— Вы двое точно сговорились за моей спиной. — Андрес закатил глаза, надевая брюки поверх плавок. — Я не очень хороший пловец.
— Знаю, знаю… но мы уже убедились, что ты не трус, так что… — хихикнул Мартин, ласково смотря на друга. — ты обязательно выживешь.
— Я надеюсь, твоя сестра знает, каким придурком ты иногда бываешь, Мартин Берроте. — подушка полетела в сторону Палермо, но тот увернулся и весело рассмеялся. — Пошли, мы опоздаем.
— Ты выглядишь прекрасно. — Мартин подошел к другу и поправил воротник красивой белой рубашки в тонкую голубую полоску
— Спасибо. — прошептал Андрес, наблюдая за лицом Палермо. — Пойдем. — прошептал Берлин в губы друга и отодвинулся. — И не забудь цветы! — Мартин закатил глаза, взял букет и последовал за Андресом к лифту. Они несколько минут подождали такси и вскоре уже ехали к месту встречи. — Нам далеко ехать? — Берлин устроился поудобнее и с улыбкой посмотрел на друга.
— Нет, минут двадцать или около того… — Палермо положил цветы на сиденье и прерывисто выдохнул.
— Эй, в чем дело? Ты нервничаешь? — Берлин усмехнулся и покачал головой. — Брось, Мартин.
— Да, извини. — Палермо опустил глаза и улыбнулся сам себе. Они молчали всю дорогу, но нога Мартина прыгала на месте как сумасшедшая из-за волнения, нарушая эту тишину. Он нервничал. Ему было известно, что Хулия на самом деле не любит Андреса, и он совершенно не знал, чего ожидать от этой встречи. Мартин вдруг вспомнил, что в последний раз он так нервничал, когда Берлин оставил его одного с Серхио на несколько дней.
Марсель, 2011 год.
Они молча сидели в прекрасной квартире, которая сразу полюбилась Андресу. Мартин с другом жили здесь уже две недели и планировали остаться еще на пару месяцев. Серхио приехал вчера и сразу же почувствовал себя лишним. Палермо много знал о Профессоре от Берлина, который иногда мог часами болтать о младшем брате.
— Эй… ты не хочешь пойти выпить? — спросил Мартин, мягко улыбаясь ему, и нервное выражение лица Серхио сразу изменилось.
— Да… хорошая идея. — они вышли из номера. Мартин был одет в бардовую рубашку и пальто, а Серхио в легкий белый свитер и кожаную куртку. Профессор немного не вписывался в атмосферу этого города, но в то же время было видно, что он довольно уверен в себе.
— Так что же сделал твой брат, что заставило тебя приехать сюда? — Мартин завел разговор, ведя Серхио в свой любимый бар. — Ты не кажешься человеком, который любит путешествия.
— Нет. — Профессор нервно рассмеялся. — Он сказал, что я ему нужен… но я подозреваю, что он просто хотел похвастаться своей квартирой и новой женщиной.
— Скорее всего, ты прав. — Мартин скорчил гримасу, смешно нахмурив брови. — Я почти уверен, что она — та самая единственная. — он был настолько саркастичен, что Серхио громко фыркнул, ухмыляясь. Они посмотрели друг на друга и расхохотались как сумасшедшие. Когда им наконец удалось успокоиться, они все-таки добрались до бара. Мартин заказал им два пива на своем прекрасном французском.
— Знаешь, ты меня удивляешь. — признался Серхио, делая глоток из своей кружки. — Ты умудряешься не застрелить его, когда он в очередной раз приводит девушку домой.
— Он как кошка, которая приносит дохлых мышей к твоему порогу. — они снова рассмеялись, глядя друг на друга.
— Кажется, я начинаю понимать, почему мой брат так обожает тебя. — кивнул Серхио.
— Ну да… — Мартин пожал плечами. — Я его единственный друг, потому что он просто мудак.
— Я… согласен. — улыбнулся Серхио, оглядываясь по сторонам. — Откуда ты знаешь французский?
— Я знаю его по той же причине, почему знаю итальянский и английский. Сложно не владеть языками, когда ты постоянно находишься в чужой стране и большую часть времени твоя единственная компания оставляет тебя одного ради какой-то женщины.
— Логично. — Серхио сделал еще глоток пива, прежде чем спросить. — Ты инженер, да?
— О, да. Я пару раз видел тебя с книгами, которые я знаю. Так что, полагаю, тебе интересна эта тема?
— Да… я помогаю брату с ограблениями. Ну, знаешь, с техническими вопросами.
— Да, я тоже. — улыбнулся Мартин. — Андрес о тебе иногда просто не замолкает, так что я знаю, что ты вроде как гений…
— О, нет-нет. — он покраснел, заставив Палермо рассмеяться. — Я просто люблю читать.
— Ты любишь психологию? Поэтому ты учишь своего брата всему, что касается эмоций?
— Вообще-то это довольно интересно. Ты разбираешься в этой сфере?
— Нет, не совсем. Но психоанализ Фрейда просто сводит меня с ума…
— Dios mio, да! Этот парень был гением, но его одержимость сексом меня немного беспокоит…
Вот так и сошлись два самых близких Андресу человека. Это еще не было дружбой, но в этот момент между ними образовалось то, что в итоге спасло Мартину жизнь.
Добравшись до дома Хулии, они увидели, что девушка уже ждет их снаружи. На ней было желтое платье, ее волнистые волосы слегка развивались на ветру, а сияющая улыбка на ее лице просто завораживала. Как только Мартин вышел из машины, она сразу же подбежала к нему и обняла, повиснув на его шее.
— Мой дорогой брат! — она поцеловала Палермо в обе щеки. — Я так рада, что ты здесь!
— Ты прекрасно выглядишь. — улыбнулся он ей, оглядываясь на Берлина через плечо. — Это… мой лучший друг, Андрес де Фонойоса. Андрес, это Хулия, моя младшая сестра.
— Сеньорита. — Берлин протянул ей цветы и поцеловал ее маленькую ручку, как настоящий джентльмен. — Я рад наконец-то познакомиться с Вами.
— О, спасибо, они прекрасны. — Хулия понюхала цветы. — Я думала, у меня никогда не будет возможности встретиться с Вами, сеньор де Фонойоса. — он смущенно улыбнулась ему.
— Просто Андрес, пожалуйста. — Берлин коротко кивнул головой.
— Тогда просто Хулия. — хихикнула она и взяла брата за руку. — Заходите, я испекла торт.
— Здорово! — счастливо сказал Мартин. Филиппе встретил их в гостиной, пожал руку Андресу и пригласил его выпить чего-нибудь во внутренний дворик. Мартин пошел на кухню вместе с сестрой.
— Как будто наши мужчины ушли, а мы сплетничаем о них на кухне. — хихикнула она, открывая холодильник.
— Мне тоже так кажется. — рассмеялся Палермо. — Как ты?
— Ну… — она обернулась, ее щеки мгновенно порозовели. — У меня есть сюрприз, о котором ты никому не должен рассказывать.
— О… хорошо. — Мартин разволновался.
— Я беременна. — она прикусила губу, широко улыбаясь.
— Охренеть! — Палермо на несколько секунд застыл, но через секунду он уже заключил сестру в объятия. — Ты серьезно?
— Шестая неделя. — тихо рассмеялась она, прижимаясь лбом ко лбу брата. — Филиппе еще не знает, так что… я собираюсь сделать ему сюрприз на нашу четвертую годовщину.
— Господи, я так рад за тебя! — Палермо положил руку ей на живот, и почувствовал, как на глаза наворачиваются слезы.
— Мартин… — прошептала Хулия, тоже начиная плакать. Она вытерла слезы с щеки брата большим пальцем. — Ты будешь крестным отцом?
— Для меня это будет честью. — пробормотал он, крепко обнимая сестру. — Как ты думаешь, кто это будет?
— Девочка. — улыбнулась она, поглаживая живот. — Я бы назвала ее Марией.
— Красивое имя. — слезы не переставали течь по щекам, его переполняли эмоции. — Я так рад, что снова стал частью твоей жизни, Хулия.
— Ты даже не представляешь, как я по тебе скучала. Ты никогда не переставал быть частью моей жизни… и… — она запнулась, отводя глаза в сторону. — я иногда говорю о тебе, когда звоню отцу.
— О… — выдохнул Мартин… — как… как он?
— У него все хорошо. — она кивнула, прикусив губу. — Знаешь, я так и не простила его за то, как он поступил с тобой…
— Это в прошлом, Хулия, забудь об этом.
— Нет! Как он вообще может быть разочарован тобой? — она покачала головой. — Ты… ты такой умный! Ты замечательный друг, и у тебя такое чистое сердце… я просто не понимаю…
— Я перестал думать об этом много лет назад. — он нежно сжал руку сестры. — Правда.
— Мартин? — ее брови внезапно нахмурились, она притянула запястье брата ближе. — Что это? — спросила она, смотря на яркий синяк.
— Ничего… все в порядке… — он отвел глаза.
— Ты можешь сказать мне. — Хулия погладила брата по руке. — Хм?
— Просто… я… сказал лишнего и… Андрес схватил меня слишком сильно. Это не… это не его вина, правда.
— Мартин. — Хулия коснулась лица брата двумя руками и заставила его посмотреть ей в глаза. — Насилие никогда не бывает виной жертвы. — она коснулась его практически зажившей нижней губы большим пальцем. — Это… тоже не его вина? — Палермо коротко кивнул ей. — Hermanito… — она притянула его ближе и обняла, поглаживая по спине.
— Не надо меня жалеть, правда. Это все в прошлом, сейчас у нас все хорошо.
— Ты сильно похудел. И эти отметины на твоем теле…
— Нет, правда, теперь все в порядке. На самом деле, я будто живу в сказке.
— В сказке?
— Да…
— Сказки не реальны.
— Ну… пока у меня есть возможность, я буду жить в ней. — он слегка улыбнулся.
— Ты не против, если я поговорю с Андресом о тебе? Например, о его чувствах?
— Конечно, только… не упоминай об этом. — Мартин посмотрел на свое запястье.
— Хорошо. — кивнула Хулия и взяла тарелку с тортом. — Сделаешь кофе и принесешь его во двор?
— Конечно.
После того, как они съели по кусочку торта, Филиппе отлучился, чтобы ответить на важный вопрос с работы, а Мартин схватил Луиса на руки и побежал с ним по саду, заставляя малыша громко смеяться. Хулия и Андрес стояли во внутреннем дворике, держа в руках бокалы с вином.
— Они очаровательны, да? — Хулия улыбнулась Андресу.
— Мартин иногда ведет себя как ребенок. — усмехнулся он, качая головой.
— Похоже, ты обречен быть в окружении маленьких детей. — хихикнула она, делая глоток вина. — Так что… ты и Мартин?
— Я и Мартин… что? — Берлин поднял бровь.
— Что между вами происходит?
— Ну… — он повернул голову, чтобы посмотреть на друга. Хулия видела, как меняются глаза Андреса, когда он смотрит на ее брата. На его губах блуждала теплая улыбка. Он казался… счастливым? — Он мой лучший друг.
— О, пожалуйста. — хихикнула она. — Мартин не может перестать говорить о тебе.
— Типичный Мартин. — он цокнул языком, не отрывая взгляда от друга.
— Что тебе в нем нравится? — Хулия взяла бутылку, чтобы налить еще вина Андресу.
— Хм… это хороший вопрос… я никогда не думал об этом.
— У тебя есть время. — кивнула она, терпеливо ожидая ответа.
— Он невероятно умный. Он, наверное, один из самых умных людей в мире… вместе с Серхио. — улыбнулся он.
— Согласна.
— Ты ведь встречалась с Серхио, да?
— С этим очаровательным, неуклюжим и гениальным парнем? — они оба рассмеялись. — Что еще тебе нравится в моем брате?
— Он мне предан. У меня в жизни никогда не было таких людей… Однажды он предал меня, но… я простил его.
— Ты ему сказал об этом?
— Он знает. — улыбнулся Андрес, увидев, как Луис дернул Мартина за волосы, а тот вскрикнув, притворившись, что ему больно, и заставив малыша громко смеяться.
— Ты находишь его красивым?
— Симпатичным. — поправил он.
— А в чем разница?
— Он… больше, чем просто человек, понимаешь? Я вижу его насквозь. У него удивительная душа.
— Это романтично. — мягко улыбнулась девушка.
— Это искусство, Хулия. — Андрес повернулся к ней. — Искусство, а не романтика.
— Ты действительно так думаешь? — она скрестила руки на груди.
— А ты другого мнения? Тебе не кажется, что в Мартине есть что-то такое… что-то, что помогает сохранять ему свою душу такой чистой, несмотря ни на что? Это удивительно. Я думаю, что это я люблю в нем больше всего. Его можно ранить, сломать, оттолкнуть, но он останется таким же чистым.
— Откуда ты это знаешь?
— Потому что я сделал это. — улыбнулся Берлин, смотря ей в глаза. — То, о чем я тебе рассказываю… Это всего лишь вершина айсберга.
— Андрес, как ты понимаешь, что любишь кого-то?
— Ты спрашиваешь о своем брате?
— Нет. Я хочу узнать, считаешь ли ты любовь искусством? — спросила Хулия, но он не успел ответить, потому перед ними внезапно появился Мартин с Луисом на руках.
— Простите, что прерываю… Ему нужно сменить подгузник. — улыбнулся Палермо, передавая малыша в руки сестры.
— Я сейчас вернусь… Вы останетесь на ужин? Или, может быть, даже на ночь? Мы могли бы завтра сходить на пляж.
— Да! Мы как раз собирались. — усмехнулся Мартин, глядя на друга, который закатил глаза и коротко кивнул.
— О чем вы говорили? — спросил Палермо, когда Хулия ушла с сыном в дом.
— Искусство, психология… ты.
— Интересно. — кивнул Мартин, забирая из рук друга бокал вина и делая пару глотков. — Ты не против остаться?
— Конечно, почему бы и нет? — улыбнулся Берлин, забирая бокал обратно.
— Как тебе Хулия?
— Веселая. — улыбнулся Андрес, глядя куда-то вдаль. — Умная. Это семейная черта, да?
— Не знаю… — пробормотал Мартин, краснея. — А ты… — он прикусил губу.
— А я… что? — прошептал Андрес и коснулся подбородка друга, заставляя того посмотреть ему в глаза.
— Ты хочешь поцеловать меня? — неловко спросил он.
— Мартин… — тихо рассмеялся Андрес и оставил на губах Палермо короткий и нежный поцелуй. — С чего вдруг такая робость? — прошептал он.
— Я не знаю… — Палермо покраснел еще больше. — Мы на людях… и ты не совсем… я не знаю.
— Ты такой милый. — улыбнулся Берлин, целуя его еще раз. — Но мы не пара. — прошептал он, проводя рукой по щеке друга.
— Я знаю. — дыхание Мартина сбилось, и ему нужно было взять себя в руки, чтобы не броситься на друга прямо здесь и сейчас.
— Тогда веди себя прилично. — Андрес сделал шаг назад с мягкой улыбкой, замечая, что идет Хулия с Луисом на руках.
— Держи. — она с улыбкой протянула малыша брату. — Филиппе готовит гамбургеры, он просто мастер барбекю.
— Неужели? — улыбнулся Берлин, провожая взглядом Мартина, который повел Луиса в песочницу.
— Вот увидишь. — кивнула она. — Так на чем мы остановились?
— Искусство. — Андрес облизнул нижнюю губу и почувствовал вкус Мартина. — Считаю ли я любовь искусством.
— Точно. Так что?
— Думаю, да. Это как живопись. Ты очень тщательно создаешь что-то, тратишь время и… ты можешь разрушить это одним неверным движением.
— В конце концов, конечный результат того стоит, не так ли? — она посмотрела Берлину в глаза.
— Слишком легко все испортить.
— Может, ты просто боишься рисовать, Андрес?
— Вообще-то я много рисую. — он покачал головой. — У моей картины много слоев, в отличии от твоей. Твоя жизнь проста, поэтому… скучна.
— Я бы не назвала это скучным.
— Я бы не хотел такую жизнь. Это не для меня. В ней нет волнения, страсти, неизвестности…
— Интересно. — пробормотала она. — У нас есть гостевая комната, но в ней только одна двуспальная кровать.
— Отлично. — кивнул Андрес, улыбаясь. — Я тебе не нравлюсь.
— Почему ты так думаешь?
— Я разбираюсь в людях. Ты думаешь, что я причинил твоему брату боль, и ты не любишь меня за это. — он посмотрел Хулии в глаза, и она тихо усмехнулась.
— Ты ошибаешься. Раньше ты мне, и правда, не нравился, но… я вижу тебя с моим братом, и… он кажется счастливым.
— Мы не вместе.
— Нет?
— Нет.
— А как насчет поцелуя? — Хулия поняла, что застала Андреса врасплох, когда увидела шок на его лице. — Да, я случайно увидела…
— Больше, чем друзья, меньше, чем любовники. — спокойно ответил Берлин.
— Забавно, как ты это называешь. — Хулия посмотрела на его руки. — Мне нравится твое кольцо. Подарок?
— От Мартина.
— Мило. — улыбнулась она. — Он такой заботливый, да?
— Из вас с Серхио получилась бы отличная пара. — Андрес ухмыльнулся. — Оба суете нос, куда не следует.
— Ты такой милый. — мягко улыбнулась она, смотря на Берлина. — Мне очень понравился Серхио, он как потерявшийся щенок.
— О, это правда. — рассмеялся Андрес и закатил глаза, увидев, что Палермо позволяет Луису кидать в него песок. — Мартин!
— Что? — он поднял голову и посмотрел на друга.
— Ты будешь повсюду таскать за собой песок! — Берлин повернулся к Хулии. — Спрошу у Филиппе, не нужна ли ему помощь. Я и сам неплохо готовлю.
***
Было около десяти вечера, они сидели во внутреннем дворике с уже пустыми тарелками на столе и бокалами вина в руках. Хулия сидела с мужем на качелях, их ноги были накрыты пушистым одеялом. Андрес и Мартин сидели на скамейке, накрывшись теплым пледом, Палермо практически лежал на друге. Было немного прохладно, но тело Берлина согревало его. Андрес и Филиппе были увлечены разговором о каком-то французском художнике, который им обоим нравился, Хулия болтала по телефону, а Мартин просто отдыхал, наслаждаясь тем, что может находиться рядом с Берлином. Левая рука Андреса лежала под пледом, лениво поглаживая бок Мартина. Палермо взял друга за руку, переплетая вместе их пальцы. Не прерывая разговора с Филиппе, Берлин посмотрел на Мартина с легкой улыбкой на лице, давая тому понять, что все в порядке. Через некоторое время Филиппе и Хулия ушли в дом, оставив гостей наедине. Мартин подвинулся ближе к другу и прошептал с мягкой улыбкой на лице.
— Спасибо.
— За что? — Андрес выглядел таким домашним, завернувшись в теплый плед.
— За то, что был так мил с ними. Для меня это важно.
— Я джентльмен и, кроме того… мне нравятся эти двое, с ними интересно общаться.
— Согласен. — Мартин замолчал, глядя в глаза Андресу. Берлин ухмыльнулся и притянул друга ближе, нежно поцеловав. Мартин осторожно углубил поцелуй, положив руку на шею Андреса. Они целовались медленно, с некоторой опаской. Будто не были уверены, что все в порядке. — Ты заставляешь меня задыхаться. — прошептал Палермо, отстраняясь.
— Дыши. — прошептал Берлин ему в губы. — Дыши, Мартин. — Андрес притянул его еще ближе, углубляя поцелуй и запуская пальцы в волосы друга.
— Что с тобой случилось? — Мартин задохнулся от удивления, когда сильные руки друга заставили его забраться сверху на Берлина.
— Это все ты. — Андрес несколько раз поцеловал его в шею. — Нам не обязательно быть влюбленными, чтобы делать это, а?
— Пожалуйста, будь таким всегда…
— Это все зависит от тебя. — их губы снова соединились в страстном поцелуе, который заставил Палермо тихо застонать. — Тише, querido, мы не в спальне.
— Прости. — выдохнул Мартин, уткнувшись лбом в плечо Андреса.
— Тихо. — рука Берлина прижала его ближе, он целовал шею Палермо, а тот с трудом сдерживался, чтобы не издавать ни звука, но с каждым касанием, его вздохи становились все громче, и Андресу пришлось закрыть рот Мартина ладонью, чтобы заставить его замолчать. — Что я тебе сказал? — Палермо смотрел на друга, дрожа от возбуждения. — Хорошо. — прошептал Андрес и убрал руку. — Мне нравятся твои губы в таком виде. — он дотронулся до губ Мартина большим пальцем. — Мне нравится, когда… — он наклонился и сильно потянул нижнюю губу Палермо зубами, пока не почувствовал металлический вкус крови на языке. Мартин лишь тихо, прерывисто выдохнул. — Мне нравится, когда ты позволяешь делать мне все, что я хочу. — Палермо потянулся за поцелуем, но Берлин уклонился. — Нет, здесь я устанавливаю правила. — Андрес поцеловал друга, сильно сжимая его бедра, что заставило дыхание Мартина сбиться. — Посмотри на себя. — прошептал Берлин, поглаживая щеку Палермо. — Ты мое произведение искусства.
— Андрес… — выдохнул Мартин, обнимая друга за шею.
— Моя самая ценная картина. — он убрал несколько прядей волос со лба Палермо, наблюдая за его лицом. — Ты мой шедевр.
— Ты знаешь, что я твой…
— Ты принадлежишь мне. — прошептал Андрес на ухо Мартину. — Я создал тебя, и я горжусь тем, что сделал.
— Ты такой сексуальный, когда говоришь.
— Мартин. — Андрес тихо рассмеялся. — Ты сможешь вести себя тихо, если мы сегодня займемся любовью?
— Да. — Палермо широко улыбнулся, почувствовав, как по спине пробежала дрожь.
— Ты уверен?
— Да, Андрес.
— Тогда иди прими душ и жди меня.
***
Пока Мартин принимал душ, Андрес курил на улице. Он редко курил, но иногда ему нравилось делать несколько затяжек для удовольствия. Он решил, что сегодня заслужил одну сигарету за ту потрясающую работу, которую проделал.
Когда Берлин закончил принимать душ и зашел в спальню в одних шортах, Палермо уже лежал на кровати и ждал его. Он замурлыкал, как кот, когда Андрес навис над ним, и тихо вздохнул, когда губы друга дотронулись до его шеи. Они начали целоваться со жгучей страстью, пытаясь быть как можно тише. Мартин реагировал на каждое прикосновение, Андрес проложил дорожку из поцелуев от шеи к животу друга. Берлин опустился ниже, снимая боксеры Палермо и целуя внутреннюю сторону бедер. Андрес мягко коснулся губами члена друга и ухмыльнулся, увидев, как Мартин выгнулся, лежа на спине. Он только нежно целовал член по всей длине, заставляя Палермо задыхаться и закрывать рот рукой, чтобы стоны, вырывающиеся из его губ, были тише. Андрес никогда не делал этого раньше, и мысль о минете была ему отвратительна, но он очень хотел увидеть, сможет ли его друг сдержать слово. Мартин держался ровно до того момента, пока Берлин не взял член в рот. Палермо укусил себя за запястье, а свободной рукой потянулся к волосам друга, запуская в них пальцы. Андрес медленно двигал головой, сосредоточившись на прекрасных звуках, издаваемых Мартином. Берлин не дал другу кончить, не желая, чтобы все закончилось так быстро. Он навис над Палермо и поцеловал его, чтобы тот мог почувствовать свой вкус, оставшийся на его губах.
— Что это было с рукой, а? — он усмехнулся. — Ты хотел подтолкнуть меня?
— Может быть. — Палермо тяжело дышал.
— О, да? Тогда сделай это. — Берлин улыбнулся, приблизившись к губам друга. — Давай, сделай это, Мартин. — Палермо застыл на мгновение, но потом схватил Андреса за волосы и резко притянул его к себе, соединяя их губы. Он дернул еще раз, заставляя Берлина закинуть голову назад, чтобы поцеловать его шею, оставляя несколько ярких засосов. Глаза Андреса были закрыты, на губах блуждала легкая улыбка. Мартин целовал шею, плечи, грудь друга, но вскоре этого стало мало, поэтому он стянул шорты с Берлина.
— Такая спешка. — Андрес цокнул языком, поглаживая ногу друга. — У нас впереди целая ночь.
— Я знаю. — медленно выдохнул Палермо и улыбнулся. — Ты сводишь меня с ума.
— Хорошо. — Андрес облизнул указательный, который позже проскользнул в Мартина. — Я хочу, чтобы ты сошел с ума. — Палермо закрыл глаза, его губы опухли от страстных поцелуев. Андрес добавил еще один палец и услышал стон, который был громче предыдущих. — Тише. — Мартин запрокинул голову назад и приоткрыл губы, из которых вырвался короткий вздох удовольствия. Когда Берлин добавил еще один палец, Палермо схватил друга за волосы и притянул его ближе для поцелуя, чтобы заглушить свои стоны. Андрес точно знал, когда Мартин был близок к оргазму, поэтому он начал двигать пальцами быстрее, чувствуя, как тело друга под ним дрожит от удовольствия. Берлин заткнул рот Палермо поцелуем, когда тот вздрогнул, кончая себе на живот. — Ты прекрасен.
— Дай мне передохнуть. — выдохнул он, расслабляясь в объятиях Андреса.
— Ты превращаешься в желе в моих руках, Мартин. — Берлин лежал рядом с другом, наблюдая за его лицом.
— Потому что ты слишком хорош. И я люблю тебя.
— Идеальное сочетание, да?
— Да. — он с ухмылкой раздвинул ноги. — Давай, querido, возьми то, что принадлежит тебе.
Они занимались любовью часами, снова и снова, пока совсем измученные не упали на матрас, тяжело дыша и смеясь, как девочки-подростки, потому что побили свой собственный рекорд. Мартин лежал на груди Андреса, пока тот напевал ему «ti amo». Если он умрет в следующее мгновение, то умрет счастливым. Он знал, что песня ничего не значит, и Берлин просто выбрал ее, потому что любил итальянские романтические мелодии, но все же… это не имело значения, ведь Палермо был влюблен.
