Принцесса и четыре команды. Покорение вершин

      Химеко спала крепким сном аж до половины одиннадцатого. Её не мучили кошмарным, не снились радужные и спокойные миры. Темнота. Порой, она нужнее всего. Просто спать и не видеть в своей голове ничего. Это так прекрасно. Это даёт возможность выспаться и ни о чём не беспокоиться, словно в реальной жизни нет никаких проблем, тревог. Нет реальной жизни. Только сон в темноте. Только темнота.       Однако всё всегда конечно. И сон с этой темнотой — не исключение.       Девушка медленно открыла глаза, глубоко выдохнув. В первое мгновение она не поняла, где находилась. Да и как понять, если ты в этой комнате в первый раз? Благо, воспоминания о вчерашнем вечере потихоньку начинали всплывать у неё в голове, окрашиваю всю картину яркими и понятными цветами.       «Я в квартире Кейджи, — пронеслась первая мысль в её голове. — А это, как понимаю, его спальня…»       Тут Нишиноя-младшая почувствовала запах жареного яйца с беконом. На её лице расплылась улыбка, а живот одобрительна заурчал.        — Пахнет очень вкусно…       Девушка поднялась с постели, аккуратно заправила её и направилась в сторону кухни. Обоняние её не подвело — это действительно была яичница с беконом.        — Доброе утро… — тихо поздоровалась она с Акааши.       Парень не вздрогнул и не произнёс ни единого звука. Он повернулся к ней полубоком и, тепло улыбнувшись, ответил:        — Доброе. Как спалось? — спросил Акааши, возвращаясь к жареному яйцу.        — Я спала, как убитая… у тебя очень удобная постель, как бы странно это ни звучало.        — Из твоих уст странное звучит очень даже обычно, а вот обычное — достаточно странно, — посмеялся ходячий квартиры.       Девушка подхватила его смех. И ведь действительно — часто её идеи бывают странными и даже нереальными, и порой удивительнее услышать от неё что-то нормальное, спокойное и — главное — воспроизводимое в реале.       Когда завтра был расставлен на столе, «приятного аппетита» сказано, Нишиноя-младшая не спешила приниматься за еду. Она смотрела на парня с благодарностью в своих сочных карих глазах.        — Спасибо тебе, Кейджи, — негромко сказала девушка. — И за вчерашнее, и за ночлег, и за завтрак.       Акааши смотрел на подругу во все глаза. Он и без того знал, что она благодарна ему за то, что он сделал и что он выслушал её вчера. Но парень не думал, что она будет благодарить его, так ещё и таким взглядом, наполненным любовью и огромной благодарностью.        — Я-я… я всегда рад помочь, — он кивнул, отведя взгляд.       Акааши засмущался — это было видно по румянцу на его щеках. Однако скрываться его он не стал. Да и зачем? Если надо, Нишиноя-младшая итак поймёт, что тот смущён, и без всякого румянца.       Завтрак прошёл за обсуждением завтрашней тренировки (посмотреть, что там по четвергам) — и то только потому, что девушке не хотелось поднимать вчерашнюю тему и слышать тишину, а парень, поняв и то, и другое, начал задавать вопросы, качаемые завтрашнего дня.       Химеко уехала от Кейджи ближе к обеду, не забыв ещё раз душевно его поблагодарил и крепко обнять, пообещав, что они остальные скоро обо всём узнают — обязательно. Всё-таки беспокоить Тенму она не хотела — наверняка он уже прознал о том, что она ни у Юу, ни у Сатори не находилась, — а телефон, как назло, сел ещё вчера вечером.       Девушка зашла в квартиру. Для неё она казалась безумно тихой. Это Нишиною-младшую напрягло. Вот только напряжение тут же спало, как только к ней выбежали трое: её братья и парень. Она не успела снять кроссовки, как Нишиноя-самый-старший схватил её за плечи и слегка потряс.        — Ты где была?! — в его взгляда было больше беспокойства и страха, чем гнева и злости, на что надеялась девушка.       Нишиноя-младшая не стала хмуриться или злиться на такое поведение парней. Сама виновата, что довела их до такого беспокойства: ушла под ночь из дома не пойми куда, не сообщив об этом никому, так ещё и телефон не удосужилась зарядить. Та ещё штучка эта Нишиноя Химеко, что тут сказать?        — Выглядишь выспавшейся, — вдруг сказал Тендо, с подозрением смотря на девушку.        — И довольной, — согласился с ним Нишиноя-старший.        — Так где ты была?! — не унимался самый старший из всех собравшихся здесь.        — Мы будем говорить об этом в прихожей? — задала вопрос девушка.        — Да, чёрт возьми! — не выдержал Тенма. — Я был уверен, что ты пошла к одному из них! А когда с утра явился Юу, так ещё и без тебя, я запаниковал! Позвонил Сатори, а оказалось, что ты и не там! Так где тебя носил чёрт?!        — У того, кто меня выслушал и не задал ни одного вопроса, что сделали бы Юу и Сатори, — спокойно ответила девушка, чувствуя нарастающее напряжение.        — У того?! — тут уж голос подал и Тендо. — Ты была у парня?!        — Не включай свою ревность на пустом месте, пожалуйста!        — В смысле на пустом месте?! Ты ушла вчера к какому-то парню, когда у тебя истерика из-за ссоры с братом, и для тебя это нормально?!        — Давайте вы не будете наваливаться на меня с кучей тем для разговора разом?! — попросил Нишиноя-младшая, наконец сняв кроссовки и, слегка толкнув старшего брата в плечо, прошла вперёд. — Да, — она развернулась, посмотрев сначала на Тенму, — я ушла вчера, потому что мы поругались, и, как я и сказала, не ушла бы я, ушёл бы ты. А пошла я не к ним, потому что они первым делом бы позвонили тебе, ты бы рассказал о ссоре и теме ссоры, и всё пошло бы по новой! Эта тема не закрылась бы! Меня бы даже никто не выслушал! Не послушал! Все бы устроили грёбанную панику и начали говорить: «Да, старший братик глупой Химеко-страдалицы прав, нужно всё всем рассказать!»        — Тебя бы никто так не назвал! — возразил старшой сын их семьи.        — Ты меня вчера так назвал! — чуть ли не по слогам проговорила Нишиноя-младшая. — И даже не смей отпираться.        — Ладно. Хорошо. Да, признаю. МОЯ ВИНА! Да, назвал тебя страдалицей вчера, да, ты ушла не к ним, потому что действительно эта тема бы вчера не закрылась, но… но почему ты хотя бы не сказала, куда ты идёшь? И к кому?!        — А когда я вообще об этом кому-либо говорила? — задала риторический вопрос девушка, направляясь на кухню.       Если вспомнить ссору близнецов в старшей школе «Карасуно», когда Химеко только-только перешла туда из старшей «Аободжосай», то можно заметить тот факт, что и тогда Химеко никто не сказала о том, куда она ушла, никто не знал, где она находилась, с кем была и что делала. Об этом знал лишь тот, у кого она ночевала, — Хината Шоё.       Нишиноя-младшая налила себе стакан воды и залпом осушила его — предстоял ещё один разговор, и казалось, что он будет дольше, чем разговор со старшим братом.        — А мне ты сказать ничего не хочешь? — скрестив руки на груди, спросил Тендо, стоящий за спиной девушки.       Химеко развернулась к нему лицом, приметив, что брать на кухне отсутствуют. Видимо, решили не лезть в их любовные перепалки. И правильно. Не дай бог, ещё под руку попадут — только хуже сделают.        — А что я должна тебе сказать? — она скептически вскинула одну бровь. — Что ты не доверяешь мне в любовном плане и устраиваешь тут сцены ревности?        — Это я тебе не доверяю? — голос парня был чуть громче. — Это ты вчера поехала не ко мне, а к кому-то другому! В наших отношениях, мне кажется, доверия нет с твоей стороны!       В его глазах читалось обида, злость и раздражение. Неужели это всё в сторону девушки? Неужели она, выбрав вчера себя, чтобы быть с тем, кто бы её понял, разожгла все эти чувства внутри у Сатори? Встаёт вопрос: а того ли она тогда выбрала? Хотя и Химеко была не права. Понять парня можно: его девушка ночевала у кого-то другого, а он даже не знает, у кого. Что ему думать? Как ему поступать? Что говорить в таком случае? Подастся разуму или чувствам? Очевидно, Тендо сделал второе, ведь сейчас в нём бушевала невероятная буря эмоций, и все эти эмоции выливались на девушку, которая стояла перед ним, смотрела ему в глаза и понимала, что совершила оплошность во вчерашнем своем поступке, но, к сожалению ли это, о котором она не жалела вовсе.        — А что бы ты сделал, приедь я к тебе с красными глазами и разревись, как истеричка? — тон её был холоден и до жути спокоен.        — Я… — но парень замялся. В его голове начался самый настоящий мозговой штурм, который проецировал все мысли и эмоции на его лице. — Я бы… я… — он нахмурился, опустил руки и, казалось, принял своё поражение. — Я бы первым делом позвонил Тенме.       — Вот тебе и ответ, Сато, — хмыкнул девушка. — Зачем выслушивать меня, если можно обо всём спросить моего брата, не так ли?        — Но ты могла хотя бы сказать Тенме, к кому собралась! — возразил Тендо.        — Я ещё раз повторю: когда я об это вообще кому-либо говорила? Когда я кого-то слушала? Когда делала правильные и разумные вещи? — теперь её голос становился на тон громче. — Я всегда шла вперёд, даже если путь казался опрометчивом. Я всегда влезала в дерьмо и выкарабкалась из него, даже если его можно было обойти с самого начала пути. И я сейчас я тоже в полном дерьме. Я стараюсь выбраться из него. Да, будет проще, если я всем расскажу. Но для рассказа тоже нужны готовность и мужество. А у меня сейчас нет ни того, ни другого! Всё, что я от тебя с Тенмой получала, это постоянное давление: когда? когда? когда?! Вам проще постоянно капать мне на мозги, ведь не за вами охотиться этот ублюдок! Не вы ему нужны!        — Химе…        — Да, чёрт возьми, это моя проблема! МОЯ ВИНА! Я заварила эту кашу и я должна её расхлебать. Вы вызвались помочь. Ты вызвался помочь. Сказал, что будешь рядом, что поможешь всем, чем сможешь. Но что в итоге?! Что я получила? Каждый раз, когда мы с тобой встречаемся или остаётся наедине, ты задаёшь всё те уже вопросы, точно такие же, которые мне чуть ли не каждый день задаёт Тенма. Да чёрт возьми! У вас пластинка заела?! Этими вопросами вы ни черта не поддерживаете!        — Химе, я…        — Что — ты?! — девушка не давала вставить ему и фразы. — Ты знал, на что идёшь, когда признавался мне и когда предлагал мне встречаться. Ты прекрасно знал, какая я. Ты…        — Да, знал! — перебил он её наконец. — Но я думал, что ты, в случае чего, пойдёшь ко мне! А не к кому-то там не понятному…        — Кейджи, — резко сказала девушка.        — Что?.. — Тендо опешил.        — Я была у Акааши Кейджи, нашего связующего и моего очень близкого и хорошего друга, который всегда выслушивал меня и понимал. И никогда не устраивал срач на пустом месте, потому что выбирал не крик и не претензии, а разговор. Мы могли сделать то же самое. Но, увы, что я, что Тенма — оба неуравновешенных эмоционально человека. Всегда такими были. Всю жизнь. А ты поддался сначала его эмоциям, потом — моим. Вот, что из этого вышло. Вот, почему я пошла вчера к нему, а не к Юу, не к тебе, не к кому-либо ещё из команды или моих давних знакомых. Доволен?       Тендо нахмурился, его уши порозовели от злости и смущения одновременно. Однако Нишиноя-младшая видела в его глазах только злости и ни капли смущения.        — От твоего молчания лучше не станет. Скажи уже, что хотел!        — Если скажу, станет только хуже.        — Хуже уже не будет.        — Уверена? — в его глазах появилась боль, ноющая душевная боль.        — Я всегда уверена… — однако договаривать фразу «но не сейчас» она не стала, ком в горле помешал это сделать.        — Вот бы и шла тогда к нему изначально, раз знала, какой он, и не давала нам шанса, — парень резко развернулся и направился в сторону двери.        — Что?.. — до неё не сразу дошёл смысл сказанных слов. — Нет… Сато… Сато, стой! — но когда девушка выбежала в коридор, а из него — на лестничную площадку, Тендо Сатори уже и след простыл.       Нишиноя-младшая медленно закрыла дверь, тяжёлыми шагами вернулась на кухню и плюхнулась на ближайший стул. Из её глаз лились слёзы, снова падая на стол и разбиваясь об его поверхность на маленькие-маленькие крупицы. На стук входной двери выскочили братья девушки. не увидев Тендо, они сразу догадались, к чему привела ссора. Да и, если признаться, большую её часть было прекрасно слышно.       Нишиноя-старший первым подошёл к сестре и обнял её. Он поглаживал её по волосам, целуя в лоб.        — Накапай, пожалуйста, успокоительного, что прописала госпожа Тендо.       Нишиноя-самый-старший принялся делать то, о чём его попросил брат, краем глаза наблюдая за состояние сестры. Да, сейчас было не лучшее время для разногласий и вот таких сор, которые могли сильно подкосить и так нетвёрдое состояние девушки.       Парень поставил небольшой стаканчик перед сестрой и посмотрел в её заплаканное лицо.        — Прости меня… — прошептал он, ощущая дрожь в своих руках.       Девушка подняла на него свой взгляд и прошептала:        — Просто замолчи… — и спрятала лицо в груди своего брата-близнеца.