***
— Как глазные яблоки на ощупь? Тэхён сильнее сжал телефон. Он сидел снаружи похоронного бюро на тротуаре на корточках, как бродяга. Бродяга с идеальной прической и в дорогом костюме, во внутреннем кармане пиджака которого лежал пистолет с глушителем. И все равно бродяга, потому что теоретически у него не было дома. Дежавю. Последний раз он сидел так возле серого здания, когда заключенный умер за решеткой, зная, что скоро настанет час его родственников. Но это было не так… глубоко. Тут был просто полицейский, чья сестра совсем недавно скончалась от рака. Смерть была концептом дня. — Ким Тэхён, — в мягком голосе Юнги слышалось предупреждение. Мину не нравилось, когда его игнорируют, даже если это был Тэхён, чье молчание было чем-то привычным и тянулось так долго, что можно было забыть, что парень был на проводе. — Представь самую большую и спелую клубнику. А теперь представь, что их две, и ты медленно вдавливаешь в них большие пальцы. Неплохое чувство, — сказал Тэхён. — Но, думаю, ты видел, как это приятно, раз смотрел. — Чимин — верный маленький воробушек. В отличие от тебя, — сказал Мин. — Записал весь бой. — Ты бы любил меня меньше, будь я послушным? — Я люблю его, потому что он послушный. — Лжешь. Ты не любишь его. — Ты прав, не люблю. Но предпочитаю его. Любовь не управляет моими действиями, Тэхён. И если ты думаешь, что любовь спасет тебя в следующий раз, когда ты решишь влезть куда-то без разрешения, то поверь мне, я пущу пулю между твоих красивых глазок быстрее, чем ты услышишь, как я говорю слова любви. Тэхён кусал внутреннюю сторону щеки, смотря на женщину впереди него, которая тащила через улицу мусорные пакеты. Она что-то бубнила себе под нос, забываясь в своем ежедневном физическом труде. По тому, как была искривлена ее спина, и по морщинкам вокруг глаз, можно было сказать, что давно она не видела покоя в жизни. Роскошь была недосягаемой мечтой, высеченной на старческих излинованных временем ладонях. Может она сегодня найдет что-то в мусорных пакетах, что могло бы пригодиться в хозяйстве в маленькой, покинутой уже взрослыми детьми, квартирке. Тэхён выбросил свои ролексы в открытый мешок, когда проходил мимо старушки. Парень не сомневался, что женщина потом покажет находку друзьям или кому-то, кто знал цену этим часам и посоветовал бы отдать их или продать по дешевке. Но может быть, только может быть, она бы заложила их и получила бы гораздо больше, чем ей причитается. И на вырученные деньги приобрела бы хорошее жилье, где провела бы остаток жизни. — Мне пора, — сказал Тэхён, как только двери похоронного бюро открылись, и из них начали медленно выходить плакальщики. — Напомни еще раз, почему он должен умереть? — Он — лишний конец. Не люблю лишние концы, их надо обрубать, — ответил Юнги. — Да, точно… — Тэхён внезапно остановился, вслушиваясь в тихий голос, что был на фоне Юнги. Ким закрыл второе ухо, приглушая тем самым звуки оживленной улицы. Парень нахмурился. — Кто это? — спросил он, как на другом конце провода повисла тишина. Кто бы это ни был, но Юнги явно сказал человеку замолчать. — Никого. Я в офисе один. С чего ты взял, что тут кто-то есть? — спросил Мин. — Ты уверен? — А почему ты интересуешься? — Голос звучал, как… Ай, ладно. — Может мне стоит попросить Чимина убить Дина. Слышать голоса — плохой знак, мой милый. Тэхён сбросил — большой палец побелел от того, с какой силой парень нажал на кнопку. Он поднес кулак ко рту, пытаясь усмирить позыв тошноты. Парень бросил телефон на пол и разбил его пяткой. Широким шагом он перешел улицу, не обращая внимания на несущиеся машины и сигналы водителей. По пути сунул руку во внутренний карман и снял пистолет с предохранителя. Это не был Ёнсангу — процветающая земля Гомчон-Па. Это был Инчхон. Он мог спокойно прикончить офицера на людях — не хватало терпения на то, чтобы следовать за Дином до дома и сделать все тихо и аккуратно. Тэхён остановился, когда двери открылись вот уже в который раз. Это был Дин. Тощий, бледный, красивый Дин с красными заплаканными глазами. Тэхён убил много людей. Убивать тех, в чьих глазах не горит желание жизни, было не так интересно. Ким все еще держал руку во внутреннем кармане, и когда он встретился взглядом с Дином, офицер полиции сразу понял, зачем парень пришел. Полицейский не двигался, предоставляя себя легкой мишенью. Пристрели меня. Пожалуйста. Говорят, глаза могут сказать даже больше, чем слова. Именно так сейчас было и с Дином. Тэхён жестом указал следовать за ним и пошел вниз по улице, доставая руку из кармана без пистолета. Парень слышал позади себя шаги Дина, и, не смотря на то, что кто-то окликал полицейского, он продолжал следовать за Кимом. Мужчина следовал за Тэхёном, словно потерянная душа, которую Жнец ведет по мосту в загробный мир. Тэхён привел его в пустую кофейню и никак не отреагировал на приветливую официантку, что улыбалась новым посетителям. Но увидев татуировки на руках Кима, девушка безмолвно вернулась за барную стойку, внезапно обнаружив еще партию немытых стаканов. — Ты здесь, чтобы убить меня, — первые слова Дина, как только они сели. — Собирался. Но теперь нет. Не спрашивай, почему, или пристрелю, чтобы не отвечать, — сказал Тэхён, вытаскивая из-за пояса два конверта. — Один — оплата медикаментов и похорон. Я должен был выплатить их после твоей смерти. А денег в этом хватит для того, чтобы покинуть страну и начать где-нибудь новую жизнь. — Я не уеду- — Ты уедешь. Иначе я притащу тебя в Ёнсангу и дам самым отбитым ублюдкам сделать с тобой то, что они захотят, — прошипел Тэхён, перегибаясь через стол к мужчине так, что они почти соприкоснулись носами. — Уезжай, пока Юнги не узнал, что ты жив. Дин видел его насквозь. Тэхён захотел убить его, как только увидел насмешку — единственный признак жизни в этих пустых черных глазах с тех пор, как офицер покинул похоронное бюро. — Ты боишься, что он убьет тебя, если узнает, что ты не выполнил приказ. А я думал, вы двое бедрами повязаны. Ну, такие слухи до меня доходили, — сказал Дин. — Бедро легко сломать. Уж ты-то должен это знать. Разве он не послал тогда кого-то, чтобы сломать тебе бедро и заставить работать на него? Дин ничего не сказал. Тэхён хмыкнул: «Но этого было недостаточно, не так ли? Потом он начал угрожать жизни твоей сестры, чтобы ты хотя бы подумал об этом. Восхитительно. Не каждый сможет выдержать напор Юнги. Поэтому, прими как знак уважения то, что я оставляю тебя в живых». Дин взял конверты, молча встал и ушел. Тэхён смотрел, как мужчина отдаляется. Он знал, что Дин не уедет. И он точно знал, что сделает Дин — все было написано на лице полицейского. Но в любом случае, тэхёнова проблема решена, поэтому он позволил уже мертвому мужчине уйти.***
Чонгук прошел через все это. Он наконец-то изменился — не был таким избалованным и капризным, как раньше. Его лаборатория стала больше, персонал тоже увеличился — теперь на Чона трудился не только сброд разношерстных наркогениев, тусившие вместе с парнем в одном подвале. Хотя лаборатория все еще была подземной, сейчас же она находилась под кондоминиумом. Сооружение из бетона и стекла, где декор был минимальным, чтобы быть хоть каким-то противовесом яркой шайке Чонгука: Лиса, платиновая блондинка с нездоровой любовью к ножам; Мингю, капризуля-переросток с комплексом шлюхи и, как и у Чона, склонностью к насилию; Югём, застенчивый книжный ботаник, который мог сделать самодельную бомбу за несколько минут. Яркость — единственное подходящее им всем слово. И в чонгуковской коллекции было пополнение. Намджун теперь играл гораздо лучше, чем в ту ночь в бойцовском клубе. Его интеллектуальные способности помогали преодолевать самые неудобные ситуации, и к счастью, офицер хорошо разбирался в химии — факультативная университетская дисциплина, которая была выбрана в качестве дополнения к инженерии. Чонгук был не самым лучшим собеседником из-за ума, острота которого могла стать, буквально, смертельным оружием. И это капризное поведение, которое было лишь следствием переходного возраста, все еще проскакивало моментами. С годами Чонгук становился не только спокойнее, но и опаснее. Намджун был его интеллектуальным близнецом, поэтому они целыми днями проводили в лаборатории, если у Чонгука на повестке дня не стояли алкоголь и наркота. — Вы двое идеальная парочка. Мне даже интересно, будешь ли скучать по нему, когда вернешься в отдел, — сказал Чимин Намджуну, когда они сидели на террасе. Между ними на столе лежал серебряный поднос с кокаином, который был разложен по кучкам. Чимин опытно заворачивал все это в шарики, в то время как у Намджуна возникали некоторые трудности, и все сыпалось из рук. — Если я уж очень сильно по нему соскучусь, то всегда смогу посетить его в тюрьме, — ответил Джун. — Ууууу, сердца у тебя нет, — посмеялся Чимин, откидывая готовый сверток в серебряный чемоданчик на полу возле стола. — Может, ты просто очень хороший актер, и обдурил меня с тем, как комфортно тебе находиться рядом с ним. — Он хороший парень, — пожал плечами Намджун. — Если не обращать внимания на тот факт, что он сидит целыми днями в лаборатории, словно какой-то Эйнштейн-наркоман. Это все, что было известно Намджуну. Он не знал даже и половины того, на что способен Чонгук. И определенно будет на что посмотреть, как только Чонгук полностью доверится Намджуну и расскажет свой секрет. Либо так, либо Чон решит устроить пытку еще одному бедняге, перешедшему парню дорогу, и тогда офицер сам сложит два и два. Кровавый орел не был часто используемым методом пытки — слишком много беспорядка создавалось от неумелых рук, но для Чонгука это уже было в некотором роде визитной карточкой. Он рассказывал Чимину, насколько сильно ему понравился этот метод, правда сначала надо было оправиться от шока, насколько много крови от такого убийства. — Ты все еще занимаешься бухгалтерией для района Су? Или мне стоит сказать… на того, кому теперь принадлежит район? — Нет. Работа на Чонгука — полная занятость. Дядя снял меня с должности бухгалтера, — ответил Чимин. — Жаль. — Но теперь я почти в самом сердце этого зверинца. И ты тоже, — сказал Чимин уверенно, занюхал немного кокаина и начал заворачивать остальные шарики, игнорируя осуждающий взгляд Намджуна, что заставил парня засмеяться. — Какие у него отношения с Матерью? — спросил старший. — Из нескончаемых стопок документации на Гомчон-Па, это единственное осталось загадкой. И мне очень это интересно. Чимин пожал плечами и выложил все, как было: «Она является ему буквально тем, как он ее и зовет. Мать. Чтобы тебе было легче, давай назовем ее просто родителем. А кто именно: старший брат, сестра — без разницы. Чонгук входил в клан их семьи еще с детства. Свою биологическую маму он называет Мамочка, но кем эта женщина была семье Матери, я не знаю. Я предполагал, что Чонгук может быть внебрачным сыном покойного мистера Кима, а, следовательно, единокровным братом Матери. Но они друг на друга совсем не похожи. Обычно, должно быть сходство, а я впервые увидел ее лицо на том бою. И общего, кроме как бледной кожи, у них ничего нет, — Чимин закрыл чемоданчик и придавил крышку, чтобы шарики не выпрыгнули. — К тому же, Чонгук бы сразу выдал эту информацию, если бы она была правдивой. Он половину своего времени проводит, стараясь заработать такой же авторитет, как у Матери. А родство бы тут было на руку». Прежде чем Намджун смог ответить, его телефон завибрировал на столе. Чимин заметил, что это был не тот одноразовый, который был дан полицейскому, но ничего Киму не сказал. Он сделает выговор позже. — Д-да? — сказал Намджун, поднявшись с места и отойдя на небольшое расстояние. Двери террасы распахнулись, и в проеме появился Чонгук с маленьким пуделем в руках. Он заметил, что Намджун был на другом конце балкончика, но никак не отреагировал на это, подходя к Чимину с широкой улыбкой на лице. — Малыш, смотри, что у меня для тебя есть, — прошептал он, усаживая собачку на чиминовы колени. Это был карликовый пудель, — меньше футбольного мячика — что с таким восторгом смотрел на двух парней, высунув язык. — О боже… что? — засмеялся Чимин, поднимая животное и утыкаясь носиком в кудряшки пса. — Как его зовут? — Её зовут Джиджи и она карликовый померанский пудель. Тебе придется делиться, потому что это и моя собака, — сказал Чонгук и, подталкивая стул ближе к Чимину и кладя на спинку чиминового стула руку, улыбнулся. Чон был словно человеческая версия этой зверушки, только язык у него не был высунут. Но он так же сильно ждал чиминового одобрения. Чимин удовлетворил его потребность в этом, и, наклонившись вперед, словно собираясь рассказать самый большой секрет, прошептал: «Она мне нравится». Чонгук перестал улыбаться — его лицо было в миллиметрах от лица другого. Мир вокруг них замолк, словно кто-то понизил громкость на божественном проигрывателе, оставляя только звук их сердцебиения. Теплое дыхание Чона обдало губы Чимина. Он протянул руку и большим пальцем погладил младшего по подбородку, поднимая взгляд и смотря в глаза Чонгука. Накал между ними был таким восхитительным, что Чимин не хотел это прекращать. Чонгук был младше на год — девятнадцать лет — но в этот момент этого не ощущалось. До отъезда в Пусан Чимин был более накаченным из них двоих, сейчас же это чонгуковы мышцы перекатывались под кожей с каждым движением. Месяцы работы на Тэхёна в качестве наркоторговца были не лучшем временем для поддержания себя в форме, и все же не все было так плохо. Чимин прильнул первый, крепче сжимая чонгукову шею под ухом, и коснулся своими губами губ Чона. На коленях ерзала Джиджи, стараясь залезть на стол, где все еще был рассыпан кокаин. Парни одновременно застонали — хныканье Чимина растаяло в мягком горловом рычании Чонгука. — Я люблю тебя, — прошептал Чонгук в перерывах между поцелуями. — Нет, не любишь, — прошептал Чимин в ответ, но все равно притянул Чонгука ближе за грудки белой футболки. Рука Пака соскользнула и упала прямо на бедро младшего. Чимин мягко выдохнул — звук заглушался ртом Чона — и отодвинул свою руку. Мышцы ног парня были словно стальные. Чимин уже представил, как хватается за эти бедра, пока Чонгук прижимает его к стене. И прямо сейчас Чимину не хотелось ничего, кроме как вскарабкаться на Чонгука, пока он буквально вытрахивает чиминово здравомыслие на седьмое небо. Потому что надо быть абсолютно ненормальным, чтобы добровольно питать такое желание к Чон Чонгуку. Один поцелуй заставил его говорить слова любви. Секс бы создал еще больший хаос чувств. А единственный хаос, который сейчас хотел Чимин — ощущения, которые мог подарить Чонгук, после долгих месяцев подавления либидо. Джиджи внезапно взвизгнула и с новыми силами начала вырываться из рук Чимина. Парень прекратил поцелуй, ласково зазывая собаку и пытаясь понять, что ей нужно. Но Чонгук рыкнул и притянул Чимина обратно, требуя большего. — Нет, Гук, подожди, мне кажется… — Джиджи внезапно прыгнула на соседний стул, затем на пол, быстро побежала к дверям террасы, а потом обратно, а потом снова к дверям и начала кружиться вокруг себя, громко и заливисто лая. Чонгук кольцом ударил резко по подносу. Он смотрел на рассыпанный по полу террасы кокаин. — Ты думаешь… — сказал он, смотря на собаку. — Нет… — Чимин неуверенно рассмеялся, а потом замолчал. — Джиджи! — Чонгук позвал ее, и собака ринулась на голос. Парень проверил ее носик и язык. Чимин облегченно выдохнул, когда ничего не обнаружилось. — И давай внесем это в список «Почему нам нельзя заводить детей», — сказал он, поднимая Джиджи снова на свои колени. Намджун закончил разговаривать. Уже как несколько минут. Чимин заметил это, но Ким не повернулся. Вместо этого он продолжал стоять у перилл балкона и смотреть на линию неба вдали. И когда он, наконец, повернулся, на щеках блеснули слезы. — Что случилось? — Чимин быстро спросил, когда Чонгук прекратил свои попытки поцеловать Пака. — Я. ну… Мой друг. Он… э… он сегодня совершил самоубийство. После похорон сестры… он-он просто… спрыгнул с моста Мапо… вот. Ничто не могло сравниться с плачущим взрослым мужчиной — это одна из самых душераздирающих вещей, что можно увидеть. Но увидеть плачущего полицейского — еще хуже. Глубокий голос Намджуна вздрагивал каждый раз, когда он пытался сказать слово; плечи бесконтрольно тряслись, когда он пытался подавить всхлип. Чимин не знал, что делать. И единственная вещь, что пришла на ум — потянуться и накрыть своей ладонью намджунову, позволяя второму трясущимися пальцами взяться в ответ. — Мне жаль, Джун, — тихо сказал Чимин. — Мне тоже, старик, — прошептал Чонгук и нахмурился, пытаясь выразить эмоцию сожаления, когда потянулся рукой к Киму и слегка похлопал по плечу. — Думаю, мне стоит оставить вас двоих. Он не торопился уходить, но Чимин не винил его. И хотя Паку и правда было очень жаль Джуна, однако утешение и сожаление — не самые сильные его стороны. — Он… тоже был полицейским? — Чимин осмелился спросить, как только двери террасы закрылись. Намджун кивнул, сглатывая снова подступивший к горлу ком и смотря на небо, горизонт которого закат окрашивал в прекрасные цвета оранжевого и розового. — Мой первый и единственный напарник с тех пор, как я поступил в академию, — сказал он. — Его звали Дин. — Мне жаль. Намджун кивнул, оттягивая к себе руку и, пытаясь хоть немного собратья с мыслями, прежде чем сказать что-то еще. — Сержант сказал, что ему он оставил послание. Признался, что работал на Пусанского босса — согласился после избиения. Я спрашивал его об этом, когда он вышел с больницы с переломом ноги и тазобедренной кости, но он лишь отмахнулся и наплел историю, что подрался с грабителем, который позже сбежал. И как я сразу не понял, Дин дерьмово лгал. Но хорошо хранил секреты. Чимин старался не смотреть в глаза, боясь, что любое изменение зрачков выдаст шок и страх, которые он испытывал в этот момент. У Юнги были подкупные полицейские в Сеуле, хотя его основная зона — Пусан. И почему это ни капли не удивляло? — Дин предупредил, чтобы мы были осторожны, — продолжил Намджун уже более уверенно, — сказал, что у Мина люди в Гомчон-Па, и они опасны. — Он н-назвал имена? — заикнулся Чимин. Намджун отрицательно покачал головой, и Чимин немного расслабился: «Я знаю, почему он этого не сделал. Он знал, что я начну на них охоту, а не продолжу выполнять задание. Один из них пришел сегодня, чтобы убрать его. Но вместо этого отдал деньги за похороны сестры и деньги на то, чтобы сбежать из страны. Дин оставил их в своем абонентском ящике и передал код от ящика сержанту. Его последним желанием было, чтобы я позаботился обо всех долгах, что у него были». Эмоции снова взяли верх, и Джун замолчал, рукой закрывая глаза. Он сидел так еще какое-то время — губы сильно сжаты, а по щекам стекают слёзы. Чимин глубоко, но тихо вздохнул, быстро моргая, чтобы самому не расплакаться, и посмотрел на небо. Кем бы ни был Дин, но парень помолился за его душу Божьему промыслу, потому что если бы его и тэхёново имена всплыли, это был бы полнейший коллапс. Намджун после быстро ушел, предупредив, что весь вечер проведет в своей комнате. Чимин предложил, чтобы ему принесли еды, но Джун отказался. Чимин не настаивал, у него у самого были проблемы, которые надо решить. И по первой возможности написал Тэхёну. Одно единственное слово. Но Тэхёну этого было достаточно — где бы он ни был, он бы пришел к Чимину. Несомненно. [Дин]***
Сокджин привязался к Тэхёну после случая в бойцовском клубе. Тэхён чувствовал это по тому, как босс всегда держал его близко и брал с собой, куда бы ни шел, позволяя высказывать свое мнение о вещах, которое не разрешалось обсуждать даже самым приближенным. За одну неделю Тэхён убил шесть людей Су, выстроив их по стенке и надев мешки им на головы. Сокджину было на них все равно, а значит, с методом убийства не нужно было изощряться. Верность не тому человеку выкопала этим людям яму. Скучно. Скучно просто стрелять и следовать за Сокджином, время от времени подыгрывая боссу в интеллектуальных разговорах. Тэхён просто заменил старого хозяина на нового, и старый еще даже не подозревал о том, что его заменили. Ложь Мину скоро станет петлей вокруг тэхёновой шеи и затянется сильно-сильно, если парень не дернет шеей. Сокджин был другим поля ягодой, и пока Тэхён полностью не разгадал эту «ягодку». Но определенно ягода была поля сомнений или что-то в этом роде. К тому же, дома у него было спрятано гораздо больше интересных вещей, чем бассейн с акулой. И Тэхёну очень хотелось увидеть все. Мать хранила не только ожерелье своего заклятого врага. У нее был архив работ Джо Ары — целая комната, где висели картины, написанные женщиной. Это было похоже на помешательство, которое исчезало всякий раз, как только она надевала парик и платье. Словно все желания и вся ненависть этого человека зависела от конкретной персоны. Это сбивало с толку ее людей — Тэхён видел непонимание в их глазах, когда был рядом. Это тревожило их. И лишь ее железная хватка сдерживала их от начинания бунта против того, что не вязалось с их пониманием мужественности. Для них Тэхён, который голыми руками выдавил глаза Су Чан Хо из глазниц, был достоин уважения и страха. Но мужчина, носивший платья, был невыносим. Странно, что люди так противоречивы. — Итак, ты просто хранишь картины мертвой женщины, по типу, как в каком-то святилище? Я не осуждаю, видел более странные коллекции, — сказал Тэхён, стоя в дверном проеме и наблюдая, как Сокджин ходит по комнате и осматривает работы. На нем были джинсы и свободная блуза в романтическом стиле, сквозь которую можно было разглядеть узкую талию — результат долгих лет ношения корсета. — У нее рука была наточена на это, — заметил Сокджин. — И быть откровенным, я сохранил картины для продажи, когда их стоимость возрастет. То же касается и ожерелья, конечно же. — Вот это больше похоже на правду. Я уж начал думать, что с тобой и правда, что-то не то, — сказал Тэхён, отчего старший мягко засмеялся. — Посмотри на эту картину, — Сокджин слегка махнул рукой, жестом говоря подойти. На картине был изображен горящий замок, окруженный рвом. Отражение огня в воде было прорисовано детально, из-за чего создавалось ощущение, словно здание стоит посреди огненного озера. — Она написала эту картину за месяц до смерти. Я не верю в предзнаменования, но мой бог, от этой картины мурашки по спине бегут, если вспомнить, как она умерла, — Сокджин коснулся бледными пальцами нижней части рамки и увидел лицо Тэхёна в отражении стекла, что покрывало картину. Мужчина слегка улыбнулся и посмотрел через плечо, — Тебе скучно, Ким, не так ли? — Если бы я солгал и сказал нет, ты бы не поверил. Поэтому, да, мне скучно, — сказал Тэхён. — Сейчас скука пройдет. У меня для тебя новое задание, — Сокджин достал из кармана сложенный лист бумаги, на котором жирным шрифтом были записаны имя и адрес. — Ли Хан Су. У него пятилетняя дочка и подружка-проститутка, которая живет с ними. Убей всех троих. — Я не убиваю детей, — сказал Тэхён. — Если оставишь ее в живых, то ее заберут в ближайший приют — ни мамы, ни папы. Они живут в Мапогу, а большинство приютов там находятся в собственности одной благотворительной организации — Ассоциация Хан. Основатель — известный в элитных кругах педофил, и он частенько одалживает своим друзьям детишек из приютов. Я, конечно, не утверждаю, что она будет одной из этих детей, но решать тебе. Рискни или убей ее, лишив нескольких жизненных проблем. Они молча смотрели друг на друга. — Я не убью ее, — снова сказал Тэхён, интонацией поставив точку в этом вопросе, после чего повернулся и подошел к стоявшему возле окна столу. — Мне нравятся люди, что следуют своим принципам, однако, если это так можно назвать, — сказал Сокджин, выдохнув, — мне не нравится оставлять концы, Тэхён, даже если им и пять лет. — А у меня есть предел. Найди кого-то другого, кто убьет ее, — Тэхён не показывал, как слова «оставлять концы» заставили желудок неприятно скрутиться. — Расслабься, терминатор, ребенок будет жить, — хмыкнул Сокджин, и даже не взглянув на парня, покинул комнату. Тэхён знал, что рано или поздно этот отказ может обернуться неприятностью для него. В каком-то смысле, Сокджин использует это против Тэхёна. Главы синдикатов были невероятно непредсказуемы, но в одной вещи они были постоянны и последовательны — каждый человек для них был расходным материалом. Щелкнув пальцами, Тэхён достал из небольшой выемки в столе миниатюру в рамке. Сзади аккуратным женским почерком — принадлежал Джо Аре, потому как другие картины были тоже подписаны — была надпись «Мой Мальчик — 13 октября 2003». Тэхён перевернул картинку снова. Это был портрет мальчика, которому было около пяти или шести лет. Круглое пухлое личико, широкие, как у мамы, глаза, вздернутый носик и пухлые розовые выпяченные губки. Мальчик выглядел надутым. Тэхён молча смотрел на рисунок затуманенным взглядом. В кармане внезапно зажужжал телефон, вырывая из раздумий. Парень медленно достал его, продолжая смотреть на миниатюру, а затем перевел взгляд на экран и увидел одно сообщение. От Чимина. [Дин] Тэхён снова посмотрел на мальчика на рисунке. — Ха.***
Квартира, в которой они жили до приказа Юнги, была в таком же состоянии, как они ее и покинули. Никто другой сюда не заехал. У Чимина до сих пор был запасной ключ, поэтому попасть внутрь не было проблемой. Тэхён ответил на сообщение адресом, давая понять, что встреча пройдет в этом месте. Он пришел на несколько минут позже Чимина. В отличие от младшего, который был одет в джинсы, худи и кроссовки, Тэхён впервые выглядел лучше. Но дорогой вид костюма не мог отвлечь от кровавых пятен на манжетах и воротнике. Определенно он был на «работе», прежде чем прийти сюда. Тэхён зашел в квартиру и сразу направился к третьему ящику на кухне, где оставил полупустую бутылку виски. Не глядя на Чимина и не говоря с ним, он достал стакан из шкафа, налил виски и в один глоток осушил стакан. С довольным рыком он поставил стакан и вытер рот. — Соловушка, — кивнул он, наконец, обращая внимание на Чимина. Чимин сидел в капюшоне, на стуле возле окна с прижатыми к груди коленками и следил за движениями Кима. — Ты знал, что Дин работает на него? И ты даже не думал мне сказать об этом? — Мне не говорили, докладывать тебе все, — пожал плечами Тэхён. — Но, как я понял, и о Намджуне ты знал. — Да. — Он и Дин были напарниками! Я должен был знать! — прикрикнул Чимин, ударяя кулаком по столу. — Он, мать твою, покончил с собой, после того, как ты дал ему денег на побег из страны! Юнги мог убить тебя, если бы узнал, что ты ослушался приказа! — Подожди… — Тэхён помахал рукой, чтобы остановить поток слов. — Он мертв? — Спрыгнул с моста, — Чимин сердито посмотрел на Кима. — Точно. Ну, значит, проблема решена. Но что еще более забавно — ты волнуешься о том, что Юнги мог меня прикончить? Мне кажется, тебе стоит больше волноваться о себе, соловушка, — хмыкнул Тэхён, наливая себе еще виски. — Мне пофиг. Просто, если умрешь ты, то следующим по счету иду я. А пока ты являешься главной мишенью, никто не следит за моими промахами. Улыбка исчезла с лица Тэхёна. Он встал, и медленно обойдя кухонную стойку, сел рядом с Чимином, нервно ударяя кольцом по поверхности столешницы. Другой рукой он прошелся по шелковистым волосам, отчего Чимин незаметно для себя поднес к губам большой палец и закусил костяшку. Всегда одинаковая реакция на близость Тэхёна — непреодолимое желание засунуть что-то — хоть что-нибудь — в рот, чтобы отвлечься от мысли о том, чего он действительно хотел во рту. — Почему ты идешь против него? Зачем делать так против кого-то столь опасного? — спросил Чимин уже с меньшим осуждением. Когда парень не получил ответа, он выпрямился и облокотился на стол. — Я знаю, что ты его любишь, так с чего вдруг такая смена отношений? Все дело в Матери? Она лучше него? Тэхён закусил нижнюю губу, хмурясь — глаза его из-за освещения комнаты лишь уличными фонарями теперь были медового оттенка. Он посмотрел вбок на Чимина, а затем отвел взгляд. Тэхён надул сначала одну щеку, затем вторую, и лишь потом ответил. — Я никогда не встречал кого-то, как он. Рядом с ним я просто отключал мозг. Если для тебя это любовь, то пусть так. — Не думаю, что хоть кто-то считает это любовью. Это больше напоминает… промывание мозгов. — Хочешь сказать, мной легко управлять? — Я думаю, что с Юнги ты руководствуешься сердцем. Но хорошо это не закончится. — А когда-нибудь это заканчивается хорошо? — Нет. — Ну, а у тебя какая причина? — Что? — Чимин непонимающе моргал. Тэхён уперся подбородком в ладонь, подняв брови в выражении абсолютного любопытства: «Если я делаю это из-за, как ты выразился, сердца, то какая причина у тебя? Почему ты продолжаешь делать то, что он скажет?». — Я его боюсь, — сказал Чимин. — Правда? — ухмыльнулся Тэ. — Ты хорошо скрываешь эмоции. — Ты тоже его боишься, поэтому хватит вести себя, будто это не так, — хмыкнул Чимин. — Поверь мне, когда я говорю, что боюсь Мин Юнги — это не ложь. Тэхён покачал головой, слегка посмеявшись, словно чиминовы слова его никак не убедили. Он цокнул языком и пробурчал: «Ожерелье — Драгоценный камень Пусана, Сокровище, называй, как хочешь — было нелепым прикрытием для чего-то. Ему не нужна эта чертова безделушка, — он стучал пальцем по столу снова и снова, словно стол сделал ему что-то плохое, — по какой-то причине ему было нужно, чтобы я покинул Пусан. А ты сделал это все каким-то достоверным, что ли. Любимая игрушка оказалась вместе с другой игрушкой, а он лишь наблюдал за тем, что произойдет». — Как играть в Барби и заставить их поцеловаться? — ухмыльнулся Чимин, находя всю аналогию неимоверно забавной, хотя это было совершенно не так. — Ты Барби, — прошептал Тэхён. — Я понятия не имею, кто я. — Ты Кен, — в этот раз Чимин не смог сдержать смех и прикрыл рот рукавом худи, чтобы приглушить хохот. Просмеявшись, он оперся о стол и подпер голову руками. — Слушай, я был просто зол, что ты не сказал мне о Дине. А на остальное мне все равно. Я не докладываю Юнги, пока он не просит об этом. И если он спросит что-то о тебе, то я что-нибудь ему наплету. — Мне твоя защита не нужна, — парировал Тэхён. — Беспокойся о себе, пока находишься в компании подопечного Матери Чона и его друзьяшек-наркомашек. — Она рассказала тебе о нем? — Она рассказала, что он сделал. Чимин прикинулся дурачком: «И что он сделал?». — Кровавоорнул Трио. Это же случилось и с моим другом. Поэтому даже не буду говорить, что Чон Чонгук меня интересует. Очень интересует. — Какого друга? В Пусане? — Забей. Все, что он сказал, касаемо этой темы. Это должно было быть обычным концом разговора, но никто из них двоих не двинулся с места, чтобы уйти. Чимин пялился в стол, Тэхён пялился на Чимина. Кто-то хотел сделать что-то, но было сложно сказать, кто. Чимин сделал неглубокий дрожащий вздох. Он поднял взгляд, увидел, что Тэхён все еще смотрит на него, а затем снова посмотрел вниз. — Что такое, соловушка? — сказал Тэхён почти шепотом. Чимин постарался вспомнить весь страх и все отвращение, которое он испытывал, когда смотрел, как человек перед ним пробивает чей-то череп. Как лицо его покрывается кровью, и как тяжело он дышит, словно бешеный пёс. Все что угодно, лишь бы избавиться от возбуждения. Чимин протянул руку — его ладони горели, когда он погладил ими тэхёновы пальцы. — Я не знаю, — прошептал он. Тэхён скользнул пальцами по тыльной стороне чиминовой ладони и накрыл ее своей. Чимин позволил парню притянуть себя ближе, отчего улыбнулся и заметил, что ухмылка на лице Тэхёна становится шире. Старший полез в карман своих брюк, и на момент Чимин подумал, что он сейчас достанет пистолет. Но это было что-то маленькое, плоское и квадратное. Парень не мог нормально рассмотреть, что это было, пока Тэхён не положил предмет совсем рядом с руками, притягивая парня обратно к себе. Чимин нахмурился и перевернул предмет. Один взгляд, и миниатюра снова упала на стол. Никогда в жизни Пак не двигался так быстро. Складной нож, что был спрятан в рукаве, он достал в считанные секунды и вскочил на ноги. Тэхён рассмеялся и вздохнул, чувствуя, как холодное острое лезвие оставляет на шее небольшой порез, из которого слегка потекла кровь. Не смертельное, но предупреждающее действие. Однако по трясущимся чиминовым рукам можно было сказать, что парень готов вонзить лезвие настолько глубоко, насколько это возможно. — Кому ты сказал? — спросил Чимин. — Никому. Поверь. Знаю, верить мне непривычно, но сейчас я говорю правду, — промурлыкал Тэхён, проводя языком по верхним зубам и откидывая голову еще назад, давая Чимину полный доступ к шее. — И что ты сделаешь, малыш? Убьешь меня? Чимин сильнее оттянул тэхёновы волосы и сжал нож с такой силой, что он слегка затрясся, оставляя на нежной коже еще один порез. Неглубокий, однако его было достаточно, чтобы кровь запачкала воротник тэхёновой рубашки. — Не шути со мной, — сказал Чимин. — Я не хочу убивать тебя, но если потребуется, то перережу тебе глотку быстрее, чем ты щелкнешь пальцами. — Верю, — мягко сказал Тэхён. — Думаю, о насилии ты знаешь гораздо больше, чем показываешь. У тебя хорошо получается прикидываться неумелым идиотом. Меня ты обдурил. А теперь убери ножичек. Я не скажу Юнги, если ты этого боишься. — Когда нож остался на месте, Тэхён коснулся чиминовой руки, слегка барабаня по коже пальцами, и поморщился, когда лезвие вонзилось сильнее. — Давай, соловушка. Ты можешь мне верить. Чимин отпустил его, напрягаясь, как только он убрал лезвие. Но Тэхён не двинулся с места. Вместо этого, он достал платок из нагрудного кармана и приложил к шее, хмурясь. — Там над раковиной аптечка, — пробубнил Чимин. — Точно. Сначала ты ранишь людей, а затем предлагаешь им пластыри и бинтики, — хмыкнул Тэхён и пошел на поиски ящичка. Чимин взял в руки рисунок. Он перевернул его, подтягивая коленки к груди и прижимая рукав ко рту — из глаз вот-вот могли хлынуть слезы. Тэхён вернулся со стаканом виски, шея его заклеена пластырями. — Неглубокий порез. Ты не собирался убивать меня, несмотря на угрозы, — сказал он. — Почему? — Может быть, я был настолько взволнован, что промахнулся и не попал по яремной вене? — пробурчал Чимин, стараясь скрыть дрожь в голосе. — Ууууу, как страшно, — дразнил Тэхён. Он снова сел на стул, широко улыбаясь, — знаешь, что было намеком, когда я впервые увидел это? — Ким кивнул на миниатюру, что сейчас лежала перевернутой на столе. — Эти сердитые надутые губки. Просто, как щелкнуло. Я подумал, как часто я целовал уже взрослую версию этих губ. И по факту, я вижу их прямо сейчас. Чимин тяжело сглотнул, пытаясь расслабить губы, но ничего не получалось. Это лишь забавляло Тэхёна — он всячески старался заставить младшего отреагировать. Чимин чувствовал себя опустошенным, но позволил старшему поднять себя со стула. Эта маленькая картинка, словно электрошокер для нервной системы, вернула страшные воспоминания той ночи, которые парень старался забыть. И даже когда он оказался зажат между стеной и тэхёновым телом — позиция, о которой он мечтал с их расставания — Чимин никак не мог расслабиться. — Хей, — прошептал Тэхён, носом касаясь щеки. — Перестань, — прошептал Чимин, несильно отталкивая Тэ. — Просто- — Перестань что? — настаивал Тэхён, снова прижимаясь к парню. — Ну же, скажи мне… — Перестань все это, чем бы это ни было. Ты словно держишь пистолет у моей головы и в любой момент собираешься выстрелить. Если хочешь что-то сделать, то сделай это. Не играй со мной, — сказал Чимин. — Это то, что сделал бы Юнги, и я знаю, он последний человек, которому ты хочешь подражать. — Ооох, думаешь, что знаешь меня, ха? — пропел Тэхён, стараясь поцеловать, хотя Чимин усердно ворочал головой. — Прижал нож к моей шее и вдруг стал храбрым, чтобы раздавать мне приказы? — Ты будешь поражен, сколько я о тебе знаю, Ким Тэхён, — Чимин ногтями впился в грудь Тэхёну, но не сильно. Если бы он хотел сбежать от Кима, он бы это уже сделал. — Серьезно? Знаешь так много? — сказал Тэхён снисходительным тоном, словно говорил с ребенком. — Не смешно. — Правда? И это ты знаешь? — Тэхён… — Знаешь, как сильно я хочу тебя сейчас поцеловать? Чимин издал звук, что должен был прозвучать, как раздраженный рык, но получился стон побежденного. Тэхён прижимал его запястья, хотя в этом и не было нужды. В этом мире сейчас нет чего-то, что могло бы заставить Чимина добровольно покинуть это место. Не говоря уже о том, как он хотел почувствовать то, что сейчас упиралось ему в бедро. — Ты думаешь, это шутка, не так ли? Тебя не волнует, кто я, — рассмеялся Чимин. — Боже, ты просто невыносим. — Ты прав. Меня это не волнует, — Тэхён надул нижнюю губу и пожал плечами. — Тебя даже не будоражит мысль, ну, хотя бы на чуть-чуть, что сдай ты меня Матери или даже Юнги, получил бы награду, о которой мечтать и не мог? Тяжело верится- — Если ты меня, бляха-муха, не поцелуешь, пока считаю до трех, то я оберну тебя подарочной упаковкой и оставлю на пороге Юнги. Один, два- Чимин заткнул его поцелуем, вырывая руки из тэхеновой хватки и обхватывая лицо Кима. Поцелуй был глубокий. Их губы соединены, никто не двинулся с места — они тяжело дышали, чувствуя вкус друг друга на языках. Тэхёнов стон растворился на языке, Чимин слегка ударился затылком о стену. Он поерзал, удобнее ухватываясь за Тэхёна, но соскользнул на подоконник, увлекая череполома за собой. Оба повалились на него, по пути задев стол и опрокинув стул. — Подожди, подожди, — Чимин тяжело дышал, прежде чем поцелуй стал более настойчивым. — Что? — спросил нетерпеливо Тэхён, нависая над парнем сверху. — Я-я хочу т-трахнуть тебя, как Юнги, — почти бездыханно ответил Чимин. — Я хочу быть топом.***
От автора: Да, Тэхёна это заботит. Очень.