bad!trip

      1 месяц спустя       Чонгук не сразу понимает, где он находится, когда пытается приоткрыть глаза. Какой-то раздражающий, но далекий шум не даёт нормально доспать до будильника, и он тяжело вздыхает, заставив себя, наконец, открыть глаза нормально. В комнате полумрак из-за плотно зашторенных портьер, а надоедливые звуки раздаются явно извне спальни. И Чонгук вспоминает, что снова остался ночевать с Тэхёном накануне вечером. Вторую ночь подряд, между прочим.       Их отношения развиваются так странно и стремительно, что порой это кажется ему сумасшествием. Несмотря на то, что у них разница в возрасте всего-то пара лет, он порой чувствует себя рядом с ним подростком, а тот умело этим пользуется. Отношения с Тэхёном — это вообще что-то дикое. Может, конечно, это у всех так, ведь он не знает, как это обычно бывает, но он совершенно точно перестаёт рядом с ним соображать и его мозги в эти моменты, наверное, напоминают розовый кисель, что самого его неимоверно бесит. Но и сопротивляться этому он не может. И из холодной глыбы он превращается в сентиментального мальчика, которого можно сколько угодно обнимать, целовать, разводить на разные нежности (которые, как он уверяет, ему не свойственны), и вертеть как угодно в постели.       Вот и сейчас, стоит ему только проснуться, как он уже ощущает зашевелившегося рядом парня, который целиком прижимается к нему обнаженным телом, закинув на него все конечности. Тэхён шумно выдыхает, потом переворачивается на живот и юркает под одеяло. Чонгук думает, что тот собирается поспать ещё, ведь будильник пока не звонил, но понимает, что это не так, когда чувствует на своей груди сначала тёплое дыхание, а потом горячий рот.       Губы исследуют под одеялом его ключицы, с влажными звуками переходят на соски, заставляя Чонгука запрокинуть назад голову, откидываясь на подушки, и чаще задышать. Тэхён тем временем, не теряя ни секунды, движется ниже, в который раз изучая его пресс, которым то и дело восторгается и никогда не упускает момент на него позалипать, когда Чонгук переодевается или поправляет на себе одежду. Или когда они доходят до постели. Но это пока случалось лишь пару раз, и оба за эти выходные, когда Намджун полностью освободил младшего брата от детей, и тот смог их целиком провести с Чонгуком.       Он начинает слегка паниковать, когда Тэхён оказывается между его ног, а из квартиры доносится очередной громкой звук, такой, будто на кухне что-то со звоном уронили, причём не единожды.       — Тэ, там дети уже не спят, слышишь? Тэ! — Чонгук косится на дверь, а потом поднимает одеяло, чтобы вытащить из-под него своего парня, у которого с самого утра слишком игривое настроение.       — Дверь заперта. Заткнись и наслаждайся, — с наглой улыбкой отвечает Ким, шире разведя его ноги, чтобы удобнее между ними улечься, так, что его пятки вылезли из-под одеяла на другом конце кровати.       Тэхён не торопится и начинает ласкать кожу внизу живота и на внутренней стороне бёдер, где Чонгук достаточно чувствителен для того, чтобы едва слышно простонать. Он уже наполовину возбуждён, когда Тэхён приступает к главному, и на члене ощущаются мягкие касания губ. Он долго дразнит, не переходя к активным действиям, а лишь только разогревая желание парня, и Чон уже готов взвыть из-за того, что эти ласки слишком затягиваются, и только вскидывает вверх бёдрами, молчаливо умоляя сделать уже что-нибудь. Ким с улыбкой хмыкает на это действие, но просьбу выполняет и обхватывает головку губами, начиная её посасывать и вылизывать. Они оба уже знают, что Чонгук способен кончить даже от этого, то ли из-за того, что у него действительно давно никого не было, то ли потому, что они, как оказалось, весьма совместимы в интимном плане, или может просто Тэхён такой умелец, но старший не останавливается только на этом, и берёт глубже, подключает к этому свою ладонь, и доводит парня до разрядки. Чонгук хватает подушку Тэхёна и прижимает её к своему лицу, чтобы простонать в неё, пока чужой язык собирает остатки спермы с его члена, оставляя его совершенно чистым.       Закончив, блондин выбирается из-под одеяла с красными щеками и укладывается на бок, подперев голову рукой. Он с довольной ухмылкой наблюдает, как Чон отходит от оргазма, его голая грудная клетка поднимается от глубокого частого дыхания, а сам он всё ещё прижимает к себе подушку.       На кухню они заходят по очереди. Сначала Тэхён, вышедший из душа на несколько минут раньше Чонгука, а потом и сам брюнет. К этому моменту уже почти сварен кофе, а Йери и Ёнджун заканчивают делать сэндвичи, которые хоть получаются и неаккуратными, но на вид аппетитными.       Он здоровается с детьми и усаживается напротив Йери за стол, пока Тэхён ставит чашки с кофе и стаканы с соком для малышни. У Чонгука взлетают вверх брови, когда Йери начинает раскладывать по тарелкам сэндвичи, и самый первый кладёт ему. Это довольно неожиданно, учитывая, что как бы он не пытался, найти общий язык с дочерью босса ему пока так и не удалось. Решив, что та, наконец, приняла его, как бойфренда своего дяди, он широко ей улыбается и благодарит за еду. Йери улыбается ему в ответ и наблюдает, как он приступает к завтраку.       Сделав маленький глоток кофе, он придвигает к себе блюдце с сэндвичем, у которого начинка из ореховой пасты и банана и, предвкушая его сладость откусывает большой кусок, принимаясь его пережевывать. Однако, что-то идёт не по плану, и его глаза наполняются слезами и краснеют. Чонгук начинает закашливаться.       — Эй, ты чего? — обеспокоенно смотрит на него Тэхён, в то время как Йери, пытаясь скрыть улыбку, опускает голову вниз и прикусывает губу.       — Перцовая паста, — сипит Чонгук, и Тэхён тут же бросается к графину с водой, наливая целый стакан и протягивая парню, который пытается прокашляться.       — Йери, — бросает укоризненный взгляд на неё дядя, когда разделяет хлеб на две половины и обнаруживает между ними щедро намазанную пасту. — Зачем ты положила в сэндвич Чонгука кочуджан? Он не ест острое!       — Случайно, наверное, — пожимает она плечами. — Я перепутала. Прости, Чонгук.       — Всё нормально, — выдавливает Чон, допивая воду, но всё ещё сидящий с красным лицом. Наверное, ему пора привыкнуть и перестать верить этому ребёнку.       — Тэ, а папа уже уехал? — переводит тему разговора Йери, и Ёнджун тоже обращает заинтересованный взгляд на Тэхёна.       — Он, наверное, не ночевал дома. Но он должен вас сегодня взять с собой. Кстати, надо ему позвонить. У меня такое чувство, будто он об этом уже забыл.

***

      Намджун не выпускает Чимина из объятий, стоя между его коленей, пока тот сидит на кухонном столе. Они недавно проснулись, Намджун лишь только успел принять душ, а по квартире уже расползается аромат завтрака, который Чимин готовил на небольшой, но уютной кухне своей новой квартиры, которую он недавно оформил в долгосрочную аренду. На этом, собственно, настоял Намджун после того, как Чимин засобирался возвращаться в свою квартиру, которая совершенно не вызывала ни одного положительного чувства. Поэтому, Пак теперь живет в отличной небольшой квартирке в хорошем районе, двор и подъезды отлично просматриваются по камерам слежения, да и в целом здесь гораздо приятнее и безопаснее. Ну а Намджун теперь тут самый долгожданный гость, всё чаще остающийся на ночь.       Чимин довольно щурится, когда ладони Намджуна скользят вверх по не скрытым одеждой бёдрам и заползают под футболку, которую тот нацепил на себя прежде, чем пойти готовить завтрак. Губы Намджуна находят его губы, сладко целуя, и он прижимается к мужчине теснее, стремясь по максимуму насладиться близостью, прежде чем тот уйдет на работу. Они, на самом-то деле, не так часто видятся, как обоим бы хотелось, поэтому у них остаются лишь ночи, такие, как прошедшая. Намджун, как и всегда, с головой зарыт в работу, а свободное время старается проводить с детьми как можно больше. К слову, он всё же воспользовался советом Чимина проводить больше времени с дочерью, с которой они так сильно отдалились, и это довольно быстро принесло результат — Йери стала более открытой к нему, теперь она первая раскрывает свои объятья, когда отец возвращается домой, и пишет ему смс’ки, пока тот на работе. Они стали разговаривать. Не дежурными вопросами-ответами, а настоящими диалогами, благодаря которым он узнал, какая его дочь, на самом деле, интересная и многогранная. Она всё так же сильно похожа на свою маму, но теперь Намджуна это скорее радует, чем делает ему больно. Боль постепенно становится менее острой.       Он уже несколько дней раздумывает о том, что ему нужно поговорить с детьми обо всем происходящем. О Чимине, о маме, о том, что он иногда не ночует дома, что, естественно, вызывает у них вопросы. И он планирует сделать это сегодня, решая, что будет честно не затягивать с этим.       Чимин отрывается от его губ, мягко их чмокнув напоследок и погладив по только что выбритой щеке.       — Твой телефон, кажется, звонит, — шепчет он. — А мне нужно вернуться к приготовлению нашего завтрака.       Намджун вздыхает и нехотя выпускает парня из объятий, чтобы сходить в спальню за мобильным.       — Да, Тэ, — отвечает он, прижимая телефон к уху, когда возвращается на кухню, усаживается за стол и наблюдает, как Чимин крутится возле плиты в футболке и боксерах.       — Намджун, ты помнишь, что у меня сегодня первое занятие? Ты обещал забрать детей, — напоминает ему брат, и он прижимает ладонь ко лбу.       Конечно, он совершенно забыл, что дети сегодня полностью на нём. У Тэхёна сегодня первый день на курсах фотографии. Пойти на них ему мельком посоветовал Чонгук, и тот так этим загорелся, что тут же отправил заявку. Теперь дважды в неделю он полностью занят. С детьми вызвался сидеть Чимин, но именно сегодня у него собеседование в университете, куда он целенаправленно решил вернуться. Дети остаются на отца.       — Точно. Прости, Тэ. Вылетело из головы, — извиняется Намджун.       — Мне уже пора выходить из дома, Чонгуку тоже, — намекает Тэхён и Намджун бросает взгляд на часы.       — Пусть Чон возьмёт их с собой в отдел. Он же может? Там и встретимся.       — Ладно, сейчас соберу их и отправлю вместе с Чонгуком.       Намджун прощается с братом, пожелав ему удачного первого дня, и откладывает телефон в сторону. Чимин в это время как раз кладёт на стол приборы и тоже усаживается.       — Волнуешься?       — Немного, — Пак пожимает плечами. — Но скорее не из-за университета.       — А из-за чего?       — Я... хочу после него пойти к Хвиин, — он нервно облизывает губы.       Чимин довольно долго отходил от вскрывшейся правды. Много ночей, проведённых рыдая в подушку, отрицание, боль. Он ни разу так и не видел её, не находя в себе моральных сил пойти в следственный изолятор и взглянуть ей в глаза. Впрочем, Намджуну так было даже спокойнее. Он не слишком жаждал их встречи.       — Ты уверен? — хмурится Ким.       — Да... я много думал об этом. Мне нужно сходить туда, а потом забыть всё это как кошмарный сон.       — Мне днём нужно будет заскочить в сизо как раз ненадолго. Хочешь, я подхвачу тебя из университета и отвезу туда?       Чимин благодарно кивает.       Позавтракав и снова вдоволь нацеловавшись, так, что Намджун едва не опоздал на работу, он летит туда на всех парах. Подъехав к подразделению, однако, он обнаруживает, что не один он сегодня опаздывает.       Прямо напротив здания стоит припаркованный автомобиль Сокджина, а сам владелец крепко сжимает в объятьях свою бывшую жену, страстно её целуя. Хеджин хоть и отвечает на поцелуй, но пытается выпутаться из хватки бывшего. Или уже настоящего?       — Всё, Джин, мне нужно на работу! Я уже и так опоздала! — шипит девушка, пытаясь выпутаться из мужских рук.       — Работа не убежит, — Сокджин приводит аргумент и снова её целует.       — Действительно, продолжайте, — Намджун с ухмылкой смотрит на друзей, складывая руки на груди. — Кто вообще придумал эту работу, да?       Хеджин, воспользовавшись отвлекающим маневром, ударяет Джина в грудь ладошкой, от чего он расцепляет ладони на её пояснице, и она спешит зайти в здание, на ходу бросив боссу своё любимое «Это не то, что ты подумал».       — Что я вижу? — усмехается Намджун, пожимая руку другу. — Воссоединение четы Ким?       — Типа того, — довольно кивает Джин.       — Рад за вас.       В отдел Намджун поднимается в отличном настроении. Хеджин, с заалевшими щеками, его старательно игнорирует, зато дети бросаются в его объятья сразу же.       — Нормально доехали с Чонгуком? — спрашивает Намджун, целуя ребятню по очереди.       — Он превышал скорость, папа! — жалуется Йери.       — Что? — возмущается Чонгук. — Но ты даже не знаешь, где находится спидометр!       Все в отделе смеются.       Намджун уходит к себе в кабинет, пока дети в своей любимой манере пристают к его команде с расспросами и превращают отдел в балаган. Сняв блейзер и повесив его на спинку стула, он открывает сейф и достаёт из него табельное оружие и файл с документами.       Спустя несколько минут он выглядывает снова в отдел.       — Чон, зайди, — требовательно говорит он, глянув на стажёра.       — Что я опять натворил? — вздыхает Чонгук, поднимаясь со своего кресла, оставляя Ёнджуна одного с его ноутбуком, на котором показывал фотографии с мест преступлений. Выборочно, конечно. Никакой крови, частей тела и прочего.       — Кроме того, что почти поселился в моей квартире? — усмехается босс, и уши Чонгука мгновенно алеют.       Стажёр усаживается в кресло напротив стола босса, и Намджун прикрывает дверь за ними. Сев за стол, он вытаскивает из файла бумаги, положив на них свою авторучку, и двигает к парню, вместе с табельным оружием и новым значком.       Чонгук несколько секунд смотрит на вещи, а потом поднимает взгляд на Намджуна.       — Это...       — Твоё табельное оружие и твой значок спецагента. Если ты подпишешь договор. У тебя было достаточно много времени, чтобы всё обдумать и принять решение. До конца стажировки осталось два дня. Пора делать выбор, Чонгук.       Стажёр снова смотрит на оружие и значок, потом оборачивается назад и сквозь прозрачные стеклянные стены кабинета, с поднятыми вверх жалюзи, смотрит на ребят в отделе. Видит, как Хосок пересел за его стол, и теперь он показывает Ёнджуну фотографии, одновременно что-то рассказывая, от чего глаза мальчишки удивлённо округляются. Йери сидит на столе Бёль, болтая ногами, а Хеджин красит ей губы. Девчонка делает характерное движение, смыкая губы, чтобы помада лучше распределилась по губам, и поднимает голову к Бёль, демонстрируя свой макияж. Девушки смеются. Чонгук снова поворачивается к Намджуну, который смотрит на него выжидательно. Просидев так ещё с минуту, он берет в руки ручку и притягивает к себе договор, быстро пробегаясь взглядом по каждой странице. И в конце ставит подпись.       Намджун одобряюще улыбается, встаёт из-за своего стола и хлопает его по спине.       — Идём.       Они выходят в отдел вместе, и босс обращает внимание команды на себя.       — Ребят, принимайте нового члена нашей семьи, — Намджун кладёт ладони на плечи Чона и подталкивает к ним, и бывший стажёр тут же оказывается в дружеских объятьях коллег, которые принимаются его поздравлять.       — Пап! — вскакивает на ноги Йери. — Это что значит, Тэхён на нём женился, что ли?!       Все снова смеются. Чонгук счастливо улыбается.

***

      В обед Намджун усаживает детей в машину, пообещав, что сейчас они заедут за Чимином, чтобы отвезти его в одно место, а потом втроём отправятся в мамино любимое кафе. Последнее время они бывают в нем довольно часто, и это греет Намджуну душу. В кафе словно особая атмосфера, и его нахождение там с сыном и дочерью словно ещё больше их сближает.       Они забирают Чимина из университета и едут в сизо. Парень всю дорогу теребит собственные пальцы, нервно кусает губы и бесконечно вздыхает. Намджун может представить, что тот испытывает.       Когда они подъезжают к изолятору, Намджун просит детей подождать его буквально минут пять, и идёт вместе с Чимином внутрь. Пак просит его потом не забирать, потому что хочет прогуляться, и Намджун желает ему удачи, пообещав заехать вечером. Тому наверняка захочется выговориться.       Проводив его, он заходит по делам к начальнику изолятора, где не задерживается дольше пары минут — только забирает нужные документы, и возвращается в машину, чтобы вместе с детьми отправиться на обед.       В кафе, как и всегда, немало людей, но их любимый столик, на счастье, как раз освободился, и Ёнджун с Йери несутся к нему наперегонки. Они просят лапши, и Намджун заказывает три порции. Он съедает свою быстрее всех, и с улыбкой наблюдает, как едят дети, не спеша, помогая себе палочками, делая губы трубочкой и всасывая в себя лапшу, от чего брызги пачкают их лица, а отец со смехом их вытирает салфетками, приговаривая, что они самые грязные дети на свете.       Когда они доедают, и приступают к десерту, Намджун решает, что самое время поговорить.       — Я хотел у вас двоих спросить, нравится ли вам Чимин, — осторожно говорит он.       — Мне нравится, — пожимает плечами Йери.       — С ним весело, — подхватывает Ёнджун.       — Я хотел по секрету вам сказать, что мне он тоже нравится. Очень.       Йери хмурится. Ёнджун непонимающе смотрит то на сестру, то на отца.       — Нравится, как нравилась мама? — уточняет дочь.       — Не совсем, но что-то вроде того, — соглашается Намджун. — Мама — моя самая большая в жизни любовь. Как вы двое. Это ничто и никогда не изменит. Я всегда буду любить маму, так же, как и вас обоих. И я очень сильно скучаю по ней. Вы же знаете это?       Дети синхронно кивают.       — А Чимин... он мне нравится. Мне нравится проводить с ним время, мне нравится, что он заботится о вас, помогает вам с уроками и балует чем-то вкусным. Это ведь здорово?       — Он ещё знает много игр, — замечает Ёнджун.       — Верно, — улыбается Намджун. — Поэтому, я захотел рассказать вам, что я чувствую к Чимину, и спросить, не будете ли вы против, если мы будем проводить вместе больше времени.       Йери и Ёнджун переглядываются. Дочь едва заметно ведёт плечом.       — Это значит, что вы встречаетесь? — начинает понимать она.       — Да, думаю, да, — кивает Намджун.       Дети снова озадаченно встречаются друг с другом взглядами. Намджун решает, что для первого разговора вполне достаточно.       — Хорошо. Вам, думаю, нужно обдумать это, верно? Просто поразмышляйте, что было бы здорово, если бы у нас появился кто-то, кто умеет так здорово о нас заботиться.       Намджун подмигивает, и те, кивнув ему, продолжили уплетать десерты.       Что же, по крайней мере, это не «нет».

***

      Чимин с трудом пытается совладать с эмоциями, пока сидит в комнате для свиданий. Он здесь уже был, и не раз. Только на месте Хвиин. И с той лишь разницей, что он попал сюда по ошибке, а вина девушки уже доказана, и она ждёт суда, который вынесет ей приговор. Сегодня будет их последняя встреча. Хвиин вряд ли когда-нибудь выйдет.       Ему кажется, что он на грани истерики. Он с трудом уговаривает самого себя взять в руки и вынести эту тяжёлую встречу. Встреча с братом, которому по итогу присвоили выплату крупного штрафа и общественные работы за нанесение телесных повреждений Чимину — кажется сущим пустяком по сравнению с тем, что сейчас он встретится с человеком, который столько времени держал его в страхе. Человека, который когда-то был самым близким. Чимин чувствует, как его рана — та, что осталась от воткнутого в спину ножа, всё ещё кровоточит. Он не знает, сколько времени потребуется, чтобы она затянулась и перестала болеть. Он чувствует, насколько искалечена его душа. Это горько.       Хвиин заводят спустя мучительные десять минут. На ней знакомая тюремная роба, руки закованы в наручники, а лицо осунулось. Однако, Чимин не может разглядеть в нем сожаление. Оно пустое. Он смотрит внимательно, не может оторвать от неё взгляд, пока она точно так же смотрит на него. Он не может прочесть ни одной эмоции.       Они сидят так несколько минут, смотря друг на друга, словно первый раз в жизни. Тишину решает нарушить Чимин. Он пришёл за ответами.       — За... за что?.. — сипло спрашивает он.       Хвиин слегка приподнимает брови.       — За что?       Чимин неуверенно кивает.       — Они не достойны тебя. Никто не достоин. Ты мой.       Хвиин говорит ровно, безэмоционально, а в голове Чимина рождается ещё больше вопросов. Он не понимает этого человека. Не понимает чувств, мотивов. Ничего.       — Ты... я тебе верил... столько лет считал родным человеком...       — И променял меня на кого? Из раза в раз. Ты всегда выбирал их. Они заслужили. Они сами выбирали смерть, когда касались тебя.       — Ты сумасшедшая. Просто ненормальная... — пораженно выдыхает Чимин.       — Пусть так. Но я единственная, кто тебя по-настоящему любит. Всё ещё думаешь, что нужен Намджуну? Глупый ребёнок, — выплевывает Хвиин. — Я сожалею только об одном, Чимин. О том, что Намджуна было бы убрать слишком сложно.       — Ты бы не посмела... — он качает головой, чувствуя как по щекам текут слёзы. Он знал, что будет больно, но не представлял, что настолько.       — Ты плохо меня знаешь. Я столько раз представляла, как ввожу иглу в его вену, и как медленно бы он подыхал. Возможно, его бы даже вырвало, ну, или...       — Замолчи! — на грани истерики прерывает её парень. — Замолчи, замолчи!       Чимин вскакивает на ноги и идёт к выходу, где стоит конвойный, уже собираясь прервать свидание, но вспоминает, что не задал самый главный вопрос, который мучил его весь этот месяц. Он потратил слишком много времени на размышления, чтобы прийти к почти очевидному выводу. Осталось лишь, чтобы Хвиин это подтвердила. И тогда будет ясно, кто сломал ему жизнь. Из-за кого он превратился в того, кто он есть сейчас. И страшно представить, как бы он закончил, не появись в его жизни Намджун.       — У меня к тебе остался только один вопрос. Если ты ответишь, то всё остальное неважно. Просто скажи мне честно.       Он говорит тихо, смотря ей прямо в глаза, а его голос дрожит, и на лице бывшей подруги появляется любопытство.       — Хёну ведь не совершал самоубийства, да?       На лице Хвиин расцветает широкая, совершенно безумная улыбка.       — Я так рада, что ты всё понял. Я так рада.