***
Гермиона вышла из камина и поспешила в свою спальню. — Джордж? — позвала она. Ответа не последовало. Она была почти уверена, что он уже ушел. Отлично, это бы немного облегчило сборы. Она пошла в ванную, сбрасывая на ходу одежду. Через десять минут она вышла из ванной с вымытыми и высушенными волосами и легким макияжем. Она прошла в свою комнату совершенно голой, чувствуя себя странно свободной. Она никогда не делала этого, когда Джордж был дома. Может быть, было бы неплохо жить в собственной квартире. Она окинула взглядом свой шкаф, прежде чем выбрать одежду. В конце концов, она собиралась не на свидание. Она встала перед зеркалом и одобрительно кивнула. Джинсы, обычные туфли на плоской подошве и темно-зеленая блузка. «Достаточно хорошо», — подумала она, выходя из комнаты, предварительно захватив сумку. Она раздумывала, не взять ли ей куртку, но вечер был теплый и ей было недалеко идти, так что она решила этого не делать. Через магазин она вышла в Косой переулок и свернула налево, направляясь к любимому бару Джорджа «Кривая палочка». Через несколько мгновений она вошла внутрь, ее глаза сразу же начали искать знакомое лицо. — Гермиона! Она обернулась и увидела, что Джордж машет ей рукой. Она улыбнулась и поспешила к нему. Когда она подошла, он встал и крепко обнял ее. Отпустив ее, он повернулся и указал на женщину, сидевшую рядом с ним. — Гермиона, познакомься, это Эванджелина Уотсон. Гермиона повернула голову, и у нее тут же подкосились ноги. Она почувствовала, как у нее отвисла челюсть, и встряхнулась, сразу же улыбнувшись и протянув руку для рукопожатия. Эванджелина крепко пожала ей руку. — Приятно познакомиться, Гермиона, — приятным голосом сказала она. — Мне тоже, — ответила Гермиона, стараясь сохранить непринужденный, но дружелюбный вид. Должно быть, это шутка. Точно шутка. Эта женщина была безупречна. Но не как Крессида, которая хотела выглядеть идеально каждую секунду. Эванджелина была настоящей и несправедливо великолепной. Она была стройной, грациозной с длинными изящными ногами и руками. Ее волосы, казавшиеся белоснежными при тусклом освещении, были аккуратно уложены, а зеленые глаза были широко распахнуты от восторга, когда она говорила о чем-то, на что Гермиона не обращала внимания. Гермиона улыбалась и кивала, не слыша ни слова из того, что говорила собеседница. Она со своей безупречной кожей и идеальными ногтями казалась совершенной с головы до ног. На ней были джинсы и легкий свитер, но она казалась такой элегантной, что Гермиона почувствовала себя ужасно одетой. Джордж заговорил, и Гермиона обратила внимание на разговор. — Я сейчас вернусь, — сказал он с улыбкой, прежде чем встать и направиться в туалет. — Вот он и ушел, оставив девчонок наедине, — пошутила Эванджелина. Гермиона улыбнулась, чувствуя неловкость из-за того, что до этого не слышала слов Эванджелины. Они немного поговорили о карьере и увлечениях, пока Джордж не вернулся с новой порцией пива. Кажется, она была художницей, чьи работы должны были появиться в знаменитой галерее через пару недель. Кроме того, она была заядлой читательницей. Гермиона не привыкла вести интеллектуальные беседы с людьми, которых встречала в баре, так что, чтобы отвлечь Эванджелину от прав магических существ, которые были больной темой для Гермионы, она спросила: — Получается, вы уже две недели встречаетесь, да? — Да, — ответил Джордж с улыбкой, нежно посмотрев на свою просиявшую девушку. — Как вы познакомились? — Это очень забавная история, — начала Эванджелина. Гермиона тут же поняла, что ничего забавного не услышит. Истории, в начале которых так говорили, неизбежно не становились хоть немного смешными. — Мы были в этом баре, и я заметила, что Джордж не сводит с меня глаз. Я знала, что он подойдет. — Как ты вообще могла это знать? — перебил ее Джордж, улыбаясь и обнимая ее за плечи. — Я просто знала. А теперь помолчи, ты меня отвлекаешь, — ответила она фальшиво-строгим голосом. Джордж рассмеялся. Гермиона слегка нахмурилась. Он не стал бы так смеяться, если бы она ему это сказала. В таких случаях он обычно закатывал глаза и продолжал говорить. Она заметила, что хмурится, и быстро сменила выражение лица на заинтересованное. — Так что когда он наконец подошел, тем самым сделав свой ход, я уже была готова. Я отошла в сторону от своих друзей, первая представилась и протянула ему свою визитку. Вот и все! Что ж, Гермиона была права. Это было совершенно не смешно. Почему влюбленные пары вечно думают, что их история знакомства уникальна и интересна, когда она очевидно обычная? Она никогда не думала, что их встреча с Малкольмом была забавной. Честно говоря, она была довольно банальной. Гермиона вежливо рассмеялась и сказала: — Это очень забавно. — Она сделала очередной глоток сливочного пива, решив, что это точно не последний бокал и не последняя ложь на сегодня.***
— Я, пожалуй, пойду. Оставлю вас наедине. Мерлин знает, сколько уже времени я у вас отняла, — сказала она с улыбкой, встав и взяв в руки свою сумку. Она подавила желание допить залпом остатки пива, что было бы совершенно не в духе Гермионы. Но этот вечер заслуживал такой реакции. — О, неужели? — немного печально спросил Джордж. — Уже? — Перестань, — поддразнила она, — увидимся дома. — Гермиона была рада увидеть, что Эванджелина слегка напряглась. Интересно, упоминал ли Джордж о том, что они живут вместе? — Совершенно верно, — с улыбкой согласился Джордж, поднявшись и крепко обняв подругу. Эванджелина встала и, обойдя стол, обняла Гермиону, когда ее отпустил Джордж. — Было очень приятно познакомиться с тобой, — ласково сказала она. — Мне тоже, — ответила Гермиона с улыбкой, неловко похлопывая ее по спине, надеясь, что объятия скоро прекратятся. По сравнению с Эванджелиной Гермиона чувствовала себя маленьким низким троллем, и объятия совершенно не помогали смягчить это резкое падение самооценки. Эванджелина отпустила ее, и Гермиона спешно помахала им рукой, прежде чем поспешить на улицу. После прощания у Гермионы сложилось стойкое ощущение, что она стала грязной, так что путь до квартиры показался невероятно долгим, потому она, фыркнув и крутанувшись на месте, с треском приземлилась на пол в гостиной. Она вошла в свою комнату, бросила сумку на пол, не обратив внимания на то, что ее помада и бумажник выпали. Она быстро скинула с себя одежду, оставляя ее лежать на полу, и натянула на себя старую пижаму — старую мужскую футболку, которую она носила слишком часто, и пару шорт. — Когда я была в Южной Америке, я рисовала одну суровую, но очень красивую местность... — передразнила Гермиона в тишине. — Когда я была в Уганде, я помогала бедным семьям... Она застонала и бросилась на кровать. Она услышала тихое мурчание, после чего Бальтазар запрыгнул на кровать и потерся своей пушистой головой о ее руку, прежде чем залезть на подушку и начать мять ее лапами. — Почему она должна быть такой чертовски идеальной? — спросила она у Бальтазара, который только наклонил голову и смотрел на нее. Она понимала, что должна быть счастлива за Джорджа, но, сидя у себя в спальне и поглаживая мурлыкающего котенка, она хмурилась от воспоминаний об Эванджелине. Может ли она ненавидеть кого-то из-за того, что он слишком совершенный, слишком милый? Разве это нормально? Гермионе не нравились многие люди, потому что они были ужасны, но Эванджелина такой не была. Она была красивой, доброй, веселой, умной и смешной. Она была признанной художницей, гуманисткой и по-настоящему приятной личностью. И Гермиона ненавидела ее за это.