Богомол ловит цикаду, не зная, что за ним следит чиж

Мэн Яо застыл на месте, ему настолько не верится в происходящее, что он даже не может заплакать. Мама. Мамочка, самая лучшая… единственный человек, который в него верит. Она не дышит. Ее руки в его ладонях слишком тяжелы. - А-Яо, - Сы-Сы выпрямляется и оборачивается к невысокому, изящному мальчику, который не мигая уставился на мать. – А-Яо, послушай меня. Он молчит, но смотрит на нее потемневшим взглядом. Сы-Сы поднимается, медленно идет по крошечной комнатке, которая всё еще пропитана сладковатыми запахами духов и любовных игр. Склонившись в углу, она приподнимает половицу, под которой мама прятала деньги. Когда-то Мэн Яо хранил здесь нож. Сюэ Ян украл для него самый острый кинжал, который мог найти, чтобы ему было чем себя защитить, но мама продала оружие, чтобы купить книги о мастерстве заклинателя. Это был единственный раз, когда Яо по-настоящему рассердился на мать. Он хотел накричать на нее, сказать ей, что все те книжки – сплошь шарлатанские подделки, что нож полезнее. Но, видя ее бледное и изможденное лицо, он не решился так сказать. Сы-Сы поднимает вторую доску. Мэн Яо хмурится. В полу был еще один тайник? Почему он об этом не знал? Он думает, что теперь всегда будет проверять, нет ли где укромных местечек, скрытых ниш и тайников. - Вот, я нашла, - Сы-Сы протягивает руку и вдруг ругается, увидев ползущего черного паука. – Да твою ж… Мэн Яо подбегает, смахивает паука. - Спасибо, детка, - вздыхает Сы-Сы, приглаживая ему волосы. – Дай руку. Он слушается. Она вкладывает в его ладонь золотую брошку с жемчужиной – вещица тонкой работы, мастерски украшена, такое украшение явно стоит немалых денег. Он даже приоткрывает рот от удивления. - Это от твоего отца, - говорит Сы-Сы, - Цзинь Гуаншаня из Ланьлин Цзинь. Он подарил эту брошку, когда навещал твою маму. Мама велела мне отдать эту вещицу тебе, если случится беда. А-Яо, ты должен отправиться в Ланьлин и показать отцу его подарок. Уходи немедленно, слышишь? Не останавливайся, пока не окажешься как можно дальше от этого места. Яо смотрит на тело матери. - Но мама… Сы-Сы встряхивает его за плечи. - Я позабочусь о похоронах, понял? Мы с сестрицами можем позволить хотя бы скромную церемонию. А потом, когда ты станешь великим заклинателем, ты помянешь ее более роскошно. Хотя ты можешь и забыть, где ты вырос, и я не буду тебя за это осуждать. - Я никогда не забуду… - плачет он. - Знаю, знаю, - уже мягче говорит Сы-Сы. – Обещаю, я устрою похороны лучшим образом, сделаю всё, что от меня зависит, слышишь? Даже если для этого мне придется отобрать у Ансин ее новое платье. Мэн Яо через силу улыбается. Сы-Сы изо всех сил пытается сдержать слёзы, она гордится Яо, но в то же время насторожена: - Мэн Яо, ты ведь знаешь, что хозяйка намерена удержать тебя здесь и заставить отрабатывать долги, свои и мамы? - Знаю. Слышал, - он вздрагивает. - Твоя мама восстанет из мертвых и раздерет мне лицо в клочья, если я допущу, чтобы это случилось! Беги, - Сы-Сы касается его плеча. - Погоди, - неуверенно отвечает Мэн Яо. Да он бы согласился остаться, если бы это вернуло маме жизнь! – Давай сбежим вместе. - Ах, но никто не отнесется к тебе, как к достойному человеку, если ты будешь путешествовать с публичной женщиной! И я необходима твоей маме, - смело улыбается Сы-Сы. - Но я могу хоть поцеловать ее на прощание? – у Мэн Яо дрожит голос. - Хорошо, только быстрее! – Сы-Сы тянет его к постели. Он касается лба матери, еще не успевшего остыть. Хочет обнять ее, умолять подняться и бежать вместе с ним и Сы-Сы. «Нужно найти отца… заклинатели могут всё – может, кто-то сумеет вернуть жизнь мертвой?». Но Яо понимает, что должен сейчас сделать. Он целует Сы-Сы в щеку и спокойно уходит. Услужливо улыбается, как обычно. Если его увидят другие девицы из публичного дома, он сделает вид, что идет по чьему-то поручению, а не убегает после смерти матери. Сейчас он не позволяет себе плакать. Какое-то время спустя он встречает едущего по дороге крестьянина и спрашивает, как добраться до Ланьлина. Пожилой мужчина разрешает ему забраться в свою старую, побитую повозку и обещает, что в том направлении немного подвезет. Он спрашивает: «Куда именно в Ланьлине тебе нужно, мальчик?». И вот тогда Яо не сдерживает слёз. * Мэн Яо оказывается в Ланьлине семь дней спустя, как раз в свой шестнадцатый день рождения. Он стоит у ворот, разглядывая лестницу, ведущую к величественной Башне Кои. По сверкающим мраморным ступеням поднимаются и спускаются десятки заклинателей в шелковых одеждах, украшенных драгоценными камнями. Как неуместен здесь он, в своих лохмотьях! Задумавшись, он не успевает отойти в сторону, и кто-то случайно задевает его. - Прости, я нечаянно! – восклицает парень примерно его лет, в лиловом ханьфу и с алой лентой в волосах. - Придурок, ты его чуть не сбил! – выкрикивает другой подросток, спешащий к ним. – Разве ты забыл, что мы должны вести себя прилично? Мы же не можем опозорить сестру. Мэн Яо быстро спрашивает: - Осмелюсь поинтересоваться, сегодня особенный день? - Да, сегодня день рождения Цзинь Цзысюаня, старшего сына главы клана, - отвечает первый парень и оглядывает потрепанное одеяние Мэн Яо. – Ты, наверное, пришел просить помощи у ордена Ланлин Цзинь? Скорее всего, придется подождать. Слушай, хочешь, я стащу тебе что-нибудь поесть? Мне не трудно. - Нет-нет, всё в порядке, я подожду, - у Мэн Яо сердце замирает. Всё это торжество – для его брата, родившегося в тот же день! Какое удивительное совпадение! Отец действительно благородный человек. - Ну смотри, праздновать будут допоздна, - говорит второй парень, увлекая товарища за собой, и вот уже они оба быстро поднимаются по ступенькам. Наконец Мэн Яо решается тоже подняться по лестнице. Осторожно идет, с опаской оглядываясь – в «доме цветов» его однажды толкнул со ступенек один из завсегдатаев, и с тех пор он побаивается снова упасть. Перед тем, как подойти к стражнику, он ненадолго останавливается, собираясь с мыслями. - Ты кто такой? – стража глядит с явным подозрением на нищего, явившегося во время торжества. – Попрошаек здесь не принимают! Убирайся! - Подождите, пожалуйста! Я не попрошайка, - Мэн Яо показывает жемчужину. - Ну и? Чего тебе надо? – стражник косится на него. - Меня зовут Мэн Яо. Я… я сын главы клана Цзинь. Он подарил моей матушке брошку на память. Матушка недавно умерла. Я смиренно прошу разрешения увидеться с отцом и просить разрешения служить ордену Ланьлин Цзинь, - Мэн Яо прежде долго обдумывал эту речь, но все же запинается от волнения. - Агааа, вон оно что, - стражник меняется в лице. – Все равно, тебе придется подождать. Ведь сегодня день рождения юного господина Цзинь. - Понимаю, - охотно отвечает Мэн Яо. – Позвольте спросить, а сколько лет ему исполняется? Интересно, брат старше? Или младше? Стражник успокаивается. - Шестнадцать. Мэн Яо широко раскрывает глаза от удивления. Едва слышно шепчет: «Мы родились в один и тот же день… в один и тот же год…». Его жена родила законного сына. Неудивительно, что Цзинь Гуаншань забыл возлюбленную на стороне. Должно быть, все его внимание принадлежало семье. - Да уж, ничего себе совпадение! – стражник смеется. – Ты точно не врешь? - Разве я бы мог! – умоляюще восклицает Мэн Яо, сжав руки. Стражник смотрит на него почти с жалостью. - Жди здесь. Посмотрим, чем тебе помочь. Хотя дать тебе я ничего не могу. Мэн Яо мило улыбается. - То, что вы расскажете обо мне отцу, будет для меня лучшим подарком. * Уже сгущаются сумерки, когда страж возвращается. Мэн Яо, ожидая, наблюдал за тем, как солнечные лучи освещают восточную часть города, постепенно угасая – с лестницы открывался прекрасный вид. Наконец, он поднимается. Из-за ворот он смотрит, как приближается господин, изысканно одетый в бело-золотой наряд. На груди у него узор – пион сорта «Сияние среди снегов». Длинные, роскошные волосы мужчины собраны в высокий хвост. Мужчина самодовольно улыбается. Меж тонких, красиво очерченных бровей алеет идеально круглое пятно. Отца сопровождает поразительно похожий на него юноша, а рядом с ними – утонченная госпожа. Но у нее строгое выражение лица и пронзительный взгляд. Все трое держат в руках бумажные фонарики, которые собираются запустить в небо. И вдруг Мэн Яо замечает, что этот изысканный господин, его отец, смотрит на него. Именно ради этой встречи он столько учился поклонам. Мать настаивала, чтобы он старательно изучал этикет – чтобы быть готовым к самому важному мигу в жизни. Но стоит ему лишь сделать одно движение, как стражник пинает его ногой в живот. Мэн Яо покачивается, падая – но успевает увидеть, с каким облегчением глядит отец, и как усмехается та женщина… Ее звучный голос: «Да как посмел сын шлюхи?!». Мэн Яо падает с лестницы. С ужасающе высокой лестницы! Тогда, полтора года назад, когда его столкнул со ступенек посетитель, Сы-Сы его учила: «В следующий раз, если тебя толкнут на лестнице, прикрой руками голову и катись!». Он обхватывает руками голову, но остановить падение не может, летит слишком быстро… «У тебя всё есть! Ты живешь в роскоши! Отец! За что?!..». И вот Мэн Яо лежит на земле. Он не может пошевелиться от боли. Но страшнее телесной боли – это равнодушие во взгляде отца. Он слышит, как смеются люди – и те, кто стоит на лестнице, и кто наблюдал с улицы. Сияющие фонари взмывают в темное небо, и их огонь кажется ярким, как лучи солнца. - Посмотрите-ка, покатился, будто камень! - Нет, какая всё-таки наглость… - Сын шлюхи! Представьте себе! Слёзы обжигают глаза, но Мэн Яо заставляет себя подняться. У него болят все кости и мышцы, тело слушается с трудом, но он склоняется в глубоком поклоне. Чинно и грациозно, на зависть всем – его манеры должны доказать, что он не лжец, а сын благородного господина. Он сын Цзинь Гуаншаня. И заслужит его милость, и отец поймет, что зря сегодня не захотел его принять. Мэн Яо должен это сделать. Ради матери. Ради себя. «Клянусь, отец, сколько бы времени мне бы ни пришлось на это потратить – я буду достоин тебя так же, как Цзинь Цзысюань!» - думает он. Медленно поворачивается и уходит, не оглянувшись. * - А, это ты, сын шлюхи? – в тот вечер Мэн Яо останавливает высокий, роскошно одетый заклинатель в алых одеждах, за спиной которого стоит свита в алых с белым нарядах. - Да, я, - тихо отвечает Мэн Яо, краснея. «Шлюха». Как же ему ненавистно это слово! Будто никто в целом мире и знать не хотел, какой на самом деле была Мэн Ши… Но человек, остановивший его, обладает такой властью, что лучше с ним не спорить. Мужчина приподнимает бровь. - После такого позора ты красиво ушел. Смог сохранить лицо. Мэн Яо вежливо улыбается. - Я ведь его сын. Как бы я посмел позорить главу клана Цзинь недостойным поведением?.. - М-да, - хмыкает мужчина. – До чего докатился этот мир, сын публичной женщины ведет себя более достойно, чем наследники глав кланов! - Не знаю, - скромно отвечает Мэн Яо. Сердце бьется быстрее. Неужели кому-то его жаль? Неужели кому-то не всё равно? - Я Вэнь Жохань, глава ордена Цишань Вэнь. Мэн Яо не в силах скрыть удивленного взгляда. - Ты о нас слышал? Мэн Яо склоняется в глубоком поклоне. - Любому человеку в Поднебесной известно о могуществе Цишань Вэнь. - Безупречные манеры, - Вэнь Жохань склоняет голову набок. – Мэн Яо, как ты смотришь на то, чтобы сопровождать меня в Цишань? Мэн Яо мигает. И, как подобает умному человеку, снова склоняется в поклоне. - Для меня это великая честь, глава ордена Вэнь. К концу их первого разговора Мэн Яо понимает две вещи: во-первых, Вэнь Жохань крайне подозрителен и властолюбив, чем сильнее он контролирует всех, тем больше он чувствует себя в безопасности; а во-вторых, ему нужна пешка в политической игре, способ унизить орден Ланьлин Цзинь. У Мэн Яо возникает замысел. Вот она, возможность добиться благосклонности отца! Мэн Яо сможет учиться мастерству заклинателя у самого сильного главы клана в Поднебесной, узнавать планы Вэнь Жоханя и сообщать о них отцу. «Если я всех спасу, отец не сможет от меня отказаться!». «Богомол ловит цикаду, не зная, что за ним следит чиж,» - думает Мэн Яо, когда охотно соглашается служить тирану. * Он прилежно трудится не один месяц, и все же заслуживает похвалу Вэнь Жоханя. Настоящую похвалу. За мастерство владения мечом. - Неужели из бродяги с улицы можно воспитать стоящего заклинателя? Возможно, всё-таки у человека с улицы нет чрезмерного самомнения, - Вэнь Жохань поглаживает Мэн Яо по подбородку. – Только благодарность господину. Мэн Яо, обрадовавшись, низко склоняется. - Для этого слуги огромная честь заслужить похвалу от господина. Вэнь Жоханя сопровождают его сыновья, и он велит: - Чао-эр, вот твой противник в поединке. - Какой-то зеленый новичок? – с презрением возражает второй сын, юнец с жирными волосами и толстым слоем белил на лице, скрывающим прыщи. Парня даже немного жаль, сильно же он страдает с такой кожей. Вэнь Жохань отворачивается: - Так тебе же легче, ты быстро его победишь. Мэн Яо понимает, что юноша заметно недоволен. Вэнь Чао лишь чуть старше, но у него были годы тренировок. Мэн Яо уверен, что Вэнь Чао легко и без сожалений победит его. Но в душе зарождается какое-то подозрение. Они обмениваются всего парой ударов, и, к своему потрясению, Мэн Яо понимает, что, несмотря на тренировки с детства, боец из Вэнь Чао никакой. Вэнь Чао сам не замечает, что в позиции, которую занял, чрезвычайно уязвим. Но, помня, что за ними наблюдает Вэнь Жохань, Мэн Яо намеренно ему поддается. - Стой! – окликает Вэнь Жохань. – Мэн Яо, ты что, ему уступаешь?! Мэн Яо бледнеет. Но он уже успел понять, что Вэнь Жоханю лучше не лгать. - Глава клана, я бы не осмелился превзойти вашего сына. - А я тебе говорю – попытайся. Давай, покажи, чему ты научился, - приказывает Вэнь Жохань. Вэнь Чао бледнеет. Несколько минут поединка, и Мэн Яо подмечает точно ту же невыгодную позицию. И он наносит удар, аккуратно демонстрируя превосходство, но стараясь не повредить одеяние молодого господина. Поединок окончен. - Так нечестно! – визжит Вэнь Чао, и даже белила не скрывают, как пылают его щеки. – Отец! Это был неправильный прием! - А ты думал, битва – это просто соревнование в том, кто лучше знает правильные приемы? Как, по-твоему, изобретают новые техники? – поучает Вэнь Жохань. Вэнь Чао просто сгорает от стыда. - Сюй-эр, ты следующий. Старший сын, которому около двадцати, молниеносно приближается, едва звучит приказ. Вэнь Сюй оказывается довольно сильным противником, и, как бы Мэн Яо ни старался, острие меча молодого господина поддевает его ханьфу как раз напротив сердца. - Почти двадцать минут продержался, поразительная находчивость, - говорит Вэнь Сюй с выражением лица и интонациями, очень напоминающими отцовские. Мэн Яо почтительно кланяется. - Молодой господин Вэнь слишком добр ко мне. - Сможешь победить меня в поединке – попробуешь выстоять против Вэнь Чжулю. Занимательное будет зрелище, - у Вэнь Сюя блестят глаза в предвкушении. В отличие от брата, он не видит в поражении ничего унизительного, только возможность чему-то научиться у противника. Мэн Яо в ужасе застывает на месте. Вэнь Чжулю, печально известный как Сжигающий Ядра – Мэн Яо о нем слышал и даже пару раз видел этого человека с каменным выражением лица… и не может представить себе, можно ли выстоять в бою с таким противником. Неужели Вэнь Сюй думает, что ему хватит сил? Смешно! * Увы, наградой за его успехи оказывается должность мастера пыток. Мэн Яо приходится подвергать людей, обвиненных в мятежных замыслах, пыткам разнообразными инструментами – да еще и изображать при этом восторг, хотя на самом деле ему от происходящего дурно. - Сколько еще это ничтожество будет тошнить? Не может, пусть убирается вон! – злится Вэнь Жохань на стража, стоящего рядом с Мэн Яо. - Но, глава клана, эти приспособления чудовищны, - в страхе отвечает страж, и Вэнь Жохань гневается еще больше. - Мэн Яо, уведи его в камеру. - Я справлюсь лучше него, - предлагает Мэн Яо, как всегда, стараясь угодить господину. И сам ведет стража к орудиям, которые тот назвал чудовищными. - Кажется, из благовоспитанных заклинателей получаются не самые стойкие воины, - вслух размышляет Вэнь Жохань, наслаждаясь криками стража. Довольно усмехается, будто пытки для него такой же способ забыться, как для обычных людей – алкоголь. Мэн Яо ждет не дождется, чтобы он ушел быстрее, тогда можно было бы мигом убить стража, прекратив его страдания – но есть только один выход. Как можно быстрее закончить разговор. - Для такого дела больше подойдет босяк из подворотни, - предлагает он. - Хм? Ты знаешь кого-то, кто бы нам подошел? – всё чаще Вэнь Жохань разговаривает с ним не как со слугой. И даже не требует глубоких поклонов. - Вы когда-нибудь слышали о парне по имени Сюэ Ян? – Мэн Яо тут же использует подвернувшуюся возможность. Ведь когда-то он пообещал приятелю помочь при случае. - А, этот малолетний разбойник из Куйчжоу? – с презрением спрашивает Вэнь Жохань. - Да. Я знал его с детства. И сколько я помню, он всегда ненавидел благочестивых господ, и он способен на невероятную жестокость, - рассказывает Мэн Яо. – При этом он умен, у него отличные задатки. Если вы хотите, чтобы кто-то исполнял самые безжалостные из ваших приказов, лучшей кандидатуры вам не найти. Накануне Вэнь Жохань разгневался из-за того, что глава клана Чжао осуждал его второго сына за разврат. Вэнь Жохань приказал своим людям изнасиловать жену и дочерей главы, а, когда Вэнь Сюй возразил против такого решения, Вэнь Жохань долго объяснял ему, что настоящий повелитель должен быть безжалостным. Вэнь Жохань приподнимает бровь, поняв хитроумный намек. - Думаешь, этот человек будет бояться меня достаточно, чтобы повиноваться моим приказам? - Нет, глава клана, - отвечает Мэн Яо. – Не думаю, что Сюэ Ян вообще знает, что такое страх. В детстве его всё время жестоко били, он даже лишился пальца – и даже после этого его ничего не останавливает. Приручить Сюэ Яна невозможно, а вот если вдохновить, результат не разочарует. Такой могущественный повелитель, как вы, легко это сумеет. Вэнь Жохань сияет от радости, и Мэн Яо вынужден признать, что, хоть и боится главу клана, но и жаждет его похвал всей душой. * Сюэ Ян всегда вызывал у Мэн Яо необъяснимую тревогу. Он не боялся никого и ничего, тогда как Мэн Яо жил в постоянном страхе. А такую выносливость к сильнейшей боли Мэн Яо редко наблюдал даже у заклинателей. Может, он ненормальный? Да он даже пытался опробовать некоторые приспособления на себе самом, к восторгу Вэнь Жоханя и потрясению Мэн Яо. Мэн Яо сам не ждал, что так проникнется радостью Вэнь Жоханя. Как такое может быть? Он не знает. Неужели он сам становится таким же? «Нет! Я ведь просто притворяюсь… я играю роль, ради памяти мамы, ради того, чтобы отец меня принял и полюбил…». Но однажды Вэнь Жохань расспрашивает Сюэ Яна о том, как тот лишился мизинца, и улыбается на просьбу Сюэ Яна разрешить уничтожить клан Юэян Чан. - Посмотрим. Если мне понравятся твои изобретения, почему бы и нет, - отвечает Вэнь Жохань, и у Сюэ Яна глаза горят от восторга. Никогда еще Мэн Яо не чувствовал себя таким одиноким. * - И что же ты на самом деле задумал? – спрашивает Сюэ Ян одним вечером, спустя две недели, проведенные в Цишане. - В смысле? – Мэн Яо осторожно оглядывается. Но в покоях никого, кроме них, нет. - Ага. Держи, угощайся. Стащил сегодня, половина – твоя, - Сюэ Ян дает ему печенье. Мэн Яо вздыхает. - И ты был в одежде адепта клана Вэнь? - А ты думал. - Кто был тот продавец? Я утром принесу ему деньги. Сюэ Ян закатывает глаза. - Нууу, Мэн Яо, ты всё такой же слишком порядочный! Давай, колись. Зачем ты здесь торчишь и почему привел меня? - Глава клана Вэнь опасен для всех, - осторожно, едва слышно, отвечает Мэн Яо. – Рано или поздно главы остальных кланов объединятся, чтобы свергнуть его, и, скорее всего, тогда клан возглавит Вэнь Сюй. А я считаю, что должен остаться здесь, чтобы тайно позаботиться о спасении ордена Ланьлин Цзинь, и чтобы тогда отец признал меня. Я хочу, чтобы Вэнь Сюй стал главой клана и тогда замолвил обо мне словечко перед моим отцом, рассказал обо всем, что я сделал. - Мэн Яо, это, конечно, звучит шикарно, но ты же изобретаешь орудия пыток, это тебе даром не пройдет, - спокойно напоминает Сюэ Ян. - Помнишь, я тебе рассказывал о женщинах из клана Чжао? Я помог Вэнь Сюю увезти их туда, где они будут в безопасности. Помнишь стражника из пыточной? При первой же возможности я дал ему яд, чтобы не подвергать новым мучениям. Я… я стараюсь сделать всё, что могу, чтобы жертв было меньше, - отвечает Мэн Яо. - Значит, вы с Вэнь Сюем действуете вместе? - Не совсем, он просто знает, что я готов помочь ему уберечь другие кланы от преследований. Мы оба верим, что мир лучше, чем кровавая война, - на миг Мэн Яо умолкает, потом продолжает: - Я не думаю, что он одобрил бы то, как я посылаю известия в Ланьлин, но всё равно я это делаю, если ущерб грозит их территории. - Так твой папаша сбросил тебя с лестницы, зачем тебе ему помогать? Или ты думаешь, в клане тебя будут слушать? – Сюэ Ян смеется, запрокинув голову. Мэн Яо отводит взгляд. - Я даже не знаю, приняли ли они во внимание те известия, что я им передал. Но именно потому, что отец меня сбросил с лестницы, я всё это делаю. Я докажу, что могу быть ему полезен! - А зачем тебе нужно быть кому-то полезным, чтобы любить и ценить себя? Кто сказал, например, что жизнь Чан Цианя чем-то ценнее моей? Я для себя решил раз и навсегда, пусть общество оценивает людей как считает нужным, но я сам себе главный хозяин и судья. И мне решать, что для меня важно и насколько. Мне мой мизинчик дороже жизней всего клана Чан вместе со всеми их животными, - решительно возражает Сюэ Ян. - Нет, я не хочу определять сам для себя, я хочу доказать, так, чтобы люди поверили, - мягко отвечает Мэн Яо. В глубине души он не уверен, что его жизнь вообще чего-то стоит. * Несколькими месяцами позже происходит событие, которое потрясает весь орден Вэнь, внутри самого клана появляются недовольные. Вэнь Сюй в немилости, наследником отца официально назначен Вэнь Чао, и Вэнь Чжулю приказано охранять нового наследника. - Я так и думал! – Вэнь Жохань в бешенстве. – Кланы не теряют могущества, и, пусть сейчас мы сильнее, если Сюй-эр не изменится, мои сыновья ничего не достигнут! Он касается пальцами гвоздей пыточного приспособления, порыжевших от ржавчины и запекшейся крови. - Нам придется постараться, чтобы укрепить позицию Вэнь Чао как нового наследника. У нас нет другого выбора, кроме как вызвать учеников других орденов в Цишань и самим заняться их обучением. Иначе вряд ли мы сможем ожидать от них чего-то кроме непокорности и беспорядков. - Прекрасная мысль, - осторожно отвечает Мэн Яо. – Кто же будет руководить их обучением? - Сам Вэнь Чао. Моему сыну пора привыкать к ответственности, и я вижу, что брак ничему его не научил. Вэнь Чжулю будет его сопровождать, вот кого явно будут бояться все без исключения, - Вэнь Жохань ухмыляется. – И у него тоже нет выбора. Сюэ Ян чуть ли не с первой встречи мечтал врезать Вэнь Чао в зубы, вот и сейчас он нагло ухмыляется. - Сюэ Ян! – гневно восклицает Вэнь Жохань. – Ты можешь не знать, что такое страх, но должен научиться хотя бы уважать своего повелителя. Он поднимает Сюэ Яна в воздух и душит заклятием, но тот всё равно не прекращает смеяться. Показать страх сейчас значит смерть. У Мэн Яо сердце замирает, но он не может ничего сказать в защиту друга. Разве что высказать предложение, которое не так давно обдумал. Способ добиться переворота без войны. Дать больше возможностей клану Ланьлин Цзинь и ослабить Цишань Вэнь. Возможно даже, спасти Вэнь Сюя – хоть он и бывает высокомерным, но из него выйдет более достойный правитель, чем его отец. - Нет, это не поможет, - тихо, но уверенно говорит Мэн Яо. - О? – Вэнь Жохань смотрит на Мэн Яо темно-алыми от гнева глазами. Сюэ Ян медленно опускается на пол, все еще ухмыляясь. - Я согласен с вами, другие кланы проявляют неблагодарность ордену Цишань Вэнь. И вот именно потому в обучении своих адептов у нас они увидят злой умысел. Но есть лучший способ подчинить всех себе. Это нужно сделать более тонко, - высказывая это, Мэн Яо чувствует, как его ладони покрываются потом. - Более тонко? - В домах цветов говорят, - осторожно объясняет Мэн Яо, - что разврат существует как раз потому, что родители, желая своим детям добра, пытаются управлять их любовью. Они женят сыновей и выдают замуж дочерей ради власти и богатств, полагаясь на то, что, как говорится, стерпится-слюбится. Но когда любовь так и не приходит, сыновья ищут утешения в объятиях продавщиц весны, сами разрушая могущество своего же клана. Он смотрит на Вэнь Жоханя лишь украдкой, не решаясь смотреть в глаза. - Если вы решите сами устроить браки между наследниками кланов, вы сможете представить это как благодеяние, и при этом разрушите устоявшиеся союзы. А кланы, возглавляемые несчастными в браке и способными на опрометчивые действия людьми, сами себя подтолкнут к таким беспорядкам, что, даже если что-то возмутительное произойдет в ордене Цишань Вэнь, это будет не столь заметно. И орден Цишань Вэнь может выступить спасителем общества, которое начнет разрушать себя само. Вэнь Жохань лишь задумчиво смотрит, ничего не отвечая. Мэн Яо так же вкрадчиво продолжает: - Притом, если вы заботитесь о верности ордену, я бы осмелился предложить послать своего человека в каждый клан. Некоторым орденам, допустим, Цинхе Не, можно предложить породниться с семьей Вэнь. И тогда при первом же намеке на мятеж вы сможете сразу их сокрушить.