Из самых глубин

      Гермиона Грейнджер стояла в своей личной спальне, рассматривая себя в зеркале. Завязывая гриффиндорский галстук и готовясь к предстоящему дню, она задавалась вопросом, зачем ей всё это нужно.       Ей исполнилось девятнадцать лет, но за эти годы она пережила больше, чем большинство людей за всю свою жизнь. Её считали выдающейся ведьмой, обладавшей одним из самых острых и незаурядных умов своего поколения.       И тем не менее она всё ещё была школьницей.       Она закончила завязывать узел галстука и глубоко вздохнула.       На самом деле, до конца учёбы ей осталось совсем недолго. Она вернулась в Хогвартс всего на один семестр, чтобы освежить знания, а на рождественские каникулы уже собиралась сдавать выпускные экзамены.       Все знали, что у неё была веская причина, по которой ей пришлось пропустить сдачу экзаменов в положенный срок. Она была занята тем, что избавляла мир от вселенского зла. Неплохое оправдание.       Профессор МакГонагалл отнеслась к ней с пониманием. Она предоставила Гермионе отдельную спальню, позволила не носить школьную форму и даже предложила ей место в конце длинного преподавательского стола.       Однако Гермиона отклонила большую часть её любезных предложений, хотя и была благодарна за уединение в своей комнате. Что касается школьной формы и рассадки за столом, она чувствовала, что должна проявлять солидарность с другими студентами. Хотя иногда её так и тянуло выделиться, ведь она больше не чувствовала себя школьницей, не выглядела и не вела себя соответственно. Она стала вполне сформировавшейся молодой женщиной. Гермиона ощущала себя не просто на девятнадцать, а на мучительно зрелые девятнадцать лет, и в глубине души даже жалела о столь ранней усталости от жизни. Но ей всё равно хотелось поладить с сокурсниками. Она знала, что они ценили её стремление соответствовать им по внешнему виду и поведению.       И всё же, сидя вместе с ними на занятиях, она не могла не чувствовать себя обособленной от других. Она с лёгкостью усваивала новые знания и чувствовала себя прекрасно подготовленной к экзаменам в конце семестра. Но установленный в школе режим стал действовать ей на нервы. Всё чаще Гермионе хотелось побыстрее сбежать в реальный мир.       Большинство учителей относились к ней с уважением, более или менее как к равной. Они понимали, что ей нужно общаться с ровесниками, но в конце урока Гермиона часто втягивала их в дружескую беседу, задавая им вопросы по теории, болтая и смеясь. Она хорошо ладила с ними и считала их своими друзьями.       Всех, кроме одного.       Теперь, глядя в зеркало, она поняла, почему сегодня утром ей было особенно тоскливо.       Первым уроком было Зельеварение.       Она снова глубоко вздохнула, мысленно проклиная этого человека.       После того рокового дня в Визжащей хижине Северус Снейп выжил, несмотря ни на что. В течение нескольких часов его считали мёртвым. Его тело не подавало никаких признаков жизни: он не дышал, у него отсутствовало сердцебиение. Его вернули в Хогвартс и поместили в импровизированный морг. После разговора с Гарри, Гермиона пришла к профессору, чтобы отдать ему последние почести. Только когда она ушла, через несколько часов после окончания финальной битвы, волшебник, готовивший тело Снейпа к погребению, заметил, как у того дёрнулся палец. Пришлось прибегнуть к очень могущественной древней магии, чтобы полностью вернуть его к жизни, и отчасти этому поспособствовали знания Гермионы.       Всё лето он очень медленно восстанавливался и приходил в себя. Гарри немного рассказал Гермионе о последних воспоминаниях, которые доверил ему Снейп, полагая, что умирает. Он специально сказал ей не всё, чтобы не предать доверие профессора, но таким образом она узнала о Лили и его любви к ней.       После войны Снейп на некоторое время ушёл в тень, и о нём никто ничего не слышал. Многие сомневались, что он снова вернётся в Хогвартс, особенно под руководством МакГонагалл, поскольку сам в своё время был директором школы. Всё прояснилось после того, как Гермиона объявила, что собирается доучиться и сдать Ж.А.Б.А., что само по себе было запоздалым решением. Тогда Снейп тоже известил, что согласен вернуться на должность преподавателя Зельеварения.       Сначала Гермиона была рада услышать, что он возвращается. После войны ей пришлось пересмотреть своё мнение о нём. Она прониклась к нему симпатией и огромным уважением. Её поразило то, что Снейп смог выжить и восстановиться практически в одиночку. Он так много страдал и благородно жертвовал собой, следуя до конца и оказавшись перед лицом смерти ради неё, ради её друзей, ради долга перед Лили. Теперь он мог позволить себе просто жить и наслаждаться новой жизнью. По возвращении в Хогвартс в сентябре она была полна решимости встретиться с ним лицом к лицу и взглянуть на него под новым углом, без прежних предубеждений.       Но почти сразу же Гермиона обнаружила, что его отношение к ней осталось прежним. Ей было больно и обидно не увидеть никакой перемены к лучшему. Ничего не изменилось: ни в преподавании, поскольку уроки Снейп вёл во всё той же угрюмой, саркастичной манере, ни в отношении к людям… ни в отношении лично к ней. Вся доброжелательность, которую она испытывала к нему, испарилась в течение двух недель после возвращения в школу.       Она старалась подавить свою неприязнь, каждый день напоминая себе о том, через что ему пришлось пройти, о том, что он чувствовал, и, в особенности, о его чувствах к Лили. Но это не помогало. Достаточно было одного взгляда на длинные тёмные волосы, небрежно свисающие на его бледное лицо, на тонкие губы, надменно кривившиеся в презрительной усмешке, на мрачный взгляд холодных чёрных глаз, с помощью которого он отгораживался от внешнего мира, и всё тепло, которое она по крупицам собирала для него, мгновенно исчезало. Гермиона испытывала разочарование. Всё это расстраивало её как ничто другое. Она была возмущена тем, что он даже не попытался изменить своё отношение к ней, несмотря на всё то, что они пережили вместе.       Остальные профессора даже позволяли неформально обращаться к ним по именам, когда они оставались наедине. Но только не Снейп. Да у неё и не было такого желания. Иной раз она чувствовала к нему такую глубоко личностную обиду, что даже не могла вспомнить его имя. Бессмысленно было даже думать об этом.       Гермиона взглянула на часы и застонала. Она занималась допоздна и пропустила завтрак. Теперь она опаздывала на Зельеварение, и ей придётся просидеть весь урок на пустой желудок. Схватив свои учебники, она выбежала из комнаты.       Она добралась до подземелий через десять минут после начала занятий. Гермиона вежливо постучала, но, не получив ответа после второй попытки, нерешительно приоткрыла дверь и прокралась в класс. Она на цыпочках прошла к столу в самом дальнем конце кабинета, но как раз в тот момент, когда ей показалось, что всё сошло ей с рук, над её склонённой головой раздался холодный и резкий голос:       — Вы опоздали… мисс Грейнджер.       Она на мгновение закрыла глаза, а затем подняла их, чтобы встретиться взглядом с мастером зелий. Ей следовало бы извиниться, но поскольку в его глазах не было ни капли снисходительности, она не смогла найти в себе сил, чтобы сделать это. Прежде чем вновь обратить взор на проверяемое им эссе, он, медленно и размеренно растягивая слова, пренебрежительно бросил:       — Останьтесь после урока.       Гермиона выразительно закатила глаза, не поднимая головы, и открыла свои учебники. Она понятия не имела, над чем ей предстоит работать, но не хотела больше общаться с ним и уж тем более пытаться выяснить это. Она просто стала перечитывать свои конспекты, написанные в прошлый раз.       Но внезапно она услышала его медленно приближающиеся шаги. У неё аж сердце ушло в пятки. Гермиона чуть расправила плечи, немного выпрямилась на стуле и стала ждать дальнейшего поворота событий.       Снейп подошёл и встал рядом с ней, наглухо закутавшись в свою мантию. Она почувствовала его запах: смешавшиеся ароматы зелий, травяных настоек, специй, растений и ароматических трав. Это был его личный уникальный запах, но у неё он давно уже ассоциировался с предстоящими унижениями. Впрочем, запах всё равно был не отталкивающим. Она замечала его и раньше, и теперь, как ни странно, глубоко вдыхала этот аромат, пока профессор стоял рядом. Она даже не подняла на него глаза.       — Мисс Грейнджер, — он процедил её имя таким ледяным тоном, что у неё волосы встали дыбом, — не могли бы вы объяснить мне, каким образом собираетесь работать на уроке, если не имеете ни малейшего представления о том, что должны делать? — каждое слово лишь подчёркивало степень его негодования.       — Я читаю свои конспекты с нашего последнего урока, сэр.       Снейп наклонился так низко, что его длинные волосы свесились на щёки, и положил перед ней на стол пергамент, крепко прижав его рукой.       — Вот это… — прошипел он так тихо, что лишь она одна могла его услышать, — …то, над чем вы должны работать на сегодняшнем уроке. У вас осталось совсем мало времени. Предлагаю вам немедленно заняться делом, если не хотите задержаться после занятия. Ваша самонадеянность привела к тому, что Гриффиндор лишается двадцати баллов.       Она сердито посмотрела на него.       — Многие члены преподавательского состава, профессор, считают, что я больше не должна так строго придерживаться школьных правил!       — Возможно, многие… но не я. Вы всё ещё студентка, мисс Грейнджер. И ничем не отличаетесь от других. Не воображайте о себе невесть что.       Он ответил ей пристальным взглядом: его чёрные глаза опасно сверкали, пока угрожающий голос прорезал тишину, воцарившуюся в классе.       Какое-то время они молча смотрели друг на друга, словно ни один из них не решался первым отвести взгляд. Гермиона почувствовала, как углубилось и участилось её дыхание. Глубоко внутри неё возникла тупая пульсирующая боль. Она предположила, что это из-за гнева. Через некоторое время его взгляд стал слишком тяжёлым и неприятным, и она опустила голову, зажмурившись, словно её ослепило ярким солнцем.       Она услышала, как Снейп насмешливо фыркнул, и звук его удаляющихся шагов.       Эта стычка была самой яростной, самой эмоциональной из всего, что Гермиона могла припомнить. Она удивилась, почему всё это так сильно её взволновало. Но, прибегнув к типично грейнджеровскому здравому смыслу, она постаралась забыть об этом и до конца урока сосредоточилась на поставленной задаче. Несмотря на опоздание, ей удалось закончить своё зелье намного раньше других, и, когда пришло время проверять образцы, оказалось, что её зелье намного превосходило по качеству все остальные. Как обычно, Снейп никак не прокомментировал её успешную работу, переключив всё своё внимание на одно из неудавшихся зелий, критикуя его с излишней пристрастностью и преувеличением.       Его реакция ничем не отличалась от той, к которой она привыкла, но после войны ей всё труднее было смириться со столь холодным, несправедливым отношением. «Снейп проявлял такую храбрость и человечность в самое опасное время, так почему теперь он продолжает вести себя так же враждебно, как раньше?»       После того, как ученики всё убрали со столов, Гермиона с сожалением вспомнила, что он велел ей остаться после урока. Неожиданно ей захотелось уйти вместе с остальными и посмотреть, что будет дальше, но она передумала. Она не желала, чтобы из-за неё Гриффиндор потерял ещё больше баллов. Гермиона подошла к его столу, думая лишь об упрёках в адрес профессора.       Снейп знал, что она стоит перед ним, но умышленно не поднимал глаз. Она стала ждать. И совершенно напрасно.       Через некоторое время Гермионе пришлось нарушить тишину, так как ей нужно было идти на другие занятия.       — Профессор Снейп… Вы хотели, чтобы я осталась после урока, — решительно сказала она.       Однако он ответил не сразу, продолжая что-то писать на пергаменте. Она с любопытством отметила, как легко и красиво его рука скользит по странице, выводя буквы изящным каллиграфическим почерком. Закончив предложение последней резко поставленной точкой, он наконец-то поднял голову, снова пристально глядя на неё своими тёмными глазами, радужки которых по цвету почти сливались со зрачками.       — Мисс Грейнджер, по какой причине вы опоздали на сегодняшний урок?       Она вздохнула. Не было никакого смысла его обманывать.       — Честно говоря, профессор, я очень устала. Вчера вечером мне пришлось засидеться допоздна из-за эссе по Продвинутой Трансфигурации. Должно быть, поэтому я проспала.       Снейп усмехнулся.       — Всё это говорит лишь об отсутствии дисциплины и вашей плохой самоорганизации. Надеюсь, этого больше не повторится, или вы получите взыскание со всеми вытекающими из этого последствиями, — он вернулся к своей писанине.       — Прошу прощения за опоздание, сэр, но, думаю, вы согласитесь, что я сварила зелье с поразительной точностью и эффективностью за меньшее время, чем потребовалось большинству учеников, чтобы подготовить для него все ингредиенты.       — Я уже высказал вам своё мнение на этот счёт, — его голова оставалась склонённой.       — Ну разумеется, — сказала она с оттенком цинизма. — Спасибо хотя бы за это! — она увидела, как он напрягся. — Теперь я могу идти… сэр?       Снейп раздражённо вздохнул, всё ещё не поднимая взгляда.       — Да! — он практически выплюнул это слово.       Сразу после этого Гермиона резко развернулась на каблуках и стремительно вышла из кабинета. Она уже не видела, как мастер зелий следил за ней через полуприкрытые веки, пока она уходила из комнаты.       Остаток дня Гермиона провела гораздо приятнее, чем его начало. Ей удалось выбросить из головы инцидент со Снейпом. Шла неделя за неделей, и она с головой ушла в учёбу. Наступило начало октября. Летнее тепло, которое продержалось до самого сентября, внезапно покинуло их. Воздух становился всё холоднее, и приближались длинные промозглые ночи.       Гермиона скучала по Гарри и Рону, хотя её отношения с Рональдом закончились незадолго до начала семестра. Будучи парой, они слишком отдалились друг от друга. Он всё больше времени уделял игре в квиддич, а она — более интеллектуальным занятиям. И тем не менее они смогли остаться друзьями. А теперь ей не хватало мальчиков, как неизменной и важной составляющей её прежней жизни.       Большую часть своего свободного времени Гермиона проводила, гуляя по территории школы. Теперь ей был разрешён свободный доступ, в отличие от её сокурсников, поэтому она любила исследовать опушку Запретного леса и прогуливаться в одиночестве.       Каждый раз после таких прогулок она возвращалась к ужину в Большом зале и садилась с Джинни и её друзьями за гриффиндорский стол. Несмотря на то, что остальные семикурсники были всего на год младше неё, Гермиона часто считала их разговоры слишком детскими и легкомысленными.       Именно так всё и началось, в четверг вечером. Феба, лучшая подруга Джинни, расхваливала достоинства нового гриффиндорского ловца в свойственной ей бесцеремонной манере. Гермиона сразу потеряла всякий интерес к разговору. «Возможно, стоило всё-таки принять предложение МакГонагалл. И прямо сейчас я могла бы сидеть за преподавательским столом». Она повернулась, чтобы посмотреть на профессоров, которые наслаждались ужином, с надеждой найти среди них родственную душу, поскольку среди её сокурсников, похоже, таковой не было. Но внимательно присмотревшись к преподавателям, она с ужасом поняла, что во время трапезы те вообще практически не разговаривают друг с другом.       Гермиона продолжала внимательно рассматривать учителей, но, дойдя до одного из них, резко остановилась.       Её глаза встретились с глазами Северуса Снейпа. Он смотрел прямо на неё.       Она замерла, не в силах опустить взгляд. Он слегка нахмурился, но не выражая недовольства, а скорее с напряжённым интересом, словно отчаянно пытаясь что-то прочесть в её лице. Разум подсказывал ей, что нужно отвернуться, но она не стала этого делать. Так же, как и он.       Казалось, прошла целая вечность, прежде чем Джинни потянулась за солью и случайно толкнула её локтем. Это вывело её из оцепенения. Она быстро отвела от него взгляд.       — Всё в порядке, Герми? — с любопытством спросила Джинни. — Ты так сильно покраснела!       — В самом деле? — смущённо пробормотала она. — Мне просто стало немного жарко, вот и всё.       Джинни снова отвернулась от неё, чтобы дослушать новые сплетни о симпатичном ловце.       Гермиона не смогла удержаться. Опустив голову как можно ниже, она подняла глаза, чтобы ещё раз взглянуть на его место за преподавательским столом. Снейп уже ушёл.       По причине, которую она не хотела признавать, у неё внутри всё затрепетало.       Гермиона продолжала сидеть за столом, ковыряясь в еде, но больше не могла сосредоточиться ни на ужине, ни на своих друзьях. Внезапно она потеряла всякий аппетит и совершенно не хотела больше сидеть и слушать весёлую болтовню сокурсников. Она встала, пожаловалась на головную боль и как можно спокойнее ушла из зала.       Оказавшись снаружи, Гермиона поспешила по коридорам, стараясь не думать слишком много о том, что только что произошло, или, что было ещё важнее, о своей реакции на всё это. Ей хотелось просто уйти от всех, добраться до своей комнаты, запереться там и сидеть, читая что угодно.       Гермиона бросилась за угол и столкнулась с кем-то. Это был он.       — О боже, простите меня! — она быстро отступила назад, не глядя на него.       Снейп ничего не ответил, но издал странный звук — нечто среднее между фырканьем и ворчанием.       Она снова попыталась пройти мимо него. Он отступил в сторону, позволяя ей сделать это, но одновременно с этим она выбрала не ту сторону, и, к своему смущению, обнаружила, что на её пути снова стоит его высокая чёрная фигура.       — Простите, — сконфуженно пробормотала она. И вновь уловила его запах. Опьяняющий и очень приятный.       На сей раз она двинулась влево, пытаясь проскочить мимо, но они оба снова непроизвольно двинулись в одну и ту же сторону. Гермиона опять натолкнулась на него. В этот раз Снейп раздраженно фыркнул.       — Мисс Грейнджер!.. — сердито прошипел он.       Она медленно подняла глаза и посмотрела на него. Профессор быстро дышал, его густые тёмные брови сосредоточенно нахмурились. Их глаза встретились во второй раз за этот вечер. И снова она поняла, что не в силах отвести взгляд.       Она делала глубокие вдохи, отчаянно пытаясь наполнить лёгкие кислородом, но почему-то никак не могла этого сделать. У неё возникло странное ощущение, как будто внизу живота появилась свинцовая тяжесть. Снейп не двинулся с места, не опустил глаз, но теперь его взгляд стал каким-то другим. Ей показалось, что она впервые в жизни может обнаружить в них… что-то, пока ещё неуловимое.       Ей захотелось…       Позади неё послышался шум, когда студенты начали покидать Большой зал.       Снейп резко опустил глаза и отступил назад, чтобы дать ей пройти. Гермиона опустила голову и постаралась побыстрее исчезнуть, забежав за первый попавшийся угол.       Добравшись до своей спальни, она с силой захлопнула за собой дверь, бросилась на кровать и схватила самую большую и скучную книгу по истории магии из всех, что у неё были. Гермиона открыла её и стала читать вслух — громко, быстро и яростно, стараясь прогнать из своей головы любые другие мысли.