Masquerade

Через пятнадцать минут Исак начал подозревать что-то неладное, но заставил себя подавить паранойю и просто продолжил наблюдать за фейерверком. После сорока пяти минут он уже знал это наверняка. Так, будто между ним и Эвеном существовала невидимая связь, которая поддерживалась даже тогда, когда они были порознь. И теперь эта связь оборвалась насовсем. Исак чувствовал оглушающую пустоту в животе, и это было отвратительно, грязно и злокачественно, как огромная неоперабельная опухоль. Это заставляло его сердце биться быстрее, а волосы на затылке вставать дыбом. Впервые с той ночи, когда погиб Микаэль, он по-настоящему испугался. Он встал на дрожащие ноги и начал искать глазами людей, которых не видел поблизости. Вильде сидела неподалеку в одиночестве, потягивая «Маргариту» с поднятым вверх мизинцем, но Магнуса нигде не было видно. Эва разговаривала с Махди в импровизированном баре, который они собрали, и никто, казалось, не имел ни малейшего представления о том, что мир Исака рушится вокруг него. Он мысленно запоминал все, что увидел, чтобы позже передать информацию Сане, а затем схватил свои сандалии и отправился обратно к отелю. Вытащив телефон из кармана, он набрал номер Эвена один раз, потом второй, третий, четвертый, но вскоре понял, что это бесполезно. По пути к главному зданию он старался запоминать обстановку: следы на песке; парочки, целующиеся у бассейна; чертовы камеры слежения повсюду, которые, очевидно, не работали. К тому времени, как он вошел в отель, его переполняли гнев и беспокойство. Во рту стоял кислый привкус горечи. В вестибюле было на удивление тихо. Коридорных, вероятно, уже отправили домой на ночь, и единственным оставшимся персоналом была молодая девушка, сидевшая за стойкой консьержа. Она вежливо улыбнулась ему и снова уткнулась в журнал. Исак так торопился вернуться в свой номер, что чуть не пролетел мимо нее. К счастью, его полицейский инстинкт сработал еще до того, как он успел добраться до лифта. – Привет, извините за беспокойство, – сказал он, подходя к стойке. – Я ищу своего мужа. Очень высокий, светловолосый. Он был немного навеселе, когда уходил с пляжа, и я никак не могу его найти. Девушка усмехнулась, явно не понимая всей серьезности ситуации. – Он не проходил здесь, – ответила она с улыбкой. – Никто не заходил в вестибюль с тех пор, как начался фейерверк. Это заняло у Исака несколько секунд, но в конце концов он переборол оцепенение и кивнул. – Спасибо, – сказал он хриплым от волнения голосом. Направляясь к лифту, он старался не думать о том, что это значит. Если Эвен даже не дошел до отеля, значит, его похитили прямо под носом у Исака. Кто-то, караулящий их из засады, ожидающий, когда они разделятся. Желудок скрутило при одной только мысли, что Эвен в опасности. Ему стало физически плохо от осознания, что им не следовало оставлять друг друга в одиночестве. Исак должен был отправиться на его поиски через пятнадцать минут, как и обещал. Что, если Эвену больно? Что, если он ожидал, что Исак бросится за ним и спасет, а Исака рядом не оказалось? Что, если он просто спит в их спальне? Исак вздохнул и надавил на кнопку вызова, впервые в жизни надеясь, что слишком остро на все реагирует. Добравшись до номера, он включил свет, ожидая, что в комнате воцарился хаос, но все было именно так, как они оставили – все, кроме белого клочка бумаги, зловеще выделяющегося на темном центре кровати. Исак бросился к нему, даже не думая об отпечатках пальцев и уликах. Записка с требованием выкупа была сухой, как список покупок. Не было ни нарциссических претензий, ни насмешек. Она была идентична остальным запискам, оставленным при других похищениях – все краткие, изложенные четко по делу, без упоминаний имен. Это была та вещь, которая не казалось важной, пока он читал записки как сторонний наблюдатель, но теперь, когда записка предназначалась лично ему, было больно не увидеть ни своего имени, ни имени Эвена. Знать, что они были всего лишь еще одним средством для достижения цели. Парнями с улицы, легко устранимыми. Исак тяжело опустился на кровать и еще раз перечитал записку, ища подсказки, хоть какую-нибудь малейшую зацепку. Но самой личной информацией, которую он смог найти, был номер банковского счета похитителя, готовый и ожидающий полмиллиона долларов. Сумма выкупа возросла, но это было неудивительно, учитывая, что тот, кто за всем этим стоял, теперь знал, что у него мало времени. Гнев кипел в нем, как лава, готовый вырваться наружу, и он швырнул записку с требованием выкупа через всю комнату, просто чтобы дать ему хоть какой-то выход. Записка мирно упала на пол, и это только разозлило его еще больше, поэтому он закричал, а потом закрыл лицо руками, стараясь не заплакать. Этого не должно было случиться. Такого не могло произойти. В конце концов он сошелся с Эвеном не для того, чтобы снова его потерять! Его мысли метались в двух диаметрально противоположных направлениях: одни взывали к логике, другие перекрывались всепоглощающим чувством любви. Он хотел разорвать себя на части и послать одну половину к Эвену, чтобы тот знал, что он не один. Вот что беспокоило его больше всего: мысль об Эвене, напуганном и одиноком. Он сделал еще несколько глубоких вдохов, пытаясь успокоиться, и снова взял телефон. – Уже поздно, Исак, – простонала Сана, сняв трубку. – Что тебе нужно? Когда Исак заговорил, его голос был тверд и полон решимости. – Ты все еще в участке? – Да, – ответила Сана, и он услышал ее шаги, как будто она возвращалась в свой кабинет. – И? – Мне нужно, чтобы вы проверили местоположение GPS-трекера Эвена. – Зачем? Ты потерял его? – пошутила она, и Исак с трудом сглотнул, прежде чем ответить. – Они забрали его. Мы расстались около часа назад, и он так и не вернулся. Когда я пришел обратно в номер, на кровати лежала записка с требованием выкупа. Сана слишком долго молчала, как будто не была уверена, шутит он или нет. Он подождал пока наступит тишина, зная, что это скажет ей больше, чем любые слова. – Какого хрена? – воскликнула она в итоге. – Ты хотела, чтобы мы были приманкой, верно? – спросил Исак, позволяя горечи с того самого первого дня в ее офисе просочиться обратно в его голос. – Ну вот, мы, блять, ею и стали. – Это не то, что я... – начала она, но вдруг будто бы поняла, что лучше не спорить. – Черт, ладно. Просто дай мне проверить. Исак услышал, как на другом конце линии началась возня. Каждое нажатие клавиш ощущалось как удар молотка по его черепу. – Хм, он в отеле, – наконец сказала она. Исак закрыл глаза, признавая свое поражение. – Вообще-то рядом с тобой. Так что, если только его не прячут в подвале прямо под тобой... – Он не надел трекер, – закончил за нее Исак, с силой хлопнув ладонью по матрасу. – Блять. Мы были на пляже. Наверное, он не хотел, чтобы навигатор промок. На Исаке тоже не было трекера. Это была глупая ошибка, но он не мог винить Эвена за нее. – Сана, какого хрена мы будем делать? Сейчас они просят полмиллиона. – Если дойдет до этого, мы сможем заплатить, Исак. Обещаю, – заверила она его. – Мы не позволим, чтобы с ним что-нибудь случилось, однако... Я думаю, мы должны держать все это в секрете, не привлекая местные власти. Это только свяжет вас на допросах. – Да, я не идиот, – отрезал он и тут же почувствовал себя виноватым. Он провел рукой по лицу, пытаясь успокоить ноющую голову. – Хорошо, – спокойно сказала Сана, ни разу не повысив голоса. – Когда они хотят получить деньги? Исак неловко заерзал на кровати. – Сорок восемь часов. – Тогда у нас есть сорок восемь часов, чтобы все выяснить, – уверенно заявила она. – У тебя есть какие-нибудь соображения о том, кто... – Да. У меня есть кое-какие идеи, – перебил Исак. – Немного, но я собираюсь выяснить точнее. Посмотрим, что смогу узнать, – он сделал паузу и тяжело вздохнул при мысли о том, что ему придется с кем-то разговаривать после всех этих нервов. – Боже, это настолько нелепо, что я жалею, что это не я? Даже не по какой-то там героической причине, просто я действительно не хочу иметь дело с людьми прямо сейчас. – Труднее быть тем, кто остался позади, – заверила его Сана. – Просто делай шаг за шагом, Исак. Я сяду на ближайший самолет и оставлю Элиаса главным, если тебе что-нибудь понадобится, пока я буду в воздухе. Пришли нам копию письма с требованием выкупа, и мы сделаем все, что в наших силах. У нас есть время. Просто дыши, – она замолчала и тоже глубоко вздохнула. – Ты не сделаешь нам одолжения, если будешь совершать глупые ошибки. Исак понял, что Сана собирается повесить трубку, и внезапно его охватило волнение при мысли о том, чтобы провести эту операцию в одиночку. Впервые за всю ночь он почувствовал, как слезы защипали ему глаза, и прежде чем он смог скрыть сей досадный факт, один-единственный всхлип вырвался из его груди и прозвучал достаточно громко, чтобы Сана услышала. – Исак, – вздохнула она с сочувствием в голосе. Для любого другого это прозвучало бы снисходительно, но не для нее. Через все, что он прошел вместе с Эвеном, она оставалась его постоянной и единственной константой. – Я люблю его, – признался он, и это чувство приятной волной разлилось в нем, хотя он и знал, что это не было секретом даже для него самого. «Я должен был сказать это раньше, – понял он. – Когда он был здесь, чтобы услышать». На том конце провода у Саны перехватило дыхание. – Я знаю, Исак, – сказала она через секунду, и ее голос дрогнул. Из глаза Исака скатилась слеза, и он поспешно вытер ее. – Мы вернем его, обещаю. Позвони мне, как только что-нибудь выяснишь. Исак повесил трубку и сделал то, что Сана попросила: сфотографировал письмо с требованием выкупа и отправил ей без каких-либо комментариев. Затем он переоделся в пляжную одежду и порылся в чемодане, чтобы вытащить наружу пистолет, который, как он надеялся и молился, ему не придется использовать. Проверив, заряжен ли пистолет, он засунул его за пояс джинсов и прикрыл рубашкой. Он не собирается рисковать. Не в этот раз.

* * *

К счастью, Эва стояла за стойкой консьержа, когда Исак спустился вниз. Она все еще выглядела измученной, но улыбалась так, словно напряжение с утра наконец-то начало спадать. Уже не в первый раз за последний час он пожалел, что рядом нет Эвена, потому что он гораздо лучше умел сообщать плохие новости мягко. Подойдя к стойке, Исак тут же привлек внимание Эвы, которая повернулась к нему, убирая с лица рыжие пряди. – Доброй ночи, мистер Андерсен. Чему я могу вам помочь? Исак даже не потрудился как-то смягчить. – Мой муж пропал. Эва несколько раз моргнула, пытаясь осмыслить то, что он только что сказал. Исак подождал, пока до нее дойдет. – Пропал? – спросила она через несколько мгновений и бросила взгляд на свой компьютер, словно надеясь найти там ответы. – Я уверена, что он просто вышел куда-то ненадолго. Мы могли бы попробовать— – Он пропал, – повторил Исак, вытаскивая из кармана записку с требованием выкупа. Он протянул ее через стойку. Краска отхлынула от лица Эвы так быстро, что Исак забеспокоился, не упадет ли она в обморок. Не теряя драгоценного времени, она сразу же сняла трубку рядом стоящего телефона. – Я вызову полицию, – сказала она, но Исак схватил ее за запястье, чтобы остановить, прежде чем она успеет набрать номер. – Я не хочу, чтобы ты это делала, – прошептал он, и она замерла, широко раскрыв глаза. – И знаю, что ты тоже не хочешь этого делать. Это плохо для бизнеса. Если люди узнают, что произошло еще одно похищение, ваши и без того скудные бронирования станут еще более скудными. Тебе придется закрыться. – Эва сглотнула и повесила трубку, но вид у нее был невеселый. Она выглядела так, словно Исак шантажировал ее. Может, так оно и было. – Все, что мне от тебя нужно – это записи с камер наблюдения, – продолжал он. Эва открыла было рот, чтобы возразить, но Исак продолжал, на этот раз умоляя: – Пожалуйста. Я знаю, ты говорила, что ваши камеры не работают, но должно же быть хоть что-то. Я просто хочу знать, что он жив. Эва вдруг поникла всем телом, и Исак сразу понял, что попал в яблочко. – Хорошо, – выдохнула она, наконец, жестом приглашая его присоединиться к ней по другую сторону стойки. Она оглянулась через плечо, чтобы еще раз убедиться, что никто не наблюдает за ними, даже несмотря на то, что была главной во всем отеле. – У нас есть одна, – призналась она, ведя его в свой кабинет. – Я установила ее, никому не сказав, потому что все остальные камеры были уничтожены. Возможно, это бессмысленно, но можем проверить. Ее офис выглядел точно так же, как и тогда, когда Исак и Эвен обыскивали его, и Исак не мог не вспомнить, как они непринужденно болтали тогда о позах в сексе. Его желудок сжался от одного воспоминания. Эва протиснулась мимо него и начала щелкать мышкой на своём компьютере. Исак поборол искушение заглянуть ей через плечо и вместо этого немного отступил назад, не желая, чтобы она подумала, будто бы он шпионит. – Что ты собираешься делать, если мы что-нибудь найдем? – спросила Эва, ожидая загрузки программы. Когда она подняла на него свой взгляд, ее глаза были полны беспокойства – за свой бизнес или за Эвена, он не был уверен. – Я ни хрена не знаю, – признался он. – Думаю, решу это, как только выясню, что у нас есть. Эва несколько секунд молчала, не отводя взгляда. Ему даже пришлось подавить желание первым разорвать зрительный контакт. – Ты кажешься очень спокойным для человека, чей муж только что был похищен, – заметила она, что, вероятно, было весьма справедливо. Он не знал почему, но сказал ей правду: – Мы проходили через вещи и похуже этого. Она нахмурилась еще сильнее, но больше не стала его расспрашивать и вернулась к компьютеру. – Окей, вот оно, – сказала Эва минуту спустя, и Исак подошел ближе, чтобы взглянуть на экран. – А где камера? – У погрузочного отсека. Я подумала, что если ничего другого не будет, пригодится хотя бы эта камера, если вдруг какому-нибудь сотруднику приспичит что-нибудь украсть. На какое время прокрутить? – Эм...около восьми часов? Эва загрузила видео, и в поле зрения появилось зернистое черно-белое изображение погрузочной платформы. Это была та же самая площадка, в тени которой они с Эвеном шпионили несколько дней назад, пытаясь узнать, что там с Эвой, только теперь она была пуста. Ну, или почти пуста. В отдалении, почти вне поля зрения камеры, стоял фургон с логотипом «Парадайз» на боку. – Он всегда там стоит? – спросил Исак, поворачиваясь к Эве, чтобы прочесть выражение ее лица. Ее рот раскрылся от удивления. – Нет. По крайней мере, не так поздно ночью. – Кто имеет доступ к этим фургонам? – Любой из служащих, – ответила она. – Но они должны расписаться, чтобы получить ключ. Подожди, я схожу за бортовым журналом. Она встала, и Исак занял освободившееся место, когда она вышла из комнаты. Он не сводил глаз с экрана, твердо решив ничего не упустить – даже самой незначительной детали – на случай, если это может оказаться ключом к разгадке. Он увеличил скорость видео, когда стало очевидно, что ничего интересного не происходит, но вскоре ему пришлось остановиться – появилось едва заметное движение за углом здания. Сначала он подумал, что это просто какое-то животное, но затем фигура вышла из тени, и сердце Исака ушло в пятки. Это был человек, лицо которого закрывал надвинутый аж до кончика носа капюшон. Он тащил тело Эвена к фургону. Рука Эвена была перекинута через его плечо, и издали могло показаться, что кто-то просто помогает пьяному другу добраться до машины. Однако, стоило присмотреться, как тут же становилось очевидно – Эвен никоим образом не поддерживал свой собственный вес. Он был без сознания. Исак с трудом сдерживал подступающую к горлу желчь, потому что Эвен выглядел мертвым. Он не двигался, не сопротивлялся, и Исака больше всего на свете пугало, что он так неподвижен. Видео было трудно смотреть, но Исак просмотрел его до конца. Фигура в капюшоне открыла заднюю часть фургона и бесцеремонно впихнула Эвена внутрь, прежде чем снова захлопнуть дверь. Исак запомнил номер машины, хотя, если она принадлежала отелю, это не принесло бы ему большой пользы. Затем, ни разу не засветив своё лицо перед камерой, похититель забрался на переднее сиденье фургона и спокойно уехал, как будто был на обычной доставке. Как только он скрылся из виду, Исак выключил видео и сделал несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться. Когда он открыл глаза, в дверях стояла Эва. – Нашел что-нибудь? – спросила она, и он не мог сказать точно, что прозвучало в ее голосе – настороженность или надежда. – Да, – признался он. – Камера записала похищение на пленку. Есть что-нибудь в журнале? Эва, лицо которой снова стало очень бледным, кивнула и передала журнал Исаку. – Есть только один, который не был зарегистрирован, – сказала она, указывая. Исак нашел номер фургона и пошел по нему, чтобы узнать имя своего нового главного подозреваемого. Он почувствовал, как его лицо осунулось, когда он прочитал это вслух, зная, что даже если эта ночь закончится хорошо, Эвен никогда не позволит ему пережить это: – Юнас Васкес.

* * *

Исак знал, что до утра ничего не сможет сделать. Пытаться найти Эвена в темноте, не имея ни малейшего понятия о том, где он может быть, только подвергнет его опасности. Но это не облегчало ожидание. Он даже не пытался заснуть, потому что сна не было ни в одном глазу, если рядом не было Эвена. Вместо этого просто лежал, уставившись в потолок, и ждал, когда взойдет солнце. Он старался не думать слишком много, но это было невозможно. Логически он понимал, что с Эвеном все в порядке. Все остальные жертвы были возвращены целыми и невредимыми, однако в глубине его подсознания звучал ворчливый, скверный голос, который постоянно напоминал ему обо всех тех ужасных вещах, которые преступники любят делать с копами. У Эвена не было при себе значка (он проверил его чемодан), и это немного успокаивало. Он перебирал подозреваемых, улики и тот мысленный снимок, который сделал на пляже, пытаясь разобраться в происходящем. В академии его учили, что самый очевидный ответ, как правило, самый правильный, а здесь самым очевидным ответом был Юнас. Однако чутье Исака подсказывало, что это не может быть правдой. Исак был с ним в тот день, когда у бассейна украли кольца, и когда Юнас выгнал Юлиана из клуба, он выглядел мертвецки бледным. Кроме того, он казался слишком беззаботным для того, кто мог бы тайно руководить подпольной схемой зарабатывания денег такого масштаба. Не говоря уже о том, что он был милым – по крайней мере, с Исаком – но опять же, Эвен никогда не любил его, и Исак чувствовал, что должен полагаться на его суждения, так как он не был там, чтобы защитить себя. Просто чтобы как-то отвлечься, Исак вытащил ноутбук Эвена из-под кровати с намерением прослушать записи из комнаты Вильде и Магнуса на всякий случай, но когда открыл ноутбук, то застыл, увидев фотографию, которую Эвен использовал в качестве фона рабочего стола. Это был скриншот из Snapchat, и он выглядел так, как будто его прислал Микаэль, потому что на фото он делал селфи на переднем плане, закатив глаза на ничего не подозревающих Исака и Эвена позади него, которые прижимались друг к другу у стойки бара. Снимок был подписан «просто друзья». Исак сразу вспомнил этот момент, хотя никогда раньше не видел этого снимка. Это была ночь, которую он хорошо помнил, ночь перед днем, который изменил их миры навсегда. На фотографии Исак как раз что-то рассказывал, дико жестикулируя. Тогда он объяснял Эвену теорию параллельных вселенных, а тот наблюдал за ним с мягкой улыбкой на лице. Исак вспомнил, как расстроился, когда закончил свою речь, потому что, казалось, что Эвен совсем его не слушал. ﹋﹋﹋﹋﹋﹋﹋﹋﹋﹋﹋﹋﹋﹋﹋﹋﹋﹋﹋ – Я отвлекся, – сказал он, протягивая руку, чтобы убрать выбившийся локон со лба Исака. – Ты меня отвлекаешь. Исак закатил глаза, отталкивая его ладонь. ﹋﹋﹋﹋﹋﹋﹋﹋﹋﹋﹋﹋﹋﹋﹋﹋﹋﹋﹋ Каким-то образом Микаэлю удалось уловить игривость этого момента, и сердце Исака тревожно подпрыгнуло в груди, словно пытаясь дотянуться до Эвена через разделяющее их пространство и принести ему утешение. Исак закрыл ноутбук, не слушая записи, а вместо этого свернулся калачиком на подушке, которая пахла Эвеном, и попытался заснуть.

*

На следующее утро все сидели за завтраком. Буквально. Все до единого подозреваемые, которые вели себя нормально, либо ели, либо улыбались, переговариваясь между собой. Исак ожидал чего-нибудь более глубокого. Он ожидал, что сможет посмотреть на собравшихся людей и найти кого-то более нервного и подозрительного, чем остальные – кого-то, быть может, с мешками под глазами, кого-то, кто бы рыскал повсюду и вливал в себя литрами кофе, чтобы не заснуть. Тот факт, что похититель Эвена находился в той же комнате, что и он, и вел себя так, словно ничего не случилось, разжигал в Исаке огонь, который раскалился добела. Он злился, что Эвена похитили, что оставили его одного. Вдруг действие успокоительного закончится и он проснется в страхе? Что, если они дали ему слишком большую дозу какого-нибудь наркотика и его сердце остановилось? Исак закрыл глаза и потряс головой, чтобы прояснить мысли. Сейчас у него не было времени волноваться обо всем этом. Вместо этого он вышел к бассейну, где несколько минут назад крутился Юнас, и подошел к бару, куда теперь переместился бармен на пару с Махди. – Рановато для алкоголя, разве нет? – пошутил Махди, увидев его. Исак добродушно закатил глаза, хотя внутри ему пришлось бороться с самим собой, чтобы притвориться, что он в полном порядке. Юнас повернулся и улыбнулся ему. – Для выпивки никогда не бывает слишком рано, – съязвил Исак. – Но на самом деле я здесь не ради этого. Кажется, вчера вечером я оставил свои солнечные очки у воды, но не нашел их, когда пошел проверить. У вас есть бюро находок или что-то подобное? Эва сказала спросить у тебя. – Эм, да, – сказал Юнас после секундной заминки. – За стойкой бара. Подожди, я сейчас. Он обошел бар и вытащил картонную коробку, которую протянул Исаку через стойку, закатав при этом рукава своей куртки. Исаку не показалось странным, что бармен надел куртку, так как ветер, поддувающий с воды, был довольно прохладным, но когда Юнас пошевелился, что-то привлекло внимание к его рукам и четырем вертикальным царапинам, идущим вдоль них. Они были глубокими – достаточно глубокими, чтобы из них потекла кровь, – и Исак не смог скрыть потрясения, когда снова посмотрел на Юнаса. На мгновение Исаку показалось, что в глазах Юнаса мелькнул ужас, но он исчез так же быстро, как и появился. Он опустил рукава куртки, как будто ничего не случилось, и у Исака не осталось другого выбора, кроме как проглотить страх, растущий внутри него, и вернуться к коробке. Он схватил первую попавшуюся пару солнцезащитных очков, надеясь, что они не слишком дорогие, поскольку определенно были не его. – Вот они, – сказал он, стараясь, чтобы в его голосе прозвучало облегчение, хотя он был встревожен больше, чем когда-либо. – Спасибо. Затем, даже не попрощавшись, он отошел от бара. Его кулаки были сжаты так сильно, что когда он наконец отпустил их, на ладонях остались четыре отпечатка в форме полумесяца.

*

Исак не выпускал Юнаса из виду до конца дня, потому что знал, что это его билет к Эвену. Вытягивать из людей информацию было прерогативой Эвена, но наблюдение? В этом Исаку не было равных. Он держался на приличном расстоянии, не желая, чтобы Юнас что-то заподозрил, но ему уже начинало казаться, что его отсутствие бросается в глаза само по себе. Юнас то и дело оглядывался через плечо, словно догадывался, что за ним наблюдают, и Исак чувствовал себя чуточку лучше оттого, что мог причинить ему хотя бы малую толику беспокойства. Юнас покинул отель только после ужина, да и то лишь для того, чтобы проехать небольшое расстояние до бара на другом конце города. Исак не собирался идти вслед за ним, просто припарковал машину в темном переулке на другой стороне улицы и подождал, пока Васкес снова появится. Он думал об Эвене, чтобы не сойти с ума – о голубых глазах; о яркой улыбке; о том, как его губы ощущались на губах Исака, словно тот был для него целым миром. Юнас показался из бара сорок пять минут спустя, и сердце Исака тут же заколотилось, как бешеное, потому что он знал, что это была предпоследняя остановка маршрута. Если Юнас действительно похититель, то прямо сейчас он приведет Исака к Эвену. Бармен забрался в свой фургон, еще раз нервно оглянувшись через плечо, и поехал. Исак подождал, пока у него будет приличная фора, прежде чем завести свою машину и последовать за ним. Саммер Хоуп был маленьким городком, но не настолько, чтобы на дороге не было ни души. Это, плюс темнота, послужили Исаку хорошим прикрытием, так как Юнас отъехал от города так далеко, что мощеные дороги превратились в грязь. Когда он наконец въехал на подъездную аллею, похожую на заброшенную винокурню, Исак припарковался неподалеку – вне поля зрения – и схватил телефон, чтобы позвонить Сане. Она сняла трубку после второго гудка, однако Исак даже не дал ей времени поздороваться. – Я знаю, где он держит Эвена, – сказал он, прижимая телефон к плечу, чтобы проверить, заряжен ли его пистолет. Он был заряжен. – Что?! – Сана воскликнула. – Как? Кто? У Исака не было времени вдаваться в детали, поэтому он дал ей только то, что позже обязательно потребуется для предъявления обвинений и последующего ареста, если он не вернется. – Парня зовут Юнас Васкес. У меня еще нет чистосердечного признания, но я знаю, что это он. Я следил за ним весь день, и он только что остановился у заброшенной винокурни на окраине города. Скину тебе координаты. Эвен там, внутри, я в этом уверен. – Хорошо, – сказала Сана через несколько секунд, и паника отчетливо нарастала в ее голосе. – Мы пошлем туда команду. Мы... – Исак не хотел этого, но из горла непроизвольно вырвалось злое рычание, и Сана сразу поняла, что что-то не так. Она всегда умела читать его мысли слишком хорошо. – Исак, ты не пойдешь туда один. Я в городе, нас уже ждет команда спецназа. Просто позволь мне— – Он знает, что я знаю, Сана, – отрезал Исак, понимая, что она не сможет его переубедить. – Я не могу ждать. – Исак, пожалуйста, выслушай меня, – взмолилась она, и он крепко зажмурился, не желая этого слышать. – Мы говорим о пятнадцати минутах. Помнишь, что случилось в прошлый раз, когда кто-то вошел в здание без прикрытия? Подумай, что будет с Эвеном, если он потеряет тебя так же, как потерял Микаэля. Исак думал об этом, но он также думал и о том, что будет с ним, если он потеряет Эвена, когда тот будет сидеть всего в нескольких ярдах от него, ожидая помощи, которая может стать запоздалой. – Что ж, будем надеяться, что нам не придется это выяснять, – сказал он и повесил трубку, не дав ей возможности возразить. Однако минутой позже все равно послал ей координаты, потому что не был полным идиотом. Дорожка к винокурне была темной. Уличных фонарей не было, и даже звезды казались тусклыми на затянутом тучами небе. Исак еще раз проверил, снял ли пистолет с предохранителя, а после подкрался ближе, внимательно прислушиваясь к любому шороху. Грузовик Юнаса был припаркован рядом со зданием. И хотя мысль о том, чтобы войти внутрь в одиночку, сжимала легкие Исака до размера грецкого ореха, не давая дышать, он знал, что другого выбора нет. Отыскав боковую дверь, он прижался к ней ухом на несколько долгих секунд. Ничего не услышав, он приоткрыл ее, чувствуя, как сердце тревожно колотится в груди от издаваемого ею легкого скрипа, и шагнул внутрь. Он вошел в пустынный коридор, но увидел вдалеке тусклый свет – ровно столько, чтобы осветить покрытый пылью пол и не наткнуться на что-нибудь, что могло бы наделать слишком много шума. Сердце билось так громко, что он был уверен, что любой в радиусе одной мили мог услышать его, и каждый шаг, казалось, отдавался эхом, как гром в заброшенном здании. На лбу выступили капельки пота, и в этот момент Исак был уверен, что совершил ошибку, поскольку даже несмотря на свет, шел практически вслепую. Юнас мог быть где угодно. Он мог бы наблюдать за ним прямо сейчас, он мог наблюдать за ним все это время, подстерегать его, заманивать на верную смерть. Исак боролся с каждым инстинктом внутри себя и шагал все дальше и дальше по коридору. Он чувствовал головокружение от беспокойства, и когда его дыхание стало учащаться в панике, стены кольцом сомкнулись вокруг него, поймав в ловушку. Но прежде чем они смогли поглотить его полностью, он услышал грохот с другой стороны здания, а затем голос Юнаса, бормочущего проклятия. Это должно было бы подействовать на нервы – мысль, что он здесь, – но этого не было. Впервые с тех пор, как он вошел в здание, Исак почувствовал уверенность, потому что теперь он знал, что Юнас не наблюдает за ним, а просто ждет, чтобы прижать дуло пистолета к его затылку. Продолжая идти медленно и ровно – все еще твердо решив не издавать ни звука – Исак двинулся на голос. В конце концов он остановился прямо перед тем, что когда-то было главным технологическим помещением винокурни. Вдоль стен стояли большие металлические цистерны, и во всем помещении до сих пор ощущался слабый аромат алкоголя, хотя оно выглядело так, будто пустовало уже много лет. Внутри горел свет, отбрасывая зловещие тени по всей комнате, но тени не пугали Исака. Давным-давно он понял, что настоящие монстры живут не в кошмарах – они живут наяву, – и это стало донельзя очевидно, когда он увидел Эвена, лежащего без сознания у дальней стены. Юнас, тем временем, возился с каким-то радиоприемником прямо за дверью, стоя спиной к Исаку. Исак не задумывался ни секунды. У него был только один шанс сделать это, и если он сможет обойтись без пистолета, он попробует. Он подкрался к Юнасу сзади, затаив дыхание и ступая на цыпочках, чтобы быть как можно тише. Ему повезло. Помехи из радиоприемника заглушили звук его шагов, и когда Исак с силой ударил Юнаса прикладом пистолета по голове, тот даже не понял, что происходит. Он рухнул на землю, даже не сопротивляясь, и когда адреналин Исака затопил его тело, было трудно поверить, что все действительно закончилось. Это было легко. Слишком легко, но у него не было времени задавать вопросы. Он проверил пульс, убедившись, что Васкес жив, а потом быстро обыскал его одежду в поисках оружия. К своему удивлению, он ничего не нашел, поэтому достал из заднего кармана пару ржавых наручников и одним концом щелкнул запястье Юнаса, а другим – трубу, торчащую из стены. После этого он уже не мог сдерживаться. Каждая клеточка его тела звала Эвена, и Исак побежал к нему, снова и снова молясь, чтобы с ним все было в порядке. Он не мог потерять его вот так. Просто не мог. Он рухнул рядом с бесчувственным телом Эвена и заставил себя ослабить мертвую хватку на пистолете, чтобы почувствовать знакомый жар кожи и убедиться, что Эвен все еще жив. Ему хотелось плакать при виде того, как его грудь вздымается и опадает с каждым благословенным глотком воздуха. – Эвен, – громко позвал он, ловкими пальцами распутывая веревки сначала на запястьях, а потом на лодыжках. Он оглядел его тело и с удивлением обнаружил, что, как и у других жертв, единственным признаком какой–либо травмы были слабые следы от веревки на запястьях и запекшаяся под ногтями кровь. – Эвен, ты должен проснуться ради меня, – он вынул кляп изо рта и отложил его в сторону, прежде чем слегка ударить его по лицу, чтобы попытаться привести в сознание. Юнас был на работе по меньшей мере двенадцать часов. Исак не знал, какие наркотики он применял, но, если повезет, их действие уже должно было закончиться. – Мы должны вытащить тебя отсюда, – очень медленно глаза Эвена начали открываться. Тогда Исак действительно сдался, заплакав и уткнувшись лицом в шею Эвена, и хотя тот явно не понимал, что происходит, он держал Исака в своих объятиях и успокаивал его, как будто именно Исак был тем, кто нуждался в этом. – Что случилось? – пробормотал Эвен хриплым голосом, но Исак был слишком взволнован, чтобы ответить. – Детка, где мы? – Боже, Эвен, ты даже не представляешь... – начал он, но не успел закончить, как почувствовал, что Эвен напрягся. Он поднял голову, все его тело похолодело, но прежде чем Исак успел спросить, в чем дело – прежде чем он смог дотянуться до своего собственного оружия, которое он так глупо отбросил – он услышал громкий щелчок взведенного пистолета с другого конца комнаты. Он задержал взгляд на Эвене еще на секунду, желая запомнить его лицо перед смертью и умереть, думая о человеке, который принес ему больше счастья, чем он когда-либо считал возможным. Когда он наконец повернулся, то был лишь немного удивлен, заметив Эву, стоящую перед ним, выглядящую такой же расстроенной, как и прошлой ночью. Несмотря на очевидную жалость в глазах, ее рука была тверда, когда она направила на них пистолет.