Hyun, I didn't want

      Родители этих детишек явно слишком богаты, иначе бы кто еще снял клуб на всю ночь для выпускников? Правильно, никто этого и не делал, а лишь временно одолжил своему сыночку на лучшую ночь его жизни. Чей именно отец это сделал — никто не знает, но никого это и не волнует уже.       Юноши толпятся близко друг к другу: на два класса здесь маловато места и напоминает настоящую вечеринку в самый забитый день. Бармену только и успевай новые коктейли мешать и разливать в аккуратно вымытое стекло. Пьет каждый, даже те, от кого не ожидалось. Именно это и напрягает единственного взрослого и, по совместительству, их учителя. Бэк, сидя в низком кресле за дальним столиком с парой более-менее спокойных альф, глазами толпу шерстит, высматривая ненужные ситуации и нужного омегу. Старший прекрасно знает, на что способны эти дети под алкоголем. Повезло только с тем, что никто пока что не захотел портить себе праздник и не развел драку. Но еще не конец, верно?       Бён глазами цепляется за хрупкую, невысокую фигуру Дио: в тусклых огнях темного клуба он выглядит потрясающе. Его широкая рубашка с коротким рукавом, неаккуратно заправленная в синие джинсы с легкими потертостями, плавные движения рукой, в которой крепко засел стакан чего-то такого же крепкого, как и желание альфы сейчас подойти к своему мальчишке и при всех затянуть в глубокий поцелуй. Но нельзя. Все же, он пока что учитель для них. Бэкхен не понимает, почему алкоголь так быстро по венам пробегает, согревая каждый сантиметр кожи и стремительно пробираясь к чувствительному мозгу, где уже фабрика неприличных идей открылась. Вот только не у одного него такое в голове, а выдержка, к сожалению, только. — Бэкхен, ты такой напряженный почему-то, — лишенный манер и возможности понравится мужчине омега с ужасным приторным запахом клубничной карамели мягко приземляется на широко раздвинутые бедра своего учителя. Бывшего учителя. — Ты забываешься, — альфа злиться из-за такой наглости и пронесенного прям около его лица бокала с низкосортным коктейлем для неопытных. Он рукой сразу же выхватывает стеклянную посуду из рук ученика, ставя на столик рядом под непонимающие взгляды двух альф-выпускников, что быстро решили покинуть этих двоих. Бён привстает, пытаясь скинуть худощавое тело с себя и не прикоснуться где не надо. Мало ли, что задумал этот самонадеянный ребенок. — Подожди, — выпускник ладонями на широкие плечи надавливает, удобнее устраиваясь на вернувшемся на место учителе и ухмыляясь своей находке. — Ты уже не наш учитель. На часах уже за полночь, к тому же, — наглый мальчишка куда-то вниз кидает взгляд, губу закусывая и хитро смотря уже в глаза напротив. — У тебя есть кое-какая проблема.       Конечно есть. И причина этой проблемы с ярким запахом дыни уже заметила, что делают с его альфой. Бён же замирает, осознавая, что провалился. Провалился и проиграл своему мальчишке. — Она явно не из-за тебя, — сзади раздается слишком знакомый голос, заставляя удобно усевшегося омегу глаза недовольно закатить и подняться угрожающе. — Слушай, и не из-за тебя точно. Чего вмешиваешься? — клубничный готов в горло одноклассника вцепиться, ведь уже представил, как хорошо полынь впишется в его комнату и коллекцию ароматов. — Не отрицаю. Но мне учитель обещал помочь с выбором напитка, — Су максимально спокоен. Сейчас. Именно сейчас. Отличный момент, чтобы альфа наконец-то разрушил свое нельзя, выкидывая его в Лету и заменяя на «можно» везде.       Мужчина с мыслями пытается в кресле собраться, чтобы объяснить Дио произошедшее. Как он путается. Ему это и не нужно, ведь младший уже к нему обращается, мягко беря за запястье, замечая удивленный взгляд еще недавно седлавшего учителя юноши. — Вы обещали хороший вариант, а то, боюсь, из-за своего выбора завтра не встану, — ухмылка расцветает на скромном личике в момент, когда альфа, будто в трансе, поднимается, смотря только на своего истинного. Атмосфера и алкоголь делают свое. Да и дыня, что изнутри направляет в нужную сторону.       Что же на счет твоего опасения, Су. Ты и так не встанешь из-за своего выбора. Выбора альфы. Даже сейчас, когда темноволосый ученик заталкивает своего потерявшего рассудок учителя в первую открытую кабинку туалета, тот ничего сказать не может: дыхание на столько сбито, что даже двигаться сложно. — Хорошо, что ты на него так же не смотрел, иначе бы я засомневался в правдивости твоих слов, — омега отпускает мужчину, прислоняясь к противоположной стене кабинки, не зная, что дальше делать. Он слишком скромен и неопытен, запас доминантности и смелости уже исчерпан.       Альфа же ухмыляется, делая единственный возможный в тесном пространстве шаг и прижимаясь к мальчишке. — А как я еще должен смотреть на свою самую крупную ошибку? — лицо Бэка так близко, что влажность дыхания ощущается на губах младшего, заставляя закусить одну из них и смущенный взгляд отвести куда подальше. Неправильное место. С этим бы Су согласился. Но никто не произносит этого. — Нужно кое-что сменить, — мужчина резко сокращает расстояние к губам ученика, параллельно за руку того хватая и ловко второй рукой открывая кабинку. — Пойдем.       Сквозь толпу уже не разбирающихся в лицах выпускников, сквозь тяжелые двери темного помещения, сквозь прохладу ночного ветра и непонимающую пожилую пару. Они будто проносятся не мимо, а проходят это все насквозь, делаясь невидимыми, но такими обжигающими своей связью окружающих.       Машина, наполненная горьким, но тепло обнимающим ароматом полыни, педаль газа, пару светофоров, уличные фонари и старая дверь подъезда. Неправильно, опасно, глупо и даже безрассудно, но Бён справляется со своим и алкогольным опьянением, и пьянящим ароматом рядом, доезжая до нужного дома самым безопасным способом.       Это не квартира Дио, что могла уже пару раз прикрыть эту неправильную пару, но была отвергнута таким холодным и резким «нельзя», «рано». Эта же заставляет омегу на входе замереть с открытым ртом от просторности, красоты и дороговизны всего здесь. Бывал он тут или нет — не важно, он уже не помнит, ведь по венам бежит слишком много разогревающей жидкости, а в легких только растение холодное и суровое. — Красиво, — достаточно любования экстерьером, пора любоваться его хозяином. Альфа подталкивает младшего в спину, заставляя сделать пару шагов к дивану гостиной, что распростертыми руками уже встречала этих двоих. Пару шагов и Су уже прижат к мягкой поверхности. Вокруг так чисто, но в головах так грязно. — У меня будто гон постоянный рядом с тобой, — Бён к излюбленной шее возвращается, оставляя уже смелый след легкого укуса прям на самом видном месте. Омега бы посмеялся, но от ощущения горячих ладоней, что кожу даже сквозь шелк рубашки прожигают, хочется только умолять о большем. Блокаторы уже сдали назад, позволяя наконец-то этой паре ощутить друг друга целиком и полностью. — Прости, если для тебя это будет слишком, — оторвавшись от манящего ребенка, Хён ловкими движениями снимает с себя рубашку, задевая и без того криво надеты очки. Те со звонким звуком встречают край столика у дивана, на котором, к счастью, и остаются. — Для меня весь ты слишком, — тяжелый вздох из-за красоты и мощи тела сверху, что из оков одежды вырвалось и глаз радует. Грубые движения, шумные вздохи и нетерпеливый взгляд — эти двое уже целиком и полностью отдаются друг другу, соприкасаясь свободными от тканей телами.       Омега теряется под коктейлем из нежных и грубых поцелуев по торсу под присыпкой редких укусов. Держать стоны в себе — фишка его неопытности, которую так быстро уничтожает Бэк, сжимая рукой нежную кожу внутренней стороны бедра совсем рядом с кромкой нижнего белья и оставляя почти фиолетовый след укуса. Сладкие звуки юноши сводят с ума, давая зеленый свет на полное оголение и большую дерзость действий. — Будешь гробовую тишину создавать — останешься со своим стояком один, — альфа над лицом нависает, снова повторяя дорожку поцелуев по торсу вниз, к напряженному низу живота, что больше ничем не прикрыт.       Дио наблюдает: он не хочет быть застатым врасплох непредсказуемыми действиями. Это веселит мужчину, что взгляд поднимает, смотря вызывающе на краснеющего мальчишку снизу вверх. Пухлые губы только больше стали от активных поцелуев и постоянного покусывания и теперь выглядят куда более развратнее.       Хён поворачивается к согнутой ноге, придерживая за бедро и начиная губами его с внутренней стороны исследовать, пока вторая рука ловко пробралась к чувствительной плоти. Су откидывается спиной обратно на мягкий диван и следует предупреждению старшего, издавая тихие постанывания, когда длинные пальцы нежно касаются чувствительных мест.       Пару минут и один из них уже оказывается внутри горящего тела ученика, заставляя того напрячься, выталкивая из себя предмет приятного дискомфорта. Мужчина аккуратно поглаживает низ живота омеги, показывая что нужно расслабиться. Бён к губам омеги возвращается, сильнее углубляя поцелуй и проникновение уже двух пальцев. Дио сознание теряет, ему впервые так хорошо и дурно одновременно. Он осекается, кусая ловкий язык и заставляя его хозяина тихо рыкнуть, не отрываясь от процесса. Это сносит крыши сильнее двоим, заставляя забыть о любых тормозах и рамках.       Су как плачущий ребенок вздыхает, когда греющее тело отстраняется за какой-то квадратной пачкой. Альфа усмехается, ловко открывая противный материал и доставая от туда прозрачный латекс. Аккуратное движение и теперь их контакт будет безопаснее вождения Бэкхена. — Я думал, я должен… — омега на локтях приподнимется, смущенно смотря на красивое тело мужчины, что покрылось небольшими капельками пота и теперь выглядит куда горячее. — Ротиком хотел поработать? — старший смеется, рукой отросшие волосы назад убирая и наклоняя голову чуть назад. Теперь картинка выглядит как в дорогом кино с ограничением «18+», которое Су смотрел несколько лет назад. Чисто из-за интереса. В образовательных целях. Ни для чего больше.       Омега осуждающе вздыхает, глаза закатывая и оказываясь снова прижатым мощным телом. — Как-нибудь в другой раз, — голос такой низкий, что ниже даже не прогнешься. Кенсу сам вперед подается, чтобы еще раз ощутить тепло мягких губ. Пользуясь моментом, мужчина оказывается внутри напряженного, но такого теплого и желанного тела. — Хён, — протяжное, жалобное, но на полустоне. Ладошки автоматически упираются в крепкую грудь, стараясь немного отодвинуть от себя, облегчить жжение внизу. Но все четно: мужчина будто не слышит и не чувствует ничего, замирая, а после снова начиная медленно двигаться вперед. — Потерпи, малыш, — малыш… Дио никто не называл так в таком подтексте и с такой интонацией: низкий голос, чей хозяин вот-вот сорвется и просто изнасилует младшего, но с такими бархатными, мягкими нотками заботы и волнения.       У Бэкхена в голове уже все давно смешалось. Тот, кого он так хотел, сейчас прям под ним. Лежит, ручками за него держит и взглядом проcит то ли о большем, то ли остановиться. Но аккуратность так дорого альфе обходиться. Тело ломило еще днем, а сейчас оно будто каменеет, начиная жить своей жизнью и внедряя все более резкий ритм движений.       Омега привыкает к ощущениям и на очередной толчок голову назад больше закидывает, открывая вид на прекрасную, изящную шею, которая сразу же становиться предметом терзаний Бёна, который насладиться не может и целует то нежно, то кусает, руками сильнее хрупкую талию сжимая и выбивая тихий скулеж из такого прилежного ученика. Он слишком долго держался чтобы держаться еще дольше. Толчки все резче, стоны омеги все слаще, напряжение все больше. Бэк буквально укладывается на хрупкое тело, издавая низкий стон прям над ухом Су и рваные движения совершая. Так долго ждал и так мало насладился.       Пока старший растягивает момент, Дио сжимается, сильнее цепляясь за крепкие плечи и протяжно обращаясь по имени к причине своего положения, изливается на свой же живот, тяжело дыша и получая еще более яркие ощущения из-за ускоренных движений старшего. Пару толчков и Хён голову назад запрокидывает, руками фиксируя младшего и не давая шанса соскользнуть в такой приятный момент.       Чертовски хорошо и жарко. Мужчина избавляется от латексного, уже бесполезного предмета, и валится на кровать рядом с максимально смущенным ребенком, который тут же оказывается в медвежьих объятиях. — Тебе… Этого хватит? — Кенсу носом воздух втягивает, ожидая их расписания на всю ночь. В ответ лишь смешок сверху получает и неожиданный ответ. — Для твоего первого раза — более чем, — старший в нос свою бестию чмокает, протягивая руку за пачкой влажных салфеток, которыми протирает напрягшийся животик младшего. — Это смущает, — омега резко садится, выхватывая салфетку из рук альфы. — Да ладно, — Бэкхен тепло улыбается, протягивая широкие шорты своему парню. — Надень, а то простудишься, — выпускник себя как ребенок ведет, возмущаясь, но все же надевая и ложась под теплый бок своего старшего. — Люблю тебя, прилежный ученик Дио Кенсу, — мужчина лицом к мальчишке ложится и короткий, теплый поцелуй дарит, засматриваясь в глубокие глаза, глубиной в целую вселенную любви этих двоих. Омега их прикрывает, смущаясь от впервые произнесенных его альфой слов больше, чем от недавнего процесса. — И я тебя, учитель Бён Бэкхен, — оба посмеиваются, уже засыпая и ровно сопя в лицо друг другу.       Завтра альфа сделает все, чтобы младший не чувствовал себя неловко или неправильно. И послезавтра. И через неделю. Всегда. Бён Бэкхен уже давно для себя решил, что позаботиться об этом ребенке на столько хорошо, как сможет. И он это сделает. Ведь в обратном случае, маленький альфа с запахом полыни, так отважно бьющий другого ребенка в песочнице за своего омегу, пахнущего самой лучшей и сладкой дыней, никогда не простит типичного взрослого, нарушившего обещание.