Золотой Лев / A Coat of Gold

ТИРИОН

      Тирион Ланнистер выскребал из миски остатки своей утренней каши, когда тюремщик сообщил, что его хочет видеть сир Джейме.       — А ты не торопился, — приветствовал он брата. Это была шутка, но горькая. Теперь все казалось ему горьким.       Джейме опустился на табуретку у двери.       — Ты подумал, кого вызовешь свидетелем защиты на суде?       — Нет, но я подумал кое о чем другом. Убийца может быть все еще в Королевской Гавани.       Джейме вздохнул.       — Тирион, это тебе не поможет…       — Почему ты так думаешь?       — Серсея не отпустит тебя просто так.       Тирион, конечно, об этом знал, это была жестокая правда. Даже если бы убийца Джоффри при всем королевстве признался в содеянном, Серсея все равно продолжала бы обвинять брата в убийстве.       — Она давно хотела меня прикончить, Джейме. До сих пор мне удавалось ускользнуть.       — До сих пор, — его брат криво улыбнулся. Бывают вещи, которых не избежать. Так или иначе, Серсея всегда получает то, чего хочет.       Он кивнул.       — Ты говорил с отцом? — Не то, чтобы от этого мог быть толк.       — Говорил, — ответил Джейме. — Тирион, я…       — Значит, он снова мне отказал. И почему я не удивлен? — ему хотелось и смеяться, и плакать одновременно.       — Если я потребую суда поединком, ее бойцом будет Григор Клиган. По крайней мере, об этом сложат хорошую песню. И, может, споют ее на моих похоронах.       Джейме нахмурился.       — Ты что-то сегодня мрачен, братец.       — Еще вчера я наслаждался жизнью и делал, что хотел. Увы, будущее меня ждет дерьмовое, — он отодвинул пустую миску. — Поделиться с тобой моими теориями?       — Будет интересно послушать для разнообразия после суматохи Королевской Гавани, — пробормотал Джейме, подвигая табуретку поближе. — Рассказывай.       — На той полке лежит пергамент, — махнул рукой Тирион. — Я рисую и составляю списки. Помогает не сойти с ума.       Отец по доброте душевной велел посадить его в камеру с видом, чтобы он мог хотя бы делать наброски пейзажа из окна, когда ему станет совсем плохо. Тириону дали бумагу, чтобы он мог записать имена свидетелей защиты, но поскольку таковых не оказалось, он рисовал воронов. Каждую ночь они вились у его окна. Ему было очень интересно, что сказал бы лорд Тайвин, увидев рисунки Тириона. «Ты маленький идиот». Отец часто так говорил.       Джейме положил перед Тирионом лист бумаги и подал перо.       — Перейдем к конкретным именам? Я уверен, что Серсея не имеет к этому отношения.       — Острожно, у этих стен есть уши.       — Эти рассказы шептунов лорду Варису не будут интересны, — сказал Тирион. — И если уж ты о нем вспомнил, думаю, что евнух тоже этого не делал. Джейме поднял бровь.       — Я считаю, что Варис — один из первых подозреваемых.       — Поэтому из нас двоих я умнее, — Тирион побарабанил пальцами по столу. — С его стороны было бы слишком опрометчиво в это ввязываться. Отравление на свадебном пиру перед лордами всех Семи Королевств? Как ты и сказал, Вариса заподозрили бы сразу. Моя любимая сестра арестовала бы его, если бы не увидела, что я стоял и пялился на тот кубок. Джейме, ты не там ищешь.       Брат нахмурился:       — Думаешь?       — Ты пытаешься представить убийцу. Подумай об убитом, Джоффри. Кто выиграл от смерти Джоффа больше всего?       — Ну, — произнес Джейме после паузы, — наверное, ты.       Он глубоко вдохнул:       — Так это ты…       Тирион еле сдержался.       — Неужели ты настолько туп? Мозги тебе отрубили вместе с рукой? Думаешь, если бы я отравил Джоффа, я бы так и стоял там с отравленным кубком в руках? — он сжал кулаки, потом разжал их. — Прости, брат. Просто… я здесь уже столько дней… Мейгор писал, как люди сходят с ума в подземельях Красного Замка. У меня есть окно, немного света и свежего воздуха, но здесь все равно воняет мочой.       Джейме долго молчал. Он поднял обрубок руки над столом:       — Мы оба не в лучшей форме, Тирион.       — Это точно. Посмотри, из окна виден лагерь Тиреллов за Черноводной. Пятьдесят тысяч пехоты и десять тысяч конницы из Хайгардена. Семеро знают, сколько подонков они привели с собой. Наемники, головорезы, отравители…       Брат озабоченно на него взглянул:       — Ты подозреваешь Тиреллов?       — На месте Жирного Розана ты бы выдал дочь за Джоффри, зная, что он из себя представляет?       Джейме задумался.       — Мейс Тирелл — полный болван. Вчера за ужином, пока мы ждали десерта, он вдруг запел «Медведя и прекрасную деву». Прекрасная Маргери чуть не умерла со стыда.       «Хоть в этом мне повезло». По крайней мере, в заключении Тирион мог есть без церемоний, что было в сотню раз лучше, чем ужинать с отцом.       — Но это тебе не поможет, — продолжал Джейме. — Против тебя убийственный аргумент — исчезновение леди Сансы. Зачем ей сбегать в ночь после убийства Джоффри, если она в нем не замешана?       Тирион сомневался, что у Сансы хватило бы духа убить короля, не говоря уже о средствах, но промолчал. «Если они решат, что это не я, а она убила короля, возможно, у меня будет шанс».       — Тиреллы хотели выдать Сансу за старшего сына, Уилласа, чтобы получить Север. Может, сейчас она уже в Хайгардене, ждет моей казни. Если так, Север достанется Тиреллам. Отцу это не понравится. — Он подошел к самому важному, — Джейме, если бы ты смог убедить отца, что Санса Старк у Тиреллов…       Его брат покачал головой:       — Отец уже дважды лишал меня наследства. Он готов и меня бросить за решетку.       — Он любит тебя. Бьюсь об заклад…       — Я бы не стал. Сансу Старк в последний раз видели с королевским шутом, сиром Донтосом Холлардом. Отец полагает, что в Черноводном заливе она села на корабль, отплывающий на восток. Возможно, в Эссос или к ее тете в Долину.       — У Тиреллов есть друзья в Вольных городах: купцы, магистры. Арбор торгует с Волантисом, Тирошем, Миром…       — Я поручил Бриенне Тарт найти и охранять девчонку Старк. С ней отправился твой оруженосец Подрик.       — По крайней мере, он не погибнет из-за меня. — Тирион задумался. «Если эта девица Тарт так сильна, как о ней говорят, ты мог бы уговорить ее стать моим бойцом. Но такая мысль не могла прийти в голову Джейме Ланнистеру. Если бы девица билась за меня, его честь была бы задета».       — Ты не умрешь, — произнес Джейме.       — Хотелось бы мне в это верить, — Тирион мерил шагами камеру: десять шагов туда, десять шагов обратно. — Серсея долго этого ждала, — с горечью сказал он. — А она всегда получает то, чего хочет.       — Это не ей решать.       «Именно ей, — подумал Тирион. — Так же, как она решает за тебя. Я уверен, ты спас бы меня от волков, драконов и любого, кто попытался бы мне навредить, но от нашей любимой сестрицы… Что для тебя важнее, Джейме? Справедливость или блондинка в твоей постели?»       — В любом случае, будет суд. Твою судьбу решат трое судей.       — Один, конечно, отец, — фыркнул Тирион, — потом Мейс Тирелл. А третьим, наверное, будет какой-нибудь прихвостень Тиреллов? Лорд Рован или лорд Редвин? Или, быть может, наш дядя Киван? Я всегда нравился ему больше, чем отцу, хотя рассчитывать на него в таком деле не приходится.       — А вот тут ты ошибаешься, — поправил Джейме. — Да, отец будет судьей. И Мейс Тирелл тоже, а он проголосует, как ему скажут. А вот…       — Неужели хорошие новости?       — А третьим будет принц Оберин Мартелл.       Тирион был ошеломлен:       — Красный Змей? — Но если подумать, в этом был смысл. — Оберин жаждет смерти Ланнистеров, и, наверное, отец был только рад предоставить ему такую возможность.       — Ты же не думаешь, что это он? — спросил Джейме. — Яд вполне в стиле Оберина.       — Он мечтал убить отца, а не Джоффри. — «И лучше бы он с этим поторопился». — И потом, он не стал бы поступать так… неэлегантно. — Тирион нахмурился. — Получается, я ничего не выиграю от суда в присутствии всего двора. — «Значит, остается только…»       — Суд поединком тебя не спасет, — сказал Джейме.       — При обычных обстоятельствах — нет. Но если… Отец не позволит какому-то рыцарю убить своего золотого сына.       Тирион сразу понял, что предлагать это было наивно. Джейме поднял свою золотую руку.       — Златорук Справедливый, — пробормотал он со злой усмешкой. — Любимый сын своего отца.       «Я всегда мечтал, что ты меня спасешь. На Черноводной, когда сир Мендон на меня набросился, мне показалось, что это ты пришел мне на помощь и убил его. Но это был Под. А теперь и его со мной нет».       — Ты не сможешь мне помочь…       — Не смогу.       — Этим не сможешь, — Тирион кивнул на руку брата. «Но черт меня возьми, если я смиренно пойду на смерть». — Пошли за Бронном. Скажи, что я хорошо заплачу. И попроси принца Оберина прийти ко мне. Вдруг из этого что-то получится. А ты, Джейме, делай, как считаешь правильным. А теперь оставь меня. — Тирион устал от объяснений.       Хоть раз в жизни брат не стал с ним спорить. Но у двери он обернулся и кинул на Тириона долгий тяжелый взгляд. В его зеленых глазах сверкнул лед.       — Я верю, что ты невиновен. Но если ты не докажешь, что кому-то другому смерть Джоффри была более выгодна, чем тебе, я ничего не смогу сделать, — сказал он и вышел.       «Ты так считаешь, Джейме? — Тирион продолжал мерить шагами камеру. — Если ты не в силах этому помешать, то что говорить обо мне».       Он плюхнулся на кровать. Матрас был набит слежавшейся соломой. Тирион намял бока, пытаясь заснуть на нем накануне ночью. Каждый из этих синяков был очередным подарком лорда Тайвина. И к полудню, когда к нему пришел следующий посетитель, Тирион успел заработать еще несколько. Воздух, раскаленный ярким солнцем Королевской Гавани, тек в камеру, делая тесноту еще более нестерпимой. Тирион снял камзол, но продолжал потеть даже в шелковой рубашке. Пахло в камере отвратительно.       Может, Бронн поднимет ему настроение. Наемник, жизнерадостный, как всегда, неторопливо вошел в камеру. «Одет с иголочки, — заметил Тирион, и сердце его упало. — Кто-то платит моему Бронну». На нем был новый дублет в черно-желтую клетку, плащ скреплен цепью цвета дикого огня его недавно созданного дома.       — Милая у Вас комнатка, м’лорд — сказал он.       — Конечно, не сравнить с моими покоями в замке, — ответил Тирион. — Но мне не нужно много места. А вот у тебя, видно, жилье теперь получше, чем раньше. Похоже, ты разбогател, — он кивнул на новый наряд наемника.       Бронн рассмеялся:       — Вот уж не думал, что когда-нибудь буду одеваться лучше Вас.       — Я тоже. И откуда же у тебя такие наряды, Бронн?       К чести наемника, он не стал ходить вокруг да около.       — От Вашей сестры.       — Понятно.       — А еще я теперь тоже лорд. Я женился на Лоллис, леди Стокворт. Ну, она скоро станет леди Стокворт.       — Видимо, после того, как с ее матерью и старшей сестрой случатся какие-то неожиданные несчастья? — Бронн подмигнул в ответ, и Тирион улыбнулся. Возможно, он и не спасет Тириона, но все же, когда его поведут на казнь, рядом с ним будет друг. — Тогда за лорда Стокворта! Обязательно выпью за тебя на том свете. Хотя я с большим удовольствием выпил бы сейчас.       Бронн скрестил руки.       — Что Вы хотели?       — Ты знаешь, что на суде на меня выльют бочки дерьма. И видимо, ты будешь в этом участвовать. Но, когда все дойдет до печального конца, я могу выбрать суд поединком. Ты спас мою жизнь в Долине, Бронн… Если ты сомневаешься в достойной награде, вспомни мое имя. Ланнистеры всегда платят свои долги.       Он знал, что ответит Бронн, и разозлился, когда наемник сделал вид, что обдумывает это предложение. Тирион сжал кулаки. «Черт его возьми. И меня тоже за то, что не смог найти друзей получше».       — Ну уж нет, — сказал Бронн. — Даже за все золото Утеса Кастерли. Если дойдет до суда поединком, мы оба знаем, кто будет бойцом Вашей сестры. Григор Клиган. Гора.       Гора. Восьми футов ростом, почти двести килограммов мышц. Более непохожего на Тириона человека невозможно представить.       — Ну, значит, мне самому придется сражаться с Горой, — усмехнулся он. — По крайней мере, об этом сложат хорошую песню. И если боги будут милостивы…       — …Вы сможете победить. Да, этот подвиг прославят в веках.       Тирион знал, что это бесполезно, но решил попробовать еще раз.       — Я могу найти тебе жену и получше, Бронн.       — Лоллис такая мягкая, теплая, а главное, привыкла, что на нее не обращают внимания. И она не возражает против моих интрижек на стороне. А вот ее сестра Фалиса совершенно не нее не похожа. Нос, как клюв стревятника, и в венах течет не кровь, а моча.       — Значит, у меня и Лоллис есть кое-что общее — сука-сестра.       — Разница все же есть: у Лоллис есть сиськи, у Вас нет.       — Поверь, если бы это помогло мне спастись, я бы избавился от своего члена прямо сейчас, и вышел бы на свободу.       Бронн прыснул со смеху. Тирион был рад, что смог его рассмешить, но не только. «На суде мой язык должен быть острым, как никогда. Острым, как бритва».       — Ты будешь давать показания против меня на суде? Моя сестра тебя уже уговорила?       — Один из ее людей. Сама она с наемниками не разговаривает. Последние три дня она провела в септе, оплакивая короля Джоффри, милорд. Под сказал мне, что к нему приходили какие-то люди и просили дать против Вас показания. Он отказался… Хорошо, что Ваш брат отправил его из города, иначе его труп скоро нашли бы где-нибудь в сточной канаве.       Мысль о том, что не все друзья и союзники его покинули, утешала. Будет жаль, если Тириона казнят, а он так и не сможет поблагодарить Пода.       — Значит, все, — сказал он, — больше говорить не о чем.       — Похоже, что так.       Тирион был подавлен, хотя и не возлагал больших надежд на Бронна. Тирион протянул ему руку.       — Прощай, наемник.       Бронн кивнул:       — Прощай, карлик.       Его шаги стихли за дверью. Тирион снова остался один. Как обычно, он попытался разговорить тюремщиков, когда ему принесли ужин, а потом завтрак, но они не отвечали на его вопросы. Джейме не возвращался. Лист, на котором надо было написать имена свидетелей защиты, так и остался пустым. Одиночества было достаточно, чтобы привести Тириона в полубезумное состояние. Той ночью ему приснилось, что он один стоит посреди равнины, продуваемой ветром, и в лицо ему хлещет дождь. Он поднимает глаза к небу, и видит, что над ним кружат огромные крылатые твари и солнечные лучи отражаются от чешуи цвета обсидиана, нефрита и жемчуга. «Драконы, — подумал он, когда проснулся. — Наверное, я схожу с ума, если мне стали сниться драконы».       Завтрак был плотнее обычного: кроме каши ему принесли бекон. Тириону стало интересно, не Джейме ли приложил к этому руку, но подумав, он пришел к выводу, что его просто откармливают, как поросенка на убой. «Совсем скоро я предстану перед всем двором».       Он доедал завтрак, когда услышал на лестнице голоса. Кто-то произнес: «Ваша милость». Тирион удивился. Он не думал, что Серсея пришлет кого-то его допрашивать, тем более, придет сама. Но вот она уже здесь. Он решил вести себя как можно оскорбительнее. Он отвернулся к стене, пока открывали замки и засовы его камеры.       — Пришла позлорадствовать? — сказал Тирион, когда услышал шаги входящего. — Наверное, ты планировала это с тех пор, как велела кинуть меня в этот спичечный коробок. Или, может, когда оплакивала Джоффри? Хотелось бы мне на это посмотреть. Мы оба знаем, что суд ничего не изменит, что ты прикажешь меня казнить при любом раскладе. Так что скажи, зачем пришла?       С этими словами он развернулся, и к великому своему удивлению увидел, что в камеру вошла не Серсея.       — Я н-не знаю, — ответил Томмен, захваченный врасплох. Казалось, он сейчас развернется и выбежит вон.       — А, племянник, — произнес Тирион. — Ваша милость. Можно, я начну сначала?       Томмен кивнул.       «Седьмое пекло, зачем пришел Томмен?» — снова и снова спрашивал себя Тирион. Очевидно, Серсея или его отец придумали какой-то хитрый способ выманить у него признание, но вряд ли они поручили бы это четырнадцатилетнему мальчику.       — Зачем ты пришел? — спросил он.       — Я и сам до конца не понимаю, — пробормотал мальчик-король.       Тирион жестом предложил ему сесть к столу. Ему выпал шанс, который нельзя было упускать.       — Будем считать, что Вы пришли ради удовольствия побеседовать со мной, а я рад видеть своего любимого племянника, — Тирион сел. — Добро пожаловать в мои скромные покои, Ваша милость. Если бы я знал о Вашем приходе, я бы оделся подобающим образом.       Томмен сел напротив.       — Не называй меня «Ваша милость», пожалуйста, — тихо произнес он. — Это звучит так странно. Я ведь еще не совсем король. По крайней мере, до коронации.       — Уверен, у должности короля есть свои преимущества.       — В основном, делами занимается дедушка, — сказал мальчик. — Мне только нужно скреплять печатью некоторые письма и просматривать кое-какие учетные книги, и все. С тех пор, как он умер, стало намного спокойнее.       Они помолчали.       — Дядя, ты, правда, отравил Джоффри? — спросил Томмен.       Ответа было не избежать.       — Нет, — твердо ответил Тирион. — Ты видел, что произошло. И чашу тоже.       — Да, видел, — сказал Томмен. Он нервно потер руки. — Я хотел тебя отпустить, но мать запретила, а дедушка сказал, что это будет неразумно.       — Я был бы очень благодарен, если бы Вы меня отпустили, Ваша милость. Но к советам моего отца стоит иногда прислушиваться. Может, он и злобный старик с сердцем холоднее, чем Стена зимой, но он знает, что делает, этого у него не отнять.       Он был готов, если понадобится, упасть на колени и умолять Томмена о помиловании, но решил не пугать мальчика. Его ставка выиграла. Томмен глубоко вдохнул и сказал:       — Я не позволю, чтобы тебя приговорили к казни за убийство Джоффри.       Тирион дважды мигнул. «Это слишком хорошо, чтобы быть правдой».       — Что?       — Я хочу тебя отпустить, дядя. Я должен.       Впервые за несколько дней Тирион Ланнистер от души улыбнулся. «Милый племянник…»       — Отлично, — произнес он. — Тогда я прошу Вас об услуге, Ваша милость. И Вы не должны об этом никому рассказывать, особенно, Вашей матери и деду.       Томмен на секунду задумался, потом сжал губы.       — О какой?       — О важной. Послушай меня внимательно. Если сделаешь, как я прошу, я буду обязан тебе до конца жизни, а Ланнистер всегда платит свои долги. Слава Семерым, ты не Джоффри, но чтобы сделать это, ты должен твердо, даже жестко, стоять на своем.       — Не бойся, дядя, я сделаю все, чтобы тебя отпустили.       Тирион чуть его не расцеловал.       — Давай на минутку забудем о моем затруднительном положении, — сказал он. — Давно мы с тобой не разговаривали всерьез. Полагаю, у тебя скоро будет свадьба?       Томмен кивнул. «Эти розы уже впились в него своими шипами, — подумал Тирион. — Если я отсюда выберусь, они могут оставить меня без работы».       — Как только закончатся две недели траура по Джоффри. Мать уже неделю проводит дни и ночи в Великой Септе, но… это мне…       — Тебе все равно? — спросил Тирион. — Ну, Джофф не был добр ни к тебе, ни ко мне. Учись любить жизнь, племянник. Ты этого заслуживаешь.       Томмен застонал. Тирион похлопал его по плечу.       — Лорд Мейс ведь будет одним из судей? И он…       — Ты хочешь, чтобы я убедил его признать тебя невиновным?       — Да. И для этого…       — Я знаю, лорд Тирелл любит почести и сделает все, чтобы король был к нему благосклонен. Он мечтает, чтобы его потомки сидели на Железном троне.       Этот ответ приятно удивил Тириона.       — Должен признаться, я впечатлен. Приятно видеть, что из всех Ланнистеров мозги есть не только у меня.       — Мирцелла наполовину умнее меня, — сказал Томмен. — Но я беру уроки у дедушки.       Наверняка, лорд Тайвин предлагал такую возможность и Джоффри, но тому было интереснее убивать кошек и избивать слуг. В этом он был лучше всех.       — Я сделаю все, чтобы тебя не казнили, дядя, — продолжал Томмен. — И думаю, дедушка тоже.       — Простите, Ваша милость, но в это мне сложно поверить. Он никогда не славился добротой. А я всегда был самым нелюбимым из его детей.       Король вздохнул.       — Иногда мама так же обращалась со мной и Мирцеллой. Она никогда нас не любила по-настоящему. Джоффри был для нее всем, — его голос стал едва слышен. — Она никогда его не наказывала. Он убивал кошек ради удовольствия и резал их, просто чтобы посмотреть, что внутри. Он бросался камнями в детей прислуги, и потом говорил, что это сделал я. А иногда он… он бил нас…       Тирион не удивился. Он видел двух шлюх, которых он отправил к своему племяннику, после того, как король отпустил их. По его повелению они зашли в покои его дяди. Их спины были в иссиня-черных кровоподтеках, капли крови стекали по ногам. Почти час они не могли связать и двух слов. Но Тирион не представлял, что Джоффри мог быть жесток и с собственными братом и сестрой. «Даже Серсея меня не била, — подумал он. — По крайней мере, если отец мог узнать».       — Это я отправил тебя из столицы, — признался Тирион племяннику. «Только Боги знают, от чего я тебя уберег». За те месяцы, которые Томмен и Мирцелла провели в Винтерфелле, в Королевской Гавани несколько маленьких слуг были избиты до полусмерти, а Роберт Аррен, сын Десницы, был настолько напуган, что не отходил от матери.       Глаза мальчика округлились.       — Это был ты?       — Я убедил твоего отца, что вы с сестрой были слишком слабыми, слишком домашними. Что играть с котятами нравилось тебе больше, чем упражняться с мечом.       Томмен кивнул.       — Так это был ты! Не знаю, как тебя благодарить.       — Знаешь. Ваша милость, сейчас мне нужна Ваша помощь, как никогда. Вы будете хорошим королем. Вас еще не короновали, а Вы уже доказали, что Вы лучше, чем был он. Помните об этом.       Томмен встал и жестом подозвал королевского гвардейца. Потом, нервно улыбнувшись, обернулся к Тириону.       — Клянусь, дядя, я не дам им тебя казнить. Даже если мне придется самому спасти тебя от плахи. Клянусь старыми и новыми богами, ты будешь жить.