Venefica

Невысокий темноволосый юный парнишка лежал на горячем песке, а ноги его омывало теплое летнее море. Яркое солнце светило прямо в глаза, отчего приходилось закрывать лицо рукой, дабы лучше видеть морскую синеву и белую бурлящую пену. Рядом находились скалы и лес, так что только это место в ближайшей округе являлось выходом к воде. Завидев человека на вершине одной из скал, парень стал наблюдать. «Он же не собирается прыгать?» Но самые страшные его догадки подтвердились, ведь человек подошёл к самому краю обрыва, собираясь с духом. «Я ведь должен ему помочь? Должен ведь?» Парень сорвался с пригретого места и побежал вверх по скале. По мере приближения, он стал замедляться. Незнакомый юноша, примерно его возраста, стоял на самом краю и смотрел вниз, до крови сжимая кулаки. -Не прыгай. Юноша дернулся и обернулся. Темноволосый стал подходить ближе, протягивая свою руку. -Ты хочешь умереть? — он продолжал приближаться. — Скажи, почему ты хочешь сделать это с собой? -Тебе меня ни за что не понять… Юноша был красив, одет в дорогие вещи, а волосы его, цвета ночи, заплетенные в традиционный пучок, небрежно выбивались из прически. Он выглядел весьма напуганным, но в тоже время храбрым, будто готов без раздумий нырнуть в пучину и превратиться в морскую пену. -Да, мне тебя не понять, и я не хочу даже пытаться сделать это, — продолжал он. -Если ты хочешь прыгать, то прыгай. Я не имею права вмешиваться в твою судьбу. -Тогда почему ты здесь и пытаешься вывести меня на разговор? — улыбнулся парень, но в глазах его грусть отражалась. - Всем будет лучше, если меня не станет. Я монстр, убивший собственную мать. Хочешь сказать, что я заслуживаю жизни? — он посмотрел так, будто действительно ждал ответа, будто ему сейчас обязательно должны сказать, то, что он хочет слышать. -Я даже не знаю своих родителей, — начал говорить юноша, остановившись. — Я тоже убил собственную мать, она умерла при родах, — он смотрел вдаль, не решаясь встретиться взглядом с человеком, хотевшим наложить на себя руки. — Я был рабом, но вырвался на свободу, за которую пришлось бороться. -Но это стоило того, — он посмотрел в черные глаза парня, стоящего на краю обрыва, внимательно слушающего. -Теперь у меня есть семья. Я обрёл её только благодаря тому, что рос рабом, ведь не будь этого, неизвестно, где и кем бы я был сейчас. -Я рад, что ты обрёл семью, — улыбнулся парень. — Я надеюсь, что судьба благословит тебя. Сделай для меня кое-что. Если у тебя родится сын, дай ему имя Сунан. Это значит «Хорошее слово». Пусть он будет нести в мир только добро, как это сделала для меня ты. Незнакомец шагнул в сторону пропасти и специально оступился. Юноша, стоящий недалеко от него, ринулся на помощь, схватив того за ворот платья, но не удержался и вместе с ним полетел с обрыва, ощущая колючий ветер. -Прости… Чонгук подорвался с кровати, ощущая жгучие слезы на своих щеках. Снова этот кошмар, снова он его преследует. Это заметил и спавший на соседней койке мужчина, вместе с которым он проводил долгое время за работой. -Опять спишь плохо, — покачал он головой, отворачиваясь, пытаясь снова заснуть, ведь за окном была глубокая ночь. — - Тебе проветриться нужно, — не разворачиваясь, прохрипел он, и принялся дальше громко храпеть. Чонгук не стал никуда уходить, просто простоял долгое время у открытого окна, пока вдалеке не начало всходить солнце. Сон как рукой сняло, и, одевшись, он вышел во двор, чтобы раньше начать свою работу. -Ты снова не спал что ли? — послышался сзади бодрый голос, принадлежащий хозяину бара, в котором парень работал. -Не удалось как-то, — он обернулся и пожал руку светловолосого парня по имени Юнги, с которым он работает уже несколько лет. Они познакомились здесь, в его же баре, около двух лет назад, когда подвыпивший Намджун ввязался в драку, знатно подпортив хозяину заведения мебель и прочую утварь. Юнги не стал скандалить, а просто предложил ему отработать разгромленное, ведь тогда у парня и занятия никакого толком не было. Чонгук решил помочь брату, только, в отличие от него, остался здесь на постоянной основе. Парень почти ничего не знает о жизни своего работодателя. Известно только то, что у мужчины нет семьи, как и у него самого, а раньше он работал конюхом и лакеем у одной знатной семьи. Парень восхищался им, ведь не каждый из простого крестьянина может выбиться в люди, открыть собственное заведение, которое будут посещать даже самые знатные семьи города и заработать себе хорошую репутацию. Юнги по-особому аристократичен, что делает его похожим на урожденного в богатой семье человека. С подчиненными он ведет себя как с равными себе, без жестокости и с безграничным дружелюбием. У него нет жены, да и вообще он однажды зарекся о том, что «Я человек свободный, словно птица, без жены и детей прожил, без них и останусь». -Как там Намджун поживает? — поинтересовался он, пока разбирал корзины с продуктами. - Он сейчас на востоке страны, осваивает море, — улыбнулся Чон. -Море? — ухмыльнулся парень. — Он, когда драку тут устроил, грозился всех русалок перебить, я тогда ещё посмеялся хорошенько. Откуда у него такая тяга к ним? Это же детские сказки. -У него сестра была родная, на пять лет младше. Она утонула, и дети тогда говорили, что её русалки утопили. С тех пор он и…терпеть даже упоминание о них не может. Юнги ничего не ответил, лишь в душе посочувствовал. Упоминание о сестре, за смерть которой мстить собрался старший брат, навеяло у него воспоминания семилетней давности, когда он друга своего потерял. Посетителей становилось всё больше. Город наполнялся голосами людей, смехом детей и лаем беспризорных собак. Звон колокольчика, висевшего над дверью, не умолкал, оповещая об очередном клиенте. -Добрый день, — поздоровался молодой парнишка, кладя на стол несколько золотых монет. — Можно мне несколько палочек Югвы*. Юнги осмотрел посетителя с ног до головы, ибо военные к ним не часто заходят. Этот, такой молодой, а уже в армии служит, десерты покупает, которые принято девушкам дарить. Эдакий индивид, привлекший внимание хозяина заведения. -Десерт в бумагу расписную завернуть? Если для это для девушки, ей приятно очень будет, — решил дать Юнги ему совет, и тот заулыбался, а глаза его лисью размером с щелку стали. -Вы толк в делах сердечных наверняка знаете, так что заворачивайте на своё усмотрение, — парень прислонился к стене, решив не занимать место за столиком, ведь надолго оставаться он не намерен. Чонгук, разгружающий очередную телегу, на посетителей внимания не обращал, как и они на него. Но паренёк, стоящий у стены, наверняка ожидающий свою покупку, привлёк его внимание. Опять же, как и в случае с Юнги, его интересовало положение незнакомца, такого молодого, но служащего в армии. Чон всегда завороженно смотрел на проходящих мимо военных. Он тоже хотел участвовать в сражениях, носить императорскую форму, ловить на себе восхищенные взгляды и не бояться о завтрашнем дне. Парень, будто почувствовав на себе чужой взгляд, повернулся в сторону Чонгука. Они встретились глазами, и военный смотрел так, будто знает Чонгука лет десять, не меньше. Они не отрывались друг от друга, и тогда юный воевода стал приближаться к парню, останавливаясь прямо рядом с ним. -Простите, но вы кажетесь мне очень знакомым, — задумался он. - Мы раньше нигде не встречались? -Не думаю, я вижу тебя в первый раз, иначе бы точно запомнил, — улыбнулся Чонгук, позволив себе общаться с ним в неформальном тоне, ведь он явно старше него. -Тогда прошу прощения за подобное недоразумение, — учтиво поклонился парень. -Эй, юнец, твой заказ готов. Оба парня обернулись на слова Юнги и парень, забрав свой заказ, покинул помещение. -Ты видал это? Это же Чимин, сын генерала Пака, — разговаривали между собой два мужика, сидящие недалеко от парней. -Так вот он чего такой молодой в армии забыл, — утвердительно покачал головой Юнги. — По стопам отца пошёл. Приятно познакомиться, Пак Чимин.

***

В дождливую погоду Хосок не любил проводить время на улице. Он не боялся грязи, но просто её не любил. Предпочитал проводить время в помещении, смотря на разбушевавшуюся стихию в окно, завороженно глядя на стекающие по стеклу капли дождя. Его кабинет весьма просторный, с большими окнами до пола, огромным количеством антикварных шкафов и таких же дорогих предметов декора на них. На полу располагался огромный расписной ковёр, а в центре комнаты находился традиционный письменный стол и подушка для сидения. -Вас вызывает второй сын императора, — тихонько проговорила служанка, со стуком вошедшая в помещение. -Хорошо, я скоро буду, — не отвлекаясь от окна, ответил парень. Хосок шел по длинным коридорам дворца, украшенного в лучших корейских традициях. Пройдя главный зал, он свернул в сторону крыла дворца, куда даже не всем слугам был разрешён доступ. Здесь находились императорские купальни и усыпальницы, а также выход в сад с беседками, которым занимались лучшие садовники империи. Он шёл спокойно и размеренно, потирая рукоятку своего меча, висевшего в ножнах на левом боку его костюма. Парень считал это меч своим другом, братом, и никогда с ним не расставался, даже во время купания он лежал неподалёку. Это оружие сделано специально для него, по заказу второго сына императора, как подарок за хорошую службу. -Доброго здравия, господин, — остановился он, поклонившись стоящему перед ним третьему императорскому сыну, только что вышедшему из своих покоев. -И тебе, Чон Хосок, — кивнул молодой парень двадцати двух летнего возраста, одетый в самые дорогие одежды, пахнущий самыми дорогими маслами. — Ты направляешься к Сокджину? — парень завёл руки за спину, смотря прямо в глаза своего собеседника. -Господин вызвал меня в свои покои, об этом мне доложила прислуга. -Понятно, — покачал он головой, двинувшись в противоположное направление, на прощанье слегка похлопав парня по плечу. Хосок прошёл долгий и сложный путь, чтобы сейчас ходить по этим коридорам, питаться той же едой, которой трапезничает император со своей семьёй. Но он прекрасно понимал, что всё это благодаря милости второго сына императора, в покои которого он направляется сейчас. Ему не потребовалось отслужить двадцать пять лет, отличиться своим умением управлять войсками, как другим генералам. Он лишь показал свой характер, после чего его призвали на служение. Он чуть не умер раза три, но смог устоять, когда ни одного из его полка в живых не осталось. Тяга к жизни, физические данные, умение владеть мечом и характер заслужили внимание императора и его сыновей, телохранителем одного из которых он стал в последствии. -Входи, — услышал парень после того, как постучал в огромную массивную дверь, исписанную традиционным орнаментом. -Мне сказали, что вы звали меня, — парень поклонился и сел на подушки перед столом, заранее подготовленным чайным сервизом на двоих человек. - Вас что-то беспокоит в последнее время? -Нет, разве я не могу поговорить с тобой только потому, что ты интересный человек? — усмехнулся парень, подвигая своему гостю чашку отварного чая. - Как поживает Бонхок? -Его состояние стабильное, — Хосок взял чашку и сделал глоток, тихо поставив её на место. - Благодаря лекарям, которых вы пригласили, он перестал чувствовать боль. -Я рад за него, как и за тебя, — Сокджин, второй императорский сын, одобрительно покачал головой, смотря в, забрызганное каплями дождя, окно. -В скором времени я планирую отправиться в город. Отец направляет меня осматривать городские заведения. Ты будешь меня охранять. Весь этот процесс займёт не более двух суток, список мест не такой уж большой. -Как скажете, — Хосок допил свой чай. - Вы желаете сообщить что-то ещё? -Нет, можешь ступать, — императорский сын позвал прислугу, чтобы та убрала опустевшую чайную кружку. -Хосок, — окликнул Сокджин парня, стоящего уже в дверях. - Приглядывай и за моей сводной сестрой, она слишком часто стала отпрашиваться в город. -Вы имеете ввиду дочь наложницы Мэй? -Именно её. Не позволяй ей натворить глупостей. Я хочу, чтобы ты пригляделся к ней. Император велел найти ей хорошего мужа, а твою кандидатуру он точно одобрит. Хосок ничего не ответил, просто вышел из помещения, перед этим почтительно поклонившись. Идеи женитьбы с императорской дочкой он не одобрял, не считал себя достойным. Пусть у него теперь есть чин, деньги, статус, но он всё ещё обычный крестьянский мальчишка, поднявшийся из грязи в князи. К тому же, у него уже есть любовь всей его жизни, но она настолько неправильная и болезненная, что он предпочёл бы не вспоминать об этом. Парень направлялся в свой кабинет, когда завидел человеческую фигуру, которая старалась быть незамеченной и пробиралась в стороны покоев принцессы, той самой, за которой он теперь должен приглядывать. Вынув меч из ножен, он резким движением прижал фигуру к стене, но перед ним предстала принцесса Хонг. -Не убивайте меня, — вжалась она в стену от страха, прикрываясь руками. -Госпожа? — уставился недоуменный Хосок, резко отстранившись. — Простите меня, я думал, что кто-то пытается пробраться в ваши покои. Парень оглядел прекрасную девушку с ног до головы, но облачена она была не в шелка и платья, а в старые одежды, подобные нарядам прислуги. В руках она держала тканевый сверток, и разглядеть, что находилось внутри, для Хосока было невозможным. -Неужели вы выходили в город? — произнёс парень, убирая меч в ножны. -Нет, совсем нет, — начала отпираться девушка. — Я просто гуляла в саду, не хотела намочить свои платья. -Хорошо, извините, что задавал вам подобные вопросы. Хосок поклонился, собираясь немедленно уйти, но откуда не возьмись появился третий сын императора, которого он ранее встречал в коридоре. -Здравствуй, Техён, — ласково сказала девушка, кланяясь приближающемуся к ним парню. -Хонг, могу я с тобой поговорить? — он подошел к своей родной сестре, ведь у них одна мать. — А ты можешь быть свободен, спасибо за беспокойство, — парень улыбнулся, заводя сестру в её покои, подальше от посторонних глаз. Хосок отправился в свой кабинет, не смея подслушивать разговоры императорских детей. Сегодня он получил задание, которое будет продолжать исполнять даже под страхом смерти, а завтра его ждёт небольшое путешествие по городу, в котором он будет продолжать верно служить человеку, который спас его и его родного брата от нищеты, подарив им дом и открыв в двери в светлое будущее, дав шанс на вторую жизнь. Семь лет назад Мелкие капли летнего дождя барабанят по крышам домов, быстро стекая с них как горный ручей, увлажняя огромные кусты лесных цветов, отчего красные бутоны будто на глазах распускаются. Свет молнии проникает в дома, отражается на стенах, рисуя замысловатые узоры, и каждый сам выбирает, что в них хочет рассмотреть. -Долго ты ещё так лежать будешь? — без стука входит светловолосый парень, бросая короткий взгляд на лежащего на кровати друга. - Хозяйка вернётся скоро, нам нужно успеть собраться. Юнги, невысокий, светлый паренёк, порядок и дисциплину любил, в отличие от своего друга Хосока, который жил по принципу «всё делается тогда, когда я сам этого захочу», но работа не ждёт, и свои принципы он складывал в мешок с камнями, сбрасывая их в море, чтоб они ни за что не всплывали в неподходящее время. Слишком вспыльчивый, слишком отважный, слишком свободный и слишком много слишком. Со своими данными он мог бы быть воином, доблестно охранять императора и его семью, а потом продвинуться по службе и стать полководцем, вести войска за собой, выигрывать войну за войной, обзавестись семьёй, построить дом на подаренной за хорошее служение земле и достойно встретить старость, а там уже и умереть не жалко. Но это там, где его принципы ещё не похоронены в морской пучине. Здесь же он обычный конюх, служащий на своего хозяина и его супругу, весьма подлых и эгоистичных, по его мнению, людей. Причина этого достаточно проста- кушать всем хочется, а прокормить два голодных рта ещё сложнее. Родной младший брат его, Бонхок, больным был от рождения, а родители их погибли, когда старшему и десяти лет не было. Отец на войну ушёл, мать от голода умерла, детям последнее отдавала. Приютил их тогда дядька родной, но долго жить в тепле и комфорте им не удалось- умер он от болезни, какой и брат младший его мучается. Работает он конюхом у одной богатой семьи, Юнги же лакеем. Один за лошадью ухаживает, другой её в город выводит. В налаженной этой системе они уже три года работают, и каждому скоро возраст совершеннолетия стукнет. Но закрадываются в юные головы мечты о лучшей жизни, и на эту лучшую жизнь они деньги совместные откладывают. Парни вместе хотят открыть бар, и этим на жизнь себе зарабатывать. В это дождливое летнее утро у них и друга работа нашлась, за которую они как за воздух всегда цепляются. Мебель хозяйскую из дома выносить, а позже новую вносить, ремонт ведь. Юнги и другую работёнку получил, талант рисования его пригодился- расписывал он стены в доме, помощником нанятых мастеров был. Под вечер, обессиленные, они отправились в конюшню, но появился парень, также работающий с юношами, и сообщил Хосоку о том, что его брату на рынке руки собираются отрубать, в краже обвиняют. Сорвался он и бежал без остановки, благо, вовремя успел, не далеко от них рынок тот находился. Сидел худой, больной и слабый он на мокрой земле, вокруг толпа глазела, а мужик тот, что руки собирался ему отрубить, топор точить продолжал, ехидно улыбался. И только сейчас заметил Хосок, что у толпы не один повод зрелищем насладиться был. Сидел в паланкине богато украшенном, несколькими стражниками охраняемом, парень, молодой и красивый. Усталым взглядом он смотрел на то, как плачет брат Хосока, с земли подняться не может, страх смерти его всего пропитал. -Этот подлец украл у меня мешочек красный, с горсть золотых, я обязан наказать его за подобное злодеяние, — кричал мужик, а толпа одобрительно кричала. -В государстве нашем есть закон, закон исполняться должен, — спокойно произнёс парень в паланкине, одобрительно кивнув мужику с топором. Он как гроза надвигался на бедного парня, слюной своей ядовитой давился, жажда смерти ребенка его душила. Но не дали ему руки отрубить, сам без кистей остался. Хосок, схвативший меч у одного из стражников, того не ожидавших, конечности ему отрубил, в крови собственной купаться заставил. Надвигающаяся стража заставила парня опустить оружие, а вопль адский этого мужика его уши ласкал. Бросил он меч и вытащил из кармана несостоявшегося палача тот самый красный мешочек с горстью золотых. Уставились на него все, даже лицо парня того поменялось, что в паланкине сидел. По шёпотам узнал Хосок, что прямо перед сыном императорским он руки мужику отрубил. -Этот мужчин соврал всем вам, — поднял парень мешок выше, чтобы все в его правоте убедиться могли. — Он лгал в глаза сыну императорскому, он ни рук, ни жизни своей не заслужил. Парень бросил мешок в грязь, в которой его брата заставили искупаться, и сам на колени упал перед паланкином, низко голову опустив. Смотрел на него статный, богато разодетый парень, и кивнув, заставил Хосока на ноги подняться, меч ему в руки принести попросил. -Ты знаешь этого ребенка? — указал он на кровинушку Хосока, на что тот одобрительно кивнул. -Это брат мой родной, больной он от рождения, за себя постоять не может. Не мог я смотреть на то, как руки у него заберут из-за такой несправедливости. -Ты храбрее воина, в тебе кровь воинская течет. Я прощаю тебе это. Можешь забрать своего брата и уходить домой. Императорский сын махнул рукой, и прямо на глазах у всей толпы мужику тому голову отрубили, за вранье и подстрекательство. Хосок только раз взглянул, но не хотел толпе уподобиться, и, увидев среди людей своего друга, забрал брата, уходя прочь от этого места. Они шли молча, Юнги только друга по хлопал по плечу, подгонял его, хотел быстрее домой дойти, ведь видел, как у Хосока ноги пошатываются. Брат же его шёл и рыдал, отставал от них и спотыкался, на что Юнги злился неимоверно. -Зачем ты влез? — остановил Юнги друга, когда они подошли к дому, а брата Хосок отправил в комнату. - Тебя могли казнить. -Не смей такое говорить, — вскипел парень, резко убирая руку Юнги со своего плеча. - Он мой брат, я должен за него заступаться. -Ты подвергал себя опасности! — также не выдержал светловолосый. - Он итак скоро умрёт, а ты мог умереть прямо там, в этой чёртовой луже грязи. -Заткнись, — Хосок схватил Юнги за ворот рубашки. - Ещё раз скажешь подобное, я тебя ударю. -Я же говорю правду, — разозлился юноша, вырываясь из захвата. - Ты можешь жить долго, но лезешь на рожон из-за своего брата. Я не хочу, чтобы ты умирал по глупости. -Ты никогда этого не поймёшь, ведь у самого то семьи не было, — злостно выпалил Хосок, но сразу поменялся в лице, прекрасно понимая, что наговорил лишнего. - Слушай, я не… -Не утруждайся, я тебя прекрасно понял, — Юнги посмотрел на друга, наверное, уже бывшего друга, и двинулся в сторону дома для прислуги, в котором они жили. - Знаешь, к чёрту всё это! — как обезумевший кричал он. - У меня нет семьи и друзей, я живу за копейки. Я никому не нужен, хватался за тебя как за надежду, ты мне как брат. Был. К черту вас всех. -Ну и проваливай! — вдогонку кричал Хосок, с силой сжимая кулаки, стараясь не врезать первому попавшемуся человеку. На следующее утро в дом их хозяина пожаловало несколько солдат, которые прибыли по поручению императора, дабы выдать Хосоку грамоту о военной службе. Он мог взять с собой всю свою семью и переехать в императорский двор, если только подпишет её. Парень понимал, что это всё из-за вчерашнего случая, и постарался во всём этом императорский сын. Недолго думая, он согласился, подписал договор и, обрадовав своего брата, стал собирать то небольшое количество вещей, которое у него имелось. Те деньги, которые они копили вместе с Юнги, он оставил для бывшего друга. Он уезжал, не попрощавшись со своим некогда лучшим и единственным товарищем, которого считал своим вторым братом. Только смотрел вдаль, в то время как Юнги смотрел на удаляющуюся спину парня, проглатывая слезы обиды.

***

Сегодня особенный день, и Чонгук понял это по жутко нервному Юнги, который обычно во всех ситуациях остается трезвым и рассудительным, а сейчас как на иголках весь ходит. И дело в том, что услышал он где-то новость про сына императора, который будет послан в город по важным делам, и намерен заниматься осмотром отцовских владений, проверять кабаки и бары, лавки и прочую торговую деятельность. Но только сам парень понимает, где начало берут истинные истоки его переживаний. Каждый раз он с замиранием сердца смотрит на входную дверь, ждёт того, кому очень многое хочется сказать, о многом прощенья попросить. Он верит, что друг его не умер, что тоже с ним встречи ждёт, но всё никак не может его найти. Как Чонгуку кошмары постоянные, так Юнги сладкие сны, где они с ним в конюшне бесятся, коней выгуливают. И только после того случая осознал Юнги, какой он трус, и никогда себе этой трусости не простит. Узнает, что друг его с боя когда-то не вернулся, в земле сырой войной похоронен, не простит он себе тех слов, которых наговорил, язык себе поганый отрежет. Он с замиранием сердца смотрит на проходящих мимо него военных, каждый раз лицо знакомое выискивает, но не находит. А Чонгук его переживания видит, но спросить не решается. Его самого сомнения терзают. В голове засел и уходить из неё не хочет тот юный военный. Пытался он его вспомнить, и до сих пор пытается, но всё ничем заканчивается. Не знает, где могла их судьба свести. Может, рядом просто проходили, но кто же такое вспомнить сможет? Провозились парни всё утро, готовились к визиту почетного гостя, а Юнги всё глядел и высматривал. И раздался звук колокольчика, и показались на пороге сын императорский, тот самый, что другу его жизнь подарил, а за ним и свита из нескольких воинов, в обычную форму военную разодетых. Но выделялся среди них парень, высокий и статный, в богатые одежды разодетый, меч свой особенный в руках сжимающий, а волосы его, словно кора деревьев были, на солнце выгорели. Встретились они взглядами, и остановилось у Юнги сердце в тот момент, когда глаза знакомые в самую душу его глядели, но разбилось оно, когда взгляд смотрящего потух, да безразличием своим, как мечом, хрупкую душу на куски порубил. А дальше всё как в тумане… Ни криков человеческих не слышно; ни Чонгука, пытающегося остановить обезумевшего мужика не видно; ни Хосока, обнажающего свой меч, голову внезапно отрубающего, не развидеть. Люди плывут перед глазами, свет в комнате меркнет, но видит он беспокойство в глазах, которые, казалось, чувствовать перестали. И видит он Чонгука, в руках тело без головы держащего, и сына императора, странно улыбающегося, и Хосока, к нему приближающегося. -Не закрывай глаза, очнись же…