Cambio immagine

      Вельзевул любила сетку. Всегда и везде. Майки, футболки, блузки, джемпера, кардиганы, джинсы, колготки — даже сумку однажды притащила в сетку, чему Гавриил несказанно удивился: что же там спрячешь?       — А если она это… того? Разорвется прямо в метро? — недоумении спросил он тогда, вычерчивая в воздухе фигуры происходящего: правая раскрытая ладонь прошла под левой и устремилась вверх с растопыренными пальцами наглядно показывая возможную последнюю участь новомодной сумки девушки.       — Луциан не настолько идиот, чтобы брать рекламу у всяких проходимцев, — с легким раздражением отозвалась Баал*, укладывая вышеупомянутую сумку в чемодан. — Ты знаешь как это работает, Гавриил, — пожала плечами она, оборачиваясь к нему. Там, куда она отправляется, совершенно нет метро.       А еще очень тепло.       Вельзевул считала, что отделу маркетинга в агентстве Гавриила стоит пересмотреть свои рекламные кампании и заказчиков в том числе. Но она вовсе не собиралась подсказывать ему, как это сделать, — конкуренты должны оставаться конкурентами даже если живут под одной крышей.       Гавриил предложил съехаться вместе три месяца назад. Первый. До этого Вельзевул полагала, что он не способен на такие серьезные поступки. Ну, разве что подвез ее однажды в дождь на машине после тяжелого показа во Франции (девушка оказалась измученной длительностью выступления и всеобщим напряжением в гримерной, что никогда не сглаживались никакими техниками и установками в голове). Тогда они еще не были знакомы настолько близко, чтобы обсуждать что-либо. Напротив, они были готовы разорвать друг другу глотки, чтобы устранить конкурента, но тем не менее долгие сорок минут оказались весьма приятны в общении. Этого оказалось мало. Не хватило.       И тогда Гавриил пригласил ее в Ле Пре Кателан. Все было чуть лучше, чем предыдущие несколько лет в редких свиданиях Вельз. Ресторан был достаточно дорогим, но и сам статус, вид и характер не позволили бы Гавриилу выбрать что-то меньшее. Правда, он не знал, что в глубине души Баал не оценила это место по достоинству. Хорошие блюда, атмосфера, но все это далеко не для нее. Слишком вычурно и показушно. Места для настоящих и романтичных свиданий она предпочитала совершенно другие. Деловое свидание, не более.       Так она сказала себе в конце того вечера, когда мужчина проводил ее до отеля. Сам же он уехал едва ли не на другой конец города. Не пристало конкурентам находиться так близко.       Следующие несколько показов, на которых Вельзевул присутствовала в качестве гостя, они удивляли репортеров и фотографов своим совместным появлением в здании оперы Гарнье. Девушка даже осмелилась взять под руку мужчину, и скромно улыбалась на камеру. С тех пор пошло много слухов в мире моды, много посыпалось штрафов и предупреждений от Луциана: он не хотел терять лучшую модель и свое выбитое на ней состояние, а также не хотел допускать утечки идей и фантазий на сторону конкурента. Но Вельзевул была очень аккуратная в этом плане, и ничего из этого не затрагивалось в общении с Гавриилом. Как ни странно, мужчина также отмечал бесполезность обсуждения данных аспектов. Они объявили нейтралитет.       В Гарнье, надо признаться, Баал впервые показала свою любовь к сетке. В своем длинном узком черном платье. Казалось, ей неудобно переступать с ноги на ногу без опасения оборвать покрой или запутаться в длинном кружевном шлейфе (модельер тогда очень внимательно оправлял шлейф, помогая переступать его). Но Вельзевул прекрасно справлялась с этим тяжелым нарядом (стоило в очередной раз отметить ее мастерство в работе востребованной моделью), с легкостью ступала по мягкому красному ковру, утопая длинным тонким каблуком в коротком ворсе.       На банкете после показа она очаровательно улыбалась и смеялась. С другими гостями. Гавриил медленно терял рассудок, стоило ему увидеть ее с кем-то другим. Рассудок, как и терпение, мелкими каплями с громким грохотом падали в его совершенно пустую чашу терпения. Ох, этого ему не занимать. Но здесь и с ней — все было иначе.       В середине вечера мужчина полностью завладел вниманием модели, увлекая ее шутливыми разговорами, не предвзятым обсуждением прошедшего показа, легким флиртом.       — На мой взгляд, та белая шляпка с высоким пером не совсем идет тем зеркальным вставкам на груди, — оглянувшись воровато по сторонам, проговорил вполголоса Гавриил, чуть склоняясь к Вельзевул, при этом как бы невзначай касаясь ее открытого плеча.       Она возмущенно хмыкнула.       — Явно лучше аквамариновых шорт с пайетками и вязаным топом, — с готовностью к дискуссии отозвалась модель в несколько высокомерной манере.       Он понимал, что они торопились. Она понимала, что им нужно выждать хоть немного для приличия. Они оба понимали, что это все — ненужное. Важное здесь и сейчас.       Поэтому в медленном танце после, низко склоняя голову к шее девушки, Гавриил просто сгорал от необъятного чувства счастья. Он чувствовал превосходный запах ее духов, невесомо и осторожно касался пальцами ее оголенной, но перетянутой сплетением тонкой сетки спины. Наслаждался ее обществом в полной мере.       Она не теряла очарования, шарма, улыбки и своего превосходства. Природного, стоит сказать. Гавриил считал честью сопровождать тогда столь неординарную особу. А также он считал себя достойным мужчиной для нее. И решил доказать, что способен завоевать ее сердце вне конкурентной борьбы. Разумеется, нет.       На свидание в Ле Морис Вельзевул надела короткое шелковое красное платье. Гавриил почувствовал, что краснеет как мальчишка, стоило ему увидеть обнаженные колени девушки. Впрочем, смотреть только на ноги не считалось приличным в обществе, но подняв взгляд выше, мужчина понял, что ошибался и лучше бы он стыдливо опускал глаза и дальше.       Короткое шелковое красное платье с глубоким стреловидным декольте в мелкую сетку сделали свое дело. Мужчина немедленно почувствовал возбуждение. Это так глупо. Он не хотел ее так скоро, он хотел наслаждаться ее обществом как можно дольше. Без интимных намеков.       Вельзевул это понимала так же прекрасно. Но не могла не уколоть, тщательно выбирая вид переплетения нитей на коротких изящных перчатках. Она любила играть с мужчинами как можно дольше. Им даже не всегда представлялась честь поцеловать ее. Но Гавриил определенно стоил этого внимания.       Спустя три месяца совместной жизни в просторном лофте на Воксхолл, Баал показала себя сполна. У Луциана намечался плановый ступор в делах компании (называемый творческим кризисом и затем для каждого работника в карьере, а потому работу приходилось искать в недорогих агентствах на правах рекламы), а потому девушка чаще была дома одна. Ее время, всегда забитое работой до каждой минуты подчистую, теперь ощущалось вечностью в полной мере. Но она всегда находила себе дело по душе.       Например, до неприличного много готовила разные блюда, которые ей только вздумалось приготовить. Она была замечательной девушкой в быту и успешной моделью в работе. Она носила изысканные наряды и аксессуары на деловых встречах, переговорах, модных показах; она носила далеко не самые лучшие наряды дома: футболки и майки оверсайз, пушистые пижамные штаны Гавриила (о которых он и сам забыл, а Вельз благополучно присвоила их в процессе ревизии гардеробной), широкие шорты, высокие носки и разные чулки; она делала только самые лучшие прически, неизменно вплетая в волосы прекрасно сверкающие на свету заколки-гребни, завивала темные кудри под греческие ободки, перехватывала отдельные крупные локоны невидимками, украшенные жемчугом и выпускала легкие вьющиеся прядки в соблазнительном образе; Вельзевул ложилась спать с мокрой головой, забывая причесать непослушные пряди утром перед зеркалом, пачкала волосы вон тем новым острым соусом, что приготовила сама и он крепко застывал на отдельных прядях на макушке и на виске слева; она соблюдать весь этикет на банкетах и осторожно цепляла угощение с подносов самыми кончиками пальцев; Баал с успехом накрывала поверхности кухни разной степени загрязнения, совершенно забывая об этом сразу же после приготовления блюда.       Она сидела как ей вздумается на барном стуле, поджимая ногу под себя и увлеченно читала очередную кулинарную книгу, которую схватила в книжном магазине на прошлой неделе не глядя.       — Твой Луциан — просто зверь, дорогая, — устало и несколько возмущенно заявил Гавриил, широким шагом входя на кухню и раскидывая руки в стороны. В одной из них он держал букет красных лилий.       — Это еще начало, любимый, — не оборачиваюсь медленно отозвалась Баал, но мгновенно отвлеклась на звонкий поцелуй в щеку. Перед носом предстал букет цветов. Она вдохнула глубоко, пригляделась, а затем рассмеялась громко.       — Веточка оливы**? Ты сейчас серьезно? — Она подняла на мужчину хитрый взгляд и усмехнулась, подтягивая правую ногу к груди.       — Вполне, милая, — утвердительно кивнул Гавриил, с полной уверенностью накрывая на стол. Вельз может быть и приготовила чудесный ужин, но без него никогда не садилась. — Мои намерения относительно тебя всегда были серьезны.       — Я не уйду от Луциана к тебе, ты знаешь, — покачала головой девушка, откладывая букет подальше на столе.       Гавриил промолчал, расставляя блюда. Баал последовала его примеру, добавляя неприлично острый китайский соус, напрочь забивая вкус и задумку всего блюда.       — Овощная лазанья с соусом бешамель и курицей, — мрачно приговорила она, после чего добавила еще некоторое количества соуса, сжимая упаковку двумя руками и откинула ее небрежным жестом. Упаковка соскользнула на пол. Никто не шевельнулся поднять.       Гавриил знал, что вся уборка по квартире за ним. И не имел ничего против. Он был слишком педантичен и крайне подвержен приступам перфекционизма.       Вельзевул ужинала без малейшего намека на приличие, пачкая соусом белую мятую футболку, задевая рукой нос, пронося еду мимо, утирая запястьем рот; не стоит упоминать, что она еще и позабыла спустить ногу на подножку барного стула и коленом упиралась в собственную щеку.       Гавриил наблюдал за этой девушкой и слегка улыбался, не приступая к ужину. Он знал ее разной. Ему это до безумия нравилось. Он принимал ее любой.       — Что это на твоей голове, дорогая? — впадая в крайнюю степень непонимания, поинтересовался мужчина, склоняясь через стол, чтобы пальцами провести по черной едва заметной на фоне волос Вельзевул сетке.       — Не обращай внимания, — отмахнулась девушка, легко взмахнув вилкой и пожала плечами. Она не любила, когда Гавриил спрашивал о странностях.       Да, она любила сетку. Носила ее всегда и везде. В любом виде красотка. Его красотка.       Гавриил просто любил ее в любом воплощении. ______ *Балл — бог плодородия, войны, грома, вод, неба, солнца и прочего (Финикия, Ханаан, Сирия). До Падения. Предположительно от Beelzebub. ** Ветка оливы на языке цветов как символ плодородия. На свадьбу невеста с женихом несли в руках гирлянду из ветвей оливы. Олива несет радость, изобилие, победу, помогает сохранить чистоту и целомудрие. В христианской традиции оливковое масло (елей) используется в обрядах богослужения и символизирует Божье благословение.