Закат цвета киновари

Первое, что ощущает Эйвинд, когда сознание понемногу возвращается к нему — холод на коже от падающих капель мелкого дождя. Голова раскалывается, а веки совсем никак не желают подниматься. Дыхание становится все чаще, а тело изнутри словно горит. В горле першит, и он откашливается. Чья-то ладонь касается его лба, но в нем совершенно нет сил хоть как-то пошевелиться. Он умер? Последнее, что Эйвинд помнит — догорающая кузница и то, как он в попытках спастись от огня ползет к печи. А еще, кажется, он слышал чей-то голос. Это был божий посланник, пришедший забрать его на тот свет? Его прикосновение он сейчас чувствует? — Кажется, у тебя жар, но это нестрашно, — слышит он спокойный и приятный голос совсем рядом, и незнакомец убирает ладонь со лба Эйвинда. Но теперь она переместилась на его запястье. И по руке начинает разливаться приятное тепло, которое постепенно переходит на все тело. Эйвинду кажется, словно в нем понемногу начинают появляться силы. Он медленно открывает глаза и видит сидящего на коленях рядом с ним парня, который, возможно, немногим старше него самого. Его черные волосы слегка развеваются на ветру. Незнакомец продолжает держать его за запястье, и на месте соприкосновения Эйвинд замечает едва заметное красноватое свечение. — О, ты очнулся! — одергивая от неожиданности руку, проговаривает парень, — Как чувствуешь себя? — Что происходит? — он все еще неважно себя чувствует, поэтому говорить удается с трудом. Вопросы огромным потоком заполняют его голову. Он старается принять хотя бы сидячее положение, и у него, на удивление, получается это сделать. Оглядываясь вокруг, он не видит ничего кроме мелких деревьев и небольших скалистых возвышенностей вблизи. Эйвинд снова переводит взгляд на незнакомца. И только он хочет начать задавать вопросы, как перед глазами проносятся все события ночи. Огненное зарево, окутавшее всю площадь Ульвбьерна, крики женщин и детей, попытки мужей защитить свой дом и своих близких. Кровавые брызги и полосы на земле и стенах. Звуки металла, ударяющегося о металл. Подскочив на ноги, Эйвинд делает несколько быстрых шагов в сторону родного поселения и начинает кричать. — Мне нужно вернуться. Мне нужно вернуться! — несколько раз повторяет он и падает на колени из-за ударившей в бедро боли, — Я должен вернутся обратно! — Возьми себя в руки. Возвращаться некуда, — уже твердым тоном и без следа улыбки говорит незнакомец, смотря в ту же сторону, что и Эйвинд, — Если хочешь поиграть в героя, то спасать там некого. Ты проспал половину дня, как видишь, уже вечереет. Мы примерно в пятнадцати километрах от Ульвбьерна на север. И если не хочешь умереть от голода и жажды, нам с тобой нужно двигаться дальше, в Сигнмунн. Услышав знакомое слово, Эйвинд вспоминает, что именно туда направил Иде и Сванвейг, уведя их из Ульвбьерна. Но откуда этот парень знает, куда ему нужно направляться? Эйвинд поднимает на него взгляд, полный подозрений. — Пока я нес тебя, ты говорил во сне. Так что нам по пути, — разведя руками в стороны, отвечает на немой вопрос незнакомец, чуть смягчив голос. Брови Эйвинда медленно ползут вверх. Незнакомец подходит к нему ближе и, достав из кисета небольшой сверток, берет оттуда несколько подсушенных листьев, после чего протягивает их Эйвинду. — Тебе сейчас тяжело, я прекрасно понимаю, ты потерял все, что у тебя было, за одну жалкую ночь. Но сейчас не время поддаваться эмоциям. Съешь это. Тебе станет намного легче. Сначала Эйвинд не решается взять у незнакомца листья растения непонятного происхождения, но все же принимает их и, закинув в рот сразу все пять листьев, быстро пережевывает. Зажмурившись, он проглатывает их и тут же цепляется пальцами за одежду в районе груди, с силой сжимая. Его ребра словно с силой начинает выкручивать неведомая сила, да так, что хочется кричать, но не успевает он издать и звука, как боль так же внезапно исчезает. Эйвинд переводит взгляд, полный непонимания и даже как будто злобы, на черноволосого юношу, что все это время стоит чуть поодаль и наблюдает, скрестив руки на груди, и слабо улыбается. — Это Иль, — объясняет он, — Растение, листья которого успокаивают сердце и душу, не дают эмоциям взять верх. И правда, Эйвинду с каждой секундой становится все легче, но по какой-то причине это кажется ему неправильным. Незнакомец тоже садится на траву, чуть придвигается ближе к Эйвинду и что-то достает из своего плаща. Тот видит маленькую склянку из темного стекла с вкрученной в горлышко плотной тканью, служащей пробкой, которую парень протягивает ему. — Вот, возьми, это для твоей ноги. Боль временно пройдет. В склянке оказывается мелкий порошок светло-бежевого цвета. Задрав правую штанину, Эйвинд высыпает еще немного порошка на ладонь и медленными движениями втирает его в бедро. Чудесным образом боль мгновенно начинает отступать и легкость расходится по всему телу. Облегченно вздохнув, Эйвинд благодарит нового знакомого и возвращает ему лекарственный порошок. Тот с улыбкой принимает его обратно и убирает на место. — А теперь, когда ты успокоился, мы можем хотя бы представиться друг другу. Мое имя — Хэльвард. От такого совпадения Эйвинд не может сдержаться от усмешки. Хэльвард означает защитник, и так уж вышло, что ночью именно он и защитил его, унеся подальше от кроваво-огненной бойни в Ульвбьерне. Чувствуя некоторую неловкость, Эйвинд потирает пальцами кончик носа. Все же юноша, продолжающий сидеть рядом на коленях, но уже более расслабленно, спас его из огня и, кажется, все пятнадцать километров пути нес его на себе. — Я Эйвинд, но удача, кажется, предпочитает обходить меня стороной. Тяжело выдохнув, Эйвинд смотрит на свое запястье, от которого исходило красноватое свечение, когда его держал Хэльвард. Но он пока решает не спрашивать, что это было. Сейчас нужно думать совсем о другом. — Ты ведь не из Ульвбьерна, что ты делал в нашем поселении прошлой ночью? И как ты понял, что в горящей кузнице есть живой человек? — Проходил мимо, — разводит Хэльвард руками. — Не слишком убедительно. — Можешь считать меня путешественником, который оказался в нужном месте в нужное время. Мне нравится исследовать незнакомые места и заводить новые знакомства. Я действительно прибыл в Ульвбьерн лишь той ночью, но застал его уже в огне. Что до кузницы, мне показалось, что в горящем окне я увидел силует, поэтому решил проверить. — А что насчет Сингмунна? Причина, по которой я направляюсь туда, весьма очевидна. Но почему ты собираешься туда со мной? — Перед тем, как прибыть в Ульвбьерн, за два дня до этого я проходил через Дэбьяг, в котором родился и прожил двадцать лет, пока в прошлом году не решил отправиться в странствие. С ним случилось то же самое, но вот одна занимательная деталь: хотя все было выжжено и улицы забрызганы кровью, ни одного человеческого тела я не обнаружил, ни единой человеческой косточки. Мне показалось это очень странным. Сингмунн — ближайшее поселение от Ульвбьерна. Мне хочется встретиться с ярлом Хэлтором, возможно, он что-то об этом знает. От услышанного брови Эйвинда летят вверх. Неужели с подобным кошмаром пришлось столкнуться не только жителям его поселения? И есть ли между случившимся какая-то связь? — Между всеми поселениями Вармдага уже много лет стоит мир и никто долгие годы не совершал набеги на своих соседей. Двенадцать лет назад Ульвбьерн уже пострадал от Фритрейра, но зачем было выжидать так долго, чтобы напасть снова? Все это время от них совсем ничего не было слышно И ты сказал, что не нашел ни одного тела. Куда же они могли подеваться? — Это мне пока неизвестно. На несколько минут опустилось молчание. Эйвинд, обдумывая все услышанное, задумчиво смотрит вдаль, а Хэльвард в это время рассматривает проплывающие над головой облака, но вдруг слышит свое имя. — Послушай, Хэльвард, — начинает Эйвинд после очередных размышлений, — Я был не слишком приветлив с тобой, учитывая все обстоятельства. Услышав его слова, Хэльвард вскидывает брови, словно удивляясь сказанному. — Я должен поблагодарить тебя за… помощь. — Не стоит переживать об этом. Это ведь было моим желанием. Хэльвард снова легонько улыбается. Перекинувшись еще несколькими фразами ни о чем, они наконец переходят к важному обсуждению. Если верить словам Хэльварда о том, что они ушли на север от Ульвбьерна приблизительно на пятнадцать километров, то путь до Сингмунна займет немногим меньше трех суток, учитывая его проблемы с ногой. Первым делом нужно добраться туда и сообщить ярлу Хэлтору Эгилю о произошедшем, а также убедиться, что Иде и Сванвейг в порядке. Но он понятия не имеет, как сообщить им о гибели их любимого мужа и отца Ансгара. Темнота все продолжает опускаться, и юноши принимают решение незамедлительно отправиться в путь. Через пару часов небольшой лес уже оказывается позади, а юноши ступают по скалистой местности, то поднимаясь в гору, то опускаясь. Небольшие каменистые уступы под ногами то и дело откалываются, заставляя тело слегка содрогнуться. В такие моменты спешка — не лучший вариант, ведь каждое неосторожное движение может стоить жизни. Наконец выйдя на более-менее ровную местность, юноши останавливаются, чтобы перевести дыхание. С момента, как они выдвинулись, прошло уже около восьми часов, и солнце понемногу начало подниматься все выше. Хэльвард, пройдя на несколько метров дальше Эйвинда, оглядывается по сторонам. Когда Эйвинд догоняет его, он оборачивается и садится на землю. Хэльвард снимает с бедер кисет из кожи темного коричневого цвета, затянутый таким же кожаным шнурком. Оттуда достает пару яблок и сверток с галетами. Эйвинд садится рядом. — Мы шли довольно долго, и впереди еще несколько дней пути. Поешь, — с улыбкой говорит Хэльвард и протягивает яблоко юноше. — Спасибо. Все те часы, что они провели вместе, Эйвинда не покидало желание задать больше вопросов новому знакомому, но он не знал, как начать. Особенно его интересовало все то же красноватое свечение. Только он хочет сделать укус, как его спутник вдруг замирает. Хэльвард смотрит себе за спину, откуда послышались шаги, как будто кто-то пытается бежать, но от усталости ногами уже тяжело двигать. Эйвинд, тоже услышав эти звуки, достает свой сакс и настороженно вглядывается вдаль. Через считанные секунды юноши видят старика, направляющегося в их сторону. Переглянувшись, они поднимаются и идут в его сторону. Когда неизвестный оказывается ближе, они отмечают его вымотанный вид, как будто он спешит куда-то и находится в пути без отдыха несколько дней и ночей. Лицо старика в момент, когда он замечает юношей, вдруг становится более оживленным, и он ускоряет шаг, начиная криками просить их о помощи. Подбежав к ним, он падает на колени, пытаясь отдышаться. Хэльвард садится на корточки рядом с ним, спрашивая, в чем дело. У старика едва ли получается связать слова между собой. Но все же юноши понимают из его речей одно: от Сигнмунна не осталось ничего, кроме выжженной земли. Эйвинд и Хэльвард снова переводят взгляды друг на друга. Хэльвард достает из кисета маленький сверток, который Эйвинд сразу узнает, и, протягивая старику, говорит, чтобы тот съел несколько листьев из него, объясняя, что они должны моментально помочь ему успокоиться. Эйвинд же не может поверить в услышанное. Не хочет верить. Конечно, вероятность того, что Иде и Сванваейг добрались до Сигнмунна раньше воинов Фритрейра, не так велика, но если это так, то и они, скорее всего, отправились на тот свет, следом за Ансгаром. Он сжимает кулаки и сводит брови. Замечая весьма обеспокоенное выражение лица Эйвинда, Хэльвард встает на ноги и подходит к нему, чуть отводя в сторону, а затем кладет ему руку на плечо. Но Эйвинд не дает ему времени сказать хоть слово. — Как они смогли оказаться в трех разных поселениях в течение трех дней? Это невозможно… Что вообще происходит? Неужели Богам стало скучно наблюдать за мирным Вармдагом и они решили развлечься, сжигая поселения одно за другим руками Фритрейра? Эйвинд смотрит перед собой, не в силах ответить ни на один свой вопрос. Его голова, кажется, готова взорваться от потока мыслей. — Здесь и правда что-то не так, но тебе тоже нужно успокоиться, — отвечает Хэльвард. Но слов его Эвинд словно не слышит. Он рывком снова приближается к старику и, схватив его за плечи, начинает трясти, требуя от него больше информации. Тот, испуганный столь резкой сменой настроения юноши, лишь мотает головой, давая клятву, что ничего не знает, но разве Эйвинда устроил бы такой ответ? Несколько раз Хэльвард просит оставить бедного старика в покое. Безрезультатно. Паника, непонимание и чувство безысходности накрывают Эйвинда все сильнее. Он не знает, что делать, не знает, живы ли все еще дочь и жена Ансгара, у кого просить помощи и куда, в конце-концов, ему идти. До этого он старался изо всех сил не позволить эмоциям взять над собой верх, но теперь страх наполнил его сердце и душу. Понимая, что простые слова тут не помогут, Хэльвард подходит к Эйвинду со спины и касается его шей. Момент, и в глазах Эйвинда начинает темнеть, веки тяжелеют и он теряет сознание, падая на влажную землю. Открыв глаза и оглядевшись, он понимает, что находится внутри какого-то небольшого деревянного строения, похожего на сарай. Поднявшись с настила из сена на полу, на котором он лежал, Эйвинд, прихрамывая, проходит в доль стены и хватается за обломанную дверную ручку. И снова вечер. Он проспал очередной день. Но сейчас важно не это, а то, почему он потерял сознание и как оказался в незнакомом месте. Снаружи строение выглядит еще меньше, чем казалось изнутри. Бревна, из которых оно построено, кажутся в некоторых местах слегка подгнившими, козырек крыши наполовину обломан и валяется прямо на тропинке ко входу. Но где Хэльвард? Эйвинд обходит строение, окруженное большими деревьями, и с задней его части видит силуэт человека, сидящего к нему спиной. Он подходит ближе и узнает в нем Хэльварда. — Что это за место? — спрашивает Эйвинд и обходит юношу, чтобы видеть его лицо, но в миг замирает. Хэльвард тяжело дышит, из уголков губ до подбородка идут две кровавые дорожки, которые затем каплями спадают на его сапфирово-синюю тунику. Плащ валяется у соседнего дерева вместе с кисетом. На запястье левой руки у юноши глубокий продольный порез, из которого также продолжает вытекать кровь. Хэльвард пытается дотянуться до кисета, но у него не получается. Эта картина вводит Эйвинда в состояние такого непонимания, что несколько секунд он стоит, не в силах пошевелиться. Но, собравшись с мыслями, парень подбегает к кисету и, достав оттуда несколько лоскутов светлой ткани и наспех раскрутив их, падает рядом с Хэльвардом на колени. Также захватил небольшой сосуд с водой, лежащий рядом с кисетом, поэтому сначала он обильно промывает рану, а затем заматывает ее светлыми лоскутами. Лоскутом, который оказался лишним, он вытирает с лица Хэльварда пот и кровь, после чего помогает ему попить воды. — Спасибо, — еле проговаривает Хэльвард и засыпает. И Эйвинд уже устал считать, сколько раз он подумал о том, что ничего не понимает. Сначала он собирает все вещи своего спутника и уносит их в сарай, а после возвращается за Хэльвардом и берет его на руки. Черт! Он почти падает из-за резкой боли в бедре, но все же ему удается удержаться на ногах. Как же вовремя его обезболивающий порошок перестал действовать. Эйвинду кажется, что прошла вечность, пока он дошел до двери. Уложив Хэльварда на место, на котором обнаружил себя, открыв глаза, юноша садится напротив него у соседней стены и засыпает. Через несколько часов он резко открывает глаза от услышанных шевелений и видит, что очнувшийся юноша пытается подняться. Хэльвард молча принимает сидячее положение, упираясь спиной в стену, и смотрит на свою перевязанную руку, после чего переводит уставший взгляд на сидящего вблизи Эйвинда. Тот тут же садится рядом. — Что с тобой произошло? — стараясь скрыть волнение, спрашивает Эйвинд, — И где мы вообще? — Мы в часе от Сингмунна. Я же не мог тащить тебя на себе столько времени, — отвечает Хэльвард в привычной шутливой манере, пытаясь улыбнуться, — Так что пришлось прибегнуть к небольшой хитрости. У Эйвинда дар речи пропал от этих слов. Вот так оставшиеся двое суток превратились для него в одно мгновение. — Ты называешь это небольшой хитростью? Ты истекал кровью и едва ли дышал. — Не переживай, я скоро буду в порядке. — Я и не переживаю… — отводя взгляд в сторону, отвечает Эйвинд. Хэльвард издает смешок и снова улыбается, но тут же начинает кашлять, и несколько капель крови вылетают ему в ладонь. Эйвинд, ничего не говоря, отрывает от низа своей туники миртового цвета небольшой лоскут и, подсев к Хэльварду еще ближе, разматывает ранее намотанную на его запястье ткань. Кровь все еще немного сочится из раны, но сам порез кажется значительно меньше, чем несколько часов назад. — Тебе не обязательно делать это, — снова говорит Хэльвард, — Но спасибо. Эйвинд не задает никаких вопросов по этому поводу, решив отложить их на более подходящее время. Сменив повязку на руке юноши, он протягивает ему воду. Тот делает пару глотков и кладет флягу на край настила. — Если мы уже так близко, то какой у нас план действий? — На северо-востоке от Сигнмунна есть островное поселение, Нортхьерт, о нем мало кто знает, потому что его жители не славятся любовью принимать гостей, и сами они почти никогда не покидают остров. Он очень хорошо защищен, по всему его периметру воздвигнута каменная стена, которая хорошо охраняется. У меня большие сомнения, что Фритрейр решили бы сунуться туда, хотя… В любом случае, сначала мы наведаемся в Сигнмунн и все осмотрим. Возможно, сможем что-то узнать. — Но если жители Нортхьерта такие, какими ты их описываешь, как мы туда попадем? — О, я в хороших отношениях с сыновьями ярла Альрика Олава. Так что с этим проблем быть не должно. Как Хэльвард и говорил, путь до Сигнмунна составил всего час с небольшим. Картина, что предстает перед Эйвиндом, моментально лишает его дара речи. В воздухе по-прежнему стоит запах гари, раздражающий слизистые. В некоторых местах продолжает гореть слабый огонек. Брызги крови хаотично заполняют то, что можно назвать остатками от дорожек, разделяющих улочки. Какое-то время они действительно не находят ни единого трупа. Зато на колонне на центральной пощади юноши обнаруживают изуродованное женское тело, привязанное толстыми канатами к холодному камню. И на теле этом киноварью нарисованы непонятные Эйвинду знаки. Хэльвард, подойдя ближе, протягивает руку к телу и проводит пальцем по одному из символов, затем растирает подушечками краситель и внимательно всматривается в следы на своей коже. — Это не киноварь, — произносит он с серьезным видом, — Есть кое-что, что я должен рассказать тебе, но сначала давай убираться отсюда.