"Mr. Shy Fool" или "Совсем не смешная шутка"

Тэхен не должен меня целовать, потому что мы друзья, а еще потому, что ему не нравятся девушки, но Тэхен целует меня даже спустя секунду и пять за нею. И этот поцелуй не похож на те, что были годы назад, когда мы дурачились, учась целоваться. Этот поцелуй ни на что не похож… Ложь. И я это прекрасно знаю, потому что трудно лгать самой себе. Этот поцелуй до безумия на что-то похож… Иголки все так же пронзали тонкую кожу губ, щеки пылали под прикосновениями тонких мужских пальцев, а веки давно сомкнулись, позволяя с головой в этот омут без дна и без края окунуться, внутри дезориентируя и заставляя потеряться в трепете, которым взялось онемевшее минуту назад сердце, и сладости чужих губ, что своим напором и мои собственные вынудили распахнуться. Описать чувства, которые переполняли меня в этот момент, невозможно. Думаю, я не до конца понимала, что вообще происходит, внутри столкнулись оптимист, окрыленный идеей, что любовь всей его жизни вдруг его поцеловала, и скептик, искренне негодующий от того, что с ним случилась такая странность. Как он должен все это понимать? Как я должна понять это? И мысли вихрями… потому что ничего не понятно. С одной стороны хочется радоваться, отвечая на поцелуи Тэхена, с другой стороны кажется правильным все прекратить и отстраниться, начав задавать вопросы. Но если я отстранюсь, такой прекрасный момент будет разбит и упущен, а я… я ведь так безнадежна, что в этот странный момент до бескрайности счастлива. Еще до того, как эгоист, влюбленный до потери пульса в Ким Тэхена, победил в схватке за контроль над ситуацией, моей нижней губы коснулся кончик чужого языка, и я практически простонала от того, как все тело взялось глупой дрожью, выводя из-под контроля каждую его клеточку… это чертово стихийное бедствие. Чуть не потеряв сознание от того, как все внутренности сжались, я распахнула от неожиданности губы, подаваясь немного назад, но это не прервало контакт наших губ, даже напротив. Язык Тэ тут же пробрался в мой рот, словно только и ждал, пока я раскрою его пошире, позволяя парню это сделать, а я просто… перестала дышать? Я хоть когда-нибудь рядом с ним дышала? Почему-то, даже не задумавшись, я ответила… как будто у меня был выбор. Я ведь так долго мечтала об этом, так что не могла просто… ничего не делать в такой удивительный, пусть и странный момент. Возможно, я не могла отстраниться, потому что в глубине души знала, что этот миг может больше никогда не повториться, так что мне хотелось взять от него все… Этот поцелуй был таким волшебным… он отличался от того, что я представляла и помнила из нашего детства, но он… был таким же, как тот, что приснился мне после недавней вечеринки. Сейчас думать об этом не было времени и возможности, но я пообещала себе позже поразмыслить об этом непременно. Если я смогу думать, конечно… потому что сейчас я почти что лишилась такого умения. Мои губы перебирали губы Тэхена в ответ, хотя мне стоило, наверное, подумать о том, как я собираюсь объяснять это другу позже, но сейчас… я и так держала себя в руках, насколько это было возможно. Стоило огромных усилий не рухнуть на пол безжизненным телом или хотя бы не потерять сознание. Стоило усилий держать при себе руки, даже не пытаясь обнять парня… хотя мне так хотелось… но я не могла выдать своих чувств к нему даже в такой момент, даже если сейчас сдерживать их внутри было особенно трудно. Поэтому, наверное, скрепя сердце, я нахмурилась в какой-то момент и отстранилась, опуская ладони Тэ, убрав те с моих щек. Поджав влажные губы, я постаралась сделать вид, что дыхание ни капли не сбилось, и что я не сошла с ума только что всего лишь тысячу триста пятьдесят четыре раза, а затем сделала неуверенный шаг назад, создавая между нами больше пространства и внимательно глядя на Тэхена, часто моргающего, словно ему что-то в глаз попало, и в то же время неотрывно глядящего на меня с распахнутыми губами, при взгляде на которые мне снова стало плохо почти до потери сознания. — Что…? — получилось ужасно, так что пришлось осечься и прочистить горло, заставляя голос хотя бы пытаться звучать обычно. — Что ты делаешь? Зачем ты поцеловал меня? — Потому что мне захотелось, — словно так и не набрав в легкие воздух, выпалил Тэхен, совершенно не помогая мне понять, что происходит. — Что? В смысле захотелось? Это еще страннее, чем сам поцелуй, честное слово. Я не ожидала услышать подобного «оправдания», особенно если учесть тот факт, что оно ничегошеньки не упрощает, а как раз таки усложняет все раз в пятьдесят. — В прямом, — выпалил Ким и после только вдохнул, переставая моргать очень часто, а еще зачем-то взгляд перевел на мои губы и сглотнул так тяжело, что даже я это вижу. — Прямо сейчас мне хочется сделать это снова…. Звучит безумно настолько, что я думаю, а нет ли у меня дефектов слуха? Зачем бы Тэхену говорить подобные вещи? Разве это имеет смысл? С чего ему вдруг хотеть поцеловать меня? Тем более средь бела дня, когда он в полном уме. Я полезла к нему целоваться, потому что люблю и потому что была пьяна настолько, чтобы перестать контролировать свои чувства и пытаться их скрыть. А вот почему это сделал Тэхен… не понятно. У него нет причин, чтобы делать что-то подобное. И он не пьян… — Эй, что… что это значит? — немного истерично звучит, а я даже не думала, что так получится, если я попытаюсь улыбнуться. Я просто хотела разрядить обстановку, но из-за этого мой голос прозвучал до невозможности нервно, передавая всю мою внутреннюю дрожь. — Почему ты…? Ты же… тебе ведь не нравятся девочки, и ты… — Не нравятся. Парень не шевелится, а я стараюсь найти в этом во всем хотя бы каплю смысла. Не получается. Если Тэ не нравятся девочки, что и так было известно уже достаточно давно, почему он только что поцеловал меня? Возможно… на секунду я поверила в то, что он сделал это потому, что я ему нравлюсь. Всего на долю секунды я правда подумала об этом и даже не попыталась остановить скачущее галопом сердце, этой мыслью слишком взволнованное. Разумеется, даже в эту долю секунды я понимала, что вероятность того, что мое глупое предположение окажется правдой, равно примерно половине одной миллионной процента, но все же… Все же что-то внутри меня очень надеялось на эту половину одной миллионной процента вероятности, надеялось на то, что случилось чудо… только чудес не бывает. Впрочем, ничего нового. А мое сердце снова разбивается, и это снова больно. Впрочем… как и всегда. — Тогда… потянуло на лесбийские поцелуи? — нервный хмык, как бы дающий повод все расставить на свои места, срывается с моих губы в попытке не показать того, что внутри открылось кровотечение. Но на места ничего не становится, ведь все логичное, что успело собраться вместе в оправдание случившегося, рушится в мгновение ока, когда Тэ качает слегка головой. — Нет. Мне нужно время… много времени, чтобы что-то придумать, особенно если Тэхен продолжает молчать, вот так пялясь на меня, от чего я не могу расслабиться и перестать слышать в висках стук собственного сердца. Проходит, кажется, вечность… вечность, в которую практически вся моя кровь покидает сосудистое русло, вытекая сквозь бреши раненого сердца, что тщетно старалось сокращаться снова и снова, не давая мне умереть. Уж лучше бы оно просто стояло на месте, закрывая руками раны, так нам обоим было бы не так больно… Прошла вечность, вечность, в которую губы, поджатые, чтобы скрыть их дрожь, на себе ощущают еще чужие поцелуи, помнят отчетливо вкус других губ. В эту непростую вечность в моей голове пронеслось еще множество мыслей, большинство из которых, конечно же, не были наделены смыслом, но другие ввели в заблуждение, вынуждая удивленно расширить глаза и распахнуть в недоверии губы, осторожно, голосом полным сомнений, подавая голос: — Подожди, ты же… ты же не хочешь сказать, что…? — Нет, — друг в очередной раз качает головой, так и не дослушав то, о чем именно я хотела его спросить. Вместо этого он оказывается на шаг ближе. — Я ничего не хочу говорить. Я хотела спросить еще о многом, как минимум о двенадцати вещах, но не смогла даже начать. Ведь парень, который мне очень нравится, вновь наклонился, впиваясь в мои губы своим поцелуем. До невозможности не понятно… в этот раз еще более странно, чем в предыдущий, но в этот раз, чем в предыдущий, намного более пронзительно. Сейчас к Тэхену у меня еще больше вопросов, и в этот раз его поступок списать на эмоциональный порыв или простую шалость я не могу. Не могу, потому что это нечестно… ведь мое сердце снова сходит с ума, а ноги подкашиваются. Кожа плавится, а внутренности превращаются в сахарную вату, и это ни капли не здорово. Потому что с каждым мгновением я все больше перестаю принадлежать самой себе, и с каждой секундой перехожу во власть того, кому это ни капли не нужно. Мне хочется плакать… в момент, когда я должна была чувствовать себя самой счастливой на свете, когда имела бы право свободно мечтать о нашем совместном будущем, я словно была на грани краха. Сложно описать все, что переполняло меня в момент, когда Тэхен целовал меня. Столько противоречий я не испытывала еще ни разу в своей жизни. Я никогда прежде не чувствовала себя такой потерянной и запутавшейся. Несмотря на все мои внутренние сложные переживания, факт того, что этот момент был прекрасен, ничего не могло исправить. Это было похоже на одну из тысяч моих самых сокровенных грез, хотя, если честно, то объединяло в себе всю тысячу. И не смотря ни на что, я не смогла не ответить на поцелуй таких желанных уст, что сегодня целовали меня целенаправленно, а не случайно в уголок губ при встрече. Ладони Тэхена слишком тепло ощущаются на моей талии, и только после дрожащие руки ложатся на его плечи, тут же впиваясь пальцами в ткань голубой рубашки и сжимая ту в кулачках. Хотелось вечность стоять так… я даже не заметила, что привстала на носочки, не поняла, как случилось так, что между мной и моим лучшим и единственным другом не осталось ни миллиметра пространства. Он… такой теплый… как и всегда. А я, как и всегда, рядом с ним забываю обо всем на свете. Сегодня даже больше обычного… Трудно сказать, почему я была снова выбита из колеи и обескуражена настолько, чтобы позволить еще одной прекрасной вечности заполнить пространство вокруг. Я… была дезориентирована и до смешного слаба. Кажется, я просто сдалась и приняла то, что происходит, даже если мне было что сказать по этому поводу. Целоваться с лучшим другом, который абсолютно точно гей, это не то, чтобы глупо. Думаю, нет подходящего слова хотя бы в каком-то из языков, чтобы описать весь спектр того, что это значит на самом деле. Этого делать определенно не стоило, как бы сильно я ни была влюблена или мечтательна. Но я, конечно же, попросту не могла сопротивляться желаниям, которые слишком долго жили внутри меня. Так что губы мешались друг с другом, языки сплетались в танце, что на грани нежности и страсти, а голова… совершенно не способна была думать и принимать правильные решения. А потом… потом воздуха не хватило. В момент, когда разрывать поцелуй хотелось меньше всего, мне пришлось отстраниться, чтобы не задохнуться, и только тогда, на фоне выраженной гипоксии головного мозга, я пришла в себя. Такая забавная штука — наш организм. Никогда не знаешь, что именно может привести тебя в чувства. Порой даже такая плохая штука, как кислородное голодание, может сработать в другую сторону и отрезвить вместо того, чтобы затуманить разум. Отскочив от Тэхена, словно обожглась, я опустила руки, которые еще недавно ощущали под собой широкие плечи парня, сжала ладошки в кулачки и, опустив глаза, попыталась как можно быстрее перевести дыхание. Черт, да что же со мной происходит такое?! — Тебе нравятся девушки? — подняв взгляд полный решительности расставить все точки над и, я перевела его на своего сероволосого друга. Только это логично в сложившейся ситуации. Но даже так спросить прямо я не могу, зачем-то заходя издалека. — Нет. Но почему тогда…? — А парни? Тебе ведь нравятся парни… — звучит так, словно я пытаюсь в этом кого-то убедить, а Тэ вновь спешит меня перебить. — Нет. Не нравятся. Ничуть не странно, что я непонимающе смотрю на Кима и хмурюсь, часто моргая в попытке что-то путное сообразить. Не получается. А парень, кажется, понимает о том, что творится в моей голове, и тяжело вздыхает, на секунду прикрывая глаза, прежде чем распахнуть еще влажные от моих поцелуев губы и проговорить, глядя на меня неотрывно: — Мне нравишься только ты.

Flashback

Наби приподняла голову совсем немного, сокращая расстояние до губ своего лучшего друга, а коснувшись их своими, вновь упала на подушки, утащив Тэхена с собой. Ощущая прикосновение к своим губам, парень шокировано распахнул глаза, не понимая, что вообще происходит, пока брюнетка, притянувшая Кима как можно ближе, пыталась перебирать его губы. Пыталась, потому что это нельзя назвать поцелуем. Наби пьяна настолько, что, кажется, совсем с ума сошла. Мало того, что бредит, еще и целоваться лезет. К нему. Это безумие. Брюнетка была пьяна, пьяна настолько, что едва шевелила губами, а Тэхен, замерев над подругой, чувствовал, как с каждой секундой ее руки, заставившие Кима приблизиться, слабеют все больше. Прошла секунда, и девушка выдохнула в чужие губы теплый воздух, а Тэхен позволил векам опуститься. Его руки уперлись в матрас по сторонам от тела Наби, а губы распахнулись, отвечая на ее спонтанный поцелуй. И зачем он сделал это? Тэхен уверен, он пожалеет об этом совсем скоро, но сейчас сопротивляться не может. Парень охотно целует губы сонной Наби, которая что-то мычит ему в поцелуй, стараясь притянуть еще ближе, даже если из этого совершенно ничего не получается. Внутри Тэхена что-то ликует в этот момент, что-то так приятно щиплет и колет, а вслед за этими странными и прекрасными чувствами тут же разбивается в крошку, в пыль стирается, и дышать становится нечем. Потому что Наби целует совсем не его… Но даже если так, и если он всего лишь обманщик, безнравственный тип, который наглым образом воспользовался слабостью девушки, которая каждый день разбивает его сердце на сотни мельчайших частиц, каждое волокно фиброзной ткани снимает послойно, от других отделяя, каждый кардиомиоцит отрезает от общей массы отдельно, чтобы больше боли, чтобы крови больше наружу, он не может собрать вместе силы и отстраниться. Не хочет. Как много времени должно пройти, чтобы что-то подобное случилось вновь? Чтобы он ощутил вкус ее губ, чтобы коснулся своими не бегло, лишь в уголок при встрече, делая вид, что вышло случайно или, что это совсем ничего не значит, а вот так, как сейчас…? Целовать Наби так приятно… даже если она полусонная-полуживая от выпитого алкоголя не понимает, что происходит, старается ближе прильнуть, но не получается из-за того, насколько густым туманом покрыт ее светлый разум. Наби может только губы чуть шире распахнуть и вдохнуть постараться поглубже, чтобы не захлебнуться восторгом от трепетных прикосновений губ, а внутрь ее ротовой полости скользит язык, исследуя ту от и до. Тэхен пьян, он пьянеет все больше и больше, но дело не в том вовсе, что этот поцелуй имеет алкогольный привкус. Немного жалкий, почти отвратительно едкий и омерзительно невкусный… но жалкий во всей этой ситуации не привкус и даже не напившаяся до потери сознания Наби. Тэхен здесь самый жалкий… ведь ему этот мерзкий привкус выпитого Наби алкоголя чертовски нравится. Ему нравится ее целовать. Ему нравится, что она отвечать старается, нравится, что пытается обнять… он хотел бы, чтобы это случилось с ними в реальности, не на грани сна-бодрствования, не после вечеринки, где Наби напилась в хлам. Тэхен хотел бы, чтобы она была трезва, получая его поцелуи, хотел бы, чтобы в руках девушки было достаточно силы, чтобы прижать его ближе, чтобы движения ее губ в ответ на его не выглядели почти что безвольно. А еще он безмерно желал, чтобы она целовала его… именно его. Только его… Но Тэхен самую малость эгоист, он немного мерзкий. Поэтому прямо сейчас упивается моментом, не решаясь отстраниться и все прекратить. Ведь он чуточку жалок. А еще невероятно труслив, чтобы утром заставить Наби все вспомнить или дать ей пережить все заново. Сейчас, когда она зовет его чужим именем, притягивая для поцелуя, внутри Тэхена плавится каждый орган по отдельности. Одновременно от боли, что причиняет безответная любовь, и от счастья, причиной которому неловкие прикосновения губ… Сейчас, когда Наби принимает Тэ за другого, он чуточку счастлив и практически полностью уничтожен. А еще он рад, что немножечко трус, ведь, кажется, если бы все же он набрался смелости, чтобы развеять так тщательно сотканную им ложь, был бы отвергнут самой прекрасной девушкой в мире. Той, кто может напиться всего за десять минут. Все, что остается Тэхену — целовать Наби жадно и трепетно, стараясь наполнить пустоту внутри себя нежностью ее поцелуев и волшебностью этого до абсурда глупого момента, который неправильный от и до. Все, что он может, — стараться запомнить каждое движение чужих губ, чтобы бредить ими ночами, днем продолжая играть выдуманную давным-давно ложь, которая помогает ему быть почти самым из всех счастливых. К сожалению, Тэхену навсегда, кажется, достанется это звание только с предлогом почти. А это даже спустя столько времени больно.