***
Намджуну было страшно. Никогда в жизни он не думал, что когда-то окажется в самом сердце Гомчон-Па — железобетонное здание, покрытое стеклом, являющееся некой показательностью результативности синдиката. Намджун изучал Гомчон-Па так долго, что первоначальное отвращение к насилию и жестокости преступного мира сменилось на некое восхищение тем, насколько была организована работа. Мощь и сила синдиката была, сравни римскому легиону — Матери лишь не доставало фигуры золотого орла на крыше кондоминиума. Но в целом, как оказалось, можно обойтись и без орла. У нее была чертова акула. В рационе Намджуна почти никогда не было рыбы. И он никогда не задумывался стать рационом для рыбы. Особенно для двухметрового монстра, что внезапно появился под толстым стеклом холла, заставляя парня затрястись от страха. Чонгук заметил эту реакцию и улыбнулся. И каждый раз эта улыбка была такой противоречивой — сам парень выглядел устрашающе, но стоило широко улыбнуться, как устрашающее амплуа сменялось чем-то невинным и светлым. — Не стоит так бояться, она оттуда никуда не сбежит, — сказал Чон. — Есть ли тут еще представители дикой природы, о которых стоит знать? — прошептал Намджун, засовывая руки в карманы куртки. — У нее есть белая тигрица, которая иногда находится в офисе. Намджун хотел было что-то ответить, но у него попросту не было слов. Двое охранников, стоявших в другом конце огромного холла, выставили руку перед Чонгуком, когда он подошел. По предположению Джуна, сейчас должен был произойти осмотр на наличие оружия, но вместо этого мужчина достал небольшой сверток бумаги и отдал Чону. Парень недовольно простонал, закатил глаза и отдал листок Намджуну. — Она пропускает меня только после того, как я решу загадку. В прошлый раз я проторчал тут четыре часа, — сказал Чонгук. Намджун с интересом развернул листок. Раним без движения. Отравляем без прикосновения. Порождаем правду и ложь. Не стоит судить нас по размеру. Что мы? Он проигнорировал неустанно шагающего туда-сюда Чонгука. И, раз парень не доставал телефон, то это было против правил. Намджуну стало интересно, проходят ли такое все люди Матери. Возможно ли это? Намджун видел коллективный IQ этих людей в бойцовском клубе, и, к сожалению, девяносто девять процентов Гомчон-Па были созданы, чтобы следовать, а не использовать мозг, чтобы править. Но все же был тот самый один процент, с которым Мать как-то справлялась. Десять минут Намджун сидел с закрытыми глазами, позволяя загадке, словно горячей лаве, обволакивать сознание, проникать в глубокие уголки разума. Он делал так на экзаменах со сложными вопросами — позволял своему мозгу своевременно находить ответ самостоятельно. — Слова, — сказал парень громко. Чонгук повернулся к нему с ухмылкой: «Что?». — Ответ на загадку. Это слова? — Намджун спросил охранников. Тот, что был справа, кивнул, но дверь открывать не спешил. — Тебе не обязательно говорить ей, что загадку решил не я, — сказал Чонгук, протягивая мужчине стодолларовую купюру и кивая на дверь. Как только они вошли в более узкий холл, Чонгук улыбнулся Джуну. — Знал я, что будет полезно взять тебя с собой. Теперь, помимо Чимина, у меня есть еще один умный человек. Намджун в этом и не сомневался. Горло парня сжималось сильнее с каждым разом, когда они делали шаг, все ближе подходя к монохромной двери офиса Матери. Но внутри было просторно и светло — Намджун ожидал чего-то более мрачного. Помещение больше напоминало футуристичный офис какого-то крутого начальника Кремниевой долины. И, твою мать, как хорошо, что здесь не было тигра. Мать не была… Матерью. За столом сидела мужская персона, заставившая опешить даже Чонгука. Намджун старался не пялиться в открытую. Он видел фотографии Матери, но на всех изображениях было плохо видно лицо. Он видел ее на том балконе в бойцовском клубе. Но было невероятно видеть за подолами мужчину, что сейчас был одет во все белое. Темные глаза осмотрели Чонгука, а потом переметнулись на Намджуна. — Кто это? — невероятно мягко спросил он. — Намджун, — Чонгук указал на парня. — Он работает на меня. — С каких это пор? — С тех самых, как я нанял его? — разговор больше напоминал спор между подростком и строгим родителем. — Он прошел проверку? Почему они ведут себя так, словно меня здесь нет? Объяснение появилось само собой, когда Чонгук сел за стол, а Мать бросил на Намджуна суровый взгляд, заставляя парня застыть на месте. Конечно. В этот момент его и не существовало. Он скрестил ладони в замок перед собой и опустил глаза — Намджун видел, как это делают люди Гомчон-Па, стоит кому-то старше по рангу появиться перед ними. — Отличное шоу устроил один из твоих в бойцовском клубе, — Чонгук сразу начал по делу. — Я так и думал, что тебе понравится, — засмеялся Мать, подпирая изящный подбородок тыльной стороной ладони. В глазах его читалась искренняя приязнь к парню — Намджун старательно пытался не пялиться, вспоминая все уроки чтения языка тела. Мужчина не наклонялся к Чонгуку, но свободная рука его расслабленно лежала на столе в открытом жесте, что Чон легко мог взяться за ладонь. Кинесика и когнитивная психология были специализацией Дина, и именно он обучил Намджуна всем этим штучкам во время их практики. — Я был в восторге, — хмыкнул Чонгук и прищурил глаза так, что стал выглядеть на свой возраст. — Парниша дрался, словно герой игры «Овервотч». Как его зовут? — Ким Тэхён, — ответил Мать, постукивая пальцами по столу. — Я рад, что он тебе понравился, Чонгук. Он будет твоим палачом, когда ты станешь заправлять Ёнсангу. Чонгук раскрыл рот и глаза от удивления. Он повернул голову стороной к Матери, словно плохо расслышал и ждал повторения. — Когда я что? — спросил он. Мать вздохнул с раздражением, рассматривая Чона: «Ты меня слышал. Хватит дурачка из себя строить». — Слышал, но… Ёнсангу? Это самый доходный район, — сказал Чонгук, немного заикаясь. — Думаешь, не справишься? — Могу попробовать, но сомневаюсь во всем этом. Мать, казалось, был доволен ответом, закусывая уголок губы, дабы сдержать улыбку: «Вот именно сейчас я понял, что ты готов, чем когда-либо. Старый Чонгук немедленно бы согласился, будучи слишком самоуверенным и горделивым». Чонгук ничего не ответил, а только поглядывал на свои руки. На лице его было что-то вроде угрюмой надутости, и Намджун совсем не понимал почему — он только что получил новость, от которой должен бы был кричать во все горло с крыши небоскреба. В его возрасте получить Ёнсангу было чем-то вроде получения наследства чеболем. Для Джуна же это были довольно хорошее известие в каком-то смысле. Молодой босс сделает кучу ошибок — Чонгук умен, но у него слишком горячий темперамент. А еще непотизм может сыграть злую шутку. Су Чан Хо был хорошо знаком с судьями, политиками и чеболями, поэтому с легкостью подписывал соглашения прямо под носами всех этих людей, обогащая Гомчон-Па, а взамен давал им хорошее вознаграждение за молчание. Никто не будет вести себя подобным образом с двадцатилетним мальчишкой, что большую часть жизнь провел взаперти в кондо, изготавливая наркоту. — Когда будешь готов, бразды правления перейдут к тебе. Вместе с Ким Тэхёном, — продолжил Мать. — Это правильно иногда сомневаться в себе. Именно поэтому я и передаю тебе район. Когда мой отец создавал Гомчон-Па, его люди были главным залогом успеха. Если мы собираемся очистить территории Сеула от Якудзы, то нам нужно брать новые высоты и усилить свое распространение. Но не думай, что я отдаю тебе Ёнсангу лишь потому, что мы родственники. С тобой произойдет то же, что и с Су Чан Хо, стоит мне лишь уловить намек на намеренную негодность. Чонгук медленно кивнул, обдумывая сказанные слова, но на последнем предложении усмехнулся. Повисла тишина. Паренек рассматривал свои пальцы. Подняв взгляд спустя некоторое время, на его лице, что и на лице Матери, уже не было улыбки. — Непотизм, — тихо сказал Чон. — Не думаю, что это слово подходит. Мы ведь не родня. — И, в конце концов, ты получаешь гораздо больше, чем твои сверстники. — Почему? — Что ты имеешь в виду под почему? По комнате, словно туман, начало сгущаться напряжение, что медленно охлаждало воздух. Чонгук не выглядел испуганным, но Намджун заметил, как Мать убрала руку со стола. — Я даже не знаю твоего имени, — честно ответил Чонгук. — Я называл тебя хёном, пока твой отец был жив. А затем Матерью. Я знал имя твоей жены и твоего сына, и даже когда их кремировали, я так и не узнал твоего имени. Это словно я семья, но в то же время нет. Ты держишь меня на расстоянии вытянутой руки и отдаешь самый доходный район Гомчон-Па, словно игрушку, чтобы меня отвлечь. Почему? Мать поджал губы: «Ты хочешь знать мое имя? Знаешь, имя несет не малую силу. А люди так запросто делятся этой силой». — Имя более ценно, чем Ёнсангу? — Чонгук бросил вызов. Мать улыбнулся. Чонгук тоже улыбался. Мужская персона Матери пару раз стукнула костяшками о стол и откинулась на спинку кресла: «Ладно. Меня назвали в честь моего пра-пра-прадедушки». Чонгук глянул вбок, а затем снова на мужчину: «Я… не знаю, как его зовут?» — В твоем доме в библиотеке, что я для тебя построил и, которую ты редко посещаешь, хранится генеалогия клана Ким. Чонгук выглядел озадаченно, но затем, казалось, собрался с мыслями: «Ну, раз это все, то-». — Еще кое-что. Мне нужно, чтобы ты кое-кого для меня выследил, — перебил Мать, показывая рукой, чтобы Чонгук еще сидел. Мужчина достал фотографию из ящика стола и протянул парню. Намджун не смог разглядеть изображения. — Его имя Ким Бон Джу. Он работал на моего отца, а теперь нужен мне. Постарайся найти его, где бы он ни был. — Кто он? — спросил Чонгук, хмурясь и осматривая фотографию. — Чон Чонгук, в этом и вся прелесть исследовательских проектов — исследования и поиск, — саркастично ответил Мать. Чонгук пересилил желание закатить глаза и поднялся со стула, низко кланяясь. Намджун сделал такое же движение, поняв, что беседа подошла к логическому завершению. Поклон снова привлек к офицеру внимание Матери, и на лице мужчины вновь появилась улыбка. — Как-нибудь нам нужно выпить по чашечке чая, Намджун, — сказал он. — Я бы хотел познакомиться с человеком, что разгадал мою загадку за десять минут. — Мать с поднятой бровью взглянул на Чона, — ты, правда, думал, что сто баксов смогут хоть как-то пошатнуть верность моих людей? Буду надеяться, что твои люди будут тебе верны. Трудно сказать, была ли скрытая угроза в словах Матери. Настроение у Чонгука резко испортилось и, после беглого прощания он вышел из кабинета с суровым выражением. Двери раскрылись и Чон в лоб столкнулся с Ким Тэхёном. Какое-то мгновение эти двое осматривали друг друга с ног до головы, словно были на боксерском ринге. А затем так же быстро, как появилось, напряжение в воздухе рассеялось, и Тэхён отошёл в сторону, слегка кланяясь головой. Однако он поднял взгляд, когда мимо проходил Намджун. И этот момент нельзя назвать никак, кроме как замысел. Что-то такое было в глазах Кима. Он словно видел Намджуна насквозь и знал, кем является парень. В абсолютном хаосе нелогичных предположений Намджун задался вопросом, раскрыл ли Чимин своему кузену личность офицера полиции. Но это было логически невозможно, исходя из того, что Тэхён достаточно близок к Матери, и если бы он знал, не стал скрывать бы. А Намджун уже давным-давно лежал бы на полу офиса с простреленной головой. Намджуну дали пройти, но еще какое-то время он чувствовал сверлящий взгляд на своем затылке.***
Не кусай руку, что тебя кормит. Хозяин этой руки может быть болен. Его мама говорила много разного, что Чимин списывал на ее эксцентричную натуру. Его отец был не такой добрый. С тех пор, как Чимин научился разговаривать, он часто слышал истории о сумасшествии своей мамы. И о том, что он станет таким же, потому что по венам парня течет ее кровь. Но он не помнит ни единого момента, когда по-настоящему бы чувствовал себя безумцем. А все эти разглагольствования отца парень списывал на алкоголизм. До настоящего момента. Если бы она была жива, Чимин бы определенно попросил маму повторить все эти крылатые фразы, чтобы разобрать в них скрытый контекст. Он находился на войне без почестей и конца, а безумные слова ее все больше и больше обретали смысл. Чимин вспоминал, как мама убаюкивала его, когда пьяные вспышки агрессии отца становились серьезнее и опаснее. Но в доме с сотнею комнат было вполне просто спрятаться. Сложнее было понять, когда можно выходить. Отец пил непрерывно, а последние пять лет и вовсе не был полностью трезвым. По отцовским венам уже текла не кровь, а алкоголь, что мог стать причиной неконтролируемой ярости, стоило только что-то сделать не так. Мама по-своему тоже была странной, но, по крайней мере, она успокаивала Чимина и всегда обещала оберегать его от папы. Странное чувство прозрения настигло парня, когда он увидел свой собственный портрет нарисованный мамой с любовью в тэхёновых руках. Стук в дверь заставил Чимина быстро вытереть покрасневшие слезливые глаза рукавом кофты. — Войдите. Это был Чонгук. Чимину даже не нужно было видеть силуэт в зеркале, потому как по комнате разнесся привычный чонгуковский аромат геля после бритья. — Хей. Где ты был? — пробормотал Чимин, стараясь не говорить громко, дабы, голос не дрогнул. — Мать вызвала к себе, — ответил Чонгук, открывая балконную дверь, прежде чем пододвинуть стул ближе к Чимину и сесть рядом за туалетный столик. Чонгук сел точно так же, как и Чимин: локти на столешнице, подбородок подперт ладонями, цепкий взгляд внимательно изучает парня. Чимин никак не может принять тот факт, как чоновские глаза — черт, все лицо — было несвойственно хозяину. Мягкие, манящие глазки, как у олененка. Чимин до этого видел симпатичных гангстеров, пока их конкретно так не помотала жизнь, и не шрамировала работа. Но ни у кого на лице не было такой невинности. Чимину вдруг стало интересно, как выглядела Мама Чонгука. И если они были похожи, то было бы неудивительно, что отец Ким Сокджина также приходится отцом Чонгуку. Поговаривают, что покойный Ким имел слабость к невинности. Хотя он не прикасался ни к одной, но он лично подбирал проституток для элитного круга друзей, и почти всегда критерием было то, как мило и сдержанно они себя вели. Это, по меньшей мере, неприятно. Особенно, если эта странная страсть вылилась в сидящего сейчас напротив Чимина человека. — О чем думаешь? — прошептал Чонгук, протянув ладонь и положив ее на изгиб чиминовой шеи. Пальцами он накручивал прядки волос и слегка оттягивал, пока Чимин не заставил его прекратить. Пак потянулся к чонгуковой ладони и, в конце концов, сплел их пальцы. Чонгук хихикнул, подразумевая, что это было его целью с самого начала. Улыбка, как это происходило всегда, исчезла с их лиц, и Чонгук раскрыл чиминову ладонь, обводя подушечками пальцев линии. А затем он поцеловал подушечку самого длинного чиминового пальца. Пак неподвижно следил за парнем, слегка прошипев, когда Чонгук зубами оттянул кожу. В его глазах было вожделение. Не игривое, двусмысленное, сомнительное желание гормонально неустойчивого подростка. А самое настоящее вожделение. То самое, что пускало по коже мурашки без прикосновений. Чимин убрал свою руку. Получилось сделать это рывком, потому как Чонгук усилил хватку. — Что во мне такого, что тебя отталкивает? — прочил Чон. Чиминово сердце треснуло пополам. Аккуратная трещина, вместо беспорядка, что создает разбившаяся фарфоровая тарелка. Это больше напоминало то, как металлической проволокой разрезают масло — точно и аккуратно. И так легко, что не чувствовалась боль. — Ты не отталкиваешь меня. И никогда такого не случится, — сказал Чимин, сглатывая ком в горле и переплетая свои пальцы с чонгуковскими. — Не говори так. Секс — это не всё. — Но это многое, — настаивал Чон. Чимин сразу понял, что не сможет выговорить себя из этой ситуации. Во всяком случае, не обойдется это без самокопания. Чимину потребовалась минута, в течение которой сознание его медленно куда-то улетучивалось, пока он всматривался в темный омут чонгуковых глаз. Они становились больше или это была иллюзия, подброшенная Чимину сознанием. Чимин сжал чонгукову большую ладонь и лбом прижался к тыльной ее стороне, прикрывая глаза. Может, не смотреть на него облегчит признание, что было искренним. Просто Чимин забыл, каково это — уверенно говорить правду, потому что он был слишком хорош во лжи. — Ты нравишься мне слишком сильно, чтобы сделать это с тобой, — сказал он. — Р-разве это не должно быть наоборот? — Чонгук нервно усмехнулся. Чимин покачал головой, продолжая: «Не со мной. Наши отношения пойдут по накатанной, стоит нам только переспать». Чонгук резко отдернул руку, чуть не ударяя Чимина в лицо. Пак поднял взгляд и увидел перед собой оскал. — Точно. Неважно. — Ты не понимаешь этого, да? — Чимин устало хмыкнул. — Ты правда считаешь, что любовь, которую ты ко мне питаешь, продолжит расти после того, как ты меня поимеешь? Это не так, Чонгук. Это будет пиком. А затем всему придет конец. Может, тебе лучше потерять девственность с кем-то, кто тебе нравится, а не с тем, кого ты любишь. И потом, когда снимешь эти розовые очки- Чимин подпрыгнул, когда Чонгук резко схватил стул и швырнул его — мебель разлетелась, ножки раскололись в щепки при ударе о стену. В долю секунды в комнате раздался оглушающий звук. — Видишь. Поэтому нам не стоит спать. Ты только что доказал мою точку зрения, — пробормотал Чимин. — Тебе в кайф вести себя так, словно ты меня на целый десяток старше? — спросил Чонгук. Он быстро и тяжело дышал, но голос был спокойный и низкий. И почему-то это было даже страшнее, нежели если бы он кричал. — Тебе двадцать, будет двадцать один. Хотя бы раз веди себя на свой возраст. — Ладно. Я не буду с тобой спать, потому что ты мудак. Счастлив? — ответил Чимин. — Уже лучше, — Чонгук пнул в сторону стул, на котором сидел, и упал на чиминову кровать, даже не сняв с себя берцы. А у Чимина просто не было сил сделать замечание по этому поводу. Как и всегда порыв гнева был словно искра, что быстро зажглась и также быстро погасла. Чонгуку не особо нравилось говорить о чувствах. Он высказывал то, что хотел, и ему нравилось слышать ответ в свою пользу. Но эта ссора была другой. Доказательством было применение физической силы. Чимин знал, что Чонгук никогда не причинит ему вред, и эта мысль даже никогда и не пересекала чиминов разум. Но то, что он увидел, напрягало. Чонгук становился тем, в кого он всегда боялся превратиться. Конечно, если пьяные разговоры в четыре утра были значимыми. И тот, кого он боялся — Мать. Это была её черта — спокойная, как океан, пока не выплывет акула, готовая оторвать конечности и окрасить тихие воды в багровый. Такой же багровый, как огонь ярости внутри Чонгука. — Может быть, я воспользуюсь твоим советом, — сказал Чонгук. — Может, я найду, с кем переспать. И, может, это произойдет снова, и снова, и снова, пока я не избавлюсь от этой незрелой привязанности к тебе. Тебе об этом и говорить не обязательно — все написано на лице. Взгляд жалости и разочарования. Ты считаешь себя старше меня. — Да нет же! Боже, Чонгук, не все в этом мире крутится вокруг тебя! Ты никогда не веришь мне, когда я говорю, что это плохая идея! Я не хочу спать с кем-то, кто не видит дальше своих собственных желаний! Гребанная огромная ложь, ты, лицемерный кусок дерьма. Чимин мысленно надсмехался над самим собой. — Пофиг, — выдохнув, сказал Чонгук и пожал плечами. Чимин почувствовал, как от злости у него начинают гореть уши, и отвернулся, чтобы не встать и не выбить все это дерьмо из Чона. — Теперь я знаю имя Матери. Чимин ничего не сказал, но желудок все равно неприятно скрутило. Значит, она серьезно настроена передать Ёнсангу. Чонгук — избранный. — Сокджин-хён, — усмехнулся Чонгук, давая имени скользнуть с языка. — Ощущение, словно она — он — совсем другой человек. Не тот, которого я знал всю сознательную жизнь. Но Сокджин-хён звучит роднее Матери. Она — недосягаемая фигура, скрытая в париках и юбках. — Может, поэтому она все это носит, — Чимин прошептал. — И, может, мне стоит у нее поучиться. — От твоего вида в юбке мне захочется трахнуть тебя еще сильнее, поэтому не стоит. Сам же знаешь, я всего лишь маленький мальчик, который не может контролировать гормоны и эмоции. Чимин позволил словам повиснуть в воздухе, пропитывая все вокруг сарказмом, словно кислота. Он не стал препираться. — Она собирается передать мне Ёнсангу, — продолжил Чонгук, подтверждая предположения Чимина. — Ну, вернее, она сказала, что готова отдать район прямо сейчас, но я знаю, что еще на пробном периоде, который продлится долго. Но для начала она даст мне парочку заданий, видимо, чтоб не тратить своих людей. Хочет занять меня чем-то, пока не убедится в моей верности. Тринадцати лет рядом недостаточно. — Ей есть, что терять, это и понятно, — устало сказал Чимин, подпирая подбородок ладонью и осматривая Чонгука покрасневшими глазами. Младший рассмеялся: «Ага. Ну, мое первое задание найти неуловимого человека по имени Ким Бон Джу, который работал на ее отца. Если она не смогла его до сих пор найти, то как, твою мать, это сделаю я? Смотри, как я завалю первое задание». Брови Чимина поползли наверх, что в какой-то момент исчезли под челкой. Затем Пак кротко хохотнул. — Все будет нормально. Ты сделал больше этого, проведя часы в своей лаборатории, — сказал он. — Спасибо за поддержку, — Чонгук повернулся в сторону Чимина, мило улыбнувшись и подперев голову рукой. — Оу, мы словно настоящие бойфренды! А не жалкое их подобие! — пропел он высоким голоском. Чимин сдался и захохотал, но смех был неубедительный. Задор исчез из образа Чонгука. Он перекинул ноги, пока не сел на край кровати. Парень поправил ремень и подтянул джинсы, когда подошел к двери. Как только он оказался в дверном проеме, сделал небольшой танцевальный пируэт, взглянув на Чимина с новыми искорками в глазах. — Мать еще сказала, что ее новый питомец будет моим палачом. Тот, что устроил шоу на собачьем бое. Каждая клеточка в чиминовом теле замерла, а сам парень вторил себе не проявлять никаких эмоций. — Правда? — спросил он неэмоционально. — Ким Тэхён, — Чонгук игриво пошевелил бровями. — Он горяч. Гораздо горячее, чем я представлял, учитывая то, что он вытворил на ринге тогда. Может, он будет моим первым. Такие, как он… вряд ли ставят эмоции выше, не так ли? Он может научить меня быть безэмоциональным секс-роботом, который тебе нужен. Что думаешь? Он не ждал ответа. Вместо этого он звонко рассмеялся — звук эхом разнесся по комнате. Чонгук вышел и резко хлопнул дверью. Беспечные слова мальчишки, которого только что отвергла первая любовь. Вот, что это было. И Чимин знал, что это так. Но какое-то противное, бурлящее, горячее чувство пришло вместе с холодной логикой. Оно пылало где-то в грудине, растекаясь по конечностям до тех пор, пока пальцы на ногах не скрутило, а на шее не выступил пот. Ревность? Пак хотел рассмеяться над самим собой. Что это за, блять, эмоции в такой ситуации? Но оно было здесь — ощущаемое, горячее, прожигающее внутренности насквозь чувство. А хуже всего то, что Чимин не знал к кому это чувство: ревность к Тэхёну или Чонгуку. И больше всего жар вызывало самое первое имя.***
Может, во всем был виноват декабрь. Декабрь был ужасным месяцем, полным ожидания, счастья, торжества и восторга — все те вещи, что Тэхён в определенный момент жизни начал ненавидеть. К тому же день его рождения приходился на самый конец года — так близко, но так далеко к новому началу. Например, день рождения первого января не был бы таким неловким. Нет, было бы здорово праздновать в этот день. А тридцатое декабря не было даже кануном Нового года. День рождения было просто там, в самом конце календаря. Втиснуто туда, где ему не было места. Все это когда-то Тэхён пытался объяснить Хосоку, дабы отговорить Чона покупать подарок, но это не сработало. К тому же, если бы не день рождения 30 декабря, то Хосок бы все равно использовал дату, как предлог отметить день их знакомства. 30 декабря приближалось снова, и Тэхён из-за ублюдского месяца окунался в воспоминания и чувства, связанные с Хосоком. Это первое 30 декабря без него. Ему исполнилось 17 в полночь. Неуклюжий мальчишка со слишком длинными конечностями и глубоким, не подходящим милому личику, голосом, что начал ломаться, как только начался пубертат. На голове яркая рыжая копна волос. Он сидел на почте и ждал. Бабушка случайно проболталась ему, что каждый год отец оставляет открытку и подарочные деньги в почтовом ящике в отделении, находившимся внизу улицы. Она умоляла Тэхёна не идти, объясняя тем, что это было бесполезно. Отец не вернулся бы, даже ради сына. А открытки и деньги были единственными доказательствами человечности и вины, оставшимися в мужчине. Но Тэхён все равно пошел. Может, она и отказалась от сына, но, по крайней мере, у нее были ответы. У Тэхёна же были только вопросы. И он хотел, чтобы кто-то на них ответил. Он не был уверен в том, что сделал бы, увидь мужчину впервые. Набил бы морду? Или побежал бы и повис на шее, плача, как ребенок? Миллион возможных исходов проносилось в голове в первые часы. — Сядь, парнишка, не нервируй меня, — сказал оператор почты, но Тэхён проигнорировал просьбу и продолжил ходить из стороны в сторону. На второй час он сел от усталости в ногах — а скоро ведь сдавать столько экзаменов. Он свернулся калачиком на стул и начал кусать ногти, прижимая худощавые руки к груди и посматривая на стрелки часов. Прошло три часа. За окном начало смеркаться. День рождения вот-вот кончится. Но никого так и не было. Бабушка была права. И все же Тэхён провел на почте и четвертый час. Оператор уже сказал уходить, предупреждая, что позвонит бабушке. Тэхён не обратил внимания, закидывая ногу на соседний стул и марая ботинком обивку. Дверь распахнулась, и паренек подскочил, но сразу сел обратно. То был молодой человек в шапочке бини и наушниками поверх нее. Кажется, он был знаком с оператором, потому как улыбнулся широко и засиял словно солнышко, отчего глаза как будто ослепил свет. Тэхёну парень не понравился сразу. Он просто казался настолько счастливым, а счастье было непозволительной роскошью. Как мог сукин сын присвоить всю эту роскошь себе, и без какой-либо на то причины? Тэ прикрыл глаза и продолжил ботинком шкрябать по стулу, монотонно напевая что-то под нос, лишь бы приглушить мысли в голове. — Извините? Ким проигнорировал обращение, думая, что оно адресовано не ему. Но после неожиданного щелбана в лоб, Тэхён вскочил, готовый устроить драку. — Чего? — рявкнул он, напрягаясь в плечах и потянувшись к оппоненту. Это был тот придурок с солнечной улыбкой. — Воу, парниша, расслабься, — незнакомец поднял ладони вверх. — Не лучший тон для разговора с копом. Тэхён не отступил, но какая-то опаска мелькнула в глазах, видимо, потому как второй сразу добавил: «Ну, еще курсант, но все же будь осмотрительнее с тем, что делаешь». Тэхён лишь бросил хмурый взгляд на парня, однако серьёзность была не убедительной. Во всем виноваты пухленькие подростковые щечки. И второй это заметил, потому, как уголок губ его слегка дрогнул. Незнакомец прокашлялся и вскинул бровь, якобы проявляя строгость. — Оператор попросил меня заставить тебя уйти. Он скоро закрывает отделение. Уже почти шесть вечера, так что давай, цигель-цыгель. Для этого парня «нет» не было ответом, и уже в этот момент Тэхён знал, что это «солнышко» будет отличным полицейским — у него был внутренний стержень. Незнакомец представился Хосоком, но Тэ не обращал на него внимания. Вместо того чтобы пойти домой, он накинул на плечи куртку и продолжил сидеть на улице возле почтового отделения, смотря вдаль улицы и ожидая увидеть силуэт. Хосоку было любопытно, и спустя какое-то время он все же решился спросить, в чем дело. — Мой папа должен прийти сюда, — пробурчал Тэхён, рукавом вытирая нос. Хосок из кармана достал пачку бумажных платочков и один протянул пареньку: «Ты не можешь встретиться с ним дома?». Тэхён отрицательно покачал головой, стараясь избегать взгляда незнакомца: «Он возвращается в Пусан один раз в год». — Сегодня? Тэхён кивнул. — Почему? — Сегодня у меня день рождения. Он оставляет открытку и деньги в почтовом ящике, а потом снова уезжает. Моя бабушка случайно рассказала об этом сегодня утром. Я не знал об этом. Хосок изменился в лице и стал серьезным, а глаза слегка потемнели от беспокойства. Тэхён с подозрением взглянул на парня, хмуря брови. — Не надо меня жалеть. Обойдусь без твоей жалости, коп. — Я и не думал, — быстро сказал Хосок, снова вскидывая в защиту руки. — Слушай, если он собирался приехать, то уже был бы здесь. Не стоит тратить свой день рождения на бессмысленное ожидание. Сколько тебе исполнилось? — Семнадцать. — О, а мне девятнадцать. Это получается я для тебя хён, — весело сказал Хосок. — Пойдем, накормлю тебя. — Мы не друзья, поэтому отвали и катись. — Может, мы и не друзья, но ты голоден и не отрицай этого. Тэхён и не мог. Полицейский-курсант купил ему целое ведерко жареной курицы в забегаловке вниз по улице, и Тэхён думал, что это первый и последний раз, когда он видел Хосока. Но как-то, не совсем случайно, случись, что Хосок месяц спустя патрулировал улицы. И не совсем случайно Тэхён был там — продавал наркоту вместе с жалкой бандой задир, вместо того, чтобы учиться. Но в чем был смысл? Ким все равно уже считал, что завалил экзамены, поэтому, почему бы не заняться чем-то более продуктивным? В обязанности Хосока не входили арест и привод малолетних. Но он постарался и выловил всех из того переулка, где они прятались. Каждый получил подзатыльник, кроме Тэхёна. Ему достался недовольный вздох. Но парню было пофиг. До определенного момента. Бабушка умерла год спустя, и Хосок был одним из тех, кто знал и любил ее. Доброта обошла стороной два поколения, потому что Тэхён знал, что похож на отца — человека, которого в глаза не видел. И даже смерть бабушки никак не заставила его измениться в лучшую сторону — он плакал и плакал, до тех пор, пока попросту не кончились слезы. А на следующий день снова продавал наркоту. Тэгу не был раем для сироток, у которых не было ни статуса, ни денег. Суета была тут постоянной. Хосок выпустился из полицейской академии еще год спустя, и по его вине, что было довольно иронично, Тэхён впервые оказался в изоляторе. Ким стал выше и всю дорогу до участка командовал Хосоком. И как только он оказался за решеткой, в небольшом изоляторе, Тэхён дождался, пока все остальные полицейские уйдут на перекур, прежде чем заговорил. — Клянусь, в последний раз ты был выше меня, — дразнил он. — Даже страшно не было, когда ты меня задержал. Больше было похоже на прогулку в парке с одним из потерянных гномов Белоснежки. — Что? — спросил Хосок с озадаченным выражением, после чего помотал головой и снова уткнулся в монитор компьютера. Улыбка исчезла с тэхёнового лица, а сам парень глубоко вздохнул. На мгновение вернулся тот мальчишка с непропорционально большим носом и большими ушами — неуклюжий и агрессивный потому, что попросту не знал, как еще реагировать на испытания, что подкидывала ему жизнь с самых пеленок. Он хотел поговорить с полицейским. Полицейский нравился ему. Тэхён по натуре своей терпеть не мог людей. Бабушка была единственной, кого Ким любил. И возможно ее кончина стала причиной пустоты. Пустоты, что нужно заполнить, прежде чем она полностью поглотит парня. Тэхён звякнул наручниками: «Хэй, может, снимешь их? А то они натирать начинают». Хосок поднял взгляд и нахмурился, ожидая еще уколов в свою сторону. Но что-то подсказывало, что Тэхён вполне серьезен. Чон подавил желание нервно вздохнуть и достал ключи из ящика стола. Он не смотрел на Тэхёна пока шел к нему, и лишь подойдя, сказал поднять руки. Узник сделал, как было сказано, подставляя замочек ближе к решеткам. Хосок мучился с ключом, который никак не хотел поворачиваться. В тэхёновых глазах вновь появился блеск — парень резко схватил хосоковы руки, прижимая их к решеткам. — Если ты сейчас же не… — Хосок запнулся, заметив, как Тэхён улыбается ему. Это не было той привычной ухмылкой. Вернее, это была та самая ухмылка, но сейчас она была… настоящая. — В чем дело? Маленькие ручки не справляются с задачей? — сказал Ким. Но Хосок, вместо того, чтобы обидеться, посмотрел вниз. Как странно. Тэхён вырос не только ввысь. И все равно Хосок считал, что нос парня слишком большой для лица. И руки у него огромные — держали хосоковские неимоверно крепко. Были времена, когда Тэхён показывал самоуверенность с помощью физического насилия, способного шокировать офицера. Но парень больше выглядел потерянным. Потерянным мальчишкой, которому некуда было идти. Однако сейчас на месте того мальчонки был спокойный, собранный молодой человек, чьи пальцы слишком сильно впивались в запястья. — Больно, прекрати, — тихо сказал Хосок. Тэхён моментально отпустил и прервал зрительный контакт. Хосоку все же удалось снять наручники, после чего он развернулся и почти бегом вернулся к своему столу. Лишь там он расслабился. Никогда он не чувствовал подобного в присутствии Тэхёна — словно смотрел опасности в лицо. По крайней мере, так ему показалось. И опасность не должна порождать внутри странное чувство восторга. Хосок знал, что Ким продолжает наблюдать. И опасность, словно густой туман, заполоняла комнату — гуще вожделения, насыщеннее любви. Тэхён не целовался, пока не исполнилось девятнадцать. Он понятия не имел, каково это — взаимодействовать с ровесником в романтическом плане. Он западал на девчонок и парней, но никогда не было чего-то серьезного. Однако Тэ знал, что та летняя ночь, проведенная в камере, как-то повлияла на их отношения с Хосоком. И он был прав. Месяц спустя Тэхён присоединился к Ён Гондаль, не зная и не желая знать, кто был боссом. А шесть месяцев после этого, Хосока, напуганного и без единого желания, отправили на задание под прикрытием. Наконец Тэхён был не тем, кого надо оберегать, а тем, кто оберегает. Перемены в отношениях появились только спустя месяц или два. Они были первыми друг у друга — это стало ясно, когда оба начали неловко возиться и хихикать. Но спустя время секс стал лучше. Однако это не то, что отпечаталось в тэхёновой памяти. Ярким воспоминанием был изолятор, к решеткам которого прижаты хосоковы руки. Ничто и никто в такой короткий промежуток времени не порождал в нем таких чувств. Не было никого похожего на Хосока. Тэхён никогда не был фанатом всей этой поттеровской херни, но Хосока бы без сомнений он описал, как нечто магическое. А теперь он мертв. И это оставило в тэхёновом сердце большую черную дыру, что было необходимо заполнить. Раньше пустоту заполняла бабушка. А потом это сделал Хосок, хотя Тэхён день за днем становился более жестоким. Маниакальное общество Ён Гондаль поощряло природную тэхеновскую тягу к причинению людям страданий, но парень всеми силами старался не рехнуться в конец, хватаясь за лучики его «солнышка». После хосоковой смерти Тэхён не сразу нашел то, чем можно было бы заполнить пустоту в сердце. Пустота, словно рак, каждый день метастазами проникала в душу Тэхёна до того момента, пока парень не взглянул на себя в зеркало и не увидел, как изо рта и ушей выпадают опарыши и слизни, а белки глаз чернеют, перекрывая радужку и зрачок. Таким было каждое 30 декабря. И хотя Тэхён пообещал себе не искать солнце в людях, что даже на половину не будут такими, как Хосок, Ким все же почувствовал что-то, когда в кармане завибрировал временный телефон. Всего один человек писал и звонил на этот номер.***
Чимин ввалился в двери, словно пьяный, хотя и не пил несколько дней. Он прижался лбом к холодной стене мотеля, закрыл глаза и улыбнулся, услышав звуки из соседней комнаты. Тэхён зашел следом через несколько минут, запирая дверь на засов. — Боже, ну и шуму от них, — прошептал Чимин, пальцем постукивая по стенке. Он напрягся и коротко выдохнул, почувствовав обжигающее тэхёново дыхание на шее. Тэхён рукой повел вверх по мягкой куртке и пальцами аккуратно спереди сжал чиминову шею. — Мы можем быть громче, — шепот щекотал ухо. Чимин мягко простонал и захихикал, отчего Тэхён нетерпеливо развернул парня к себе лицом и прижал к стене. Неожиданный взвизг заглушили тэхёновы губы. Чиминовы пальцы запутались в волосах Кима, оттягивая и ногтями карябая скальп. Чимин был готов вечность стоять так — целоваться и посасывать губы Тэ, пока кто-то за стенкой занимается сексом. — Мне больше нравится, когда ты заставляешь меня замолкнуть, — почти бездыханно сказал Чимин в перерывах между поцелуями. Это остановило Тэхёна на мгновение, и он нахмурился, посмотрев на Пака. — Заткну рот тебе кляпом, если хочешь. Чимин покачал головой. — Нет, нет, я имею в виду, — он слегка уперся ладонями в тэхёновы плечи и слегка отодвинул от себя, — мне нравится, когда ты доводишь меня до того, что я попросту не могу издавать звуки. Когда ты трахаешь меня так, что мне приходится только дышать, лишь бы не потерять сознание. И мне просто не хватает воздуха, чтобы произнести хоть что-то. Я предпочитаю замолкать так. И словно в доказательство, Тэхён снова припал к чиминовым губам. Он почувствовал, как Чимин вздрогнул и пальцами вцепился в плечи. Слов больше не было. Тэхён слегка потянул подбородок Чимина вниз и почти зашипел от того, что по губам парня стекла слюна. Ким зубами впился в нижнюю губу, прежде чем языком провести по верхней. Чимин высунул язык, отчего получился французский поцелуй в воздухе. Это продолжалось, пока Тэхён снова не припал к губам Чимина. — П-пойдем на кровать, — заикнулся Чимин, разорвав поцелуй. Краснота с лица парня медленно сползала к шее и ушам. Тэхён быстро решил проверить наличие всего необходимого в ящиках ванной мотеля. Шесть бутыльков смазки и четыре упаковки презервативов. Определенно номер не использовали на этой неделе. Он был дорогой, даже слишком. Но лучше любовный мотель, чем затхлая квартира. Выйдя из ванной, он увидел на кровати Чимина, что сидел в одних носках на кипе подушек. Одной рукой он водил между ног, пока на фоне шла реклама страховой компании. — Тебя заводит смерть? И почему я не удивлен, — пробурчал Тэхён, вновь выключая телевизор. — Они начали ссориться, — Чимин большим пальцем указал через плечо на стенку, имея в виду парочку, что буквально пару минут назад предавалась плотским утехам. Сейчас все стихло. Чиминовы глаза были такими же темными, как у Тэхёна, но в розовом неоне они казались карамельными. В глазах плясали искорки. Такой странный, бесплотный момент — пересечение ничейной земли, как безмолвное соглашение оставить весь внешний мир за дверями мотеля. Тэхён ущипнул парня за большой палец ноги через носок, заставляя Чимина подскочить и отпнуться: «Ты в них будешь?». — А что? У тебя футфетиш? — Чимин стопой ткнул в тэхёнов бок. Тэхён цепляется за стопу и тянет на себя, отчего Чимин плашмя спиной ложиться на кровать, оказавшись совсем рядом с Кимом. Парень нервно захихикал и попытался подняться, но его тут же снова прижали к матрасу. Тэхён наклонился, чтобы поцеловать, но Чимин увернулся, хихикая от раздраженного рыка старшего: «Хочешь так играть?». — Как так? — игриво нахмурился Чимин. Тэхён ухмыльнулся и ослабил хватку, давая Чимину шанс улизнуть. Парень свернулся калачиком на другой стороне огромной кровати, закусил кончик пальца, наблюдая за каждым движением Кима и ожидая реакции. Тэхён снял ботинки, медленно раздеваясь — было куда веселее наблюдать за тем, как нетерпеливость Чимина превращается в смятение, а затем в скуку, когда Тэхён не высказал желания играть по установленным правилам. Чимин, теряя терпение окончательно, пополз на четвереньках к старшему, что уже скинул с себя на пол штаны и трусы. И в мгновение, когда жадный чиминов рот почти коснулся члена, Тэхён схватил парня за горло, заставляя выпрямиться на коленях. — И куда же делся тот Дом? — спросил он, сжимая пальцы на шее, пока Чимин не закашлял и не пискнул от неприятного ощущения. — Если надо, то появится прямо сейчас, — прошептал Чимин, отчего Тэхён захихикал и игриво ударил по ребрам. Во второй раз кулак раскрылся, и уже ладонь начала спускаться вниз по изгибу шикарной задницы Пака. Тэхён притянул парня ближе к себе, от чего коленки Чимина инстинктивно раздвинулись — между ними висит розовый член. Во время очередного поцелуя Тэхён пальцами сжал его, проворачивая кулак и двигая то к основанию, то к головке, пальцами проходя по чувствительной щелке. Чимин заскулил. — Мы м-можем сегодня обойтись без всех этих жестких штучек? — прошептал Чимин и вздрогнул, когда хватка на члене стала неприятной. — Никакого управления оргазмом, унижения — ничего из этого — просто трахни меня в любой позе, которую сможешь вспомнить. Заставь меня беспрерывно кончать. Щёки его горели, а во взгляде полыхало вожделение. Тэхён думал об этом с точки зрения свитча: подминаясь, Чимин из молчаливого человека с натянутыми на ладошки рукавами свитера превращался в нимфоманку с перепачканными слюной губами. Тэхёну это было знакомо — он сам был свитчем. Ким схватил парня за обе лодыжки и потянул так, что Чимин, вскрикнув, упал на спину на матрас. Он скользнул ладонями по задней части бедер, разводя ноги в стороны в виде буквы V, а затем раздвинул для Тэхёна ягодицы. Глазами он говорил: «Выеби меня», — пока юркий язычок скользил по губе от одного уголка рта к другому. Тэхён пальцем огладил дырочку, наблюдая, как сжались мышцы. Ким плюнул — белесая пенистая слюна попала точно в цель, затекая внутрь. — Господи… — Чимин застонал. — Только не дразни… — Почему нет? — спросил Тэхён, вставая на колени и, локтями упираясь на край кровати. — Ты дразнил меня. — Мне жаль, я больше так не буду, только, пожалуйста, не играй… Я слишком сильно тебя хочу- Тэхён подул на колечко мышц, отчего Чимин гортанно простонал. — Маленькая шлюшка- — Я думал, мы договорились без унижений- — О, извини, тебе кажется, что меня ебет, чего ты хочешь? — Пожалуйста? — Чимин потянулся рукой, аккуратно прикасаясь ладонью к тэхёновому подбородку. — Я хочу попробовать… эм. кинк нежности! — Это, блять, что еще такое? Чимин придумал это на ходу. Они оба знали, что такого кинка не существует. Но Тэхён дал парню шанс объяснить. — Ласка, нежность, — почти бездыханно произнес Чимин. — Н-называй меня ласковыми словами, типа малыш, прелесть, сладкий или… — он запнулся, щеки его покрылись ярким румянцем. — Принцесса. Уголки тэхёновых губ дрогнули. Он схватил своей большой ладонью бедро Чимина и смял, смотря, как дрожит парень. — Просто хочешь, чтоб тебя принцессой звали? Остальное же просто как приукраса? — сказал Ким. Когда Чимин не ответил, а лишь капризно посмотрел на старшего, тем самым заставляя второго захотеть прикусить эти полные надутые губы, Тэхён вновь раздвинул ноги младшего в стороны. Языком он провел мокрую дорожку по правой стороне мошонки, слушая, как Чимин блаженно замурлыкал. Упираясь носом в основание чиминового члена, губами обводил кожу, а пальцем начал аккуратно входить в парня. Тэхён не мог оторвать взгляда. Сам же он языком обводил плоть, проталкивая палец по самую костяшку. Чимин сминал в ладонях простыни, в то время, как тэхёнов палец аккуратно скручивался, касаясь той самой точки. Уже через полторы минуты Чимин кончил: член его успел встать и снова упасть, пока горячее дыхание Тэхёна опаляло нежную кожу на мошонке. — Добавим еще пальчик, принцесса? — Тэхён ухмыльнулся, когда Чимин привел дыхание в порядок. Но оно снова предательски исчезло, как только прозвучало волшебное слово. Ким чуть было не рассмеялся от этого. Чимин кивнул — его затуманенный похотью взгляд наблюдал за всем, что происходит меж его ног. Тэхён приподнял голову и поцеловал парня во внутреннюю сторону бедра, прежде чем сделал, что предложил. Второй оргазм, благодаря увеличенному воздействию, был сильнее. Третий палец заставил кричать. Четвертый стал причиной столь сильного оргазма, что Чимин не мог издать и звука. Лишь хрипло вздыхал всякий раз, как мог. Тэхён использовал минимум смазки — боль от трения, казалось, заводила Пака еще больше. Когда Тэхён пополз вдоль тела, на чиминовых щеках были дорожки от слез. Чимин схватился за парня и всхлипнул, поцеловав. Ногами он обвил тэхёнову талию. — Принцесса хочет, чтоб ее трахнули? — Тэхён все еще издевался, но Чимину было все равно. Он лишь кивнул, неспособный выдать что-то, кроме односложных слов — тех, что заставляют Тэхёна делать все, что ему вздумается. В остальном был лишь язык тела. Тэхён ненавидел миссионерскую — самая нелюбимая поза. Но ненависть эта куда-то исчезала, когда это происходило с Чимином. Это единственный способ наблюдать за изменениями в прекрасном ангельском лице до тех пор, пока оно не скривиться в блаженной неге на самом пике оргазма. Тэхён совсем не понял, в какой момент он начал видеть Хосока. Было ли это на шестой чиминов оргазм, или на его третий. Но он точно знал, когда это произошло — он случайно сильно дернул за волосы, заставляя Чимина вскрикнуть. Тэхён быстро извинился и разжал руку. Перед глазами все плыло, пока перед ним вновь не появился Чимин. Было гораздо сложнее сконцентрироваться, пока чиминово лицо было перед глазами. Чем больше он выглядел как Хосок, тем сильнее пальцами Тэхён впивался в ямочки на чиминовой пояснице. И в какой-то момент ему это все надоело — он поставил Чимина в коленно-локтевую в последнем заходе, и прижал лицо парня к подушкам, тем самым заглушая слишком громкие стоны. Так он не увидит их лиц.***
Чимин не спал. Он притворился, что спит, пока не почувствовал, как тэхёновы руки обвили тело, а дыхание выровнялось. Они лежали лицом друг к другу, Чимин подбородком уткнулся в макушку старшего. Он, словно в тисках, был зажат в объятиях череполома — такое уже не впервой, но сейчас это было приятно. Чимин все еще помнил тот первый раз, когда Тэхён закинул на него ногу и руку, словно на плюшевую игрушку человеческих размеров. И Чимин хотел убежать, крича, однако не позволил Юнги на другой стороне кровати той чертовой яхты. Сейчас же он нежно вырисовывал пальцами незамысловатые узоры на тэхёновой спине и губами прижимался к макушке, глубоко вдыхая: старший пах мускусом, потом и цитрусом. Чимин поежился, когда Тэхён губами прижался к ключице — рефлекторное движение, но как же идеально изгиб губ вписывался в изгибы кости. Эта душевная теплота, к сожалению, не могла длиться вечность. Чимин потянулся к кроватному столбику, где висела куртка, и сунул руку в карман, нащупывая то, что было нужно — zip-пакетик. Внутри была ватная палочка. Парень достал пакетик и вернулся в исходное положение, рассматривая тэхёново лицо и думая, как же он это сделает. Что ж, это довольно просто. Тэхёнов рот слегка открыт. Все, что Чимину нужно было сделать — аккуратно сунуть ватную палочку в край рта и взять мазок. Как раз, когда Чимин закончил, Тэхён шевельнулся, что-то бурча под нос. Парень замер, ожидая момента, когда можно будет вернуть палочку в пакетик. Тэхён разомкнул руки и повернулся на другой бок, освобождая Чимину место на матрасе. Но сон как рукой сняло. Парень сполз с кровати, поглядывая на старшего — Чимин уже был профи передвигаться так, чтобы не разбудить Кима. У Тэхёна довольно-таки чуткий сон, поэтому навыки ниндзя были необходимы. Чудом Чимину удалось одеться и покинуть номер без единого шума, что превышал бы десять децибел. В коридоре он сполз вниз по стене и достал телефон. — Я сделал это, — сказал он, как только на звонок ответили. — Что Вы будете с этим делать? — Не забивай этим свою красивую головушку. За верность, Чимин, ты будешь вознагражден. Чимин. Всегда Чимин. Всегда его имя. Никакой нежности за пределами спальни. Просто сухое «Чимин». И сильно заметна разница с тем, как он мурлыкал сладкий Тэхёну. Это было так просто понять — Тэхён был милым, как спящий в собачьей кроватке питбуль, чья морда была измазана в крови белки, что он растерзал на заднем дворе. Чимин больше не завидовал этой разнице. Просто было интересно, почему Юнги, не смотря ни на что, держал Кима на коротком поводке. — Ты узнал, кто убил Трио? — продолжил Юнги, и Чимин услышал звон льда в стакане с виски. — Да, — сказал Чимин. Он обдумывал некоторое время ответ, и теперь не было смысла скрывать. Учитывая то, какую силу передают в руки Чонгука. — Чон Чонгук. Протеже Матери. Ему, скорее всего, скоро передадут Ёнсангу, раз Мать с помощью Тэхёна избавилась от Су. Но я думаю, что пока она его отвлекает. Отдала приказ найти некоего человека по имени Ким Бон Джу. Короткая пауза, в течение которой Чимин смотрел на дверь номера и ожидал появления в ней Тэхёна в любую минуту. Он даже подумал, что Ким просто стоит там и следит в дверной глазок. Единственным и довольно обманчивым утешением было то, что теперь Тэхён может колебаться, прежде чем убить парня или покалечить его. Заняло месяцы, чтобы привнести в жизнь это колебание, но все же парню удалось. Тэхён без сомнений и сожалений убивал любого, если решил это сделать. Но, а теперь, Чимин был уверен, что на спусковом крючке палец Кима сможет задержаться на несколько минут перед нажимом. — Он узнал о моих родителях. Чимину совсем не нужно было говорить об этом Юнги. Он знал, что произойдет в вечно неспокойном разуме босса в этот момент. Доверие к Тэхёну может исчезнуть совсем. Но это было неким обеспечением безопасности. Лучше он, нежели я. В конце концов, не вечно же Тэхёну сомневаться, чтобы пустить пулю. Юнги сам вытянул семейную тайну из Чимина, прежде чем они уехали в Сеул. Мин не был обычным человеком. Чимин уже думал об этом, как раз на той яхте, когда Юнги задержал парня, в то время как Тэхён уже был на доке. И чиминова дедукция была далека от идеала. — Ты напуган, — сказал мужчина тихо, положив ладонь на чиминову руку. — Скажи, почему? — Вы отправляете меня в Сеул с ним. Конечно, я напуган, сэр, — парень, как мог, старался отмазаться. — Хватит притворства. Мы оба знаем, что дело не в нем. Ты с ним справишься. Но есть что-то в твоем взгляде, что вижу я. Страх, чей корень сидит глубоко в душе, — мужчина прервался, давая возможность обдумать смысл сказанного. — Это твой единственный шанс, сказать мне, в чем дело, Пак Чимин. И поверь, потом ты будешь благодарен судьбе за эту возможность. Реакция Юнги на правду не была какой-то особенной. Он просто кивнул, словно это не имело никакого значения. И возможно это так и было. Чимин был мертв в глазах общества. Кристиан Пак был мертв. Умерло его наследие. Умерли его родители. Его дом сгорел дотла. Он был никому не нужен. — Я хочу отомстить тому, кто сделал это. И Юнги понял, что речь о Матери. Она была наследником мужчины, что отдал приказ об убийстве. А затем Мин похвалил Чимина за то, что тот не сказал никому, даже Тэхёну об этом. Похвалил его за то, что все карты держал спрятанными, даже те, что не играли никакой особой роли. Тот телефонный разговор о происхождении был для Тэхёна, дабы заставить его поверить, что Юнги не доверяет Чимину, что Ким — единственный верный игрок в этой игре. И в какой-то степени это сработало. — Он никому об этом не расскажет, — сказал Юнги спустя какое-то время. — До тех пор, пока ты держишь его на крючке. Влияние Матери на него усиливается. И если хороший трах способен держать его рот на замке, то вытрахай его всего. А иначе он скажет ей, и она убьет тебя так же жестоко, как и ее отец убил твоих родителей. — Вам и говорить не надо, что произойдет со мной, если она узнает, — пробубнил Чимин. — Чертова сука носит ожерелье моей матери ежедневно. Я ей не угроза, но она убьет меня, просто потому, что мое существование ей не угодно. — Не спорю. В конечном итоге, один из людей ее отца пошел против приказа и заменил тебя другим мальчишкой, а затем кинул тебя в переулке. И черт знает, зачем он сделал это. Кажется мне, что она будет тебя пытать. И ты точно знаешь, кого она отправит сделать это. Чимин ткнул языком в щеку и ухмыльнулся. Он уже и забыл, насколько сильны тэхёновы удары. Теплая мягкая хватка его рук по упругому выгибающемуся телу Чимина за последние месяцы была достаточной, чтобы заставить забыть. — Зачем Вам тест ДНК? — спросил он, заранее зная, каков ответ его ожидает. — У меня на то свои причины. Отправь его мне утром. И Чимин? — Да, сэр? — Постарайся не умереть в ближайшее время. Иначе весь мой план падет крахом. Клик. Чимин рассмеялся. Ему не нужно было и в зеркало смотреть, чтоб понять, насколько мертвенно уставшие у него глаза. С трудом поднявшись на ноги, он открыл дверь и вернулся в номер, попутно вытаскивая батарею из телефона и засовывая ее под половицу у двери. Тэхён лежал на кровати, и голова его повернулась, как только Чимин вошел. Он не спрашивал, куда парень ходил. Чимин все же сказал ему, когда лег на кровать. — Я думал, что внизу был торговый автомат. Но мне показалось, — пробубнил он, забираясь под одеяло. Тэхён ничего не сказал. Он забрался руками под одеяло и повернул Чимина к себе лицом. Парень минуту не открывал глаз, а когда открыл, то Тэхён все еще продолжал смотреть на него. Он пододвинулся ближе. Ладонью, огладив оголенную теплую кожу, поднялся к затылку и слегка сжал шею. — В чем дело? — прошептал Тэхён, пока Чимин оставлял легкие поцелуи на его подбородке. — Ничего. Просто глупые страхи, которые время от времени закрадываются в голову, — прошептал Чимин в ответ. — Например? — Я не хочу умереть, как моя мама. Не хочу, чтобы, как у нее, юность прошла в боли, а затем закончить в золотой клетке. Тэхён положил ладонь на затылок парня, нежно перебирая мягкие волосы, что спадали на подушку. — Тебе и не нужно умирать, если ты этого не хочешь, — прошептал он. Чимин засмеялся, но когда раскрыл глаза, то Тэхён был серьезен, а уголки его губ опущены вниз. — Ну, ты не будешь по мне скучать, — сказал он мягко. — Может быть. А, может, и буду. Чимин наклонил голову, на губах расползалась нахальная улыбка: «Будешь». Тэхён ничего не ответил, все еще бесстрастие было в глазах, но все же он притянул Чимина ближе к себе, пока их ноги не переплелись. Чимин уткнулся в изгиб тэхёновой шеи, постепенно засыпая. Он уснул. В отличие от Тэхёна.