Cambio immagine

      Вельзевул стремительно падала в отчаяние. Тонула в страхе и безысходности.       Погружалась в тихую панику, и тяжело глотая слезы.       Она набирала вес. Столь неприятный факт, отразившийся цифрами на весах и отражением в зеркале не давал ей покоя. Ей просто не положено, чтобы на циферблате набегало больше оговоренного веса.       — Мне нельзя, — тихо взвыла девушка, медленно, но крепко хватаясь за короткие черные пряди на макушке. Опустившись в изножье кровати, она спиной откинулась на деревянную спинку и запрокинула голову назад. Вот как она скажет об этом Луциану? Он точно заметит в первые минуты общения.       Не то чтобы Вельзевул набрала вес значительно и заметно глазу, но все волнение начальство словит налету и тут же заставит объясниться. Вельз не знала никаких отговорок, оправданий и компромиссов. Она не знала почему стала прибавлять в весе, когда питание ее не менялось.       Чудом ей и Гавриилу удавалось скрывать свои отношения уже третий год, проживая при этом под одной крышей. Луциан догадывался, что Баал водится с конкурентами, но после случая на показе в опере Гарнье, он убедился, что его компании ничто не грозит. По крайней мере, Баал не представляет для него угрозы.       Здесь никакое чудо ей не поможет. С начальством она не виделась порядка трех месяцев, а личный ассистент и гримеры покрывали ее по доброте душевной и теплому знакомству. Вельзевул повезло, что она не выезжала из города. В последнее время, она чувствовала себя словно запертой в душном и грязном Лондоне. В просторной квартире на Воксхолл. Со множеством удобств. С любой возможностью творить как на работе, так и дома.       Гавриил же часто был в отъездах. И Вельзевул была бы рада не ревновать. Раньше она справлялась с ревностью, за исключением последнего года. Она пожирала ее позорно и выгрызала себе путь через грудную клетку изнутри.       Конечно же, он звонил. Она все равно скучала.       И сейчас, гонимая мыслями об измене, девушка тихо заскулила, напротив, поднимаясь на ноги, ступая через предательские весы. Нужно перекусить.       Вельз не имела привычки заедать проблемы или эмоции, но покушать как не в себя — обязательно. Везло только с хорошим метаболизмом. Вчерашний бифстроганов, конечно, получился на плохую троечку, но особой печали по этому поводу она не испытала.       Отвратительные на вид отеки в тех местах, которые всегда были красиво очерчены природной красотой, вызывали чувство полного отчаяния и ненависти к себе. Вельз также не страдала типичными болезнями моделей. Комплексы ей не были ведомы. В таком случае, сбой в менструальном цикле ей тоже не светил, а именно сейчас это и происходило.       Все понеслось в кювет как только она согласилась на ужин с конкурентом после показа в центре Лондона. Тогда она вернулась под утро на такси от мистера Уриэля. Совершенно без памяти о прошлых часах ночи. Голова болела как никогда. Гавриил ругал ее как никогда, но не кричал. Их отношения не были разрушительными вопреки теориям и проказням репортеров, журналистов. Они давно научились не обращать внимание на ложную информацию и любовь людей приврать как бы отвратительно это не звучало и в каком бы не выгодном свете их не выставляли. Вместе или по отдельности. Крайне редко дело доходило до суда.       Затем ревность Гавриила взяла свое, и он чисто на отцовских правах запретил ей те или иные действия. Вельзевул была возмущена таким поворотом событий, такими ограничениями — она взрослый самостоятельный, успешный и не менее известный человек, чтобы он ставил ей ультиматум. Прошло время, но от этого хуже не стало. Напротив, мужчина стал уделять ей больше внимания, дарил больше своего свободного времени, баловал даже, позволяя завлечь его в приготовление очередного нелепого блюда. Волнение спало.       Вельзевул громко закричала, бросая телефон в стену и взмахивая другой рукой. Удар о косяк, неясных размеров фигура отлетела в сторону, руку обожгло резкой болью.       — Черт! — взревела она, яро прижимая покалеченную руку к груди.       Она слишком молода.       Небольшой предмет отдаленно напоминающий электронный градусник остался лежать среди высокого ворса ковра цвета вишни в спальне.       Отлично.       Гавриил возвращался домой спешно — прервавшийся звонок от Вельзевул не на шутку взволновал его. Характерный треск и обрыв связи. От аэропорта и до апартаментов он не мог перестать прокручивать в голове всевозможные варианты происходящего прямо сейчас в квартире. Он звонил снова и снова, но телефон Баал был недоступен уже два дня. Он не мог приехать раньше. Это нужно понимать. Им обоим.       — Вельз! Я дома!       Тишина в ответ. Свет с кухни.       Гавриил так и не сняв пальто, быстрым шагом прошел в кухню.       Девушка сидела на стуле, поджав под себя ноги, опираясь подбородком в колени, обернутые в очередную крупную сетку колготок. На столе перед ней стояло несколько пустых тарелок из-под различной еды (Гавриил различил даже некоторые блюда из ресторана ниже, а также второсортную китайскую лапшу в коробочках, тройку бургеров и соус), а также много салфеток на полу.       Олицетворение хаоса. Так было всегда, когда Гавриил отлучался в командировку. Он не ругал за это Вельзевул. Но что-то было не так во всем этом бардаке.       Абсолютная тишина тоже не обнадеживала, как и отсутствие излюбленный сетки для волос на голове девушки.       — Любимая, что случилось? — мягко подступая к девушке, негромко поинтересовался модельер и накрыл ее округлые плечи ладонями. Баал прикрыла глаза, прикусывая губу, которая в последний момент дрогнула.       — Это не то, что ты подумал, — хрипло заявила она. Гавриил нахмурился. Хриплой и обессиленной он слышал Вельзевул всего несколько раз. Чаще ее голос ломался и хрипел только после перепалок с Луцианом.       — Так что же это, если не твой обычный отдых, когда меня нет?       Да, возможно, она съела больше, чем обычно, а потому и мусора больше. Возможно, она перед его приездом смотрела излюбленные мелодрамы, а после смеялась над ужастиками.       Но Баал разбила телефон. И это не входило в перечень ее поступков ежедневного назначения.       Порывшись в мусоре на столе, девушка выудила из-под горы салфеток смятый и затертый лист бумаги и выложила его перед Гавриилом.       — Вот, — пригладила неровности и стукнула ладонью, нервно улыбнувшись.       Мужчина с готовностью склонился. Графики, календарь, перечень симптомов, столбики показателей анализов, даты, стрелки, кружочки, галочки. Хаос явно был стихией Вельзевул.       — Не понимаю, — решительно покачал головой модельер, взглянув на девушку, которая снова опустила подбородок на колени и потянулась за ломтиком картошки, который виднелся в приоткрытой упаковке китайской лапши; протяжное выдохнула и закатила глаза.       — Хочешь быть вместе с моделью, которую разнесло до неприличных размеров? Хочешь появляться с ней на показах? Хочешь видеть ее дома, когда готов рвануть куда подальше, чтобы как следует повеселиться? — Вельзевул включила режим сарказма, о чем Гавриил незамедлительно догадался и тяжело вздохнул, прикрывая глаза.       — Я тебя не за карьеру модели люблю. У тебя проблемы со здоровьем? — мужчина крепко взял за руку Балл и потянул ее за собой в гостиную на диван. Снял пальто и легким движением скинул его на спинку кресла.       — Почему ты раньше не сказала? Это все требования, да? Если тебе не подходит такая жизнь более, мы найдем другой путь, — продолжал таратормть модельер, чем вызывал только неприятную зубную боль. Вельз подняла ладонь, призывая помолчать.       — Заткнись. Мне жизнь модели более не подходит, ты прав. Я слишком молода, но все зашло слишком далеко, Гавриил, — здесь девушка глубоко вдохнула, забираясь на диван с ногами и поворачиваясь полностью к собеседнику. Взяла его за руку, настойчиво потягивая на себя, касаясь чужими пальцами своего живота. — Хочешь быть отцом?       Модельер резко одернул руку и подскочил на ноги. Слова застряли в горле как и воздух. Он нервным движением стащил с себя бежевый шарф и бросил его к пальто. Затем ослабил галстук и повел головой из стороны в сторону. Вельзевул сидела неподвижно, глядя на него чуть исподлобья.       Гавриил шумно выдохнул и прошел к панорамному окну, локтем правой руки касаясь стекла, упираясь лбом в предплечье.       Такая жизнь не для нее. Не для него. Не для их общества. Это абсурдно и невозможно! Так нельзя. Меньше всего сейчас голову мужчины занимали мысли об устранении главного преимущества конкурента. Хотелось правильно решить проблему любимой женщины.       Гавриил также резко обернулся в комнату — Баал сидела, обняв колени и положив на них голову; в ее руках оказалась небольшая брошь в виде мухи (эта деталь всегда присутствовала на домашних штанах Вельзевул, которые по факту являлись пижамными штанами Гавриила). Нервничала.       — Звони Луциану. Будем брать тебе отпуск, — взмахов рукой, решительно произнес модельер и в два шага оказался рядом, обнимая крепко избранницу.       Едва слышно, глухо и тихо из-за его плеча послышался ответ:       — Я не против.