По ту сторону Арки

      Хогвартс-Экспресс уже многое повидал на своём веку, но наверняка, если бы умел мыслить и говорить, удивился бы тому, что в пустом купе, закрытом чарами, вот уже два часа едет невольная путешественница во времени.       POV Гермиона       Прошло уже три месяца, а я так и не вернулась в своё время. Скорее всего, никогда и не вернусь, так как я даже не использовала общепринятые способы перемещения. Я попала на двадцать лет в прошлое, что само по себе нонсенс, и попала через Арку Смерти, переступив которую, никто не возвращался. Нет, я, конечно, могла бы обратиться в Министерство, поднять на уши весь Отдел Тайн и все руководство, включая Министра, но… Ещё на третьем курсе, когда я получила маховик времени, я перечитала все, что только можно было найти о путешествиях во времени. И какое же счастье, что я уже тогда была любимицей всех учителей и имела при себе хорошую репутацию. Профессор МакГонагалл, несмотря на мой возраст, с лёгкой руки выписала мне пропуск в запретную секцию. Это очень помогло мне получить невероятно нужную и редкую информацию. Особенно в моей нынешней ситуации: эти данные являются чуть ли не единственными источником, на который я опираюсь, чтобы разобраться в произошедшем.       Были известны случаи попадания в прошлое на большой отрезок времени, и их было не больше пяти, это точно. Об этих случаях было очень мало сказано. Скорее всего, Министерство просто замяло их, чтобы не допустить паники. Однако они все же не смогли до конца предотвратить это, и произошла утечка. Прежде, чем устранили её, уже была издана книга в 100 экземпляров. По предположениям, половину из них изъяли и уничтожили, оставшаяся же часть считается утерянной. В запретной секции я нашла эту книгу, она была очень тонкой, не больше пятидесяти страниц, и написал её отец той несчастной, о которой идёт речь.    Текст первой главы гласил: «Все попытки путешествий в прошлое на срок, превышающий несколько часов, окончились катастрофическими последствиями для задействованного волшебника или волшебницы. На протяжении многих лет было непонятно, почему путешественники на большие расстояния во времени никогда не переживали своих перемещений. Был начат ряд экспериментов для выяснения такого эффекта и его последствий. В них участвовали добровольцы, взятые из узкого круга доверенных лиц, я в том числе. Данная организация содержала в себе не более двухсот участников, и все они делали подробные расчёты для путешествий, детально продумывали псевдо-историю жизни задействованного лица, создавали и выдавали путешественникам специальный комплект поддерживающих артефактов вместе с маленьким чемоданом, в котором хранились все необходимые вещи и зелья для поддержания здоровья в хорошем состоянии.       Все подобные эксперименты были прекращены в 1899 году, когда Элоиза Минтамбл оказалась в ловушке на пять дней в 1402 году. Известно, что тело девушки состарилось на пять столетий во время возвращения в настоящее и было непоправимо повреждено.       Вскоре после того, как нам удалось вернуть её, она умерла в Больнице Св. Мунго, в отделе магических болезней и недугов. Более того, пять дней, проведённые ею в далёком прошлом, стали причиной огромных искажений в жизни людей, которых она встретила, изменив ход их жизни настолько, что как минимум двадцать пять их потомков исчезли из настоящего, превратившись в «нерождённых». В довершение всего, в последующие дни после возвращения Мисс Минтамбл появились тревожные сигналы того, что само время было повреждено таким серьезным нарушением его законов. Вторник после её возвращения длился двое с половиной суток, в то время как четверг пролетел за четыре часа. У Министерства магии было множество проблем с тем, чтобы замять это дело, и с тех пор к тем, кто изучает путешествия во времени, применяются самые строгие законы и взыскания» Остальные главы были посвящены подробному описанию всего и вся.       Так что, если бы я обратилась к властям, меня бы просто пустили на опыты, чтобы выяснить, «что это такое и с чем его едят». К тому же, даже если я почти ни с кем не состояла в контакте, то хоть что-то, но поменялось. Эффект бабочки уже взял свое начало. И дальше будет только хуже. Наверное, именно из-за того, что, интуитивно понимая это, я поступила как те самые «Задействованые», изменив историю своей жизни и саму себя.       Надеюсь, что сегодня, при поступлении в Хогвартс, шляпа не определит меня на Слизерин. Это было бы заслуженно, но слишком неподходяще для моего происхождения. И для моей истории, которая наверняка давно известна всему учительскому комитету.       На следующий день после того, как я сожгла пергамент со своими переживаниями, у меня состоялся сложный разговор с Дамблдором в присутствии МакГонагалл. Я тогда очень виртуозно врала, перешила историю своей жизни стальными нитями и всячески избегала взгляда одного из сильнейших легилиментов всей МагБритании. В какой-то момент у меня настолько хорошо получилось вжиться в роль, что даже я поверила в это. Думаю, тут бы и Малфой удивился моим способностям. А с учётом того, как я решила изменить себя за эти три месяца каникул, и говорить более не о чем. Как говорила бабушка Мэй, матушка моего отца, слушая папу и его рассказы о моих детских стихийных выбросах: «Враль. Но враль талантливый, этого не отнять. Мне даже интересно стало, что ты еще выдумаешь о моей внучке»       Конец POV Гермиона        Flashback       Тремя месяцами ранее…       — Ты не собираешься говорить с нами, верно? — Поттер, в этом времени ещё занимающий звание младшего, взлохматил давно знакомым для Гермионы жестом свои кучерявые волосы. На его лице дрогнула улыбка, и он нервно поправил свои очки, чуть обиженно глядя на Грейнджер. Это была уже вторая девушка, которая игнорировала его природное обаяние и хмурила лицо на все реплики с его стороны.       — Мы уже задали тебе кучу вопросов, но ты их словно не слышишь. Глухая, да? — Блэк недовольно бурчал ей чуть ли не на ухо эти слова, после чего выскочил перед ней, вынуждая остановиться. На это Гермиона только закатила глаза, но прекратила движение. Она не хочет с ними говорить из-за того, что они для неё сродни призракам прошлого, но им же об этом не скажешь.       Она смотрит на Сириуса, Римуса и Петтигрю, а перед глазами сцена из Визжащей Хижины и страшные откровения. Ей просто больно видеть их такими и знать, что станет с ними потом.       Сириус Блэк такой истощенный, брошенный и поломанный там. Запивающий свое горе, страдающий по ночам от бессонницы, отчаянно пытающийся согреться после Азкабана и высказывающий своей матери все, что на языке. И такой красивый, светлый и озорной тут. Серые глаза горят счастьем. В них есть хитрость, достойная Слизерина, но также в них столько добра, что оно накрывает волной. Он самоуверенный и вечно с ухмылкой на лице. Все два дня, которые она была вынуждена его видеть, он улыбался, шутил, часто искал тактильного контакта с друзьями и не забывал приставать к остальным. Вёл себя, как игривый щенок, и в тоже время не забывал о том, что он аристократ. Что бы он ни делал, его одежда оставалась в идеальном состоянии, движения были уверенны, а его волосы — и вовсе отдельная тема. Своими чёрными слегка волнистыми волосами он как будто бросал вызов всем аристократам, они были в идеальном состоянии, будучи при этом растрепанными, и притягивали к себе взгляд.*(1)       Римус Люпин, старый волк, что так и не смог принять самого себя. Он был предан, но никто не знал, в каком смысле он воспринимал это слово по отношению к себе. Он делал всё ради друзей, а когда их не осталось, стал сам себя пожирать. Волк не может быть без своей стаи, а его стая умерла 12 лет назад, и даже тень Блэка не изменила его скорби. В то же время, вот он! Молодой, умный, счастливый по полнолуниям и познающий все прелести своей стаи. У него есть шанс принять своё второе «я», и он рад от осознания этого. Светло-каштановые волосы, на тон светлее её собственных, аккуратно причесаны и на вид мягкие. Его взгляд не такой серьёзный, как в будущем, но он прямой и выдаёт ум владельца. Смотришь в эти два озера и чувствуешь, что на этого человека можно положиться, что ему можно доверять и в ответ он тоже доверится тебе.*(2) Становится понятно, почему его сделают старостой в следующем году.       Питер Петтигрю. Признаться честно, она далеко не сразу узнала его. Вернее, она совсем его не узнала и не поверила, что это он, даже когда услышала, как его зовут по имени. Его светлые волосы, отдающие слегка коричневым, были совершено не похожи на серые, почти бесцветные, мышиные патлы. Он был невероятно худой, самый низкий из четвёрки и на вид хрупко-хищный. Гермиона была вынуждена признать, что он, как бы ей ни был морально неприятен, был симпатичный. Его ясные глаза серо-синего цвета уверяли её в том, что он ни в чем не виноват. Она просто не могла перенести свою ненависть на того, кто совершенно не был похож на того предателя.*(3) Да, он ей не нравился и был ей противен, но не заслуживал ненависти за то, чего не делал.       Про Поттера и говорить не стоит. Все, кто говорил, что Гарри сильно похож на своего родителя, были правы. Он был копией своего отца, но при этом отличался в мелочах. У Джеймса были более грубые черты лица, другие глаза, светло коричневые и переходящие в серый у зрачков, крепкое телосложение с широкими плечами, да и рост его был выше.*(4) Хотя Гермиона ещё не видела Лили, ей подумалось, что, скорее всего, Гарри был мягче телосложением именно благодаря матери, хотя не стоит забывать и то, что воспитание у них было разное. Вряд ли Гарри при его жизни под лестницей удалось бы раздаться в плечах и стать высоким.       — Хотя бы скажи нам свое имя. Нас-то ты уже знаешь, — присоединился к ним двоим Люпин. Гермиона предпочла сделать вывод, что он, как и она, просто устал слушать бесконечные вопросы от двух активистов. Не хотелось думать, что сейчас, будучи подростком, он тот ещё шалопай и совершенно не похож на рассудительного профессора из её будущего. А ещё она подумала, что они либо не создали Карту Мародеров, либо просто забыли, что в ней они могут узнать её имя. Если это так, то это её шанс.       — Меня зовут… Джин, — прозвучало хрипло, но уверенно. Всё-таки это являлось её вторым именем.       — Просто Джин? — с лёгкой усмешкой спросил Сириус, не желая отставать от неё и радуясь маленькой победе, хоть она и принадлежала Римусу. Гермиона заторможенно кивнула, а в это время всю её пронзило тупой болью от очередного осознания того, что этот красивый парень с задорным характером и преданностью настоящего пса станет тем, кем был в её времени. — Не верю, что ты так просто надеешься от нас отделаться! Мы ждём от тебя полного ответа…       — Грейсвон…*(5) — Гермиона максимально быстро вспомнила девичью фамилию своей матери и стала обходить Блэка. Она уже трижды пожалела, что ответила. Когда она увидела радостные улыбки четвёрки и оживление этих людей, её сердце заныло сильнее. Она бросила взгляд на Питера. Похоже, он ещё не стал Пожирателем, так как рукава рубашки были закатаны, а руки абсолютно чисты.       — Ээ, нет… Сириус верно говорит! — тут же воодушевился Джеймс, так же вставая перед ней. — Давай, это же так просто. Смотри, — он показал на себя руками и шутливо поклонился, представляя себя второй раз. — Джеймс Чарльз Поттер, приятно познакомиться, мисс…? — Гермиона растерянно оглянулась. Похоже, что её взяли в ловушку прямо посередине коридора. Она была окружена Мародерами и, кажется, поняла, почему их вспоминают даже через 20 лет. Они и в правду были слишком… Просто слишком. Хуже близнецов.       — Джин Мэй Грейсвон. Мне тоже очень приятно с вами познакомиться, — и быстрее, пока они не начали задавать заново все свои вопросы. — Пожалуйста, давайте вы меня быстрее отведете к директору? Я обещаю, что расскажу вам все при нашей следующей встрече, но сейчас мне нужно спешить.       — О, да, конечно, — Профес… кхм, Люпин, которого Гермиона сильно уважала в своём времени, вновь ей очень помог. Он взял двух упрямых и задорных друзей за руку и почти оттащил от неё. — Прости их, они просто, видимо, забыли, что у нас завтра будет экзамен, вот и радуются.       — Римус, ты зануда! — вместе сказали Сириус с Джеймсом, мгновенно начав всем своим видом изображать вселенскую скорбь. Гермионе это так напомнило близнецов или же Рона, что она не сдержала тихий смешок. Мальчишки от этого только ещё больше разошлись, начиная устраивать целую сценку.       — Ты просто невыносимой всезнайка, Луни! — вскрикнул Поттер, шарахаясь в сторону и освобождая свою руку.       — Наверняка выучил все наизусть, вот над нами и издеваешься, да? — с сарказмом протянул Сириус и тоже освободил свою руку из хватки оборотня.       — Ну, вчера была целая стопка книг по трансфигурации, — хмыкнул Питер как бы невзначай.       — Что, правда?! То есть, мы звали тебя гулять, а ты засел с учебниками? — уже возмущённо сказал Блэк.       — А ты, Хвост? Ты же говорил, что тебе плохо было, когда ты успел увидеть Лунатика? — Джеймс сщурил глаза.       — Эм, ну…       — Джеймс, нас предали, — хватаясь за сердце, притворно завыл Бродяга.       — Вот черт, теперь в нашей четверке не один ботаник, а целых два! А вдруг это передаётся? Ну знаешь, как цепное проклятие? — вновь запустив пятерню в волосы и поправляя очки, предположил Сохатик.       — Точно! Вчера, вспомни, эти двое заставили нас разучивать расчеты по трансфигурации.       — Так то была спланированная акция по нашему порабощению? Нам срочно надо сделать что-нибудь ужасно шалостное, чтобы забыть тот бред.       — Джин, прости их, они дураки. Честное слово, они не всегда такие, — хохотнул тот, из-за кого и начался весь спектакль. Гермиона слабо верила в это утверждение, к тому же смех становилось все сложнее сдерживать.       — Лунатик, стой!       — Что?       — Сири, ты это видел? Он хотел коснуться её плеча.       — О Господи, да мы еле успели её спасти от занудства.       — Что тут происходит? Мистер Поттер, Блэк, Люпин и Петтигрю. Вы снова пристаёте к ученикам других факультетов? — громогласно прозвучал голос, от которого все вздрогнули и перестали веселиться.       — Конечно нет, Профессор МакГонагалл, — Римус тут же стал серьёзным. Гермиона отвела взгляд, стараясь не смотреть сейчас на эту бешеную четвёрку. Её жутко раздражало то, что за миг обычные подростки могли меняться настолько. Смотришь на них — и кажется, что действие каких-то маскирующих чар спало. Да, они по-прежнему выглядят молодо и пылают своей юношеской харизмой, но появляется та черта, которая заставляет всматриваться в их макушки, надеясь найти там раннюю седину, которая уже была в 35 лет у Профессора Люпина и Мистера Блэка. «От прежнего веселья не осталось и следа. В горле резко запершило»       — Как вы только могли так подумать, профессор!       «"Гарри никогда бы так не дурачился перед деканом" — твердила себе Гермиона и продолжала смотреть в сторону»       — Мы оскорблены до глубины души тем, что вы такого плохого мнения о нас.       «"Я всегда был в молодости Королевой Драмы" — насмешливо усмехается воображаемый беженец из Азкабана и срывается в лающий смех. Когда-то он рассказывал это, будучи под градусом. В очередной раз. А через несколько дней все повторялось снова. Потому что его рассудок после Азкабана не был способен запомнить то, что он говорил в пьяном бреду»       — Мы ничего плохого не делали!       «Питер Петтигрю стоит на коленях, вид его ужасный, он весь в поту, задыхается, смотрит своими водянистыми крысиными глазами по сторонам и начинает молить о пощаде: "Ты ведь не веришь ему, правда? Он пытался убить меня, Римус… На его стороне такие тёмные силы, какие нам и не снились!" — а когда она пытается разобраться, задаёт вопросы, писклявый голос благодарит её. Он считает, что она на его стороне»       — И все же. Мисс…? Кажется, я вас раньше не встречала. Вы ведь не ученица Хогвартса, верно?       «О, Господи, профессор МакГонагалл, как же вам идёт быть молодой и красивой. Вы сияете так, как не сияли даже тогда, на нашем первом уроке, когда я смогла превратить наполовину спичку в иголку»       — Всё так, профессор, — глубокий, едва заметный вздох. Голос хрипит, и она откашливается, старательно не обращая внимания на заболевшую резко рану, что оставил пурпурный росчерк. Глаза увлажнены, но она упрямо смаргивает ненужную влагу и привычно вскидывает подбородок. — Позвольте представиться. Меня зовут Джин Мэй Грейсвон, — дежурная улыбка, потому что сейчас не до искренности, и красивый книксен.       «Смелее! Ты не какая-то там грязнокровка, как думает Малфой и подобные ему. Ты дочь своих родителей, что всегда заботились о тебе и любили всем сердцем. Возьми себя в руки, сейчас не до слез, поплачешь позже. Вспомни то, что ты намеренно забывала. Вспомни скучные деловые вечера в окружении глупых детей и умных врачей, среди которых лишь малая часть стоматологи. Вспомни разнообразные кружки: пение, рисование, танцы разных стилей, игра на фортепиано и каллиграфия. Забудь о заучке из Гриффиндора, теперь ты не она. Теперь ты можешь не подстраиваться под мальчишек и не скрывать себя. Можешь перестать бояться, что если расскажешь о полке, полной наград, тебе начнут завидовать за твои умения и перестанут с тобой общаться»       — Смотри-ка, как птичка запела.       — Тссс… — Гермиона сделала вид, что не слышала эту тихую реплику в исполнении Сириуса и Римуса.       — Недавно по некоторым обстоятельствам я попала в Хогвартс. Чисто случайно, и притом была сильно ранена, — дежурная улыбка чуть дрогнула. — Директор Дамблдор был очень добр и дал мне некоторое время, чтобы прийти в себя. К сожалению, сегодня, когда Мадам Помфри должна была меня сопроводить к директору, к ней поступил мальчик с сильным ушибом. Поэтому она попросила Ма… мальчиков, чтобы те сопроводили меня.       — Вот как. Что ж, мне как раз нужно было к директору, я вас сопровожу, — Минерва не могла даже примерно предположить, что случилось с этой девушкой, но видела в её глазах слезы и чувствовала дрожание голоса. В данной ситуации Мародеры не являлись теми, кто мог бы успокоить её. Эти мальчишки часто защищают девушек своего Дома от Слизеринцев и готовы в любое время работать шутами, но уж точно не способны справиться с приходящей истерикой.       — Но! — Сириус практически выкрикнул это, однако МакГонагалл уже было не переубедить.       — А вам, юноши, я бы посоветовала оставшийся день провести с пользой. Надеюсь, вы помните, что завтра у вас сдача экзамена СОВ по трансфигурации? — декан Гриффиндора лукаво посмотрела на четырёх парней и плавным взмахом руки, от чего мантия красиво колыхнулась, показала им на широкий коридор, что вёл в сторону башни факультета.       — Забудешь такое, — обиженное бормотание заставило профессора поджать губы. Сегодня у нее не было желания общаться со своими любимцами лишний раз, поэтому она молча позвала за собой Гермиону и удалилась быстрым шагом в нужную им сторону.       Гермиона даже не обернулась в их сторону. Да и зачем? Лишний раз тратить нервные клетки, которые не восстанавливаются? Возможно, они никогда больше не увидятся, так зачем зря привязываться? Куда легче идти, не оглядываясь назад, слушать мирную тишину, прерываемую тихим постукиванием каблуков, и думать о будущем. Или о прошлом? Ну, это с какой стороны посмотреть.       — Мисс Грейсвон.       — Да, Профессор?       — Мы пришли, — туман мыслей развёлся, и Гермиона заметила, что они уже стоят у знакомых Горгулий. Открытых, к её смущению.       — О, простите. Я задумалась.       — Понимаю вас, мисс. Вы выглядите потерянно и скорбите о чём-то. Хотите, я буду рядом с вами во время беседы с директором Дамблдором? — Минерва тепло улыбнулась, и её строгое лицо тут же преобразилось.       — Очень хочу… — Гермиона едва сдержала слезы, — спасибо вам.       — Ничего не бойтесь, — на это путешественница могла лишь рассеянно кивнуть и постараться взять себя в руки.       Вскоре они уже были в кабинете директора. Владельца не было видно, и МакГонагалл тихим шёпотом известила Мисс Грейсвон, что, скорее всего, он находится в смежной комнате.       — Альбус! — требовательно позвала она, громко и совсем без намёка на прежнюю улыбку.       — Минерва? Что ты… — прозвучал обеспокоенный ответ за дверью, что была едва заметна. — О! Мисс…? Я уж было запереживал, что вам стало плохо и сегодня вы не придёте. Минерва? — немой вопрос, который МакГонагалл поняла сразу.       — У меня был к вам вопрос, но это подождёт. Встретила эту девушку по пути, её сопровождали наши Мародеры. Я решила, что лучше мне самой завершить это дело. У них завтра очередной экзамен по СОВ, поэтому лучше им не отвлекаться и как следует подготовиться.       — И правильно сделали, моя дорогая. Это будет крайне серьёзный разговор, и итог его сложно предугадать, — Гермиона посмотрела на Дамблдора, слегка напуганного, но, так и не дойдя до его глаз, остановилась. Его взгляд всегда говорил больше, чем он того хотел. Но также он являлся сильным легилиментом, а это очень некстати в данный момент. — Незачем нам беспокоить молодых людей. А мы их знаем, они до самого конца нашей с мисс беседы стояли бы у Горгулий.       — Верно. Они такие, — уголки губ едва уловимо дрогнули. — Позволите присутствовать на разговоре? — Дамблдор сел за свой рабочий стол и позвал домового эльфа, который тут же поставил напротив директорского стола два стула и стал накрывать на стол чайный набор вместе с лёгкими сладкими изделиями.       — Присаживайтесь, лимонные дольки?       — Серьёзный разговор? — Минерва повела плечом, проигнорировала кислую сладость и села на предложенное место.       — Очень серьёзный, Минерва. Эта девушка, чьё имя до сих по мне неизвестно, была найдена на границе у Запретного Леса два дня назад. Едва не попалась в лапы Сама-Знаешь-Кого и была сильно ранена неизвестно кем. По причинам, которые тебе известны*(6), наша доблестная четвёрка нашла её и принесла в лазарет. Весьма вовремя, к слову. Ещё немного — и девушка погибла бы от потери крови, — Гермиона почувствовала жгучий стыд. Она совсем завязла в своих переживаниях и забыла не то, что представиться, но и даже как положено поздороваться. К тому же, она была одета в больничное платье и наверняка выглядела просто ужасно.       — Простите, сэр. Я никак не могу прийти в себя. Меня зовут Джин Мэй Грейсвон. Простите, что не поздоровалась как положено, просто все это слишком… — Гермиона запнулась. Сейчас, когда это было так не вовремя, слезы вновь дали о себе дать. «Похоже, это откат. Ещё до сегодняшнего утра я была почти спокойной, но теперь…»       — Ох, не беспокойтесь так, мисс Грейсвон.  Я сказал так не со зла и не с целью обидеть вас. Вот, возьмите платок, — Грейнджер как можно быстрее промокнула глаза, а после принялась нервно комкать полученную ткань. Её очень смущало, что в кабинете возникла такая давящая тишина. Дамблдор спокойно пил чай, будто ничего не происходило. МакГонагалл же попросту не знала, что сказать, вся эта ситуация была странной. Поэтому она решила выбрать до поры до времени выжидающую позицию и вмешаться сразу, как только понадобится.       «Во всем виноват Реддл, из-за него у Альбуса в последнее время крайне плохое настроение. Как бы он не решил выплеснуть накопленное раздражение на бедняжку, она и так в скверном эмоциональном состоянии» — женщина с сожалением подумала о происходящем, но быстро вернула безмятежность и вся превратилась в слух.       — Я не уверена, что осилю эту ношу и полностью смогу рассказать все сама. Не могли бы вы задавать вопросы? — каштановые волосы метнулись вслед за ней, когда она взглянула на декана Гриффиндора в поисках одобрения. Та заметила вопрос в глазах напротив и кивнула. Гермиона с облегчением выдохнула, она говорила общепринятой лексикой, строго следуя мягко-деловому стилю речи. Кто знает, как общались двадцать лет назад? — Мне бы было так гораздо легче, сэр.       — Признаюсь, так будет легче и мне. Как вы, наверное, знаете, сейчас нелёгкое время и в магическом мире назревают конфликты. — Дамблдор сцепил руки в замок и опустил на них подбородок. Гермиона была уверена, что сейчас его очки таинственно блестят на свету, но даже и не думала о том, чтобы смотреть ему в глаза. Выше его носа она глядеть не собиралась ни в коем случае.       — До меня доходили только слухи, — и это является правдой. В 1996 году о двадцатилетнем прошлом почти не говорят, а если и говорят, то никаких уточнений нет. О газетах и говорить нечего, им вообще нельзя сильно верить.       — Почему? — ей слышался смех в его голосе. Будто он не верит ей. В горле вновь запершило. Она бы вновь закашляла, но в этот раз рядом был чай, чем она решила воспользоваться.       — Мои родители маглы, сэр. Так уж случилось, что, когда я была маленькой, у меня были сильные стихийные выбросы. Соседи посчитали это странным, поэтому мы переехали, — Гермиона едва остановила себя. Ещё бы чуть-чуть — и она бы назвала адрес своего дома, который в это время ещё не построен. «Это что, сыворотка правды?! Да уж, видимо, действительно сейчас очень нелёгкое время. Настолько нелёгкое, что мне подливают малую дозу сыворотки правды»*(7)       — И где же вы жили? — Дамблдор подобрался, но почти сразу расслабился, не желая пугать девушку, та после его вопроса сильно вздрогнула. — Не поймите меня неправильно, милочка. Я, возможно, слишком настойчиво себя веду, но мне нужна полная картина, чтобы понимать, что делать потом.       — Я… — Гермиона прикусила губу и вновь посмотрела на чай. «Проклятие! Ну вот и что мне отвечать? Лучше бы я даже не смотрела в сторону этого чая»       — Я жила во Франции.       — Voici comment? Et combien de temps ont-ils vécu là-bas? Connaissez-vous bien la langue et cela signifie-t-il que vous avez étudié à L'académie de magie Beauxbâtons? /Вот как? И долго там жили? Как хорошо вы знаете язык и значит ли это, что вы учились в Академии магии Шармбатон? / — на этот фокус она едва сдержала ухмылку. Уж тут её генетика, родители и магия постарались на славу. С самого детства она быстро училась. Всему, до чего только у неё дотянется рука. Правда, с готовкой всё не так хорошо, но это дело практики.       — J'y ai vécu assez longtemps. C'était un grand moment, mais ma famille et moi n'avons pas oublié Londres et sommes revenus alternativement. Et non, malheureusement, je n'ai jamais eu la chance d'étudier à l'Académie. /Я жила там достаточно долго. Это было прекрасное время, но мы с семьёй не забывали Лондон и время от времени возвращались обратно. И нет, к сожалению, мне так и не довелось учиться в Академии./ — игра слов всегда хорошо давалась Грейнджер, но она осознавала, что это только начало.       — Вы очень красиво говорите на Французском, мисс Грейсвон. Сразу видно, вы и вправду долго жили в этой прекрасной стране. Но как вы тогда учились волшебству? — «Правду, надо срочно придумать то, что будет правдой!»       — К нам пришла женщина… Сказала, что она видела мой стихийный всплеск… Она предложила мне учиться у неё. «Слава Мерлину, профессор МакГонагалл и вправду пришла к нам, когда у меня произошёл очередной выброс издержки магии. Но что он спросит дальше? Это всё больше и больше похоже на обычный допрос»       — То есть, вас взяла в личное ученичество волшебница? — девушка позволила себе лёгкий кивок. Сыворотке правды плевать на язык тела, поэтому можно было не бояться им солгать. — И ваши родители к этому отнеслись…? И где сейчас ваши родители? А также можно узнать имя этой таинственной женщины?       — Сначала с подозрением, как и вы. Но та женщина хорошо нам все объяснила, — прилежно и по порядку она стала давать ответы. — Родители посоветовались и одобрили мою учёбу волшебству. Параллельно я изучала обычные магловские предметы. Поэтому все были довольны. Мои родители, они сейчас… Живы? И имя… Я… Я не могу вам сказать, простите… Это просто… Я не знаю? — Гермиона ударилась в панику, она хотела соврать, но сыворотка не дала. Да и если он задаст ещё один вопрос о родителях, она просто не сумеет сдержать слез. Не зная, что делать, она впилась взглядом в МакГонагалл. Никаких гарантий в том, что та ей поможет, нет. Однако в её времени что-то заставило эту женщину с самого начала симпатизировать ей и взять в особо сильное кураторство. Гермиона надеялась, тут будет так же.       — Директор, я всё понимаю, но вы, похоже, слегка увлеклись, — Гермиона не смогла сдержать облегчённого вздоха. От стресса и страха глаза вновь налились слезами, она вспомнила, что у неё есть платок, и едва успела вытереть первые слезы, что уже начали катится по щекам. — Если так продолжится, разговор затянется до самой ночи. А как вы сказали, девушка два дня назад едва не умерла. Посмотрите на неё, она белее снега, тяжело дышит и временами болезненно морщится. К тому же, ей больно вспоминать о родных, — Дамблдор издаёт усталый вздох, и Гермиона не поднимая головы видит, как он потирает переносицу и морщит лоб.       — Хорошо… Ладно, вы правы. Простите, мисс Грейсвон. Я задам вам ещё пару вопросов, и после можете идти.       — Я вас слушаю, сэр, — преданно сказала та, лишь бы быстрее всё это закончилось.       — Как вы оказались на территории Хогвартса? Кто вас ранил? Что вы планируете делать дальше, в будущем? И, даже если вам будет больно отвечать на этот вопрос — что с вашими родными? И, если с ними не всё в порядке, где вы собираетесь жить после того, как хотя бы немного излечитесь? Хогвартс всегда даёт помощь нуждающимся, но через две недели учёба в школе закончится и начнутся летние каникулы, — вопросы задавались быстро и, очевидно, дело было в том, что действие сыворотки правды прекращались.       — Я не уверена в том, каким именно способом переместилась на эту территорию. Я читала, что Хогвартс закрыт от аппартации, и думаю, что дело в проклятии, которым меня поразили. Мадам Помфри так и не сказала, в чем дело, похоже, она не до конца ещё разобралась. И я не видела, кто оставил мне рану, его лицо было скрыто маской, сам он был завернут в мантию с капюшоном*(8), — во рту стало сухо. Это почти чистосердечное признание, что на неё напали Пожиратели. — Родители… Я не знаю, что с ними и где они. Я, скорее всего, так и не увижу их больше никогда. А будущее… — Минерва, которая, в отличие от своего коллеги, хорошо видела глаза девушки, только ужаснулась тому, какой пустой у неё был взгляд. — У меня ничего нет. Только одежда, которая была на мне в ту ночь, и волшебная палочка. Остальные вещи и деньги, вместе с моими родными, безвозвратно потеряны и вряд ли будут найдены. Скорее всего, я буду поначалу работать в магловском мире и ночевать где придётся, — под конец тихо хмыкнула и почувствовала, как её сознание будто немного проясняется. «Так вот что чувствуют люди, когда сыворотка прекращает действие или им дают антидот»       — Знаете, мисс, я вам верю, — «Хм, ещё бы ты не верил, после такого коварства со своей стороны любой поверит»  — Поэтому предлагаю вот что. Вы поступаете в Хогвартс, и вам, как маглорожденной, выдаётся пособие. А так как Хогвартс всегда помогает тем, кто ищет в нём поддержку, и вы не учились у нас прошлые годы, вам выдадим пособие сразу за пять лет. На эти деньги вы вполне сможете найти себе недорогое место проживания на три месяца, и у вас даже должно остаться на необходимую одежду, — Гермиона слегка некультурно раскрыла рот. Это было очень щедро для того, кто недавно опоил её сывороткой правды. Возможно, он понял, что она догадалась о применении этой сыворотки, и решил её задобрить?       — Благ… Благодарю вас, сэр. В таком случае, я быстро смогу восстановить свои документы и сдать все предметы по СОВ. Когда и как я смогу все это сдать? — Грейнджер решила брать быка за рога, пока это возможно, поэтому сразу перешла на деловой стиль и думать забыла о недавних слезах.       — В Минис…       — Все предметы? — декан Гриффиндора не сдержала удивления и невольно перебила директора, только начавшего говорить.       — Ну, — Гермиона смущённо улыбнулась, — я не уверена насчёт прорицания, но на всякий случай попробую.       — Кхм, если вы желаете сдать все предметы, тогда вам нужно обратиться в Министерство. Там же вам восстановят документы. Сейчас я напишу вам одно письмо и приложу вместе с ним бумагу. Когда будете в Министерстве, покажите письмо всем, кто этого потребует. Затем вам надо будет со своими документами зайти в Гринготтс. Там вы эту бумагу и достанете. Оставьте её гоблинам, она нужна для открытия ученического счёта и играет роль моего подтверждения этой операции, — как ни в чём не бывало выдал Директор, одновременно чиркая что-то зелёными чернилами по пергаменту. — Вот, возьмите.       — Большое вам спасибо, директор. Мне идти?       — А вы запомнили путь? — посмеялся Альбус и Гермиона решила поддержать его в этом. И вправду — для всех она в Хогвартсе в первый раз. Было бы очень странно, если бы она запомнила путь. — Вы умеете пользоваться каминами, мисс Грейсвон? Отлично, тогда перемещайтесь в больничное крыло Хогвартса и поступайте под надзор нашей строгой мадам.       — Благодарю, — и, встав с насиженного места, на слегка дрожащих ногах Гермиона подошла к камину и чётко произнесла: «Хогвартс, больничное крыло!»       — Итак, что вы хотели обсудить, Минерва? — это было последнее, что она слышала перед перемещением.       End of Flashback       Стук колес и мощный гул тепловоза постепенно стих, завывание ветра из открытого окна стало не таким сильным, а перрон начал наполняться оживленными звуками детских голосов и копошением. Этот шум, что только начал усиливаться, внезапно перекрыл мощный и длинный гудок поезда. Звук был настолько громкий, что девушка, одиноко спящая в закрытом купе, сильно вздрогнула и резко вырвалась из лап Морфея.       — Заснула? Ох, а ведь хотела книгу дочитать во время поездки, — она опечаленно убрала книгу в свою сумку, достала оттуда на несколько секунд зеркало, чтобы проверить, опрятно ли выглядит, проверила, всё ли убрано, рассеянно отряхнула мантию от невидимой пыли, пригладила свои светлые волосы, а после уверенно открыла дверь и устремилась к выходу из купе. Проход не был слишком полон, поэтому она свободно обходила людей, вежливо им кивая и не обращая внимания на их заинтересованность.       — Старосты! Вы проверили? Это все детки? — знакомый голос раздался сразу, стоило ей только ступить на землю. Она улыбнулась тому, что этот милый егерь, близкий её сердцу друг, работает на той же работе, что и при ней.       — Да. То есть, не совсем. Ещё должна быть одна дев… — староста Гриффиндора остановил свою реплику из-за лёгкого тычка локтем в его живот.       — Похоже, наша пропажа нашлась, Римус, — насыщенно рыжие волосы взметнулись пламенем, поэтому Джин не разглядела лица говорящей. — Я пойду, прослежу за второкурсниками. Похоже, некоторые боятся карет. Закончишь тут? — и ушла, дождавшись лёгкого кивка растерянного парня.       — А? О! — очнулся тот, когда нашёл взглядом нужную ему персону. — Джин? Ты так… Изменилась?       — Очень многословно и дерзко, мистер Люпин, — почти пропела в ответ Грейсвон. — Где потеряли друзей?       — Называй меня, пожалуйста, просто Римус. И давай на ты. Аа, друзья, — он усмехнулся, скрывая смущение, и махнул в сторону, откуда донёсся громкий хохот. — Они решили дать мне вжиться в роль старосты Гриффиндора. Поэтому пошли мешать другим. Ой, то есть… Не мешать, конечно, а… Эм… — тихий смешок прервал его, на это он несмело улыбнулся. — Прости, я тут задерживаю тебя и мелких, что ждут рядом с Хагридом. Пойдём, — быстрым шагом они совсем скоро оказались рядом с великаном. — Хагрид, знакомься, это Джин Грейсвон. Джин, это Хагрид, наш лесничий и просто отличный друг, — он вновь помялся, было видно, что он ещё не привык к своим обязанностям, поэтому Грейсвон положила ему на плечо руку в знак поддержки. Это сработало и дало Римусу сил закончить свои обязанности как положено. — Эмм, ну, дети и Джин, сейчас вы должны будете пройти вслед за Хагридом. Кто не знает, первокурсники и переведенные из других учреждений попадают в Хогвартс другим путем. Ничего не бойтесь и не отставайте от Хагрида. На этом, пожалуй, всё, в следующий раз увидимся в Большом Зале, — он улыбнулся Хагриду, и тот в ответ похлопал его по плечу.       — Спасибо, Римус, ты очень помог. Так! Детишки, становится в пары, по двое. Джин, могу я тебя попросить идти последней? — Римус бесшумно удалился, и дети заметно оживились. До этого они очень тихо себя вели. Видимо, не хотели опозориться и нарваться сразу на наказание. Девушка с лёгкой улыбкой подумала, что Хагрида и обычную взрослую девушку они не считают за тех, кто мог бы их наказать, как это сделал бы староста, поэтому очень воодушевленно зашумели.       — Конечно, Хагрид.       И они двинулись по узкой дорожке, пробираясь через темную лесную чащу. В отличие от того вечера, когда Гермиона сама впервые приехала в Хогвартс, в этот раз было гораздо теплее и не было того неприятного и редкого ветра. Но даже несмотря на это и на то, что сегодня солнце до последнего продолжало ярко светить, вскоре стало темно и дети стали спотыкаться. Джин Мэй как самая старшая среди поступающих зорко следила за тем, чтобы никто лишний раз не споткнулся и не упал. Поэтому, когда один из мальчиков поскользнулся на траве, она наконец вспомнила, что она не просто «магла с палочкой», а совершеннолетняя ведьма, которая многому научилась за последние три месяца. Для начала она, не прекращая идти, чарами левитации приманила к себе несколько десятков камней и трансфигурировала их в банки, а затем наколдовала внутри них разноцветные огни. Она решила поддержать тематику распределения по факультетам, поэтому огни были четырёх цветов: синие, красные, жёлтые и зелёные(прим.автора: https://i.pinimg.com/236x/b1/a6/a1/b1a6a1d574ee273b0f0f26b9edbc34c7.jpg; https://i.pinimg.com/736x/e9/41/a5/e941a5815c8863db40b875ada4c4ab55.jpg; https://static.wikia.nocookie.net/b1b70fdf-761e-4667-87ec-04e8df58c21a; https://i.pinimg.com/236x/ef/9a/51/ef9a51cf0757df53c5b596aef35cafed.jpg). После она увеличила эти тёплые шарики света таким образом, чтобы они полностью заполняли банки изнутри, и хлестким движением палочки, в случайном порядке естественно, порывом ветра раскидала баночки по воздуху. На мгновение вся их маленькая делегация, включая Хагрида, остановилась и с восторженными ахами и вздохами смотрела на эту красоту. Ночь, тихий шелест ветра, то тут, то там слышны трели птиц, изредка слышны тихие звуки скрытных зверей, и вокруг не переставая играют кузнечики. И всю эту красоту завершают плывущие по небу огни, которые освещают всю тропинку и раскрывают вид на разнообразные растения и молодые деревья.       — Как красиво! Как вы это сделали?! — восторженно пропищала девочка с чёрными волосами и синими глазами.       — Сек-рет! — таинственно сказала Грейсвон, игриво улыбнувшись, но, увидев, что кучка из примерно шестидесяти детей до сих пор смотрит на неё с ожиданием, хитро продолжила. — Если будете хорошо учиться, обязательно будете это уметь уже к концу второго курса. Я использовала левитацию, транфигурацию и немного чар, — естественно она немного приукрасила правду, но ей ли не знать, как хороший стимул влияет на молодые умы?       — Но вы же ничего не говорили! Мой папа рассказывал о том, что очень сложно колдовать без слов, — добавил крупный мальчик со светлыми волосами, которые из-за жёлтого огонька рядом окрасились в рыжеватый.       — Хм? — беспомощно издала короткий звук девушка и посмотрела в лёгкой панике на Хагрида, который с доброй улыбкой «в 32» наблюдал за этой сценой.       — Нам нельзя задерживаться, или мы опоздаем на распределение, — сказал он, правильно поняв её взгляд. — Но вам никто не запрещает тихо слушать интересные вещи. — На такую подлянку бывшая мисс Грейнджер только весело хмыкнула.       Их процессия возобновилась, но на этот раз все шли тихо, не переговариваясь, и радостно слушали от новой знакомой подробный рассказ о том, что и как она наколдовала. Когда она закончила импровизированную лекцию, никто не решился задать вопросы, поэтому дети то молчаливо смотрели по сторонам, то любовались огоньками и мечтали о своём. Вскоре уютную тишину нарушил крик Хагрида:       — Так, все осторожно идите сюда! Сейчас вы увидите Хогвартс! — по воле Джин огни погасли, а камни мягко упали на землю. Она помнила, какой вид их сейчас ждёт, поэтому не хотела мешать.       «— О-о-о! — вырвался дружный, восхищенный возглас.       Они стояли на берегу большого черного озера. А на другой его стороне, на вершине высокой скалы, стоял гигантский замок с башенками и бойницами, а его огромные окна отражали свет усыпавших небо звезд» *(9)       В голове у Джин вспыхнуло чувство дежавю. Хоть она и видела эту красоту во второй раз, но все равно не сдержала радостного и восхищенного оха.       — Так, а теперь все аккуратно садимся в лодки по четыре! — вновь взял на себя главенство полувеликан.       Светловолосая вновь решила применить магию. Используя Мобиликорпус (прим.автор.: передвижение человека по воздуху), она плавно и неспешно перенесла детей в лодки, дождавшись, когда они разделятся на группы по 4 детей. Те, кажется, увлеченные обсуждением увиденного, даже и не заметили, каким образом оказались на лавках. Хагрид на такую помощь одобрительно кивнул и помог Грейсвон забраться на её место. Детей было нечётное количество, поэтому она плыла вместе с той самой голубоглазой девочкой. Минута на то, что бы все успокоились и…       «Флотилия двинулась, лодки заскользили по гладкому как стекло озеру. Все молчали, не сводя глаз с огромного замка. Чем ближе они подплывали к утёсу, на котором он стоял, тем больше он возвышался над ними.       — Пригнитесь! — зычно крикнул Хагрид, когда они подплыли к утёсу.       Все наклонили головы, и лодки оказались в зарослях плюща, который скрывал огромную расщелину. Миновав заросли, они попали в темный тоннель, который, судя по всему, заканчивался прямо под замком, и вскоре причалили к подземной пристани и высадились на камни»*(9)       Грейсвон, в силу ее роста, даже когда сильно наклонилась, всё равно оказалась в самих зарослях плюща. И уж не знаю, показалось ей или нет, но те будто ласково погладили её и одарили её теплом. Впрочем, сильно об этом она не раздумывала, так как вновь помогла детям с лодками, а потом вообще погрязла в воспоминаниях о прошлом.       «Хагрид повел их наверх по каменной лестнице, освещая дорогу огромной лампой. Вскоре все оказались на влажной от росы лужайке у подножия замка.       Еще один лестничный пролет — и теперь они стояли перед огромной дубовой дверью.       — Все здесь? — поинтересовался Хагрид»*(9) Джин прогнала сладостное дежавю и по быстрому пересчитала головы.       — Все, Хагрид, — Рубеус одобрительно покачал головой, пригладил свою пока ещё короткую бороду и постучал трижды в дверь замка. «И при нас тогда три раза стучал… Может, это такой обряд?» — мимолетно подумала Джин, но перебила себя, когда услышала, как та отворяется.       «Дверь распахнулась. За ней стояла высокая черноволосая волшебница в изумрудно-зеленых одеждах. Лицо её было очень строгим»*(9), но Грейсвон с лёгкостью рассмотрела скрытую в тени улыбку и радостно сияющие глаза.       — Профессор, все прибыли, — сообщил ей Хагрид, и Минерва кивнула.       — Спасибо, в таком случае, я их забираю. Мисс Грейсвон, — она приказала первокурсникам идти за ней, а Джин подозвала к себе, чтобы та шла рядом. — Нам надо решить, будете ли вы распределяться перед первокурсниками или после них.       — С вашего позволения, я бы предпочла пойти после них. Это их время и их решение, — в глазах напротив она увидела вопрос и поспешно ответила, отведя глаза в сторону по своей полезной привычке. — У меня есть подозрения, что я нечаянно могу повлиять на их выбор, — она смущённо улыбнулась и доверительным шёпотом сообщила:       — Кажется, я им понравилась, — Минерва понимающие кивнула на это и повела их дальше по большому залу. На этот раз Джин решила вновь идти сзади детей. Они шли не очень долго и вскоре увидели закрытые двери справа. Первокурсники возбуждено зашумели, останавливаясь.       — Что такое? — светловолосая была вынуждена остановиться вслед за ними.       — Вы слышите это? Похоже, там собралась вся школа! — запищала девочка с серыми глазами и блондинистыми волосами. Она была очень похожа на школьную знакомую Джин. «Может это её родственница? Хм, не помню, говорила ли Лаванда о своей тёте»       — Я все понимаю, но сейчас не время восхищаться такими вещами, — отдернула её Мэй, возможно, даже слишком строго, так как у той подозрительно заслезились глаза. — Послушай, малышка, — девушка присела и нежно взяла девочку за руку, — у тебя будет ещё семь лет впереди, чтобы насладиться этой красотой. Смотри, профессор МакГонагалл ждёт нас и может подумать, что мы с тобой — две невоспитанные дурёхи. Давай не будем давать повод, чтобы о нас так плохо думали? — увидев, как девочка и стоящие рядом дети пришли в себя, Джин встала на ноги, поправила мантию стоящему рядом мальчику и аккуратно подтолкнула в спину отстающих. — Всё в порядке, профессор. Простите за задержку.       — Ничего, — коротко ответила та и запустила их в маленький пустой зальчик. Детям, которые не сразу обустроились в новом месте, было тесно. Они толкались, пыхтели и взволнованно смотрели на двух взрослых перед собой.       «— Добро пожаловать в Хогвартс, — наконец поприветствовала их профессор МакГонагалл. — Скоро начнётся банкет по случаю начала учебного года, но прежде, чем вы сядете за столы, вас разделят на факультеты. Отбор — очень серьезная процедура, потому что с сегодняшнего дня и до окончания школы ваш факультет станет для вас второй семьей. Вы будете вместе учиться, спать в одной спальне и проводить свободное время в комнате, специально отведенной для вашего факультета.       Факультетов в школе четыре: Гриффиндор, Пуффендуй, Когтевран и Слизерин. У каждого из них есть своя древняя история, и из каждого выходили выдающиеся волшебники и волшебницы. Пока вы будете учиться в Хогвартсе, ваши успехи будут приносить вашему факультету призовые очки, а за каждое нарушение распорядка очки будут вычитаться. В конце года факультет, набравший больше очков, побеждает в соревновании между факультетами — это огромная честь. Надеюсь, каждый из вас будет достойным членом своей семьи.       Церемония отбора начнется через несколько минут в присутствии всей школы. А пока у вас есть немного времени, я советую вам собраться с мыслями»*(9)       Её взгляд скользнул по всем детям, которые тут же начали искать нюансы в своём виде, и остановился на спокойной Грейсвон.       — Я вернусь через некоторое время, когда все будет готово к вашему распределению. Советую провести это время с пользой, — на этом она закончила свою речь и поспешно ушла.       Дальнейшие события происходили для бывшей Грейнджер фоном. Она погрязла в воспоминаниях о её далёком прошлом и не обращала внимания ни на панику детей, ни на несколько колких фразочек от чистокровных детишек, ни на появившихся призраков и их давно обсуждаемую тему по имени «Пивз». Очнулась она только тогда, когда в комнате образовалась абсолютная тишина и её кисти коснулись маленькие холодные ручки.       — А? Что случилось?       — Мисс Грей, как будет проходить отбор? — спросила уже знакомая черноволосая девочка, и многие ребята с ней согласились. Похоже, она не в первый раз задала этот вопрос, поэтому и решилась дотронуться до чужой руки.       — Я Грейсвон, но буду не против, если вы и дальше будете меня называть так. Вы читали книги? — почти все покивали. — Спрашивали родителей? — тут уже меньше, но всё равно многие покивали. — Тогда в чем дело?       — Ни в одной из книг, которые я купила в «Флориш и Блоттс», не было сказано об этом, мисс. — Джин на это лишь хмыкнула ««Флориш и Блоттс»… Магазин, созданный для обдираловки, у которого содержание всех книг контролируется Министерством»       — Хорошо, принято, а остальные? Например ты, что скажешь? — она обратилась к мальчику, одетому с иголочки, у которого были сильно прилизаны волосы. Чем-то он ей напоминал Драко… — У тебя ведь оба родителя маги?       — Да. Мои родители маги с несколькими поколениями за спиной, я чистокровный и меня зов…       — Вопрос был не об этом, — прервала его Джин, перестав на него смотреть, будто он ей наскучил. — Кто бы что ни говорил про чистоту крови, но все вы одинаковы и все вы дети.       — Но!       — Ты такой же, как и остальные дети, — с напором сказала Мэй, всё-таки посмотрев на него. Тот тут же весь поник, и его плечи потеряли былую ровность, на инстинктах он попытался спрятаться от давления. — Если было бы иначе, ты бы знал, что распределение проводится с помощью Говорящей Шляпы, — она улыбнулась и, подойдя, растрепала волосы на его голове. «Шалость удалась, хи, чувствую себя отомщённой. Будто бы я сделала это Малфою»       — Для начала успокойтесь и не бойтесь. В распределении нет ничего страшного, ваши знания не будут проверять и вам не надо будет никого побеждать. Распределение на факультеты проводится с помощью «Распределяющей Шляпы» — это мощный артефакт, который был ранее головным убором самого Годрика Гриффиндора. Его создали четверо Основателей, совместив свои усилия и перенеся часть своих знаний в эту добрую старушку, — Начала говорить Джин, все также стоя за спиной лохматого по её вине мальчика и держа руки на его плечах.       Прежде всего вы должны решить, кто вы и кем хотите стать в будущем. Вы не найдёте себе дом, думая только о том, какая у вас кровь. Кровь у всех красная, поэтому это не вариант, — она тихо посмеялась и заметила, что все с удовольствием слушают её, разделяют с ней смех, — Прежде всего вам надо вспомнить, какие у вас были стихийные выбросы, какие направления в вашей семье передаются из поколения в поколение и то, что вам нравится самим.       Если вы хорошо обучаетесь боевой магии, у вас вспыльчивый характер, вам легко даётся трансфигурация, вы одинаково хороши в нескольких направлениях и ещё не нашли себя — вам нужно идти на Гриффиндор.       Если вам нравиться травничество, вы хорошо ладите с животными, человек с задатками целителя, трудолюбивы и просто добры сердцем — то вы найдёте себя на Хаффлпафф.       Если у вас есть дар к заговорам или вы нечаянно кого-то прокляли, вы хороший зельевар или, может быть, за вашей спиной много поколений сильных людей? Ну, или же вы просто хотите доказать всем, что вы способны стать могущественными — вам подойдёт Слизерин. Для него не обязательно быть чистокровным.       Если любите цифры и точные знания. Склонны к артефакторике, сильны в чарах, хотите знать много разной информации, а также немного странные и любите уединиться где-нибудь с книгой — тогда Рейвенкло станет идеальным местом для вас.       — ~Хлоп-хлоп! ~ Это была идеальная речь, мисс Грейсвон. Лучше, наверное, даже директор не смог бы объяснить детям то, как надо выбирать себе Дома.       — П… профессор? Аа… как давно вы здесь? — Джин засмущалась, она совсем увлеклась и забыла о счёте времени.       — Не так давно, но, к счастью, успела к началу вашего объяснения, — впервые после трех месяцев каникул девушка вновь увидела улыбку этой строгой женщины. По детям было видно, что они тоже не ожидали увидеть в ближайшее время улыбку строгой деканши. — Вы вовремя закончили, церемония отбора сейчас начнется. Первокурсники, выстройтесь в шеренгу и идите за мной. Мисс Грейсвон, вы последняя, — несколько детей горько вздохнули, когда профессор вновь стала строгой.             Дети торопливо построились и отправились вслед за профессором МакГонагалл. Стоило только большим дверям распахнуться перед ними, как дети тут же восторженно закрутили головами.       Они даже представить себе не могли, что на свете существуют такие красивые и странные места. Чистокровные привыкли к строгому стилю, а полукровки и маглорожденные даже в самых сильных мечтаниях не могли такого придумать. Мэй же… Она вспомнила свою жизнь в бытности Гермионы. Сколько сотен раз она заходила в этот зал? Сколько прикасалась к этим древним стенам и ела под этим небесным потолком? Она ещё раз оглядела весь зал, продолжая идти за первокурсниками. Вот, за Гриффиндорским столом, сидит её лучший друг. Подойти и сесть рядом? Не имеет права, потому что это не её время, не её друг и не она сама. В горле образовался комок, он смотрел прямо на неё, но глаза у него были другие, рядом с ним сидела она, но глаза у неё, как раз, были его. Она резко отвернулась от стола Гриффиндора и скорее отвлеклась на обстановку.       «Зал был освещен тысячами свечей, плавающих в воздухе над четырьмя длинными столами, за которыми сидели старшие ученики. Столы были заставлены сверкающими золотыми тарелками и кубками. На другом конце зала за таким же длинным столом сидели преподаватели. Профессор МакГонагалл подвела первокурсников к этому столу и приказала им повернуться спиной к учителям и лицом к старшекурсникам»(9)*       Перед ними были сотни лиц, бледневших в полутьме, словно неяркие лампы. Среди старшекурсников — то здесь, то там мелькали отливающие серебром расплывчатые силуэты привидений. Чтобы избежать направленных на них взглядов, дети опять начали смотреть по сторонам. Кто-то из них глазами посмотрел вверх и увидел над собой бархатный черный потолок, усыпанный звездами. Этот кто-то толкнул друга, чтобы тот тоже посмотрел. Вскоре все-все смотрели на красочное и ясное ночное небо.       — Его специально так заколдовали, чтобы он был похож на небо, — прошептала Джин детям когда-то уже сказанную ей фразу.       — Да, я вычитала это в «Истории Хогвартса», — ответила ей все та же черноволосая девочка. Грейсвон резко захотелось, чтобы эта синеглазка была с ней в одном Доме.       МакГонагалл поставила перед шеренгой первокурсников самый обычный на вид табурет и положила на сиденье остроконечную Волшебную шляпу. Это отвлекло всех от неба, и все начали морально готовиться к встрече с древним артефактом.       Шляпа была вся в заплатках, потертая и ужасно грязная. Не внушала доверия аристократам и пугала маглорожденных с полукровками. Однако весь зал в ожидании смотрел на неё, поэтому первоклассникам пришлось смериться с неизбежным и тоже обратить на неё всё свое внимание.       На несколько секунд в зале воцарилась полная тишина. А затем Шляпа шевельнулась. В следующее мгновение в ней появилась дыра, напоминающая рот, и она запела. Песня, как и принято, была не такой, как в другие годы. Джин с умиротворенной улыбкой на губах слушала незнакомую песню в исполнении старческого голоса.       На этот раз шляпа призывала всех к тому, чтобы они были бдительны. Мельком упомянула вражду двух факультетов, сказав, что нельзя больше разжигать пламя. Больше пела о Хаффлпафф и Рейвенкло. Рифмами призывала всех к веселью, чтобы все отвлеклись от зарождающийся паники. Грустно сказала, что есть предатели.       Когда она пропела вслед за прошлым куплетом строчки, посвящённые времени и тому, что надо ценить своё прошлое, Гермиона невольно задалась вопросом, не может ли такой мощный артефакт прорицать? В её прошлом каждый год в песни говорили кратко о том, что произойдёт в будущем.       «Вполне возможно, что так оно и есть… Я всегда считала шляпу очень умной, а эти её слова напомнили мне об одной песне из будущего. Помнится, я услышала её случайно по радио и неожиданно точно запомнила текст. Хмм, как там поётся: «Я жизнь начну сначала… А как — сначала?.. Жизнь — она одна. И как бы было это ни печально — Назад не возвращается она. Нельзя вернуть утраченное время И повернуть обратно стрелок бег. Нельзя разжечь сгоревшие поленья, Как не вернуть весну и первый снег. Нам не увидеть вновь родные лица И к сердцу не прижать отца и мать. Нельзя переписать судьбы страницы, Чтоб долюбить, исправить, досказать» Даа. Вот уж кто мог подумать, что я буду во второй раз в Хогвартс поступать и вспоминать перед распределением такие песни?»       Песня закончилась. Шляпа поклонилась всем четырем столам и улыбнулась на аплодисменты. Через какое-то время её рот исчез, она замолчала и замерла. Профессор МакГонагалл достала длинный пергамент и объявила затихшему залу, что сейчас она начнёт вызывать по порядку детей.       Для Джин все распределение происходило как через вату. Она не видела нужды прислушиваться к именам, которые ей ничего не дадут. Возможно, со временем, она узнает имена тех, кто ей интересен. Сейчас же она слишком волновалась, чтобы вслушиваться в имена сквозь призму шума и аплодисментов. Она с замиранием ждала своего разговора с Шляпой и лишь краем глаза следила, кто куда попал. Для Грейсвон стало удивлением, что все трое приглянувшихся ей детишек попали в Рейвенкло, и она пока не знала, на что это повлияет.       — А теперь. Когда распределились все первоклассники… — Джин полностью направила свое внимание на происходящее. — Рада сообщить вам, что это ещё не всё. Вы, вероятно, заметили среди детей эту юную леди, — Минерва подозвала её к себе, и светловолосая послушно встала рядом. — Мисс Джин Мэй Грейсвон перебрались к нам из Франции. Ранее она никогда не училась в магических школах, и у неё в семье произошла трагедия, поэтому я надеюсь на ваше понимание в некоторых аспектах, — она строго оглянула весь зал, взглядом задержавшись на Мародерах, а после долго и нечитаемо посмотрела на слизеринский стол. — Кхм, садитесь мисс.       — Спасибо, профессор, — шепнула ей так, чтобы никто, кроме неё, не слышал, Джин. Она была рада тому, что МакГонагалл позволила себе такую речь. Своими словами она на некоторый период дала ей время освоиться. А её слова об учёбе и трагедии позволят некоторым думать, что она чистокровна.       Новички её возраста — определённо новое в Хогвартсе явление, и обсуждения ещё долгое время будут преследовать её, поэтому Джин не обращала внимания на шепотки и взбудораженный гомон. Она второй раз в жизни села на этот стул, чтобы её определили на факультет. В этот раз все было иначе. Ноги не касались пола лишь носочками, а полностью прилегали. Она не казалась маленькой пылинкой этого большого зала, что нечаянно приземлилась на стул, а вполне уверенно, с прямой спиной и гордо поднятой головой, сидела и смотрела вперёд.       Шляпа мягко опустилась на голову и села как влитая. Джин со смешком подумала о том, что, когда ей было одиннадцать лет, она практически тонула в этой умной и древней старушке.       «У вас хороший окклюменционный щит, девочка» — Джин вздрогнула, оглянула зал и пристыженно прикрыла глаза.       «Мне очень приятно, что вы такого хорошего мнения обо мне и так ласково меня называете. Вам не стоит стыдиться своих чувств…» — продолжила Шляпа скрипуче.       «Здравствуйте, уважаемая Шляпа. Как же мне не стыдиться их? Я так глупо растерялась на глазах у пары сотен людей» — решила ответить девушка.       «Хахаха, вам, верно, стыдно оттого, что растерялись передо мной? Не вижу в вас смущения перед публикой. Оно вам не впервой»       «Всё так…» — рассеянно дала она ответ. Манера речи у Шляпы была странной и певучей, поэтому она хотела чуть подольше пообщаться с ней. У неё было много вопросов, но она боялась их задать. Например, о прорицании…       «Всё верно, девочка. Все так! И будущее знаю я, что прошлым для тебя является. Не в силах описать я чувств своих. Мне жаль тебя, дитя. Считаю правильным поступок, что прошлое свое ты скрыла. Но время, бренное оно, нам стоит торопиться. В тебе полно тех черт, которыми горд обладать был человек. Сильнейший был он — Гриффиндор. Могучий воин, сильный маг и преданный товарищ» — Грейсвон в удивлении склонила голову. Она опять попадёт на Гриффиндор, к Мародерам? Но Шляпа не огласила результат! Она певуче продолжала:       «И Слизерин тут тоже к месту упомянут будет. Коварством, хитростью блистал. Препятствия все огибал… Словно ручей был он!» — неужели Слизерин? Но там же будущие Пожиратели! И Шляпа песнь свою не завершила…:       «Хаффлпафф была добра, трудолюбива… И чуточку сварлива. Все факультеты строила она, великолепной матерью была. С лёгкой руки она лечила!» — но и это ещё не всё. Шляпа даже не думала останавливать себя и вернуться непосредственно к распределению Джин.       «Рейвенкло — светлая душа. Умна — сполна! — строга, красива. Науки разные ценила, не хуже злата и орлов, которых так она любила» — тут Шляпа замолчала и, будто утратила вдохновение, продолжила уже в спокойном стиле:       «Куда же хочешь ты, дитя? Такой малышке Дом найти несложно будет мне. Твои все предпочтения мне уже известны. А ты сама? Чего же хочешь ты? — Гермиона посмотрела сначала на молодых и живых Мародеров, потом на стол Слизерина, где сидели будущие Пожиратели. Затем поджала губы и коротко выдохнула. На это все Распределяющая Шляпа усмехнулась и весело сказала результат:       «Всё ясно мне. Спасибо за беседу. Давно мне не было так хорошо… Твой Дом… РЕЙВЕНКЛО!!!»       Профессор МакГонагалл спрятала свёрнутый свиток в мантию, улыбнулась девушке и вынесла из зала Волшебную Шляпу.       Зал взорвался аплодисментами, а Джин Мэй Грейсвон окончательно убедилась, что отныне она больше не Гермиона Джин Грейнджер…