***
— Ты собираешься рассказать ей? — солнечный свет приятно ложился на кожу. Они лежали в объятиях друг друга на огромной кровати Андреса, полностью одетые. Пальцы Берлина нежно массировали голову Палермо. — Насчет Монетного Двора? — Мартин приподнял голову, чтобы посмотреть другу в глаза, и тяжело вздохнул, получив в ответ на вопрос короткий кивок. — Думаешь, мне нужно это сделать, да? — Это твоя сестра, — пожал плечами Андрес и поцеловал друга в макушку. — она должна знать. — Она возненавидит меня за это… я не могу позволить всему разрушиться. — Как она будет себя чувствовать, когда не получит от тебя никаких вестей, а потом внезапно увидит по телевизору новости про ограбление? — Как… как ей сказать? — Просто скажи, — Берлин притянул друга ближе, чтобы поцеловать. — скажи все, как есть. — А если она меня возненавидит? — По крайней мере, она будет знать. — Она беременна, Андрес, — Палермо вздохнул. — и я обещал стать крестным отцом. — Мартин… никогда не знаешь, что может случиться… но ты должен сказать ей. — Ты прав, — Палермо лениво поцеловал Андреса, прежде чем отстраниться и встать с кровати. — Эй, ты куда? — нахмурился Берлин. — Они приедут сегодня, мне же нужно подготовиться. — Мартин, querido, сейчас восемь утра. Давай, ложись спать. — О, нет… ты обязательно умудришься соблазнить меня. — хихикнул он, снимая рубашку, в которой спал, и начиная искать что-нибудь красивое для встречи с сестрой. — Мартин, пожалуйста… мы спали в одной постели всю ночь, и я ничего не делал. — Андрес встал с кровати и подошел к другу сзади, касаясь его шеи. Палермо откинул голову назад, улыбаясь. — Ты должен перестать соблазнять меня, — хихикнул Мартин, чувствуя, как теплые губы коснулись его шеи. — я не так много могу вытерпеть, Андрес. — Ладно, ладно, — Берлин закатил глаза и достал из шкафа красивую рубашку цвета хаки. — вот эту. — Спасибо, сеньор де Фонойоса, — Палермо быстро надел ее и улыбнулся своему отражению в зеркале. Он был невероятно счастлив. С каждым днем они с Андресом становились все ближе. Секс — это единственное, чего не хватало им обоим, но Мартин старался придерживаться своих правил. Им удавалось спать в одной постели и не заниматься при этом любовью, что Палермо считал огромным успехом и шагом вперед в их отношениях. Он наслаждался отдыхом столько, сколько это вообще было возможно, ведь после визита Хулии они погрузятся в напряженные дни, наполненные планами и чертежами. — Ты готов? — Андрес вышел из ванной уже одетый и с уложенными волосами. — Мы могли бы позавтракать и еще раз обсудить твой запасной план, прежде чем Хулия и Луис приедут, хм? — Отличная идея, — Мартин взял друга за руку, и они вместе пошли на кухню. Они ели яичницу и пили горячий кофе. Палермо объяснял Берлину запасной план, когда дверь кухни открылась и в комнату вошли Серхио, Хулия и Луис. — Хулия! — Мартин буквально вскочил с места и подбежал к ней, сразу заключая в объятия. — Как ты? — Очень рада видеть тебя! Я в порядке, — она наклонилась к уху брата. — и ребенок тоже. — Прекрасно! Привет, Луис, — Палермо взял мальчика на руки, и тот весело захихикал. Мартин сразу пошел проводить экскурсию по дому для малыша, полностью игнорируя всех, кто находился в комнате. — Андрес, — робко улыбнулась она, смотря на Берлина и не зная, можно ли его обнять. — Хулия, — испанец встал и поцеловал ее в обе щеки, прежде чем она осторожно обняла его за шею. — ты выглядишь великолепно. — О, спасибо. — И… поздравляю, — Андрес широко улыбнулся. — Мартин рассказал мне. — Какой же он болтун! — хихикнула она, покраснев. — Но спасибо большое. — Стоп, что случилось? — Серхио явно был сбит с толку. — Ну… я беременна. — сказала она и рассмеялась, когда Профессор мгновенно обнял ее после услышанных слов. — Я так рад за тебя, — тепло улыбнулся Серхио. — пойду отнесу ваши вещи в комнату. — Спасибо, — Хулия проводила его взглядом, а потом снова с улыбкой посмотрела на Андреса. — ну… не хочешь мне ничего рассказать? — Ну, — начал Андрес, издав короткий смешок. — у нас все отлично. — Неужели? — на ее лице мгновенно появилась счастливая улыбка. — Ты все сделал правильно? Он простил тебя? — Да… и еще раз да. — Я так рада за вас! — она взяла его за руку. — Он позволил тебе спать с ним? — Только спать. Ничего большего. — О… значит, ты ждешь? — хихикнула Хулия и покачала головой. — Мартин установил это правило? — Да. — Он молодец, — она счастливо улыбнулась, а Андрес закатил глаза с ухмылкой на лице. — Он так хорошо ладит с Луисом… не могу дождаться, когда он познакомится с малышкой номер два. — Могу себе представить, — ни одна эмоция на лице не выдала легкое волнение, появившееся где-то глубоко в груди Берлина. — Пойдем, я покажу тебе дом, а потом мы можем посидеть в саду. Сегодня отличная погода. — он показал Хулии ее с Луисом спальню, где уже стояли чемоданы, оставленные Серхио, и проводил в сад. — Привет, — Палермо улыбался, его волосы были в ужасном беспорядке, и Луис, кажется, был доволен тем, что сделал. — я показал ему бассейн. Может быть, искупаемся позже? — Конечно, — хихикнула Хулия, нежным касанием дотрагиваясь до носа сына. — тебе было весело, малыш? — Вот, возьми, — Мартин протянул ей Луиса и вытер лоб от пота. Андрес тут же обвил рукой его талию и поцеловал в макушку, заставив Палермо мягко улыбнуться и закрыть глаза. — Обожаю вас, — тихо хихикнула Хулия, опуская сына на землю. — вы так хорошо смотритесь вместе. — Мартин особенно хорошо смотрится на мне, а еще лучше подо мной, — ухмыльнулся Берлина, заставив Палермо покраснеть. — Прекрати, Андрес! — О, держу пари, что это правда, — рассмеялась Хулия и толкнула брата локтем. — так мы увидим город? — О чем ты хотел поговорить? — спросила Хулия, держа бутылку пива в руке. — Это очень важно, и я… я хочу, чтобы ты внимательно меня слушала, — Мартин нервно шевелил ногой, его дыхание участилось. — Хорошо, — она повернулась к брату, немного наклонившись вперед. — Об это нельзя никому рассказывать. Вообще никому, понятно? — Мартин прикусил губу и, когда сестра кивнула, продолжил. — Ладно… сейчас, вероятно, последний раз, когда ты меня видишь. — Только не это, — ее нижняя губа задрожала. — Мартин, перестань. Ты не бросишь меня еще раз. — Хулия, послушай меня, — Палермо на мгновение прикрыл глаза. — Мы… мы собираемся совершить кое-что действительно опасное. — Мы? — Я, Андрес и Серхио, — прошептал он и коснулся ее запястья. — мы собираемся совершить ограбление. — Что? Какое ограбление, Мартин? — Монетный двор. — Что?! Мартин, скажи, что это шутка! Ты совсем спятил! — она так разозлилась, что бутылка выпала из ее руки, разбившись о каменную плитку. — Хулия, послушай… мы уже все решили… — Мартин, заткнись! — она встала, скрестив руки на груди. — Ты теперь преступник? — Это будет не первое мое ограбление. — Ты… — она усмехнулась, не веря тому, что услышала. — ты шутишь, да? — Нет, — Палермо пожал плечами. — на самом деле их было очень много… но это будет самым крупным, и мы хотели бы… — Я не хочу это слышать, — она резко отвернулась, чтобы скрыть слезы, которые уже текли по красным от ярости щекам. — Хулия… — Оставь меня в покое. — Эй, — он дотронулся до плеча сестры, но та отстранилась и быстрым шагом пошла к задней части монастыря. Мартин стукнул кулаком по столу и со злостью зарычал, совершенно не чувствуя боли. Он ворвался в кабинет Андреса, заставив друга оторваться от своих записей. — Что случилось? — Это ты во всем виноват! — закричал Мартин, теряя контроль над своими эмоциями. — Что? — Берлин встал из-за стола и подошел к нему. — О чем ты? — Это все ты, Андрес. — Палермо ткнул пальцем в грудь друга. — Теперь она не хочет со мной разговаривать. Ты разрушил наши отношения! — Ты сказал ей… — Берлин посмотрел на палец друга и почувствовал знакомый, слепящий гнев. Он глубоко вздохнул, зная, что нужно держать себя в руках. — Мартин, пожалуйста, успокойся. — Успокоиться?! Из-за тебя все рухнуло! Все! — он не мог остановиться, злость переполняла его. — Мартин, сделай глубокий вдох и… — Да пошел ты! — зарычал Палермо и внезапно почувствовал, как пальцы Андреса сомкнулись на его запястье. Мартин задохнулся от шока, первым инстинктом было вздрогнуть и испугаться, но… хватка была твердой, но не настолько сильной, чтобы причинить боль. Берлин прекрасно себя контролировал. — Палермо, — прошептал он, и Мартин почувствовал, как слабеют его колени. — успокойся. — Берлин придвинулся ближе, соединяя их лбы. — Дыши, Мартин. — Прости, — он поднял глаза на Андреса и почти сразу почувствовал, как все тело расслабляется. — Все в порядке, — Берлин отпустил его запястье и притянул к себе, чтобы крепко обнять. — Спасибо… — Мартин потянулся к другу, чтобы коснуться его губ своими, и улыбнулся, когда Андрес подался вперед и углубил поцелуй. — Зови меня «Палермо» чаще… это… возбуждает. — Осторожнее, Мартин, я не думаю, что во время ограбления мы сможем заняться сексом. — Конечно, сможем, — голос Палермо вибрировал на шее Андреса. — хочу увидеть того, кто попытается остановить меня. — Кто-то может поставить тебя на место… — улыбнулся Берлин, смотря другу в глаза. — Собираешься попробовать? — Когда-то я уже это сделал, помнишь?***
Катания, Сицилия. 2012 год. Мартин никогда раньше не делал ничего подобного. Это было рискованно, но опасность только сильнее возбуждала его. Андрес куда-то уехал без него после того, как они поссорились, поэтому Палермо решил немного расслабиться. Он точно не помнил из-за чего произошла ссора, но сейчас, когда на его коленях сидел очень привлекательный парень, это совершенно не имело никакого значения. Они целовались, наполняя всю комнату тихими стонами и прерывистыми вздохами. Мартин не мог вспомнить, как звали этого парня… Маттео, Антонио или Роберто? В конце концов, это было не так уж и важно, потому что он уйдет сразу же после того, как они закончат. Мартин снял рубашку и на несколько секунд отстранился от парня, позволяя тому сделать то же самое. Они вновь начали целоваться, нарастающее возбуждение заставляло тело гореть. Голова Палермо гудела от того количества алкоголя, которое он умудрился выпить. Однако Мартину действительно было весело. Во-первых, он любил хороший секс, а во-вторых, он хотел разозлить Берлина тем, что занимается любовью прямо в гостиной на диване. Его партнер прокладывал жгучие дорожки из поцелуев на его теле, спускаясь вниз, и вскоре его горячий рот поглотил член Мартина практически на всю длину, заставляя аргентинца издать громкий стон удовольствия. Палермо любил, когда парни полностью сосредотачивались на нем, стараясь угодить. Несмотря на то, что Мартин больше предпочитал отдавать, он был совсем не против сделать исключение на одну ночь. Он медленно, но довольно стремительно приближался к заветной разрядке, когда дверь в квартиру распахнулась и Андрес вошел внутрь, сначала и вовсе не замечая парочку. Мартин ухмыльнулся и практически сразу кончил, потому что этот парень действительно очень хорошо владел своим ртом. Палермо сделал все возможное, чтобы Андрес заметил их, и издал достаточно громкий стон. — Какого хрена? — Берлин тут же оказался рядом. Он редко ругался, поэтому Мартин точно знал, что у него неприятности, но не торопился отталкивать парня от себя. Он даже позволил Андресу увидеть все его тело, прежде чем прикрыться рубашкой. — Мартин?! — Извини, — произнес Палермо, не обращая на друга внимания. Он повернулся к парню и совершенно непристойно поцеловал его, ощущая свой вкус на его губах. Парень пробормотал что-то насчет их завтрашней встречи, быстро оделся и выскочил за дверь. Ухмылка все еще красовалась на лице Мартина, он очень медленно натянул на себя одежду и посмотрел на Андреса, скрестив руки на груди. — Я был занят. — Занят? — Берлин сделал еще один шаг навстречу другу. — У нас в квартире нет кроватей? Ты не мог выебать этого мальчишку в спальне? — Нам было довольно комфортно и на диване, — Мартин был пьян и довольно уверен в себе, чтобы противостоять своему другу. — Ах, да?! — лицо Берлина вытянулось в удивлении после того, как он схватил Мартина за волосы и услышал протяжный стон друга. — Что с тобой? — О, ничего… ты просто заводишь меня. — Палермо слегка потерся о тело Андреса. — Ты отвратительно пьян, Берроте. — рассмеялся Берлин, отодвигая друга. — Тебе придется тереться голой задницей об эти диванные подушки. От меня ты ничего не получишь. — Ты бы хотел отшлепать меня, да? — Мартин рассмеялся, но его дыхание мгновенно сбилось, когда Андрес прижал его к ближайшей стене. — Если бы я хотел отшлепать тебя, я бы это сделал, — прошептал Берлин. — Признайся, я тебя возбуждаю, — Палермо облизнул губы. — Ты шлюха, — покачал головой Андрес, еще сильнее вжимая друга в стену. — мы здесь только две недели, а ты уже сменил пять партнеров. — Я просто красавчик. Трудно устоять, да? — Нет, Мартин, ты просто отчаянно нуждаешься во внимании. — Ошибаешься. — Палермо посмотрел в глаза другу с озадаченным выражением на лице. — Нет, Мартин, я прав. Ты ищешь внимания, и если не получаешь его, то становишься самой настоящей шлюхой. — Мне просто нравится секс. — Ты красивый? Ты сексуальный? Поверь мне, я точно не тот, кто тебя таковым считает. — Конечно, тебе легче трахать всех этих сук, жениться на них… — Немедленно прекрати это, если хочешь, чтобы мы сохранили нашу дружбу, — прошипел Андрес, и Мартин закатил глаза, не говоря больше ни слова. Берлин отпустил его, и Палермо вновь скрестил руки на груди. — Иногда я тебя ненавижу. — Мартин, — прошептал Андрес, стоя в нескольких дюймах от него. — будь мужчиной и веди себя так, как подобает в твоем возрасте, и, может быть, тогда я удовлетворю твою потребность во внимании. — произнес Берлин и скрылся за дверью своей спальни.***
— У меня после этого разговора не было секса больше месяца, — хихикнул Мартин, уткнувшись носом в шею Андреса. — Да, но я же давал тебе внимание, которого ты так жаждал, не так ли? — Да, — Палермо подтолкнул Андреса к столу и коротко поцеловал его. — но я предпочитаю то, что ты мне даешь сейчас. — Ты должен поговорить с Хулией, — слова Берлина терялись в поцелуях. — Я не могу сосредоточиться, когда ты так близко, — выдохнул Мартин. — мое терпение уже на исходе. — Нет, Мартин, — усмехнулся Андрес, обнимая друга. — ты в порядке. Ты устанавливаешь правила, и ты же пытаешься их нарушить. — Запретный плод вкуснее, особенно когда ты его уже пробовал, — ответил Мартин, пытаясь восстановить дыхание. — Постарайся успокоиться. — Я совершенно спокоен, — Мартин потянулся за новым поцелуем, но Андрес коснулся пальцем его губ, останавливая. — что? — Это к вопросу о том, насколько ты спокоен. — прошептал Берлин, и Палермо закатил глаза. — Ты произвел на меня впечатление, когда… схватил меня. — улыбнулся Мартин. — Я обещал никогда больше не поднимать на тебя руку. — И ты сдержал свое обещание. — Палермо положил голову на плечо друга. — Что мне сказать Хулии? — Правду. Просто правду. — Она не хочет меня слушать. — Вероятно, ей нужно время. Попробуй поговорить с ней еще раз утром, а? — Да, ты прав.***
— У тебя есть одна минута, чтобы все объяснить, — Хулия скрестила руки на груди, и Мартин начал рассказывать ей все. Он объяснил, что будет происходить, выложил ей весь план и, закончив говорить, вытащил лист бумаги. — Это тебе. Я хочу, чтобы ты сохранила его, несмотря ни на что. — Мартин, я… — Хулия была явно в шоке от слов брата. Все, что она могла сделать, — обнять Палермо, дрожа всем телом. — Мне страшно. — Что? Почему? — Мартин дотронулся ладонями до ее щек. — Потому что… я не могу снова потерять тебя… возможно, мы никогда больше не увидимся, — она была очень близка к тому, чтобы заплакать. — Нет! — Мартин взял ее за руки. — Хулия, послушай меня, этого не случится. Я ухожу туда вместе с Андресом. Потом мы спрячемся там, где найдем безопасное место, а затем… затем ты получишь от меня сообщение. — он указал на лист бумаги, который отдал раньше. — Это список из ста песен, которые нам обоим нравятся. Слушай внимательно. Код будет таким: два числа равны одной букве, первое число — это номер песни, а второе — это буква в этой песне. Я пришлю тебе свои координаты, и ты сможешь приехать. — Я… я вижу, у тебя все под контролем, но… Мартин, я не могу позволить тебе сделать это… — Ты не можешь решать за меня, прости. Ты сама учила меня этому. Я сам решаю, что мне делать, — Палермо кивнул. — Я буду в порядке. — Я хочу, чтобы ты стал крестным отцом… — И я им буду. Я же обещал, не так ли? — он улыбнулся и вытер слезы с лица сестры. Он также вытер слезы с ее лица пару дней спустя, когда они прощались в аэропорту. Мартин знал, что даже с его идеальным планом побега может все пойти наперекосяк, и как бы хорошо не были продуманы действия, вероятность того, что он умрет, все равно существовала. — Я люблю тебя, Хулия… я обещаю, что позвоню, если только смогу… в конце концов, ты наверняка увидишь меня по телевизору. — хихикнул он, но девушка лишь покачала головой и притянула брата к себе, поцеловав того в обе щеки. Она подошла к Андресу, чтобы обнять его и прошептать ему на ухо. — Верни его живым… и ты тоже должен вернуться. Я не хочу слышать о том, что кто-то из вас умер там, понятно? — Конечно. Если полиция когда-нибудь доберется до тебя, ты должна молчать. Помни об этом. — Я помню. Прощай, Андрес, — она коснулась его щеки. — Я думаю, мой брат готов. — Готов? К чему? — Готов к чему-то большему, чем просто поцелуи, — подмигнула Хулия, взяв Луиса за руку и поцеловав Серхио в щеку. Она долго махала рукой, постоянно оборачиваясь и явно плача. Внезапно Мартин принял спонтанное решение и побежал за ней. Догнав сестру, он мягко схватил ее за запястье. — Хулия, пожалуйста… позвони нашему отцу и скажи… скажи, что я его прощаю, хорошо? — Палермо выглядел чертовски разбитым, он едва мог сдерживать слезы. — Позвони ему через две недели… скажи, что он может гордиться мной и что я его прощаю… он много упустил… — Он действительно многое пропустил, Мартин, — кивнула Хулия, улыбаясь. Она поцеловала его в щеку и отправилась на посадку, послав брату воздушный поцелуй. Палермо провожал их взглядом, чувствуя, как грудная клетка болезненно сжимается. Он знал, даже если все пройдет хорошо, он не увидит их еще год или больше. Он не сможет позвонить сестре или написать… Ему казалось, будто он потерял частичку себя и вот-вот развалится на мелкие кусочки, и вдруг теплые, сильные руки обнимают его со спины, и он чувствует нежные поцелуи на своей шее. Он в безопасности. — Я люблю тебя, Андрес, — прошептал Палермо, тихо шмыгая носом. — Я тоже тебя люблю. Ты очень скоро встретишься с ними вновь. — Берлин мягко взял его за руку и повел к выходу, где уже ждал Серхио. — Ты сам сказал, что этот план идеален. Мы выберемся, Мартин.***
Палермо очень удивился тому, какое Берлин выбрал место для их свидания в тот вечер. Ему все еще было грустно после отъезда сестры и племянника, но он смог выкинуть это из головы, когда Андрес привел его на небольшую лужайку рядом с монастырем, где уже был приготовлен плед, на котором стояла маленькая корзинка с вином и едой. Ночь была невероятно теплой, на небе ярко сияли звезды, но взгляд Мартина был полностью прикован к другу, который выглядел просто шикарно в темно-фиолетовой рубашке, расстегнутой на две пуговицы сверху. Палермо уже знал, что запомнит эту ночь на всю жизнь. — Это свидание? — тихо спросил Мартин, слегка склонив голову набок. — Не хочешь немного вина? — Андрес сменил тему, но, судя по его улыбке, это действительно было свидание. Их первое настоящее свидание. — Конечно, — Палермо наблюдал, как наполняются два бокала, а затем потянул руки к корзине, чтобы проверить, что в ней. — Держи свои руки подальше оттуда, — Андрес игриво ударил его по руке и достал из корзинки миску с клубникой в шоколаде. — Тебе не нужно это делать. Я уже твой, — пошутил Палермо и подался вперед, чтобы поцеловать друга в щеку. — Да, но мне нужно удержать тебя рядом, — улыбнулся Андрес, протягивая Мартину бокал. — За нас и за самый идеальный план ограбления, который когда-либо видел мир. — Палермо кивнул, улыбаясь. Бокалы звякнули, и они оба сделали глоток потрясающего вина. — Это действительно вкусно, Андрес. — Специально для тебя, querido, — усмехнулся Берлин, и они замолчали, наслаждаясь вкусными фруктами и великолепным вином. Они сидели очень близко друг к другу. — Ты когда-нибудь мог подумать, что все так случится? — спросил Палермо после затянувшегося легкого молчания, когда их бокалы уже опустели, а клубника осталась лишь воспоминанием. — Как? — Так, что ты окажешься влюбленным в меня, — Мартин повернул голову и посмотрел на друга. — Нет, — покачал головой Андрес. — честно говоря, нет. Я много раз думал, чтобы сделать тебя своим любовником, но так и не решился на это. — Я теперь твой любовник? — Ты мой партнер, Мартин, — мягко улыбнулся Берлин. — Ты мой лучший друг, моя любовь. Ты для меня все и даже больше. — Ты становишься таким мягким… это не очень хорошо для ограбления, — губы Мартина дрогнули в теплой улыбке. — Я такой только для тебя. Видишь ли, у меня есть одно слабое место. — Не забывай об этом, когда будешь командовать мной во время ограбления. — Не пытайся сказать мне, что тебе не нравится это, — они подались друг другу навстречу, и их губы соединились в медленном, чувственном поцелуе. Мартин сразу понял, что момент, который они так долго ждали, наконец настал. — Ложись, — прошептал Палермо, целуя шею и подбородок Берлина. — Что у тебя на уме, querido? — Андрес сделал так, как ему было сказано, и улыбнулся, когда Мартин навис над ним и нежно поцеловал в уголок губ. — Ну, во-первых, я люблю тебя всем сердцем, — прошептал Палермо, медленно расстегивая рубашку Берлина. — М-м-м, а во-вторых? — А во-вторых, я хочу, чтобы ты занялся со мной любовью, — он поцеловал сначала обнаженную грудь Андреса, а затем вернулся к губам. — Ты уверен? — Берлин уже снимал рубашку с Мартина, его глаза заблестели из-за накатившего возбуждения. — Да, я уверен. — Андрес перевернул друга так, что тот оказался на спине, и начал целовать его опухшие губы и избавляться от каждого ненужного предмета гардероба. Теплый ветер приятно ласкал их обнаженную кожу, а звуки мокрых поцелуев смешались с тихим шорохом листьев. Голова Мартина откинулась назад, а из губ вырвался громкий стон, когда зубы Андреса впились в его шею. — Ну же… я не могу больше терпеть, — Палермо потянул друга вниз. — Да, ты очень нетерпелив, Берроте, — Берлин провел рукой по внутренней стороне бедра Палермо, вызвав еще один громкий стон друга. — мне это нравится. — Андрес, пожалуйста, — Мартин схватил его за шею и притянул к себе, кусая нижнюю губу Берлина. — ты знаешь мое тело, используй это сейчас… — голос сорвался на стон, Палермо задохнулся, почувствовав, как палец Андреса входит в него. — Боже… — Нет, это просто я, — ухмыльнулся Берлин, добавляя еще один палец и наблюдая, как его друг жадно хватает ртом воздух. — Да… да, я… — Палермо чуть не задохнулся в ощущениях, когда внезапно достиг точки невозврата. Андрес накрыл его губы своими и прошептал. — Ты так прекрасен, когда кончаешь, — еще один глубокий поцелуй не дал ничего ответить Мартину. — Палермо. — Мне нравится, когда ты меня так называешь, — аргентинец притянул друга ближе, обвивая ногами его талию и ощущая, как головка члена упирается в кольцо мышц. — Берлин… — простонал Мартин, когда Андрес вошел в него на всю длину. Испанец зашипел от возбуждения и еще крепче обнял друга, целуя его и делая темп быстрее. — Серхио придет и снова все испортит, — внезапно рассмеялся Андрес и задохнулся после того, как Мартин сжал его член внутри себя. — Мы не остановимся, даже если он появится. Быстрее, — Берлин ускорил темп, толчки стали рваными, жесткими, и они оба чувствовали, как приближаются к оргазму. — Я… никогда не… занимался любовью на улице… — Значит, я особенный… — Конечно, ты особенный… Андрес, ты… — он не успел договорить из-за сильного оргазма, который поразил их одновременно. Громкие стоны были наверняка слышны в монастыре, но это не имело никакого значения. — Так кто я? — спросил Андрес спустя несколько минут. Они лежали в объятиях друг друга, уставшие и счастливые. — Ты любовь всей моей жизни, — прошептал Мартин, глядя ему в глаза. — Что ты сказал, Палермо? — улыбнулся Андрес, проводя ладонью по спине друга. — Берлин, ты любовь всей моей жизни, — испанец потянулся ближе и накрыл губы друга своими, чтобы аргентинец не заметил слез, которые появились в его глазах. — Я… я думаю, ты тоже любовь моей жизни, — неловко ответил Андрес, все еще смущенный своими эмоциями. — «Я думаю»… этого для меня достаточно, — хихикнул Мартин, пытаясь найти свою рубашку. — нам стоит продолжить в постели, как считаешь?***
Солнце уже начинало появляться, освещая все вокруг. Они лежали в постели, таяли в объятиях друг друга. Мартин поднял глаза на Андреса и прошептал. — Все это закончится, когда мы переедем в усадьбу вместе с бандой, да? — Ты действительно собираешься следовать правилам Серхио? — усмехнулся Берлин и нежно поцеловал любимого в макушку. — Не-а, — рассмеялся Палермо, крепче прижимаясь к Андресу. — Мы будем как гребаные Бонни и Клайд, Мартин, и никто нас не остановит. Никто. Даже смерть.