Шумные улицы, тесные города, воздух, заряженный дымом Небо обуглится, скроются в никуда люди, бегущие мимо Ты не услышишь крика о помощи - время в большой цене Стены огней сдавят виски сильней Город 312 — Обернись
Состав поезда Москва – Омск тормозит на железнодорожном вокзале. В коридоре начинается возня, люди высыпают из вагона толпами. Самые нетерпеливые на ступеньках чиркают зажигалкой, наполняя легкие сигаретным дымом. А Арсений сидит на койке. Сидит и боится пошевелиться. Мужчина придерживает платок около носа левой рукой, а правой легонько щупает лицо, пытаясь оценить степень повреждений. Конечно, проще было посмотреть в зеркало, но Попов видеть себя не хотел. Впервые в жизни не было желания любоваться собой. Почему? Да потому что он знал, что увидит в отражении не разукрашенное кулаками бывшего друга лицо, а человека с океаном боли в глазах. Он позволил себе вспомнить всё, последние пять лет стёрлись из памяти так будто бы их и не было вовсе, а картинки прошлой жизни всплывали, размораживая ледяное сердце. Он позволил себе снова начать чувствовать. «Это твоя станция, Попов», — подсказывает подсознание, — «Собирай вещи и выходи, пока не вернулся Матвиенко». Арсений провёл последние два часа в купе один. После того, как Сергей нехило поколотил бывшего друга, он выплюнул: — Я тебя ненавижу. Всё как ты хотел. И вышел из купе, судя по всему намереваясь просидеть оставшиеся часы поездки в вагоне ресторане. Так и разошлись два старых «приятеля». Снова. Если задуматься они не должны были встретиться вовсе. Арсений собирался лететь в родной город на самолёте и даже купил билет, но потому почему-то сдал и решил ехать на поезде. Хотел оттянуть момент встречи с родным городом и семьёй, если он еще мог так называть людей, о которых не вспоминал 5 лет. Арсений вообще не хотел возвращаться. Думал займёт денег, найдёт работу, даже уже подыскал пару вариантов, а потом понял, что, если не вернётся — ему пиздец. И кошмары по ночам будут мучать всю жизнь, насколько бы всё равно ему не было днём. Арсения что-то подтолкнуло вернуться. А Серёжа не собирался ехать в купе. Думал до дома то чуть больше двух часов ехать, сейчас купит билет на сидячие места и поедет. Но мест не оказалось и пришлось покупать койку в купе, чтобы хоть как-то уехать из этого провинциального города. А Серёжи и в этом городе то быть не должно, но обстоятельства так сложились, что пришлось ехать. И что в итоге? Встретились. Вот вам очередной подарок от судьбы. Нет-нет, не отказывайтесь: дарёному коню в зубы не смотрят… Попов помотал головой, пытаясь прийти в чувства. Пора на выход. Мужчина сгребает в охапку джинсовую куртку, подхватывает чемодан и слегка тянет на себя дверную ручку. Убедившись, что за дверью его не поджидает Матвиенко, Арсений начинает двигаться по коридору торопливой походкой, постоянно перехватывая потными ладошками чемодан и нервно вздыхая. — Вы домой или в гости? — мило улыбается проводница, когда Попов ступает на перрон. Он хмыкает и жмёт плечами, как бы говоря: не знаю. Ему и самому интересно: домой он приехал, или в гости. — Как пойдёт, — произносит Арсений, поворачиваясь к девушке. Его разбитое лицо в полумраке остаётся без внимания, и в голове пробегает мысль: хорошо, что руководство не сделало нормального освещения, — Спасибо за поездку. Он слегка кланяется девушке и целует руку, от чего та кажется смущается. Она даже краснеет, но Попов, в силу освещения, этого не видит и, в очередной раз перехватив чемодан, начинает двигаться ко входу в вокзал, чувствуя, как с каждой секундой желание сесть обратно в поезд и умчаться подальше отсюда возрастает в геометрической прогрессии. С другой стороны, в поезде всё ещё находится озлобленный Матвиенко. Арсений тяжело вздыхает и толкает массивную дверь, оказываясь в заполненном светом вокзале. Думай о том, что пути назад нет.***
Март в Омске встречает Арсения холодным ветром, от которого тело парня, одетого в тонкую джинсовую курточку, покрывается миллионами мурашек (возможно миллиончик был из-за предстоящей встречи с мамой и сестрой). Всю поездку до дома на него косились пассажиры, будто бы разбитая рожа в Омске — это нечто из ряда вон выходящее. Попов выходит из автобуса, чудом перепрыгивая лужу около остановки. Это тебе не Мальдивы. Арсений оглядывается по сторонам: всё кажется таким родными чужим одновременно. В этом доме жил одноклассник, с которым они начали курить, в том дворе они с Серёжей строили штабы и шалаши, а на месте гипермаркета был магазинчик, где им продавали пиво без паспорта. От воспоминаний по телу Попова растекалось приятное чувство ностальгии, но оно пропало, как только в голове набатом зазвучала мысль: твоя семья тебя ненавидят. А следом не менее оптимистичная: и это твоя вина. Арсений ёжится скорее от воспоминаний, нежели от холода и неторопливо идёт в сторону своего двора, вглядываясь в ночное небо. Оказавшись около подъезда, он резко останавливается и начинает шарить в чемодане. После непродолжительных поисков он нащупывает связку ключей. Аккуратно вытащив её, он дрожащей рукой прикладывает ключ к домофону. После мелодичного звука дверь поддаётся, и мужчина заходит в***
В комнате пахнет имбирным печеньем и кофе. Окно слегка приоткрыто. С улицы временами доносятся нетрезвые крики, глупый смех и песни с портативных колонок. За последние пару часов Антон успел не меньше миллиона раз возненавидеть свою жизнь. Его гениальная идея статьи рушилась на глазах, и юноша ничего не мог с этим поделать. Он скрупулёзно сидел и проверял информацию о каждом из выпускников предыдущего года, но из всего интересного, что ему удалось обнаружить, получался список: 1.Авдеев. Поступил на платное. Почти сразу вылетел. С недавних пор защищает родину мать. 2.Смирнов. Повторяет печальную судьбу Авдеева, правда вылетел с бюджета. 3.Колесникова. Родила. Комментарии излишне. 4.Шастун. Совершил самоубийство методом долговременного изучения бессмысленных сведений. Ещё не выпустился и не выпустится Н-И-К-О-Г-Д-А! Восклицательный знак обведён четыре раза. Антон чертовски устал, хотя просмотрел только выпуск предыдущего года. А что если придётся листать до двухтысячного? Шастун обречённо стонет и ложится на стол. Если на него сейчас свалится метеорит, он будет несказанно этому рад. «Может всё-таки про восьмое марта написать?» — проносится в голове у парня, за что он сам звонко щёлкает себе по лбу. Раз начали приходить такие идиотские мысли — пора ложиться спать. Юноша отключает компьютер и обводит глазами письменный стол. Его взгляд цепляется за список. Поразмыслив над тем, что вряд ли ему это когда-либо пригодится, Антон складывает листок в самолётик и запускает через комнату. Однако тот, не пролетев и пару метров, опускается на пол. Шастун матерится себе под нос, двигаясь в сторону кровати. А что ты хотел парень? Какая информация, такие и полёты. Как только голова касается подушки, Антона уносит в царство морфея.***
Ночь отдавала бразды правления утру. Золотистое солнце стучалось в окна, постепенно заливая светом весь город. Птичьи трели заполняли проспекты, которые пока не переполнились автомобилями. Волшебное время — раннее утро. Кто-то против? Быть не может! Хорошо, что Шастун ещё спал, иначе он бы прочитал лекцию о том, почему утро — худшее время суток. Правда в мире снов ему оставалось быть недолго. — Антоша, пора вставать и собираться в школу, — нараспев протягивая все гласные вещает Шастун старший, — просыпайся, спящая красавица. Отец юноши заходит в комнату и распахивает шторы. Приятный солнечный свет заполняет всё пространство, ослепляя спящего парня. — Оставьте меня в покое, скажите всем, что я умер, — стонет Антон, с головой накрываясь одеялом. — Ну все же на похороны заходят прийти, а трупа нет. Глупая идея, Антоша, — отец стягивает с парня одеяло и стремится быстро ретироваться из комнаты сына. Его взгляд останавливается на самолётике, лежащем в углу. Мужчина поднимает это чудо инженерной мысли с полу и аккуратно разворачивает. — Ух, — присвистывает он, бегло взглянув на содержание листа, — Список для жертвоприношений, юный сектант? — Пап, — Антон садится на кровати, забавно потирая сонные глаза ладошками, — Я тебе сто раз говорил, что кольца и браслеты не означают, что я сектант… — А списочки жертв означают, — усмехается Шастун старший, помахивая бумажкой. Антон закатывает глаза и с глубоким вздохом падает обратно на кровать. И как, скажите, как можно радоваться по утрам?***
Март. Утро. 7:00 Двое не спят. Двое глотают колёса любви? Ха-ха. Нет. Двое стоят посреди кладбища. Двое сверлят каменную глыбу глазами в полной тишине уже полчаса.Арсений Сергеевич Попов «… Но для души еще страшней Следить, как вымирают в ней Все лучшие воспоминания.»
Глаза вновь и вновь пробегаются по строчкам, выточенным на камне. Кладбище всё ещё закрыто для посетителей, но парень и девушка смогли выпросить у охранника пустить их, ссылаясь на то что время поджимает — скоро улетают из страны. Теперь они здесь. Стоят и заворожённо смотрят на могилу, которая не должна существовать. Только не в этом мире. — Боже, скажи, что это сон, — мужской голос звучит так тихо, что казалось, будто бы гнетущую тишину и вовсе не нарушали. — Как… — девушка запинается и переводит взгляд с памятника на своего спутника, — как ты? — Пиздец. — выдыхает он. Арсений смотрит на собственную могилу и не находит других слов. Сколько раз в своей жизни вам приходилось узнавать, что вы, оказывается, уже три года как мертвы? Попов устало трёт руками лицо и тихо шипит от боли. Ссадины от их с Серёжей потасовки, если это можно было так называть, за ночь никуда не делись. Арсений даже радовался тому, что раны на лице саднили, снова и снова приводя его в сознание. Мужчина перечитывает эпитафию, и ужасается тому, как надгробная надпись смахивает на описание его жизни. — Охранник разрешил нам провести здесь час, но, если честно, я больше не могу тут находиться, — Оксана оттягивает ворот водолазки в надежде, что это поможет ей хоть как-то прийти в себя. Сколько раз в своей жизни вам приходилось встречать человека, который уже три года как мёртв, напротив собственной квартиры? — Совсем не похоже на меня, miraculeusement! — Попов игнорирует высказывание девушки и поджимает губы, — урод какой-то… Фролова, молчит и снова возвращает глаза к памятнику, отмечая про себя: «И правда не похож…» — Не быть мне медийной личностью, — усмехается Арсений и присаживается на корточки. Он снова подносит ладони к лицу и медленно мотает головой, — Не дай бог рисовать начнут меня, а получится какой-то… — вновь поднимает глаза на собственную могилу, — пиздец. Попов вчера не понимал, почему Оксана смотрит на него так, как будто он призрак. Почему девушка много раз моргает, трясёт головой, будто бы он галлюцинация. Почему она начинает плакать, и тихо повторять: «Мы думали, что ты умер, Сенечка…», оглаживая ладонями его небритые щёки. Арсений даже не исправляет её за такое ненавистное имя, потому что просто не понимает: что, чёрт возьми, происходит? Но вопроса не задаёт, а Фролова не пытается ничего объяснить. Девушка успокаивается, выпускает мужчину из объятий и тихонько спрашивает: — Есть где переночевать? — Нет, — также тихо отвечает Попов: ночевать в пустой квартире, где он уже пять лет не хозяин, так себе идея. Оксана отворачивается от мужчины и шумно выдыхает, после чего медленно поднимается на ноги и двигается в сторону своей квартиры. — Завтра надо будет съездить… кое-куда, желательно пораньше, так что ставь будильник, — бросает она, открывая дверь и приглашая кивком головы Арсения к себе домой. Вот так просто. Где же: «как ты мог так поступить со своей семьёй», «вернулся потому что всё потратил», «проваливай прочь», «ты всем испортил жизнь» — всё, что мужчина так долго рисовал в своём воображении. У Попова мыслей в голове больше, чем муравьёв в муравейнике, но он выдаёт только: — Спасибо, — и, подхватывая пожитки, заходит в квартиру. Они обо всём поговорят с утра. Фролова устилает ему в гостиной. Арсений сопротивляется, говорит, что сам может застелить постель, но девушка мягко отстраняет его руки, продолжая занятие. — А где родители? — разрезает тишину вопрос мужчины. — Переехали в деревню жить, — улыбается Оксана, последний раз встряхивая одеяло. Оба отчётливо понимают, что продолжать разговор бессмысленно. Они обо всём поговорят с утра. — Спокойной ночи, — произносит девушка, прежде чем скрыться за дверью своей комнаты. Попов снимает с себя джинсовую куртку, а следом за ней и рубашку, меняет джинсы на спортивные штаны и ложится в кровать, выставляя на 6:00 будильник. Ночью в квартире Фроловых тишина, однако двое не спят. Двое лежат в постелях, пытаясь осмыслить сложившуюся ситуацию. Двое отключают не пригодившиеся будильники в шесть утра. Оксана готовит завтрак на двоих, и они едят в тишине. В тишине одеваются и выходят из дома. В машине они не включают радио, а за всю поездку произносят две фразы: — Кладбище? — недоверчиво поглядывает на навигатор Арсений. — Угу, — кивает Фролова, поворачивая ключ зажигания. Теперь, сидя на против собственного памятника, Попов понимал. — С чего вы взяли, что я… — мужчина осекается, не в силах закончить предложение. — Алёна сказала, — выдавливает из себя Оксана, слабо кивая в сторону могилы по соседству. Попов медленно переводит взгляд на соседний памятник, и почва, кажется, начинает уходить из-под ног молодого человека. Он, находясь в состоянии шока от того, что вроде как умер, даже не заметил сначала, что территория огорожена для двух могил. С соседней на него смотрело лицо, о котором не вспоминал последние три года. Надпись гласила:Алёна Алексеевна Попова «Как мало прожито — как много пережито»
Арсений, кажется, забыл, как дышать и моргать. Фролова поднимает мужчину на ноги и поворачивает к себе лицом, начиная трясти его за плечи: — Что произошло? Почему твоя жена приезжает к твоей семье и говорит, что ты умер. Как это понимать, Попов? Почему ты не объявлялся пять лет? Мы похоронили пустой гроб, Арсений, блять. Мы даже попрощаться с тобой не могли. Мы ведь думали, что ты… — девушка не сдерживается и начинает рыдать, попутно слабо ударяя кулаками в грудь мужчине. Попов не двигается, давая Оксане возможность выпустить пар, а после крепко обнимает её и прижимает к своей груди. Он хочет столько всего сказать, а потом понимает: оправдываться ему нечем. Он вёл себя, как гандон. Он стёр из памяти прошлое и за пять лет ни разу не думал о том, что чувствовали его близкие. Он возвращался в родной дом только потому, что кончились деньги. На задворках подсознания, конечно, мелькает мысль о том, что он также возвращался, чтобы помириться с семьёй, объяснить ситуацию, перестать жить так, будто бы вчера не существовало, но Арсений эту мысль тут же прогоняет. Его девиз: «Ты бесчувственная тварь, причиняющая людям только боль, так что перестань искать гнилым поступкам оправдание». — Прости, — шепчет Попов, — я просто моральный урод. — Это не так, — сквозь слёзы проговаривает Оксана, утыкаясь носом в плечо мужчины, — ты никогда таким не был. — Ma chère, ты меня совсем не знаешь. Попов отстраняется от девушки и возвращает глаза к могиле Алёны. — Мы развелись, — выдавливает он, — она представилась как моя жена? Фролова сухо кивает. Сейчас девушка может сказать точно только одно: Арсений жив, а она ни черта не понимает. — С чего она взяла, что тебя нет в мире живых? — решается спросить Оксана. Попов молчит, не поднимает на девушку глаз. Тихо смеётся себе под нос. Точно сумасшедший. — Потому что я хотел, чтобы она так думала, — наконец произносит он и поворачивается к Фроловой. В его глазах снова плещется океан боли (вот тебе и бесчувственная тварь), — ты меня совсем не знаешь... Двое молчат. Двое молчат, потому что так запутались во лжи и недомолвках, что теперь не знают, где реальность. Двое снова в полнейшей тишине, которая съедает обоих изнутри.***
Шастун всей душой ненавидел четверги. Во-первых, их кормили какой-то жалкой пародией на рыбные котлеты в школьной столовой, оправдывая это советскими замашками про то, что четверг рыбный день. Во-вторых, только по четвергам в расписании стоял первый урок, а встать к нему, для Шастуна было такой трагедией, что Шекспиру и не снилось. Ну и самое главное: в четверг в школе отсутствовал Павел Алексеевич. Вообще если честно, до сегодняшнего четверга к последнему пункту Антон относился нейтрально. Точнее будет сказать: он даже не знал, что Добровольский выходной по четвергам. Однако сегодня, когда Шастун сшибая учеников нёсся к нему в кабинет, его остановил злобный окрик их учительницы по математике. — Я очень тороплюсь, Капитолина Фёдоровна, — начинает скулить Шастун, но быстренько затыкается, ловя на себе злобный взгляд женщины. — Молодежь, вечно куда-то спешит, торопится, но только не на уроки по математики. Ты пример какой подаешь малышне. Они на тебя посмотрят и также носится будут, как околелые, — заскрипела учительница. Недаром её кличка была «чёрт из табакерки». На самом деле так называл её только Антон и то у себя в голове, аргументируя это примерно так: мало того она не самой приятной наружности, так ещё и появляется откуда не возьмись и начинает скрипеть. Примерно это в воображении Шастуна означало чёрт из табакерки. — У тебя между прочим сейчас математика, — она водит пальцем перед собой, как бы давая парню понять, что спешить ему особо некуда: всё что ему надо — здесь. — Мне нужно к Павлу Алексеевичу, — пищит Антон и уже делает шаг, как вдруг рука властной женщины подхватывает его под локоть и тащит в сторону кабинета математики. — Нет его в школе по четвергам, за столько лет мог бы и запомнить, — причитает она, таща за собой юношу. А он уже не особо и сопротивляется. Перед его глазами только что целый мир рухнул. Павла Алексеевича нет. Оказавшись в кабинете, Шастун глупо озирается по сторонам и на автомате двигается к своей парте. Когда его пятая точка приземляется на стул, а голова с тяжёлым вздохом опускается на сложенные руки, сосед по парте слегка подскакивает на месте и держится за сердце: — Ты чего такой кислый? — Павел Алексеевич не в школе, — стонет в парту Антон. — И? — недоумевает сосед. Антон поднимает голову и оскаливается. Неужели не понятно, что ему нужна помощь с делом всей его жизни: с блядской статьей. Почему никто не хочет принимать тот факт, что ничего важнее этой статьи в жизни паренька нет. — Со статьей обещал помочь, — выдавливает Шастун, еле сдерживаясь от того, чтобы послать одноклассника на три буквы. — Так завтра поможет, че ты переживаешь? — произносит собеседник и, судя по всему потеряв всякий интерес к Антону, отворачивается обсуждать какую-то минувшую тусовку. Шастун обиженно кривит рот и, облокачиваясь на руку, уставляется в окно. Завтра то ему может и помогут, но сегодня он бесследно потеряет день. — Ненавижу четверги, — шепчет себе под нос юноша, мысленно рисуя у себя в воображении картинку, как он сидит в переходе в метро (которое в Омске к слову, так и не достроили) и просит кинуть ему пару монеток в бумажный стаканчик, а всё потому что, сегодня, мать твою, четверг, и Добровольский на выходном.***
На улице начинает тихо барабанить дождь. Прохожие открывают зонтики, бегут под крыши, не желая промокнуть, и смотрят на парня в чёрной толстовке, как на сумасшедшего. Юноша медленно двигается, подставляя лицо под удары капель. Всё вдруг потеряло смысл. Парень устало оглядывается в поисках кофейни в которой его ждали. Вывеска гласит:«ХЗ хорошеезаведение»
— Какой придурок посчитает это хорошим каламбуром, — ворчит он, толкая стеклянную дверь. Шастун ищет глазами друга, который здесь сидел уже минут сорок. Ну да, Антон немного опоздал, но причина то веская! — Я тебя пришибу, Шаст, бля! — раздаётся за спиной и в затылок парня прилетает что-то похожее на ручку. Антон разворачивается и видит перед собой перекошенное от злости лицо друга. — Прости, Дим, — выдыхает Шастун и опускается на противоположный диванчик. — Ты мог хотя бы написать, что опоздаешь, мне думаешь делать больше нечего, как тебя часами ждать в кафе. Я к Кате обещал заехать сегодня, мне курсовую надо писать, да и вообще… — Дима осекается, замечая подавленное состояние парня, — Тох, что-то случилось? Антон кивает и прикрывает глаза. Ему хочется свернуться калачиком и плакать, пока глаза не начнут болеть от слёз, а воздуха в лёгких перестанет хватать. — Что произошло? — севшим голосом интересуется друг, откладывая в сторону конспекты. — Пиздец, Поз. Диму начинает потряхивать от волнения за лучшего друга. Он ждёт продолжение рассказа Шастуна, однако тот находит куда более интересным занятием рассматривать узор на салфетках. — Сука, не выводи меня, Шаст! — прикрикивает Позов, хватая руку юноши, — Рассказывай! — Моё будущее обречено. Я никогда не напишу статью, — произносит Шастун с такой интонацией, будто бы он врач и сообщает родственникам после аварии, что шансы на выживание минимальные. Дима молчит около минуты, а после отвешивает другу нехилый подзатыльник. Он скоро с ума сойдёт с этой сраной статьёй для школьной газеты. — Как же ты меня заебал, — стонет парень и закатывает глаза, — что на это раз? — Павел Алексеевич не принял статью про коррупцию в нашей школе, сказал брать интервью у выпускников, а брать не у кого понимаешь! Я вчера искал кого-то, но ничего не вышло. А Добровольского в школе не было сегодня, мне никто не помог… — на одном дыхании лепечет Шастун и поднимает грустные глаза на Позова: ещё немного и парень заплачет. — Возьми у меня интервью, — Дима выпрямляется и гордо поднимает голову, — я между прочим тоже из твоей школы выпускался. — Гавно идея, — отрицает Антон и добавляет, замечая, как друг снов начинает злиться, — мне нужно что-то убойное, а не: «Дмитрий Позов. Второй курс медицинского. Ссыт сделать своей девушке предложение». Дима обиженно фыркает и отворачивается от Шастуна, думая, что парень совсем свихнулся со своей идеей стать величайшим журналистом. Он не любит гулять с компаниями, не дружит с одноклассниками, не заводит отношений, а только пишет и пишет. Позову порой кажется, что у Антона кроме него и Кати и друзей то нет. — Шаст, ты бы заканчивал так загоняться по поводу этого. Только не начинай читать мне лекцию о том, что статья самая важная часть твоей жизни, — добавил Дима, заметив, что Антон уже открыл рот, чтобы возразить, — я наизусть все твои речи выучил. Давай так: ты помогаешь мне с Катей, а я помогаю тебе найти человечка для твоих писулек. Шастун прищуривается, не торопясь с ответом. С одной стороны, Дима лично знал многих выпускников и мог найти кого-то и вправду увлекательного, но с другой, Позов может посчитать интересным, что-то абсолютно безвкусное. Тем более Шастуну придётся помогать организовать предложение руки и сердца, а в этом парень был таким профаном, что с вероятность 98% девушка откажется. Однако глаза друга горят таким неподдельным азартом, что Антон, не в силах отказаться от этой сделки, выдает неуверенное: — По рукам… Друзья ещё не знают, к чему их приведёт это решение, поэтому просто обмениваются рукопожатиями. С этого момента двое начинают поиск. Один ищет человека, с невероятной историей жизни, а другой — путь к сердцу девушки. * miraculeusement — чудесно * ma chère — моя дорогая