Закат цвета киновари

Удар. И яркие искры разлетаются во все стороны. Удар. И звон в ушах почти оглушает. В какой-то момент от жара начинает казаться, что небольшая кузница превратилась в один огромный горн. В голове нет ни одной посторонней мысли. Но низкий мужской голос резко выводит молодого парня из состояния сосредоточенности и заставляет обернуться. — Ну все, на сегодня хватит с тебя. Ты хорошо потрудился, Эйвинд. Стоявший у стены и протиравший руки от сажи мужчина, которому на вид около пятидесяти лет, с легкой улыбкой на лице медленно подходит к юноше и смотрит в сторону наковальни. — Но мне немного осталось, думаю, к полуночи я бы уже закончил, — слегка расстроившись, говорит юноша и проводит рукой по лбу, смахивая капли пота. — Ты почти не выходишь отсюда вот уже неделю. Хотя бы сегодня отдохни, я закончу работу за тебя. Понимая, что спорить с мастером бессмысленно, Эйвинд на секунду закрывает глаза и, глубоко вдохнув, все же соглашается с ним. Он подходит к окошку, рядом с которым стоит небольшая бочка и зачерпывает из нее ковшом воду. Прохлада разливается по разгоряченному телу с первого глотка. Опустошив ковш, юноша ставит его на место и вытирает руки о кусок грубой ткани, висящий у окна. — Спасибо, Ансгар. Я передам Иде, что сегодня ты задержишься. Именно Ансгар и является владельцем этой самой кузницы и наставником Эйвинда. Семь лет назад он начал замечать, что иногда в его кузнице по утрам какие-то инструменты лежат не на своих местах или угли горна все еще не остыли. Он пытался вычислить, что за незваный гость проникает в его кузницу, но так и не смог вычислить паршивца. Но однажды ночью Ансгар обнаружил на наковальне еще горячий, совсем недавно законченный сакс неплохой, но слегка небрежной работы. И стоило ему протянуть к нему руку, чтобы осмотреть его поближе, как где-то сзади в темном углу что-то упало. Тут-то он понял, что на этот раз незнакомец, уже полгода наглым образом врывающийся в его собственность, не успел скрыться. В попытке поймать негодника он побежал в тот самый угол, но осознал, что его одурачили, когда дверь с громким стуком захлопнулась. Выбежав на улицу, он увидел, как невысокий юноша, хромая на правую ногу, без оглядки убегает в западную сторону поселения. Усмехнувшись, Ансгар остановился. Теперь смысла в личной поимке парня нет. Скрестив руки на груди, он решает ранним утром обсудить это с женой ярла. Так Ансгар и поступил. Услышав эту историю, жена ярла, рыжеволосая Отталиа, весьма удивилась. А узнав, что юноша оставался непойманным как минимум полгода, поразилась еще сильнее. Она дала распоряжение трем мужам привести через час всех юношей с хромотой. И вот, на центральную улицу, как велела Отталиа, привели четырех молодых парней возрастом примерно от десяти до семнадцати лет. Поселенцы, проходившие мимо, останавливались, образовывая полукруг, с интересом наблюдая, что же происходит. Долго изучать юношей не пришлось. Ансгар почти сразу понял, кто его интересует. Он подошел к мальчишке, которому на вид лет тринадцать-четырнадцать, с завязанными в хвост темно-русыми волосами. Секунда, и перед глазами юноши сверкнул тот самый сакс. От неожиданности он пошатнулся, а столпившийся народ начал громко перешептываться. — Твое творение? — Остальных можете отпустить, — сказала Отталиа, — Эйвинд, вот чем ты занимаешься, пока отец сражается во имя Ульвбьерна? Ты — сын Гуннара Вельгьёра, великого воина. Как думаешь, сильно ли он обрадуется, узнав, что его кровь и плоть подобным образом опозорила его? Ее голос звучал уверенно и величаво. Никто из присутствующих бы не хотел оказаться на месте Эйвинда. Лишь из-за уважения к его отцу они скрывали свое разочарование в юноше. А он стоял, не зная, что сказать, но оправдываться было не в его характере. Выслушав жену ярла, Эйвинд перевел взгляд с нее на Ансгара и спокойным голосом спросил: — Какое наказание я должен понести? Единственная сказанная юношей фраза заставила кузнеца слегка вскинуть брови от удивления и даже едва заметно улыбнуться. — Ты и впрямь сын своего отца, — заключила Отталиа, уверенной походкой подходя к нему ближе, — Ансгар, даю тебе право самому решить, что с ним делать. Долго думать мужчина не стал. Он громко выдохнул и наказал мальчишке следовать за ним. Придя в кузницу, Ансгар, усадив его напротив себя, сразу в лоб предложил ему стать подмастерьем. Он отметил навыки Эйвинда, сделав скидку на то, что парень учился всему, скрытно наблюдая за чужой работой, и достиг неплохих результатов в столь короткий срок. Не веря своим ушам, Эйвинд подскочил с табурета и, округлив глаза, уточнил, не шутка ли это. Но вот, прошли уже годы, и мастерство юноши вышло совершенно на иной уровень. Конечно, неправильно будет говорить, что ученик превзошел своего учителя, но Ансгар с гордостью признавал, что парень совсем немного уступает ему самому. В свои почти двадцать лет он стал довольно известен в родном Ульвбьерне своими навыками в кузничном деле. А тот первый сакс, что он изготовил тайком, Ансгар довел до ума и отдал Эйвинду в собственность. Ансгар лишь кивнул. Выйдя из кузницы, Эйвинд сделал глубокий вдох и, потянувшись, посмотрел в темное небо, устланное бесчисленным количеством звезд. Отряхнувшись от пыли, юноша медленным шагом направился в сторону дома. Пройдя метров сто пятьдесят, он подошел к небольшому домику, у стены которого сидела белокурая девчушка лет десяти на вид с щенком на коленях. Увидев Эйвинда, она радостно вскочила и подбежала к нему с объятиями. — Братец, сегодня ты пришел раньше отца. Юноша потрепал ее по волосам с улыбкой на лице. Взяв белокурую Сванвейг за руку, он вошел в дом, где Иде, жена Ансгара, готовила для дочери постель. — Я пообещал Ансгару, что доложу вам о том, что сегодня он задержится и вы можете отходить ко сну, не дожидаясь его. — Ну ничего, а то свалил всю работу на тебя, а сам как ребенок со Сванвейг кур гоняет по вечерам. Отужинаешь у нас? — Я не голоден, — с улыбкой ответил он, — Но спасибо. Перекинувшись еще парой фраз с женой Ансгара, Эйвинд, пожелав ей и Сванвейг доброй ночи, направился к себе. Он шел размеренно, никуда не торопясь. Легкий ветерок выбил несколько прядей из собранных в высокий хвост волос. Спустя четверть часа он уже сидел на табурете у своей кровати, снимая черные ботинки из грубой кожи. После, сняв с себя и грязную одежду, Эйвинд умылся и переоделся в серую ночную тунику из льна. Сев на кровать, он посмотрел на свои ноги и, тяжело вздохнув, стал растирать и разминать свою правую ногу. В кузнице за работой он не обращал внимания на ноющее чувство в районе бедра, но сейчас боль разошлась по всей ноге. Потушив итак тусклый свет, освещающий комнату, юноша лег на спину и быстро растворился во сне. Зеленая поляна у небольшого порта родного Ульвбьерна. Порывистый ветер и небо, застланное сероватыми облаками, нехотя пропускающее солнечные лучи. Ему около шести лет. Светловолосая молодая женщина сидит рядом с ним и, держа его за руку, рассказывает захватывающие истории об Одине и великих воинах, которые он так любил слушать в детстве. — Когда ты вырастешь, великие истории будут складывать и о тебе, — с нежной улыбкой говорит женщина, смотря на него. И конечно же Эйвинд узнает в ней свою мать, Солнца луч, Сольвейг. Воспоминания, пришедшие к нему во сне, кажутся такими явными, словно это совсем не сон. — Я ведь стану таким, как отец? — воодушевленно спрашивает Эйвинд, и мать поправляет ему растрепавшиеся от ветра волосы за ухо. — Конечно, боги всегда наблюдают за тобой. Они будут вести тебя за руку к славе и сопровождать на пути самосовершенствования. Под их и твоего отца, Гуннара, крылом, ты станешь прекрасным мужем и прославленным воином. От этих слов у маленького Эйвинда еще больше загорелись глаза. Но внезапно локация меняется и перед глазами его пылает огонь, разрушающий угодья и дома, вокруг реками проливается кровь, а уши режут громкие крики. Но он не может пошевелиться. Страх сковал все его тело. Не получается пошевелить даже мизинцем. И вот, когда огонь подобрался совсем близко, почти обжигая кожу, сон выбрасывает Эйвинда в реальность. Покрывшийся холодным потом, Эйвинд садится на кровати и… осознает, что крики, которые он слышал, приходились совсем не на сон. Быстро накинув на себя свою одежду и обувь, перебарывая ноющую боль в ноге, он понимает, что в комнату проникает свет. Но ведь по ощущениям он спал не так уж долго, утро еще не могло наступить. И он оказался прав. Подойдя к окну, он видит огненное зарево. Первое, о чем он думает — это необходимость как можно скорее добраться до семьи Ансгара. Стоит ему открыть дверь, как взору предстает ужасающая картина, откидывая его на двенадцать лет назад. На них снова нападли, но на этот раз Ульвбьерн остался почти без защиты, ведь большая часть воинов находилась совсем в другой части Вармдага. Полыхало уже не меньше половины Ульвбьерна, и огонь вместе с огромным отрядом с бешенной скоростью расходится все дальше и дальше. Эйвинд, со взятым заранее саксом, бежит, что есть мочи, в сторону дома Ансгара. Множество людей бегут кто куда, не понимая, что делать, давно отвыкшие от подобных набегов. Мужчины, стараясь защитить своих женщин и детей, пытаются оборонятся, но воины, напавшие на Ульвбьерн, явно превосходят их и количеством, и силой. Стараясь оставаться незамеченным, Эйвинд пробирается к нужному дому и, зайдя через заднюю дверь, видит Иде и Сванвейг, забившихся в угол маленькой комнатки и держащих одна — нож, другая — топор для рубки мяса. Внезапное появление Эйвинда пугает их так, что Иде едва ли набрасывается на него, но поняв, кто стоит перед ними, со слезами на глазах падает перед ним на колени. — Скоро огонь будет здесь, нужно уходить, скорее, — быстро говорит он, поглядывая в маленькое окошко за их спинами, — И не только огонь. Вставайте же! И если Иде, несмотря на страх, проявила готовность следовать за ним, Сванвейг совсем не в состоянии заставить себя встать. Эйвинд тут же узнает в ней себя двенадцать лет назад. Без раздумий он берет ее на руки и, все еще держа в руке длинный сакс, первым выбегает на улицу через ту же заднюю дверь. Дом Ансгара находится относительно далеко от центральной улицы, до леса — рукой подать. Именно там Эйвинд намеревается скрыться с Иде и Сванвейг, ведь Ансгар не простит ему, оставь он их одних. Пробежав по лесу какое-то время и поняв, что чужаки не скоро додумаются прошерстить ближайшие к поселению территории, рассчитывая на свой внезапный набег и на то, что никто просто не успел сбежать, они остановились. — Где отец? Где отец? — вдруг кричит Сванвейг со слезами на глазах, — Эйвинд, где мой отец??? Без малейшего промедления он тут же закрывает ей рот своей рукой, все еще пытаясь отдышаться. Иде прижимает дочь к себе и, вытирая ей слезы, говорит Эйвинду: — С Ансгаром ведь все будет в порядке? Ее голос звучит так, словно она действительно верит в то, что Эйвинд знает правильный ответ и все зависит от того, что скажет именно он. Не дождавшись ответа, Иде, с трудом успокоившись, смотрит в сторону Ульвбьерна, но видит лишь клубы дыма. Ей страшно даже представить, что там сейчас происходит. — Слушайте меня, — стараясь говорить как можно более спокойно, начинает Эйвинд, — Бегите как можно дальше отсюда, на север. Укройтесь в Сигнмунне, сообщите ярлу Хэлтору о произошедшем. Воины Сигнмунна не отправлялись с нашим ярлом на север Вармдага, в Тормодстеин. Не дав ему продолжить, Сванвейг хватает его за руки. — А ты? — А я сейчас же вернусь в Ульвбьерн и найду твоего отца. Я уверен, что вы справитесь. Скорее, нет времени на отдых. Эйвинд встает на ноги и, чуть пошатнувшись, в итоге принимает ровное положение, слегка подталкивая их в сторону Сигнмунна. Иде послушно кивает и, развернувшись, берет дочь за руку и быстрым шагом направляется в указанное поселение, постепенно ускоряясь. Не став ждать, когда они скроются из виду, Эйвинд возвращается в Ульвбьерн со стороны кузницы. По пути он успевает отбиться от троих воинов Фритрейра благодаря своему саксу и тренировкам с отцом. Стараясь быть все так же незамеченным, ему удается приблизиться к кузнице и не наткнуться на большое скопление воинов. Кругом все полыхает, многие видимые постройки уже представляют из себя не больше, чем догорающие развалины, кругом валяются бездыханные тела мужей, женщин и детей. Воины Фритрейра не жалеют даже овец и щенков. Кузница, на счастье, пока еще относительно цела. Тихо открыв дверь, первое, что видит Эйвинд — двоих чужаков, громко о чем-то переговаривающихся. Не дав им себя заметить, он налетает на них со спины, перерезая одному горло, а второму вонзая кочергу, которую он взял со стойки у двери, прямо в район живота. — Ансгар! — кричит он, проходя вглубь кузницы, — Ансгар! Но ответа нет. Зато он слышит тяжелое дыхание и кашель за другой дверцей, где хранятся дрова. Дверь поддается с трудом. Стоило ее отпереть, и густой дым ударяет прямо в лицо. Стена, напротив которой в полулежачем состоянии расположился раненый Ансгар, загорелась. — Твои жена и дочь в порядке, я увел их из Ульвбьерна, — спешно докладывает он, пытаясь хотя бы усадить Ансгара, — Я помогу тебе выбраться, вставай. — Я не смогу идти, выбирайся отсюда, — с трудом и отрывисто проговаривает Ансгар, мотнув головой в сторону своих ног. Эйвинд видит сильные ожоги словно от раскаленных углей в нижней части ног и несколько глубоких, почти до кости, ран на левом бедре. Ансгар закашливается, прикрывая рот рукой. И юноша замечает стекающую красными дорожками по его руке и подбородку кровь. Ему совершенно не хочется верить в то, что Ансгара никак не спасти. — Нет, Иде и Сванвейг проклянут меня, если я не приведу тебя к ним. Давай же! Он тщетно пытается еще несколько раз приподнять Ансгара. На тот момент огонь с одной стены уже перекинулся на другую и на потолок. Дышать становится все труднее. Эйвинд, прикрывая нос и рот рукавом, чуть сдвигает Ансгара в сторону прохода, но от вынужденного движения тот снова отхаркивает кровь. — Идиот… Тебе слишком рано встречаться с матерью на том свете, — едва слышно говорит мужчина, — Иде и Сванвейг… Передай… На этом поток слов Ансгара прерывается молчанием. Глаза его застыли без движения, а тело начало заваливаться в сторону. — Черт! Дым все сильнее окутывает помещение, теперь горит не только эта комнатка, но и вся кузница. Эйвинд, понимая, что раз Ансгара спасти не удалось, нужно немедленно выбираться самому. Поднявшись на ноги, он пробирается в сторону выхода, но в полуметре от него с крыши падает большой полыхающий брус, перекрывающий дорогу. Метнувшись в сторону окна, Эйвинд видит, что горит и оно. Огнем перекрыты все выходы. Кузница уже начала разрушаться, куски крыши то и дело падают на глазах на пол, провоцируя новые очаги возгорания. Подползая в сидячем на полу положении к единственной пока уцелевшей каменной печи, которая уже раскалилась до предела, Эйвинд пытается ухватить ртом оставшийся воздух, но вместе с ним вдыхает огромную массу дыма и сажи. У него кружится голова, перед глазами все плывет, веки так и норовят опуститься. Кажется, мама, сегодня мы все же встретимся с тобой… И вот глаза закрываются. Кажется, последние ниточки жизни покидают его тело. — Держись за меня, если хочешь жить, — спокойный, но твердый голос слышится прямо у уха. Кто-то хватает его под колени и под руки, а через несколько минут Эйвинд уже чувствует, что его легкие наполняются свежим воздухом. Он через силу приоткрывает глаза, видя чьи-то ниспадающие на широкие плечи черные волосы и все отдаляющийся Ульвбьерн за спиной незнакомца. Видишь, боги уже ведут меня к тебе… Это последнее, что проносится в голове Эйвинда перед тем, как его глаза закрываются и он окончательно теряет сознание.