У этой истории не будет счастливого конца

Йона поддается, прогибается в чужом для неё мире и выживает; не хочет признавать, что уже давно сдалась. Она надеется, что игра не окончена и реванш всё ещё впереди. Вот только она проиграла, ещё когда Куэрбо снял с её истерзанных ног цепи и назвал бесцветным словом «жена». Все пути отступления вспыхнули и сгорели после того, как Йона осознала, что ей нравится, когда он зовёт её так. Бывшая принцесса — сейчас же, богиня войны племени Тури — призывно кричит о том, что их новый враг в лице Коуки падёт под мечом славного народа. Она сияет медным солнцем и решительно ведёт за собой солдат, вселяя в них мнимую надежду о светлом завтра. И пытается не замечать холодный, но такой завораживающий клинок возле своей шеи. Она исполняет ритуальный танец на чужой крови, что так любим в племени Тури, окружённая зоркими взглядами зрителей. Мелькают подолы белого платья, что после каждого ритмичного шага всё больше окрашивается в красный. И улыбается, улыбается, улыбается… И боится поскользнуться, ведь за такую недопустимую ошибку — мгновенная казнь. Упасть во время ритуала — сравнимо с оскорблением богов. Она пытается бежать, и у неё почти получается… Но молодые стражники, охранявшие её покои в ту ночь, платят за эту оплошность головой, а Куэрбо, довольно усмехнувшись, возвращает свою безвольно повисшую на плече жену обратно. И Йона вынуждена остаться — она не может допустить ещё нелепых жертв. О том, что не против ютиться в этой золотой клетке, она умалчивает. Она забывает прошлое и тех, кто раньше был рядом. «Кто такой Хак? Не понимаю…». Ради их же блага. Но своего самого яростного врага забывать не собирается. Рана от предательства все ещё свежа и приятно греет где-то между рёбер. В следующий раз ей хочется танцевать на останках Сувона. И она танцует; но уже не на крови, а на раскалённом лезвии. Танцует изящно, отчаянно и безысходно. Плавно выгибается вперёд и готова без сожалений упасть в пропасть под ногами. Но клинка под стопами уже не чувствует — лишь чужие руки где-то в районе талии и тёплое дыхание возле алых волос. Смотрит преданно-преданно своими потускневшими глазами на Куэрбо и целует. Глубоко и неторопливо — так, как он её учил. Она всегда всё схватывала на лету, так что мужу не пришлось повторять немного неловкое (для неё) обучение дважды. И всё же признаёт, что проиграла. «Могу я, ваша вечно верная жена, попросить своего мужа о небольшом подарке?» — Тянет почти сладко, но всё же без капли чувств. Запутывается своими белыми пальчиками в волосах того, кто отнял у неё всё, что раньше ценила. Лезвие под ногами раскалено до красна, но она не замечает этого. «Я хочу, что вы принесли голову моего брата. — Улыбается где-то возле его шеи. — Тогда я буду окончательно счастлива».