желания что-то изменить не осталось тоже. — Лера? Ты уже закончила, что ли? — Прости меня. Я очень плохой человек, очень многим виновата и я… — девушка не обращала внимание на тяжёлые взгляды Первачова, только слушала этот голос. — Я не заслуживаю ничего, что ты мне дал. Ты прекрасный, у тебя всё получится, я верю в это. А ещё я… у тебя кофемашина сломалась… — девушка не пыталась говорить связным текстом, она надеялась, что он поймёт её и так. — И ты знаешь, я полюбила тебя. Я ещё подросток, я такая глупая, но я очень полюбила тебя. Но я, я… я плохой человек, понимаешь? Я не должна была испытывать то, что испытывала рядом с тобой. И мы так мало знакомы, но я очень люблю то, кем ты являешься. И ты прости меня, пожалуйста, ничего не говори… просто прости. Прощай! — Время! — мужчина вырвал из её рук телефон и со всей силы швырнул его о стену. Мелкие осколки разлетелись по полу вместе с остатками её сердца. Девушка, уже не стараясь сдержаться, позволяла горячим слезам греть фарфоровую кожу на щеках. Первачов спокойно опустился в кресло и взглядом указал ей на пистолет. — Сама или помочь? — Я ненавижу тебя. — Я знаю. Лера на ватных ногах подошла к столу и взяла в руку оружие. Холод обжёг тёплые ладони и в носу кольнул запах смерти. Сделав пару шагов назад, она остановилась посередине комнаты и покрепче сжала в руке пистолет. Пальцы дрожали, колени трусились, в голове шум. Слёзы текли по щекам вместе с тушью. Было тяжело осознавать, что последнее, что она увидит, это перекошенное от удовольствия лицо психа. — Стреляй. Сейчас! Мысленно она посчитала до пяти.Тишину комнаты пронзил выстрел.
***
Зима наступила очень быстро. Даша даже не заметила, когда серые улицы покрылись белым пухом. Старые дома где-то подле центра напоминали о быстротечности времени.Нужно всегда об этом помнить.
Время бежит слишком быстро. Жизнь пролетает перед глазами стремительно и незаметно. Особенно для тех, кто эту жизнь не ценит. Самойлову забывать никто не собирался. Правда, думать, почему она покончила с собой, было крайне неприятно и тяжело. Может, принцессам слишком тяжко живётся.Наверное, Золушкой быть также тяжело, как и ходить на шпильках.
***